Раздел: Война |
В ходе вооруженного конфликта на Северном Кавказе за неделю с 17 по 23 ноября 2014 года пострадали по меньшей мере восемь человек, из них шестеро погибли и двое получили ранения. Также на этой неделе стало известно о случившейся ранее гибели еще одного человека. Среди погибших шесть подозреваемых в участии в деятельности вооруженного подполья - двое в Дагестане и четверо в Чечне. Также стало известно о гибели неделей ранее одного гражданского лица в Чечне.
Раздел: Война | Раздел: Война | Раздел: Война |Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки |Преступления на войне
Раздел: Новости | Раздел: Новости | Снятый с эфира сюжет НТВ о похищениях и пытках людей в ЧечнеРаздел: voinenet-inform | Презентация книги "Дневник Жеребцовой Полины"
Презентация прошла 21 октября в музее и общественном центре им. Андрея Сахарова в Москве. Книга рассказывает о событиях 1999-2002 годов в Грозном, во время второй российско-чеченской войны. Полина Жеребцова вела дневник, будучи раненным подростком: сны, стихи и рисунки взрывов, похожие на цветы, помогли ей не сойти с ума в этом аду. В презентации участвовал автор. Полина Жеребцова рассказала о себе, об истории издания книги, читала стихи военных лет и фрагменты дневника.
Смотрите наш видеорепортаж.
Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки | Северный Кавказ: рабство слова
Преступления на войне
Раздел: Преступления на войне | Раздел: Война |Преступления на войне
Раздел: Преступления на войне |Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки | О "Шалинском рейде" Раздел: Война |Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки |Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки |Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки |Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки |Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки | Сын Аслана Масхадова издал книгу "Мой отец - чеченский президент"Мнения и оценки
Раздел: Мнения и оценки |Мы публикуем обращение Анзора Масхадова в связи с его новым проектом, посвященным геноциду чеченского народа в XX-XXI веках.
Ведется работа над проектом, посвященным геноциду чеченского народа. Цель проекта - сбор, анализ и распространение информации о преступлениях над нашим народом в XX-XXI веках. К сожалению, мир ничего или почти ничего не знает о трагедии нашего народа. Наш долг – донести до мира эту информацию ради восстановления исторической справедливости, во имя памяти погибших и во имя будущих поколений. Только максимально широкая огласка может стать гарантией того, что подобное не повторится вновь.
Здесь вы можете оставить свою подпись под обращением к Президенту РФ с просьбой выдать родственникам тело Аслана Масхадова.
Лидер сепаратистов Чечни, бывший президент Чеченской Республики Ичкерия Аслан Масхадов был убит 8 марта 2005 года в селе Толстой-Юрт.
В выдаче его тела родственникам для захоронения было отказано. Он был тайно захоронен в неизвестном месте.
К концу февраля 2000 г., после вытеснения отрядов боевиков с равнинной части Чечни в горные районы, в Аргунском ущелье в районе н.п. Шатой была блокирована крупнейшая группировка под командованием и , численностью около трёх тысяч человек. В связи с тем, что северный и южный входы в ущелье были под плотным охранением российских войск, командование боевиков приняло решение прорываться из окружения в горах на двух различных направлениях, намереваясь выйти на равнинную местность по руслам горных рек и ручьёв. Действия боевиков облегчались установившейся нелётной погодой — густой туман, дожди.
Отряд Хаттаба пошёл на прорыв 29 февраля в юго-восточном направлении, имея целью выйти в Веденский район и рассредоточиться по сёлам для отдыха и пополнения в предверии летней диверсионно-партизанской войны. На пути боевиков находилось лишь несколько слабых заслонов федеральных сил, рассредоточенных на основных высотах. Выдвигавшаяся для занятия высоты 776.0 в районе н.п. Улус-Керт, неполная из состава 104 ПДП 76 гв.ВДД оказалась на пути почти двухтысячного отряда боевиков и с ходу вступила с ними во встречный бой, постепенно отступая к вершине высоты. Впоследствии генералами и журналистами были придуманы глупые сказки о предложении десантникам многомилионных долларовых взяток для «пропуска» боевиков, гордый отказ от которых, якобы должен был подчеркнуть героизм погибших.
В течении нескольких часов боя в течении дня и вечера 29 февраля, отряд десантников почти в полном составе, проявив небывалый героизм. Из 92 участвовавших в бою десантников уцелело 6 человек, утром 1 марта покинувших с противоположного от места боя обрыва. Потеряв в ходе боя и неточного артиллерийского огня около 300 человек убитыми и ранеными, основные силы боевиков численностью около полутора тысяч человек, вышли из окружения и рассредоточились по сёлам Веденского района.
Одна неполная рота, даже заняв господствующую высоту и предварительно закрепившись на ней (чего в действительности не было), просто физически не могла сдержать напор такой массы боевиков, поэтому десантники тактически отступили к вершине высоты и всеми имеющимися средствами лишь пытались нанести боевикам максимальные потери. Выделив для блокирования отошедших на высоту десантников и подавление их огня один из своих отрядов, основная группировка боевиков продолжила движение и через несколько часов пути вышла в Веденский район.
Командование российских войск вновь не смогло предусмотреть развитие ситуации и упустило реальную возможность уничтожения боевиков при прорыве из Шатойского окружения в районе Улус-Керта. Без комментариев можно оставить бредни генералов и журналистов о том, что герои-десантники «ценой своей жизни предотвратили(??!) прорыв бандитов в мирный Дагестан(??!)»
По боевиков, их моральное и физическое состояние в результате почти двух-суточного перехода по зимним горам было очень тяжёлым. Помимо большого количества раненых и обмороженных, были израсходованы или брошены почти все боеприпасы и материальные средства. Однако федеральное командование в течении всего месяца не предприняло никаких мер для проведения масштабных зачисток района, тем самым упустив возможность не дать развязать боевикам масштабную диверсионно-партизанскую войну с наступлением тепла.
В течении марта боевики перегруппировали свои силы, залечили раны, пополнили запасы оружия и материальных средств, в результате чего в апреле 2000 г. по всей Чечне началась крупномасштабная диверсионно-партизанская война. Бездеятельность командования можно объяснить лишь задействованием всех основных оперативных сил в , куда прорвалась из Шатойского окружения вторая группировка боевиков под командованием Гелаева.
Группировка боевиков из нескольких отрядов под общим руководством Руслана Гелаева, численностью около тысячи человек, пошла на прорыв из Шатойского окружения 4 марта в северо-западном направлении, с целью выйти на равнину и рассредоточиться для отдыха и пополнения по сёлам Урус-Мартановского района. Передовые разведывательные дозоры боевиков, действуя с 1 марта, обнаружили неохраняемый и незаминированный маршрут, который вёл из ущелья к селу Комсомольское. Это было родное село самого Гелаева и части его боевиков. Гелаев принял решение выходить из ущелья по руслу реки Гойта, спускавшейся с гор к южным окраинам села. Выход из речного ущелья прикрывало несколько постов из состава 503 мотострелкового полка 19 МСД.
Ранним утром 5 марта, передовые отряды боевиков стали подходить к селу. Посты мотострелков приняли бой, но силы были совершенно несопоставимы. Практически повторилась ситуация с прорывом отряда Хаттаба через позиции псковских десантников. Численность мотострелков 503 МСП на пути прорыва боевиков не превышала 60-ти человек.
В ожесточённом бою был полностью уничтожен гранатомётный «взвод»(14 погибших, 4 захваченных), погиб командир роты ст.лейтенант Вершинин, его рота была рассеяна. Разведывательная рота полка (ст.дейтенант Деев) также вела бой, но у неё кончались боеприпасы. Для прикрытия отвода оставшихся в живых из роты Вершинина, была послана бронегруппа из состава разведывательного батальона дивизии(майор Измайлов), которой был придан танк Т-72(?-816) из состава танковой роты(ст.лейтенант Певцов) полка. Бронегруппа была остановлена плотным огнём и отступила, оставив подбитый танк с экипажем под командованием командира танкового взвода лейтенанта Луценко. Старший лейтенант Певцов, действуя по собственной инициативе без какой либо разведки и подготовки, с небольшой группой разведчиком и одним танком(?-815) выдвинулся к подбитому танку для попытки его эвакуации, но был остановлен мощным огнём. Боевики уничтожили танк из группы Певцова и ей пришлось отступить.
Эта авантюра под святым предлогом спасения экипажа Луценко обернулась бесмысленными потерями, вина за которые полностью лежит на командире роты. Не сумев оказать никакой помощи тем, к кому бросился сломя голову «на выручку», он потерял новых людей. Танк Луценко был окружён боевиками и расстрелян из гранатомётов. При этом погибли лейтенант Луценко и сержант Ищенко. Затем, подорвав люки гранатами, боевики захватили контуженного рядового Надтоко.
Сделав всё от них зависящее, подразделения 503 МСП понесли большие потери(около 30 человек только погибшими), но как и псковские десантники, не имели физической возможности для предотвращения прорыва боевиков из Аргунского ущелья. По свидетельствам участников боя, боевики непрерывным потоком заходили в Комсомолькое несколько часов во время боя и после него. Горстка мотострелков проявила не меньший героизм чем десантники 6 роты, однако их подвиг остался совершенно без внимания. Генерал Трошев в своей книге невразумительно пишет — «значительной части боевиков удалось миновать(??! — С.Ж.) боевые порядки 503 МСП и прорваться в Комсомольское». Из этого можно понять, что прорыв боевиков в село прошёл незамеченным для целого мотострелкового полка.
К тому же, «окопник» намеренно или от незнания, с чужих слов (скорее всего — С.Ж.) намеренно искажает дату прорыва, согласно его писаний, боевики якобы «миновали» позиции мотострелков 4 марта. Командование и военные журналисты, пытаясь впоследствии оправдать провал блокирования боевиков в Аргунском ущелье и превратить неудачу в успех по типу пресловутой «охоты на волков»* , стали распостранять небылицы о том, что прорыв был организован чуть ли не по плану руковосдства федеральных сил. Дескать — в селе боевиков было удобнее уничтожить и их специально пропустили в Комсомольское. Тогда остаётся непонятным, почему на пути боевиков оказались насмерть стоявшие мотострелки(впрочем это тут же объясняют «несработавшим оповещением на уровне ниже полка»), почему Комсомольское стали блокировать только после поступления информации о прорыве, почему «планируя» прорыв нескольких сотен боевиков не были заблаговременно наращены свои силы?
Например Трошев, в своей книге сообщает, что общая численность войск даже 6 марта в районе села составляла всего 816 человек. Нужно честно признать, что руководство операцией в очередной раз упустило возможность уничтожить блокированных боевиков в Аргунском ущелье и позволили им вырваться из него на оперативный простор. В случае с Комсомольским заслуга командования состоит лишь в том, что были приняты срочные меры по блокированию боевиков в селе. Но даже эта заслуга в большей мере зависит от ошибки Гелаева, который принял решение остаться в селе для отдыха на несколько суток, а не ушёл оттуда сразу. Эта медлительность также объясняется тяжёлым физическим состоянием основной массы боевиков, вырвавшихся из Шатойского окружения.
* — придуманная В.Шамановым пропагандистская сказка об организованном под контролем федерального командования прорыве боевиков из г. Грозный 1-2 февраля 2000 г. в ходе которого они якобы попали в организованный «огневой мешок»
Получив первые донесения о прорыве, командование сразу начало переброску войск к Комсомольскому, хотя и не представляло в полной мере складывающейся обстановки. Несмотря на исход из села к утру 6 марта всех жителей, вместо плотной блокировки, нанесения массированных ударов мощными боеприпасами и основательном наращивании сил в течении нескольких суток, командование сразу же приступило к действиям, которые именовались «зачисткой». Это предопределило тяжёлые потери среди групп, проводивших эти бесмыссленные и самоубийственные действия.
Позволив отряду ВВ «РОСИЧ»(п/п-к Семёнов) вместе с курскими СОБРовцами, втянуться в кварталы села, боевики из укрытий открыли по ним массированный огонь из всех видов оружия. Блокировав к одном из домов группу ВВ под командованием лейтенанта Джафяса Яфарова, боевики плотным огнём препятствовали подходу помощи для обеспечения эвакуации группы. В результате, «росичи» в течении короткого времени израсходовав почти все боеприпасы, решили вырваться из огневого мешка, в который их загнало командование для проведения «зачистки» в селе, занятом тысячью вооружённых до зубов боевиков. Однако вырваться было уже невозможно и вся группа погибла.
Также понесла потери группа прикрытия. Потери составили 10 человек убитыми, ещё два бойца были тяжело ранены. Одновременно приняла бой группа «росичей» под командованием капитана Сиротина. Потеряв одного человека погибшим, группа отступила под прикрытием огня и брони бронетранспортёра. Через некоторое время при посредничестве старейшин, был произведён обмен убитыми. На этом этапе операцию возглавлял генерал Фоменко и именно на нём лежит главная вина за понесённые бесмысленные потери.
Представители командования приводят интересные варианты оправдания своих идиотских действий. В своей книге Трошев пишет — «уже 5 марта село оказалось в нашем плотном кольце»(через страницу он же сообщает, что к 6 марта у села было только 816 военнослужащих), а сутки спустя в него вошли подразделения отряда спецального назначения, чтобы провести разведку сил бандформирований». Трошев называет разведкой операцию «зачистки», из чего становится понятным, что разведки перед её проведением не было вообще никакой.
Создаётся впечатление, что никакого боя накануне с участием 503 МСП, для генералов Фоменко и Трошева действительно не было, что несколько сотен жителей села ушедших из него, были немыми или их никто ни о чём не спрашивал, и тд. Во всяком случае, какие либо данные разведки отсутствовали напрочь, а командование даже не думало про неё. И только потеряв несколько десятков человек убитыми и ранеными при проведении «зачистки», эту «зачистку» объявили «проведением разведки». Один из корреспондентов, описывающий бой 6 марта на полном серьёзе объяснял провал «зачистки» — «кто же знал(??! — С.Ж.), что в село накануне зашло до тысячи боевиков!». Как будто всё происходящее является для командования какой-то детской игрой в войнушку.
Только после совершенно идиотского рейда по проведению «зачистки» 6 марта, по окраинам села стали наноситься слабые артиллерийские удары и командование перешло к тактике штурмовых групп. Она заключалась в том, что после слабого огневого воздействия артиллерии и вертолётов по позициям боевиков на одном-двух участках, штурмовые группы вступали в боевое соприкосновение с мало пострадавшими боевиками, пытаясь продвинуться в глубь их обороны. Затем, по израсходованию боеприпасов или с наступлением темноты, группы отходили на исходные позиции. Всё это ежесуточно повторялось до полного истощения сил боевиков.
Командование по каким-то причинам никогда не применяло воздействие по боевикам мощных боеприпасов числом до нескольких десятков самолёто-вылетов одновременно, что позволило бы в течении двух-трёх суток нанести поражение основным силам боевиков и уже после этого, при помощи танков и вертолётной поддержке «зачищать» оставшихся в живых боевиков. В течении второй чеченской компании командование по крайней мере 6 раз могло воспользоваться такой эффективной тактикой, однако вместо этого всегда гнали людей в ближний бой, что было чревато большими потерями личного состава. Жизнь и здоровье военнослужащих вопреки утверждениям командования об их сбережении, всегда уступались факторам — «по другому на тот момент было нельзя, как ни горьки для нас понесённые потери», «не было времени», «нас подгоняли политики» и т.д. На подобной демагогии построены книги и заявления всех высших командиров в обоих чеченских войнах — Квашнина, Грачёва, Казанцева, Трошева, Овчинникова и других.
Необходимо признать, что несмотря на данные о боях 5 марта и исход из села всего населения, командование ВВ совершенно не имело представления о численности боевиков. По всем имеющимся свидетельствам, никакой разведки вообще не проводилось несколько суток. Трошев пишет совершенную дичь — «в тот момент(7 марта — С.Ж.), мы ещё не имели полной информации ни о положении дел в селе, ни о числе бандгрупп. По первоначальной информации(?? — С.Ж.), в село вошло не более 30 человек».
Активных боевых действий 7 и 8 марта в Комсомольском не велось. По селу наносились слабые удары артиллерией и вертолётами, действовали снайперы и сапёры. Командование наращивало силы, исходя из предположений о количестве боевиков максимум в 150-200 человек. К селу были переброшены 12 отряд ВВ, подразделения милиции и министерства юстиции. Но этих сил было совершенно недостаточно для уничтожения боевиков и создания эффективного кольца окружения. Также совершенно недостаточным было количество тяжелого вооружения.
Командование по прежнему не имело точных данных о количестве боевиков. Днём 8 марта генерал Трошев заявил, что у боевиков осталось 20-25 человек, а остальные уже уничтожены. Реальная численность группировки Гелаева оставалась неизвестной командованию вплоть до самых последних дней операции.
В ночь с 8 на 9 марта, группа боевиков численностью около 40 человек предприняла попытку вырваться из села в южном направлении и вступила в бой с бойцами 12 отряда ВВ. Несмотря на то, что операция велась уже трое суток, Комсомольское не было полностью блокировано плотным кольцом войск и минными полями. Поэтому часть боевиков смогла вырваться из села, среди них был и сам Гелаев. Подобные прорывы продолжились и в дальнейшем, вплоть до 15 марта, несмотря на заявления Трошева о «зажатых в двойном кольце блокады» боевиках.
Утром 9 марта, после возобновления уличных боёв, началась сдача в плен раненых боевиков. Среди них было несколько арабов, украинцев и даже двое уйгуров. Ещё несколько уйгуров к этому времени были убиты в боях. Их присутствие позволило некоторым дуракам из числа командования и журналистов заявлять, что среди боевиков «есть даже китайцы». Трошев также толком не разобрался в данном вопросе даже спустя 4 года и написал в своей книге очередную глупость — «среди пленных обнаружились не только наёмники из Иордании, но даже два китайца! Они-то за какую веру воевали?».
Вообще-то, уйгуры из Синьцзяна испокон века были мусульманской веры и вели вооружённую борьбу против экспансии Китая. В этой среде появилось много т.н. «наёмников», которые прошли подготовку в учебных лагерях на территории Чечни в период 1997-1999 гг. и впоследствии приняли участие в боевых действиях. Захваченные в Комсомольском уйгуры были экстрадированы в Китай и приговорены там к пожизненному заключению.
10 марта в район Комсомольского прибыл генерал Трошев, который возглавил проводимую операцию. Впрочем, тактика действий федеральных сил не изменилась, хотя в результате наращивания сил усилилась артиллерийская поддержка, а в результате прошедшего времени более-менее улучшилось взаимодействие между различными боевыми ведомствами. Штурмовые группы вступали в бой и после израсходования боеприпасов или с наступлением темноты отводились на исходные позиции. Такая порочная практика неизбежно вызывала тяжёлые потери в рядах атакующих. В течении 10-16 марта потери только Внутренних войск и только убитыми составили 28 человек.
Ежедневные бои можно представить по описанию действий отряда ВВ в течении двоих суток. 11 марта в район Комсомольского прибыли на вертолётах основные силы 19 отряда специального назначения Внутренних войск. По прибытию, без отдыха и ознакомления с обстановкой, отряд был брошен в уличные бои с трогательным напутствием от генерала Лабунца — «Берегите себя». На северной окраине села, группа бойцов отряда сразу попала под огонь боевиков и укрылась в одном из строений.
Затем было принято решение прорваться в здание школы, в котором вели бой бойцы из состава 33 бригады Внутренних войск. После соединения с ними, бойцы отряда занимали оборону в школе до утра 12 марта. При попытке доставить им воду и боеприпасы, была подбита одна БМП. Группа бойцов 12 отряда, вместе с ранеными, была вывезена из школы бронегруппой, которая доставила туда продукты и боеприпасы, после чего группу перебросили на южную окраину Комсомольского, где сосредоточился весь 12 отряд. Людям, которые сутки участвовали в боевых действиях, приказали вновь идти в бой. Продвинувшись вглубь села, группа заняла один из домов и обороняла его ещё сутки, потеряв одного человека убитым и несколько тяжелоранеными.
В этот же день, при огневой поддержке штурмовых групп ВВ, в селе был подбит приданный из 20 мсд танк. При этом погибли командир танковой роты лейтенант П.Гейслер и мл.сержант Нетреба.
В эти дни к селу наконец были подтянуты тяжёлые миномётные и огнемётные системы и боевики сразу стали нести от их огня тяжёлые потери.
В ночь на 11 марта при попытке вырваться из села подорвался на мине и погиб Хамзат Идигов, возглавивший оборону Комсомольского после бегства Гелаева. У боевиков в эти дни стал ощущаться недостаток боеприпасов и медикаментов, сопротивление стало слабеть. Это дало основание Трошеву заявить 12 марта очередную глупость о том, что Комсомольское «будет взято сегодня или завтра».
13 марта в район Комсомольского был переброшен парашютно-десантный полк, который окончательно блокировал село на южном направлении. Федеральные войска, ведя ожесточённые уличные бои постепенно продвигались вперёд и закреплялись на новых занятых рубежах. 14 марта штурмовые группы вышли к центру села и заняли его. Тут же в СМИ и в Москву пошли доклады от руководства о том, что Комсомольское «взято», «завершена войсковая часть операции» и тому подобные, не соответствующие реальному положению вещей заявления. Хотя оборона боевиков и была расчленена на несколько отдельных очагов, они продолжали ожесточённое сопротивление. Заявления о «взятии села под контроль» продолжали звучать из уст федеральных полководцев вплоть до фактического взятия Комсомольского под контроль 22 марта.
Не считаясь с потерями, командование вновь и вновь приказывало войскам «идти на штурм». Если в случае с повиновением солдат проблем не возникало, то в случае с контрактниками это проходило не в полной мере. Отряды Министерств Юстиции, СОБРы и ОМОНы действовали в сложившихся обстоятельствах грамотно и эффективно, позволяя себе манкировать приказами войсковиков, гнавших людей в атаки на неподавленную оборону боевиков. Поэтому, действую наравне с войсками, их потери были значительно ниже, однако при этом затягивались сроки выполнения поставленных задач, а ведь уже несколько раз объявлялось о «взятии села под контроль».
Также это оказывало «разлагающее» влияние на находящихся в их боевых порядках младших командиров войсковых частей, которые брали с них пример в плане сбережения личного состава. Это очень раздражало командование, желавшего быстрой победы любой ценой. Трошев даже приводит в своей книге пример этого противостояния, когда генерал Баранов обнаружил якобы очковтирательство со стороны руководителя отряда Министерства Юстиции и угрожая судом (??) требовал немедленного взятия какого-то рубежа.
Сам Трошев обвинил всех бойцов отряда Министерства Юстиции в трусости и малодушии. При этом Трошев не мог не знать, что четверым погибшим в Комсомольском бойцам отряда, за проявленный в боях героизм были присвоены звания Герой России, в отличии от неизвестно за какие конкретные подвиги награждённых этим званием Трошева, Казанцева, Баранова, Фоменко и других генералов.
15 марта отряд Пензенского ОМОНа, совместно с бойцами 12 отряда специального назначения ВВ, вновь начал штурм позиций боевиков. Мощным огнём их атака была остановлена, при этом была потеряна половина имеющейся бронетехники. Из состава 12 отряда погиб ефрейтор Рычков, удостоенный впоследствии звания Герой России.
Не смотря ни на что, командование требовало продолжать наступление на неподавленную оборону. Убедившись, что люди не будут выполнять задачу любой ценой, в боевые порядки был послан заместитель руководителя операции полковник М.Ревенко. Он лично сел за рычаги управления танка Т-72 и повёл его на неподавленые огневые точки. Боевики расстреляли танк из гранатомётов, полковник получил тяжёлые ранения и скончался на месте.
Из всей бронегруппы уцелела только одна БМП. Потеряв одного человека убитым и четырёх тяжелоранеными, пензенские омоновцы отошли на исходные позиции. Погибший полковник был удостоен звания Герой России. Больше никого подгонять или воодушевлять личный состав для поднятия в атаку, руководством почему-то прислано не было.
К 18 марта организованная оборона боевиков в Комсомольском осталась только на южной окраине села. Туда были переброшены остатки 19 отряда специального назначения ВВ, который за семь суток непрерывных уличных боёв, потерял треть своего состава. Несмотря на это, бойцы отряда снова были брошены «на штурм». После занятия нескольких домов, группа численностью 18 человек под командованием майора Чеброва, подверглась яростным атакам численно превосходящих сил боевиков. Проявляя ежеминутный героизм, бойцы 19 отряда почти в полном окружении вели бой до наступления темноты, и отошли лишь после полного израсходования боеприпасов. В этом бою погибли 8 бойцов, оставшиеся 10 человек получили ранения.
Начиная с 10 марта, боевики каждую ночь небольшими группами пытались вырваться из Комсомольского, но особенно с 13 марта уйти удавалось лишь единицам, так как кольцо окружения было значительно усиленно. В ночь на 20 марта, боевики сохранившие возможность передвигаться, отрядом до 50 человек попытались вырваться из села по руслу заминированного ручья. Однако они были замечены и почти полностью уничтожены. При осмотре местности были обнаружены четверо пленных военнослужащих, в том числе.
О штурме села Комсомольское в марте 2000 года по словам непосредственного участника">
0:07 / 30.03.10
Штурм Комсомольского. Рассказ участника
По мере приближения годовщины Победы в Великой отечественной войне (1941-1945 гг.) на страницах печатных и электронных СМИ появляется все больше материалов, так или иначе связанных с участием наших военнослужащих в боевых действиях. Прямого отношения к ВОВ представленный читателю материал не имеет. Но, тем не менее, в нем рассказывается о доблести и чести тех, кто волею судьбы должен был взять в руки оружие и выполнять поставленные приказы.
Ниже публикуется рассказ Сергея Галицкого по воспоминаниям одного из непосредственных участников штурма села Комсомольское в марте 2000 г., каждый дом которого был превращен боевиками Руслана Гелаева в своеобразную крепость.
Бойцам, которые на чеченской войне находились на переднем крае, нередко приказы командования казались безрассудными. Но приказы не обсуждают, а выполняют. Наш рассказ - о бойцах санкт-петербургского отряда спецназа Министерства юстиции «Тайфун», который освобождал Дагестан осенью 1999 г. и работал в горах под Харсеноем в начале 2000 г. Однако самое главное испытание ожидало спецназовцев в марте 2000 г., когда они оказались в самом пекле во время штурма села Комсомольское. Шести сотням наших бойцов противостояло более полутора тысяч боевиков под предводительством Руслана Гелаева.
Бандиты превратили каждый дом в неприступную крепость. Не имея в первую неделю боёв тяжелого вооружения, без поддержки авиации и артиллерии, практически только с автоматами и ручными гранатами, наши бойцы упорно атаковали позиции боевиков. Кровопролитные бои за каждую улицу, каждый дом, длились больше двух недель. За взятие села Комсомольское была заплачена страшная плата - из 100 бойцов сводного отряда спецназа Минюста десять погибли и более двадцати были ранены. Вечная память павшим, честь и слава живым!
Рассказывает Герой России, полковник Алексей Николаевич Махотин:
Комсомольское мы прочёсывали первого, второго и третьего марта. Наш отряд шёл вдоль реки Гойты. Слева шли бойцы 33-й бригады Внутренних войск из поселка Лебяжье под Петербургом, а справа - Внутренние войска из Нижнего Тагила. Бои пока не начались, но боевики уже начали встречаться на пути. В один из этих дней видим - двое боевиков в гражданской одежде издали нас увидели и стали убегать.
Один сумел уйти, а другого мы завалили. Несмотря на гражданскую одежду, сразу было видно, что это не мирный житель. Лицо у него было землистого цвета, как у тех, кто всю зиму просидел в горных пещерах без солнца. Да и по виду он был явный араб. У главы администрации Комсомольского потом спросили: «Ваш человек?». Отвечает: «Нет». Но за этот случай мы от начальства всё равно получили нагоняй: «Да вы что это? Устроили, понимаешь, тут стрельбу без причины!».
Пятого марта на другом берегу Гойты бойцы СОБРа из Центрально-Черноземного региона, те, что шли вместе с нижнетагильцами, вступили в бой и понесли первые потери. Были у них и погибшие. В тот день и нас в первый раз обстреляли, и мы получили приказ отходить. Шестого марта у соседей справа снова появились потери. Сложилась такая обстановка, что они даже не всех своих погибших смогли забрать. В первой половине дня шестого марта мы провели небольшую операцию не в селе, а в лагере жителей. К этому времени их из Комсомольского уже вывели.
Они стояли лагерем за селом метрах в двухстах. Ещё дальше, у перекрёстка дорог, стоял наш блок-пост, и в вагончиках расположился штаб - от Комсомольского метров шестьсот. Офицер по спецоперациям дивизии Внутренних войск «Дон-100» мне говорит: «Есть информация, что в лагере мирных жителей есть раненые боевики. Но забрать мы их, наверное, не сможем. Да и руководство моё не горит желанием это делать. Если сможешь, то давай». Я беру с собой пэпээсников (ППС, патрульно-постовая служба милиции. - Ред.) и говорю: «Давайте сделаем так: мы блокируем, а вы их забирайте, и потом вместе выходим обратно».
Врываемся внезапно в лагерь и видим, что на одеялах и матрасах лежат раненые с характерными землистыми лицами. Выдернули мы их очень быстро, так что население не успело среагировать, иначе устроили бы обычную в таких случаях демонстрацию с женщинами и детьми. После этого прорвались мы к мечети. Она стояла в самом центре Комсомольского. Тут нижнетагильцы просят меня остановиться, потому, как они продвигались с большим трудом, а нам с ними надо было держать одну линию. Заходим в мечеть.
Видим, что там лежит мёртвый араб, которого мы уничтожили пятого марта, подготовленный к похоронам по местным обычаям. Уже одно это доказывает, что это не житель Комсомольского. Иначе бы его, по традиции, похоронили бы в тот же день. Обстановка сложилась относительно спокойная - стрельба на нашем направлении незначительная. Боевики, как можно судить по огню, находятся где-то подальше. Видим - в нашу сторону едет «Волга» с московскими номерами. Из машины меня спрашивают: «Как тут на другой берег лучше проехать?».
Это была попытка договориться с Гелаевым (позывной «Ангел»), чтобы он вышел из села. На «Волге» приехал глава администрации Комсомольского, с ним - местный мулла. Они привезли с собой посредника. Тот раньше где-то с Гелаевым (вроде бы в Абхазии) воевал. У каждого из них была своя цель: мулла хотел сохранить мечеть, а глава Комсомольского - дома жителей. А я не очень понимал, как можно выпускать Гелаева. Ну, вышел бы он из села - а что дальше?
Я по рации с соседями связался и предупредил их: «Сейчас я к вам подъеду». Садимся с тремя бойцами на бэтээр (БТР, бронетранспортер. - Ред.) и поехали. «Волга» за нами идёт. Переехали на другую сторону, остановились на перекрёстке… И тут неожиданно пошёл нарастающий гул стрельбы!.. Огонь пока неприцельный, пули над головами пролетают. Но стрельба стремительно приближается.
«Волга» мгновенно развернулась и уехала обратно. Нижнетагильцы нас просят: «Пробейте нам забор, а сами уходите!» Пробить-то забор бэтээр пробил, но потом запутался в нём. Думаем: «Хана нам». Передаю по рации своему заму: «Бери, «Джавдет», командование на себя. Мы будем уходить, как и куда получится». Но нам повезло: бэтээр из забора всё-таки выбрался. Спасибо солдатикам с бэтээра - они нас немного подождали, пока мы через Гойту по пояс в воде к ним перебегали.
Домчались до мечети. Но тут бэтээр начал разворачиваться и врезался в каменный столб. Я так себе голову о броню разбил! Хорошо, как потом оказалось, что просто рассёк кожу на голове. А на другой стороне реки война уже идёт вовсю: боевики пошли в атаку. А с нашего берега нам на помощь выслали два бэтээра с пятьюдесятью бойцами по той же дороге, по которой мы входили. Но до нас они не смогли дойти.
У одной машины «духовский» снайпер механика-водителя застрелил, а на второй - командира снял. Я своему полковнику, Георгичу, как я его называл, говорю: «Всё, не надо больше никого посылать. Будем выходить сами» и решил уходить в сторону окраины поселка. С нами у мечети был начальник разведки из 33-й бригады Внутренних войск, майор Афанасюк. Все его звали «Борман». Он говорит: «Я не пойду, мне приказа отходить не было». Но, к чести этого офицера, солдатам своим он приказал отходить вместе со мной.
Сам он остался, долго не уходил, и я с большим трудом его всё-таки уговорил идти с нами. Майор Афанасюк и его разведчик Бавыкин Сергей («Атаман»), с кем мы были в этот день у мечети, погибли позже, десятого марта. Мы уже почти что вышли из села, и тут вдруг получаем команду: «Вернуться на исходные позиции». Приказы не обсуждают. Мы быстренько возвращаемся, снова занимаем мечеть. Смеркается.
Я связываюсь со своими командирами и говорю: «Если я останусь здесь ещё полчаса, то завтра здесь никого из нашего отряда в живых уже не будет. Я выхожу». Я хорошо понимал, что мы в мечети ночью против боевиков долго не продержимся. В штабе мнения разделились, но мой непосредственный командир всё-таки принял сложное для него решение и дал мне команду отходить.
Видим: по улице идут человек двенадцать мирных жителей с белым флагом. Я подумал, что это к лучшему: «Как живой щит будут, по своим чеченцы стрелять не должны». И на самом деле в этот раз вышли мы без потерь. Следующий день, седьмое марта, для нас был более-менее спокойным. Боевиков оказалось явно не тридцать человек, как первоначально говорили генералы. Поэтому теперь уже, принимая во внимание большие потери, руководство операции решало вопрос, что вообще делать дальше. По селу начала работать авиация.
Восьмого марта мы посчитали своё войско: справа нижнетагильцев сто тридцать плюс СОБР с четырьмя старыми «коробками» (бронированная машина или танк. - Ред.), у нас семьдесят человек с двумя «коробками». Плюс в 33-й бригаде сто человек с двумя «коробками». Мне ещё дали пятнадцать человек пэпээсников. Но я им велел вообще не стрелять и идти сзади нас. А фронт, по которому мы должны были наступать, был растянут километра на два.
На танках боекомплект - семь-восемь снарядов. Были ещё машины разминирования УР-70, которые пару раз с жутким грохотом и шумом бросили свои заряды килограммов по четыреста тротила в сторону боевиков. И тогда мы пошли в атаку. Доходим до первого уровня домов и видим чеченку, бабульку лет восьмидесяти. Мы её за огород вытащили, показали, где находится лагерь жителей, и говорим: «Тебе туда». Она поползла. Тут у нас начались потери. Доходим до второго уровня домов - слева взрыв. Погиб боец из нашего псковского отряда, Ширяев. Его просто разорвало.
Идём дальше. У кладбища река расширяется, соседи уходят в сторону, и фланг у нас остаётся открытым. Как раз в этом месте была небольшая высота, которую нам никак не обойти. Выходим на неё двумя группами. Чувствуется, что у боевиков она пристрелянная. Знали они, что нам мимо никак не пройти, и с нескольких сторон начали лупить по этой высоте с расстояния метров сто-триста. Это были точно не подствольники, взрывы более мощные, а скорее всего эрпэгэ (РПГ, ручной противотанковый гранатомёт. - Ред.) или самодельные миномёты.
И тут началось… События разворачивались стремительно: прицельное попадание в нашего пулемётчика Володю Широкова. Он погибает. Тут же убивают нашего снайпера Сергея Новикова. Коля Евтух пытается вытащить Володю, и тут «духовский» снайпер бьёт Коле в поясницу: у него перебит позвоночник. Ранили другого нашего снайпера. Раненых мы вытаскиваем, начинаем перевязывать. Я осматриваю раненого снайпера. А у него ранение оказалось тяжелым. Олег Губанов пытается Вовку Широкова вытащить - опять взрыв, и Олег на меня летит сверху головой вниз! Стреляют со всех сторон!..
Опять попадание в Вовку - он горит! Нам никак не зацепиться… Отходим метров на пятьдесят, забрав троих раненых и одного погибшего. Широков остаётся лежать на высоте… На правом фланге тоже заруба идет. Докладываем о потерях. Руководство дает всем команду отходить - по селу будет работать авиация. Тагильцы и мы просим сначала полчаса, потом - ещё полчаса, чтобы забрать своих погибших. Тут заходит пара штурмовиков СУ-25 и начинает нас бомбить! Сбросили две огромные бомбы на парашютах.
Мы попрятались, как могли: кто за камень какой-то залёг, кто просто во дворе. Ба-бах… и метрах в пятидесяти от нас бомбы в землю входят!.. Но не взрываются… Первая мысль - бомба с замедлением. Лежим смирно, не шевелимся. А взрыва всё нет и нет. Оказалось, что бомбы были пятидесятых годов выпуска, уже некондиция. Так и не взорвались, на наше счастье.
На следующий день, девятого марта, опять идём на те же позиции. Метров за сто пятьдесят боевики встречают нас шквалом огня. То место, где погиб Широков, нам отсюда не видать, и ближе никак не подойти. Мы думали, что Володи на бугре уже нет. Все уже были наслышаны были о том, как боевики глумились над погибшими. Стали расспрашивать другие отряды. Где-то там, оказывается, руку отрезанную нашли.
Наш вопрос: «Есть такая-то татуировка?» Нет татуировки. Значит, не он. А Володя, как оказалось, на том же месте и лежал, где его убили. Не сумели мы в этот день подойти к высотке. Десятого марта идём вперёд с Тимуром Сиразетдиновым. Рядом из 33-й бригады ребята с танком нас прикрывают. Оставили их с танком за домом, а сами поползли. Впереди - бугорок. Договариваемся: я бросаю гранату, а Тимур метров тридцать до сарая должен перебежать. Бросаю гранату за бугор.
Тимур побежал. И тут очередь из пулемёта издалека… Пулемётчик нас отслеживал, это было понятно. Тимур кричит: «Алексей, я ранен!..». Я - прыг к нему. Пулемётчик опять очередью поливает… Фонтанчики от пуль вокруг так и пляшут! «Джексон» сзади кричит: «Лежи!..». Чувствуется, есть какая-то мёртвая зона, где я к земле прижался, - не может меня пулемётчик достать. Подняться не могу - он тут же меня срежет.
И тут офицер из 33-й бригады меня спас - отвлёк внимание пулемётчика на себя (фамилия его Кичкайло, четырнадцатого марта он погиб и звание Героя получил посмертно). Он пошёл с солдатами за танком в сторону Тимура. Пулемётчик внимание на них переключил, стал по танку стрелять - только пули по броне щёлкают! Я воспользовался этой секундой и скатился в овраг, который тянулся в сторону боевиков. Там мёртвая зона, никто в меня не стреляет.
Бойцы затащили на танк Тимура и отошли. Я подполз - у Тимура ранение в области паха. Он без сознания. Разрезаю брюки, а там сгустки крови, словно желе… Перетягиваем ногу выше раны, перевязываем. Доктор наш делает ему прямой укол в сердце. Вызываем эмтээлбэшку (МТЛБ, малый тягач лёгкий бронированный. - Ред.), а она нас никак найти не может!.. Но вторая, посланная вслед, всё-таки нас отыскала. Забрасываем Тимура на неё, отправляем его в тыл.
Мы как-то очень надеялись, что Тимур выкарабкается. Ведь и на первой войне у него были ранения - пятьдесят пять осколков тогда в него попало. Он в тот раз выжил. Но через час по рации мне передают: «Циклон», ваш «трёхсотый» - «двухсотый» («трёхсотый» - раненый, «двухсотый» - убитый. - Ред.). А Тимур - мой близкий товарищ. Зашёл в сарай. Ком у горла… Не хотел, чтобы бойцы слёзы мои видели.
Отсиделся там минут пять-десять, и снова вышел к своим. В этот день большие потери были у всех. Артиллерийской поддержки никакой, танки без боекомплекта. Идём в атаку с автоматами да пулемётами без артподготовки. Поэтому одиннадцатого и двенадцатого марта руководители операции снова взяли тайм-аут.
Одиннадцатого марта нас на позициях подменил ижевский отряд Минюста. Мы отошли, чтобы доукомплектоваться боеприпасами. Меня как командира беспокоило ещё вот что. Дело в том, что в оперативное подчинение мне передали двадцать снайперов, которые занимали позиции в ущелье выше Комсомольского. И вот с этими-то снайперами у меня пропала связь. Надо было их теперь искать.
По дороге я заехал в штаб, где произошла трагикомическая и очень показательная история. Подъезжаем к пилораме, куда штаб переехал, и наблюдаем такую картину. Бегают человек шесть человек командования и журналисты разные. Оказывается, двое солдатиков полезли в овраг за телёнком. И вот тут-то их боевики огнём на землю положили и лупят по ним! Все бегают, суетятся, но никто ничего не делает, чтобы изменить ситуацию. Я был с Вовкой «Ворчуном».
Мы схватили какую-то эмтээлбэшку, подъехали и вытащили солдатиков. Потом отправились на поиски дальше. Пока мы их искали, командира удмуртского отряда Ильфата Закирова вызвали в штаб на совещание. На этом совещании произошла очень неприятная история, которая имела трагические последствия. В штабе всегда находились два полковника, военные коменданты Комсомольского и Алхазурово. Они мне и рассказали, что именно там произошло.
Ильфат докладывает обстановку (а перед совещанием я ему рассказал, что у нас происходит на позициях) как она есть - туда идти нельзя, здесь разрыв на правом фланге, отсюда боевики стреляют. А один из генералов ему, не разобравшись: «Ты трус!». За Ильфата тогда вступился единственный человек, милицейский генерал Кладницкий, которого я за это лично уважаю. Он сказал примерно следующее: «Вы, товарищ командующий, неправильно ведёте себя с людьми. Нельзя так разговаривать».
Я слышал, что после этого Кладницкого куда-то задвинули. А Ильфат - парень восточный, для него такое обвинение вообще ужасно. Он, когда вернулся на позиции с этого совещания, был весь белый. Говорит отряду: «Вперёд!..». Я ему: «Ильфат, подожди, успокойся. Дай мне час времени. Я на высоту выйду, где Вовка Широков лежит, заберу его и тогда вместе пойдём. Не лезь никуда». Незадолго до этого мы украли, тайком от нашего штаба, боевика убитого, полевого командира.
Их несколько там, у штаба, лежало для опознания. И вот, через главу администрации Комсомольского, мы передаем боевикам предложение обменять его на Володю. Но ничего из этого не получилось. Не дождались мы тогда ответа. Тело боевика я отправил в комендатуру Урус-Мартана. Уже числа семнадцатого меня оттуда спрашивают: «Что нам с ним делать?». Отвечаю: «Да закопайте где-нибудь». Так его и похоронили, даже не знаю где.
Тогда я взял четверых бойцов, танк и снова пошёл к той самой злосчастной высоте. А боевики по ней вовсю лупят!.. Танк мы поставили в лощине, ребята меня прикрывают. Сам я с «кошкой» подполз снизу к краю обрыва, а потом бросил её и зацепил за ботинок (больше не за что было) то, что от Володи осталось. Какого я увидел Володю - это страшно… От здорового двадцатипятилетнего парня осталась разве что половина. На вид теперь это было тело десятилетнего подростка - он весь сгорел, скукожился.
Из одежды одни ботинки на теле остались. Завернул я бережно его в плащ-палатку, до танка ползком дотащил, с ребятами на танк загрузил и отправил в штаб. Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, меня страшно потрясло то, как он выглядел. С другой стороны, отлегло от сердца - не пропал он без вести, и можно будет похоронить, как положено, на родной земле. Эти мои чувства трудно описать словами.
Совсем недавно ещё живой, тёплый человек, твой близкий друг, так много значащий для тебя, вдруг в течение каких-то мгновений погибает на твоих глазах - и ты не только не можешь для него ничего сделать, но не можешь даже забрать его мертвое тело, чтобы враги не смогли глумиться над ним!.. Вместо живых весёлых глаз, светлой улыбки и крепкого тела перед тобой распластано «нечто», изрешечённое осколками, сожжённое огнём, немое, бессловесное…
Запрашиваю по рации Ильфата - не отвечает. А перед этим по рации же он мне ещё раз повторил: «Я пошёл вперёд». Я ему снова: «Подожди, не спеши. Я подойду, тогда вместе пойдём». Тут наш генерал по рации мне дает приказ: «Я отстраняю вас, «Циклон», от командования сводным отрядом Минюста. Командовать будет старший лейтенант Закиров». Ну отстранил и отстранил. Я его тоже понимаю. Он там среди остальных генералов находится. Ну а что подполковника отстранил, а старлея назначил, - его вопрос.
Выхожу к дому, куда ижевцы пошли, и вижу - стоит отряд. Спрашиваю: «Где командир?». Показывают в сторону дома. Со мной четверо моих бойцов. Ещё беру «Деда» из ижевского отряда. Он человек опытный, в предыдущих кампаниях участвовал. Врываемся во двор, забрасываем гранатами, устраиваем стрельбу во все стороны. Видим - во дворе около дома лежат два тела, полностью изуродованные, одежда - в клочья. Это Ильфат со своим заместителем.
Погибшие. «Дед» забросил их на танк, хотя очень непросто убитого поднять. Но здоровый он мужик. А дело было так. Ильфат со своим замом вошёл во двор, и они схватились с боевиками практически врукопашную. Оказалось, что у боевиков за домом окопы вырыты были. Нескольких боевиков Ильфат со своим замом застрелили, а оставшиеся их самих гранатами забросали. Так ижевский отряд остался без командира. Ребята - в шоке. Я их сразу чуть-чуть назад отвёл.
А потом вообще отправил на замену в резерв. Они до сих пор мне это добрым словом вспоминают. Но я действительно понимал их психологическое состояние: нельзя их было тогда вперёд посылать. Когда командиры орали на офицеров, те по-разному реагировали на это. Кто-то, как я, например, глотал всё это. Стреляю дальше - и всё. А кто-то эмоционально реагирует, как Ильфат, и погибает… Кстати, после его гибели командиром отряда снова назначили меня.
Именно в Комсомольском я понял, что ряд командиров, которые нами командовали, солдатиков-то и не знают. Для них - это боевая единица, "карандаши", а не живой человек. Мне же пришлось эту горькую чашу испить до дна. Когда я в Питер приехал, каждому родственнику погибших - жене, родителям, детям - я в глаза смотрел. Восьмого марта в штабе я попросил взвод, чтобы перекрыть разрыв на фланге между нами и нижнетагильцами.
А мне отвечают: «Вот дам я тебе взвод, и у врага будет на тридцать мишеней больше. Потерь будет больше. Дай лучше координаты, я миномётом накрою». Ну что тут скажешь… Глупость, непрофессионализм? А расплачиваться за это приходится самым дорогим - жизнью…
Числа тринадцатого марта к нам на позиции подъехала ракетная установка «Штурм». Спрашивают: «Ну, куда тебе долбануть?». Отвечаю: «Вон по тому дому. Там огневая точка». Это метров семьдесят или сто от наших позиций. Говорят: «Не можем, нам метров четыреста пятьдесят надо». Ну а куда они на четыреста пятьдесят могут долбануть? Ведь всё, что по мне стреляет, находится на расстоянии от семидесяти до ста пятидесяти метров.
Эта замечательная ракетная установка оказалась здесь совсем ненужной. Так и уехали ни с чем… В тот же день служба снабжения боеприпасами спрашивает: «Что вам прислать?». До этого ничего не было из серьёзного оружия, пулемётами да автоматами с подствольниками воевали. Говорю: «Пришлите «Шмелей» (огнемёт. - Ред.) штук восемь». Присылают восемь ящиков по четыре штуки в каждом, то есть тридцать две штуки.
Господи, раньше-то где вы были?! Хоть и давали нам всё это без расписок, но жалко добро. Тащить столько железа вперёд очень тяжело было. Начиная с восьмого марта из Комсомольского мы уже не выходили, на ночь оставались на своих позициях. Это было очень неприятно. Ведь примерно до пятнадцатого марта с тыла нас толком никто не прикрывал, боевики через нас пробегали периодически. Десятого марта один добежал до кладбища, которое было рядом с нами.
Мы отработали по нему и поползли в ту сторону. На кладбище нашли вещмешки с патронами. Боевики их заранее подготовили. И только после четырнадцатого-пятнадцатого марта подмосковный ОМОН начал подчищать за нами дворы и огороды. Пятнадцатого марта Комсомольское окутал такой туман, что в трёх метрах ничего было не видно. Ещё раз сходили с бойцами на высоту, где Широков погиб, забрали оружие. Кстати, ни одного ствола за всё время боёв мы не потеряли.
И тут меня позвали соседи из Внутренних войск на координацию действий. Так ведь там меня не чуть застрелили, а я так и не понял, свои это были или чужие! Вот как всё было. Соседи сидели в доме неподалёку. Захожу во двор и вижу, что в метрах двадцати мимо сарая бегут какие-то фигуры в камуфляже. Обернулись на меня, посмотрели - и как дадут очередь из автомата в мою сторону! Прямо скажем, неожиданно… Спасибо и за то, что попали только в стену рядом. Отличить своих от чужих было действительно очень трудно - все были вперемешку.
Ведь все выглядят одинаково: камуфляж, все грязные, с бородами. Был такой характерный случай. Командир чувашского отряда спецназа ГУИН занял дом со своими бойцами. Как положено, сначала гранату бросили. Через некоторое время спускается командир с фонариком в подвал. Посветил фонариком и увидел - сидит боевик, смотрит на него и лишь глазами моргает. Наш - вверх прыг: а вылезти не может - автомат зацепился за края лаза. Выскочил всё-таки, гранату в подвал.
И очередь из автомата… Оказалось, что там почти что неживой раненый боевик сидел, у него уже гангрена началась. Поэтому-то он не стрелял, а только глазами и мог моргать. Именно пятнадцатого марта, как потом рассказывали коменданты Комсомольского и Алхазурово, наши руководители по спутниковому телефону, каждый своему начальству докладывали: «Комсомольское взято, контролируется полностью». Какое там контролируется, если шестнадцатого марта у нас опять потери - три человека погибшими, человек пятнадцать ранеными?
В этот день погибли Сергей Герасимов из новгородского отряда «Русичи», Владислав Байгатов из псковского отряда «Зубр» и Андрей Захаров из «Тайфуна». Семнадцатого марта ещё один боец из «Тайфуна» погиб, Александр Тихомиров. Шестнадцатого марта вместе с приданным нам взводом ярославского ОМОНа мы от середины Комсомольского двинулись к школе - сходиться с 33-й бригадой. Начинаем смыкаться и видим - прямо на нас идёт танк Т-80!
К тому времени техника армейская уже подошла. А связь у нас всех разная. Я только со своим генералом могу разговаривать, омоновцы - со своим командованием, бойцы из 33-й бригады - только со своим. Генерала своего спрашиваю: «Чего делать? Он же сейчас по нам лупить начнёт!..». Хорошо, что у нас флаг российский с собой был. Я его развернул и вышел в зону видимости танка. Он на меня сориентировался, и с 33-й бригадой соединились мы благополучно.
Числа семнадцатого-восемнадцатого боевики начали массово сдаваться. За один день в плен взяли человек двести. Потом их начали ещё и из подвалов выкапывать. Были какие-то попытки прорыва двадцатого марта, но к тому времени уж, по большому счету, всё было кончено. Кресты на высоте, где погибли Широков, Новиков, был тяжело ранен Коля Евтух, мы ставили двадцать третьего марта.
Позже мы узнали, что по амнистии под президентские выборы (26 марта 2000 года состоялись выборы Президента Российской Федерации. - Ред.) многих из боевиков выпустили. Но, если бы заранее было известно что их выпустят, то, по логике и по совести, не надо было и брать их в плен. Правда, все тайфуновцы специально ушли, когда боевики начали сдаваться. Я отправил работать на приём пленных одного своего заместителя и тех из наших, которые в боевых действиях не участвовали, из охраны. Это надо понять: у нас были жесточайшие потери.
Погибли мои друзья Владимир Широков и Тимур Сиразетдинов, с которыми я прошёл Дагестан. Я просто боялся, что не все смогут выдержать. Не хотелось брать грех на душу. Сейчас я оглядываюсь на то, что было в Комсомольском, и удивляюсь тому, что человеческий организм выдержал такие нагрузки. Ведь проползали мы все Комсомольское много раз вдоль и попёрек. То снег выпадет, то дождь. Холодные и голодные…
Сам-то я там на ногах перенёс пневмонию. Жидкость из лёгких выходила при дыхании, толстым слоем осаживалась на рации, когда я говорил. Врач колол мне какие-то лекарства, благодаря которым я продолжал работать. Но… как робот какой-то. Непонятно, на каком таком ресурсе мы все всё это выдержали. За две недели непрерывных боёв ни еды нормальной, ни отдыха. Днём в подвале костерок разожжём, сварим курицу какую-нибудь, потом бульон этот пьём. Ни сухпайки, ни тушёнку мы практически не ели. Не лезло в глотку.
А до этого мы же ещё восемнадцать дней на горе своей поголодали. И перерыв-то между этими событиями был всего-то два-три дня. Теперь уже можно, всё осмыслив, подвести итоги штурма Комсомольского. Вся операция была проведена неграмотно. А ведь была возможность блокировать село по-настоящему. Население уже было выведено из села, так что можно было бомбить и обстреливать сколько угодно. И только после этого уже штурмовать. Сам я не был Александром Матросовым, в Комсомольском на амбразуру в бою не бросался.
Но для себя тогда решил, что безрассудные приказы придётся и мне выполнять вместе со всеми. Идти вперёд нельзя, но надо, потому что есть приказ. Поэтому я шёл вперёд вместе с бойцами. Создалась такая ситуация, что по-другому я никак поступить не мог. Если сам не пойдёшь, а ребят пошлёшь, неправильный ты человек. А не пойдёшь вместе с ними вообще, всех трусами назовут. Прямо как в русской народной сказке: «Налево пойдёшь - пропадёшь, направо - погибнешь, прямо пойдёшь - себя и коня потеряешь». А идти надо…
Через неделю, двадцать шестого марта 2000 г., состоялись выборы Президента Российской Федерации. И жители села Комсомольского, которое мы «геройски» стёрли с лица земли, тоже голосуют в одной из школ Урус-Мартана. И нам, отряду «Тайфун», оказывают честь обеспечивать безопасность именно этого избирательного участка. Мы его заранее проверяем, с ночи выставляем охрану.
Появляется глава администрации Комсомольского. Он был свидетелем того, как мы ни одного целого дома в селе не оставили, включая его собственный дом… Я работу организовал, и поэтому мне оставалось только проверять, заезжая время от времени участок. Приезжаю к вечеру, чтобы забрать избирательную урну. Хотя поздно вечером передвигаться по Урус-Мартану было опасно, но на ночь оставлять урну и охранять её в участке было еще опасней. В соответствии со всеми демократическими процедурами опечатанную урну в сопровождении бронетранспортёра мы благополучно доставили в комендатуру.
А закончилось голосование тем, что мы с главой Комсомольского распили бутылку водки. Он говорит: «Я понимаю, что ничего личного в том, что произошло, не было. Вы - солдаты». Мы - ему: «Конечно, у нас никакой вражды к жителям нет. У нас враги - боевики». Результат выборов по этому участку сразил всех наповал. Восемьдесят процентов голосов - за Путина, процентов десять - за Зюганова. И процента три - за чеченца Джебраилова. И могу свидетельствовать, что никаких признаков фальсификаций на участке не было. Так проголосовали главы чеченских родов Комсомольского. Вот такие вот расклады…
В конце марта 2000 года, завершились кровопролитные бои за село Комсомольское в Урус-Мартановском районе Чеченской Республики. Сейчас это сражение называют ключевым эпизодом второй контртеррористической операции, повлиявшим на весь дальнейший ход событий в Чечне. В боевых действиях участвовало много ростовчан, один из них - м
айор Сергей Илларионов, бывший командир одного из подразделений отряда специального назначения «Росич» дивизии оперативного назначения «ДОН» внутренних войск МВД России. Он принимал участие в боях за Комсомольское с первого до последнего дня. Сейчас он уволился со службы, но события тех лет до сих пор свежи в его памяти.
(фото С. Илларионова, опубликованное в журнале foto&video, работа Дмитрия Белякова)
- Почему войскам так важно было взять Комсомольское?
- Это село имело очень выгодное расположение. Мимо него шла дорога в горные районы. Кроме того, это родовое село одного из бригадных генералов Ичкерии Руслана Гелаева. Когда его отряд отступил из Грозного в феврале, Гелаев закрепился в Комсомольском, рассчитывая отсюда руководить ваххабитским движением на всей территории республики. Гелаев еще говорил, что занятие села было свадебным подарком его сестре.
Комсомольское находилось в зоне ответственности внутренних войск, так что заниматься этой проблемой пришлось прежде всего нам.
- С чего все началось?
- В первых числах марта пришла информация, что в село вошло до 200 боевиков под командованием другого полевого командира Арби Бараева. Это гораздо позже выяснилось, что в Комсомольском засело свыше двух тысяч отборных боевиков. Разведка доложила: из села уходят местные жители, вместе с детьми и пожитками - верный признак того, что село занято боевиками. 5 марта был отдан приказ на зачистку сила. Его осуществляли бойцы нашего отряда, вместе с приданными силами.
В то же день произошло и первое боестолкновение. Наша группа внезапно, едва ли не нос к носу столкнулась с отрядом боевиков. Впереди шел наш боец Саша Миллер. В него выпустили целую очередь: 18 пуль. И (редчайший случай!) все они пришлись в автомат, который боец держал на груди. Миллер остался жив, только одна пуля прошила ему кисть руки, а нам пришлось отступать под огнем противника по руслу горной реки. Таким был первый день этой долгой операции.
- Что из себя представляло село Комсомольское?
- Оно расположено на изгибе дороги, что ведет от села Гойское к Алхазурово. Сразу за селом начинается горная гряда, так что Комсомольское стоит частично на ровной местности, а частью - на склонах ущелья. В ширину село _ не более 800 метров.
Там стояли огромные по нашим меркам кирпичные дома, с большими бетонированными подвалами. Толстые стены, до полутора метров толщиной, выдерживали попадания танковых снарядов. Село хорошо подготовили к обороне. Подходы к нему были заранее пристреляны. Между домами, каждый из которых был настоящей крепостью, существовала система скрытых переходов.
- Какой день наиболее запомнился?
- Это 6 марта, когда погибла целая группа нашего отряда, под командованием лейтенанта Джафяса Яфарова. Ребята попали в умело подготовленную засаду. Зайдя в дом П-образной постройки, обнаружили стоявший у окна пулемет. Он был заминирован: при взрыве сразу погибли два человека. Из противоположной части дома, из подвала, во двор посыпались боевики, открывшие шквальный огонь. Наши ребята стали выскакивать на улицу, здесь, на открытом месте их всех и положили.
Повезло тем, кто погиб сразу. Некоторых убивали изощренно. В раненого бойца, который пытался отползти, стреляли трассирующими пулями, они буквально прожигали тело.
Выжил только рядовой по фамилии Мухин. Тяжело раненый, он упал в глубокую колею на дороге. В него стреляли, но сочли мертвым и оставили в покое. Мухин пролежал так в колее до самой темноты.
Лейтенанту Джафясу Яфарову (мы все звали его просто Жека) посмертно было присвоено звание Героя России.
На следующий день я с несколькими бойцами отправился на переговоры с засевшими в этом доме боевиками: надо было забрать тела погибших, их оружие. Меня там сперва поставили к стенке, разбили лицо рукояткой пистолета, грозились пристрелить. Но потом пришел заместитель Гелаева (известный под радиопозывным «черный орел»), дал команду выдать наших убитых, их оружие. Впридачу нам отдали какого-то пленного солдатика в наручниках. Взамен гелаевцы просили вывезти на броне БТР трупы их убитых, а также тяжелораненых в село Гойское и передать местным жителям. Мы выполнили это условие, хотя некоторые горячие головы предлагали тут же расстрелять раненых боевиков.
Кстати, пока шли все эти переговоры, командир отряда полковник Игорь Семин стоял на открытом перекрестке недалеко от дома, под прицелом снайперов, являясь как бы гарантом честных намерений с нашей стороны.
- Почему боевики так упорно держались за Комсомольское, а не ушли сразу в горы?
- Сложно сказать… Центр села был очень хорошо укреплен. Может быть, боевики рассчитывали на какие-то силы, что ударят нам в тыл? Сам Гелаев с кучкой соратников ушел из Комсомольского 12 марта. В дальнейшем село было настолько плотно окружено, что вырваться из него стало невозможно.
С нами воевали не только чеченцы. Были украинцы, арабы и даже китайцы. Кстати, в отличие от всех прочих, с боевиками-чеченцами хоть о чем-то можно было договориться. К примеру, когда шли переговоры о выдаче погибших бойцов группы Яфарова, с нашей стороны вдруг начался обстрел дома из 120-миллиметровых минометов. Мы вместе с боевиками забежали в подвал и стояли рядом, прижавшись к бетонной стене, вздрагивая при каждом взрыве.
- Каково было отношение к этой операции у жителей соседних с Комсомольским сел?
- Я бы сказал, фаталистическое. Мирным жителям по горло надоела длившаяся к тому времени уже пять лет война. Они собирались невдалеке от наших позиций и с интересом наблюдали за ходом боевых действий. Когда снаряд тяжелой огнеметной системы «Буратино» эффектно вошел в большой красивый дом, невдалеке от меня тяжело вздохнул чеченец: это было его жилище. Я спросил, не жалко ли, а он ответил, что жаль было бы в этом доме погибнуть. Были такие местные, что помогали нам. Пожилой чеченец по имени Муса и его 12-летний внук вынесли нам разбитый пулями автомат нашего бойца Саши Миллера, а позже они выступали в роли парламентеров при переговорах с боевиками.
- У вас есть уникальные видеосъемки этой операции?
- В то время я повсюду таскал с собой портативную видеокамеру «Панасоник», приладив ее подмышкой, и снимал где только возможно. Друзья мне говорили, что так, мол, нельзя, это дурная примета. Но я в приметы не верю. На видеокассетах есть лица погибших ребят. Вообще тяжело видеть мертвое тело человека, которого ты еще час назад видел живым. Поневоле представляешь себя на его месте: куда бы тебе могла войти пуля, как бы ты лежал убитый на земле.
("краповики" "Росича" с полковым священником, снимок сделан в Шатое, С. Илларионов стоит третий слева)
- Какие кадры наиболее памятны?
- Это было на третий день после гибели группы Яфарова. С нами был священник отец Андрей Немыкин, который разложил на столе продырявленные пулями каски, окровавленные бронежилеты погибших ребят. В каждое отверстие батюшка поставил зажженную свечу.
Этот своеобразный памятник (куча железа, все что осталось о наших боевых товарищей) простоял три дня. К вечеру третьего произошло то, чего ничем кроме мистики не объяснишь. Вдруг завыл кот, сидевший под столом, у него шерсть встала дыбом. Мы все повернулись в ту сторону… С двух сторон стола на землю стекала с бронежилетов свежая кровь! Этому чуду, а иначе не скажешь, было много свидетелей, а я заснял его на видеокамеру.
- Сколько продолжались бои?
- Почти месяц: даже 26 марта в разрушенном селе еще были слышны выстрелы. Бойцы забрасывали гранатами окошки подвалов. Центр Комсомольского был снесен с лица земли. Я несколько раз бывал там во время командировок, последний раз в 2003 году. Село продолжало оставаться в руинах.
В отряде «Росич» уже практически не осталось очевидцев боев в Комсомольском. Молодые бойцы порой даже не верят, какими ожесточенными были бои за это чеченское село. О них напоминает памятник, установленный в расположении отряда «Росич». На нем - около 40 фамилий погибших спецназовцев.
Беседовал Александр ОЛЕНЕВ.
В марте исполняется 10 лет с момента одного из знаковых событий второй чеченской кампании - специальной операции по освобождению населенного пункта Комсомольское от бандформирований. Одним из руководителей операции был генерал Григорий Фоменко. Его рассказ о тех драматических днях мы публикуем в нашем журнале.
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА : Григорий Петрович Фоменко, генерал-лейтенант запаса. Срочную службу проходил в пограничных войсках КГБ СССР. Во внутренних войсках МВД России с 1972 по 2007 год. Участвовал в урегулировании межнациональных конфликтов в республиках бывшего СССР, в первой и второй чеченских кампаниях. Значительная часть военной службы связана с Северным Кавказом, где командовал дивизией оперативного назначения, был заместителем командующего войсками Северо-Кавказского округа внутренних войск по чрезвычайным ситуациям. С 2003 по 2006 год - военный комендант Чеченской республики. Неоднократно руководил проведением специальных операций, был ранен.
Боевики прорвались в село
В конце февраля 2000 года я был назначен командующим Западной группировкой внутренних войск МВД России, на которую возлагались задачи в зоне ответственности от Аргунского ущелья и до административной границы с Ингушетией. Здесь разворачивались основные события, произошедшие в период с 4 марта по начало апреля 2000 года - бои за населенный пункт Комсомольское, куда вошло бандформирование Руслана Гелаева.
Согласно плану проведения специальных операций 5 марта проводились мероприятия на территории населенных пунктов Урус-Мартановского района, в том числе в н. п. Комсомольское. Операцией руководил военный комендант Урус-Мартановского района генерал-майор В. Н. Наумов, меня назначили его заместителем от внутренних войск.
Первый раз бандиты попытались спуститься с гор в Комсомольское 29 февраля 2000 года в предрассветные часы по руслу лежащей в глубоком ущелье мелководной речушки. Группа из 13 человек была обнаружена и обстреляна подразделениями Министерства обороны. Пятерых боевиков пехота уничтожила сразу. Остальным удалось убежать. Но недалеко…
Едва рассвело, по ведущему в крайние дома кровавому следу их обнаружили. На тот момент семеро боевиков переодевались в гражданскую одежду, которую несли с собой в вещмешках, и торопливо жгли свои американские камуфляжи.
«Непростая братва» лежала и у ручья. Среди убитых оказался Риваз Ахмадов, удостоверение которого подписано «бригадным генералом» Хасуевым. Одного из пленных удалось разговорить. Иса поведал, что из-под н. п. Шатой в эти горы перекочевала банда в 500 человек, арабы вместе с Хаттабом ушли куда-то на восток, и все полевые командиры - «козлы», особенно - Нуратдин, скрывшийся во время боя «с кучей их общих баксов».
Около четырех часов 5 марта полевой командир Руслан Гелаев повел в Комсомольское свою банду. Собравшись в кулак, боевики применили обычную для них в последнее время тактику: в большом составе наваливаться на один взводный опорный пункт. Сотня, а то и больше бандитов, встав в полный рост, беспрерывно поливали огнем наши окопы, не давая поднять головы. А еще человек 50 под этим прикрытием ползли в гору. «Много, очень много» - это были последние слова в эфире командира взвода, погибшего при отражении нападения.
Спешившие на подмогу пехоте разведгруппа и танк попали в засаду. Танк был подбит из РПГ и потерял ход (в неравном бою 5 разведчиков получили ранения, и разведгруппа вынуждена была отступить). Четыре часа бандиты пытались всеми способами, вплоть до расстрела «мухами», склонить экипаж танка к сдаче. Не удалось. Но не удалось, к сожалению, и спасти экипаж.
Минометный огонь лишь на время отгонял бандитов от танка. Спешившие на помощь еще один Т-72 и разведгруппа также угодили в засаду. Танк подорвался на фугасе, а армейские разведчики, вступив в бой с превосходящими силами противника, так и не смогли освободить танкистов. Когда все-таки пехота пробилась к нему, было поздно. Командир танка вызвал на себя огонь артиллерии, но боевики все же сумели подобраться к танку, подорвать и открыть люки. Командира и его наводчика-оператора зверски убили, механика-водителя увели с собой.
Много часов подряд не стихал бой и на юго-западной окраине Комсомольского. Пробивающихся в село по ущелью боевиков с лесных гор активно поддерживали огнем их подельники. Особенно доставали снайперы. Когда вкопанный на краю обрыва танк в ходе ведения боя израсходовал боезапас, они не позволяли даже пополнить боеприпасы. Едва открывались люки, как о броню тут же цокали пули. Помогла подоспевшая с КП «Запад» снайперская группа из отряда «Альфа». На совесть потрудилась и засевшая в окопах пехота - десятки трупов боевиков остались лежать вдоль ручья. Было бы тогда на высотке побольше людей да патронов!.. В конце боя нашим бойцам приходилось стрелять даже одиночными.
Такого мощного прорыва не ожидал никто. Да и перекрыть все предгорье, взявшись за руки, у нас возможности не было.
Комсомольское в осаде
Днем 5 марта, чтобы блокировать боевиков в Комсомольском, к селу потянулись войска. Прихватив пожитки, его торопливо покидали мирные жители. Окружение уплотнялось и последующие двое суток. Боевиков уже вовсю бомбили с воздуха, значит, они вполне могли попытаться вернуться в горы. Я не исключал, что в спину окружившим село войскам могут ударить с гор. Поэтому развернутый между горами и н. п. Комсомольским опорный пункт был подготовлен к круговой обороне.
По ночам особое внимание уделялось ущелью, по которому, судя по радиоперехватам, еще одна крупная группа боевиков собиралась проникнуть в населенный пункт.
6 марта 2000 года, когда войска вошли для проведения мероприятий в населенный пункт, отдельные подразделения, в частности 7-й отряд спецназа «Росич», были обстреляны, завязался бой, появились потери с обеих сторон.
В течение последующих двух дней в район проведения специальной операции прибыли новые части и подразделения. Руководителем операции был назначен начальник штаба 58-й общевойсковой армии генерал-майор В. Герасимов.
Три Т-62, войдя в село, давили огневые точки боевиков. Но вновь возвращались - для ведения наступления было маловато сил. Поэтому их задача была скорректирована: танкисты должны были ждать, когда наступающие с севера, запада и востока внутренние войска оттеснят боевиков, и своим огнем пресекать попытки боевиков выйти из села.
Оценив сложившуюся обстановку, я принял решение перегруппировать силы и средства, плотно заблокировать Комсомольское с целью воспрещения выхода боевиков. После проведенного маневра силами и средствами окруженные боевики не имели возможности выбраться из населенного пункта и оказывали ожесточенное сопротивление штурмовым подразделениям.
Начался штурм села. Подразделения внутренних войск, встречая мощное сопротивление, медленно продвигались к центру села. Затем, оценив толщину стен домов и подвалов, я понял, что многие здания возводились как крепости. По всей видимости, так было задумано при строительстве.
В этом населенном пункте большинство жителей поддерживало НВФ или входило в них. Руслан Гелаев тоже был местным уроженцем и являлся одним из наиболее беспощадных чеченских полевых командиров, возглавляя крупную бандгруппу. Во время абхазской войны (1992-1993 гг.) он лично перерезал горло 24 пленным грузинам, когда его товарищи отказались их расстреливать. В 1995 году казнил пленных военных летчиков, сбрасывая их в карьер. Дважды вместе со своим отрядом вылетал на учебные базы в Пакистан. Отряд его считался одной из самых боеспособных единиц в вооруженных силах Ичкерии.
9 марта поступили доклады, что в расположенных в ущелье окраинных домах Комсомольского замечено движение. Группа обезумевших от бомбардировок или не желающих испытывать судьбу боевиков перебралась в крайние дома, чтобы с наступлением темноты попытаться прорваться в горы. К указанному месту я отправил два танка и «Шилку». Эта группа бандитов была полностью уничтожена. Вечером в обратном направлении - с гор в село - попыталась прорваться более крупная банда. Заметив на скатах соседней горы вооруженных людей, танкисты открыли огонь. Дальность была около 2 километров.
Через полчаса с КП, где вовсю работали «рэбовцы», сообщили, что уничтожили проводника с передовой группой. Лишившись проводника, бандиты сообщили «Ангелу» (позывной Гелаева), что в село не пойдут.
На следующий день руководителем операции был назначен командующий войсками Северо-Кавказского округа внутренних войск генерал-полковник М. И. Лабунец, заместителем от внутренних войск оставался я.
Шли тяжелые бои в северной части села. Один из танков, поддерживающих наши подразделения, пострадал от гранаты. Однако все остались живы.
Далее события развивались следующим образом.
7 марта. Подразделения внутренних войск, поддерживаемые армейской артиллерией, танками и вертолетами, продвигались все дальше в глубь Комсомольского. В плен были взяты два китайца-наемника, сообщившие, что приехали поработать в Чечню поварами, приобщиться к кавказской кухне.
Вечером был сорван очередной прорыв боевиков в горы. Начальник штаба группировки «Западная» полковник Владимир Кондратенко сообщил, что положили до сотни боевиков. Значит, недаром сидящая в окопах пехота с наступлением темноты каждый вечер стреляла из автоматов в ущелье. Кольцо окружения уплотнялось. В селе не осталось целых домов.
13 марта. Много раненых. Пули свистели постоянно. Видимо, работал снайпер, плюс брошенная из села мина - надо ж было такому случиться - упала точно в открытый люк боевой машины, стоявшей за селом на горке, МТЛБ горел, рвались лежащие в тягаче «мухи», двоих солдат ранило осколками.
14 марта. Штурмующим подразделениям срочно надо было помочь огнем. Два танка Т-62 и Т-72 и «Шилку» я снова отправил в село. Пройдя узкой улочкой и едва разминувшись с тремя горящими БТРами, танки прямой наводкой начали вести огонь по домам, в которых засели боевики. Сидевший на месте командира танка комбат, лишь успел увидеть боевика с «мухой», но дать целеуказание наводчику не успел. В результате обстрела два офицера были ранены.
15 марта. Боевики продолжали отчаянно сопротивляться. Впрочем, выбора у них уже не было. Благодаря «колокольчику» - вертолету с установкой звуковещания, они знали о продленном до 15 марта сроке амнистии, но сдаваться в плен не спешили. Напряженность уличных боев достигла апогея. Погиб мой заместитель по технике и вооружению полковник Михаил Ревенко.
С наступлением темноты наши подразделения закреплялись в занятых домах, а с рассветом вновь шли в атаку. Отступая в глубь села, бандиты все-таки успевали забирать с собой трупы своих подельников и раненых. Но многие начали сдаваться. В плену оказался даже индус. На вопрос, как он очутился в рядах боевиков, сообщил, что в Дели к нему подошли бандиты и потребовали денег, а у него их не было. «У вас в Дели что, всех, у кого нет денег, в Чечню отправляют?» - переспросил я бандита. В итоге тот все-таки признался, что учился в мединституте в Махачкале и согласился воевать за деньги.
16 марта. Боевики больше не пытались ночами сновать из села в ущелье. Но вероятность прорыва бандитов на юг увеличивалась с каждым днем. Забайкальцы установили на южной окраине Комсомольского управляемое минное поле. Боевиков уже так прижали в центре села, что они пытались прорываться через стоящую здесь армаду техники. Я прекрасно понимал, что с освобождением Комсомольского затянули. Но, по моему мнению, важно было избежать лишних потерь.
17 марта. Сложилась критическая ситуация на юго-восточной окраине Комсомольского, бандитам удалось пробить брешь на стыке флангов 33-й бригады оперативного назначения и новосибирского отряда спецназа внутренних войск. Группа боевиков, численностью до 100 человек, попыталась выйти из окружения. Завязался ожесточенный бой. В тяжелых условиях населенного пункта войска находились в радиусе предполагаемого огневого поражения, поэтому применение артиллерии и авиации было невозможным.
Оценив сложившуюся ситуацию, пришлось взять руководство боем на себя, выдвинувшись на передовые позиции штурмовых групп. В населенном пункте нам удалось с минимальными потерями нанести поражение противнику. Часть боевиков была уничтожена, остатки их отброшены в глубь населенного пункта.
18 марта. На закате из села, пустив зеленую ракету - «свои», вышел запыхавшийся боец одного из наших подразделений со сдвинутой на затылок «сферой». Срочно нужен был танк! Новосибирский отряд спецназа, возглавляемый подполковником Юрием Широкоступом, штурмовал больницу, вернее, ее фундамент, в котором засели боевики, и еще один укрепленный дом. К сожалению, были потери.
Трудно шли дела и у группы старшего лейтенанта Алексея Малая. Окружив разрушенный дом, никак не удавалось выкурить боевиков из подвала. Мы закидывали «духов» гранатами, но те успевали выбрасывать их назад. Подбежав к фундаментной кладке с другой стороны, сержант протолкнул гранату палкой в вентиляционную трубу. Раздался взрыв. Но через пять секунд из подвала опять вылетела граната… Сколько же их там за этими стенами, которые не берут ручные гранатометы?! Я отправил туда Т-72, уточнил командиру задачу. Почти вплотную подойдя к домам, танк прямой наводкой схоронил бандитов…
19 марта. Измотанные двухнедельными боями в Комсомольском бойцы запивали чаем сухой паек и вновь шли в атаку. Солдаты майора Сергея Ильина из 33-й бригады занимали дом за домом.
Продвигаясь на север, группа спецназовцев-новосибирцев наступала низиной. Обгоняя наступающих, вперед вышел Т-72 старшего лейтенанта Артура Махмутова. По танку боевики тут же открыли огонь из гранатометов, но спасла броня. «Не высовывайтесь из люков - снайперы», - прокричал танкистам по рации корректировщик.
Боевики, которым уже не на что было надеяться (в их руках остались лишь два десятка домов в центре села), тем не менее продолжали воевать по всем правилам. Стараясь не обнаруживать себя, стреляли, пока не успевал рассеяться дым от танковых выстрелов. Постоянно меняли позиции. Но их часы были сочтены. Навстречу отрядам внутренних войск наступала группа пехоты. При осмотре в домах были обнаружены десятки трупов боевиков.
20 марта. В Комсомольском еще звучали выстрелы - это уничтожали в подвалах последних бандитов. Но операция практически была завершена.
Помню, как в тот день колонны техники шли через нетронутое войной село Мартан-Чу, что в пяти минутах езды от разрушенного Комсомольского. В Мартан-Чу сажали картофель и сеяли зелень.
Вдруг я поймал себя на мысли, что в глазах мирных чеченцев, провожавших взглядами бронетехнику, не было злобы. Значит, понимали: не войска, а пришедшие с гор, подставившие под удары авиации и артиллерии дома их соседей бандиты виноваты в этих разрушениях на их родной земле. А коли так, мы в Комсомольском одержали не только военную, но и моральную победу.
За весь период проведения контртеррористической операции на территории Чеченской республики в боях за Комсомольское мы добились беспрецедентной массовой сдачи в плен боевиков, в том числе наемников: арабов, чехов, китайцев - всего 273 бандита. Был захвачен полевой командир Темирбулатов (по прозвищу Тракторист), лично принимавший участие в расправах над нашими военнослужащими, уничтожено 5 складов с боеприпасами и имуществом, 56 дотов, изъято более 800 единиц огнестрельного оружия и гранатометов, освобождено от бандитского плена 8 военнослужащих Вооруженных сил Российской Федерации. Банда Р. Гелаева была полностью уничтожена.
С окончанием этой операции начался коренной перелом в ходе всей контртеррористической операции на территории Чеченской республики, где впоследствии более крупномасштабных войсковых операций не проводилось.
Позже выяснилось, что н. п. Комсомольское боевики пытались использовать как прочный плацдарм. Опираясь на местных жителей и развивая успех, они планировали захватить ряд населенных пунктов в западной части Чечни, в том числе Урус-Мартан и Ачхой-Мартан. Боевики хотели отвлечь на данном направлении основные силы федеральных войск, тем самым создать благоприятные условия для действия банд Хаттаба и Басаева на восточном направлении по захвату городов Аргун и Гудермес. Далее совместными действиями бандформирования с западного и восточного направлений планировали снова войти в Грозный, из которого были выбиты месяц назад, перехватить инициативу у федеральных сил.
Разгромив бандитов в Комсомольском, мы сорвали эти планы. Время масхадовых, басаевых, гелаевых в Чечне закончилось. Хочется верить, что навсегда.
Григорий ФОМЕНКО
Фото Константина РАЩЕПКИНА
и из архива пресс-службы внутренних войск
