100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Тематика лирики резко изменилась с первых же дней войны. Ответственность за судьбу Родины, горечь поражений, ненависть к врагу, стойкость, верность Отчизне, вера в победу – вот что под пером разных художников отлилось в неповторимые стихотворения, баллады, поэмы, песни.

Лейтмотивом поэзии тех лет стали строки из стихотворения Александра Твардовского «Партизанам Смоленщины»: «Встань, весь мой край поруганный, на врага!» «Священная война», приписываемая обычно Василию Лебедеву–Кумачу, передавала обобщенный образ времени, его суровое и мужественное дыхание:

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна, –

Идет война народная,

Священная война!

Одические стихи, выразившие гнев и ненависть советского народа, были присягой верности Отчизне, залогом победы, били по врагу прямой наводкой. 23 июня 1941 года появилось стихотворение А.Суркова «Присягаем победой»:

В нашу дверь постучался прикладом непрошеный гость.

Над Отчизной дыханье грозы пронеслось.

Слушай, Родина! В грозное время войны

Присягают победой твои боевые сыны.

Поэты обращались к героическому прошлому родины, проводили исторические параллели: «Слово о России» Михаила Исаковского, «Русь» Демьяна Бедного, «Дума о России» Дмитрия Кедрина, «Поле русской славы» Сергея Васильева.

Органическая связь с русской классической лирикой и народным творчеством помогала поэтам раскрыть черты национального характера. Всеволод Вишневский отмечал в дневнике военных лет: «Повышается роль национального русского самосознания и гордости». Такие понятия, как Родина, Русь, Россия, Русское сердце, Русская душа, нередко вынесенные в заглавие художественных произведений, обретали невиданную историческую глубину, поэтическую объемность. Так, раскрывая характер героической защитницы города на Неве, ленинградки блокадной поры, Ольга Берггольц пишет:

Ты русская – дыханьем, кровью, думой.

В тебе соединились не вчера

Мужицкое терпенье Аввакума

И царская неистовость Петра.

В ряде стихов передается чувство любви солдата к своей «малой родине», к дому, в котором он родился. К тем «трем березам», где он оставил часть своей души, свою боль и радость («Родина» К.Симонова).

Женщине–матери, простой русской женщине, проводившей на фронт мужа и сыновей, пережившей горечь невосполнимой утраты, вынесшей на своих плечах нечеловеческие тяготы и невзгоды, но не потерявшей веры – долгие годы будет она ждать с войны тех, кто уже никогда не вернется,– посвятили поэты проникновенные строки:

Запомнил каждое крыльцо,

Куда пришлось ступать,

Запомнил женщин всех в лицо,

Как собственную мать.

Им наша боль была больна, –

Своя беда не в счет.

(А.Твардовский «Баллада о товарище»)

В той же тональности звучат стихи М.Исаковского «Русской женщине», строки из стихотворения К.Симонова «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»:

Я все–таки горд был за самую милую,

За русскую землю, где я родился.

За то, что на ней умирать мне завещано,

Что русская мать нас на свет родила,

Что, в бой провожая нас, русская женщина

По–русски три раза меня обняла.

Суровая правда времени, вера в победу советского народа пронизывают стихи А.Прокофьева («Товарищ, ты видел…»), А.Твардовского («Баллада о товарище») и многих других поэтов.

Серьезную эволюцию претерпевает творчество ряда крупных поэтов. Так, муза Анны Ахматовой обретает тон высокого гражданства, патриотического звучания. В стихотворении «Мужество» поэтесса находит слова, образы, воплотившие неодолимую стойкость сражающегося народа, звучащие с силой величественного хорала:

Час мужества пробил на наших часах.

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова, –

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем.

И внукам дадим, и от плена спасем

Сражающемуся народу в равной мере были нужны и гневные строки ненависти, и задушевные стихи о любви и верности. Вот почему широкой популярностью пользовались стихотворения К.Симонова «Убей его!», «Жди меня, и я вернусь…», гневное стихотворение А.Прокофьева «Товарищ, ты видел…», его поэма «Россия», исполненная любви к Родине. Часто оба эти мотива сливаются воедино, обретая большую эмоциональную силу.

Строки поэтов, обращенные к одному человеку – к солдату, к любимой, – одновременно воплощали думы и чувства многих. Именно об этом, пронзительно личном и в то же время близком всему военному поколению, слова знаменитой «Землянки» А.Суркова:

Ты сейчас далеко–далеко,

Между нами снега и снега,

До тебя мне дойти не легко,

А до смерти четыре шага.

Сильные чувства вызывают стихи молодых поэтов, для которых война была первым и последним испытанием в их жизни. Георгий Суворов, Михаил Кульчицкий и многие другие талантливые юноши не вернулись с поля боя. Зимой 1942 года в смоленских лесах погиб политрук пулеметной роты, студент Московского университета Николай Майоров. Строки из стихотворения «Мы», которые он написал еще в 1940–м и пророчески завещал идущим вослед:

Мы были высоки, русоволосы.

Вы в книгах прочитаете, как миф,

О людях, что ушли не долюбив,

Не докурив последней папиросы… –

навсегда останутся поэтическим памятником его поколению.

Песни военной поры в жанровом отношении чрезвычайно многообразны. Мысли и чувства, переданные в стихах, положенных на музыку, звучат особенно отчетливо, приобретают дополнительную эмоциональную силу. Тема священной борьбы против фашистских захватчиков становится основной для песен–гимнов. Написанные в торжественно–приподнятом тоне, призванные создать обобщенно–символический образ сражающегося народа, лишенные бытовых подробностей и деталей, эти гимны звучали сурово и торжественно.

Во времена тяжелого лихолетья у советского человека обостряется чувство родины. Образ России с ее просторами, полями и лесами сказочной красоты приобретает в песнях на стихи А.Прокофьева, Е.Долматовского, А.Жарова, А.Чуркина и многих других поэтов то романтически–возвышенное, то лирико–интимное звучание. Особой популярностью пользовались лирические песни на слова М.Исаковского, А.Фатьянова, А.Суркова, К.Симонова и других поэтов, посвященные дружбе, любви, верности, разлуке и счастью встречи, – всему тому, что волновало и согревало солдата в дали от родного дома («Землянка» А.Суркова, «Огонек» М.Исаковского, «Темная ночь» В.Агатова, «Вечер на рейде» А. Чуркина); стихи о военных буднях, шуточные, положенные на мелодии задушевных русских песен, частушек, вальсов. Такие произведения, как «Дороги» Л.Ошанина, «Вот солдаты идут» М.Львовского, «Соловьи» А. Фатьянова и другие постоянно предавались по радио, исполнялись во время концертов на фронте и в тылу.

Крепнущей солидарностью народов, связанных единством социально–исторической цели, обусловлено усиление взаимовлияния и взаимообогащения национальных литератур. Во фронтовых условиях межнациональное общение стало особенно тесным, а дружба народов еще более прочной. Писателями раскрывались те духовные ценности, которые рождались в совместной борьбе против фашизма.

Тема всенародного подвига вдохновляла поэтов старшего поколения (Максим Рыльский, Павло Тычина, Янка Купала, Джамбул Джабаев, Георгий Леонидзе и другие) и совсем молодых, чьи поэтические голоса окрепли в годы испытаний (Максим Танк, Кайсын Кулиев, Аркадий Кулешов и другие). Название книги латышского поэта Я.Судрабкална «В братской семье» – больше, чем обозначение сборника стихов; в нем отображены стержневые темы поэзии военных лет – дружба народов, интернационалистские, гуманистические идеи. В этом русле создавались произведения самых различных жанров: лирика и героико–романтическая баллада, песня–сказание и лирико–публицистическая поэма.

Сознание справедливости борьбы с фашизмом цементирует силы людей всех национальностей. Эстонский поэт Ральф Парве в стихотворении «На перекрестке» (1945) так выразил мысль о боевом содружестве на огненных перекрестках Великой Отечественной:

Мы из разных собрались дивизий.

Вот латыш – Москву он защищал,

Смуглый уроженец Кутаиси,

Русский, что махоркой угощал,

Белорус и украинец рядом,

Сибиряк, что шел от Сталинграда,

И эстонец… Мы пришли за тем,

Чтобы счастье улыбнулось всем!

Идеи дружбы народов вдохновляли и татарского поэта Аделя Кутуя:

Я русскую столицу берег.

Чтобы жила татарская столица.

О единстве чувств и помыслов народов страны свидетельствовало их бережное отношение к культурным традициям, к сокровищнице духовных ценностей, умение поэтически воспринимать природу не только своего родного, но и инонационального края. Вот почему в высокой и чистой нравственной атмосфере даже хрупкая веточка сирени, как о том поведал А.Кутуй в стихотворении «Утренние думы» (1942), вырастает в символ несокрушимости:

Как я люблю весенний Ленинград,

Твоих проспектов гордое сиянье,

Бессмертную красу твоих громад,

Рассветное твое благоуханье!

Обостренное чувство родины питало пламя справедливого гнева, вдохновляло советских людей на подвиги в бою и труде. Отсюда неизменный мотив милой сердцу грузинских поэтов Картли (древнее название Грузии), воспевание Владимиром Сосюрой любимой Украины, вдохновенные картины Полесья и Беловежской пущи у белорусских поэтов. Все это рождало, пользуясь словарем Якуба Коласа, «созвучье и лад» малой и большой Отчизны в сознании лирического героя:

Родина в мире одна. Знай, что двух не бывает, –

Есть только та, где висела твоя колыбель.

Есть только та, что дала тебе веру и цель,

Та, что звездною славой нелегкий твой путь осеняет…

(Валдис Лукс, «Уходящий сегодня на бой»)

В 1944 году, когда Советская Армия, освободив Польшу и Болгарию, уже выходила на рубежи Эльбы, поэт Сергей Наровчатов писал:

То не слово врывается в слово:

От Урала и до Балкан

Крепнет братство, грозное снова,

Многославное братство славян.

(из цикла «Польские стихи»)

О гуманной миссии советских воинов–победителей говорил казахский поэт А.Сарсенбаев:

Это слава русских солдат,

Это прадедов наших стан…

Как они много лет назад,

Содружество в общей борьбе с фашизмом, интернационализм – эти темы нашли воплощение в творчестве многих поэтов.

Эпоха Великой Отечественной войны породила замечательную по силе и искренности поэзию, гневную публицистику, суровую прозу, страстную драматургию.

Обличительное сатирическое искусство той поры родилось как выражение гуманизма и великодушия советского человека, защищавшего человечество от фашистских орд. Частушки, пословицы, поговорки, басни, сатирические перепевы, эпиграммы – весь арсенал острот был взят на вооружение. Исключительной действенностью отличалась саркастическая надпись или подпись под плакатом «Окон ТАСС», карикатурой.

Д.Бедный, В.Лебедев–Кумач, А.Твардовский, А.Прокофьев, А.Жаров и целая плеяда фронтовых сатириков и юмористов успешно выступала в жанре сатирической миниатюры. Ни одно сколько–нибудь значительное событие на фронте не прошло бесследно для сатириков. Разгром фашистов на Волге и под Ленинградом, в Крыму и на Украине, дерзкие рейды партизан по вражеским тылам, смятение и разброд в стане гитлеровской коалиции, решающие недели битвы в Берлине – все это остроумно и точно фиксировалось сатирическим стихом. Вот характерное для манеры Д.Бедного–сатирика четверостишие «В Крыму»:

– Что это? – Гитлер взвыл, глаза от страха жмуря. –

Потеряны – Сиваш, и Перекоп, и Керчь!

На нас идет из Крыма буря!

Не буря, подлый гад, а смерч!

Все средства комического заострения использовались для того, чтобы окончательно разделаться с противником. Этой цели служили иронические стилизации в духе старинных романсов, мадригалов, народных напевов, умело шаржированные сценки, диалоги. С серией «Эпитафии впрок» на страницах «Крокодила» выступил поэт Арго. «Пузатый Геринг в голубом мундире», что нетто весит «сто двадцать четыре, при орденах сто двадцать пять кило», неистовствовавший под небом Африки Роммель, которого, «чтобы не драпанул из могилы», пришлось «плитой могильной придавить», наконец, чемпион по вранью Геббельс – вот объекты сатирического пера поэта.

Воплощение коренных социально–нравственных, гуманистических идеалов борющегося народа с позиций углубленного историзма и народности мы находим в таком крупном эпическом жанре, как поэма. Годы Великой Отечественной войны стали для поэмы не менее плодотворным периодом, чем эпоха 20–х годов. «Киров с нами» (1941) Н.Тихонова, «Зоя» (1942) М.Алигер, «Сын» (1943) П.Антакольского, «Февральский дневник» (1942) О.Берггольц, «Пулковский меридиан» (1943) В.Инбер, «Василий Теркин» (1941–1945) А.Твардовского – вот лучшие образцы поэтического эпоса военных лет.

В поэме как жанре синтетическом есть и быт, и панорамная картина эпохи, выписанная со всеми конкретными деталями – от морщинок и рябинок на лице человека до знаменитых ватников и теплушек, индивидуальная человеческая судьба и раздумья о большой истории, о судьбах страны и планеты в середине двадцатого столетья.

Показательна эволюция поэтов П.Антакольского и В.Инбер. От перенасыщения ассоциациями и реминисценциями предвоенной поэзии П.Антакольский смело переходит к стиху суровому и простому. Поэма «Сын» подкупает сочетанием лиризма с высокой патетикой, проникновенной задушевности с гражданским началом:

…Снега. Снега. Завалы снега. Взгорья.

Чащобы в снежных шапках до бровей.

Холодный дым кочевья. Запах горя.

Высокий гражданский пафос, социально–философские раздумья определяют звучание военной поэзии В.Инбер. Уже в первой главе «Пулковского меридиана» заключено кредо всего произведения:

Избавить мир, планету от чумы –

Вот гуманизм! И гуманисты – мы.

В поэтическом арсенале Н.Тихонова порох эпохи гражданской войны не отсырел. В чеканных строках поэмы «Киров с нами» образ руководителя города на Неве встает как символ несгибаемого мужества героических ленинградцев:

Поэма военных лет отличалась разнообразием стилевых, сюжетно–композиционных решений. Строго выдержанным балладно–повествовательным построением отмечена поэма Н.Тихонова «Киров с нами». «Россия» А.Прокофьева создана средствами народной поэтики, напевного и раздольного русского стиха:

Сколько звезд голубых, сколько синих.

Сколько ливней прошло, сколько гроз.

Соловьиное горло – Россия,

Белоногие пущи берез.

Лирико–публицистическая поэма синтезирует принципы и приемы повествовательного и возвышенно–романтического стиля. Поэма М.Алигер «Зоя» отмечена удивительной слитностью автора с духовным миром героини. В ней вдохновенно и точно воплощены нравственный максимализм и цельность, правда и простота.

Московская школьница Зоя Космодемьянская без колебаний, добровольно выбирает суровую долю. В чем истоки подвига Зои, ее духовной победы? А.Твардовский, размышляя над тем, что формировало мироощущение людей 30–х годов, заметил: «Не та война. Какая бы она ни была… породила этих людей, а то... что было до войны. А война обнаруживала, выдавала в ярком виде на свет эти качества людей» (из дневника поэта 1940 года, содержавшего первоначальный замысел «Василия Теркина»).

Поэма «Зоя» – не столько жизнеописание героини, сколько лирическая исповедь от имени поколения, юность которого совпала с грозной и трагической порой в истории народа. Вот почему в поэме столь часто ведется задушевный разговор с юной героиней:

Девочка, а что такое счастье?

Разве разобрались мы с тобой…

Вместе с тем трехчастное построение поэмы передает основные этапы становления духовного облика героини. В начале поэмы легкими, но точными штрихами только намечен облик девочки–«длинноножки». Постепенно в прекрасный мир ее юности (« Жилось нам на свете светло и просторно…») входит большая социальная тема, чуткое сердце вбирает тревоги и боль «потрясенной планеты». Здесь в лирический строй поэмы вторгаются открыто публицистические строки:

Тревожное небо клубится над нами.

Подходит война к твоему изголовью,

И больше нам взносы платить не рублями,

А, может быть, собственной жизнью и кровью.

Апофеозом короткой, но прекрасной жизни становится завершающая часть поэмы. О нечеловеческих пытках, которым подвергают Зою в фашистском застенке, сказано скупо, но сильно, публицистически остро. Имя и образ московской школьницы, жизнь которой так трагически рано оборвалась, стали легендой:

И уже почти что над снегами,

Легким телом устремясь вперед,

Девочка последними шагами

Босиком в бессмертие идет.

Вот почему в финале поэмы столь закономерно отождествление облика Зои с античной богиней победы – крылатой Никой.

«Василий Теркин» А.Твардовского – крупнейшее, наиболее значительное поэтическое произведение эпохи Великой Отечественной. Если у А.Прокофьева в лиро–эпической поэме «Россия» на первом плане образ Родины, ее поэтичнейшие пейзажи, а действующие лица (братья минометчики Шумовы) изображены в символически–обобщенной манере, то у Твардовского достигнут синтез частного и общего: индивидуальный образ Василия Теркина и образ родины разновелики в художественной концепции поэмы. Это многоплановое поэтическое произведение, объемлющее не только все стороны фронтовой жизни, но и основные этапы Великой Отечественной войны.

В бессмертном образе Василия Теркина воплотились с особой силой черты русского национального характера той эпохи. Демократизм и нравственная чистота, величие и простота героя выявлены средствами народопоэтического творчества, строй мыслей и чувствований героя родствен миру образов русского фольклора.

Годы Великой Отечественной войны вызвали небывалый всплеск поэзии гражданского, патриотического характера. Чувство Родины обострилось. Появляются проникновенные стихи, в которых образ Родины, России наполняется исторической глубиной ("Дума о России" Д. Кедрина, "Поле русской славы" С. Васильева, "Слово о России" М. Исаковского). Особое значение приобретает чувство национального самосознания (К. Симонов "Ты помнишь, Алеша…").

Для многих поэтов годы войны явились новой страницей творчества, переломным рубежом, перестроившим их стиль (Пастернак, Ахматова).

В начале войны поэзия развивалась в рамках публицистических и одических жанров, носивших призывный, агитационный характер. Особое значение в поэзии военного периода имела песня. В первый же день войны появилась песня В. Лебедева-Кумача "Священная война", которая стала поэтической эмблемой Великой Отечественной войны. В "Священной войне" гнев против захватчиков, ненависть к ним были выражены с такой силой, которая позже стала стержнем военной поэзии.

Призывный характер имела "Песня смелых" А. Суркова. Очень важно было дойти до души, до сердца защитника Родины. В песнях соединились интимное лирическое чувство и гражданский пафос. Самые сокровенные движения души приобретали характер типических, общих, любовь к далекой девушке, тоска по ней сливались с любовью к родной земле. Написанные в годы войны "В прифронтовом лесу", "Огонек", "Лучше нету того цвету…" М. Исаковского, "В землянке", "Лирическая песня" А. Суркова, "Темная ночь" В. Агатова, "Соловьи" А. Фатьянова, "Заветный камень" А. Жарова раскрывали душу народа. В песнях находили место любовь и ненависть, свободолюбие, "благородная ярость".

В начале войны в поэзии существовали две контрастные краски - черная и белая, два чувства - ненависть и любовь. Постепенно "плакатная" поэзия обогащалась оттенками чувств, приобретала более сложный характер. Усиливалась ее реалистичность и одновременно индивидуальная, личная интонация. Война выступала не только в своей общей, нерасчлененной сути, но и в конкретных подробностях военного быта.

Одной из самых глубоко лирических книг военного времени была "Фронтовая тетрадь" А. Суркова. Стихи, написанные во время отступлений, передают прерывистое, тяжелое дыхание боев, отхода советских войск вместе с жителями оставляемых районов:

Толпы людей без конца и числаШли им навстречу в утренней рани.Помню: старуха козленка вела,Девочка в тонких ручонках неслаМаленький кустик чахлой герани.Гнал их из города ужас ночной,Пламя ревело за их спиной.

Главная идея сборника - ненависть к захватчикам и чувство мести. Располагая стихи по циклам, Сурков неизменно открывает их рубрикой: "Я пою ненависть". Своеобразие лирики Суркова заключается в сочетании камерности голоса с высокой патетикой содержания, в изображении великих событий через трагические подробности войны.

Сурков считал себя солдатским, "окопным" поэтом, смысл творчества которого - дойти до сердца солдата, поддержать его простым задушевным словом. Поэтому он отрицал "красивую" поэзию, отвлеченную от страшных будней войны:

Привычной меркой без толку не мерьтеВсе, что грозой войны потрясено.Тому, кто ходит близко возле смерти,На свете видеть многое дано. …Когда снега багрились кровью ало,С души солдатской, что таить греха,Как мертвый лист по осени, опалаКрасивых слов сухая шелуха.

Близким по восприятию войны к Суркову был К. Симонов. Одно из первых военных стихотворений его посвящено А. Суркову - "Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…" Это лирическая поэма, в центре которой - образ Родины. Поэт понимает, что Родина - это прежде всего народ, та "седая старушка в солопчике плисовом, весь в белом, как на смерть одетый старик". Родина постигается душевно, эмоционально. Симонов гордится тем, что он - русский,

Что русская мать нас на свет родила,Что в бой провожая нас, русская женщинаПо-русски три раза меня обняла.

Стихотворение построено на двух потоках - уходящая на восток, отступающая армия и уплывающая из виду, остающаяся врагу родная земля.

В стихотворении "Родина" Симонов вновь обращается к теме земли, нации, народа. "Большая" Родина, вся страна отражается в конкретной "малой" родине, в том кусочке земли,

…где нам посчастливилось родиться,Где на всю жизнь, до смерти, мы нашлиТу горсть земли, которая годится,Чтоб видеть в ней приметы всей земли.

Нежное лирическое чувство любви перерастает в патетическое ораторское заключение:

Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,Да, можно холодать и голодать,Идти на смерть… Но эти три березыПри жизни никому нельзя отдать.

Любимым лирическим стихотворением Симонова среди солдат стало "Жди меня", написанное как заклинание бойца своей любимой.

Во время войны очень распространенным жанром была баллада, которая давала возможность изображения героического поступка в развернутом виде. В основе баллады Симонова "Сын артиллериста" лежит один эпизод - героический поступок Леньки, вызвавшего на себя огонь батареи. Драматизм события углублялся тем, что огонь корректирует отец Леньки.

Баллады, как правило, посвящались конкретным эпизодам или конкретным людям: "Баллада о трех коммунистах" Н. Тихонова, "Баллада о боевом знамени" И. Сельвинского, "Баллада о красноармейце Демине" А. Прокофьева.

Любовью к человеку-соотечественнику, болью за трагические судьбы, изломанные жизни пронизаны стихи М. Исаковского. Поэт писал не только песенные стихи, но и глубокие психологические размышления о судьбе солдата, у которого "враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью". Одой русской женщине звучат строки одноименного стихотворения. Поэт восхищается силой, выносливостью, мужеством женщины, которая "со своею судьбою осталась один на один". В стихотворении создан образ верной, чистой подруги, жены, сестры, чьими трудами и молитвами поддерживался воинский дух:

Да разве об этом расскажешь,В какие ты годы жила,Такая безмерная тяжестьНа женские плечи легла

Большое развитие в годы войны получила поэма, которая могла вместить и эпическое, эпохальное, и личное, лирическое. Наиболее известными были "Сын" П. Антокольского, "Зоя" М. Алигер, "Февральский дневник" О. Берггольц, "Василий Теркин" А. Твардовского.

В период Великой Отечественной войны вся поэзия была объединена единым чувством - любви к Родине. Характерной особенностью поэзии были сочетание драматизма и лиризма, простота и народность языка.

Как скачать бесплатное сочинение? . И ссылка на это сочинение; Поэзия военных лет уже в твоих закладках.

Дополнительные сочинения по данной теме

открытым текстом

собственные чувства

важнейшая тема

Годы Великой Отечественной войны вызвали небы-валый всплеск поэзии гражданского, патриотического характера. Чувство Родины обострилось. Появляются про-никновенные стихи, в которых образ Родины, России наполняется исторической глубиной («Дума о России» Д. Кед-рина, «Поле русской славы» С. Васильева, «Слово о Рос-сии» М. Исаковского). Особое значение приобретает чув-ство национального самосознания (К. Симонов «Ты помнишь, Алеша…»).

Для многих поэтов годы войны явились новой стра-ницей творчества, переломным рубежом, перестроившим их стиль (Пастернак, Ахматова).

В начале войны поэзия развивалась в рамках публицистических и одических жанров, носивших призывный, агитационный ха-рактер. Особое значение в поэзии военного периода имела пес-ня. В первый же день войны появилась песня В. Лебедева-Кумача «Священная война», которая стала поэтической эмблемой Вели-кой Отечественной войны. В «Священной войне» гнев против захватчиков, ненависть к ним были выражены с такой силой, которая позже стала стержнем военной поэзии.

Призывный характер имела «Песня смелых» А. Суркова. Очень важно было дойти до души, до сердца защитника Родины. В песнях соединились интимное лирическое чувство и гражданский пафос. Самые сокровенные движения души приобретали характер типи-ческих, общих, любовь к далекой девушке, тоска по ней слива-лись с любовью к родной земле. Написанные в годы войны «В приф-ронтовом лесу», «Огонек», «Лучше нету того цвету…» М. Исаков-ского, «В землянке», «Лирическая песня» А. Суркова, «Темная ночь» В. Агатова, «Соловьи» А. Фатьянова, «Заветный камень» А. Жарова раскрывали душу народа. В песнях находили место любовь и ненависть, свободолюбие, «благородная ярость».

В начале войны в поэзии существовали две контрастные крас-ки — черная и белая, два чувства — ненависть и любовь. Посте-пенно «плакатная» поэзия обогащалась оттенками чувств, при-обретала более сложный характер. Усиливалась ее реалистичность и одновременно индивидуальная, личная интонация. Война выступала не только в своей общей, нерасчлененной сути, но и в конкретных подробностях военного быта.

Одной из самых глубоко лирических книг военного времени была «Фронтовая тетрадь» А. Суркова. Стихи, написанные во вре-мя отступлений, передают прерывистое, тяжелое дыхание боев, отхода советских войск вместе с жителями оставляемых районов:

Толпы людей без конца и числа Шли им навстречу в утренней рани. Помню: старуха козленка вела, Девочка в тонких ручонках несла Маленький кустик чахлой герани. Гнал их из города ужас ночной, Пламя ревело за их спиной.

Главная идея сборника — ненависть к захватчикам и чувство мести. Располагая стихи по циклам, Сурков неизменно откры-вает их рубрикой: «Я пою ненависть». Своеобразие лирики Сур-кова заключается в сочетании камерности голоса с высокой па-тетикой содержания, в изображении великих событий через тра-гические подробности войны.

Сурков считал себя солдатским, «окопным» поэтом, смысл творчества которого — дойти до сердца солдата, поддержать его простым задушевным словом. Поэтому он отрицал «красивую» поэзию, отвлеченную от страшных будней войны:

Привычной меркой без толку не мерьте Все, что грозой войны потрясено. Тому, кто ходит близко возле смерти, На свете видеть многое дано. … Когда снега багрились кровью ало, С души солдатской, что таить греха, Как мертвый лист по осени, опала Красивых слов сухая шелуха.

Близким по восприятию войны к Суркову был К. Симонов. Одно из первых военных стихотворений его посвящено А. Сур-кову — «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…» Это ли-рическая поэма, в центре которой — образ Родины. Поэт пони-мает, что Родина — это прежде всего народ, та «седая старушка в солопчике плисовом, весь в белом, как на смерть одетый ста-рик». Родина постигается душевно, эмоционально. Симонов гор-дится тем, что он — русский,

Что русская мать нас на свет родила, Что в бой провожая нас, русская женщина По-русски три раза меня обняла.

Стихотворение построено на двух потоках — уходящая на вос-ток, отступающая армия и уплывающая из виду, остающаяся врагу родная земля.

В стихотворении «Родина» Симонов вновь обращается к теме земли, нации, народа. «Большая» Родина, вся страна отражает-ся в конкретной «малой» родине, в том кусочке земли,

…где нам посчастливилось родиться, Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли Ту горсть земли, которая годится, Чтоб видеть в ней приметы всей земли.

Нежное лирическое чувство любви перерастает в патетиче-ское ораторское заключение:

Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы, Да, можно холодать и голодать, Идти на смерть… Но эти три березы При жизни никому нельзя отдать.

Любимым лирическим стихотворением Симонова среди сол-дат стало «Жди меня», написанное как заклинание бойца своей любимой.

Во время войны очень распространенным жанром была бал-лада, которая давала возможность изображения героического поступка в развернутом виде. В основе баллады Симонова «Сын артиллериста» лежит один эпизод — героический поступок Лень-ки, вызвавшего на себя огонь батареи. Драматизм события уг-лублялся тем, что огонь корректирует отец Леньки.

Баллады, как правило, посвящались конкретным эпизодам или конкретным людям: «Баллада о трех коммунистах» Н. Тихо-нова, «Баллада о боевом знамени» И. Сельвинского, «Баллада о красноармейце Демине» А. Прокофьева. Материал с сайта

Любовью к человеку-соотечественнику, болью за трагические судьбы, изломанные жизни пронизаны стихи М. Исаковского. Поэт писал не только песенные стихи, но и глубокие психоло-гические размышления о судьбе солдата, у которого «враги со-жгли родную хату, сгубили всю его семью». Одой русской жен-щине звучат строки одноименного стихотворения. Поэт восхи-щается силой, выносливостью, мужеством женщины, которая «со своею судьбою осталась один на один». В стихотворении соз-дан образ верной, чистой подруги, жены, сестры, чьими труда-ми и молитвами поддерживался воинский дух:

Да разве об этом расскажешь, В какие ты годы жила, Такая безмерная тяжесть На женские плечи легла

Большое развитие в годы войны получила поэма, которая мог-ла вместить и эпическое, эпохальное, и личное, лирическое. Наибо-лее известными были «Сын» П. Антокольского, «Зоя» М. Алигер, «Февральский дневник» О. Берггольц, «Василий Теркин» А. Твар-довского.

В период Великой Отечественной войны вся поэзия была объ-единена единым чувством — любви к Родине. Характерной осо-бенностью поэзии были сочетание драматизма и лиризма, про-стота и народность языка.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

военная поэзия А.Сурков
своеобразие поэзии военного времени реферат
платонов стихотворения. военные. годы
сельвинский баллада о боевом знамени
эссе на тему литература военных лет

Россия. Век XX-й (1939-1964) Кожинов Вадим Валерианович

ПОЭЗИЯ ВОЕННЫХ ЛЕТ (вместо заключения)

ПОЭЗИЯ ВОЕННЫХ ЛЕТ

(вместо заключения)

«Когда гремит оружие, музы молчат» - это восходящее к Древнему Риму изречение ни в коей мере не относится к нашей Отечественной войне. Даже самый скептический исследователь бытия страны в 1941–1945 годах неизбежно придет к выводу, что его насквозь пронизывала поэзия, - правда, в наибольшей степени в ее музыкальном, песенном воплощении, которое и очень значительно усиливает воздействие стихотворной речи на уши людей, и словно придает ей крылья, несущие ее по всей стране.

Но следует заметить, что грань между поэтом и создателем слов песни была тогда несущественной и зыбкой. Так, не связанная с песней, - скорее уж «разговорная» - поэзия Александра Твардовского воспринималась в качестве глубоко родственной творчеству Михаила Исаковского, которое пребывало как бы на рубеже стиха и песни, а профессиональный «песенник» Алексей Фатьянов был столь близок Исаковскому, что ему могли приписывать произведения последнего (скажем, всем известное «Где ж вы, где ж вы, очи карие…») и наоборот (фатьяновские «Соловьи» звучали в унисон с «В лесу прифронтовом» Исаковского).

Впрочем, не только песни, но и сами по себе стихи подчас обретали тогда широчайшую, поистине всенародную известность, как, например, главы «Василия Теркина» или симоновское «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»; все это безусловно подтвердит самое придирчивое исследование бытия людей в те годы, и все это несомненно для каждого, кто жил в то время. Автору этого сочинения ко дню Победы было около пятнадцати лет, и в памяти с полной ясностью хранится впечатление о повседневной, всепроникающей и поистине могучей роли, которую играло в военные годы поэтическое слово как таковое - и тем более в его песенном воплощении; едва ли будет гиперболой утверждение, что это слово явилось очень весомым и, более того, необходимым «фактором» Победы…

Позволительно высказать предположение, что поэтическое слово имело в то время значение, сопоставимое, допустим, со значением всей совокупности боевых приказов и тыловых распоряжений (хотя воздействие поэзии на людей фронта и тыла было, разумеется, совершенно иным). И без конкретной характеристики участия этого слова в повседневной деятельности людей, в сущности, нельзя воссоздать реальную историю военных лет во всей ее полноте.

Но, отмечая этот изъян в историографии войны, следует сказать и о более, пожалуй, серьезном недостатке сочинений о поэзии той эпохи. Дело в том, что такие сочинения обычно опираются на самые общие и, по существу, чисто «информационные», «описательные» представления о войне, вместо того чтобы основываться на уяснении того основополагающего «содержания» войны 1941–1945 годов, которое породило именно такую поэзию (включая ее богатейшее песенное «ответвление»). Слово «породило» здесь важно, ибо употребляемые чаще всего термины «отражение», «воспроизведение» и т. п. упрощают, примитивизируют соотношение поэзии и действительности. Да, в конечном счете поэтическое слово «отражает» действительность - в данном случае действительность великой войны, - но, во-первых, «отражение» в поэзии вовсе не обязательно должно быть «прямым», воссоздающим события и явления войны как таковые, а во-вторых, достоинства, ценность этого отражения ни в коей мере не зависят от «изобразительной» конкретности поэтического слова.

Поэтому точнее - и перспективнее - понимание поэтического слова как порождения великой войны, ее плода , а не ее, выражаясь попросту, «картины». Именно потому поэтическое слово оказывается способным воплотить в себе глубокий, не явленный с очевидностью смысл войны.

Если составить достаточно представительную и вместе с тем учитывающую критерий ценности антологию поэзии 1941–1945 и нескольких последующих лет (когда «военные» стихи еще «дописывались»), - антологию, в которую войдет то, что так или иначе выдержало испытание временем, станет очевидно: преобладающая часть этих стихотворений написана не столько о войне , сколько войною (используя меткое высказывание Маяковского). С «тематической» точки зрения - это стихотворения о родном доме, о братстве людей, о любви, о родной природе во всем ее многообразии и т, п. Даже в пространной поэме «Василий Теркин», имеющей к тому же подзаголовок «Книга про бойца », собственно «боевые» сцены занимают не столь уж много места.

Преобладающее большинство обретавших широкое и прочное признание стихотворений (включая «песенные») тех лет никак нельзя отнести к «батальной» поэзии; нередко в них даже вообще нет образных деталей, непосредственно связанных с боевыми действиями, - хотя в то же время ясно, что они всецело порождены войной.

Это, конечно, не значит, что вообще не сочинялись стихотворения и целые поэмы, отображающие сражения, гибель людей, разрушения и т. п., однако не они были в центре внимания в годы войны, и не они сохранили свое значение до наших дней - спустя полстолетия с лишним после Победы.

Особенно очевидно, что в 1940-х годах «потребители» поэзии ценили стихотворения (и песни), написанные, как сказано, не о войне, а только «войною» - без стремления «живописать» ее. И это, как я буду стремиться показать, имело глубочайший смысл.

Уже отмечено, что литературоведение в принципе не должно заниматься изучением роли поэзии в бытии людей военного времени, - это, скорее, задача историка: воссоздавая бытие 1941–1945 годов в его цельности, он, строго говоря, не в праве упустить из своего внимания и ту его грань, ту сторону, которая воплощалась в широчайшем «потреблении» поэзии. Автор этого сочинения ясно помнит, как в 1942 году молодая школьная учительница, жених которой находился на фронте, созывает всех обитателей своего двора - несколько десятков самых разных людей - и, задыхаясь от волнения, смахивая с ресниц слезы, читает только что дошедшее до нее переписанное от руки симоновское «Жди меня», и не исключено, что в то же время где-нибудь во фронтовом блиндаже читал то же стихотворение и ее жених… Об этой пронизанности бытия своего рода поэтическим стержнем верно сказал последствии участник войны Александр Межиров (он, правда, имел в виду прежде всего музыку, но поэзия была в годы войны нераздельна с ней):

И через всю страну струна

Натянутая трепетала,

Когда проклятая война

И души и тела топтала…

И подобные сообщенному - бесчисленные! - факты соприкосновения людей с поэзией сыграли, несомненно, самую весомую роль в том, что страна выстояла и победила, - о чем и следовало бы аргументировано рассказать историкам великой войны.

А перед литературоведами стоит другая и, между прочим, более сложная задача: показать, почему поэзия тех лет смогла обрести столь существенное значение для самого бытия страны? Естественно предположить, что она так или иначе выражала в себе глубокий и истинный смысл великой войны - смысл, который не раскрывался во всей его глубине в газетах, листовках и радиопублицистике (доходившей тогда до большинства людей) и, более того, не раскрыт по-настоящему в позднейшей историографии войны, а во многих сочинениях историков и публицистов 1990-х годов либо игнорируется, либо объявляется пустой иллюзией старших поколений.

В «основном фонде» поэзии 1941–1945 годов война предстает как очередное проявление многовекового натиска иного и извечно враждебного мира, стремящегося уничтожить наш мир; битва с врагом, как утверждает поэзия, призвана спасти не только (и даже не столько) политическую независимость и непосредственно связанные с ней стороны нашего бытия, но это бытие во всех его проявлениях - наши города и деревни с их обликом и бытом, любовь и дружбу, леса и степи, зверей и птиц, - все это так или иначе присутствует в поэзии того времени, Михаил Исаковский, не опасаясь впасть в наивность, писал в 1942 году:

Мы шли молчаливой толпою,

Прощайте, родные места!

И беженской нашей слезою

Дорога была залита.

Вздымалось над селами пламя,

Вдали грохотали бои,

И птицы летели за нами,

Покинув гнездовья свои..

Через проникновенную поэму Твардовского «Дом у дороги» проходит заветный лейтмотив:

Коси коса,

Пока роса.

Роса долой -

И мы домой, -

и ясно, что враг вторгся к нам дабы уничтожить и косу, и росу, и, конечно, дом…

Поэзия в сущности сознавала этот смысл войны с самого начала, и, между прочим, те авторы, которые сегодня пытаются толковать одно из проявлений извечного противостояние двух континентов как бессмысленную схватку двух тоталитарных режимов, должны, если они последовательны, отвергнуть и поэзию тех лет, - в том числе стихотворения Анны Ахматовой, написанные в 1941–1945 годах и объединенные ею впоследствии в цикл под заглавием «Ветер войны». Напомню вошедшие тогда в души людей строки, написанные 23 февраля 1942 года и опубликованные вскоре, 8 марта, в «главной» газете «Правда»:

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах

И мужество нас не покинет…

На весах лежит даже слово:

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим и от плена спасем

Или перекликающиеся своим творческим простодушием с поэзией Михаила Исаковского написанные уже в победную пору. 29 апреля 1944-го, и опубликованные 17 мая в «Правде» стихи Бориса Пастернака, в которых близящаяся Победа предстает и как спасение самой нашей природы - вплоть до воробьев…

Все нынешней весной особое.

Живее воробьев шумиха.

Я даже выразить не пробую,

Как на душе светло и тихо…

Весеннее дыханье родины

Смывает след зимы с пространства

И черные от слез обводины

С заплаканных очей славянства…

Как уже сказано, песни во время войны были всеобщим достоянием; не менее важно, что народное самосознание выражалось в них наиболее концентрированно и заостренно. И, наконец, нельзя не отметить, что целый ряд этих песен сохраняет свое значение и сегодня: их поют теперь уже и внуки тех, кто застал войну - поют, собравшись где-либо, и даже перед телекамерами (имеются в виду совсем молодые певцы и певицы). Правда, последнее бывает не столь часто, но надо скорее удивляться тому, что вообще бывает , - если учитывать, какие персоны заправляют сейчас телевидением.

Есть основания полагать, что нынешнее молодое поколение дорожит и теми или иными стихотворениями и поэмами, созданными в годы войны, но полностью убедиться в этом не так легко, а вот тогдашние песни, звучащие сегодня из молодых уст в телестудиях, концертных залах или попросту на улице - убеждают.

Вспомним хотя бы десяток песен, созданных в 1941–1945 годах, известных во время войны всем и каждому и продолжающих свою жизнь по сей день: «В лесу прифронтовом» («С берез неслышен, невесом…»), «Огонек» («На позицию девушка провожала бойца…») и «Враги сожгли родную хату…» Михаила Исаковского, «Соловьи» («Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат…»), «На солнечной поляночке…» и «Давно мы дома не были» («Горит свечи огарочек…») Алексея Фатьянова, «В землянке» («Бьется в тесной печурке огонь…») Алексея Суркова, «Дороги» («Эх, дороги, пыль да туман…») Льва Ошанина, «Случайный вальс» («Ночь коротка, спят облака…») Евгения Долматовского, «Темная ночь» Владимира Агапова (для которого эта песня, по-видимому, была единственным творческим взлетом…). Слова этих песен, конечно же, всецело порождены войной, но на первом плане в них - не война, а тот мир, который она призвана спасти.

Правда, есть еще одна также известная всем и тогда, и теперь песня, которая имеет иной характер - «Священная война» («Вставай, страна огромная…») Василия Лебедева-Кумача. Ho, во-первых, она - одна такая, а во-вторых, это, в сущности, не песня, а военный гимн . Написанные в ночь с 22 на 23 июня (24 июня текст был уже опубликован в газетах) слова этого гимна, надо прямо сказать, не очень уж выдерживают художественные критерии; у Лебедева-Кумача есть намного более «удачные» слова песен, - скажем:

Я на подвиг тебя провожала, -

Над страною гремела гроза.

Я тебя провожала

И слезы сдержала

И были сухими глаза…

Но в «Священной войне» все же имеются своего рода опорные строки, которые находили и находят мощный отзвук в душах людей:

…Вставай на смертный бой.

…Идет война народная,

Священная война…

И о противнике:

Как два различных полюса

Во всем враждебны мы…

И призыв, близкий по смыслу другим песням:

…Пойдем ломить всей силою,

Всем сердцем, всей душой

За землю нашу милую…

На эти строки, в свою очередь, оперлась героико-трагическая мелодика композитора А.В. Александрова, и родился покоряющий всех гимн. Надо иметь в виду, что гимн этот люди, в общем, не столько пели, сколько слушали, подпевая ему «в душе», и едва ли помнили его слова в целом, - только «опорные».

Как и многие обладающие высокой значимостью явления, «Священная война» обросла легендами - и позитивными, и негативными. С одной стороны, постоянно повторяли, что прославленный Ансамбль песни и пляски Красной Армии пел ее для отправлявшихся на фронт войск на Белорусском вокзале уже с 27 июня 1941 года. Между тем скрупулезный исследователь знаменитых песен Юрий Бирюков по документам установил, что вплоть до 15 октября 1941 года «Священная война» была, как говорится, в опале, ибо некие предержащие власти считали, что она чрезмерно трагична, с первых строк обещает «смертный бой», а не близкое торжество победы… И только с 15 октября - после того, как враг захватил (13-го) Калугу и (14-го) Ржев и Тверь-Калинин, - «Священная война» стала ежедневно звучать по всесоюзному радио. Сцену же, якобы имевшую место в первые дни войны на Белорусском вокзале, создал художественным воображением Константин Федин в своем романе «Костер» (1961–1965), и отсюда сцена эта была перенесена в многие будто бы документальные сочинения.

С другой стороны, с 1990 года начали публиковаться совершенно безосновательные выдумки о том, будто бы «Священная война» была написана еще в 1916 году неким обрусевшим немцем. Но это - один из характерных образчиков той кампании по дискредитации нашей великой Победы, которая столь широко развернулась с конца 1980-х годов: вот, мол, «главная» песня сочинена за четверть века до 1941-го, да еще и немцем… Юрий Бирюков, анализируя сохранившуюся в Российском государственном архиве литературы и искусства черновую рукопись Лебедева-Кумача, в которой запечатлелись несколько последовательных вариантов многих строк песни, неоспоримо доказал, что текст принадлежит ее «официальному» автору.

Важно сказать еще, что нынешние попытки дискредитации прославленной песни лишний раз свидетельствуют о той первостепенной роли , которую сыграла песня (и поэзия вообще) в деле Победы! Ибо оказывается, что для «очернения» великой войны необходимо «обличить» и ее песню…

Сам Г.К. Жуков на вопрос о наиболее ценимых им песнях войны ответил так: «„Вставай, страна огромная…“, „Дороги“, „Соловьи“… Это бессмертные песни… Потому что в них отразилась большая душа народа » , и высказал уверенность, что его мнение не расходится с мнением «многих людей» . И в самом деле к маршалу, конечно же, присоединились бы миллионы людей, хотя и добавив, может быть, в его краткий перечень еще и «В лесу прифронтовом», «Темную ночь», «В землянке» и т. п.

Но обратим еще раз внимание на то, что собственно «боевая» песня - «Священная война» - только одна из вошедших в «золотой фонд»; остальные, как говорится, «чисто лирические». И вроде бы даже трудно совместить «ярость» этого гимна с просьбой к соловьям «не тревожить солдат», хотя маршал Жуков поставил и то и другое в один ряд.

Здесь представляется уместным отступление в особенную область познания прошлого, получившую в последнее время достаточно высокий статус во всем мире - «устную историю» («oral history»), которая в тех или иных отношениях способна существенно дополнить и даже скорректировать исследования, основывающиеся на письменных источниках.

Близко знакомый мне еще с 1960-х годов видный германский русист Эберхард Дикман в свое время сообщил мне о, признаюсь, весьма и весьма удивившем меня факте: в Германии во время войны не звучало ни одной связанной с войной лирической песни; имелись только боевые марши и «бытовые» песни, никак не соотнесенные с войной. Могут сказать, что устное сообщение одного человека нуждается в тщательной проверке фактами, но мой ровесник Дикман в данном случае не мог ошибиться: он жил тогда одной жизнью со своей страной, даже являлся членом тамошнего «комсомола» - гитлерюгенд, старший брат его воевал на Восточном фронте и т. п.

Эберхард Дикман рассказывал и о том, как в 1945-м кардинально изменилось его отношение к страшному восточному врагу. 7 мая в его родной Мейсен на Эльбе ворвались войска 1-го Украинского фронта, чего он ожидал со смертельным страхом - и из-за своего брата, и из-за своего членства в гитлерюгенд. Но его ждало настоящее потрясение: вражеские солдаты, расположившиеся в его доме, вскоре занялись благоустройством комнат и двора, добродушно подчиняясь указаниям его строгой бабушки… И хотя его отец счел за лучшее перебраться в Западную Германию, Эберхард не только остался на оккупированной нами территории страны, но и избрал своей профессией изучение русской литературы (прежде всего творчества Льва Толстого).

Но вернемся к главному: в высшей степени существен тот факт, что наша жизнь во время войны была насквозь пронизана лирическими песнями (это подтвердит, вне всякого сомнения, любой мой ровесник), между тем как в Германии их или не было вообще, или по крайней мере они играли совершенно незначительную роль (иначе мой немецкий ровесник не мог бы их «не заметить»).

И еще об одном. Эберхард Дикман очень полюбил наши военные песни и не раз просил меня напеть какую-либо из них; правда, как-то после пения фатьяновской «Давно мы дома не были», созданной в 1945-м и говорящей о парнях, которые находятся уже

В Германии, в Германии -

В проклятой стороне… -

притом строки эти, в соответствии с построением песни, дважды повторяются, - Эберхард заметил, что, быть может, не стоило бы повторять слово «проклятой» (мне пришлось напомнить ему известное изречение «из песни слова не выкинешь»).

Приверженность немца к нашим песням, рожденным войной, трудно объяснима; сам он не смог дать ясного ответа на вопрос о том, чем они ему дороги. Но можно, думается, ответить на этот вопрос следующим образом. Как бы ни относился тот или иной немец к Германии 1930-1940-х годов, развязавшей мировую войну, он не может не испытывать тяжелого чувства (пусть даже бессознательного) при мысли о полном поражении своей страны в этой войне.

Видный германский историк и публицист Себастиан Хаффнер в 1971 году писал о своих соотечественниках: «Они ничего не имели против создания Великой германской империи… И когда… этот путь, казалось, стал реальным, в Германии не было почти никого, кто не был бы готов идти по нему» . Однако, заключал Хаффнер, «с того момента, когда русскому народу стали ясны намерения Гитлера, немецкой силе была противопоставлена сила русского народа. С этого момента был ясен также исход: русские были сильнее… прежде всего потому, что для них решался вопрос жизни и смерти » .

В конечном счете именно это и воплощено в поэзии военных лет и особенно очевидно в песнях, которые посвящены не столько войне, сколько спасаемой ею жизни во всей ее полноте - от родного дома до поющих соловьев, от любви к девушке или жене до желтого березового листа…

И, возможно, эти песни, «объясняя» германской душе неизбежность поражения его страны, тем самым «оправдывали» это поражение и, в конечном счете, примиряли с ним… Отсюда - выглядящее парадоксальным пристрастие моего германского друга к этим песням.

Но главное, конечно, в самом этом резком контрасте; нашу жизнь в 1941–1945 годах невозможно представить себе без постоянно звучащих из тогдашних радиотарелок и поющихся миллионами людей лирических песен о войне, а в Германии их нет вообще! Перед нами, несомненно, чрезвычайно многозначительное различие, которое, в частности, начисто перечеркивает потуги иных нынешних авторов, преследующих цель поставить знак равенства между Третьим рейхом и нашей страной.

Тот факт что смысл войны воплощался и для маршала Жукова, и для рядового бойца в написанных в 1942 году словах:

раскрывает ту историческую истину, о которой не говорится ни во многих несущих на себе печать «казенщины» книгах о войне, изданных в 1940-1980-х годах, ни тем более в очернительских писаниях 1990-х.

Но внуки пережившего войну поколения, поющие подобные песни сегодня, надо думать, как-то чувствуют эту воплотившуюся в них глубокую и всеобъемлющую истину .

Из книги Сталин. Красный монарх автора Бушков Александр

Вместо заключения Вот какая Красному Монарху выпала личная жизнь. Человека послабее согнет в дугу. Сталин вытерпел. Но подозрительность, конечно же, крепла – когда тебя предают даже в твоей собственной семье, когда те, кого ты считал настоящими друзьями, интригуют против

Из книги Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями] автора

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Формально в тысячелетнем территориальном споре Руси и Польши поставил точку «Советско-польский договор о государственной границе», подписанный в Москве 16 августа 1945 г. и ратифицированный Президиумом Верховного Совета СССР 13 января 1946 г. и Крайовой

Из книги Россия. Век XX-й (1939-1964) автора Кожинов Вадим Валерианович

ПОЭЗИЯ ВОЕННЫХ ЛЕТ (вместо заключения) «Когда гремит оружие, музы молчат» - это восходящее к Древнему Риму изречение ни в коей мере не относится к нашей Отечественной войне. Даже самый скептический исследователь бытия страны в 1941–1945 годах неизбежно придет к выводу, что

Из книги Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля автора Тюрин Александр

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Некоторые итоги русской колонизации - Она проходила в районах, менее развитых в экономическом отношении, чем районы выселения.- Районы колонизации, как правило, имели более тяжелые климатические и транспортные условия, чем районы

Из книги Начало Руси: Тайны рождения русского народа автора

Из книги История России автора Мунчаев Шамиль Магомедович

Вместо заключения Как правило, в конце любой исторической работы, в том числе и в учебниках по истории, дается заключение, в котором авторы пытаются подытожить основные положения того, о чем говорится в книге. Иначе говоря, такое заключение во многом носит обобщенный

Из книги От тайны к знанию автора Кондратов Александр Михайлович

Вместо заключения В одной книге невозможно рассказать обо всех проблемах, решаемых такими науками, как археология, этнография, антропология и др. Нельзя рассказать в одной книге и обо всех древних цивилизациях, «воскрешенных» учеными. Цель нашей книги заключается в

Из книги Битва за Крым автора Широкорад Александр Борисович

Вместо заключения Война на Черном море не закончилась со взятием Севастополя. Впереди были десанты в Румынию и Болгарию. Считается, что боевые действия на Черном море прекратились 9 сентября 1944 г.Обратим внимание, что практически не воевавший румынский флот сохранился в

Из книги Русские летописи и летописцы X–XIII вв. автора Толочко Петр Петрович

Вместо заключения В завершение предложенного исследования древнерусского летописания X–XIII вв. хотелось сделать еще несколько дополнительных замечаний.Первое касается жанрового отнесения наших древнейших летописей. Они написаны настолько образным и живым языком,

Из книги Власть в Древней Руси. X–XIII века автора Толочко Петр Петрович

Вместо заключения Исследование социальной природы властных институтов Руси X–XIII вв. представляется уместным завершить еще одним, без которого невозможно объективно постичь характер ее государственности. Речь идет о Русской православной церкви. Появившись на исходе

Из книги Химеры старого мира. Из истории психологической войны автора Черняк Ефим Борисович

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ От века полуправда - полуложь страшнее всякой лжи. В бою открытом можно ложь сразить, которая вся ложь. А крепость полулжи прямой атакой не возьмешь. А. Теннисон Старинное правило гласит: чтобы найти преступника, надо установить, кому выгодно

Из книги Древнерусская цивилизация автора Кузьмин Аполлон Григорьевич

Вместо заключения Тема начала Руси практически неисчерпаема, и знания наши в этой области все еще весьма ограниченны. Достаточно сказать, что и ныне споры идут в основном вокруг тех же фактов и аргументов, что и почти три столетия назад, а «авторитетные» мнения часто

Из книги Голод 1932-1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь, Урал. автора Ивницкий Николай Алексеевич

Вместо заключения Голод 1932-1933 гг. стал результатом сталинской антикрестьянской политики. Проведенный в 1930-1932 гг. насильственная коллективизация и раскулачивание, одной из задач которых должно было стать решение зерновой проблемы, остро ставшей в 1928-1929 гг., не только не

Из книги Черная книга коммунизма автора Бартошек Карел

Вместо заключения Этот обзор не претендует на новое освещение фактического материала, свидетельствующего о способах применения насилия со стороны государства в СССР и о конкретных формах репрессий в течение первой половины существования советского режима. Эти

Из книги История «демократической контрреволюции» в России автора Гусев Кирилл Владимирович

Вместо заключения Завоевание рабочим классом под руководством марксистско-ленинской партии политической власти и установление диктатуры пролетариата является общеисторической закономерностью. При всем многообразии политических форм перехода от капитализма к

Из книги Сербия на Балканах. XX век автора Никифоров Константин Владимирович

Вместо заключения Нельзя сказать, что в России выходит мало работ, затрагивающих сербскую историю и особенно сербскую современность. Конечно, в основном это публицистика, но и серьезных научных трудов хватает. Интерес в России к Сербии и сербам стабильно высок. И это

Лирика. Огромное горе войны. Обзор поэзии периода Великой Отечественной войны. Муса Джалиль. Юлия Друнина. Иосиф Уткин. Битюгов Василий Иванович. Богачёв Николай Осипович. Константин Симонов. Алексей Сурков. Шапошников Виктор Сергеевич. Поэзия, опалённая войной. Без ноги вернулся я. Страна огромная. Ради жизни на Земле.

«Поэзия военных лет» - Предчувствие весны. Письмо. Тихий голос. Родился. Работает санитаркой в глазном госпитале. Поэты. Ожиданием своим ты спасла меня. Стихи. Миллионы сердец. Жди меня, и я вернусь. Давид Самуилович Самойлов. Старшинов был призван в армию. Фронтовые будни. Поэты-фронтовики. Дух патриотизма. В землянке. Первый день. Поэтическое самоощущение. Ракет зелёные огни. Не желай добра. Друг Константина Симонова.

«Стихи военных лет» - Отдых после боя. Варварство. Оборона Севостопаля. Окраина Москвы. Аркадий Александрович Пластов. Александр Александрович Дейнека. Зинка. Покуда сердца стучатся. Муса Мустафович Джалиль. Огонь. Дороги Смоленщины. Юрий Георгиевич Разумовский. Сенокос. Шар земной. Сгоревшая деревня. Отрывок из поэмы. Ольга Фёдоровна Берггольц. Фашист пролетел. Враги сожгли родную хату. Тяжкий бой. Сергей Сергеевич Орлов.

«Военная поэзия» - Иосиф Уткин. Поэты Юхотского края о войне. Муса Джалиль. Обзор поэзии. Алексей Сурков. Поэты писали о самой войне. Фронтовые страницы русской поэзии. Великая Отечественная война. Поэзия, опалённая войной. Страна огромная. Наша литература. Юлия Друнина. Слово поэтам - фронтовикам. Огромное горе войны. Вспомним всех поименно. Без ноги вернулся я. Константин Симонов. Бьётся в тесной печурке огонь. Груздев Владимир Николаевич.

«Симонов о войне» - Военная лирика К.Симонова. К.Симонов. «Живые и мертвые» К.Симонова – эпос войны. «Дни и ночи». Военная проза К.Симонова. Рассказ «Пехотинцы». К.Симонов разнообразит и обогащает способы ее изображения. Война до последнего своего дня была трагедией. Тема становления личности и воинского подвига. Стихотворение «Письмо другу». Особенности изображения Великой Отечественной войны в произведениях. Тема любви.

«Тема войны в поэзии» - Стихотворения. Консультация. Ученик. Великая песня Великой войны. Образовательные результаты программы. Поэзия, ставшая подвигом. Оценка. Уровень развития литературоведческих навыков. Пушки. Творческая биография Маргариты Алигер. Формы организации учебных занятий. Виды деятельности учителя и учащихся. Развитие исследовательских и творческих способностей личности. Запись основных положений в тетрадь.

Уравнения прямой в пространстве - это уравнения двух пересекающихся плоскостей Как найти прямую пересечения двух плоскостей

Переподготовка увольняемых военнослужащих II