С момента его трехмесячного посещения Нью-Йорка. С cubertox завели разговор о смертности в армии. В частности, он упомянул, что смертность не от боевых действий в России выше аналогичного показателя армии американской. Я подверг его высказывание сомнению, требуя пруфлинки.
Во-первых, я не верил, что реальные цифры будут вынесены на всеобщее обозрение. Негоже распространять такую информацию, когда военные комиссариаты затрудняются придумывать все новые и новые способы осуществить набор заявленного количества лиц в призыв.
Во-вторых, некорректно сравнивать, например, количество преступлений на национальной почве в Москве и в Урюпинске. И численность населения, и процент контингента, дающего почву подобного рода преступным деяниям, будут различаться. По приходу домой бегло посмотрел инфу.
Самоубийства
«Начиная с 2005 года, 2531 военнослужащий Российской армии покончил жизнь самоубийством. За 2008 год это число достигло отметки в 231 человек, что на семь человек больше, чем в 2007 году»
© evrazia.org
Примерно столько же человек погибло и по другим причинам (несчастные случаи, нарушение правил обращения с оружием, нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, убийства и причинения смерти по неосторожности, превышения должностных полномочий и нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими), но сравнивать мы будем только суициды.
«Количество самоубийств в вооруженных силах США достигло 160 случаев в 2009 году»
© newsru.com
Численность войск
Хотел было написать, что численность примерно одинаковая:
- в армии РФ на начало декабря 2010 примерно 1 миллион военнослужащих (пруф);
- в армии US 1,09 миллиона (пруф),
но я вовремя заметил, что в цитате про США употреблено словосочетание вооруженные силы , которые помимо армии, т.е. сухопутных войск, включают ВВС, ВМФ, морпехов, и даже береговую охрану. Не думаю, что количество суицидов у представителей последних велико, но рассматривать все же стоит всех.
В википедии, на странице с численным показателями армий разных стран (List of countries by number of troops) данные по России похожи на приводимые выше, поэтому я возьму оттуда и показатель для штатов. В качестве общей численности регулярных войск США там упоминается 1,58 миллиона (больше только в Китае - 2,28 миллиона).
Что в итоге?
Исходя из вышеприведеных данных, в России процент смертности от суицидов составляет 0,0002% . В США 0,0001% . Статистика за пятилетие (2005-2009) с сайта infox.ru (не забываем о превышающей в 1,5 раза численности американских ВС):
«За последние пять лет число самоубийств в армии возросло в два раза. 1100 американских военнослужащих покончили собой с 2005 по 2009 годы.
…
По подсчетам правозащитников, с 2005 по 2009 годы в Вооруженных силах России покончили с собой более 2,5 тыс. человек»
Мое субъективное убеждение, что публичные данные о смертности в российской армии даже несколько преуменьшены, ситуацию еще и усугубляет. Наверное с утверждением
8. Перед войной
1937–1938 годы были кульминацией. Потом появилось ощущение, что острый период кончился. Жизнь, казалось, входила в обычную колею. Правда, отца уволили из Академии им. Фрунзе за опоздание. Он был там на самом хорошем счету, но ничего нельзя было поделать - только недавно ввели драконовские законы «о борьбе с опозданиями». Но он довольно быстро устроился снова - в Артиллерийскую академию. Там тоже кого-то уволили, нужен был преподаватель. А я кончила институт, и меня направили в Академию им. Фрунзе. Там ещё помнили отца. Тяжело было. К тому времени Академию уже основательно почистили, но и при мне раза два оказывалось, что «к нам затесались шпионы и вредители, а мы проглядели». Парторг зачитывает резолюцию: повысить бдительность, осудить, потребовать самого сурового наказания. И я принимала в этом участие. Я говорила отцу: «Как мы можем жить, как мы можем уважать друг друга? Я не могу уважать никого, кто делит со мной позор моего существования».
А материально стало легче. В последний год перед войной у отца было твёрдое положение, он делал блестящую преподавательскую карьеру, ему предлагали писать учебники по военной терминологии, по методике. И я довольно много зарабатывала. Иногда мне поручали индивидуально заниматься с высокопоставленными лицами. В Академии им. Фрунзе, где я работала, обучение языкам велось на высоком уровне. Когда требовались хорошие преподаватели, обращались к нам.
Однажды меня вызвал начальник кафедры полковник Куцнер, попросил подобрать группу для важного военного учреждения и вместе с ними туда пойти. Оказалось, речь идёт о Четвёртом управлении. Я испугалась. Мы знали, как много народу оттуда взяли, и радовалась, что о нас забыли. Но все мои ссылки на перегруженность уроками не помогли.
Несколько лет назад я приходила туда, как в родной дом. А теперь - всё совсем другое, ни одного знакомого лица, как будто я здесь впервые. Выписали пропуска. Встретили нас трое работников, один из них подполковник, Виктор Александрович Герасимов.
Я стала заниматься с ним индивидуально. Он прилично знал язык, нуждался только в разговорной практике. Оказался интересным человеком. Меня волновало то же, что и два года назад, и, как всегда, я не могла воздержаться от высказываний. Но он, по-видимому, обо всём давно передумал. И просил: «Да бросьте, неужели вы не можете ни о чём другом говорить?» «Не могу и не хочу. Во мне это сидит, как заноза».
Когда Ежов пришёл в НКВД, Разведупр и контрразведка НКВД объединились. Не знаю, остались ли они объединёнными, когда Ежова убрали. После урока мой ученик частенько говорил: «Мне надо ехать на Лубянку, а потом я вас подброшу к метро». То ли учреждения ещё не разделялись, то ли он работал в обоих. Мне было ясно, что мой ученик настроен, как и я, но, тем не менее, он делал своё дело. Мы всё время встречали таких людей, которые ненавидели систему так же, как и мы, и, как и мы, работали на неё так, будто были ей преданы всей душой. Это превосходит Оруэлла и Кафку! В то время студентов в Академии обучали по специально подобранным русским текстам, переведённым на английский язык, и никакой слушатель, когда я вела урок, не мог бы ко мне придраться. Главное было - хулить всё иностранное и прославлять нашего великого вождя, без этого не проходил ни один урок. Но один раз я попалась. Меня опять вызвал начальник кафедры и, с жалостью глядя на меня, сказал: «Поступило сообщение, что вы на занятиях хвалите Гитлера». Я посмотрела на него не с недоумением даже, а с ужасом: «Неужели вы этому верите?» «Нет, не верю, но вы, может быть, неосторожно выбираете материал». «Мы не выбираем материал, нам его дают. Нам подчёркивают, что читать студентам». Дело было так. Мы читали и переводили на английский статью из «Известий» о том, что Гитлер берёт одну область за другой и в то же время заявляет, что не хочет войны. И я позволила себе заметить: «Конечно, зачем ему война, если он может от западных империалистов получить всё без войны?» Один из семи курсантов моей группы написал, будто я сказала на занятиях, что Гитлер не хочет войны. Донос бездарный, но стукач должен стучать, а начальник - реагировать. Он говорит: «Будьте осторожны, следите за каждым словом». И вот при таких обстоятельствах мне тут же в Академии дают нового адъюнкта для индивидуальных занятий. Я сижу с ним на уроках и сама завожу опасный разговор, начинаю всё с того же: где он, мой ученик, был в 37-м году?
Приближалась война. Кого надо, уже посадили. Остался Мулька, слегка поблекший. Мы уцелели. Вроде бы опасность огульных, массовых арестов миновала. Мы снова стали ходить друг к другу в гости. И как-то у Мульки встретились со старым большевиком А.А.Сольцем. То, что Сольц на свободе, мы, конечно, знали, иначе бы на Мульке, его родственнике (Грета, жена Мули, - племянница Сольца), отразилось бы, но к этому времени Сольц в политическом отношении сошёл на нет. Заведовал каким-то музеем.
В начале 20-х годов Сольца называли «совестью партии». Он был председателем Партийного контроля. Приблизил к себе Мулю. Муля оказался в высоких сферах - был знаком с Марией Ильиничной Ульяновой и Емельяном Ярославским. Через него и мы приобщились к этим сферам. У Сольца в Доме правительства, где кинотеатр «Ударник», я познакомилась с Марией Ильиничной. Маленькая, худенькая, с высоким лбом, она была так похожа на Ленина, что в первый момент в её присутствии мы чувствовали себя неуютно, но она располагала к себе и, вероятно, была неплохим человеком. В эти годы у неё было трудное положение: друзья гибли один за другим, а она ничем не могла помочь.
И вот, в доме у Мульки, мы снова встретили Сольца. Он постарел и не производил былого импозантного впечатления. Шёл сороковой год. Только недавно кончилась лихорадка арестов. Заговорили на ту самую тему. Сольц возмущался: «Брали людей, возводили нелепые обвинения. И как все трепетали перед Ежовым!» Он назвал крупные имена. А вот он - не боялся, за кого-то заступился. А нам с отцом было жгуче интересно узнать: что же он думает на самом деле? И мы его всё подогревали. И когда он совсем уже был «готов», я вдруг говорю - так мягко, осторожненько: «Разве дело только в Ежове? Что-то неблагополучно в партии». Сольц вскинулся: «Как - партия? Партия никогда не ошибается!» Отец меня поддержал, и Сольц вдруг обнаружил, что говорит с людьми, которые замахиваются на партию! «Вы работаете в Академии, с командирами? Вы же можете нанести непоправимый вред обороноспособности страны! Как вас там держат?!» Тут я не выдержала: «Держат, пока никто не донёс. Но конечно - кто-нибудь донесёт». Он понял намёк: «Я - не доносчик». Ему лично старое воспитание не позволяло, но он сказал, что надеется, что кто-нибудь другой доложит: «Вас близко к Академии нельзя подпускать!» И до чего же стало противно! Что это за человек, если верит в такую глупость, такой бред, что, дескать, был один злодей - Ежов, а теперь его нет, и всё хорошо. Кажется, мы были тогда у Мульки в последний раз. Нам было неприятно, что мы подводим его своей несдержанностью. Собираясь в гости, мы уговаривались: «Не будем высказываться. Зачем пугать людей?» Но каждый раз не выдерживали. Постепенно бы теряли друзей, а новых особенно не приобретали - такое было время.
Пакт с Германией и финскую войну я застала в Академии; эти события тоже надо было обсуждать на занятиях, давать для перевода тексты о том, как «на нас напала финская военщина».
«Освободили» Польшу, и советским гражданам стало интересней жить. Среди преподавателей было много жён военных. С польской кампании возвращались героями. Главное, появились кофточки, шарфики, пуговицы! Началась «красивая жизнь». Мир расширился! Правда, в «освобождённые районы» пускали только по специальным пропускам, но вот мы узнаём, что Академия едет на лето в Гродно в лагеря. Конечно, первые, кто там оказался, сняли в магазинах сливки, но всё равно - кое-что и нам осталось. Гродно было голубой мечтой. Поехала чуть ли не половина преподавательского состава, в том числе и я.
Мы были в Гродно, когда немцы взяли Париж, и Гитлер выступал по радио из Гранд-Опера. Рядом со мной сидел генерал Н., он слушал с удовольствием. Я спросила: «Вас это радует?» «Пусть они друг друга сожрут». «А вы не думаете, что и до нас дойдёт?» То, что Гитлер - в Париже, я приняла как личную трагедию. В Гродно было несколько преподавателей, которых посадили в 37-м и освободили в 39-м, после снятия Ежова. С одним из них, полковником, мы как-то вечером гуляли. Он совсем не был похож на военного - небольшого роста, хилый, и всё кашлял. Пошёл дождь, я говорю: «Вы простудитесь». И вдруг он отвечает: «Я прошёл через такое, что теперь меня ничто не возьмёт». Тут мы поговорили! Виктор, который мне встретился первым из немногих освободившихся в то время, был очень сдержанным человеком. А этот полковник рассказал подробно, что с ним проделывали. И он ни в чём не признался. «Значит, всё-таки можно выдержать и не подписывать протоколов?» «Не принимайте это чересчур буквально. Нельзя выдержать. Им просто от меня было мало нужно». Командир корпуса показал на него, будто он - член татарской националистической организации. Когда ему предъявили показания, он был готов убить командира. Им дали очную ставку. «Я смотрел на него и, кроме ужаса и жалости, не чувствовал ничего. Он говорил голосом автомата. И лица я бы не узнал, так его изуродовали».
Этот человек не простил! Он жил воспоминаниями. В начале войны он исчез - погиб или попал в окружение. Есть такая вещь, как русский патриотизм, но он был татарин. А советским патриотом он точно не был. Если он попал в плен, его не удалось бы выдать после войны нашим - он бы скорее покончил с собой, чем вернулся.
Мой следователь потом на допросах добивался, с кем я встречалась из тех, кто сидел и вышел, потому что в романе Блондена описываются методы ведения следствия. И когда я не могла больше выдержать, я назвала этого полковника. Я старалась выгородить его, даже считая, что его нет в живых. Рассказала, что на него были ложные показания, рассказала об очной ставке с командиром. Следователь был доволен, что получил от меня хоть что-то, дал закурить.
Разговоры с полковником были для меня самым интересным событием в этом летнем лагере. На ловца и зверь бежит… А в это время наши наперегонки бежали на базар. Иногда кто-нибудь брал меня с собой. Боже, каким жалким зрелищем был этот базар! Но наши женщины были потрясены: какие детские вещи! Как простые крестьянки одевают детей! На базаре с нами иногда заговаривали евреи. Год назад они с радостью встречали советские войска, но теперь все их иллюзии поблекли, ничего хорошего от новой власти они уже не ждали.
Комната, в которой я жила, была реквизирована у местной жительницы. Можно себе представить, как она ко мне относилась. Я попросила у неё тряпку и ведро, и она вдруг закричала: «Берите, берите, это всё ваше! Что вы меня спрашиваете!» Я ей говорю: «Ничего моего тут нет. Я не виновата, что мне отвели у вас комнату. Я - на службе. Мне просто нужно вымыть пол». И она как-то со мной примирилась и в дальнейшем относилась вполне терпимо. Кто-то у неё уже был арестован, сын, кажется.
Вовсю шло гитлеровское наступление в Европе. По радио передавали о том, что французская армия разбита, беженцы на дорогах. Наши комментировали сдержанно, но весьма благожелательно по отношению к немцам. В это время мы поехали за город на пикник. Место называлось «Каскады». Так уж устроен человек - я хорошо помню, какая там была прекрасная река и какой лес. У меня до ареста сохранялось несколько фотографий, на них виден столик, уставленный бутылками, и ты сидишь рядом на траве. Следователь добивался: «Это водка?» «Нет, - говорю, - пиво». «Как же - пиво? Водку пили!» «Мне случалось и водку пить. Если это в ваших глазах преступление, пожалуйста, пишите: водка». Но главное: кто такой тот, кто такой этот? Я помнила - здесь сидел начальник курса, здесь - комиссар. А кругом - курсанты, преподаватели и преподавательницы. «А какие у вас были с ними отношения?» Какие могут быть отношения? Вместе на пикник поехали - и всё. С Академии следователь не поживился…
В тот последний перед войной год мне сделали серьёзную операцию. Я получила от месткома путёвку в санаторий. Была зима. Почти всё время я проводила одна. С утра после завтрака уходила в соседние деревни, и после обеда - опять. Придя в себя, постепенно начала общаться с людьми и познакомилась с одним биологом. Он по работе соприкасался с академиком Лысенко, и от него я узнала потрясающую вещь: оказывается, Лысенко вовсе не великий учёный, а жулик и негодяй, и все его открытия - сплошная туфта. Прибавился ещё один штрих к общей картине, а уж эту сторону советской системы - положение в науке - мы никогда под сомнение не брали. Прекрасно я провела время в этом санатории! Не могла дождаться встречи с отцом, чтобы рассказать ему о том новом для нас, что узнала. Он тоже был поражён. И когда встретил в лагере генетика Владимира Павловича Эфроимсона, уже был подготовлен к его рассказам.
Из книги Путь русского офицера автора Деникин Антон ИвановичПеред японской войной Мы молчали. Да и что мы могли сказать солдатам, чем возбудить их заинтересованность, как подымать их настроение, когда мы ровно ничего не знали о том, что происходит на Дальнем Востоке. Ни командный состав, ни офицерство, ни Генеральный штаб, за
Из книги Записки пленного офицера автора Палий Пётр Николаевич Из книги Атаман Семенов о себе. Воспоминания, мысли и выводы автора Семенов Григорий МихайловичГлава 3 ПЕРЕД ВОЙНОЙ Перевод полка в Монголию. Мое прикомандирование ко 2-й Забайкальской батарее. Поездка в Томск. Перевод в 1-й Нерчинский полк. Действия против хунхузов. Мобилизация. Отправка полка на запад. Остановка в Москве. Курьезное недоразумение в Кремле.
Из книги Дело всей жизни автораПеред «Большой войной» Снова с В. М. Шапошниковым.- Проблемы оперподготовки.- Хасан и Халхин-Гол.- Начало второй мировой войны.- Ответные меры. Вплоть до июня 1939 года я возглавлял в Генеральном штабе отделение оперативной подготовки. Основное время уходило у меня в
Из книги Фредерик Жолио-Кюри автора Шаскольская Марианна ПетровнаГЛАВА IV ПЕРЕД ВОЙНОЙ ГРОЗА ПРИБЛИЖАЕТСЯТо были для Фредерика и Ирен годы подъема и всеобщего признания, годы светлого, неомраченного счастья. Каждый день приносил известия о новых победах науки. За пять лет после открытия искусственной радиоактивности было найдено
Из книги История одной семьи автора Улановская Майя8. Перед войной 1937–1938 годы были кульминацией. Потом появилось ощущение, что острый период кончился. Жизнь, казалось, входила в обычную колею. Правда, отца уволили из Академии им. Фрунзе за опоздание. Он был там на самом хорошем счету, но ничего нельзя было поделать - только
Из книги Личная жизнь Александра I автора Соротокина Нина Матвеевна Из книги Волшебство и трудолюбие автора Кончаловская НатальяПеред войной (Александр) Было время, когда Александр сомневался в намерениях Наполеона стать властелином мира. Еще на Тильзитской встрече Наполеон сказал князю Волконскому за обедом: «Передайте вашему государю, что я его друг, но чтобы он остерегался тех, которые
Из книги Ещё вчера… автора Мельниченко Николай ТрофимовичПеред войной Утром меня подозвали к телефону. Говорил поэт Крученых:- Приходи сегодня вечером попозднее. У меня будет Марина Ивановна.Весь день я провела в ожидании этого свидания и часам к десяти пришла в переулок возле Кировских ворот, где много лет подряд в громадном
Из книги Двуликий Берия автора Соколов Борис Вадимович02. ПЕРЕД ВОЙНОЙ А на том берегу незабудки цветут… Генетика и генеалогия для детей.Мои родители – учителя, выходцы из крестьян. Тогда вся страна, от мала до велика, училась, и на учителей был большой спрос. Учителей на скорую руку готовили различные школы, техникумы, чтобы
Из книги Молотов. Второй после Сталина автора Хрущев Никита СергеевичПеред войной Еще до начала Великой Отечественной войны Лаврентию Павловичу приходилось заниматься и чисто военными вопросами. Так, 29 ноября 1939 года, в самый канун советского нападения на Финляндию, последовавшего утром следующего дня, он направил весьма тревожное
Из книги Вильгельм Кейтель - Размышления перед казнью автора Кейтель ВильгельмЧехарда перед войной Трагичность и пагубность последствий для партии и государства репрессий 1937–1938 гг. видна не только на фактах уничтожения огромного числа опытных, прошедших школу борьбы с трудностями советских, партийных и военных работников. Это сказалось и в
Из книги Кольцо Сатаны. (часть 2) Гонимые автора Пальман Вячеслав ИвановичПЕРЕД ВОЙНОЙ
Из книги Дело всей жизни. Неопубликованное автора Василевский Александр МихайловичПЕРЕД ВОЙНОЙ
Из книги Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива автора Ценципер ЮрийПеред «Большой войной» Снова с В. М. Шапошниковым. – Проблемы оперподготовки. – Хасан и Халхин-гол. – Начало Второй мировой войны. – Ответные мерыВплоть до июня 1939 года я возглавлял в Генеральном штабе отделение оперативной подготовки. Основное время уходило у меня в
Из книги автораПеред войной Для Юры первая половина 1938 года была непростой. Его устроили в детский сад с недельным пребыванием на Усачевке, рядом с институтом, где учились родители. Юра и тогда не был и потом не стал заводилой, держался всегда несколько в стороне, и в детском саду
Наверное, нет ничего страшнее на свете, чем творение рук человеческих. Самое страшное порождение – это война. В борьбе за власть, за призрачное желание владеть большим погибли миллионы людей. Истории известно много войн, длившихся десятками лет, но ни одна не была такой кровопролитной и жестокой, как Великая Отечественная. Тот, кому удалось выжить в этой страшной мясорубке, уже никогда ее не забудет.
Александр Трифонович Твардовский сам узнал все тяготы боевых действий. Его оружием были не только автомат, но и слово. Твардовский был военным корреспондентом, поэтому часто оказывался на передовой, в самой гуще событий. Он видел все: смерть, отчаяние, боль, жестокость, храбрость, самопожертвование. Из-под пера сами собой появлялись строки, поддерживающие дух солдата, помогающие выжить в тяжелое время. Война закончилась, но раны остались навсегда. Теме невозвращения с войны посвящено стихотворение «Перед войной, как будто в знак беды…», написанное в 1945 г.
Почти эпическое описание весенних садов, возвращает нас в довоенную весну, когда «Морозами неслыханной суровости / Пожгло и уничтожило сады». Автор говорит, что это было как предзнаменование, «знак беды». В мировой литературе часто используется этот прием. Вестниками плохих вестей выступают вороны, волки, природные стихии: например, затмение в «Слове о полку Игореве». У Твардовского – это небывалые морозы. Эти последствия суровой зимы означают, что сад не даст урожай, год будет голодным. Гиперболизация размеров предстоящего бедствия создается за счет наложения событий войны и морозов. Автор усиливает впечатление, подчеркивая «Чтоб легче не была, явившись в новости». Возникает парадокс: разве война может быть легкой?
Неизбежность и неотвратимость предназначенного раскрывается через глаголы в форме среднего рода «пожгло и уничтожило». Как будто это не конкретные морозы сделали, а некое абстрактное «оно». Тем самым появляется образ нависшего зла. Для создания особого стилистического эффекта используется оксюморон «пожгло морозами», две противоположные стихии сошлись в одном. Именно огонь холода является прототипом огня войны, которым будут уничтожены не только деревья.
Глубокий трагизм ситуации раскрывается через двойное противопоставление: «зеленый – черный» и «весна – зима». Есть и третье. Это подразумевающийся глагол «жить» в противовес «умереть». Весна всегда считалась символом жизни, возрождения, возобновления. Она всегда давала надежду на новый жизненный круг. Теперь эта надежда умерла. После зимы все начнется сначала, но, увы, не для всех. Потери на жизненном пути неизбежны. Только, если в одном случае их можно объяснить старостью и увяданием, то в другом – гибнут самые сильные, самые лучшие. Черные деревья среди зеленой листвы режут автору глаз. Но он говорит о другой боли: «И тяжко было сердцу удрученному / Средь буйной видеть зелени…» Внутренняя боль гораздо страшнее внешней. Как тут не вспомнить «Маленького Принца», который говорил: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».
В третьей строфе происходит дальнейшее нагнетание ситуации. Сравнение коры дерева и бревна усиливает образ смерти. Употребление просторечного эпитета «отхлупшею» как нельзя более точно передает состояние. Звуковое сочетание «хл» порождает эффект нехватки воздуха, как будто кто-то задохнулся. Полная картина смерти достигается за счет употребления эпитетов «мертвенный» и «гибельный». Особый стилистический эффект производит их сочетание со словами «избранные, лучшие». Эпитетом «избранные» в литературе чаще всего характеризуется человек. Благодаря его употреблению само дерево приобретает человеческие черты. Еще больший трагизм ситуации создает наречие «повсеместно». Погибли лучшие из лучших не только в этом саду, это горе вселенского масштаба.
Короткое предложение «Прошла война» по смысловой нагрузке равносильно трем предыдущим строфам. В первых трех описывались ужасы войны через символ погибшего сада. Теперь же не нужны длинные описания. Просто констатация факта. Коротко и отрывисто, на одном дыхании, как и долгожданное слово «победа». Следующее предложение дает развернутую характеристику событий. Ожившие деревья – это новые города и деревни, которые отстраиваются после войны. Живые зеленые ветки – новое молодое поколение. Наконец-то пришла новая весна, и жизнь вернулась в привычную колею. Но последняя строчка стихотворения свидетельствует об обратном: вернуть к жизни погибших людей нельзя
Сочетание анафоры и параллелизма усиливает взаимосвязь образа дерева и человека. Следующее за ними обращение к матери противопоставляет эту взаимосвязь. Если, в случае с деревом, еще возможно его возрождение и воскрешение, то для человека это нереально. Визуально, для большего разграничения этой пропасти, автор отделяет последнюю строку от всего стихотворения. Также меняется и стиль изложения. Если все стихотворение было своего рода повествованием, не имеющего своего адресата, отвлеченным, то последняя строка, это конкретное обращение к матери. Это собирательный образ женщины, чей сын погиб на той войне. Объединенные общим горем, они настолько близки автору, что он обращается к ней на «ты».
Военная тема в творчестве писателя очень многогранна. Если во время войны писались стихотворения
Выберите стихи... Армейский сапожник Баллада о товарище Баллада об отречении Большое лето В пилотке мальчик босоногий... В поле, ручьями изрытом... В Смоленске В тот день, когда окончилась война... Василий Теркин: 1. От автора Василий Теркин: 2. На привале Василий Теркин: 3. Перед боем Василий Теркин: 4. Переправа Василий Теркин: 5. О войне Василий Теркин: 6. Теркин ранен Василий Теркин: 7. О награде Василий Теркин: 8. Гармонь Василий Теркин: 9. Два солдата Василий Теркин: 10. О потере Василий Теркин: 11. Поединок Василий Теркин: 12. От автора Василий Теркин: 13. «Кто стрелял?» Василий Теркин: 14. О герое Василий Теркин: 15. Генерал Василий Теркин: 16. О себе Василий Теркин: 17. Бой в болоте Василий Теркин: 18. О любви Василий Теркин: 19. Отдых Теркина Василий Теркин: 20. В наступлении Василий Теркин: 21. Смерть и воин Вся суть в одном-единственном завете... Две строчки Дом бойца Дробится рваный цоколь монумента... Есть имена и есть такие даты... За Вязьмой Зачем рассказывать о том... Земляку Иван Громак Когда пройдешь путем колонн... Кружились белые березки... Ленин и печник Мы на свете мало жили... На дне моей жизни... Награда Не хожен путь... Немые Нет, жизнь меня не обделила... Ночлег Ноябрь О скворце Огонь Отец и сын Партизанам Смоленщины Перед войной, как будто в знак беды... Перед дорогой Песенка (Не спеши, невеста...) Поездка в Загорье Позарастали стежки-дорожки... Приглашение гостей Признание Про Данилу Про теленка Разговор с Падуном Размолвка Сверстники Со слов старушки Спасибо, моя родная... Станция Починок Ты дура, смерть: грозишься людям... Ты откуда эту песню... Ты робко его приподымешь... У Днепра У славной могилы Час рассветный подъема... Чкалов Я знаю, никакой моей вины... Я иду и радуюсь. Легко мне... Я убит подо Ржевом
* * *
Poem themes: Poems about War , Перед войной, как будто в знак беды, Чтоб легче не была, явившись в новости, Морозами неслыханной суровости Пожгло и уничтожило сады. И тяжко было сердцу удрученному Средь буйной видеть зелени иной Торчащие по-зимнему, по-черному Деревья, что не ожили весной. Под их корой, как у бревна отхлупшею, Виднелся мертвенный коричневый нагар. И повсеместно избранные, лучшие Постиг деревья гибельный удар... Прошли года. Деревья умерщвленные С нежданной силой ожили опять, Живые ветки выдали, зеленые... Прошла война. А ты все плачешь, мать.После Первой мировой войны Германия и Советская Россия оказались, по современной терминологии, странами-изгоями в Европе. Это, несмотря на идеологические разногласия, вело к сближению этих стран. В апреле 1922 года на международной конференции в Рапалло близ Генуи представители РСФСР и Германии подписали договор о дружбе и сотрудничестве.
Версальским договором 1919 года Германия была лишена права иметь большую сухопутную армию, бронетанковые и химические войска, военную авиацию. Во время советско-германских переговоров в Рапалло шла речь о том, чтобы предоставить Германии возможность обучать свои офицерские кадры для запрещённых Версалем родов войск в Советском Союзе. Военные круги Германии готовились к реваншу за Первую мировую войну, советское руководство - к мировой революции. Но на данном этапе выгода казалась обоюдной.
Военно-учебные центры создавались и оснащались почти исключительно за счёт Германии. При этом они были смешанными: подготовку в них проходили не только офицеры рейхсвера, но и командиры Красной армии. Инструкторами были немецкие офицеры, прошедшие Первую мировую войну. Техника также была в основном немецкая, изготовленная, в обход запретов Версальского договора, в таких странах, как Швеция, Нидерланды и т.п. Советской военной техники в тот период было вообще ещё очень мало, но в последний период существования школ она также появляется в их технопарке.
Всего в 1925-1928 гг. были открыты три школы: авиационная рядом с Липецком, танковая «Кама» под Казанью и химических войск «Томка» в Саратовской области. Обучение там было секретным, чтобы избежать разоблачений со стороны западных разведок (хотя утечки информации происходили и иногда ставили под угрозу всю программу сотрудничества). Немецкий персонал носил военную форму РККА без знаков различий.
Одновременно развивалось и открытое военное сотрудничество по линии посещения военных манёвров друг у друга. Германские делегации были в 20-е гг. единственными иностранными миссиями, присутствовавшими на манёврах РККА. Советские делегации, в которые входили такие известные военачальники, как Тухачевский, Мерецков, Уборевич, Якир и др., также регулярно посещали манёвры рейхсвера (так назывались вооружённые силы Германии до 1935 года).
Из этих фактов иногда делают необоснованный вывод, что СССР на свою голову подготовил кадры вермахта. На самом деле, учителями в этих школах были немецкие офицеры, и именно командиры РККА черпали у них знания и опыт для будущей войны. Общее количество подготовленных таким образом командных кадров было мизерным. Так, «Кама» подготовила всего около 250 советских и 30 немецких танкистов, «Липецк» - 120 немецких лётчиков (число советских неизвестно). Ни один крупный советский или немецкий военачальник не обучался в этих школах. Самым известным из советских выпускников стал впоследствии генерал С. М. Кривошеин. Сведения, будто сам Хайнц Гудериан закончил центр «Кама», неверны. Он лишь один раз посетил этот центр в 1929 году в силу своего служебного положения генерал-инспектора автомобильных войск рейхсвера.
Советско-германское военное сотрудничество было свёрнуто не сразу после прихода Гитлера к власти в Германии. Ещё в мае 1933 года представительная делегация рейхсвера присутствовала на манёврах Красной армии. Совместные учебные центры закрылись только в сентябре 1933 года.
К аспектам советско-германского стратегического сотрудничества в период Веймарской республики (1922-1933) следует отнести и активное участие немецких фирм в индустриализации СССР в годы первой пятилетки (1928-1932). Пожалуй, по своему вкладу в индустриализацию СССР Германия из всех стран уступает только США. Германия поставляла в СССР новейшее промышленное оборудование и специалистов. Без этой иностранной помощи превратить за считанные годы отсталое аграрное государство в одну из первых военно-промышленных держав мира было бы просто невозможно. Получается, что и в военной сфере, и в промышленности Германия значительно больше способствовала усилению СССР до Второй мировой войны, чем СССР - усилению Германии.
Сотрудничество обеих стран возобновилось после совместного раздела Польши в сентябре 1939 года и продолжалось не ослабевая вплоть до 22 июня 1941 года. В этот период Германия и СССР стали главными экономическими партнёрами друг друга. За полтора года между заключением пакта Молотова-Риббентропа и нападением на СССР третий рейх получил от последнего 865 тыс. т нефти, 140 тыс. т марганцевой руды, 14 тыс. т меди, 3 тыс. т никеля, 101 тыс. т хлопка-сырца, более 1 млн т лесоматериалов, 11 тыс. т льна, 26 тыс. т хромовой руды, 15 тыс. т асбеста, 184 тыс. т фосфата, 2736 кг платины и 1 млн 463 тыс. т зерна. Кроме того, СССР полностью обеспечивал в этот период, за счёт реэкспорта из третьих стран, потребности Германии в натуральном каучуке и других колониальных продуктах.
Взамен СССР получал от Германии, главным образом, новейшее промышленное оборудование. Германия поставила в нашу страну за 1940 и первое полугодие 1941 гг. одних только металлорежущих станков (которые в СССР тогда только закупались) 6430 (при их общем импорте в СССР за 1939 г. 3458 штук). Советские военные заводы получали уникальные механизмы для производства отдельных конструкций самолётов, танков, орудий, боеприпасов и т.д. Советские специалисты имели доступ к чертежам новой немецкой военной техники, отдельные образцы которой (преимущественно самолёты) также закупались. Это позволило СССР в короткий срок наладить собственное производство современной боевой авиации. Наконец, СССР получил от Германии линкор «Лютцов», переименованный здесь в «Петропавловск» (немцы назвали «Лютцовом» другой корабль).
В 1940 - 1-м полугодии 1941 гг. СССР поставил в Германию товаров на общую сумму 584,8 млн марок, Германия в СССР - на 426,7 млн марок (данные немецкие). Часто пишут, что в два часа ночи 22 июня 1941 года через станцию Брест проследовал на запад очередной советский эшелон с сырой нефтью, пиломатериалами и т.д. Но точно также и из Германии в СССР до ночи того рокового дня шли эшелоны со станками. Июнь 1941 года (причём только за двадцать один день) стал самым рекордным месяцем по стоимости поставок из Германии в СССР.
Почему правительства СССР и Германии до последнего момента усиленно укрепляли обороноспособность друг друга? Может быть, и Гитлер, и Сталин надеялись, что войны всё-таки удастся избежать? Будет ли когда-нибудь приподнята завеса над этой тайной?..
