Происхождение термина «илот» неясно. По мнению одних ученых, «илот» неясно. По мнению одних ученых, «илот» означает покоренный, захваченный в плен, а по мнению других, «илот» происходит от города Гелос, жители которого находились со Спартой в неравных, но союзных отношениях, обязывающих их к уплате дани. Но каково бы ни было происхождение илотов и к какой бы формально категории - рабов или крепостных - их ни относить, источники не оставляют сомнения, что фактически положение илотов ничем не отличалось от положения рабов.
Как земля, так и илоты считались общинной собственностью; индивидуальная собственность в Спарте не была развитой. Каждый полноправный спартиат, член «общины равных» и член боевой фаланги гоплитов получал от общины по жребию определенный надел (клер) с сидевшими на нем илотами. Ни клеры, ни илоты не могли быть отчуждаемы. Спартиат по своей воле не мог ни продать, ни освободить илота, ни изменить его взносы. Илоты находились в пользовании спартанца и его семьи до тез пор, пока он оставался в общине. Общее число клеров по числу полноправных спартиатов равнялось десяти тысячам.
Вторую группу зависимого населения составляли периэки (или периойки) - «вокруг живущие» - жители союзных со Спартой областей. Среди периэков были земледельцы, ремесленники и торговые люди. По сравнению с абсолютно бесправными илотами периэки находились в лучшем положении, они служили в ополчении и могли иметь земельную собственность, но не имели политических прав и не входили в состав «общины равных».
«Община равных» жила на настоящем вулкане, кратер которого грозил постоянно развернуться и поглотить всех на нем живущих. Ни в одном греческом государстве в такой резкой форме не появлялся антагонизм между зависимым и господствующим населением, как в Спарте. «Все, - замечает Плутарх, - кто считает, что в Спарте свободный пользуется высшей свободой, а рабы в полном смысле этого слова, совершенно правильно определяют положение» .
В этом причина - вошедшей в поговорку - консервативности спартанских порядков и исключительно жесткого отношения господствующего класса к бесправному насилию. Обращение спартанцев с илотами было всегда сурово и жестоко. Между прочим, илотов заставляли напиваться допьяна, и после того спартанцы показывали молодежи, до какого омерзения может довести пьянство. Ни в одном греческом полисе антагонизм между зависимым населением и господами не проявлялся так резко, как в Спарте. Сплочению илотов и их организации не в малой степени способствовал сам характер их поселений. Илоты жили сплошными поселками на равнине, по берегам Эврота, сильно заросшим камышами, где они могли в случае надобности укрыться.
С целью предупреждения илотский восстаний спартанцы время от времени устраивали криптии, т.е. карательные экспедиции на илотов, уничтожая наиболее сильных и крепких из них. Сущность криптий состояла в следующем. Эфоры объявляли «священную войну» илотам, во время которой отряды спартанской молодежи, вооруженные короткими мечами, отправлялись за город. Днем эти отряды скрывались в глухих местах, ночью же выходили из засады и внезапно набрасывались на поселения илотов, создавали панику, убивали наиболее крепких и опасных из них и снова скрывались. Известны и иные способы расправы с илотами. Фукидид рассказывает, что во время пелопонесской войны спартиаты собрали илотов, желавших получить за свои заслуги освобождение, привели к храму, и после того эти илоты неизвестно куда исчезли. Таким образом, сразу исчезло две тысячи илотов.
Жестокость спартанцев, однако, не предохраняла их от восстаний илотов. история Спарты полна крупными и мелкими восстаниями илотов. Чаще всего они происходили во время войны, когда спартанцы были отвлечены военными действиями и не могли с обычной зоркостью следить за илотами. Особенно крупным было восстание илотов во время мессенской войны, которое грозило смести самую «общину равных». Сор временем мессенских войн и возникли криптии.
«Мне кажется, что спартанцы такими бесчеловечными сделались с тех пор, когда в Спарте произошло страшное землетрясение, во время которого илоты восстали» .
Спартанцы изобрели всевозможные меры и средства, чтобы удержать исторически сложившиеся общественный порядок в равновесии. Отсюда происходила их боязнь всего нового, неизвестного и выходящего из рамок привычного строя жизни, подозрительное отношение к иностранцам и т.п. И тем не менее жизнь все-таки брала свое. Спартанский порядок при всей его видимой неизменности разрушался как извне, так и внутри.
После мессенских войн спартанцы пытались подчинить себе и другие области Пелопоннеса, прежде всего аркадию, но сопротивление горных аркадских племен заставило их отказаться от этого плана. После этого спартанцы стремятся обеспечить свое могущество заключением союзов. В VI в. путем войн и мирных договоров спартанцам удалось добиться организации Пелопоннесского союза, который охватывал все области Пелопоннеса, кроме Аргоса, Ахайн и северных округов Аркадии. Впоследствии в этот союз вошел и торговый город Коринф, соперник Афин.
До Греко-персидских войн Пелопоннесский союз был самым крупным и сильным из всех греческих союзов.
Спартанская гегемония продолжалась до Саламинской битвы, т.е. до первой крупной морской битвы, выдвинувшей на первый план Афины и передвинувшей экономический центр Греции с материка на море. С этого времени начинается внутренний кризис Спарты, в конце концов, приведший к разложению всех вышеописанных учреждений древнеспартаского строя.
Спарта, представляла собой пример греческого государства, в образовании которого большую роль играло завоевание.
Спарта (Лакедемон), древнегреческое государство и город на полуострове Пелопоннес, в долине реки Эврот (область Лаконика). В греческих мифах рассказывается, что предки героя Геракла были из Микен, города на Пелопоннесе. После смерти Геракла его сыновья – Гераклиды, то есть потомки Геракла – решили вернуть себе Пелопоннес. Согласно воле бога Аполлона, это смогло сделать только третье поколение Гераклидов. После завоевания Пелопоннес был разделен на три части, одна из которых – Лаконика – досталась двум братьям, Проклу и Эврисфену. От них произошли два царских рода – Агиады и Эврипонтиды.
Спартанские воины
В предании, возможно, отразилась история переселения дорийских племен в конце II тысячелетия до нашей эры на Пелопоннес. Дорийцы постепенно заняли почти весь полуостров, оттеснив или поработив ахейское население. Одним из главных поселений дорийцев была Спарта, возникшая из слияния четырех деревень – об, к которым в качестве пятой обы позднее были присоединены еще несколько поселений. К середине VIII века до нашей эры жители Спарты подчинили всю Лаконику. Местное ахейское население было превращено в рабов – илотов, дорийцы из других общин – в периэков, свободных, но политически неполноправных людей. Следующим этапом завоевательной политики Спарты было покорение Мессении (к западу от Лаконики). В результате двух Мессенских войн эта область была завоевана, ее население превращено в илотов.
Спарта представляла собой совершенно иной тип полиса, чем Афины. Ее возникновение восходит к дорийскому завоеванию, к XI веку до нашей эры. Это был один из первых полисов, основанных дорийцами. Уже внешне Спарта отличалась от Афин: в ней не было крепостных стен, не было каменных построек, мощеных улиц: все дома были деревянными. Спартанцы образовали общину равных и установили военное господство над Лакедемоном. Местное население было лишено свободы и земли, объявлено илотами, то есть военнопленными, которые вместе с землями были поделены между спартанцами и обязывались были отдавать половину произведенных продуктов господам.
Спартанцы в бою у Фермопил
Власть над илотами поддерживалась страхом и ежегодно объявляемыми криптиями – массовыми убийствами самых здоровых и сильных из них. Кроме илотов были еще периэки, то есть окрестные жители, которые сохраняли свободу, земледельческие и торговые занятия и обязаны были платить дань спартанцам. Сами спартанцы занимались только войной и пирами. Какой-либо труд считался у них постыдным. Спартанская община равных представляла собой родоплеменное войско.
Начала государственного устройства в Спарте были положены Ликургом, действовавшим на рубеже IX – VIII веков до нашей эры. Он установил порядок деятельности народного собрания – апеллы; собрание принимало законы, избирало должностных лиц, вершило суд, рассматривало апелляции; голосование осуществлялось криком; при выборах должностных лиц в центре площади собрания устанавливалась деревянная изба без окон, в нее помещались счетчики; каждый кандидат поочередно проходил через площадь мимо избы, собравшийся народ криком выражал свое отношение к кандидату, счетчики анонимно регистрировали уровень крика, а затем по их табличкам объявлялся результат выборов. Далее Ликург ввел двойную царскую власть, дабы предотвратить опасность тирании. Два царя – архагета – предводительствовали в войске, обладали правом жизни и смерти над воинами во время военных действий и осуществляли жреческие функции.
Цари входили в совет старейшин – геруссию, состоявший из 30 геронтов старше 60 лет, избиравшихся пожизненно. Совет старейшин обсуждал законопроекты и выносил их на голосование в народном собрании. Кроме этого Ликург учредил коллегию пяти эфоров, избиравшихся на 1 год и ведавших текущими делами полиса между народными собраниями. Эфоры наблюдали за небесными светилами и в зависимости от их расположения объявляли благоприятные и неблагоприятные дни для государственных дел и суда. Эфоры созывали и распускали собрания, готовили повестку дня собрания, поддерживали дисциплину и порядок во время собраний. Эфоры могли возбуждать вопрос об отрешении царей от власти. Один из эфоров, старший по возрасту, считался первым, и его именем назывался год в Спарте. Наконец, Ликург ввел первый свод законов, так называемые «Ретры».
Согласно этому законодательству, верховным собственником земли являлся полис. Земли разделялись поровну среди спартанцев; они не подлежали отчуждению, разделу и нераздельно передавались от отца к старшему сыну. Выморочные земли возвращались государству. Владение землей налагало обязанность военной службы. Наделы спартанцев обрабатывались илотами-рабами, которых нельзя было отчуждать. Все граждане, а полное гражданство наступало с 30 лет, были разделены по палаткам, по 15 человек в каждой. Эти военные подразделения назывались эномотии; они основывались на клятве взаимной поддержки, помощи, совместного ведения походного образа жизни, приготовления пищи и трапезы. Совместные трапезы – сисситии, или фитидии – имели особое значение. В них участвовали только граждане, а прислуживали юноши. Впервые принимаемый в число сотрапезников проходил испытание и тайное голосование: каждый из участников сисситии опускал в сосуд хлебный шарик; если шарик сдавливался, то это был голос «против» нового сотрапезника; если шарик опускался недеформированным, то это был голос «за»; следовало набрать 2/3 голосов «за».
Спартой называют древнее государство, расположенное на территории современной Греции в долине Эврота, на юге полуострова Пелопоннес. Сам город-государство возник в XI веке до н.э., а уже в VIII-VII веках до н.э. появилось более масштабное государство на основе муниципалитета. Период расцвета Спарты, как одного из самых влиятельных эллинистических государств, приходится на VI-IV века до н.э.
В ходе Пелопонесской войны были усмирены Афины, установилась гегемония Спарты в Древней Греции. Но попытки провести реформы и завоевать соседей не удались - государство вместе с Грецией стало частью римской провинции Ахея. Славу Спарте принесла ее армия, о которой писал еще Гомер в своей "Иллиаде".
Сегодня сложился настоящий миф о спартанских воинах. Их считают сильными, храбрыми патриотами, суровыми и грубыми. О Спарте сложено немало легенд, многие из которых легли в основу книг и фильмов. Но большая часть наших познаний об этом древнем государстве - мифы.
Спарта - древнегреческое название государства. Сами жители этого государства называли себя лакедемоняне. Названия Спарта тогда не существовало, его заменяло Лакедемон. Знаменитое нам слово появилось, благодаря не эллинам, а римлянам. Да и термин "лаконичный" имеет как раз древнегреческие корни, возник он от названия государства. Спартанцы считались сдержанными и немногословными, такими их знали и в Пелопоннесе, и за его пределами. "Лаконичный" буквально означает - по-спартански спокойный и молчаливый.
Спартанская армия была непобедимой. Армия этого древнего государства была достаточно сильной, чтобы ее боялись все соседи. Но по многим критериям войско Спарты уступало конкурентам, в том числе даже грекам. Воины считались прекрасно обученными и обладали отличными физическими навыками. Но дисциплина солдат была перенята и другими народами. Хотя римляне и восхищались силой армии Спарты, та, в конечном счете, им уступила. Стоит отметить, что спартанцы ничего не знали о горном деле. Это не позволяло им производить эффективную осаду городов. Да и тактика была простой, она базировалась на личной храбрости и силе воинов. В истории Древней Греции известно немало случаев поражений спартанцев, которые постоянно воевали то с соседями, то с внешними агрессорами. Хотя считается, что непобедимыми спартанцы были до 371 года до н.э. и битвы при Левктрах, где уступили фиванцам, можно упомянуть и куда более знаменитое сражение при Фермопилах. Воины показали беспримерную храбрость, но персы в итоге завоевали большую часть Греции. В 425 году до н.э. спартанцы проиграли битву под Пилосом, в 331 году до н.э. - битву при Мегалополе. Поражение в 222 году до н.э. в битве при Селассии стало тяжелым для Спарты, после чего ее насильно включили в Эллинский Союз. Вся история Спарты - черед войн, в которой немало было как славных побед, так и горестных поражений.
Войско Спарты было пешим. В составе армии Спарты были и всадники. Конное войско составляли состоятельные граждане, которые могли себе позволить приобрести лошадь, а потом ее еще и содержать. Но в итоге сражались все исключительно в пешем строю, дополняя фалангу отрядом "гвардии". Именно ею и являлись те самые знаменитые 300 спартанцев под предводительством царя Леонида, погибшие при Фермопилах. Ученые полагают, что в мирное время такой отряд мог играть роль военной полиции, подавляя восстания рабов.
Спартанцы были грубыми невежами. Современный стереотип показывает этих людей грубыми и видящими только силу в качестве достоинств. Хотя в Спарте умственный труд и не считался самым важным, это не говорит о народе, как о невежах. Государство подарило истории и поэтов, и писателей. Самыми знаменитыми из них считаются Алкман и Терпандр. Правда, хорошая физическая подготовка присутствовала даже у них. Даже знаменитый спартанский жрец и прорицатель Тисамен Элейский считался отличным атлетом. А миф о повальном невежестве спартанцев появился потому, что самые знаменитые культурные деятели города родились все же не в нем.
Слабых детей спартанцы сбрасывали вниз со скалы. Этот миф появился и укоренился, благодаря работам Плутарха. Ученый в своих описаниях спартанского общества поведал, что старейшины решали, каких детей надо сбрасывать вниз в ущелье. Самые слабые и неполноценные лишались права на жизнь. Однако современные историки не имеют однозначного мнения по данном вопросу. Большинство специалистов вообще скептично относится к данной легенде. Скорее всего, в Спарте такой традиции не существовало. Стоит помнить, что в древнегреческих летописях было немало преувеличений и приукрашиваний. Это стало понятным после сравнения описания одних и тех же событий в хрониках греков и римлян. В Спарте же действительно всегда существовала жесткая система воспитания детей, агогэ ("увод" в переводе). Растущие ребята считались достоянием всего общества. Из-за жесткости системы процент смертности среди детей действительно мог быть повышенным. Например, на алтаре Артемиды мальчиков били хлыстом целый день в качестве экзамена на мужество. Муки могли выдержать не все. Зато самые крепкие получали славу и почет. Но при этом говорить о преднамеренном убиении детей сразу после рождения нельзя. В ущелье вблизи Спарты были найдены кости людей. Но анализ показал, что всего 15% останков принадлежало несовершеннолетним. Скорее всего, тела сбрасывались в пропасть уже после смерти граждан. Внимания достоин факт существования хромого с рождения короля Спарты Агесилая, слепого поэта Тиртэоса. Если бы традиция убийства неполноценных детей существовала, то эти личности просто не выжили бы. Интересно, что в международной историографии данный миф попросту не прижился.
Спарта не знала торговли и ремесел. Согласно закону, спартанцы не имели права заниматься торговать и создавать предметы роскоши. Граждане посвящали себя военному искусству, а торговлю и ремесло, необходимые для функционирования экономики, отдали илотам и периекам. Говорить об упадке ремесел нельзя. По всей Греции славились практичные изделия, созданные в Спарте: керамика, одежда, обувь, оружие, мебель. В основном все это создавалось для внутренних целей и продавалось внутри страны. На свою территорию суверенная Спарта не впускала чужаков с их интересами и товарами.
Спарта выживала лишь за счет рабов. В качестве мысленного эксперимента предлагается лишить страну всего, что давали ей рабы-илоты. Верхушка, озабоченная лишь войной, просто вымерла бы с голоду. На самом деле без военной защиты спартанцев рабы или были бы завоеваны новыми, более жестокими господами, или бы погрязли в распрях. Да и сами спартанцы всегда могли захватить себе новых рабов, покорив новые земли с крестьянами.
Спартанцы были жестокими рабовладельцами. Есть легенда об уничтожении спартанцами в 424 году до н.э. двух тысяч самых крепких илотов. Считается, что так "кровожадные рабовладельцы" поступили, опасаясь вероятного восстания. На самом деле положение илотов было вовсе не плачевным. Те из них, кто готов был пойти на военную службу, получали свободу. Многие илоты решились на возможность улучшить свой социальный статус. Недовольные же бежали в захваченный афинянами Пилос. Античные историки исчезновение столько большого числа рабов Спарты приписали к массовому убийству, а не переходу на службу. Миф очевидно придуман, так как илоты всегда принимали участие в военных походах. Эти санитары, повара, строители помогли войску, но не участвовали напрямую в сражениях. А порой илоты в качестве легкой пехоты даже и воевали. В самые тяжелые для Спарты времена рабы были основой пополнения тяжелой пехоты, гоплитов. Миф же о массовом убийстве придумали афиняне в качестве пропаганды, запугивающей населения Мессинии. О реальном положении илотов говорят события III века до н.э. Царь Клеомен III предложил разбогатевшим "рабам" выкупить свою свободу за два килограмма серебра. Этой возможностью воспользовалось сразу шесть тысяч человек. Спартанцы не мешали илотам богатеть, требуя от них лишь часть урожая. А десятки тысяч таких рабов вообще занимались домашней работой, несложной и сытой, рядом со своими хозяевами.
Свобода народа Спарты уступала свободам в Афинах и Аттике. Оказывается, налоги в Афинах были намного больше, чем в Спарте. Да и без постоянного приобщения новых данников Афины не могли бы жить столь праздно. Этот факт не афишировался, пока город не стал заключать разнообразные союзы и завоевывать новые территории. Тогда союзники и узнали, что афинская демократия на деле обходится довольно дорого.
300 спартанцев храбро сражались с целой армией персов. Это довольно популярный исторический миф. Он воспевает храбрость и мужество воинов, чья сплоченная кучка остановила на время многотысячную армию завоевателя. Единственным достоверным источником можно считать "Историю" Геродота. Эллин писал, что в данной местности персидского царя помимо 300 спартанцев поджидали еще 1000 тегейцев и мантинейцев, около 1100 воинов из Аркадии, 400 коринфян, несколько десятков представителей других городов Пелопоннесса. Кроме этого в состав армии входили 700 феспийцев и 400 фиванцев. Простые подсчеты дают оценку численности греческой армии в 5-6 тысяч человек. И это речь идет только о тяжеловооруженных профессионалах. Геродот ничего не говорит о тех же илотах, которые прислуживали спартанцам и могли использоваться в качестве легкой пехоты. Но сам историк позже писал, что на каждого свободного воина Спарты приходилось до семи помощников-рабов. Судя по всему, при Фермопилах было похожее соотношение. Некоторые специалисты вообще оценивают численность всего греческого войска с рабами и союзниками в 12 тысяч человек, что в десятки раз выше классических 300. Но это не умаляет факт доблести греков. На поле боя их погибло 4 тысячи человек, еще 400 персы пленили.
При Фермопилах погибли все 300 спартанцев. И снова стоит говорить о красивом, но не вполне верном мифе. Одного из своих солдат, Пантита, царь Леонид отправил гонцом в Фессалию. Узнав об исходе боя и понимая, что его в Спарте ждет бесчестье, он повесился. Еще двух воинов, Еврита и Аристодема, царь отпустил из-за болезни. Но если первый потребовал доспехи и вернулся к друзьям, чтобы погибнуть с ними, то второго в Спарте ожидал позор и прозвище "трус". Даже отличившись через год в битве при Платеях, Аристодем не смог искупить своей вины. Говорили, что он просто искал смерти на поле боя.
Все 300 спартанцев были любовниками. Считается, что в сугубо мужском спартанском обществе гомосексуализм был распространенным явлением. В современной интерпретации Платону приписывают слова о воинах-любовниках, которые предпочтут умереть рядом с любимым, а не убежать и пережить унижение. Фактически же речь шла вообще о любящих друг друга людях, не обязательно с сексуальным подтекстом. Миф о гомосексуальности 300 спартанцев появился, благодаря Плутарху. Но он лишь упомянул, что "по мнению некоторых" царский отряд был сформирован на основе любви мужей друг к другу. Слухи развенчивает труд "Древние обычаи спартанцев". Там сказано, что мужам допускалось влюбляться в честных душой мальчиков, но вступать с ними в связь являлось позором. Страсть должна была быть душевной, а не плотской. Обвиненный в мужеложестве навсегда лишался гражданства. Да и в той битве мальчики никак не могли стоять рядом с воинами - обучение шло до 20 летнего возраста. А в спартанской армии даже землякам не разрешалось стоять рядом. Это в распущенных Афинах гомосексуальные связи считались нормой, ненавистники Спарты приписали свои устои другим.
Спартой правил царь. На самом деле Спартой правило сразу два царя. Так повелось еще с начала XI века до н.э. Цари представляли две разных династии: агиадов и эврипонтидов. Скорее всего, обе произошли от царя Аристодема, благодаря его сыновьям-близнецам. Функции правителей были в основном представительскими, но в случае войны один из них возглавлял в походе войско, а другой оставался в Спарте. Фактически страной руководил совет старейшин из 28 геронтов и обоих царей.
В Спарте не любили музыку. Казалось бы - какое отношение может иметь музыка к суровым воинам? На самом деле Спарта считалась чуть ли не самым музыкальным городом всей Греции. К музыке, как и к чтению, тут относились серьезно. Спартанцы считали, что песни подбадривают людей и помогают выполнять военные упражнения. В ходе атак солдаты пели хором под звуки флейты.
У спартанцев были рабы. Все илоты считались собственностью государства. Уже оно могло предоставлять рабов некоторым лицам в пользование.
Спартанские мальчики воровали и охотились по ночам на илотов. Считалось, что мальчиков заставляли обучаться воровству и ночной охоте для приобретения нужных военных навыков. Но в этом не было никакого практического смысла. Спартанцы не воевали за счет шпионажа или скрытого проникновения в лагерь врага. Их с детства приучали сражаться в составе фаланги. Да и что илотам вообще было делать на ночных дорогах? Крестьяне спокойно спали у себя дома. А отряды юношей ловили тех, кто бежал в Мессению или же жаждал присоединиться к мятежникам. Такой обычай сформировался в Первую Мессенскую войну. По сути, подрастающее поколение создало отряды ополчения. Воевать юноши еще не умели, но патрулировать дороги им было вполне по силам.
Спартанцы пренебрегали гигиеной. Считается, что фактический отказ от гигиены являлся отличительной особенностью быта спартанцев. Во всяком случае Плутарх в своих "Древних обычаях" писал, что этот народ не моется, не меняет одежду, не умасливает тело, как прочие греки. Но в той же книге сказано, что спартанцы на войну надевали красные одежды, чтобы не видна была кровь при ранении. Значит, далеко не все граждане носили рубища. Легенды о плохой одежде и отказе от мытья стоит относить к периоду военных сборов. Само собой, что там лучшие одежды нужны не были. С водой в Спарте проблем не было. Неужели люди ходили рядом с источниками и не смывали с себя грязь? Это привыкшие к регулярной заботе о своем теле афиняне так отмечали простоту спартанского быта. Тело тут тренировали, а не лелеяли. Афинское недоумение переросло в исторический миф. Геродот поведал, что перед боем спартанцы помимо подготовки оружия еще и расчесывали свои длинные волосы. Но сделать это с немытой головой нельзя! Скорее всего, спартанцы периодически мылись, хотя грязь им особого дискомфорта в походе не доставляла. Интересное в Спарте было отношение к бане. Считалось, что там тело будет нежиться. Сперва допускалось это лишь для стариков и больных. Но после Пелопонесской войны бани распространились и в Спарте, став популярными там. Так что говорить о грязных спартанцах не приходится.
1. Во главе Спарты стоял не один царь, а два. Эти "цари" были не полновластными монархами, а всего лишь полководцами и первосвященниками. Реальная власть находилась в руках геронтов, позже - эфоров.
2. Вообще, Спарта была геронтократией. Государственное управление осуществляла герусия - совет старейшин из 28 геронтов и обоих царей. Каждый геронт не мог быть младше 60 лет. Выборы геронтов проходили так: в день выборов кандидаты, один за другим, являлись перед народным собранием. Особые лица, "выборщики", находившиеся в отдельном закрытом помещении и не видевшие кандидатов, решали, кого из них народ встречал более громкими приветствиями - эти "достойные" и становились геронтами.
3. Народное собрание состояло из спартанцев, достигших 30 лет. Голосовали криками одобрения или неодобрения, без подсчета голосов, по принципу: кто громче крикнет, тот и прав.
4. Дети в Спарте находились в безраздельной собственности государства. Сразу после рождения они подвергались тщательного досмотру. Слабых и увечных сбрасывали в пропасть с Тайгетской скалы. Здоровые дети возвращались родителям, которые воспитывали их до 6 лет. После шести дети отбирались у родителей в пользу государства. Мальчики воспитывались под надзором специальных государственных надзирателей, которых возглавлял педоном. Детей подвергали всякого рода лишениям, едва кормили скверной пищей, а иногда нарочно морили голодом. Тех же, кто пытался добывать себе пропитание самостоятельно, выслеживали и сурово наказывали. Одежда детей состояла из простого лоскута материи, а ходили они всегда босиком. Ежегодно в праздник Артемиды (Дианы, богини-охотницы) мальчиков секли до крови, иногда - до смерти; кто выживал - становился воином. Таково было спартанское воспитание.
5. Вопреки распространенному убеждению, спартанцы не знали искусства войны, например, они не умели осаждать укрепленные города и воевать на море. Все, чему их учили, - сражаться в пешем строю, "один на один" и в фаланге.
6. Ни один спартанец не имел права питаться у себя дома. Все, не исключая и царей, ели в государственных столовых. Однажды царь Агис, возвратившись после изнурительного похода, пожелал обедать у себя дома, но это было ему воспрещено. Национальным кушанием у спартанцев была т.н. "черная похлебка" - суп из крови и уксуса.
7. Умственные занятия в Спарте не поощрялись. Люди, которые пытались ими заниматься, объявлялись трусами и изгонялись. За века своего существования Спарта не дала Элладе ни одного философа, оратора, историка или поэта.
8. Спартанцы очень мало занимались и ручным трудом. Всю черновую работу за них делали общественные рабы - илоты. Угнетение рабов в Спарте было самым сильным во всей Греции. Рабы Спарты не были неграми, они вообще не были чужестранцами, это были такие же эллины-греки, но покоренные и порабощенные спартанцами.
9. Впрочем, ни один спартанец сам не мог владеть рабом (рабами). Все илоты были собственностью государство, а уж оно передавало рабов отдельным лицам "в пользование".
10. Спартанцы часто заставляли илотов напиваться допьяна, распевать непристойные песни и танцевать непристойные пляски. На этом примере "свободных граждан" Спарты обучали, как нельзя себя вести. Патриотические песни имели право петь только спартанцы.
11. Государство поощряло своих граждан шпионить за рабами. Молодых спартанцев специально посылали подслушивать речи илотов и всех, кто покажется подозрительным, убивать. Самых сильных и отважных рабов, способных на протест, убивали тайно. Спартанцы особо следили, чтобы число илотов не превышало полмиллиона, так как иначе рабы могли стать опасны для государства. Само собой, илоты, то есть греки, обращенные в рабов, люто ненавидели своих поработителей-спартанцев.
12. Ликург, главный спартанский законодатель, под конец жизни покинул Спарту. Перед отъездом он взял со своих соотечественников клятву ничего не менять в законах до его возвращения. Чтобы связать ими спартанцев намертво, Ликург не стал возвращаться на родину, а добровольно уморил себя голодом на чужбине.
13. В конце своей истории Спарта, верная установлениям Ликурга, стала именно тем, от чего он и хотел ее спасти - обществом слабых, развращенных и неспособных бездельников.
Свод этих учреждений, по имени их составителя, называют законодательством Ликурга .
История этого знаменитого спартанского законодателя до такой степени искажена преданием, что в ней уже невозможно с достоверностью отделить истину от вымысла. Даже время его жизни нельзя определить с достоверностью. По всей вероятности, Ликург жил в начале девятого века до Рождества Христова. Время его законодательства обыкновенно относят к 884 году. Ликург, родом Проклид, был младший брат спартанского царя Полидекта, который умер во время беременности своей жены. В ожидании рождения ребенка, власть перешла к Ликургу. Ему было бы нетрудно удержать за собой престол навсегда, но он не захотел этого, и вскоре после смерти брата объявил, что если его вдова родит сына, то он станет править уже не как царь, а как опекун своего племянника. Говорят, что свояченица просила его жениться на ней и предлагала убить ребенка. Но Ликург в ответ на это приказал строго наблюдать за честолюбивой женщиной и велел тотчас после родов отнять у неё ребенка. Ликург сидел за столом вместе со знатнейшими спартанцами, когда ему принесли новорожденного мальчика. Он тотчас же, перед всеми присутствующими, провозгласил его царем и объявил, что с этого времени будет править только как опекун племянника. Ребенку он дал имя Харилая, которое значит «радость народа». Рассерженная свояченица и её приверженцы употребляли, говорят, всевозможные средства, чтобы отомстить Ликургу. Рассказывают, например, что они старались обвинить Ликурга в желании убить ребенка, надеясь этим путем приобрести и упрочить за собой царство. Говорят даже, что для отклонения от себя этого подозрения, Ликург сложил с себя власть и уехал из Спарты. Нет сомнения, однако, что эта причина его удаления просто выдумана в позднейшее время. Продолжительное путешествие Ликурга было, по всей вероятности, предпринято с единственной целью приготовиться к составлению законодательства, в необходимости которого он был убежден давно, так же как и соправитель его из дома Агидов и, без сомнения, многие другие знатные спартанцы.
Спартанский законадатель Ликург
Предание говорит, что Ликург провел вне Спарты десять лет. Он посетил различные страны, чтобы изучить их законы, нравы и учреждения, и, в особенности долго прожил на острове Крите. Критское государственное устройство, приписываемое знаменитому царю Миносу I, славилось по всей Древней Греции. Нет сомнения однако, что учреждения Крита были только приспособленными к обстоятельствам видоизменениями прежних обычаев и установлений, свойственных дорийскому племени. Поэтому критское устройство, скорее, чем всякое другое, могло служить Ликургу образцом для законов, в которых нуждалась древняя Спарта. В ней, как на Крите, жила ветвь дорийского племени, основавшая свое господство на порабощены прежних обитателей страны. Спарта также сохранила свои прежние учреждения, но уже не могла держаться, не сделав в них изменений, согласных с требованиями времени. На Крите Ликург познакомился с прославившимся своею мудростью поэтом Талесом, который, по его просьбе, отправился в Спарту, чтобы во время путешествия Ликурга по Малой Азии мирить ссорившихся между собою спартанцев и приготовить их к принятию законодательства Ликурга. Говорят также, что Ликург привез из Малой Азии творения Гомера , до тех пор неизвестные в собственной Греции.
В Спарте, во время отсутствия Ликурга, снова вспыхнули сильные междоусобия, и все жаждали восстановления и учреждения порядка. Достигнуть этого надеялись при посредстве Ликурга и потому просили его вернуться в родной город. С согласия известной части аристократов , он решился ввести правильное устройство или, вернее, применить древние обычаи и учреждения к измененным обстоятельствам и дать им новый и определенный вид. Готовясь приняться за выполнение этого плана, Ликург отправился сначала в Дельфы , чтобы получить от Аполлона , главного бога спартанцев, посвящение на роль законодателя. Принимаясь за дело во имя божества, как человек им вдохновенный, Ликург облегчал себе задачу государственного переворота и упрочение своих учреждений. При входе его в храм, дельфийская жрица обратилась к нему со следующими словами: «Ликург, любимец Зевса и всех остальных богов , я не знаю, богом или человеком называть тебя; мне кажется скорее, что бог».
Ликург не был составителем нового законодательства, но явился только реформатором древних дорийских учреждений древней Спарты. Он обновил греческие обычаи и установления древнейших времен, сохранившиеся у народов дорийского происхождения лучше, чем у остальных племен, изменив их, лишь насколько это было необходимо; дал им определенность, привел их в согласие между собою и, таким образом, навсегда упрочил их, как в государственной, так и в частной жизни спартанцев. В этом и заключалась сущность его законов Ликурга.
Основанием реформ Ликурга было совершенное рабство двухсот тысяч людей, так называемых илотов. Они не имели человеческих прав и рождались только для работы и прислуживания. Зато сами спартанцы могли проводить время в аристократической праздности. Свободные от всякого труда, они на досуге воспитывали в себе рыцарский дух, занимались только военными упражнениями и государственными делами. Ликург оставил прежнее разделение населения Лаконии на три класса. Илоты по-прежнему остались прислуживающими и бесправными, периэки получили некоторое участие в правлении, но одним только спартанцам было предоставлено настоящее управление государством. Число последних доходило (по крайней мере несколько сот лет после Ликурга) до девяти тысяч; число периэков до тридцати тысяч. И те и другие имели право на участие в народном собрании; но из одних спартанцев выбирались правители и должностные лица, между тем как периэки и в народное собрание могли являться только тогда, когда дело шло о решении мира или войны. Итак, древнее Спартанское государство состояло из большого числа крепостных крестьян и рабов (илоты), из свободных граждан, занимавшихся ремеслами, торговлей и земледелием (периэки), из немногих рыцарских дворянских фамилий, захвативших в свои руки государственное управление, живших в праздности и занимавшихся только военными упражнениями, охотой, да войной. Периэки уже весьма рано прониклись характером дорян и считали себя счастливыми и свободными. Расчет и гордость так тесно связали их со спартанцами против порабощенной массы илотов, что, во все продолжение древней спартанской истории, ни разу не говорится не только о возмущении периэков, но даже и о простом нарушении согласия между ними и спартанцами.
Во главе спартанского государства Ликург оставил двух царей из дома Проклидов и Агидов, ограничив только их власть. Через несколько поколений после Ликурга, власть царей древней Спарты сделалась еще незначительнее, вследствие увеличившаяся значения должностных лиц, называвшихся эфорами. С этих пор влияние царей на государство стало зависеть исключительно от их личного значения. Даже власть их, как предводителей войска во время войны, постепенно все уменьшалась. Законы Ликурга поставили их почти в то же положение, в каком находились цари гомеровского периода . Они были первосвященниками, председательствовали в сенате, где имели, однако, только один голос, созывали народные собрания и сначала руководили их прениями. В военное время им принадлежало главное начальство над войсками, и, в этом звании, они за пределами государства пользовались неограниченною властью. Другим спартанцам главное начальство над войсками никогда не вверялось. Только впоследствии стали отступать от этого правила в морских войнах и экспедициях в дальние страны. Других прав цари не имели и не пользовались никакими преимуществами перед остальными спартанцами, кроме разве некоторого оказываемого им почета. Так, например, на общественных пирах они получали двойные порции и занимали первые места на всех торжествах. Но в частной жизни все отличия исчезали, и знатные спартанцы обращались с ними, как с равными. Содержания они не получали вовсе, точно также, как и все чиновники в Греции вообще. Их наследственные владения были немногим больше, чем у других спартанцев. Кроме того, они пользовались известным доходом от сумм, которые им давали на жертвоприношения.
Действительная правительственная власть в древней Спарте находилась в руках сената, называвшегося герусией , или советом старцев. Он состоял из двух царей и двадцати восьми пожизненных членов. Сенаторы выбирались народным собранием из спартанцев не моложе шестидесяти лет. В руках герусии находилось все государственное управление. Она была высшим уголовным судилищем, обсуживала и решала все общественные дела, хотя важнейшие из них должна была представлять на утверждение народного собрания. Народное собрание происходило в древней Спарте постоянно раз в месяц, именно в каждое полнолуние. Оно было двоякого рода: большое и малое. В первом принимали участие все спартанцы и периэки; во втором – один только спартанцы. Участниками собрания могли быть только лица, достигшие тридцатилетнего возраста. Роль председателя в этих собраниях занимали цари или члены герусии, а впоследствии иногда и эфоры. Решение выражалось не подачей отдельных голосов, а общим восклицанием. Народное собрание выбирало сенаторов и должностных лиц, утверждало новые законы, постановляло приговоры в вопросах о спорном престолонаследии, о смещении должностных лиц, о преступлениях против спартанского государства и народа и, наконец, о войне и мире. Таким образом, ему было представлено решение всех общественных дел, но граждане не имели права рассуждать о предлагаемом вопросе, а должны были прямо выразить свое согласие или несогласие. Только впоследствии, когда народное собрание приобрело большие права, сделано было отступление и от этого правила. Точно также не могло народное собрание само от себя делать никаких предложений или собираться без созыва.
Главною целью законодательства Ликурга было развитие в древней Спарте рыцарских и военных свойств, которые могли бы обеспечить за ними постоянный перевес над остальными народами и покоренным населением страны. Поэтому война или военные упражнения были ежедневным занятием спартанцев. Когда спартанец был в походе, то день его почти исключительно был занят охотой, гимнастическими упражнениями, управлением государства или заседаниями в сисситиях и частных совещаниях об общественных делах. Древняя Спарта не была обнесена стенами. Лучшей её стеной считались мужество и воинственный дух жителей. Говорят, что Ликург запретил укреплять город, чтобы беззащитность его возбуждала и поддерживала военную деятельность населения. По законам Ликурга, только над могилами граждан убитых на войне можно было ставить памятники. Трус терял часть своих гражданских прав. Наконец, чтобы предупредить увеличение пределов государства и развитие в нем богатства, роскоши и изнеженности граждан, – древний спартанский законодатель запретил часто вести войну с одним и тем же народом и далеко преследовать бегущего неприятеля.
Воин армии спартанцев
Вследствие этих и некоторых других постановлений Ликурга, война сделалась настоящей стихией и предметом наслаждения спартанцев. Только идя на бой, наряжался спартанец. Перед битвой он надевал венок на свои длинные волосы, и шел на неприятеля под звуки флейт и военных песен. По-настоящему войско состояло только из спартанцев, военной одеждой которых был красный плащ. Периэков не всегда посылали на войну, а к вооружению части илотов прибегали уже в случае крайней нужды. Из них составляли тогда легкую пехоту, имевшую значение нынешних ополчений. Кавалерии в спартанском войске было немного; да и это небольшое количество служило только для прикрытия флагов. Независимо от этой кавалерии в войске Спарты была еще особенная гвардия, состоявшая из 300 частью пеших и частью конных людей. Отряд этот формировался из самых удалых юношей, и, вместе с командовавшим войсками царем, всегда помещался в средине боевой линии. Движения спартанского войска в сомкнутых массах отличались порядком и отчетливостью, а благодаря расчленению на многие мелкие части, оно было также очень способно к эволюциям и к партизанской войне. Вооружение пехоты состояло из очень большого щита, медных лат, длинного копья и короткого меча.
Гоплиты афинской (слева) и спартанской (справа) армии
Воспитание спартанцев
Спартанцы и периэки были одинаково подвергнуты суровому воспитанию и постоянным военным упражнениям. Воспитание считалось в древней Спарте чисто государственным делом и было направлено к развитию воинственных способностей, общественного духа и повиновения закону, к поддержанию чисто спартанских нравов и образа мыслей. Каждое новорожденное дитя подвергалось осмотру особенных должностных лиц, и, если они находили его дурно сложенным, ребенка бросали в пропасть, в известном месте Тайгетской горы. Остальные дети до седьмого года вверялись попечению родителей, обязанных воспитывать их самым суровым образом. С седьмого года каждый мальчик поступал в ведение государства и получал общественное воспитание вдали от родительского дома. Всех таких мальчиков распределяли группами, и они росли под наблюдением особенных надзирателей и учителей. В них старались развить телесную силу, ловкость в употреблены оружия, послушание, мужество, славолюбие, воздержность, настойчивость и хитрость.
В этом заключалась главная цель спартанского воспитания. Развитие умственных сил было также направлено только к тому, чтобы образовать воина и гражданина; о высшем образовании и чисто человеческом облагорожении личности нисколько не заботились. Умственный капитал увеличивался только для целей практической жизни. Так, например, молодых людей приучали к быстрой и явности понимания и выражения. Это качество было доведено у древних спартанцев до такой степени, что слово «лаконический» вошло в поговорку для обозначения краткого и меткого выражения. Пение, составлявшее вместе с элементарным обучением и гимнастикой одну из главных отраслей воспитания у всех греческих племен, было также предметом занятия и спартанского юношества; но там были в ходу преимущественно военные песни. Повиновение младших мальчиков старшим и вообще молодых людей взрослым было основным законом. Узаконения, относившиеся к телесным упражнениям, имели целью развитие силы, ловкости и закаленности тела. Мальчик должен был спать на камыше, спокойно выдерживать голод и жажду, жар и холод, и приучаться к тому, чтобы равнодушно переносить телесные страдания. Раз в год, в определенный день, спартанских юношей секли до крови, и. малейшее движение со стороны того, кого били, считалось величайшим позором. Говорят, что многие падали мертвыми, не испустив ни одного стона. Для приучения их к хитрости, нм было позволено красть себе за столом лишние порции, лишь бы только этого никто не заметил. В виде военного упражнения производилась также, от времени до времени, так называемая криптия, или травля илотов. Молодые люди должны были, спрятавшись в засаду, неожиданно нападать на возвращавшихся с поля илотов, преследовать их и убивать.
Воспитание спартанских юношей и девушек. Художник Э. Дега, ок. 1860
Воспитание спартанских девушек было проникнуто тем же духом. Мы не знаем, брали ли их от родителей или нет; но последнее вероятнее. Воспитание их также состояло, главным образом, в телесных упражнениях, как, например, в беге, плавании, кидании диска или кружка и даже во владении копьем. Их тоже приучали к перенесению страданий. Цель их воспитания состояла только в том, чтоб сделать из них сильных матерей и мужественно настроенных женщин. Для развития более нежных чувства сердца и истинной женственности древняя Спарта была плохим местом. Семейной жизни там не было – она была невозможна, как по свойствам женского воспитания, так и вследствие общественного воспитания мальчиков и артельной жизни мужчин.
Итоги реформ Ликурга
Вот главные законы и учреждения, существовавшие в древней Спарте со времен Ликурга. Они не были записаны, и говорят, что Ликург запретил записывать вообще какой бы то ни было закон, чтобы он не сделался пустой формальностью, а оставался сознанною народом частью народных нравов. Законодательство Ликурга держалось почти во все продолжение существования Спартанского государства. В последнее время однако оно, подобно рыцарским учреждениям средневековой Германии, перешло в порядок вещей, основанный на притеснении и кулачном праве. Введенное реформами Ликургом равенство спартанских фамилий исчезло очень рано, несмотря на меры, принятия им для его поддержания. Вместо этого равенства явилось чрезмерное влияние и господство небольшого числа семейств. Реформы Ликурга сделали древних спартанцев рыцарями, руководившимися во всех отношениях жизни военною гордостью. Их государство стало военно-рыцарской общиной, игравшей в последующие времена ту же роль в Греции, как Венеция в средние века и до XVII столетия в ряду итальянских республик. Большая часть древних писателей, в особенности те из них, которые жили в неспокойных демократических республиках, как, например, в Афинах , очень хвалили и прославляли аристократические военные учреждения Спарты, а Ликургом восхищались, как одним из самых мудрых законодателей. Причина этих похвал и восхищений заключается в том, что они видели, как остальные греческие государства подвергались вечным переворотам, и как от частых сношений с другими племенами их нравы и обычаи постепенно разлагались. Спарта же представляла им картину неизменного единства в управлении, редко нарушаемого согласия между гражданами и заботливого сохранения древнегреческих обычаев. Но зато Спартанское государство было основано на притеснении древних жителей страны, а все его знаменитое законодательство и все воспитание направлено только к насильственному господству и к войне. Даже знаменитая простота и неиспорченность спартанцев была не столько добродетелью, сколько необходимым условием их существования. Неизменность и долговечность созданного реформами Ликурга спартанского устройства были, главным образом, основаны на убеждении в собственных достоинствах и на гордости, которую военные занятия всегда и везде внушали людям. Хотя в древней Спарте власть и сосредоточивалась в руках немногих стариков, но сознание своей силы и превосходства над другими народами и мысль, что эти испытанные старики, долгое время бывшие как бы властителями всей Греции, выбраны из их же среды, – наполняла всех спартанцев одинаковой рыцарской гордостью, одинаковым презрением ко всем низким идеям и занятиям, ко всякой низости и трусости, и тем благородным духом, который держался в них, пока искушения не сделались чаще, и всем нам прирожденная чувственность не взяла верх над обычаями и законом.
Но при всей односторонности и лишениях спартанской жизни, она имела свои заманчивые черты и могла дать пищу душе человека. Как средневековый рыцарь проникался возвышенными чувствами и мыслями под влиянием религии, обрядов и поэзии, так и спартанец вдохновлялся немногими переданными ему сведениями и запечатленными в памяти творениями могучей народной поэзии. Круг его мыслей был тесен; но в этом тесном кругу душа, удаленная воспитанием и привычкой от всякой пошлости и разврата, сохраняла все свое первобытное благородство, пока наконец и в древней Спарте, как в новейшее время в Голландии и в Швейцарии, долго державшиеся нравы не уступили действию всеуничтожающего времени. Наконец, просветляющим элементом спартанской жизни являлись искусства, поэзия, музыка и периодические национальные торжества, где, под защитой родных божеств, собирался для поклонения им весь народ, властители и подвластные, – кроме бедняков илотов. Таким образом, мрак жизни без ремесел и торговли, без литературы и театра хотя отчасти прояснялся этими чертами греческого быта.
Последние годы и смерть знаменитого спартанского реформатора являются в рассказах древних в той же сказочной форме, как и вообще вся его жизнь. Его учреждения были введены не без затруднений и сначала вызвали многие бесплодные попытки частного сопротивления. По окончании дела Ликург, как говорят, объявил народному собранию, что для довершения его необходима еще одна мера; но что насчет её он должен сначала спросить совета у дельфийского оракула. Затем он взял со всех граждан клятвенное обещание не делать до возвращения его никаких изменений в законах. В Дельфах оракул сообщил ему, что реформы его превосходны, и что Спарта будет государством могущественным и славным, пока останется им верна. Ликург передал спартанцам изречение оракула, но сам к ним уже не возвращался, чтобы не развязать их от данной ими присяги. Куда он отправился, и где он кончил жизнь – трудно решить, – показания древних об этом противоречат друг другу. По одним, Ликург умер недалеко от Дельф; по другим – в Элиде; по третьим – на острове Крите. Предание говорит также, что, умирая, Ликург приказал сжечь свой труп и пепел его бросить в море, чтобы перенесение его в Спарту не подало как-нибудь спартанцам повода счесть себя освобожденными от исполнения своей клятвы.
Первая Мессенская война
В ближайшее после Ликурга время древние спартанцы подчинили себе остававшуюся свободной часть ахейского населения Лаконии и вели войну с соседями своими, аргосцами. Вскоре после того вспыхнула продолжительная и упорная борьба между ними и мессенцами. Борьба эта, продолжавшаяся девятнадцать лет (с 743 по 724 до и. X.), известна под именем Первой Мессенской войны . Обстоятельства её, так же как и ход второй войны того же имени, дошли до потомства только в песнях и легендах, где они являются в весьма изукрашенном виде, так что относительно частных эпизодов никак нельзя доискаться истины. Поводом к Первой Мессенской войне были частные споры пограничных жителей. Предание говорит, что еще прежде один спартанский царь с несколькими юношами, переряженными в девушек, напал, во время общественного богослужения, на собравшихся знатных мессенцев и при этом лишился жизни. По другому источнику, толпа мессенцев похитила спартанских девушек и убила спешившего на выручку их царя. Начались переговоры, тянувшиеся до тех пор, пока один спартанец не продал стада, доверенного его надзору мессенцем, и не убил присланного к нему сына этого человека. Мессенец пошел жаловаться в Спарту и, не получив удовлетворения, перебил на обратном пути всех встречавшихся ему спартанцев. Переговоры, начатые по этому случаю, также затянулись и были наконец прерваны спартанцами, внезапно и без объявления войны вторгнувшимися в Мессению.
Перевес в начавшейся войне, большею частью, находился на стороне спартанцев. В ежегодных нападениях своих на Мессению, спартанцы постоянно приобретали господство над всей плоской частью края. Мессенцы могли держаться против них только в укрепленных местах. После нескольких лет войны такого рода, мессенцы решились бросить все свои города и сосредоточить всю свою силу в горной крепости Ифоме . Здесь, во все остальное время Первой Мессенской войны, происходила ожесточенная борьба, похожая на борьбу троянцев и греков героического периода, и поэтические легенды точно также изукрасили и прославили это событие. Мессенцы, с самого начала, послали спросить совета у дельфийского оракула и получили в ответ, что они в том только случае могут надеяться на победу в войне, если принесут в жертву богам девушку из царского рода. По этому случаю между мессенцами возникают споры, прекращенные наконец Аристодемом , главным героем Мессении и членом её царского дома. Аристодем решается принести в жертву свою собственную дочь. Жених её не соглашается на это, и раздраженный отец собственноручно зарезывает дочь. Приговор оракула приводит спартанцев в уныние, хотя собственно царская дочь была принесена в жертву не богам, а гневу своего отца. Аристодем, Гектор Ифомы, совершает тогда блистательные подвиги. В это время к мессенцам присоединяются аргосцы, сикионцы и аркадцы, и когда бездетный царь их погибает в нерешительном сражении, то на его место выбирается Аристодем. Спартанцы подвергаются совершенному поражению. Но вскоре военное счастье опять переходит на их сторону. Мессенцам сообщается новое изречение оракула, о котором спартанцы узнают однако прежде их. Оракул обещал победу тому народу, который первый поставит сто треножников в ифомском храме Зевса . Мессенцы не спешили этим делом, так как предсказание хранилось в тайне от спартанцев, и кроме того казалось, что им невозможно его исполнить. Но один спартанец, переодевшись, успел пробраться в Ифому и поставил в назначенном храме сто маленьких глиняных треножников.
Вид на Мессению с вершины горы Ифомы
Отчаяние овладевает тогда мессенцами, тем более, что и разные другие приметы беспрестанно предсказывали им несчастие. Аристодем, преследуемый страшными сновидениями, впал в безнадежность и лишил себя жизни на гробе напрасно принесенной в жертву дочери. Тогда союзники отступились от мессенцев; в их горной крепости обнаружился недостаток припасов, и, наконец, после пяти месяцев страданий и геройской защиты, они были принуждены прекратить войну. Часть их бежала в Аркадию, Аргос и Сикион, а прочие сдались спартанцам, разрушившим тотчас Ифому. Оставшиеся мессенцы подверглись тяжелой участи. После Первой Мессенской войны они лишились политической свободы, и хотя имущество было им оставлено, но часть их прибрежья была отдана спартанским периэкам. Кроме того, они были обложены тяжелою данью половины полевого сбора и обязаны были, при похоронах всякого спартанского царя, надевать траур.
Вторая Мессенская война
Такое унижение и жестокость естественно должны были довести мессенцев до отчаяния и, рано или поздно, вызвать восстание и новую войну. Это было тем необходимее, что и другие народы Пелопоннеса не могли без опасения видеть значительное возрастание спартанского могущества. И действительно, чрез тридцать девять лет после падения Ифомы вспыхнула Вторая Мессенская война . Она продолжалась с 685 до 670 года, и была ведена спартанцами с гораздо большим ожесточением, чем первая, так как тут дело шло уже об усмирении восставших подданных. Главным героем Второй Мессенской войны был мессенец Аристомен , молодой человек, принадлежавший к царскому дому. Он был непосредственным виновником восстания и во время войны явился предводителем мессенцев, отказавшись от предложенного ему соотечественниками царского достоинства. Подробности Второй Мессенской войны тоже дошли до потомства только в песнях и легендах, потому рассказы о ней также баснословны, как и рассказы о первой войне. В особенности были воспеты подвиги и приключения Аристомена, и преувеличенные рассказы о них у мессенцев точно так же переходили от отца к сыну, как в Афинах история Тесея или в Фивах предания о Кадме и Эдипе .
Аристомен, выросший в Аркадии, собрав вокруг себя сыновей и внуков мессенских эмигрантов и обеспечив себе поддержку аркадского и аргосского населения, вторгнулся в Мессению, сопровождаемый толпами своих соотечественников и многих других пелопоннесцев, присоединившихся к нему. Едва вступил он на родную почву, как все население страны восстало, и вскоре вся Мессения вооружилась поголовно. Вслед за тем произошло сражение со спартанцами. Мессенцы не выиграли его, но и не испытали поражения, потому почувствовали доверие к успеху своего дела и к способностям своего предводителя. Аристомен, которого предание рисует храбрым, как Ахиллес , и хитрым, как Одиссей , умел смелыми военными подвигами возвысить мужество своих сограждан и навести ужас на неприятеля. Рассказывают, например, что однажды он пробрался в Спарту переодетым и в тамошнем храме богини войны поставил щит с надписью: «Этот щит, часть добычи отнятой, у спартанцев, – Аристомен посвящает Афине ».
Древний спартанский шлем
Тогда спартанцы обратились за советом к дельфийскому оракулу и получили, говорят, в ответ, что они должны выпросить себе предводителя у афинян. Афиняне, из зависти и ненависти к Спарте, послали им хромого и незнакомого с войной школьного учителя Тиртея , но этим самым помогли спартанцам больше, чем если бы отправили к ним отличного полководца. Тиртей был великий поэт и могуществом своих песен снова возбудил мужество и патриотизм в обезнадеженных и перессорившихся между собою спартанцах. Так говорит самая баснословная и потому пользовавшаяся наибольшим доверием легенда о Второй Мессенской войне. Очевидно, что это чистая выдумка позднейшего времени, когда между спартанцами и афинянами загорелась долго не потухавшая неприязнь. Другое предание говорит, что Тиртей, от которого и до нас дошло несколько превосходных военных песен, был гражданином Дориды. Может быть, все дело заключается просто в том, что спартанцы, по совету дельфийского бога, вверили главное начальство иностранцу. Изречение оракула и, с другой стороны, раздор и недоверие, поселившиеся между спартанцами, дали этому иностранцу большее значение чем то, каким пользовались прежние спартанские полководцы; и, благодаря этому, так же как и вследствие пробуждения нравственной силы спартанцев, он мог дать ходу Второй Мессенской войны новый оборот. В том, что Тиртей был великим поэтом и военным героем, не может быть сомнения. До позднейшего времени песни его пелись в Спарте для возбуждения мужества. Их уважали, как предание о подвигах предков, и пользовались ими для воспитания и развития юношества. Но военная его слава меркнет перед песнями, которые доводят блестящие подвиги мессенца Аристомена до пределов чудесного. Может быть, что виновниками этого были сами спартанцы, в особенности, если Тиртей был не дориец, а афинянин, как говорит одна легенда.
Но, несмотря на то, что появление Тиртея снова возбудило упавшее мужество спартанцев, счастье все-таки еще долго благоприятствовало мессенцам. В одном большом сражении Аристомен одержал даже такую блестящую победу, что спартанцы уже хотели отказаться от продолжения Второй Мессенской войны, и только Тиртей удержал их от этого намерения. Аристомен вступает в пределы Лаконии и даже решается проникнуть до ближайших окрестностей Спарты. Однажды, на храмовом празднике, он нападает на спартанских женщин, попадается им в плен, но вскоре ускользает от них и совершает еще много других похождений подобного рода. Наконец, дело доходит до нового сражения. Оно проигрывается мессенцами и Аристоменом вследствие измены подкупленного спартанцами аркадского царя, Аристократа , и мессенцы испытывают кровавое поражение. Спартанцы приобретают вследствие этого господство над низменной частью края, а противники их удаляются, как некогда в Ифому, в горную крепость Иру , за обладание которой Вторая Мессенская война тянется еще одиннадцать лет.
Спартанская чернофигурная чаша с изображением воина. Ок. 550-540 до Р. Х.
Эта продолжительная оборона находилась в связи с партизанской войной, в которой мессенцы так сильно тревожили своих противников набегами, что те принуждены были отказаться на некоторое время от обработки полей занятой ими Мессении. Поэтическое предание украшает этот период Второй Мессенской войны самыми удивительными подвигами и приключениями мессенского героя. Однажды он, между прочим, попался в плен вместе с 50 товарищами, сопровождавшими его в партизанском набеге. Вместе с ними и его столкнули в Каядас, скалистую пропасть, находившуюся в Спарте. Туда обыкновенно бросали государственных преступников или их трупы. Все пленники погибли при этом падении, одни только Аристомен невредимо достиг дна пропасти. Он пролежал там три дня и уже думал, что ему придется погибнуть голодной смертью, когда его спасла лисица, подкравшаяся к трупам. Он уцепился за её хвост и, таким образом, пробрался по запутанным изгибам пропасти. Благополучно выйдя из неприятельского города, он к величайшей радости мессенцев снова явился в крепости Ире. Здесь Аристомен отпраздновал гекатомфонию, – редкое торжество, которое у древних мог праздновать только тот, кто собственною рукою убил сто неприятелей. Праздник этот три раза повторялся в жизни Аристомена. Вскоре затем он снова был пойман критскими стрелками, нанятыми Спартой. Они потащили его связанным, с намерением привести в Спарту. На следующую ночь, не успев еще миновать границы Мессении, зашли они в дом одной вдовы. Дочь этой женщины, желая спасти героя своей родины, перепоила стрелков, освободила пленника и убежала вместе с ним и своею матерью. Аристомен выдал свою избавительницу за сына своего, Горга.
Но, несмотря на все мужество и счастье Аристомена, для Иры и мессенцев, как некогда для Трои и её героев, наступил час падения. В бурную ночь мессенская стража ушла с одного из крепостных постов. Спартанцы узнали об этом через перебежчиков и взобрались на крепостной вал. Три дня и три ночи защищались еще мессенцы под начальством Аристомена. Наконец, выбившись из сил, они был и принуждены уступить превосходству неприятеля и гонению судьбы. Аристомен потребовала свободного отступления с оружием в руках. Спартанцы согласились на это, и Аристомен вместе с оставшимися в живых товарищами отступил в Аркадию (670 до Р. X.). Здесь он тотчас составил план неожиданного нападения на Спарту, войска которой все еще находились в Мессении. Но от плана этого пришлось отказаться, потому что спартанцы узнали о нем от аркадского царя, которого подданные за эту измену побили камнями. Аристомен отправился тогда в город Галис, на острове Родосе. Царь этого города, Дамагет, спрашивал дельфийского оракула, кого ему следует взять в жены? Оракул отвечал: «дочь величайшего из греков». Вследствие того Дамагет женился на дочери Аристомена, которого он взял с собою на Родос. Здесь вскоре и умер Аристомен.
Мессенские эмигранты, чтобы найти себе новое отечество, поплыли, под предводительством Горга, к городу Регию в нижней Италии. Отсюда они овладели сицилийским городом Занклой , и, выгнав прежних жителей, дали ему имя своего родного края – Мессены. Это имя, изменившееся в Мессину, город сохраняет и до сих пор.
Мессенцев, оставшихся на родине, постигла самая ужасная участь: они все были обращены в илотов. Это злоупотребление победой во Второй Мессенской войне было так же гибельно для спартанцев, как и для побежденного народа. Жестоко притесненные мессенцы не пропускали ни одного удобного случая, чтобы восставать против своих владык, и враги древней Спарты всегда пользовались этим обстоятельством в войнах с нею. Через двести лет после окончания Второй Мессенской войны, восстание мессенцев, к которому присоединились и другие илоты, привело к продолжительной, но несчастной для них борьбе, известной под именем Третьей Мессенской войны . Спустя сто лет, фиванцы Эпаминонд и Пелопид , во время победоносной борьбы со Спартой восстановили независимость Мессении и тем навсегда поколебали могущество Спарты. Нельзя, однако, отрицать, что притеснение мессенцев и вообще илотство имели для древних спартанцев и свою полезную сторону. Мысль о внутреннем враге, готовом каждую минуту присоединиться к враждебным соседям, всего сильнее поощряла спартанцев и периэков крепко держаться учреждений, которые из каждого спартанца делали воина и всю их страну обращали в вооруженный стан.
Пелопоннесский союз
Народ, беспрерывно преданный военным упражнениям, естественно, должен был часто ссориться со своими соседями. Это лежало в самой природе вещей, и в поводах к войне не могло быть недостатка. Могущественнейшими противниками древней Спарты в Пелопоннесе были аркадцы и аргосцы, с которыми ей не раз приходилось вести войну. Аркадия, как и большая часть пелопонесских государств, должна была, наконец, заключить со Спартой союз и, подобно им, лишилась вследствие этого своей независимости. Арголида, после долгой борьбы, потеряла в 550 году до Р. X. прилегавший к Лаконии округ, Кинурию, и с тех пор уже не в силах была воевать со Спартой. Она не заключала, по примеру других пелопоннесских государств союза с Спартою; напротив того, постоянно уклонялась от участия во всех предприятиях, где Спарта являлась предводительницей пелопоннесцев, но была уже не в силах лишить Спарту её преобладающего значения или хотя бы только ослабить его. Около половины шестого века до Р. X. к союзу со Спартой (Пелопоннесскому союзу) принадлежали все государства Пелопоннеса, за исключением одной только Арголиды и незначительной Ахайи, долгое время не принимавшей никакого участия в делах Греции. Отношения древней Спарты к союзникам заключались в том, что в общих войнах она распоряжалась их войсками, давала направление общим делам Пелопоннесского союза и в союзном совете, решавшем вопросы о мире или войне, имела решительный перевес, несмотря на равенство голосов всех членов союза. Такое отношение сильной державы к другим самостоятельным государствам обыкновенно называют гегемонией – словом, заимствованным из греческого языка. Таким образом, Спарта ещё до начала персидских войн стояла в главе объединённого в крепкий союз Пелопоннеса, сосредоточивала в руках своих всю силу дорийского племени, считалась и у греков, и у не-греков первым государством Греции, и действительно имела право на это место, пока Афины, став во главе ионийского племени , не лишили ее большей части её значения.
Лакония и Спарта на карте древнего Пелопоннеса
В последнем десятилетии VI века до Р. Х. Спарта, союзниками которой, кроме большей части государств Пелопоннеса, были еще Мегара и Эгина, заговорила решительным тоном и за пределами своего полуострова, вмешавшись вместе со своими союзниками во внутренние дела афинян. Впрочем, достопамятная борьба между нею и Афинами за гегемонию в Греции начинается уже в следующем столетии. Главным эпизодом этой борьбы стала Пелопоннесская война .
В заключение заметим еще, что в конце этого периода один спартанский царь был низложен с престола и, убежав в Персию, стал в ряды врагов своей родины. Этого царя, соправителя властолюбивого Клеомена I , звали Демаратом . Он поссорился со своим товарищем, и оба они всячески старались вредить друг другу, пока, наконец, Клеомену не удалось погубить менее ловкого противника. Он объявил, что Демарат не царский сын, а подкидыш, воспитанный в доме его предшественника. Решение этого вопроса было предоставлено дельфийскому оракулу. Клеомен умел склонить его на свою сторону, и Демарату пришлось оставить престол (491 до Р. X.). Горя желанием отомстить, Демарат отправился в Персию, царь которой, Дарий , снаряжал в то время экспедицию против Греции.
О дальнейшей роли спартанцев в древнегреческой истории читайте в статьях:
