Эпоха высокоразвитого промышленного капитализма вызвала существенные изменения в архитектуре, прежде всего в архитектуре города. Возникают новые типы архитектурных сооружений: фабрики и заводы, вокзалы, магазины, банки, с появлением кинематографа – кинотеатры. Переворот произвели новые строительные материалы: железобетон и металлические конструкции, которые позволили перекрывать гигантские пространства, делать огромные витрины, создавать причудливый узор из переплетов.
В последнем десятилетии XIX столетия архитекторам стало ясно, что в использовании исторических стилей прошлого архитектура зашла в некий тупик, нужна была уже, по словам исследователей, не «переаранжировка» исторических стилей, а творческое осмысление того нового, что накапливалось в среде стремительно растущего капиталистического города. Последние годы XIX – начало XX в.– это время господства в России модерна, сформировавшегося на Западе прежде всего в бельгийской, южногерманской и австрийской архитектуре, явления в общем космополитического (хотя и здесь русский модерн имеет отличие от западноевропейского, ибо представляет собой смесь с историческими стилями неоренессанса, необарокко, неорококо и пр.).
Ярким примером модерна в России было творчество Ф.О. Шехтеля (1859-–1926). Доходные дома, особняки, здания торговых фирм и вокзалы – во всех жанрах оставил Шехтель свой почерк. Ему действенна асимметричность постройки, органическое наращиваете объемов, разный характер фасадов, использование балконов, крылец, эркеров, сандриков над окнами, введение в архитектурный декор стилизованного изображения лилий или ирисов, применение окнах витражей с таким же мотивом орнамента, разной фактуры материалов в оформлении интерьеров. Причудливый рисунок, построенный на извивах линий, распространяется на все части здания: излюбленный модерном мозаичный фриз, или пояс поливных керамических плиток в блеклых декадентских тонах, переплеты витражных окон, узор ограды, балконные решетки; на композицию лестницы, даже на мебель и т. д. Во всем господствуют капризные криволинейные очертания. В модерне можно проследить определенную эволюцию, две стадии развития: первая – декоративистская, с особым увлечением орнаментом, декоративной скульптурой и живописностью (керамика, мозаика, витраж), вторая – более конструктивная, рационалистическая.
Модерн прекрасно представлен в Москве. В этот период здесь строятся вокзалы, гостиницы, банки, особняки богатой буржуазии, доходные дома. Особняк Рябушинского у Никитских ворот в Москве (1900–1902, арх.Ф.О. Шехтель) –типичный образец русского модерна.
Обращение к традициям древнерусской архитектуры, но через приемы модерна, не копируя натуралистически детали средневекового русского зодчества, что было характерно для «русского стиля» середины XIX в., а свободно варьируя его, стремясь передать сам дух Древней Руси, породило так называемый неорусский стиль началаXX в. (иногда называемый неоромантизмом). Отличие его от собственно модерна прежде всего в маскировке, а не в выявлении, что характерно для модерна, внутренней конструкции здания и утилитарного назначения за причудливо-сложной орнаментацией (Шехтель – Ярославский вокзал в Москве, 1903–1904; А.В. Щусев –Казанский вокзал в Москве, 1913–1926; В.М. Васнецов – старое здание Третьяковской галереи, 1900–1905). И Васнецов, и Щусев, каждый по-своему (а второй под очень большим влиянием первого), прониклись красотой древнерусского зодчества, особенно новгородского, псковского и раннемосковского, оценили его национальное своеобразие и творчески интерпретировали его формы.
Модерн получил развитие не только в Москве, но и в Петербурге, где он развивался под несомненным влиянием скандинавского, так называемого «северного модерна»: П.Ю. Сюзор в 1902–1904 гг. строит здание компании Зингер на Невском проспекте (теперь Дом книги). Земная сфера на крыше здания должна была символизировать международный характер деятельности фирмы. В облицовке фасада использованы ценные породы камня (гранит, лабрадор), бронза, мозаика. Но на петербургский модерн оказали влияние традиции монументального петербургского классицизма. Это послужило толчком для появления еще одной ветви модерна – неоклассицизма XX в. В особняке А.А. Половцова на Каменном острове в Петербурге (1911–1913) архитектора И.А. Фомина (1872–1936) в полной мере сказались черты этого стиля: в ионическом ордере решен фасад (центральный объем и боковые крылья), а интерьеры особняка в уменьшенном и более скромном виде как бы повторяют анфиладу зал Таврического дворца, но огромные окна полуротонды зимнего сада, стилизованный рисунок архитектурных деталей четко определяют время начала века. Произведения чисто петербургской архитектурной школы начала века –доходные дома –в начале Каменноостровского (№ 1–3) проспекта, графа М.П. Толстого на Фонтанке (№ 10–12), здания б. Азово-Донского банка на Большой Морской и гостиницы «Астория» принадлежат архитектору Ф.И. Лидвалю (1870–1945), одному из наиболее видных мастеров петербургского модерна.
В русле неоклассицизма работал В.А. Щуко (1878–1939). В доходных домах на Каменноостровском (№ 63 и 65) в Петербурге он творчески переработал мотивы раннеитальянского и высокого Возрождения палладианского типа.
Стилизацией итальянского ренессансного палаццо, конкретнее – венецианского Дворца дожей, является здание банка на углу Невского и Малой Морской в Петербурге (1911–1912, арх. М.М. Перетяткович), особняк Г.А. Тарасова на Спиридоновке в Москве, 1909–1910, арх. И.В. Жолтовский (1867–1959); образ флорентийских палаццо и архитектура Палладио вдохновляли А.Е. Белогруда (1875–1933), а в одном из его домов на Архиерейской площади в Петербурге интерпретируются мотивы архитектуры раннего средневековья.
Модерн явился одним из самых значительных стилей, завершающих XIX столетие и открывающих следующее. В нем были использованы все современные достижения архитектуры. Модерн – это не только определенная конструктивная система. Со времени господства классицизма модерн, возможно, самый последовательный стиль по своему целостному подходу, ансамблевому решению интерьера. Модерн как стиль захватил искусство мебели, утвари, тканей, ковров, витражей, керамики, стекла, мозаики, он узнается везде своими тянутыми контурами и линиями, своей особой колористической гаммой блеклых, пастельных тонов, излюбленным рисунком лилий и ирисов, на всем лежащим привкусом декаданса «fin de siecle».
Русская скульптура рубежа XIX–XX вв. и первых предреволюционных лет представлена несколькими крупными именами. Это прежде всего П.П. (Паоло) Трубецкой (1866–1938), детство и юность которого прошли в Италии, но лучший период творчества связан с жизнью в России. Его ранние русские работы (портрет Левитана, изображение Толстого верхом на лошади, оба – 1899, бронза) дают полное представление об импрессионистическом методе Трубецкого: форма как бы вся пронизана светом и воздухом, динамична, рассчитана на осмотр со всех точек зрения и с разных сторон создает многогранную характеристику образа. Самой замечательной работой П. Трубецкого в России был бронзовый памятник Александру III, установленный в 1909 г. в Петербурге, на Знаменской площади (теперь во дворе Мраморного дворца). Здесь Трубецкой оставляет свою импрессионистическую манеру. Исследователями неоднократно замечено, что образ императора у Трубецкого решен как бы в контрасте с фальконетовским, и рядом с «Медным всадником» это почти сатирический образ самодержавия. Нам представляется, что этот контраст имеет другой смысл; не Россию, «поднятую на дыбы», как корабль спущенную в европейские воды, а Россию покоя, устойчивости и силы символизирует этот тяжело сидящий на грузном коне всадник.
Импрессионизм в своеобразном, очень индивидуальном творческом преломлении нашел выражение и в работах Анны Семеновны Голубкиной (1864–1927), после Московского училища учившейся в Париже и пользовавшейся советами Родена. Несомненно, под влиянием Родена сделаны скульптуры «Идущий» (1903, ГРМ), «Сидящий» (гипс, 1912, ГРМ). В образах Голубкиной, особенно женских, много высокой нравственной чистоты, глубокого демократизма. Это чаще всего изображения простых бедных людей: изнуренных трудом женщин или болезненных «детей подземелья».
Самое интересное в творчестве Голубкиной – ее портреты, всегда драматически напряженные, что в целом свойственно творчеству этого мастера, и необыкновенно разнообразные, достаточно назвать портрет В.Ф. Эрна (дерево, 1913, ГТГ) или бюст Андрея Белого (гипс, 1907, ГТГ), по меткому определению исследователей, как бы подхваченного вихрем снежной метели –образа, столь любимого символистами.
В творчестве Трубецкого и Голубкиной при всей их разности есть общее: черты, роднящие их не только с импрессионизмом, но и с ритмикой текучих линий и форм модерна.
Импрессионизм, захвативший скульптуру начала века, мало затронул творчество Сергея Тимофеевича Коненкова (1874–1971). Образами микеланджеловских рабов вдохновляется Коненков, исполняя в 1902 г. «Самсона, разрывающего узы». Скульптор впоследствии объяснял, что замыслил «Самсона» для того, чтобы выразить образ предреволюционного времени.
Мраморная «Нике» (1906, ГТГ) с явно портретными (причем славянскими) чертами круглого лица с ямочками на щеках предвещает работы, которые исполнил Коненков после поездки в Грецию в 1912 г. Образы греческой языческой мифологии переплетаются с мифологией славянской. Коненков начинает работать в дереве, черпает многое из русского фольклора, русской сказки. Отсюда его «Стрибог» (дерево, 1910, ГТГ), «Великосил» (дерево, частн., собр.), образы нищих и стариков («Старичок-полевичок», 1910).
В возрождении деревянной скульптуры огромная заслуга Коненкова. Любовь к русскому эпосу, к русской сказке совпала по времени с «открытием» древнерусской иконописи, древнерусской деревянной скульптуры, с интересом к древнерусской архитектуре. В отличие от Голубкиной у Коненкова отсутствует драматизм, душевный надлом. Его образы полны народного оптимизма.
В портрете Коненков одним из первых в начале веке ставит проблему цвета. Подцвечивание камня или дерева у него всегда очень деликатно, с учетом особенностей материала и особенностей пластического решения.
Из монументальных работ начала века надо отметить памятник Н.В. Гоголю Н.А. Андреева (1873–1932), открытый в Москве в 1909 г. Это Гоголь последних лет жизни, неизлечимо больной. Необычайно выразительны его грустный профиль с острым («гоголевским») носом, худая, кутающаяся в шинель фигура; лапидарным языком скульптуры Андреев передал трагедию великой творческой личности. В барельефном фризе на пьедестале в многофигурных композициях совсем в ином ключе, с юмором или даже сатирично, изображены бессмертные гоголевские герои.
Учеником Трубецкого в Московском училище был Александр Терентьевич Матвеев (1878–1960). Он преодолел импрессионистское влияние своего учителя и в ранних работах – в обнаженной натуре (основной теме тех лет), в образах юношей и мальчиков следует традициям греческой классики, увиденной и понятой глазами русского художника начала XX в. («Спящий мальчик», 1907; «Сидящий мальчик», 1909; «Юноша», 1911, все –мрамор, ГРМ; скульптуры паркового ансамбля в Крыму).
Строгая архитектоника, лаконизм устойчивых обобщенных форм, состояние просветленности, покоя, гармонии отличают Матвеева, прямо противопоставляя его творчество скульптурному импрессионизму.
Как верно замечено исследователями, работы мастера рассчитаны на длительное, вдумчивое восприятие, они требуют внутренней настроенности, «тишины» и тогда открываются наиболее полно и глубоко. В них есть музыкальность пластических форм, огромный художественный вкус и поэтичность. Все эти качества присущи надгробию В.Э. Борисова-Мусатова в Тарусе (1910, гранит). В фигуре уснувшего мальчика трудно увидеть грань между сном и небытием, и это исполнено в лучших традициях мемориальной пластики XVIII в. Козловского и Мартоса, с ее мудрым спокойным приятием смерти, что в свою очередь ведет нас еще далее, к архаическим античным стелам со сценами «погребального угощения». Это надгробие – вершина в творчестве Матвеева дореволюционного периода, которому предстояло еще плодотворно трудиться и стать одним из известных советских скульпторов. В предоктябрьскую пору в русской скульптуре появляется ряд талантливых молодых мастеров (С.Д. Меркуров, В.И. Мухина, И.Д. Шадр и др.), которые в 1910-е годы только начинали свою творческую деятельность. Они работали в разных направлениях, но сохраняли реалистические традиции, которые принесли уже в новое искусство, сыграв важную роль в его формировании и развитии.
В последнем десятилетии XIX столетия архитекторам стало ясно, что в использовании исторических стилей прошлого архитектура зашла в некий тупик, нужна была уже, по словам исследователей, не «переаранжировка» исторических стилей, а творческое осмысление того нового, что накапливалось в среде стремительно растущего капиталистического города.
Последние годы XIX – начало XX в.– это время господства в России модерна, сформировавшегося на Западе прежде всего в бельгийской, южногерманской и австрийской архитектуре, явления в общем космополитического (хотя и здесь русский модерн имеет отличие от западноевропейского, ибо представляет собой смесь с историческими стилями неоренессанса, необарокко, неорококо и пр.).
Владимирский дворец в Санкт-Петербурге
Ярким примером модерна в России было творчество Ф.О. Шехтеля (1859-–1926). Доходные дома, особняки, здания торговых фирм и вокзалы – во всех жанрах оставил Шехтель свой почерк.
В модерне можно проследить определенную эволюцию, две стадии развития: первая – декоративистская, с особым увлечением орнаментом, декоративной скульптурой и живописностью (керамика, мозаика, витраж), вторая – более конструктивная, рационалистическая.
Модерн прекрасно представлен в Москве. В этот период здесь строятся вокзалы, гостиницы, банки, особняки богатой буржуазии, доходные дома. Особняк Рябушинского у Никитских ворот в Москве (1900–1902, арх. Ф.О. Шехтель) –типичный образец русского модерна.
Модерн явился одним из самых значительных стилей, завершающих XIX столетие и открывающих следующее. В нем были использованы все современные достижения архитектуры. Модерн – это не только определенная конструктивная система. Со времени господства классицизма модерн, возможно, самый последовательный стиль по своему целостному подходу, ансамблевому решению интерьера. Модерн как стиль захватил искусство мебели, утвари, тканей, ковров, витражей, керамики, стекла, мозаики, он узнается везде своими тянутыми контурами и линиями, своей особой колористической гаммой блеклых, пастельных тонов, излюбленным рисунком лилий и ирисов, на всем лежащим привкусом декаданса «fin de siecle».
В годы, предшествовавшие Великой Октябрьской социалистической революции, многие выдающиеся русские архитекторы обратились к более глубокому изучению исторических стилей, стремясь лучше понять основы искусства и мастерства древних зодчих, проявляя особый интерес к восстановлению национальных традиций.
С началом XX века связаны первые разработки научных основ русского градостроительного искусства. В этот период публикуется ряд статей, которые посвящены планировке и благоустройству городов.
Темпы строительства в городах общественных и жилых зданий не успевали за темпами прироста населения. Частновладельческий интерес был основным стимулом развития города. Усилилась противоположность в застройке окраин города и его центра. В центре города жилые кварталы были переуплотнены, застроены высокими домами с глухими дворами-колодцами и полностью лишены зелени. Быстро развивавшиеся промышленные предприятия очень часто возводились даже в центральных районах города, не говоря уже об окраинах, где фабрик и заводов, "отравлявших смрадом и дымом соседние кварталы", было особенно много. На архитектуре городов отрицательно сказались и железнодорожные пути, врезавшиеся вглубь территории города. Вокруг этих путей всегда образовывались большие неблагоустроенные районы, которые были беспорядочно застроены станционными сооружениями, зданиями складов, бараками, депо.
Одновременно с развитием старых городов в районах рудных и каменноугольных месторождений (на Урале, в Донецком бассейне и других местах) возникали новые поселки городского типа. Но они главным образом обстраивались землянками и бараками; комфортабельные дома возводились только для владельцев магазинов, для инженерно-технического и руководящего персонала предприятия и т. д. Скученная застройка таких поселков, которая была лишена упорядоченной планировки и минимального санитарного благоустройства, была поводом к многочисленным пожарам.
При всей хаотичности застройки русских городов в этот период были попытки градостроительство подчинить определенному контролю. Но сводились оно к решению мелких, второстепенных и случайных задач, а также к формальному утверждению в государственных органах проектов новых зданий, основным условием чего было соблюдение "красных линий" и установленных санитарных и противопожарных норм.
Прогрессивной чертой зарождающейся в начале XX века науки о градостроительстве был рациональный подход к решению санитарных, транспортных, экономических и других вопросов, связанных с улучшением качества жизни городского населения.
До 1917 года в Москве до 40 процентов жилья составляли доходные дома, обычно, чем больше был дом, тем дешевле были в нем квартиры. Здания многих старейших доходных домов сохранились и сейчас, например, знаменитый «Чайный домик» на Мясницкой или Бахрушинский дом на Софийской набережной, Военторг был также бывшим доходным домом, это здание постройки 1912 года перестроили в сталинские времена.
Один из знаменитых и богато украшенных доходных домов - "Дом с химерами " построенный архитектором Городецким в 1901-1903 годах в стиле модерн.
В начале 1920-х гг. жителей рабочих казарм расселяли в квартиры буржуазии и интеллигенции. Также разрабатывалась идея «города-сада», в котором семьи живут в коттеджах, имеющих элементы усадебного хозяйства и домашнего ремесла. Тогда же стала воплощаться идея коллективизации быта. В более благоустроенных гостиницах появлялись «Дома советов», имевшие черты коммунального дома, но в них могли жить только работники, занимавшие высокие должности и имевшие длительный партийный стаж. Для менее значительных работников во второсортных гостиницах устраивались «Отели советов», в которых царила настоящая разруха: «Уборные не действуют… Все до нельзя загажено, полы поломаны… 1 этаж и подвал представляют сплошную клоаку…». Молодые люди, кто из революционного энтузиазма, кто для преодоления материальных проблем, создавали коммуны в фабричных казармах, в общежитиях. Так, уже в 1923 году в подобных коммунах проживало более 40% молодых рабочих.
С началом НЭПа идея коллективизации домашнего хозяйства вообще была временно отложена.
Во второй половине 20-х гг., она была возрождена в государственных масштабах, что было связано, с одной стороны, с тем, что «жилищная нужда обострена до крайности». Людям приходилось ютиться на чердаках, в подъездах, переоборудовать под жилье кладовые и уборные. Многие жили в общежитиях, в крайне неблагоустроенных, антисанитарных и тесных условиях. Обострялись социальные проблемы: каждый день в дома младенца попадало по сто-двести подкидышей, свирепствовали всевозможные болезни и т.д.
16 мая 1930 года ЦК ВКП (б) приняло постановление «О работе по перестройке быта», в котором партия обрушилась с критикой на архитекторов, ратующих за немедленное переустройство быта на социалистических началах. Их попытки были названы «крайне необоснованными, полуфантастическими, а потому чрезвычайно вредными». Оно было признано несвоевременным по двум причинам – экономической и культурной.
Немедленное внедрение социализма в повседневную жизнь было решено отложить. Пришлось вернуться к домам переходного типа, в которых сочетались бы традиционные формы быта и общественное обслуживание – столовые, детсады, библиотеки, мастерские, прачечные и т.п. Сохранялась возможность жить семьей и по минимуму пользоваться коммунальным центром. Интерес к идее дома-коммуны стал охладевать. Постепенно в архитектуре утверждался новый стиль, сталинский, отвечающий современным запросам власти, в то время как конструктивизм не просто забывался, но часто намеренно искоренялся. Архитектура получила от власти другую задачу, и дома-коммуны снова остались за бортом истории, так и не решив ни жилищного вопроса, ни проблемы создания нового человека.
На смену романтично-утопическому, строгому, революционному духу шел совсем другой, имперский, пафосный, отражавший новую политическую атмосферу.
Начиная с конца 20-х годов в строительную практику внедряются различные монолитные конструкции: оболочки, купола, шатры и т.д. Так, в Москве были построены Центральный телеграф (ул. Тверская, 7 (1927-1929 гг.)), дом «Известий» на Пушкинской площади (1927-1929 гг.), здания министерств легкой промышленности и земледелия (ул. Садово-Спасская, д.11/1); в Ленинграде – Дом Советов (Московский проспект, 212). Универсальность монолитного строительства позволяла изменять привычные формы, создавая новый архитектурный облик страны.
«Ездят у нас в Америку, а потом приезжают и ахают – ах, какие огромные дома! Пускай ездят в Москву, также видят, какие у нас дома, пусть ахают...» Иосиф Виссарионович Сталин.
Предел мечтаний советского человека, целая эпоха в архитектуре и градостроительстве, негасимый интерес современников – все это «сталинские» дома.
Когда говорят «сталинки», то подразумевают мощный фасад, облицованный гранитом или мрамором, украшенный лепниной, барельефами, колоннами и нишами, а также обширную придомовую территорию.
«Визитная карточка» этих домов – квартиры с трехметровыми потолками общей площадью от 70 кв. м. Конечно же, такие дома-мечты строились по большей части в столице.
На самом же деле сталинская эпоха включает в себя не только известные московские высотки, но и обычные дома для обычных людей.
Характерную черту «сталинского ампира» – гигантоманию – олицетворяют главные символы социалистической эпохи в строительстве – семь великолепных московских высоток. Монументальные порталы, высокие стилобаты и арки прекрасно сочетаются с великолепно украшенными фасадами и дополняются декоративными архитектурными деталями – колоннами и балконами с балясинами, башнями, шпилями.
В послевоенные годы строительство «сталинок» возобновилось в еще большем масштабе. Царившая на стройках самодисциплина, наряду с моральным подъемом и высокой сознательностью, замешанной на патриотизме и гордости от осознания недавней Великой Победы, придавали нелегкому труду сотен тысяч людей некий радостный смысл сопричастности к великому делу строительства коммунизма.
Профессия «строитель» являлась предметом гордости и уважения. Ее лучшие представители «ходили» в народных героях. Многие объекты в Москве строились с привлечением военнопленных немцев.
Конечно, от уровня современных требований заметно отстает инженерная начинка и прилегающая инфраструктура этих домов. Но их крепкий конструктив, просторные холлы и лестничные площадки, удобная планировка квартир с большими помещениями, высокими потолками, звуконепроницаемыми стенами, дубовыми паркетными полами с вентиляционным подпольем и прочими элементами, выполненные выше всяких похвал, по самым взыскательным меркам строительного искусства, до сих пор соответствуют условиям высокого комфорта.
Достаточное распространение получили и «серийные сталинки» – растиражированные кирпичные пятиэтажки, квартиры в которых получали рядовые граждане.
Самое уязвимое место сталинских домов – коммуникации, которые зачастую полностью изношены.
Cегодня «сталинские» дома привлекают, в основном, иностранцев и разбогатевших провинциалов. Квадратный метр «сталинской квартиры» даже в кризис 2008 - 2010 года стоил не менее $7 тысяч или около 200 тысяч рублей. Коренные же москвичи, вытесняемые загазованностью атмосферы и возросшей агрессивностью социальной среды, в большинстве своем, стремятся из родного города в ближайшее Подмосковье. Веяние времени…
Новостройки: Челябинска,
Москва 100 лет назад не была столицей, но собственное жилье в ней могли себе позволить только состоятельные люди. Большинство же горожан рассчитывали на аренду: в городе сдавались и дорогие барские апартаменты, и разного качества квартиры в доходных домах, и комнаты-меблирашки, и даже углы и койки. О том, как москвичи решали квартирный вопрос в начале ХХ века, - в спецпроекте «РБК-Недвижимости»
В 1882 году в Москве было 143 доходных дома в четыре этажа и выше, а к 1900 году — 553. В 1906 году городская управа выдала 1859 разрешений на строительство, в 1908 году — 2248, а в 1910 году — 2955
Доходные дома
На рубеже XIX-XX веков в Москве начался строительный бум - в это время город стали активно застраивать многоэтажными доходными домами. К 1917 году они составляли 40% жилой недвижимости Москвы.
Доходный дом — здание, построенное владельцем земельного участка специально для сдачи квартир в аренду. Именно с них началась эпоха многоквартирных домов, в которых сегодня живут москвичи: сейчас квартиры в основном принадлежат жильцам, в советское время их единственным собственником выступало государство, а в начале ХХ века квартиры были исключительно арендным жильем.
Доходные дома отличались повышенной этажностью (от четырех этажей), расположением квартир вокруг лестничных клеток, парадными фасадами. Здания целиком принадлежали как частным лицам, так и различным организациям: учебным заведениям, монастырям, коммерческим и благотворительным обществам.
Высокую девелоперскую активность в начале ХХ века поддерживало наличие свободной земли под застройку. «Новое строительство шло по большей части на землях, которые массово распродавали представители оскудевающего дворянства, — рассказала доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Галина Ульянова. — Участки эти находились на территории старых городских усадеб. Купцы выкупали землю с постройками впрок, но в первые 10-15 лет ничего на них не возводили, в лучшем случае сдавали под склады. Также покупали и «порозжие», то есть порожние, пустые участки. Поначалу новые владельцы просто не знали, насколько выгодным делом будет застройка этих участков доходными домами. Но постепенно они созревали для радикальных решений, и территория внутри Садового кольца начала меняться».
В начале XX века на московском рынке недвижимости выделились четыре категории доходных домов, которые существенно различались по комфортности и размеру жилья.
К первому типу относились дома с так называемыми барскими квартирами. Ко второму типу - дома для высокооплачиваемых служащих банков, страховых компаний, акционерных обществ и частных предпринимателей. К третьему типу относились дома с небольшими квартирами для людей со средними доходами (чиновников и учителей). И наконец, четвертый тип — это дома с коечно-каморочными квартирами, в которых жили небогатые люди, приехавшие в Москву на заработки. В них размещалось различное недорогое жилье, в том числе ночлежки в подвалах для самых бедных слоев населения.
План доходного дома
Подготовил историк Павел Гнилорыбов, основатель канала «Архитектурные излишества»
Половину первого этажа занимает лавка бакалейных товаров. Приказчики большую часть времени ведут себя солидно, но иногда курят на заднем дворе, громко смеются, отвешивают «леща» мальчишкам.
Торговля вызывает недовольство живущего через стенку капитана. Он уволился с военной службы в не самом высоком чине, любит вспоминать русско-турецкую войну и заводит пластинки.
На втором этаже принимает пациентов молодой врач. Он пять лет назад получил образование, все болезни в XX веке модно объясняет нервной составляющей, поэтому доктор не страдает от нехватки пациентов, долго выслушивая их жалобы.
Пестроту доходного дома, где каждый норовит урвать пару копеек, нарушает антиквар - он коллекционирует гравюры, офорты, часами сидит над своими сокровищами, но, чтобы сводить концы с концами, держит букинистическую лавочку на Никольской улице.
На третьем этаже в первой квартире живут вскладчину трое студентов Московского университета. Чем выше этаж - тем ниже стоимость. Студенты - из разночинцев. Деньги родители присылают редко, поэтому юноши работают репетиторами, корректорами в типографии, учат великовозрастных балбесов из дворянских семей.
На самом верху следит за порядком хозяин этого небольшого доходного дома. Несколько крепких стен, выполненных в красном кирпиче, - весь его капитал. При жизни старик был колесным мастером от Бога, заслужил уважение, авторитет и постоянных клиентов, что позволило к старости инвестировать в жилищное строительство на окраине Москвы. Деньги со своих жильцов домовладелец собирает сам. Военный, врач и антиквар платят аккуратно. Иногда задерживают платеж студенты, но старик в целом лоялен.
Первый лифт в Москве был установлен в доходном доме Н. И. Силуанова на Рождественском бульваре, д. 17, в 1904 году
Барские квартиры
В престижных доходных домах, строившихся в Москве в начале ХХ века, квартиры были большими и дорогими - их называли барскими. Снимали такое жилье обычно перебравшиеся в город из деревенских усадеб дворяне, иногородние зажиточные купцы, часто бывающие в столице, а также профессора, врачи, юристы с хорошим заработком и постоянной клиентурой.
Выражение «барская квартира» в газетных объявлениях о сдаче жилья означало, что цена его значительно выше средней. Но желающих вселиться в роскошные апартаменты не хватало. По данным авторов книги «Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века» Владимира Руги и Андрея Кокорева, проведенная в 1907 году жилищная перепись показала, что в Москве пустовало 7% таких квартир.
Аренда барских квартир стоила в среднем 120-140 руб. в месяц, но встречались предложения и дороже. Обычно в них было 7-15 комнат с хорошей мебелью, помещения для прислуги. В домах с такими квартирами имелись водопровод, канализация, прачечная, голландское отопление, а в некоторых даже лифт.
Галина Ульянова, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН:
— Люди, которые могли снять квартиру если не в ассирийском стиле, то, по крайней мере, четыре — шесть обычных комнат, отнюдь не были малоимущими. Это те, кого позже назовут представителями среднего класса, о наличии которого в России идет спор уже добрых сто лет: служащие банков, фирм, железнодорожных компаний, обедневшие (и потому работающие) дворяне, врачи, юристы, преподаватели вузов и гимназий. Для многих категорий служащих оплата за жилье специально предусматривалась при определении размеров зарплаты, потому что казенные квартиры полагались лишь немногим счастливчикам. В архиве я нашла сведения, что, например, профессор Московского технического училища (которое потом стало Бауманским) Яков Яковлевич Никитинский в 1894-1898 годах получал в качестве жалованья в год 2400 руб. плюс 300 руб. «столовых» (на питание) плюс 300 руб. «квартирных». Жалованье муниципального инженера в Москве было выше - заведующий постройкой Рублевской насосной станции Иван Михайлович Бирюков в 1900 году получал 5000 руб. в год плюс 1200 «квартирных» руб.
Красные «билетики» — объявления о наличии свободных квартир, зеленые - о наличии свободных комнат. Этот порядок московские власти установили в 1908 году
Квартиры для среднего класса
Для людей среднего и малого достатка в Москве катастрофически не хватало качественного жилья. Качественным считалось жилье с удобной планировкой в прочном здании с водопроводом и канализацией. Но 100 лет назад найти в столице подходящую квартиру было крайне сложно, в сезон аренды по всему городу шла охота за красными и зелеными «билетиками» на дверях домов, оповещавшими о наличии свободных квартир.
Сезон аренды квартир в Москве начинался в августе, потому что москвичи на лето перебирались жить за город, а ближе к осени снова начинали подыскивать городские квартиры. Часто менять место жительства приходилось еще и потому, что домовладельцы постоянно повышали арендную плату.
«Квартиры, стоившие пять-шесть лет назад 50 руб. в месяц, теперь нельзя снять меньше 80—100 руб. Сравнительно недавние цены на квартиры из двух небольших комнат с кухней руб. в 30 в месяц - теперь уже не существуют. Теперь это стоимость чердачного помещения или двух комнат без кухни на фабричной окраине. Не преувеличивая, можно сказать, что процентов 50 или 60 - это типичная для Москвы разница в смысле повышения квартиры всякого рода, сравнительно с расценкой 1904—1905 гг.», — приводят Владимир Руга и Андрей Кокорев в книге «Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века» цитату из материала газеты «Голос Москвы» от 1910 года.
Учитывая высокий спрос на жилье, в квартиры переделывали сараи, амбары и даже конюшни, пишут историки. Многие такие квартиры даже имели неплохую отделку, но жильцы жаловались на сырость и холод. Однако и выбирать не приходилось - только такие квартиры и оставались на рынке после сезонного пика.
Меблиро-ванные комнаты и ночлежки
На рынке недвижимости Москвы начала ХХ века историки выделяют так называемые меблированные комнаты, или меблирашки, как их называли в народе, — это нечто среднее между доходным домом и гостиницей. Перед Первой мировой войной в Москве их насчитывалось около двухсот.
Селились в меблирашках невзыскательные москвичи и приезжие, которых устраивало жилье за 30 коп. в сутки, говорится в книге Владимира Руги и Андрея Кокорева. За эти деньги можно было снять комнату с необходимой мебелью и обслуживанием (уборкой, подачей чая и т.п.), а в номерах подороже мог стоять рояль. От частных квартир меблированные комнаты отличались в основном тем, что там действовал четкий регламент: часы посещений, уровень допустимого шума и т.д.
Коечно-каморочные квартиры - это самое дешевое и низкокачественное арендное жилье, которое можно было найти в Москве 100 лет назад. Сдавали там небольшие ячейки с кроватью, стулом и столом или же просто кровати (иногда отгороженные занавеской), а то и вовсе угол, место на печке или на одной койке с соседом. Царили там обычно немыслимые теснота, грязь, духота и антисанитария. Стоимость койки в таких квартирах стоила в среднем 5 руб. в месяц.
В самом конце XIX века в Москве провели перепись, по результатам которой было зарегистрировано 16 тыс. коечно-каморочных квартир, которые порой занимали целые дома, пишут историки. Более 80% таких квартир располагалось за пределами Садового кольца, ближе к фабрикам и вокзалам.
В конце XIX — начале XX века в Москве активно развивается культура дачной жизни. И состоятельные москвичи, и люди среднего достатка массово выезжали на лето жить за город. Предложения были на любой вкус и кошелек.
Самые высокие цены на аренду и покупку загородного жилья держались на Звенигородском и Казанском направлениях, но и престижное сегодня Рублево-Успенское тоже пользовалось спросом. Любопытно, что некоторые московские районы, которые сегодня не считаются престижными, в то время были дорогими дачными местами. Например, по данным Галины Ульяновой, в 1912 году дачи в Новогирееве сдавались по цене 6 тыс. руб. за лето, а в Люблине они стоили уже 12 тыс. руб. Тогда как в Серебряном Бору, где позднее имела дачи советская партийная номенклатура, в начале ХХ века дом можно было снять за 3-6 тыс. руб. А в Сокольниках в эти же годы предлагались дачи всего лишь за 100-300 руб. за весь летний сезон.
Люди среднего достатка не могли себе позволить оплачивать одновременно московскую квартиру и дачу, поэтому в апреле — начале мая они оставляли городское жилье и переселялись на дачи со всем своим скарбом. Многие умудрялись сэкономить на разнице городских и загородных цен по 100 руб. за лето, кроме того, не нужно было сторожить московскую квартиру. В конце сезона дачники возвращались и снова снимали жилье в Москве.
В это же время начинают появляться дачные поселки. Видя летний ажиотаж, предприниматели начали организованно строить и сдавать дачи в ближнем Подмосковье. Разброс цен в одном дачном поселке был значительный: наем дома мог стоить и 60 руб., и 800 руб. за лето. Со временем и родовая аристократия начала зарабатывать на дачниках, сдавая в аренду дома в своих подмосковных усадьбах по цене от 100 руб. до 2,5 тыс. руб. В дачный бизнес включались и поставщики смежных услуг. Например, объявления о «постановке ватерклозета на даче» уже тогда не были редкостью.
Двадцатый век был эпохой самых больших перемен в обществе. Менялось правительство, экономика, социальные и культурные установки. Люди были полны надежд на перемены к лучшему. Художники, музыканты, литераторы, скульпторы и архитекторы в своем творчестве отражали дух нового времени.
Сегодня мы с вами поговорим о трех архитектурных стилях, характерных для первой половины двадцатого века.
Промышленная революция шла полным ходом во всей Европе. В ответ на всеобщую унификацию возник стиль модерн: плавный, изящный, изысканный. Художники этого направления старались создавать уникальные вещи, предназначенные исключительно для красоты и радости. У модерна много названий: ар-нуво во Франции, югендстиль в Германии, либерти в Италии, modern style (современный стиль) в Англии. Временной период модерна - примерно с 1890 по 1910 годы.
Отличительная особенность стиля - отказ от классических прямых линий и углов в пользу более плавных, «природных» линий и декоративных элементов неорусского или необарочного стиля. Архитектура модерна уверенно использует новые технологии и материалы - металл, бетон, железобетон. В это время появилась возможность строить многоэтажные здания, увеличить размер оконных проемов, арок и дверей. Архитекторы нового стиля уделяли большое внимание комфорту: дома оснащались лифтами и центральным отоплением. Ярким примером модернистской конструкции может служить Эйфелева Башня в Париже, созданная в 1889 году.
В России стиль модерн был представлен, в первую очередь, работами архитектора Федора Осиповича Шехтеля. Две его самые известные работы - особняк Рябушинского на Малой Никитской в Москве и здание Ярославского вокзала.
Особняк Рябушинского сочетает в себе причудливые элементы мавританского стиля и английской готики. Разноуровневые окна двухэтажного здания создают эффект многоэтажности. Главным украшением интерьера здания считается парадная лестница из белого мрамора, выполненная в виде волны.
Среди петербуржских памятников модерна можно выделить Дом компании Зингер, он же Дом Книги, где сейчас находится офис Вконтакте, а также гостиница Астория и Витебский вокзал. В Москве, кроме уже упомянутых зданий авторства Шехтеля, можно выделить ЦУМ, гостиницу Метрополь и особняк Листа.
Наряду с модерном, в российской архитектуре присутствовали также стили неоклассицизм и новорусский стиль, последний считается одним из ответвлений модерна. Именно в этом стиле выполнен Ярославский вокзал.
После революции художники русского авангарда, в частности, архитекторы, провозглашают новое искусство для нового времени. В этот период создаются экспериментальные проекты, в частности, Шуховская башня на Шаболовке авторства Владимира Григорьевича Шухова.
Лидирующим стилем в архитектуре становится конструктивизм. Для него были характерны, в противовес модерну, четкость и строгость линий и монолитность внешнего облика зданий. На первый план выходит конструктивная основа зданий - железобетонный каркас. У конструктивизма было свое ответвление, функционализм. В его основе лежит научный анализ особенности функционирования зданий. Именно в рамках этого стиля появляются характерные дома той эпохи - дворцы труда, рабочие клубы и дома-комунны.
Архитекторы конструктивизма боролись за то, чтобы принцип работы не превратился в стиль. Они увлекались идеями французского архитектора Ле Корбюзье, который был ярким представителем функционального стиля. Так, Дворец культуры Зил по проекту братьев Весниных был построен по пяти принципам Ле Корбюзье: опоры-столбы вместо массивов стен, свободная планировка, свободное оформление фасада, удлиненные окна и плоская крыша. Здание подчеркнуто геометрично.
Еще одно известное произведение тех времен - работа архитектора Алексея Викторовича Щусева, мавзолей Ленина на Красной площади. Здание было возведено из железобетона, облицовано гранитом и лабрадоритом. Это постройка объединила в себе черты конструктивизма и ар-деко, сменившего и модерн, и конструктивизм.
Начиная с 30-х годов прошлого века властный интерес к архитектуре конструктивизма угасает, и на арену выходит стиль, надолго закрепившийся в России - сталинский.
Этот стиль характеризуется монументальностью, порой граничащей с гигантоманией, жесткими стандартами и техниками постройки. В зданиях сталинской эпохи нашли свое отражение и неоклассицизм, и ар-деко, и стиль империи - ампир. Как и в классизме, здесь использовались архитектурные ордеры и скульптуры в оформлении зданий. Дома украшались барельефами с изображением трудящихся, а также символов советского времени - звезд, серпов, молотов и венков. В оформлении общественных интерьеров использовались мрамор, бронза, лепнина и ценные породы дерева.
Многоквартирные жилые дома конца 19-начала 20 веков
доц. каф. ГСиХ, г. Ростов-на-Дону
Многоквартирные жилые дома как вид массовой застройки городов появились в последней четверти 19-го века. В основном это были «доходные дома», т. е. многоквартирные многоэтажные дома, квартиры в которых сдавались «в наем». Здания строились в основном высотой в 2÷3 этажа (иногда 4, редко 5 этажей). Размеры квартир в этих домах были различные, в основном от 4 до 8 жилых комнат, с кухней и санитарными службами. В первых домах ванных комнат не было, как обязательная часть квартир они появились в самом конце 19-го ÷ начале 20-го веков. Отопление в этих домах было печное, в кухнях были кухонные (варочные) плиты. Часто кухни вместе с санитарными службами и комнатами для прислуги выносились в отдельные строительные объемы, пристроенные к основному жилому объему здания. Иногда рядом с кухнями устраивались «черные лестницы» (рис. 1). Освещение производилось керосиновыми лампами, электрическое освещение появилось в начале 20-го века. То есть, системы инженерного обеспечения зданий сводились к водопроводу и канализации.
Рис. 1. План 2-3 этажей доходного дома
Сети водоснабжения и канализации выполнялись с высоким качеством и высокой степенью надежности (городской водопровод в г. Ростове-на-Дону, построенный в самом начале 20-го века, работал до середины 60-х годов 20-го века). Утечки из этих систем были весьма незначительны (по водопроводу эта цифра составляла 1-2%).
Все вышеупомянутое позволяло при строительстве зданий применять более простые конструктивные решения по сравнению с теми, которые приняты в настоящее время:
Здания строились на ленточных фундаментах .
Наружные несущие стены образовывали сплошной замкнутый контур сложного в плане очертания; внутренние несущие стены были непрямолинейны в плане и часто были незамкнуты.
В качестве внутренних несущих стен применялись деревянные перегородки из вертикально поставленных толстых досок.
В конце 19-го века в 2-3 этажных домах устраивались деревянные лестницы, лестничные площадки также были деревянными; стены лестничных клеток частично выполнялись из дощатых перегородок (нарушались требования эвакуации). Обязательное требование к устройству каменных лестниц и выгораживанию лестниц кирпичными (несгораемыми) стенами появилось в первые годы 20-го века.
Во время Октябрьской революции 1917 г. и последующей гражданской войны сословие людей, живших в доходных домах, почти полностью исчезло (были ликвидированы или уехали из страны). Общество в значительной степени перемешалось. Часть сельского населения перебралось в города. Часть городского населения была направлена «в деревню», для пролетаризации сельского хозяйства (движение 25- и 30- тысячников). Население городов резко увеличилось. Потребовалось много нового жилья.
Эта проблема решалась двумя способами: использованием существующих зданий и строительством новых жилых домов.
В соответствии с декретами «О социализации земли» (от 01.01.2001г.) и «Об отмене права частной собственности на недвижимость в городах» (от 01.01.2001г.) началась муниципализация жилищ, изменявшая социальную структуру городского расселения в соответствии с уравнительным принципом «военного коммунизма» («отобрать и разделить»). В крупные буржуазные жилища вселялись по несколько семей из рабочих казарм, бараков, подвалов и других мест проживания. К 1924 г. в Москве было переселено около 500 тыс. человек, в Петрограде около 300 тыс. человек.
В этих условиях складывались новые формы общежития. В бывших доходных домах создавались бытовые комунны с общественными кухнями и столовыми, прачечными, детскими садами, красными уголками. В Москве в 1921 г. было 865 бытовых комунн. В Харькове в 1922 г. было 242 бытовые комунны.
При этом изменилась идеология общества. Идеология ставила себя выше объективных обстоятельств. Вера в возможность их подчинения превращала идеологию в основу существования абсолютно всего, в том числе и архитектуры. Стратегия определяла не только новое устройство общественных механизмов, но и нового человека, сознание которого не зависело от прошлого и его традиций. Очередность целей начиналось с разрушения старого мира; затем предполагалось строительство нового мира как бы «с чистого листа».
Требования индустриализации строительства повлекло за собой расширение существующей стандартизации , появление и внедрение новых стандартов, типизацию сооружений. Велась планомерная разработка стандартов жилища. Стандарт предполагал четкую модель жизненной ситуации. Ее однозначность закреплялась наборами встроенных предметов.
В условиях жестких экономических ограничений программный практицизм конструктивистов и используемые ими аскетичные формы получили поддержку в общественном мнении (хотя простота подчас была не метафорой «духа эпохи», а следствием реальной бедности). Функциональный метод жестко ограничен ситуацией. С первых послереволюционных лет возник социальный заказ , порожденный стихийным возникновением бытовых комунн. Как правило, они были неустойчивы, и распадались вместе с уходом экстремальных ситуаций времен гражданской войны. Но программой РКП(б) (март 1918 г.) образование системы комунн было провозглашено частью стратегического плана построения общества.
Здания, построенные в стиле конструктивизма, были в основном трех - пятиэтажные, кирпичные. Дома рассчитывались на большое количество проживающих и состояли из большого количества отдельных секций, часто прямоугольной (или близкой к ней) формы в плане. Планировка каждой секции коридорная, квартиры коммунальные; кухни, санузлы и ванные общие на несколько квартир. Мокрые помещения и кухни устраивались возле стен лестничных клеток, в местах примыкания к торцовым стенам. Лестничные клетки чаще всего располагались в здании в торцах секций, перпендикулярно к продольным стенам, причем промежуточные площадки примыкают к наружным стенам, а этажные площадки обращены к внутренней стороне здания.
Рис 2. Трехэтажное здание с прямоугольными прогонами и с перекрытиями по деревянным балкам
Конструктивная система – здания с несущими продольными стенами. В здании имелось три продольные несущие стены: две наружные и одна внутренняя. Наружные стены сплошные, с оконными проемами (балконов в квартирах не было). Устойчивость здания в продольном направлении обеспечивалась наружными продольными несущими стенами, в поперечном направлении – наружными торцовыми стенами и стенами лестничных клеток. Подвалы под всем зданием. То есть, в этих зданиях впервые появились конструктивные новшества в виде ядер жесткости (лестничные клетки), жесткой несущей и ограждающей оболочки (наружные несущие стены), стоечно-балочной системы, вертикальных коммуникационных коридоров, облегченных перегородок.
Стены наружного контура из сплошной кирпичной кладки толщиной в два кирпича (510 мм), оштукатурены изнутри. Межэтажные участки (от верха оконных проемов нижнего этажа до низа оконных проемов верхнего этажа) выполнялись из более дешевого силикатного кирпича, межоконные простенки клались из более прочного красного кирпича. Внутренняя несущая стена выполнялась толщиной в полтора кирпича (380 мм) и представляла собой ряд кирпичных столбов (красного кирпича) из сплошной кирпичной кладки, соединенных между собой в уровне перекрытий главными балками. Размеры столбов в плане от 1.5*4.0 кирпича (380*1030 мм) до 1.5*4.0 кирпича (380*1290 мм). Расстояние между столбами (в чистоте) было от 1.55 до 3.1 м (рис. 2).
Перекрытия выполнялись деревянными. Главные балки (прогоны) выполнялись деревянными и заделывались в кладку столбов на глубину одного кирпича (250 мм). Концы балок обертывались (с боковых поверхностей, но не с торца) войлоком, смоченным в глиняном растворе и толем, а по торцам оставлялся воздушный зазор глубиной 30 мм и торцы не изолировались. После установки балок гнезда в кладке заделывались цементно-песчаным (цементно-известковым) раствором. Иногда главные балки были круглого сечения, а чаще обтесанные на два канта (сверху и снизу). По главным балкам устраивались межэтажные перекрытия (по второстепенным балкам).
Под «мокрыми» помещениями (санузлы и ванные) устраивались монолитные железобетонные перекрытия по стальным балкам, заделанным в кирпичную кладку стен. Перекрытия выполнялись из тяжелого бетона марки 70 или 90, армированного вязаной сеткой из круглой арматуры «катанки» (Ст 3) ячейкой от 100*100 до 150*150 мм. Перекрытия выполнялись без засыпки (сверху) и штукатурки потолка (снизу). Часто снизу по бетону выполнялась затирка и побелка потолка; полы по бетону выполнялись из цементно-песчаного раствора с железнением поверхности.
Перегородки выполнялись шлакозасыпными по деревянному каркасу. Стойки каркаса из бруса сечением 90*50 мм (иногда 100*40 мм) шагом 700÷900 мм ставились враспор между балками (прогонами) перекрытий. Каркас обшивался с обеих сторон обрезными (иногда необрезными) досками толщиной 16 мм. Все это обшивалось дранкой с обеих сторон и оштукатуривалось известковым раствором.
Отсюда следует, что основы планировочных и конструктивных решений, а также конструктивные схемы зданий, которые строились в конце 20-го века и строятся в настоящее время, оформились в первой половине 20-го века.
Литература
1. «Архитектура ХХ века. Утопии и реальность» том I. М.: Прогресс-Традиция, 2001, - 656 с. 1055 ил.
2. «Курс архитектуры. Гражданские и промышленные здания» том I. Конструктивные схемы и элементы гражданского строительства . М.: ГОССТРОЙИЗДАТ, 1938, - 440 с. 409 ил.
3. «Руководство для проектирования и постройки зданий» СПБ.: Издание, 1911, - 422 с. 597 ил. 239 черт.
