Свойства равных векторов. Векторы, определение, действия над векторами, их свойства. Свойства сложения векторов

Мы воспринимаем время и пространство через культурную сетку понятий. Одним из первых, кто высказался по этому поводу, был И. Кант, который говорил об априорности апперцепции времени и пространства. Американские ученые Э. Сепир и Б. Уорф заложили основы этносемиотики, утверждающей наличие связи между средствами выражения и картиной мира.

Идея укорененности восприятия в прошлом опыте (паттерн, ментальность, конфигурация, гештальт, тема, парадигма) рассматривалась этнопсихологами (В. Вундт), гештальпсихологами (М. Вертхаймер, В. Келер, К. Коффка, К. Левин), логиками (У. Куайн), методологами (Т. Кун), антропологами (Р. Бенедикт, М. Мид, М. Херсковец, К. Клакхон), социологами (П. Сорокин), структуралистами (Э Бенвенист). Если принять модель, предложенную этими учеными, то конфигурация ТК будет ответственна за особенности восприятия времени и пространства (табл. 2).

Таблица 2

Пространство
	Четкость/нечеткость временных понятий
Передача континуальности топоса	Рефлексия временной преемственности
Дискретизация пространства, сегменты пространства, точка, линия, фигура	Градуирование временного континуума, фракталы времени, ячейки времени
Опорные точки топоса, масштаб	Квалиметрия времени, ед. измерения
Отношения центра и периферии	Изоморфность времени
Границы макро-, мезо- и микрокосма	Слоистость, неоднородность времени
Концентрический/маршрутный типы восприятия пространства	Циклические, спиральные, линейные структуры времени
Вертикальные/горизонтальные структуры пространства, многомерность	Топология времени, координация временных подсистем
Геометрия пространства: внутреннее и внешнее, гиперпространство, плоскость, объем, пространство как соцветье	Гиперцикл, время-фантом, время-кольцо, время-яма, отсутствие в идеальном времени энтропии
Оппозиция «здесь» и «там»	Время «до» и «после»
Начало и конец, разворачивание и сворачивание пространства
Социальное пространство (дорога, хата, 6 соток и Т.П.)	Социальное время (рабочий день, отпуск, вахта и Т.П.), символика первого

Отсутствие в языке понятий «бытие», «время», «пространство», «отностительность» сделало бы невозможным передать, например, теорию относительности А. Эйнштейна. Это мало грозит стандартным индоепропейским языкам, но уже по отношению к языкам индейцев, эскимосов, такой факт может иметь местО.Э. Бенвенист доказал, что категории мышления не являются универсальными. В языке эве (Того, Бенин) нет субстанциального бытия, идея существования передается пятью разными глаголами.

Не следует, однако, утрировать зависимость восприятия от паттернов сознания. Эта проблема носит диалектический характер и тесно связана с уровнем развития конкретной культуры (письменная / бесписьменная, оседлая/кочевая, городская / негородская), ее экономической практикой (собиратели-охотники/сельское хозяйство). В лексиконе эскимосов находятся десятки слов для передачи оттенков снега, а у индейцев понятия «снег», «холод» и «лед» представлены одним словом с разными окончаниями. В языках и тех и других нет философских категорий. В то же время в санскрите существуют сотни терминов для фиксирования психологических состояний. Аристотель на основе синтаксиса греческого языка выделил формальную логику.

Осуществив реверсию понятий, приходим к выводу, что не менее сильным является и воздействие хронотопа на культуру. В классической европейской физике эта тема разработана слабо. Хронотоп - нерегистрируемая субстанция, фон происходящего. Воздействие времени как имплицитного фактора, структурирующего бытие, есть скорее тема традиционных философий Индокитая. В европейской гуманитарной науке много исследование по поводу влияния географических факторов на культуру, мышление, язык (Ш.Л. Монтескье, Л.И. Мечников, В.И. Вернадский), организующем воздействии времени на культуру (К. Ясперс, Л.Н. Гумилев). М.М. Бахтин придал натуралистическому понятию А.А. Ухтомского «хронотоп» ценностно-смысловой характер и впредь время и пространство стало участовать в культурном строительстве. Это не просто формы трансцендентальной апперцепции И. Канта, а живая культурно-историческая реальность. Оживленность времени и пространства в художественной культуре исследовал и В. Кругликов, В. Подорога.

Традиционалист Р. Генон изучал ТК как разворачивание сакрального времени и пространства. Он показал, каким образом социальная и коммуникативная сущность традиционного пространства и времени скрыта в сакральных символах (Царство количества и знамения времени, 1945). Кроме того, он первым предложил термин «традиционное общество» и высказывал гипотезу о существовании «интегральной традиции».

Опираясь на метод метафизики, Р. Генон полагал, что всякий феномен имеет основание в духовной реальности, независимо от того, как он выглядит с точки зрения обыденного или научного опыта. Он понимал традицию не как наследуемые культурные формы, а как некую вписанность в силовые линии Единого Смысла. По его мнению, чем ближе к исходному смыслу располагается фаза культуры, тем большей степенью реальности она обладает. Согласно данной трактовке кризис ценностей современного человека, хаос в общественной стабильности, разлад в микросоциуме и прочие тенденции деградации есть та же самая Традиция, но в ее потенциальной фазе. При сумме всех беспорядков порядок в системе сохраняется. Традиция не исчезает, ее перестают замечать. На виду остаются только телесность и потребление. Люди перестают руководствоваться традиционными ценностями, и их ментальность задается исключительно прагматическими целями. Полная внешняя анархия и смерть Традиции есть ее точка перехода в новый цикл. Конец света наступает с космической периодичностью, принося конец иллюзии отклонения от единой Традиции.

Прогрессивистской концепции истории Р. Генон противопоставляет прогрессирующее затемнение истинного знания. Он подчеркивал, что в кризисные эпохи частично происходит откат к Традиции, и средневековье - это последний тому пример. В странах Востока и Запада вплоть до указанного периода еще присутствуют следы «священных наук», «священных искусств», являющиеся областью приложения метафизического знания.

Возрождение заимствует от греко-латинской цивилизации внешние формы, которые уже там перестали функционировать как традиционные: священная наука трансформируется в эмпирический метод, метафизика - в рационалистическую философию. Постепенно остается только профанное знание науки и философии, ограниченное и противоречивое. Следы традиционных знаний в остаточной форме разбросаны по всему миру в некоторых духовных учениях и религиях. Лишь Восток долгое время сохранял посвященческий характер передачи знаний. Р. Генон понимает Восток не географически, а ценностно, как место сохранения Традиции. Именно этим объясняет он притягательность Востока для современных искателей истины - их влечет жажда контакта с живой Традицией.

Веды, согласно Р. Генону, представляют первоначальное знание о Традиции, поэтому ведийская космическая хронология - это точный инструмент познания, с помощью которого открываются гораздо более далекие горизонты, чем с привычной исторической точки зрения. Истинная ВК всегда в полноте сохраняет содержание Традиции независимо от своего географического местопребывания. Поддержание Традиции среди людей посредством непрерывной цепи учителей есть ее миссия и основание бытия.

Топос закладывает мироощущение, обусловливает дискретизацию мира, обеспечивает ритмизацию деятельности человека. Время представляет своих культурных героев для сублимации биологического субстрата. ТК отражает идею воплощения абсолютного хронотопа в относительный для эволюции индивидуальности. При этом «уровень, в котором субъект вступает в общение на началах жизни в абсолютном хронотопе, на началах глубинного общения, может и должен быть хранителем безусловно ценностного потенциала. И этот потенциал тогда может быть низводимым на иные уровни или ярусы личностного мира, где субъект совершает деятельность либо вступает в отношения в пределах обычных, условных хронотопов».

Время в ТК локально, единого времени нет, так как нет расписания автобусов и поездов. Время не пересчитывается в денежные единицы. Жизнь традиционного общества проходит в священном времени, как это превосходно воспроизвел М. Элиаде: «Труд, ремесло, война и любовь - все это были таинства. Повторение того, что пережили боги и герои, придавало человеческому существованию священный аспект, дополняющийся священной природой, приписываемой жизни и космосу. Открываясь, таким образом, Великому Времени, священное существование, каким бы бедным оно зачастую не было, тем не менее было богатым по своему значению: во всяком случае, оно не находилось под тиранией времени». Далее румынский ученый пишет о власти времени над индустриальным человеком, который сейчас, как никогда, ощущает себя узником повседневной работы, так как он контролируется временем работы. Современная цивилизация изобрела уничтожающее количество способов ухода от времени в часы досуга. Тогда как в ТК каждое занятие было способом жизни в священном времени и уходом от имманентного времени.

Аналогично можно сказать и о пространстве. Находясь в одном пространстве, человек ТК соотносился со священной географией. Каждое событие имело референта в сакральном времени и пространстве. Сейчас же мы имеем повседневное рутинное пространство и развитый туристический досуг по его смене.

Культура появляется в определенном сегменте хронотопа. Экстремальные условия хронотопа не благоприятны для РТК. Все известные развитые цивилизационные очаги расположены в благоприятных природных условиях: Египет, Шумер, Вавилон, Индия, Эллада, Китай, Мезоамерика, Перу. Существуют и другие примеры, когда наличие благоприятных природных условий не дает цивилизационного скачка: Австралия и Океания, Южная и экваториальная Африка.

Таким образом, возникает вопрос: время и пространство оказывают воздействие на ТК или ТК задает формат времени и пространства? В этом узловом моменте мы выходим на пересечение онтологии и гносеологии и давнейший спор о первичности субстанции или ее познания. Полагаем, что имеет место и то и другое и потенциальное третье. Эти два подхода схожи в подчинении субъекта властным структурам (языку, мышлению, подсознательному, социуму, хронотопу). Ситуация, однако, не настолько фатальна. Наряду с зависимостью субъекта от конкретного сегмента культуры, существует еще и возможность трансцендирования, «выскакивания» за обыденный опыт. Подобные «прорывы» в культуре будут рассмотрены в последней главе.

Первые представления о времени возникли в процессе дифференциации общества из окружающего мира. Становясь все более автономным, социум приобретает собственное время развития, кᴏᴛᴏᴩое возникает как разрыв с окружающей средой. Социальное время (время синхронной деятельности больших групп людей) сначала как бы приспособляется к естественному времени, а затем становится все более ϲʙᴏбодным от него. Главным фактором, определяющим ход социального времени, будет преобразующая творческая деятельность человека, посредством кᴏᴛᴏᴩой он меняет как себя, так и окружающую среду. Социальное время может существенно отличаться от календарного. Так, по календарю XIX в. начался в 1801 г. и закончился в 1900 г. Но с позиции истории культуры, но меркам социального времени он начался в 1789 г. (с Французской революции) и закончился в 1914 г. (с началом Первой мировой войны)

В результате взаимодействия природных ритмов и социального времени постепенно возникает время культуры, во многом являющееся противоположностью естественного времени (оно обратимо, качественно неоднородно, растяжимо), в нем представлены одновременно (и целиком) прошлое, настоящее и будущее, т.е. оно синхронно обозримо. Эти особенности культурного времени позволяют говорить о нем как о пространстве человеческой духовности.

Первые представления о времени формируются скорее всего в палеолите на базе попыток осмысления процессов движения и изменения. Переход от первобытного стада к первой форме социальной общности — роду — был переходом от «природы» к «культуре», а значит, требовал замены естественных биологических связей, объединявших особи в стаде, на искусственные, надбиологические, было крайне важно создание совместного времени, т.е. жизни в едином ритме. В противном случае невозможна совместная, т.е. согласованная деятельность. Первые ритуалы создавали единый ритм, для чего использовались все подручные средства — голос человека, хлопки, притоптывания, извлечение звука из всего, что только может звучать, а также совместные телесные движения (ритуальные танцы) На ϶ᴛᴏй основе сформировался образ циклического времени, в кᴏᴛᴏᴩом нет четкого различения между прошлым, настоящим и будущим. Время считается одухотворенным, качественно разнородным (например, «счастливое» и «несчастливое»), кᴏᴛᴏᴩое не предшествует отношениям, событиям и вещам, а создается ими и не способно существовать в отрыве от них.

Цивилизации, появившиеся позднее, для преодоления ограниченности родовой жизни должны были найти такой эталон ритма, кᴏᴛᴏᴩый позволил бы согласовать жизнедеятельность людей на больших расстояниях. Первые оседлые культуры с ϶ᴛᴏй целью устанавливали связь циклов разлива рек, в долинах кᴏᴛᴏᴩых они селились, с циклами обращения небесных светил. По϶ᴛᴏму для данных цивилизаций также характерно циклическое представление о времени. Нужно помнить, такие представления остаются также локальными.

Идея единого линейного времени культуры побудет только в христианском мировоззрении. Стоит заметить, что оно создает единое время культуры посредством особых механизмов, опирающихся на смерть Иисуса Христа. Именно ϶ᴛᴏ событие обеспечило возможность ϲʙᴏбодного перемещения от одного ритма совместной жизни к другому. В христианстве время было превращено из чужой, не подвластной людям силы в средство воспитания человечества. Время должно было объединять людей и служить целям созидания.

Современные представления о времени не могли бы появиться без рождения протестантизма, впервые обосновавшего необходимость активной деятельности человека здесь, на Земле.
С одной точки зрения, ϶ᴛᴏ способствовало промышленной революции, положившей начало современной цивилизации. Новое отношение к времени оказалось экономически продуктивным, заставляло ценить каждое мгновение, не откладывать жизнь, уповая на грядущую вечность. Но с другой стороны, лозунг «время — деньги» ведет к потере ценностей и обессмысливанию мира, что стало одной из причин кризиса современной культуры.

Именно осознание данных причин привело к изменению отношения ко времени. Сегодня происходят демассификация времени (оно становится более индивидуальным) и его реструктуризация. По словам Э. Тоффлера, «третья волна» бросила вызов механической синхронизации, заменив большую часть наших основных социальных ритмов и оϲʙᴏбодив нас данным от машинной зависимости. Еше в 1970-е гг. появилось гибкое время, когда работнику разрешили выбирать часы работы.

Сейчас, в результате предельного расширения пространства культуры (глобализации) и образования общего времени образуется новая культурная идентичность. Современное человечество, наблюдающее на экранах телевизоров и мониторов события, происходящие в мире, как в реальном времени, так и в записи, демонстрирует полную независимость от природного, календарного, географического и даже социального времени. В любое время дня и ночи в любой части света человек может просмотреть любое событие независимо от того, в каком реальном времени оно произошло. Поскольку человечество все больше осознает, что оно имеет общую судьбу, само время как феномен культуры перестает быть «разным» (у каждой культуры — ϲʙᴏе), оно все больше становится общим, оно уже не разделяет людей, а объединяет их.

Культурная грамматика Э. Холла

Стоит сказать, что каждая культура содержит ряд ключевых элементов — культурных категорий, кᴏᴛᴏᴩые определяют способы общения и поведения индивидов. Важно заметить, что один из крупнейших специалистов по межкультурной коммуникации Э. Холл выделяет такие категории, как время, пространство, контекст и информационные потоки.

Время как категория во всех культурах служит важным показателем темпа жизни, ритма деятельности.
Следствием ϶ᴛᴏго будет планирование времени, без кᴏᴛᴏᴩого немыслимо функционирование современного общества, а также регулирование приоритетов и предпочтений людей. От ценности времени в культуре зависят типы и формы общения людей. Не стоит забывать, что важным показателем того, как ᴏᴛʜᴏϲᴙтся к времени в разных культурах, будет отношение людей к пунктуальности. Материал опубликован на http://сайт
К примеру, в Германии, Швейцарии и некᴏᴛᴏᴩых других странах Европы, а также в Северной Америке обычно ожидается ϲʙᴏевременное появление собеседника, причем существует определенная шкала опозданий и для каждой ступени ϶ᴛᴏй шкалы предусматривается подходящая форма извинения. Так, неписаные правила делового данныекета европейских культур позволяют опаздывать на встречу не больше чем на 7 мин. Важно знать, что большее опоздание будет демонстрацией собственной несерьезности и грозит потерей возможности получения доверия партнера. Студенты, ждущие в аудитории преподавателя, могут покинуть ее через 15 мин и будут нравы.

Другим очень важным аспектом будет основная временная перспектива, существенно разная в разных культурах. К примеру, Иран, Индия и некᴏᴛᴏᴩые страны Дальнего Востока ориентированы в прошлое, США — в настоящее и недалекое будущее; для России, скорее всего, характерна ориентация на прошлое и будущее, причем максимальное внимание уделяется будущему, а настоящему придается не столь большое значение.

Время будет показателем темпа жизни и ритма деятельности, принятых в той или иной культуре. По способу использования времени культуры принято разделять на два противоположных вида — монохронные, где время распределяется так, что в один и тот же отрезок времени возможен только один вид деятельности, по϶ᴛᴏму одно идет за другим, как звенья одной цени, и полихронные, когда в один и тот же отрезок времени возможен не один вид деятельности, а сразу несколько.

В монохронных культурах время понимается как линеарная система, наподобие длинной прямой улицы, по кᴏᴛᴏᴩой люди перемещаются вперед или остаются в прошлом. Здесь время можно экономить, терять, наверстывать, ускорять; с помощью времени поддерживается порядок в организации человеческой жизни. Исходя из того, что «монохронный» человек занимается только одним видом деятельности в определенный отрезок времени, он как бы «закрывается» в ϲʙᴏем собственном мире, куда другим людям нет доступа. Люди такого типа нелюбят,если их прерываютв процессе какой-либо деятельности. Материал опубликован на http://сайт
Именно такая система использования времени господствует во многих индустриально развитых странах — Германии, США, ряде североевропейских стран. Монохронное время побудет только на высоком уровне развития цивилизации, причем не у всех народов.

Стоит сказать - полихронное время противоположно монохронному. В культурах ϶ᴛᴏго типа большую роль играют межличностные, человеческие отношения и общение с человеком важнее, чем принятый план деятельности. Материал опубликован на http://сайт
К типичным полихронным культурам ᴏᴛʜᴏϲᴙтся Латинская Америка, Ближний Восток и государства Средиземноморья, а также Россия. В данных культурах пунктуальности и распорядку дня не придается большого значения. Именно ϶ᴛᴏт тип времени присущ изначально всем народам.

Пространство. Стоит сказать, что каждому человеку для нормального существования необходим определенный объем пространства вокруг него, кᴏᴛᴏᴩое он считает ϲʙᴏим личным пространством и вторжение в него обычно рассматривается как покушение на внутренний мир человека. Размеры ϶ᴛᴏго пространства зависят от степени близости с теми или иными людьми, принятых в данной культуре форм общения, вида деятельности и т.д.

Стоит сказать, что каждый человек подсознательно устанавливает и интуитивно поддерживает границы ϲʙᴏего личного пространства, кᴏᴛᴏᴩыетрадиционно не создают проблем для коммуникации. Эти границы зависят, в частности, от отношения к конкретному собеседнику.

Так, друзья всегда стоят ближе друг к другу, чем незнакомые люди. Исключая выше сказанное, дистанция партнеров по коммуникации зависит от таких факторов, как пол, раса, принадлежность к культуре или субкультуре, конкретные социальные обстоятельства и др. Холл по результатам ϲʙᴏих наблюдений выделил четыре зоны коммуникации:

• интимную — разделяемую достаточно близкими людьми, не желающими посвящать в ϲʙᴏю жизнь третьих лиц. Практически во всех культурах мира не принято вторгаться в чужую интимную зону. Зоны интимной дистанции зависят от той или иной культурной среды. Так, в западноевропейских культурах она составляет около 60 см; в культурах восточноевропейских народов — приблизительно 45 см, в странах Южной Европы и Средиземноморья — расстояние от кончика пальцев до локтя руки. Партнеры на ϶ᴛᴏм расстоянии не только видят, но и хорошо чувствуют друг друга;
• личную — расстояние, кᴏᴛᴏᴩое поддерживает индивид между собой и всеми другими людьми при общении; ϶ᴛᴏ личное пространство, непосредственно окружающее тело человека и составляющее 45-120 см. На таком расстоянии физический контакт не обязателен. Это оптимальное расстояние для разговора, беседы с друзьями и хорошими знакомыми;
• социальную — дистанция между людьми при формальном и светском общении, то расстояние, на кᴏᴛᴏᴩом мы держимся при общении с незнакомыми людьми или с малой группой людей. Социальная (общественная) зона составляет 120-260 см. Стоит заметить, что она наиболее удобна для формального общения, поскольку позволяет се участникам не только слышать партнера, но и видеть его. Такое расстояние принято сохранять при деловой встрече, совещании, дискуссии, пресс-конференции и проч.;
• публичную — дистанция общения на публичных мероприятиях (собраниях, в аудитории и др.), т.е. расстояние, предпочтительное при коммуникации с большой группой людей, массовой аудиторией. Кстати, эта зона предполагает такие формы общения, как собрания, презентации, лекции, доклады и речи и др. Публичная зона начинается с расстояния от 3,5 м и может простираться до бесконечности, но в пределах сохранения коммуникативного контакта. По϶ᴛᴏму публичную зону еще называют открытой.

Пространственный фактор в коммуникации может также служить для выражения отношений господства-подчинения, и в

каждой культуре приняты разные сигналы, выражающие отношения во власти. К примеру, в Германии и США верхние этажи офисов обычно предназначены для руководящих работников компании. При ϶ᴛᴏм угловые офисы с наиболее широким обзором занимаюттрадиционно главные менеджеры или владельцы компаний. В России и во Франции руководители стараются избегать верхних и вообще крайних этажей, предпочитая размещать ϲʙᴏи офисы на средних этажах здания. Это объясняют тем, что власть и контроль в данных странах обычно исходят из центра.

Контекст. Характер и результаты процесса коммуникации также определяются степенью информированности его участников. В некᴏᴛᴏᴩых культурах для полноценного общения необходима дополнительно подробная и детальная информация, так как в них практически отсутствуют неформальные сети информации и, как следствие, люди оказываются недостаточно информированными; данные культуры называются культурами с низким контекстом. В других культурах люди не нуждаются в получении детальной информации, ɥᴛᴏбы иметь ясную картину происходящего, так как в силу высокой плотности неформальных информационных сетей они всегда хорошо информированы; такие общества называются культурами с высоким контекстом.

Высокая плотность информационных сетей предполагает тесные контакты между членами семьи, постоянные контакты с друзьями, коллегами, клиентами, благодаря чему они постоянно в курсе всего того, что происходит вокруг. К странам с высоким контекстом культуры принадлежат Франция, Испания, Италия, страны Ближнего Востока, Япония и Россия. К типу низкоконтскстуаль- ных культур можно отнести Германию, Швейцарию; в культуре Северной Америки соединяются средний и низкий контексты.

Информационные потоки. Для процесса коммуникации значение информационных потоков определяется формами и скоростью распространения информации. В одних культурах информация распространяется медленно, целенаправленно, по специально предназначенным каналам и по϶ᴛᴏму носит ограниченный характер, а в других — система распространения информации действует быстро и широко.

К примеру, в североевропейских странах с монохронными культурами и низким контекстом, особенно в Германии, передаваемая информация важнее, чем та, кᴏᴛᴏᴩая уже находится в памяти, поскольку здесь люди, образно г оворя, отгораживаются от окружающего мира и им нужна внешняя информация. Это тип культуры с низкой скоростью распространения информации. В данных странах все должно иметь ϲʙᴏю структуру и порядок, все предельно точно определено правилами, а пространство для личной инициативы незначительно. Люди вовлечены в поток информации, перегруженный мельчайшими деталями. Стоит сказать, для того ɥᴛᴏбы ее переработать, требуется введение большою числа правил, регулирующих ее распространение.

В культурах с высоким контекстом, к кᴏᴛᴏᴩым принадлежат Россия, Франция и страны Южной Европы, все происходит противоположным образом. Это полихронные культуры с высокой скоростью распространения информации. Люди данных культур включены в эффективную неформальную информационную сеть итрадиционно не отгораживаются от возможных помех внешнею окружения. Информация проходит беспрепятственно, причем те данные, кᴏᴛᴏᴩые хранятся в памяти, будут более важными, чем тс, кᴏᴛᴏᴩые вновь передаются. Люди обо всем превосходно информированы, и у них нет необходимости выяснять подоплеку каждого нового события. Перегрузка информационных каналов случается нечасто, поскольку люди непрерывно контактируют друг с другом. В данных культурах не принято планировать распорядок дня и всевозможные мероприятия по ограничению ϲʙᴏего времени и пространства, так как они могут стать помехой для жизненно важных контактов между людьми.

Концепция ментальных программ

Концепция ментальных программ предложена одним из крупнейших современных ученых голландцем Гиртом Хофстеде (род. 1928), кᴏᴛᴏᴩый полагает, что поведение человека во многом зависит от его ментальных программ. Под ментальными программами Хофстеде понимает «образцы размышлений, чувств и действий». Стоит заметить, что он выделяет три уровня таких программ. На нижнем уровне находятся универсальные, схожие для всех индивидов программы; они наследуются генетически и будут неотъемлемой частью человеческой природы. Средний уровень составляют те ментальные программы, кᴏᴛᴏᴩые специфичны для конкретной группы индивидов и формируются путем социального обучения при постоянном взаимодействии внутри группы; модели ϶ᴛᴏго уровня Хофстеде называет культурой. Самому высокому уровню принадлежат ментальные программы, специфические для конкретного индивида, определяющие его индивидуальность; частично данные программы наследуются генетически, частично формируются путем обучения.

Источниками ментальных программ будут культура и социальное окружение, т.е. те условия, в кᴏᴛᴏᴩых происходят социализация и инкультурация человека. Это означает, что ментальные программы определяются так называемыми измерениями культуры, включающими в себя: дистанцию власти, коллективизм-индивидуализм, маскулинность-феминность, избегание неопределенности. Позже был введен еще один показатель — долгосрочная ориентация.

Дистанция власти показывает, какое значение в разных культурах придается властным отношениям между людьми и как варьируются культуры относительно данного признака.

В культурах с высокой дистанцией власти устанавливается сильная зависимость между начальниками и подчиненными. В ϶ᴛᴏм случае эмоциональная дистанция между начальниками и подчиненными очень велика. Последние должны либо признавать власть ϲʙᴏего начальника, либо, полностью отклони в ее, прерывать отношения, исключительно в редких случаях они могут задать вопросы ϲʙᴏему шефу, не говоря уже о том, ɥᴛᴏбы подвергнуть его критике. В семейных отношениях члены семьи, наделенные властью (родители, старшие братья и сестры и т.д.), также требуют послушания. Развитие независимости не поощряется. Главной добродетелью считается уважительное отношение к родителям и старшим членам семьи.

В культурах с низкой (малой) дистанцией власти наибольшее значение имеют такие ценности, как равенство в отношениях и индивидуальная ϲʙᴏбода. По϶ᴛᴏму коммуникация здесь менее формальна, равенство собеседников подчеркивается сильнее, а стиль общения носит более консультативный характер, чем в культурах с высокой дистанцией власти. В таких культурах эмоциональная дистанция между вышестоящими персонами и подчиненными незначительна и подчиненные всегда могут подойти к ϲʙᴏему шефу с вопросом или высказать критические замечания. Открытое несогласие или активное противоречие начальнику также рассматривается как норма. В семейных отношениях дети рассматриваются как равноправные члены семьи с того времени.

когда они начинают активно включаться в семейную жизнь. Идеальным состоянием в семье считается личная независимость, а потребность в независимости будет едва ли не самым важным элементом людей в культурах с малой дистанцией власти.

Индивидуализм — коллективизм — ϶ᴛᴏ показатель того, что предпочитают люди — заботиться только о себе и собственных семьях либо объединяться в некие группы, кᴏᴛᴏᴩые несут ответственность за человека в обмен на его лояльность.

Подавляющее большинство людей живет в коллективистских обществах, в кᴏᴛᴏᴩых интересы группы превалируют над интересами индивида; меньшая часть людей на планете живет в индивидуалистских обществах, где интересы индивида преобладают над интересами группы.

В коллективистской культуре групповые цели превалируют над индивидуальными. Здесь люди проявляют заинтересованность в сплоченных группах. Лояльность к группе — одна из важнейших ценностей, прямое противостояние не приветствуется, так как нарушает общую гармонию. При ϶ᴛᴏм между индивидом и группой изначально развиваются отношения зависимости. Группа защищает индивида, но в ответ требует от не го лояльности вот- ношении группы. В таких обществах не существует «личного мнения». Мнение человека определяется мнением группы. Коллективистский тип культуры в настоящее время распространен в таких странах, как Гватемала, Панама, Венесуэла, Колумбия, Пакистан, Корея; Россию также причисляют к коллективистскому типу культур.

Ячейкой индивидуалистских культур выступает нуклеарная семья, в кᴏᴛᴏᴩой детей приучают быть самостоятельными, полагаться на ϲʙᴏи силы. Дети, вырастающие в малых семьях индивидуалистских культур, быстро учатся воспринимать ϲʙᴏе Я отдельно от других людей. Цель воспитания в том, ɥᴛᴏбы ребенок стал самостоятельным, т.е. научить его независимости, в т.ч. от родителей. В таких обществах от физически здорового человека ожидают, что он ни в каком отношении не будет зависеть от группы. Индивидуалистскими культурами считаются культуры США, Австралии, Великобритании, Канады, Нидерландов, Новой Зеландии и других стран.

Маскулинность-феминность. Маскулинность — ϶ᴛᴏ оценка склонности людей к напористости и жесткости, сосредоточенности на материальном успехе в ущерб интересу к другим людям, тогда как феминность — ориентация на дом, семью, социальные ценности, а также мягкость, эмоциональность и чувственность.

Биологические различия между мужчинами и женщинами, одинаковые во всем мире, в малой степени объясняют их социальные роли в обществе. Многие виды поведения, кᴏᴛᴏᴩые не связаны непосредственное продолжением рода, считаются в обществе типично мужскими или типично женскими.

В обществах с повышенным показателем маскулинности социальные роли мужчин и женщин резко различаются. Здесь общепринята ориентация мужчин на материальный успех и жесткость в занимаемых позициях в противоположность женским ценностям, среди кᴏᴛᴏᴩых главное место занимают скромность и чуткость. В культурах такого типа приветствуются конкурентная борьба, соревновательность и стремление победить. В работе приоритет отдается результату, а награждают по принципу реального вклада вдело. К маскулинным культурам ᴏᴛʜᴏϲᴙтся Япония, Австрия, Венесуэла, Италия, Швейцария, Мексика, Великобритания, Германия и др.

В феминных культурах ролевым различиям между мужской и женской частями населения не придается большого значения. Более того, те и другие демонстрируют большое сходство в занимаемых позициях и во взглядах. Все члены общества уделяют особое внимание духовным ценностям, таким, как поддержание взаимоотношений между людьми, забота о ближних, внимание к человеку. Предпочтительным путем разрешения конфликтов считается поиск компромисса, а награждение за труд происходит по принципу равенства. К культурам феминного типа Хофстеде относит Швецию. Норвегию, Нидерланды, Данию, Финляндию, Чили, Португалию и другие страны. Можно предположить, что Россия также относится к ϶ᴛᴏму ряду.

Избегание неопределенности - ϶ᴛᴏ показатель того, насколько люди терпимы к неопределенным ситуациям, пытаются уклониться от них посредством выработки четких правил, веря в абсолютную истину и отказываясь терпеть девиантное поведение.

В культурах с высоким уровнем ϶ᴛᴏго показателя индивид в ситуации неизвестности испытывает стресс и чувство страха. Высокий уровень неопределенности, согласно Хофстеде, ведет не только к повышенному стрессу у индивидов, но и к выϲʙᴏбождению у них большого количества энергии. По϶ᴛᴏму в таких культурах наблюдается высокий уровень агрессивности, для выхода кᴏᴛᴏᴩой создаются особые каналы. Это пробудет в существовании многочисленных формализованных правил, регламентирующих действия, кᴏᴛᴏᴩые дают возможность людям максимально избегать неопределенности в поведении. Эти культуры больше сопротивляются любым изменениям и мало склонны к риску. К странам с высоким уровнем избегания неопределенности ᴏᴛʜᴏϲᴙтся Греция, Португалия, Гватемала, Уругвай, Бельгия, Япония, Франция, Чили, Испания и др.

В культурах с низким уровнем избегания неопределенности, напротив, принято толерантное отношение к ситуациям неопределенности. Люди в сложных ситуациях импровизируют и проявляют инициативу, характеризуются склонностью к риску. В странах с такой культурой наблюдается негативное отношение к введению строго формализованных правил, по϶ᴛᴏму они устанавливаются только при необходимости. В целом люди здесь считают, что они способны решать проблемы и без детальных формальных правил. К культурам с низким уровнем избегания неопределенности ᴏᴛʜᴏϲᴙт такие страны, как Сингапур, Ямайка, Дания, Швеция, Ирландия, Великобритания, Индия, США и др.

Долгосрочная ориентация , ранее называвшаяся конфуцианским динамизмом, показывает, насколько общество проявляет прагматизм и стратегически ориентируется на будущее в противоположность традиционализму и краткосрочной (тактической) ориентации.

В обществах с долгосрочной ориентацией люди признают важность таких ценностей, как настойчивость, статусный принцип взаимоотношений, бережливость и чувство стыда, способствующие предпринимательской активности. Так, упорство и настойчивость — ϶ᴛᴏ ключ к любой предпринимательской деятельности; гармоничная и устойчивая иерархия облегчает исполнение ролевых обязанностей; бережливость способствует накоплению капитала, кᴏᴛᴏᴩый затем можно снова инвестировать в дело, и, наконец, чувство стыда заставляет людей быть более чувствительными к социальным контактам и стремиться выполнять взятые на себя обязательства. Низкий уровень конфуцианского динамизма, или краткосрочная ориентация, наоборот, тормозит предпринимательство. Стремление к устойчивости и стабильности при превышении определенной нормы препятствует инициативе, рискованности и гибкости, кᴏᴛᴏᴩые необходимы предпринимателю в условиях постоянно меняющегося рынка. «Сохранение лица», чрезмерное уважение традиций напрямую связано с неприятием всякого рода новшеств. А взаимный обмен подарками и поздравлениями, покровительством -ритуалы, в кᴏᴛᴏᴩых больше внимания уделяется безукоризненности манер, чем решению поставленных задач.

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

“Время в культуре”

Студента I-ого курса

Факультета Истории искусства

Гурова О . Н .

Научный руководитель

Асоян Ю.А.

Москва 2004 г.

Вопрос времени в настоящее время занимает главнейшие области современного знания, начиная с философии, и заканчивая прикладной математикой, впрочем, ими не ограничиваясь. Видимо, такой интерес, в первую очередь, обусловлен страстным желанием человека свести время – то есть категорию, которую очень сложно осознать, и еще тяжелее подчинить, к реальным фактам, то есть заменить саму проблему времени вопросом об отношении вещей. В.Н.Муравьев дает следующее определение понятию “Время” - если рассматривать его как реальность, то это не что иное, как изменение и движение. Овладение временем является одной из главных среди разумных целей человека. Человек творит определенные явления и, таким образом, является властелином их времени. Все виды человеческой деятельности могут быть объединены в сложном понятии творческого труда.

Исходя из вышеизложенного можно поставить вопрос: каким общим понятием можно выразить результаты преобразования мира человеком? Такое понятие существует, но, видимо, в настоящее время его определение еще не достаточно сформулировано. Понятие это культура. Мир без культуры – это мир, в котором нет результатов человеческой деятельности. Мир, с включенной в него культурой, или даже мир, превращаемый в некую культуру, есть мир с отпечатком на нем творческого усилия человека. Таким образом, культурное преобразование является формой овладения времени.

Культура это результат созидания времени, поскольку каждый акт, меняющий мир, есть такое созидание. Образование времени совершается посредством утверждения длительности каких-либо ценностей, сопротивляющихся при этом “разъедающей” силе времени. Что интересно, нередко мы можем видеть, как исчезнувшая культура вновь возникает в тех же или новых формах (например, эпоха Возрождения).

Таким образом, отдельные культурные достижения являются островками суши в изменчивом океане времени, и учащение их появления одерживают победу над этой стихией и замену ее организованным временем, сознательно творимым человеком. Конечно, следует учитывать то что, наверное, 99.99% ценностей, создаваемыми людьми либо гибнут, либо их воздействие сводится на нет уничтожающей силе слепого потока. Тем не менее, во-первых, раз что-то имело место быть, это значит, что математическая возможность этого есть в природе в виде определенной комбинации элементов. Во-вторых, непрочность и незначительность (в реальном, практическом смысле – это не означает, что достижение имело объективную низкую ценность, имеется в виду, влияние в общечеловеческом масштабе) реальных изменений должны быть приписаны специфическому характеру бывших до сих пор в человечестве культур, включая современную. По большей части, эти культуры принадлежат к так называемым “символическим” – то есть, состоят почти исключительно в творчестве и передаче определенных записей и формул. Соответственно, эти культуры мало заботятся о претворении познанных законов в практику. Такому понятию символической культуры следует противопоставить понятие культуры реальной, в которой центр тяжести лежит в работе над осуществлением в жизни имеющихся культурных образцов.

Различие символических и реальных аспектов культуры является важным для вопроса о выполнении культурой ее основной функции образования времени. Часть культуры, несомненно, должна состоять из символов и специфическая их роль как побудителей и направителей действия, находит себе место в культуре и имеет определенную ценность. Такова роль мысли, выражающаяся в философии и науке, вообще в знании. В каждой культуре философия и наука служат скорее орудиями преодоления времени, чем самим преодолением. Аналогично, интуитивное знание, даваемое художественным восприятием, создает проекты и символы в области художественного творчества, и искусство, с этой точки зрения, является условием или орудием преодоления времени.

Что касается реальных видов деятельности человека, они меняют мир в трех основных областях: в области созидания жизни, сотворения новых живых или воскрешения умерших – условно назовем эту область генетикой; в области изменения отношений между людьми и изменений личности – область политики и этики; и, наконец, изменения мира в виде преобразования материальных вещей – область производства.

Первый вид реального и культурного “делания” включает, прежде всего, деятельность, создающую новую жизнь путем полубессознательных процессов. Имеется в виду порождение новых живых существ путем совокупления полов. Здесь созидательный акт далеко не всегда может быть назван сознательным. Сознательность вносится в него в последнее время развитием науки, активно работающим над искусственным оплодотворением и клонированием. Но, в любом случае, исследования на эту тему не только не завершены, но еще и не получили этического и политического одобрения во всем мире, поэтому пока о них нельзя говорить как о системе.

Вторая реальная наука, политика, заключает область действия, направленного непосредственно на изменение человеческой личности и отношений между людьми. Другой частью политики является деятельность общественная, где проводится изменение общественных учреждений. Сфера воздействия политики крайне ограничена – она останавливается там, где начинается иррациональная физическая природа человека. Тем не менее, и эта сфера создает условия для управления временем – существует возможность для совершенствования самого человека, равно как и человеческих отношений и учреждений.

Третьим видом реальной культурной деятельности является производство. Производство делится на деятельность, создающую орудия производства, и на деятельность, непосредственно создающую новые предметы культуры. В обоих случаях, но особенно во втором, проявляется способность производства преодолевать время, так как каждая созданная вещь, пока она существует, останавливает время, побежденное ее созданием.

Таким образом, результатом времяобразующей деятельности человека в истории является созидание культуры. Хотелось бы еще раз отметить, что основным условием овладения временем путем культурной деятельности является сочетание ее двух видов: символической и реальной. Уход искусства в область чистого эстетизма настолько же пагубен для реальной культуры, как и уход философии и науки в чистую теорию. Как производство слепо без искусства, так и искусство бессильно без производства, меняющего мир.

Следует отметить, что вышеизложенное не всегда было настолько актуально для человека, а может быть, и не было аксиомой. В ходе истории ощущение времени было разным в различные периоды развития общества. Несомненно, что человек Античности ощущал время иначе, чем это делал человек Средневековья, который видел это также по-иному, нежели чем наш современник.

Сейчас время воспринимается как чистая длительность, необратимая последовательность протекания событий из прошлого в будущее. Время объективно, его качество независимо от наполняющей его материи. Наше время – хронологическое. По мнению А.Я.Гуревича, человек не рождается с “чувством времени”, его временные понятия всегда определены той культурой, к которой он принадлежит. Для индустриального и, тем более, информационного общества характерно сознательное отношение ко времени.

И в древности, и в средние века, и в эпоху Возрождения были люди, задумывающиеся над проблемой невозвратности быстротекущего времени, однако по большому счету, никогда в предшествующие эпохи время не ценилось так высоко, как ныне, и не занимало такого места в сознании человека.

В мифологическом сознании эта категория не существует как чистая абстракция, поскольку само мышление людей на архаических ступенях развития было по преимуществу конкретным, предметно-чувственным. Их сознание охватывает мир одновременно в его синхронной целостности, и поэтому оно вневременно. Мифом о регенерации времени архаическая культура давала человеку возможность победить быстротечность и однократность его жизни. Не отчленяя себя от родового социального тела, человек обманывал смерть.

Интересно, что похожее место в обществе отводится и человеку при тоталитаризме – человек является “винтиком” в машине, загробной жизни не предусматривается, – но человек не бессмертен – он часть вечной и безымянной системы. Впрочем, основываясь на историческим опыте, можно убедиться в том, что тоталитарный строй не является устойчивым и жизнестойким.

Возвращаясь к первобытному мышлению, в его системе прошедшее, настоящее и будущее расположены как бы в одной плоскости, в определенном смысле они существуют одновременно. Древний человек видел и прошедшее и настоящее время простирающимся вокруг себя, взаимно проникающим и объясняющим одно другое. Временная ориентация в первобытном обществе распространяется лишь на ближайшее будущее, недавнее прошлое и на текущую деятельность, а все лежит за этими пределами, воспринимается расплывчато и слабо скоординировано.

Очень важным является то, что для первобытного сознания время является не нейтральной и объективной категорией, как для современного человека, а могущественными таинственными силами, управляющими всеми вещами, жизнью людей и даже Богов. Поэтому первобытное время эмоционально и ценностно насыщено – оно может быть добрым и злым, благоприятным для одних видов деятельности и опасным для других, существует сакральное время, время празднества, жертвоприношения. На этом этапе линейное время не преобладает в человеческом сознании, оно подчинено циклическому восприятию жизненных явлений, потому что именно повторяющееся время лежит в основе мифологических представлений, воплощающих мировоззрение первобытного человека.

Для многих великих цивилизаций древности была характерна основополагающая идея, в соответствии с которой вечно длящееся настоящее неразрывно связано с прошлым. Древнекитайское восприятие времени – это циклическая последовательность эр, династий и царствований. В Индии символом времени является колесо, постоянно вращающийся круговорот рождений и смертей. Памятником остановившегося времени могут служить древнеегипетские пирамиды. Мир, в глазах древних египтян, вышел готовым из рук творца, прошлое и будущее присутствуют в настоящем.

Что касается временного восприятия древних греков, то и у них оно осталось под сильнейшим воздействием мифологического осмысления действительности. Мир воспринимается и переживается не в категориях изменения и развития, а как пребывание в покое или вращение в великом кругу. События, происходящие в мире, не уникальны, сменяющие одна другую эпохи повторяются, и некогда существовавшие люди и явления вновь возвратятся по истечении “великого года” – пифагорейской эры.

Пластические искусства Греции воплотили именно такое отношение ко времени – трактовка тела свидетельствует о том, что древние видели в настоящем моменте полноту бытия, завершенного в самом себе и не подверженного развитию. Эллинское сознание обращено к прошлому, миром правит судьба, которой подвластны не только люди, но и Боги, и, следовательно, не остается места для исторического развития. Греки кажутся людьми, которые движутся к будущему спиною вперед. Это мировосприятие, которое можно назвать статико-циклическим, претерпевает определенную трансформацию у римлян.

Римские историки гораздо более восприимчивы к линейному течению времени, и ход истории осмысливается, уже опираясь на определенные моменты действительной истории – основание Рима и т.д. однако и их мировоззрение не было готово к тому, чтобы воспринимать историю как развертывание свободной воли человека.

В древности люди были не в состоянии вырваться из круга природного бытия и противопоставить себя природе. Их зависимость от природы и неспособность осознать ее в качестве «объекта воздействия” находит в области культуры свое наглядное выражение в идее внутренней аналогии человека «микрокосма» и мира “мегакосма”, имеющих единую структуру и состоящих из одних и тех же элементов. Лишь во времена Возрождения наступил переход к другому мировоззрению и новому осознанию человеком самого себя.

Таким образом, неотвратимость времени, представляющаяся нашему сознанию естественной, более того, без нее вообще невозможно мыслить о времени, вовсе не является таковой, если выйти за пределы взглядов (исторически обусловленных и неизбежно ограниченных - как и в любую другую эпоху), присущих людям современной нам цивилизации. “Наше” линейное время восторжествовало в качестве единой системы отсчета в Европе в результате очень длительного и сложного исторического развития.

Историческим рубежом, который положил начало новому осознанию времени, наверное, можно считать позднее Средневековье, когда произошел подъем городского населения, с отличающимся от сельского и хозяйственной практикой, и стилем и ритмом жизни. По выражению Ле Гоффа происходит переход от “библейского времени” к “времени купца”. Однако это не означало конца или увядания средневековья, но влекло дифференциацию традиционной картины мира, ранее единой для всего общества.

Говоря о времени Средневековья, следует отметить, что люди узнавали время не визуально, а по звуку. Вся жизнь населения регламентировалась звоном колоколов, соразмеряясь с ритмом церковного времени.

Поскольку темп жизни и занятий зависел от природного ритма, то постоянной потребности знать точно, который час, возникнуть не могло и привычного деления на части дня было достаточно. Минута как отрезок времени и интегральная часть часа не воспринималась. Очень долго после изобретения часов на них не устанавливали минутную стрелку.

Деление природы на части дня воспринимались соответствующе – ночь была временем опасностей и страхов, демонов, других темных сил. Противоположность дня и ночи воспринимались как символы жизни и смерти. Такую же оценку получили и зима-лето. Эти оппозиции носили этическую и сакральную окрашенность.

Кроме этого, сохраняло свое значение и родовое время. Феодальные сеньоры заботились о своих генеалогиях, возводя род к далеким, часто славным легендарным предкам. Влиятельный средневековый человек – это человек, в котором сгустилось время в виде многих поколений.

Однако это касалось только знати. Что касалось простонародья, то история почти отсутствовала в сознании крестьян. Народные представления о прошлом – это, скорее всего, мифопоэтические утопии.

Вообще, земное время не воспринималось ни как единственное, ни как подлинное время. Наряду с ним существовало и сакральное время, и только оно обладало истинной реальностью. В христианском миросозерцании понятие времени было отделено от понятия вечности, которая в других мировоззренческих системах поглощала земное время. Вечность неизмерима временными отрезками. Вечность является атрибутом Бога, время же сотворено и имеет начало и конец. Кроме этого, историческое время приобретает определенную структуру, разделяясь на две эпохи – до Рождества Христова и после него. История движется от акта божественного творения к Страшному суду.

Таким образом, новое осознание времени опирается на 3 определяющих момента – начало, кульминацию и завершение жизни рода человеческого. Время становится линейным и необратимым. Историческое время в христианстве драматично, и драматизм складывается из дуалистического отношения к миру и его истории. Земная жизнь и вся история является ареной борьбы между добром и злом. И эти силы коренятся в самом человеке, и для торжества добра необходима свободная воля человека. Земная жизнь приобретает свое значение, лишь будучи включенной в сакраментальную историю спасения рода человеческого.

Идеи исторического времени осознавались в обычных для средневекового человека антропоморфных категориях. Популярной в средневековой философии была концепция всемирно-исторических эпох, понимаемых как возрасты человечества – от сотворения Адама до потопа (детство), до Авраама (детство), до Давида (отрочество), до вавилонского пленения (юность), до Рождества Христова (зрелость) и до конца света как старость. Это несло оттенок исторического пессимизма – наступил последний, шестой возраст истории, век одряхления.

Идея старения мира и близящейся катастрофы была основой мышления средневековой людей. Но именно по этой причине знание истории считалось необходимым. История выполняла воспитательную функцию, давая человеку образцы, имевшие непреходящий смысл. Но историческая логика очень отличалась от современной. Ее неотъемлемой чертой был анахронизм – прошлое рисовалась в тех же категориях, что и современность. Библейские и античные персонажи фигурируют в средневековых костюмах и в обстановке, привычной для европейца, и Мастера не волнует то, что в иные эпохи и в разных краях нравы, мораль, природа, одежда, знания были не такими, как у него на родине. Кстати говоря, есть и еще одно подтверждению анахронизму в творчестве - на картинах средневековых живописцев нередко последовательные события изображаются вместе: в картине совмещаются несколько сцен, разделенных временем.

Анахронично и само представление о природе человека: люди во всех поколениях несут ответственность за первородный грех, совершенный Адамом и Евой, и все евреи виноваты в распятии Христа. Крестоносцы были убеждены, что карают не потомков палачей Спасителя, но самих этих палачей. Протекшие века ничего не значили для них.

Такая особенность восприятия времени – слияние библейского времени со временем собственной жизни, создает условия для того, чтобы человек сознавал себя сразу в двух исторических эпохах – в современности своей локальной преходящей жизни, и, в плане общеисторических, решающих судьбы мира событий, рядом с сотворением мира, Рождеством и Страстями Христовыми. Это двойственное восприятие времени - неотъемлемое качество средневекового человека, и это дает ему возможность ощутить причастность к мировой истории, почувствовать себя личным участником борьбы между добром и злом.

Вообще, можно согласиться с мыслью о том, что в средние века отсутствовало единое представление о времени и о множественности времен как реальности. В обществе существовало разное “социальное время” в различных социально-культурных системах, то есть существовал целый спектр социальных ритмов, характерных для отдельных коллективов. Однако можно, сказать, что время находилось под контролем такого института, как церковь. Именно духовенство устанавливало и регулировало все его ритмы, начиная с запрещения труда в праздничные дни, и заканчивая установлением времени, когда половой акт допустим, а когда нет. Время индивида не являлось его индивидуальным временем, принадлежало не ему, а высшей силе, стоящей над ним. Именно поэтому и сопротивление господствующему классу выражалось зачастую в форме протеста существующему времени – в виде ожидания конца света.

Господство церковного времени длилось до тех пор, пока соответствовало медленному, размеренному ритму жизни феодального общества. В средние века не было необходимости в том, чтобы ценить и беречь время, точно измерять его и знать малые доли. Эта неторопливость соответствовала аграрной природе средневекового общества. Но в нем начал развиваться иной очаг общественной жизни, имевший более выраженный ритм и нуждавшийся в более строгом измерении времени – город. В городе человек начинает абстрагироваться от природы и становится подчиненным порядку, созданным им самим.

Город становится и носителем нового отношения ко времени. На городских башнях устанавливают механические часы, которые удовлетворяют неслыханную ранее потребность – знать точное время суток. Уже не перезвон церковных колоколов, зовущих к молитве, а бой башенных часов регламентирует жизнь горожан. Время приобретает большую ценность, превращаясь в существенный фактор производства.

Создание механизма для измерения времени породило, наконец, условия для выработки нового отношения к нему – как к однообразному потоку, который можно разделить на одинаковые бескачественные величины. В европейском городе впервые в истории начинается отчуждение времени как чистой формы от жизни, явления которой подлежат измерению. Общество постепенно перешло от созерцания мира в аспекте вечности к активному отношению к нему в аспекте времени.

Время вытянулось в прямую линию, идущую из прошлого в будущее через точку, называемую настоящим. Настоящее сделалось скоропреходящим, невозвратным и неуловимым. Человек впервые столкнулся с тем фактом, что время, ход которого он замечал, только когда случались какие-либо события, не останавливается и при отсутствии событий. Следовательно, время необходимо беречь, и стремиться использовать его с пользой.

Переход к механическому отсчету времени привел к тому, что человек перестает быть хозяином времени, так как, получив возможность протекать безотносительно к людям и событиям, время устанавливает свою тиранию, которой вынуждены подчиняться люди. Время навязывает свой ритм, заставляя спешить, действовать быстрее, не упускать момента.

Много веков отдаляет нас от Позднего Средневековья, когда начало складываться такое отношение ко времени. За это время многое стало не только неактуальным, но даже совершенно диким для современного человека. Одно из немногих, что сохранилось – это пиетет перед временем. Сейчас в еще большей степени, чем раньше, время остается Божеством, которому поклоняются. Более того, названию нашей эпохи – Эра Информации, вполне можно дать имя-синоним Век Времени.

Литература:

1. А.Я.Гуревич. Категории средневековой культуры. Москва-Санкт-Петербург, 1999.
2. В.Н. Муравьев. Овладение временем. Москва, 1998.
3. Жак Ле Гофф. Другое Средневековье. Екатеринбург, 2002.

пространство, культурное пространство, театральное пространство, игра.

Аннотация:

Культурное пространство – это также пространство реализации человеческой виртуальности (задатков, возможностей, способностей, желаний и пр.), осуществления социальных программ, целей и интересов, распространения идей и взглядов, языка и традиций, верований и норм, и т. д.

Текст статьи:

«Весь мир – театр» — это утверждение в истории гуманитарной мысли не только хорошо иллюстрировано, но и достаточно обоснованно. Опыт осмысления человеком себя и мира богат на театральные аналогии. Сравнение «узников пещеры» со зрителями, которые наблюдают за игрой «теней – идей» у Платона, «идолы театра» Ф. Бэкона. А концепция «вызова-и-ответа» А. Тойнби, что это, как не спектакль, разыгрываемый человечеством по определенному сценарию. Можно привести еще множество философских концепций, где мир развивается и познается как театральная игра. Развитием жизненного сценария в этих теориях управляет режиссер (Логос, Абсолют, Космос, София и т.д.), человечество же выступает в роли актеров, реализующих высший (режиссерский) замысел. Театр становится элементом игровой сущности культуры, «игрой всех игр», одной из самых чистых и совершенных ее форм .

С древних времен ритуальная игра, как прообраз театра, являлась обрядовым действом, в котором разыгрывались и представлялись на суд зрителя те или иные сцены, связанные с включенностью человека в систему социокультурных отношений. В пратеатре в форме игры закреплялись виды деятельности, которые в дальнейшем сформировали культурное пространство. Сегодня в философский дискурс все больше входит понятие «игроизация» , как проникновение элементов игры в самые разные социальные и культурные практики. Калейдоскоп быстро сменяющих друг друга культурных форм, стремительное протекание культурных процессов, как тенденция культурной динамики, позволили говорить об игре как о сущностной характеристике человеческого бытия, превращая бытие в игру и игру в бытие. В рамках этой концепции понятие культурного пространства (в границы которого сегодня принято вписывать все культурные феномены) выступает как некий ареал, в котором возникает и реализуется игровая, творческая деятельность индивидов, способствующая его сохранению, и в то же время создающая новые культурные ценности.

В игровом подходе игра – одна из важных онтологических категорий культуры. «Феномен притворного (игрового начала) пронизывает все пласты человеческой культуры, то есть человек не просто играет со смыслами, но и сами смыслы суть продукты и компоненты игры» . Игра смыслов и составляет суть культурного пространства. Играя, человек не только осваивает и преобразовывает окружающую действительность, но и реализует потребность в собственной идентичности, творческой свободе и многом другом. Игра как один из путей реализации свободы прерывает действительность посредством творческого выхода за пределы наличной данности, за пределы собственной телесности. В этой связи можно согласиться с Э.Финком, который видит в игре источник наслаждения и человеческого счастья .

Функциональная составляющая игры отмечена еще Аристотелем, для которого игра является мистической, эзотерической, драматической, символической дефиницией, обладающей эвристическими характеристиками . Эта исходная установка реализуется в понятии катарсиса и выражена в эстетической концепции, где игра выступает некоей формой организации окружающего мира и придания всему сущему эстетически-приемлемого вида. Театральная специфика позволяет свести воедино две эти ипостаси. В театре организация окружающего мира приобретает эстетическую форму, преобразование мира в нем происходит посредством художественной интерпретации.

«Культурное пространство – это также пространство реализации человеческой виртуальности (задатков, возможностей, способностей, желаний и пр.), осуществления социальных программ, целей и интересов, распространения идей и взглядов, языка и традиций, верований и норм, и т. д.» . Таким образом «подлинное проникновение философии в глубину проблем культуры невозможно без привлечения к анализу опыта искусства – опыта духовно-практического человековедения» . Искусство с древних времен служило оформлению и визуализации идеального бытия. Художественно переработанные представления об организации мира, показанные в своем непосредственном действии, помогали сформулировать облик культурных предпочтений человечества. В древних мифологических театрализованных формах переживания и освоения мира впервые расширяются рамки пространства и времени. Оно выходит на новое измерение. Основываясь на точке зрения французского ученого Ж.-П. Вернана, можно утверждать, что дальнейший процесс формирования представлений о времени и пространстве, характерных для древнегреческой философии, происходит в рамках древнегреческой трагедии. «Происходит рациональный процесс абстрагирования времени от пространства и пространства от наполняющих его событий» . Что, в свою очередь, является способом формирования пространственного ареала культуры.

Пространственная обусловленность человеческой деятельности как социального общения приобретает особое значение в театральном творчестве. Осуществление игры требует некоей игровой зоны, времени и пространства, в границах которых осуществляется игровое действо . Это утверждение применимо как к культуре, так и к любой форме игры внутри нее. Надевая всевозможные ритуальные маски, в театре каждый мог «приручить» непонятную, а потому враждебную реальность. Поэтому театральное искусство не может развиваться вне исторического времени и пространства.

Театральная жизнь протекает в рамках социально-исторической эволюции и следует за культурой. Театр всегда является выражением мыслей, атмосферы мировой общественности, прогрессивных идей, представленных в художественном варианте, но не теряющих своей значимости. Законы театрального творчества чутко реагируют и отображают окружающую действительность. Театральная переработка накопленного социального опыта, превращение его в предмет эстетической, художественной, творческой рефлексии происходит в определенных пространственных границах. Здесь можно говорить о театральном пространстве. Будучи пространством творческого освоения реальности, театральное пространство может быть отнесено к явлениям культуры и входить в культурное пространство, которое формируется игровой (творческой) деятельностью индивидов, направленной на преобразование природного мира.

Таким образом, можно утверждать, что находясь в рамках культурного пространства, театральное пространство является одним из системообразующих факторов культурного пространства и занимает определенное место в его структуре. Данное утверждение требует дальнейшего обоснования, которое и составляет суть представленного диссертационного исследования.

В рамках реализации цели, поставленной в данной диссертации, необходим подробный анализ концепта «культурное пространство», которое и задает основания для выделения особенностей театрального пространства. Как уже было сказано выше, игровой элемент культурного пространства является одним из важных смыслообразующих факторов организации культуры: одним, но не единственным. История формирования пространственного ареала культуры уходит в далекое прошлое. Культура, как четвертое состояние бытия (ученые выделяют четыре состояния бытия: бытие природы, бытие общества, бытие человека, бытие культуры) , обладает всеми качествами любого из таких состояний: она не только существует в мире относительно самостоятельно и относительно объективно по отношению к любому действительному субъекту, но и разворачивается во времени и пространстве. С первых шагов человечество воспринимает пространство с точки зрения своих жизненных интересов как форм бытия, обращенных к восприятиям, переживаниям, осмыслению практики каждого конкретного человека. Пространство выступает важнейшей характеристикой бытия, от его восприятия напрямую зависит деятельность человека по освоению и переработке окружающего мира. А. Н. Быстрова обращает внимание на то, что освоение человеком пространства с целью выживания принесло осознание существования сторон света, «верха» и «низа», осмысления места, понимание далекого и близкого .

Образ пространственных ориентиров сформировал у человека разделение на «свое» и «чужое», что, впоследствии, вылилось в выделение национального, социального единства пространственного сосуществования. Человек вынужденно находится в культурном пространстве, в котором формирует как себя, так и окружающую его действительность, перерабатывая ее в культурную «вторую природу». А «культура» создаёт «союз», позволяющий быть человеку человеком благодаря тому, что он оформляет пространство культуры» . Человек постоянно живет в состоянии «сотворения» культурного пространства. Результаты такой творческой деятельности оформляются в определенной системе, которая формирует оценочные и поведенческие ориентиры, культурное пространство начинает духовно превалировать над человеком, как фиксированная система культурных ценностей и норм, создающая стереотипы поведения, чувствования и мышления. Из культурного пространства человечество черпает готовые варианты решения множества жизненных проблем. Приспосабливаясь к меняющейся действительности, на основе готовых вариантов решения создаются новые. В этом случае можно говорить о культуре как о пространстве, в котором живет, формируется, развивается и творит человек. Пространство хранит в себе память обо всех событиях, деяниях и творениях человечества, пополняясь в результате культурной деятельности людей. «Культурное пространство – это все многообразие моделей и идеалов человеческой деятельности и все отношения культуры» . Оно обладает всеми качествами, которыми обладает сама культура, характеризует всю человеческую деятельность, человека, как часть социума и как личность. Так проявляется деятельностный элемент культурного пространства.

Множественность элементов культурного пространства подтверждается тем, что исследования культурного пространства разными специалистами привели к появлению разных контекстов, оформили определенную точку зрения на данный феномен . Свирида И. И. выделяет два пути, ведущие к пониманию культурного пространства .

1. Как пространство концептуальное, творимое в текстах культуры, оно претворено в образе. Другими словами – это реальное пространство, которое свидетельствует о том, что культура работает с категорией «культурное пространство».

2. Как пространство бытования культуры – это та среда, в которой, координируясь, существуют и развиваются культурные явления.

В монографии «Феномен культурного пространства» к вышеперечисленным добавляется еще и понятие «перцептивного культурного пространства» – т.е. его чувственного восприятия. В центре внимания здесь оказываются вопросы структуры, видовые модификации и их взаимодействие. Таким образом, намечены ключевые моменты комплексного изучения онтологической сущности культурного пространства, контексты, посредством которых и становится возможным выделить все его элементы.

Культурное пространство как пространство концептуальное выступает как помысленное и претворенное в образе пространство, так или иначе материализуемое в архитектуре, искусстве, картине мира и т. д. Смыслообразующей константой здесь выступает понятие пространства, к которому и привязаны смыслы и образы культуры.

Теоретические представления о реальном культурном пространстве формируются до появления концепта «культурное пространство» . Еще в XIX веке О. Шпенглер в своем труде «Закат Европы» утверждал, что все культуры существуют совершенно обособленно относительно других культур, эта обособленность определяется ограниченным пространством обитания .

Н.А. Бердяев в работе «О власти пространств над русской душой», обозначая контуры русской культуры, также писал о влиянии пространства на менталитет культуры. «Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энергию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души необъятные российские просторы требовали смирения и жертвы, но они же охраняли русского человека и давали ему чувство безопасности» . Следовательно, культурное пространство – это реальная протяженность территориального сообщества, которое состоит из определенного количества дистрибутивно сопрягающихся в параметрах времени «текстов» культуры.

Ф. Бродель в своих работах рассматривает культуру как ограниченное пространство, в котором осуществляется весь процесс жизнедеятельности общества . Города и предместья выступают здесь сферами осуществления культуры. Анализируя пространство Франции, в котором все переплетено: и история, и культура, и политика, и экономика, свойственные именно этому географическому объекту, исследователь приходит к мысли, что географические ориентиры формируют и менталитет. Любой даже небольшой географический объект (у Ф. Броделя это города, городки, деревни), может являться отдельным культурным пространством, так как в границах этих пространственных, природных ориентиров, рубеж которых «не менее четок, чем горная цепь Пиренеев» , существуют собственные идеи, традиции, обычаи, которые могут проявляться даже в форме крыш, характерных для определенного региона. Здесь можно говорить о локальном культурном пространстве, которое присутствует в качестве чувства «малой родины», «корней предков» у каждого человека. В рамках этого пространства осуществляется культурная идентификация.

Более детально прорабатывает пространственный ареал культуры А.С. Кармин. Формируя термин «культурное пространство», ученый определяет его как «пространство, образованное множеством феноменов культуры, переплетающихся и взаимодействующих между собой» . Культурное пространство есть вместилище множества объектов. Это отдельные феномены культуры, их комплексы и группировки и целые культурные миры — национальные культуры, цивилизации.

Культурное пространство обнаруживает себя как некую материальную и духовную реальность. Осваивая пространство, насыщая его знаками и значениями, культура осмысляет его природные признаки. Изначально чисто топологические признаки перерабатываются в так называемую «вторую природу» — культурное пространство. Человек, как творец культуры, творит и пространство своего обитания. «Отвоевывая жизненное пространство в первую очередь у природы (пространство как территорию), человек осваивает его и как существо природное, и как социальное, ибо деятельность его, направленная, прежде всего, на преобразование природного мира, является по определению способом существования социального. Результатом этой деятельности становится рукотворный мир «человеческих поделок» (М. Хайдеггер) – мир культуры» . Творчество наполняет этот мир множеством значений. Пространство оказывается постоянно вовлеченным в поле деятельности человека, поэтому культурное пространство всегда несет в себе содержательное, творческое начало. Так восток и запад начинают восприниматься как определенные типы культуры. Пространственные признаки также делят народную, элитарную, сакральную и светскую культуры. Главную роль здесь играет субъективация культурных явлений в тексты культуры. Пространство не ограничено конкретными рамками, оно осознано как связанное с событием, памятью, то есть образами, соответствующими значимости данного пространства.

Как пространство концептуальное, культурное пространство может быть описано в рамках своих семантических, временных характеристик, в особенностях движения и т.д. Как уже было сказано, описанное пространство творится в текстах культуры. С точки зрения структурализма и семиотики культура по сути своей «текст» и набор «текстов». «Язык – дом бытия» (М. Хайдеггер), чтобы событие стало явлением культуры, оно должно быть выражено в тексте, тогда культура может выполнять функцию хранения и передачи информации. В семантическом поле языка культуры происходит накопление, оформление в текст, а затем с помощью методов различных наук – дешифровка или раскодирование информации, заложенной в глубинных структурах культуры и сознания. Любой текст принадлежит культуре, вне культурного пространства текст перестает существовать.

Ю.М. Лотман культуру вообще рассматривает как текст, который представляет собой комплекс информации, поэтому различия между культурами есть различия информационные. Информация в культурном пространстве неотделима от его структуры. На этом строится внутреннее и внешнее единство культурных феноменов. «Знаки образуют тексты, тексты – культуру, культуры – семиосферу. Подобно тому как пространство культуры образуется всеми текстами, созданными, создаваемыми и могущими быть созданными в данной культуре, так и семиосфера – это культура всех культур и среда, обеспечивающая возможность их появления и существования» . Таким образом, вокруг культурного пространства всегда формируется знаковое, семиотическое пространство, которое наполняет культуру едиными смыслами и обеспечивает единство всей структуры культуры.

Совмещение в культурном пространстве всевозможных «текстов» приводит к его пограничному состоянию. Поэтому особое значение приобретает понятие границы. Граница отделяет внутреннее пространство от внешнего. Для Ю. М. Лотмана всякая культура начинается с разбиения мира на эти два понятия. Но понятие «граница» двусмысленно: с одной стороны, она разделяет, с другой – соединяет. «Она всегда граница с чем-либо и принадлежит обеим пограничным культурам» .

Таким образом, благодаря своим знаковым свойствам, пространственные модели, создаваемые культурой, находятся между конкретно воспринимаемым формальным пространством и внутренним содержательным пространством. Культурное пространство, которое для Ю.М. Лотмана есть пространство общей памяти, граничит с множеством других, которые, будучи разделены, все же друг друга дополняют. Культурное пространство фактически пересекается границами различных уровней, и определенные участки могут образовывать или единое непрерывное пространство, или группу замкнутых пространств, или часть пространства, ограниченную с одной стороны и открытую с другой.

Такая особенность культурного пространства порождает некую дуальность, влияющую на характер его движения. Можно выделить два направления движения культурного пространства – по вертикали и по горизонтали.

Вертикальное движение обусловлено процессами, происходящими внутри культурного пространства;

Движение по горизонтали связано с выходом культурного пространства в предел других культурных пространств и характеризуется расширением данного культурного пространства.

Обращенность культуры к влияниям и заимствованиям по горизонтали приводит к осознанию того, что культурное пространство включает в себя временную характеристику. Ф. Энгельс писал «Основные формы всякого бытия суть пространство и время; бытие вне времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства» .

В. А. Тишков отмечает, что культура существует в пространственно-временном измерении, культурное пространство создано человеком. Культура воскрешает прошлое, реконструирует его по современным образцам. В каждом новом её воплощении происходит процесс «оживания» мысли, реализация её в языке. По мнению В.С. Библера, в культуре происходит встреча прошлого, настоящего, будущего: «….типологически различные культуры…втягиваются в одно временное и духовное «пространство», странно и мучительно сопрягаются друг с другом, почти по-боровски «дополняют», то есть исключают и предполагают друг друга» . В культурном пространстве все происходит одновременно, одномоментно, и в то же время наблюдается параллельное существование культурных пространств, их положения, столкновение и т. д.

Итак, из проведенного анализа становится видно, что все характеристики концептуального культурного пространства подчинены определенной динамике. Культурное пространство не есть сумма формообразованных явлений культуры, а представляет собой необходимую форму, в которой, посредством творческого осмысления реальности, возникает, существует, развивается и функционирует культура.

Понимание культурного пространства как пространства бытования культуры отличается от предыдущего тем, что в своих границах оно не совпадает с другими пространствами. Пространство бытования культуры наполнено явлениями, формами, феноменами, которые и составляют его суть. Здесь можно согласиться с А.С. Карминым, разработавшим трехмерную структуру культурного пространства , где культурные феномены группируются в системы и комплексы – культурные формы. Все миры являются крупными типами культурных форм, которые выступают формами, где существует, сохраняется и развивается информационно-знаковое содержание общественной жизни. Крупные формы наполняются более мелкими. Они не изолированы друг от друга, а взаимодействуют между собой. Они могут пересекаться, сочетаться, могут быть составными частями других, однако всякая культурная форма имеет свои отличительные трудности, свою специфику, выделяющую ее среди других форм. Все вместе эти культурные формы (А.С. Кармин понимает их очень широко, к ним он относит национальные культуры, народную, элитарную, массовую культуру, субкультуры, мифы, традиции, обычаи) выступают «атомами», из которых состоит вещество, заполняющее культурное пространство.

Пространство бытования культуры не сводится ни к одному из входящих в него культурных миров. Это мыслимое, умопостигаемое, очень широко трактуемое культурное пространство. Анализируя данный подход, можно оттолкнуться от понимания культуры учеными А. Кребером и К. Клакхоном. Они считали, что «культура состоит из выраженных и скрытых схем мышления и поведения, являющихся специфическим, обособляющим достижением человеческих общностей, воплощенным в символах, при помощи которых они воспринимаются и передаются от человека к человеку и от поколения к поколению» . Сюда включены и достижения, которые проявляются в созданных обществом материальных благах. «Ядром любой культуры являются идеи и особенно ценности, передающиеся при помощи традиций. Культурные системы могут рассматриваться, с одной стороны, как результат совершенных действий, с другой стороны, как одна из основ действия в будущем» . Осмысленный образ этих систем и есть пространство бытования культуры.

Существуя как мысленный конструкт, такое пространство имеет все же свои реальные измерения, не имеющие, однако, абсолютного характера. Такие особенности географически определены тем, что являются некоей творческой «художественной» надстройкой над реальным пространством. Так, это может быть национальное пространство, проявляющееся в специфике национального театра. Например, ритуальные «гулянья» языческой Руси, выраженные в образах народного веселья. Запрещенные с принятием христианства, эти образы перешли в пространство театра, из чего и вырос русский театр Петрушки. В этом случае при помощи театрального зрелища в художественных формах воспроизводилось национальное и историческое пространство. Театральными средствами в древности человечество пыталось создать некие идеальные модели культурного осознания пространства. Можно сказать, что пространство бытования культуры — это мыслимое культурное пространство, в котором отражается всякий ответ, который культура дает на базовые потребности человека.

Выделение двух ипостасей культурного пространства (концептуального культурного пространства и пространства бытования культуры) привело к проблеме соотношения категорий «культурное пространство» и «пространство культуры». Одной из первых, кто доказал необходимость разведения этих понятий в определенной традиции была И.М. Гуткина .

В этом подходе культурное пространство подразумевает некую концентрацию: ценностную, временную, пространственную, включая в себя тип культуры, составляющий ментальность этого пространства, его духовное содержание. Культурное пространство имеет границы, величину, способность к утолщению и утоньшению, некий идеальный аспект, определяющий сознание, способность взаимодействовать с другими культурными пространствами.

Что касается пространства культуры, то оно имеет значительно больший масштаб и выполняет констатирующе-информационную роль, определяя само существование культуры. Оно не может вступать во взаимодействие с пространством другой культуры. Пространство культуры содержит нетленные ценности, вечные как с позиции существования во времени, так и в аспекте их значения для каждого человека.

Различие между культурным пространством и пространством культуры обнаруживается через рассмотрение процесса распространения культуры. Пространство культуры характеризует нечто сложившееся, устоявшееся, и выступает как институциональное понятие, а культурное пространство предполагает возможность движения и является механизмом «окультуривания» естественного пространства.

Поэтому сопоставление культурного пространства и пространства культуры дает возможность выявить их различие как понятий, одно из которых определяет способ существования культуры в процессе ее функционирования, а другое фиксирует монолитность, целостность, единство культуры как феномена. К тому же понятие «культурное пространство» концептуализировалось, обрело категориальный статус в отличие от понятия «пространство культуры», имеющего лишь онтологический смысл.

Различие проявляется и на уровне ценностных ориентаций, сформированных в пространстве. Культурное пространство может быть понято как ценность в определенном времени и пространственных параметрах. Оно имеет некую эмоционально-интеллектуальную наполненность, подразумевает под собой некое духовное образование, но не исключает его материализации с точки зрения воплощения в определенных ценностях. Ценности, группирующиеся в пространстве культуры, имеют статичный характер, приобретают статус «вечных». В нем группируются ценностные ориентиры, влияющие в дальнейшем на форму и наполнение культурного пространства.

И все же одно пространство не существует без другого. Между культурным пространством и пространством культуры существует единство, которое выражается в том, что оба эти явления являются характеристикой бытия культуры. По мнению И.И. Свириды, сливаются воедино эти пространства в художественных текстах. И физический ареал существования героев, и образ «бытийного мира действующих лиц» являются культурным пространством. Значит, театральное пространство как пространство художественного освоения реальности также служит созданию единого культурного ареала.

Перцептивное культурное пространство, то есть его чувственное восприятие, выражается в конкретных проявлениях онтологии культуры. Культурное пространство – это пространство, отмеченное человеком, и человек определяет границы реального пространства в своих ощущениях. В центре внимания здесь оказывается функциональная значимость, видовые модификации и их взаимодействие. Основным методом исследования становится структурно-функциональный метод.

Культурное пространство «является своеобразным индикатором зрелости функционирования, определением того, насколько человечество продвинулось по пути развития, овладело силами природы и стихийными силами общественного развития, преобразовало внутренний мир человека» . Ссылаясь на монографию «Феномен культурного пространства», где представлены основные функции анализируемого концепта, в рамках данного исследования представляется логичным кратко охарактеризовать их, так как они имеют отношение к предмету исследования. Все многообразие функций ученые разделяют на две относительно однородные группы: первая группа содержит в себе функции, характеризующие бытие пространства культуры; вторая – характеризует особенности его качественного состояния .

В первую группу входят: функция освоения , так как культурное пространство предполагает освоение пространства окружающей среды в целом, как в физическом, так и в символическом аспекте; функция присвоения — распространение культуры – это практически всегда присвоение территории, феноменов, явлений; функция обжитости , то есть антропологизированность культурного пространства; функции структурирования – хаоса : умение считывать коды, знаки пространства рождает структурирование, а хаотичность есть отсутствие этого качества; функции ориентирования – дезориентирования : постоянная потенция движения, присущая культурному пространству, движение так же свойственно и всем элементам культуры; формирующая (форматирующая) — деформирующая (трансформирующая) функции – задавание формы, практически всему, находящемуся в культурном пространстве; трансформирующая функция выражается в возможности культурного пространства к саморазвитию, самоизменению; функции ограничения – безграничности – изначальная заданность выставления границ; маркирующая функция : культурное пространство вбирает артефакты, индивидов, протекающие процессы; функция симультанности , обеспечивающая неразрывную связь пространства и времени в культурных процессах; функция флуктуации, так как культурному пространству свойственно постоянное колебание.

Ко второй группе относятся:

- функции тотальности (синкретичности) — разорванности (дискретности) – целостность и разорванность бытия культуры; функции открытости – замкнутости, культурное пространство является свободным для проникновения; функция фильтрации выражена в наличии механизма культурной фильтрации; функции объединения – разъединения обусловлены соотнесенностью артефактов в едином поле культуры, и в то же время культурное пространство отделяет одну такую соотнесенность от другой функции статичности – динамичности : структура культурного пространства довольно жестко закреплена относительно социума или индивида, но в ней наличествует потенциал подвижности; функции расширения – сжатия, обеспечивают расширение или уплотнение культурного пространства за счет протекающих в нем процессов; функции поверхности – углубленности обеспечиваются движением пространства. Поверхностность выражена в игре смыслами, игре со смыслами в поле культуры, углубленность – в укорененности в определенном физическом и символическом пространстве .

Таким образом, культурное пространство полифункционально, так как реализует функционирование общественных систем, обеспечивает пространственное функционирование культуры, поскольку выступает как ареал, в котором протекает жизнь культуры. Разбиение функций на две группы подчеркивает дуальную природу культурного пространства, проявляющуюся во всех его характеристиках.

Выявляя онтологию понятия «культурное пространство», следует обратиться к его структурной составляющей. Перцептивное восприятие пространства невозможно без присутствия человека. Культурное пространство включает в себя всевозможные виды деятельности человека по переработке окружающего пространства для его освоения. По определению М. С. Кагана, культура – это форма бытия, рядоположенная с другими тремя подсистемами – природой, человеком и обществом. Она отмечена присутствием человека, поэтому современные исследования культурного пространства чаще всего строятся на сопоставлении его с другими пространствами, которые с одной стороны позволяют глубже изучить и удовлетворить специфические потребности человека, а с другой – расширяют поле самого культурного пространства, затрагивая все многообразие его структуры. Культура не имеет лишних и бесполезных элементов. Разрабатывая категорию культурное пространство, ученые определяют его как пространство, в котором культурные феномены группируются в системы, комплексы . Свирида И.И. называет их «культурными монадами» – внутренними культурными мирами, входящими в данное пространство.

Каждый элемент культуры существует относительно самостоятельно и сам по себе представляет определенное пространство. С этой точки зрения культурное пространство можно определить как пространство множества пространств.

В научной литературе структурная составляющая часто основывается на соотнесении культурного пространства с социальным, жизненным пространством, пространством личности, как близкими, но не тождественными ему . Сюда также относят и природное пространство . Такое сопоставление правомерно, так как во всех случаях речь идет о пространстве как форме существования объективной действительности, представляющей собой отношение между соответствующими объектами.

Сопоставление с природным пространством указывает на то, что культурное пространство обусловливается не только жизненными интересами индивида, его социальными особенностями, но и средой существования, которая влияет на науку, технику, искусство. Создавая свою пространственную модель культуры, Кармин А.С. раздвигает ее границы. Все соотносимые формы культуры он вписывает в рамки культурного пространства и выделяет три его составляющие: духовная культура, социальная культура и технологическая культура. Область духовной культуры включает в себя религию, искусство, философию. Она охватывает культурные формы, ориентированные на знания и ценности. Вторая составляющая включает нравственную, правовую и политическую культуру. В этих формах фиксируются социальные ценности и идеалы. Знания выступают как средства для выработки принципов и норм поведения людей в обществе. Технологическая культура выступает как культура освоения и обработки любого материала, культура исполнения, изготовления. Но все три «лика» культуры не обособленны друг от друга, они сложнейшим образом пересекаются и сочетаются. Появляются понятия «культурное пространство социума» и «культурное пространство личности» , «культурное пространство природы» и т.д . Они одновременно и находятся внутри культурного пространства, и являются самостоятельными образованиями.

И.М. Гуткина, определяя многообразие подвидов культурного пространства, классифицирует их не только с точки зрения входящего в них культурного богатства, но и с точки зрения протекания характеризующих каждый подвид процессов. Она затрагивает в основном те элементы, которые А.С.Кармин относит к сфере духовной культуры. Ирина Михайловна выделяет такие виды как культурное пространство художественной сферы, сферы науки, образования, общения, деятельного начала, мыслительного, эмоционального, организационного .

Так как культурное пространство – это пространство осуществления образа жизни общества, то обязательным элементом системы этого пространства является поток информации, который составляет некое цементирующее начало для общества в целом. Информационное пространство является основополагающим в структуре А. Моля .

Внутри информационного пространства культуры он выделяет несколько уровней культуры: информация, накопленная человеком на протяжении истории; культура коллектива, социальной группы, общества в целом; культура индивидуума, которая, в свою очередь, имеет две стороны: социальную и индивидуальную.

Беглый обзор структурной составляющей культурного пространства позволяет заметить некоторую тенденцию в группировании подпространств. Так, в представленных структурах все элементы более или менее четко разделены на два слоя. В первый слой входят подпространства, сосуществующие с культурным пространством, то есть близкие к нему но не идентичные. Во второй – подпространства, которые составляют саму суть культурного пространства, формируют его культурное богатство. Соответственно для определения места вышеозначенных видов культурного пространства в его структуре можно выделить внешний и внутренний слои.

Культурное пространство во внешнем слое вбирает в себя все, что связано с самим понятием, определяет сущность культурного пространства социума и культурного пространства личности. Внешний слой подвижен и динамичен, он выражает суть процесса возникновения, формирования и развития соответствующего пространства. Внутренний структурный уровень предполагает раскрытие сущности культурного пространства и опирается на аксиологическую основу. Он более статичен.

Похожую классификацию предлагает Л.В. Силкина. Сопоставляя культурное пространство с другими видами пространства, которые, в свою очередь, являются формами проявления определенных сторон культуры, она делит их на следующие виды:

Пространства, с которыми сосуществует культурное пространство. Это жизненное пространство и пространство города;

Пространства, которые вбираются культурным пространством. К ним относятся: художественное, архитектурное и сценическое пространства .

К классификации культурного пространства также можно отнести и деление его на три «ипостаси», которое лежит в основе анализа. Значит, все культурное пространство состоит из интегрированных в нем структурных элементов разного уровня, которые могут быть представлены в виде отдельных подпространств, обладающих собственной сущностью, имеющих свой объем и структуру. Эти виды, с одной стороны, вбирают все особенности культурного пространства, с другой – имеют свою специфику, которая и позволяет различить их между собой. Все они могут быть поняты как система, элементы которой могут не только «входить» друг в друга, но и менять место своей «локализации» и свою значимость в тот или иной исторический период, дополнять, противостоять и даже «взаимоисключать» друг друга.

Таким образом, проанализировав несколько различных подходов к структуре культурного пространства, можно заметить, что, несмотря на некую неоднозначность в подходах, структура культурного пространства имеет общие тенденции. Но все же в рамках данного исследования представленные концепции выглядят неполными, так как они не дают картины многообразия входящих в культурное пространство подпространств. Существует огромное количество научных исследований, в рамках которых тот или иной элемент культуры предстает отдельным его видом. Например, уже упоминаемый игровой элемент. Современный подход к культуре предполагает обращение к сферам художественной культуры как к самостоятельным формам культурного пространства. Так, отдельно исследуются пространство литературы, музыки, живописи, театра и т.д.

В данной работе не ставится цель выявить абсолютно новую с научной точки зрения структуру культурного пространства (эта проблема требует отдельного научного исследования). Анализ структурного строения культурного пространства представляется возможным постольку, поскольку оно отвечает главной задаче исследования, которая состоит в выведении театрального пространства одним из видов культурного пространства. Суммируя все вышесказанное, наиболее рациональным представляется выделить несколько основных видов культурного пространства, помогающих раскрыть тему диссертации. Для наиболее четкого расположения видов культурного пространства самой удобной представляется концепция Л. В. Силкиной, она и берется за основу структуры, представленной автором более широко, имеющей более общий характер.

Таким образом, к пространствам, с которыми сосуществует культурное пространство, можно отнести: пространство социума, пространство личности, природы, жизненное пространство, пространство города, политики, национальное пространство.

Пространствами, которые вбираются культурным пространством, являются: игровое, художественное, архитектурное, театральное пространство, пространство литературы, музыки, живописи, образовательное пространство, пространство мифа, науки, все те пространства, которые включают в себя деятельностный, творческий элемент.

Представленная концепция является далеко не законченной, открытой и не претендует на научную самостоятельность. Глубокий анализ структуры культурного пространства возможен и с других точек зрения. Специфика структуры культурного пространства состоит в том, что она не имеет четкой статичности, все пространства находятся в постоянном движении, они могут перемещаться, менять акценты и т. д. К тому же каждый входящий в структуру вид культурного пространства, также имеет свою структуру и вбирает в себя другие, более «мелкие» пространства. Они, в свою очередь, также могут получать статус подвида культурного пространства. Структурная составляющая позволяет определить культурное пространство как сложное развивающееся образование, состоящее из совокупности относительно самостоятельных и взаимосвязанных друг с другом видов, являющихся определенными подпространствами, задаваемыми характером человеческой деятельности и обеспечивающими бытие культуры.

Проблема восприятия времени: субъективно е/ объективное - восприятие времени. Субъективное - осмысляется субъектом эмпирически - в литературе, через худ. образы. Время развивается нелинейно. Объективное - отражает реальное бытие, разворачивающееся независимо от сознания человека (в сутках - 24 часа, как бы ни казалось, что день тянется долго или быстро).

Прошлое (история культуры). Настоящее(здесь и сейчас, действующая культура). Будущее (то, что еще не настало).

Бытие культуры раскрывается в бытие культурных ценностей.

Ценности: приходящие и неприходящие. Артефакты, когда-либо созданные человеком, но сейчас неучаствующие в коммуникации и не востребованы обществом - остаются в прошлом. Они генетически принадлежат определенной социальной культурной среде, в которой были актуальны, то есть это приходящие ценности. Культурные ценности, которые определяют ценностные ориентиры индивида и общества и функционируют в настоящее время - неприходящие ценности (вечное в культуре). Носят транснац. характер.

Актуальная культура включает в себя не только то, что создается в данное время, но и произведения искусства других эпох, влияющие на формирование современной личности.

3 уровня актуальной культуры:

1) общечеловеческий - базируется на золотом фонде культуры, для которого не существует ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

2) неприходящие ценности конкретной национальной культуры (для рус-Пушкин, для нем-Гете, англ-Шекспир).

3) Рассмотрение культуры как социальной памяти. Память - это единственное, что позволяет увидеть нашу жизнь в развитии. Интеграционная характеристика сознания человека. Вне памяти культура не существует.

Характеристика социальной памяти:

1) селективность - избирательность. Выбирает те моменты, которые могут ориентировать в актуальных процессах.

2) мифолонизированность - воспоминания о событиях прошлого не тождественны самим объективным событиям из-за смещения фокуса.

Социальная память претерпевает деформацию ценностного отношения общества к объекту памяти.

3) Дискретность - реальное время замечается мифологическим временем. Объекты изолированы друг от друга.

4) Эмоциональная насыщенность - любое событие эмоционально окрашено.

5) Устойчивость - передается от поколения к поколению, сохраняя культурную традицию и включая молодое поколение в культурные реалии.

Ряд культурно-исторических практик осуществляется в соотношении с общественными потребностями. Определяющее - произведение (неприходящие ценности) должно реализовывать комплекс смыслов, заложенных автором, которые определяют полноту (глубину) идей автора, диалог с будущими поколениями, степень смысловой насыщенности как критерий.

Пространство культуры. Социальное пространство (особый вид), зависящие от определенных культурных особенностей, развернутых в этом пространстве.

В общем смысле под социальным пространством понимается обжитая часть Земли - ойкумена, противопоставленная естественному пространству. Ойкумена территориально расширяется.

Сжатие пространства - за счет коммуникаций (через субъективное восприятие человека) - социальное пространство.

Кго сложно описать, так как оно обладает сложной структурой. Оно динамично и не закреплено за конкретной географической точкой. Оно постоянно развивается. Это сложная система социальной связи. Одно культурное пространство может накладываться на другое.

Теория культурных ареалов - 1894 год - американский этнолог Мэйзон и Сипир, Уистнер. Культурные ареалы - зоны территориального распространения определенных локальных культурных типов. Культурные ареалы могут охватывать зоны межэтнического распространения. Н, ареал индо-буддийской культуры или традиции римского права.

Недостаток - она дает статичное описание, не учитывая изменения историко-культурных практик, обусловленных объективными факторами.

В 50-60 гг 20в- культурный ландшафт (Хайдегер) - описывает разнородность культурного пространства без конкретных границ и описывает динамику изменений, которые претерпевает это пространство культурных ландшафтов. В отечественной традиции был предложен хронотоп (более универсальный термин Бахтина). В его теории - хронотоп - это определенное пространство с конкретными хронологическими реалиями. Пространство нац, культуры - пространство, где та или иная культура является доминирующей, преобладающей (англоязычная, франкоязычная). Границы пространства национальной культуры не совпадают с границами национальных государств. Оно распространяется там, где присутствуют носители данной культуры. Также есть пространство профессиональной культуры, обыденной, духовной и материальной. Проблема определения культурного пространства связана с проблемой человеческого разума. Так как пространство культуры обусловливается пространством деятельности человека, Человека - мера всех вещей. Пространство - человеческое измерение.