Несколько слов о Бунине
Бунина я люблю. Любовь эта пришла ко мне не сразу: в детские и отроческие годы больше ценится сюжет, чем стиль, больше ценится действие, чем созерцательность. Поэтому чудесные бунинские рассказы-миниатюры поначалу прошли мимо меня, а стихи Бунина меня и по сей день не особенно привлекают. Это уже потом я распробовал, насколько хороша бунинская проза, и проникся простым очарованием его филигранного стиля.
Недавно писатель Ефим Сорокин прислал мне свой новый роман «Цифровой ангел», и в нем два героя-литератора беседуя о творчестве, поминают Бунина:
«- Терпение и труд!.. Чтобы научиться писать, надо писать!.. Через тревоги, заботы, сомнения... И не слушать доброжелателей, которые писателей по рядам выстраивают. Этот первого ряда, этот второго, этот пятого... Понятно, Бунин и Набоков - две горы со снежными вершинами, туда никогда не добраться, но...»
Такая оценка Бунина является обычной среди писательской братии, но чтобы вынести подобное суждение, нужно очень хорошо разбираться в литературе. Талант Бунина небросок (в отличие от ярчайшего набоковского), но в высшей степени драгоценен.
Бунин прожил долгую писательскую жизнь, и мастерство его с годами не тускнело, а только оттачивалось. Но основная тематика его произведений, что самое интересное, оставалась неизменной: Россия и трагическая любовь. Несмотря на эмиграцию, он сумел «законсервировать» в себе Россию и, несмотря на возраст, в котором написаны лучшие рассказы цикла «Темные аллеи» , он тонко и детально излагал душевные движения очень молодых героев. Если сопоставить, например, рассказы «Легкое дыхание» и «Руся» , то сложно предположить, что между их написанием прошло четверть века, что один написан в России (возможно, впрочем, что и на Капри) до революции, а второй - во Франции во время Второй мировой войны. Эти рассказы очень близки друг другу. И уже совсем списанным с натуры по прошествии недели, месяца, максимум года, кажется рассказ «Мадрид» , а в момент описания этой дореволюционной «идиллии» советские войска уже освобождали Европу от фашистов…
Поэтому, рассматривая рассказы Бунина весьма разных лет, мы не выйдем за тематические рамки дореволюционного периода, но прежде, чем приступить к такому анализу, дадим возможность читателю ознакомиться с биографией И.А. Бунина . Кое-что интересное можно найти и .
Иван Бунин был дваждылауреатом Пушкинской премии (1903, 1909) и лауреатом Нобелевской премии (1933). Нобелевская премия была вручена ему «за строгий артистический талант, с которым он воссоздавал а литературной прозе типично русский характер.
Король Швеции Густав V вручает Бунину диплом нобелевского
лауреата и золотую медаль. Стокгольм. Фото 1933.
И.А. Бунин примнимает поздравления после вручения ему
Нобелевской премии. Стокгольм. Фото 1933.
Он был вполне признанным при жизни классиком, но жил изгнанником, умер в нищете и похоронен на русском кладбище далеко от России.
Дом И.А. Бунина в Воронеже и могила на кладбище Сент Женевьев де Буа
Эта судьба может служить неким утешением для современных российских литераторов, которые тоже в большинстве своем бедствуют и почти нищенствуют. Иван Бунин, несмотря на жизненные тяготы, писать не бросил, не спился, литературу не предал, Россию не предал тоже, только сетовал, что родился поздновато, иначе всех этих жертв, лишений и бесприютности вполне можно было бы избежать.
В своих воспоминаниях он писал: «Слишком поздно родился я. Родись я раньше, не таковы были бы мои писательские воспоминания. Не пришлось бы мне пережить... 1905 год, потом первую мировую войну, вслед за ней 17-й год и его продолжение, Ленина, Сталина, Гитлера... Как не позавидовать нашему праотцу Ною! Всего один потоп выпал на долю ему...»
Л. Андреев и И. Бунин И.А. Бунин и В.Н. Бунина
Рассказы И.А. Бунина о любовных отношениях
Наиболее знаменитым рассказом о трагической любви, точнее, о легком дыхании естественного, природного чувства, с любовью в высоком смысле не имеющего ничего общего, является, естественно, рассказ «Легкое дыхание».
Вы можете прочитать рассказ или прослушать аудиокнигу
Существует также экранизация этого рассказа с не вполне удачным, на мой взгляд, подбором актрисы на роль главной героини, но достаточно близкая к тексту.
Видеофрагмент 1. Х/ф «Посвящение в любовь».
Этот рассказ содержит в себе тайну: история, описанная в нем, и трагична, и банальна, и грязновата, но чувство у читателя по прочтении остается легкое и светлое. Этот эффект был исследован знаменитым психологом Л.С. Выготским , посвятившим целый раздел книги «Психология искусства» данному рассказу.
Иллюстрация О. Верейского
Однако я не стану анализировать этот рассказ, предоставив вашему вниманию вполне качественный и развернутый анализ Е.М. Болдыревой и А.В. Леденева . Просьба ознакомиться с ним, а также с трудом Л.С. Выготского, ссылка на который приведена выше.
Сам же я, следуя традиции анализировать один шедевр одного автора, сосредоточусь на менее известном, но, пожалуй, даже более сильном рассказе «Руся».
«Руся»
Иллюстрация О.Г. Верейского
Вы можете прочитать рассказ или прослушать аудиокнигу
Композиционно рассказ прекрасно выстроен: все возможные структурные части, включая пролог, завязку, экспозицию, развитие действия, кульминацию, развязку и эпилог можно выделить очень четко:
1) пролог - стоянка поезда в месте, памятном главному герою;
2) завязка - рассказ главного героя жене о том, что когда-то он был репетитором в дачной усадьбе, расположенной поблизости, и был влюблен в дочь хозяина, а она как будто отвечала ему взаимностью, и мрачноватое отшучивание на вопрос жены о том, почему же он не женился на той девице;
3) экспозиция - описание усадьбы, Руси и ее семейства, начавшееся в разговоре с женой и продолжившееся в воспоминании главного героя (прием называется ретроспекция , т.е. заглядывание в прошлое);
4) развитие действия - любовная история от зарождения чувства до физической близости (первая кульминация) и разоблачения (вторая кульминация);
5) развязка - выбор Руси в пользу матери и отъезд главного героя;
6) эпилог - разговор с женой после ночи, полной воспоминаний о Русе, и латинская фраза, подводящая неутешительный итог давно минувшей истории.
Сходные пролог и эпилог (разговор с женой в поезде) гармонично обрамляют действие; этот прием называется закольцовкой . Еще одна закольцовка обрамляет самое глубокое и сокровенное воспоминание о Русе, которое герой переживает, лежа на постели в темном купе: начиная с родинок и заканчивая изгнанием. Внутри эта история не прерывается выходами в современность, как кусочки истории до и после нее. Вот это обрамление, весьма символичное:
«Сине-лиловый глазок над дверью тихо глядел в темноту. Она скоро заснула, он не спал, лежал, курил и мысленно смотрел в то лето...»
«Он очнулся, открыл глаза - все так же неуклонно, загадочно, могильно смотрел на него из черной темноты сине-лиловый глазок над дверью, и все с той же неуклонно рвущейся вперед быстротой несся, пружиня, качаясь, вагон».
Обратите внимание на то, как это самое неделимое и сокровенное , обрамляемое двумя слоями закольцовки, меняет героя. Начнем с внутренней закольцовки, т.е. со взгляда дверного глазка: сначала он «тихо глядел в темноту», а потом «неуклонно, загадочно, могильно смотрел на него из черной темноты». Динамика, что называется, налицо: сначала глазок спокоен, и взгляд его направлен в темноту, а потом взгляд поменял направление и уставился на героя «неуклонно, загадочно и могильно», да еще из «черной темноты» т.е. эта самая темнота, в которую был устремлен главный герой с благостным спокойствием, поскольку она не казалась ему страшной (он «мысленно смотрел в то лето» ), вынесла ему неутешительный приговор.
Теперь пройдемся по внешней закольцовке. В начале рассказа муж и жена ладят и доверяют друг другу, они едины, разговор их мирен:
«Он облокотился на окно, она на его плечо.
(…)
- Почему же ты не женился на ней?
- Очевидно, предчувствовал, что встречу тебя».
После ночных воспоминаний ситуация меняется:
«За Курском, в вагоне-ресторане, когда после завтрака он пил кофе с коньяком, жена сказала ему:
- Что это ты столько пьешь? Это уже, кажется, пятая рюмка. Все еще грустишь, вспоминаешь свою дачную девицу с костлявыми ступнями?
- Грущу, грущу, - ответил он, неприятно усмехаясь. - Дачная девица... Amata nobis quantum amabitur nulla!
- Это по-латыни? Что это значит?
- Этого тебе не нужно знать.
- Как ты груб, - сказала она, небрежно вздохнув, и стала смотреть в солнечное окно».
Очевидно, что мирное течение семейной жизни нарушилось, а перевод фразы таков: «Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет!» Это про «дачную девицу».
Следует обратить внимание еще на один композиционный прием, общий с «Легким дыханием». В «Легком дыхании» неоднократно допускается нарушение хронологии, а в конце рассказа оно вызывает в читателе светлую радостную грусть: после описания классной дамы, приходящей на могилу Оли Мещерской, дается ее воспоминание (ретроспекция) о том, как Оля делилась с подругой сведениями о женской красоте, вычитанными в старой книге, и о легком дыхании , которое у нее, Оли, конечно же, есть. Точно так же и в «Русе» после описания гибели любви, описания «изгнания из рая», после возвращения героя из прекрасного просторного прошлого в тесное купе настоящего его посещает еще одно воспоминание: о журавлях, которые подпускали Русю к себе очень близко (подробнейшее описание!), и, вроде бы без какой бы то ни было логической сцепки, о последнем их счастливом дне, нарушенном сумасшедшей матерью:
А в тот последний их день, в то последнее их сидение рядом в гостиной на диване, над томом старой «Нивы», она тоже держала в руках его картуз, прижимала его к груди, как тогда, в лодке, и говорила, блестя ему в глаза радостными черно-зеркальными глазами:
- А я так люблю тебя теперь, что мне нет ничего милее даже вот этого запаха внутри картуза, запаха твоей головы и твоего гадкого одеколона!
Весьма вероятно, что здесь есть зашифрованная отсылка к поговорке о синице в руках и журавле в небе. Журавль - Руся, синица - нынешняя жена, только Руся была в его руках, и именно это так горько главному герою, и именно поэтому он так налегает на коньяк и грубит жене.
Что же касается самой истории, заключенной во внутренней закольцовке, - разбирать ее по косточкам не хочется, чтобы не убить очарование.
Иллюстрация Н. Леоновой
И он опять прижимал к губам ее руки, иногда как что-то священное целовал холодную грудь. Каким совсем новым существом стала она для него! И стоял и не гас за чернотой низкого леса зеленоватый полусвет, слабо отражавшийся в плоско белеющей воде вдали, резко, сельдереем, пахли росистые прибрежные растения, таинственно, просительно ныли невидимые комары - и летали, летали с тихим треском над лодкой и дальше, над этой по-ночному светящейся водой, страшные, бессонные стрекозы.
Только об этих трех предложениях я мог бы написать многое - но зачем? Не буду «поверять алгеброй гармонию».
Рассказ «Руся» хорошо экранизирован, очень удачно подобраны актеры, так что предлагаю вам посмотреть ту ее часть, где показана собственно любовная история, то, что я обозначил как «неделимое и сокровенное».
Видеофрагмент 2. Х/ф «Посвящение в любовь».
Правильно ли поступила Руся? Правильно ли поступил главный герой? Можно ли было найти иной выход из создавшегося положения? Все это вопросы праздные и какие-то по-школьнически наивные. Как случилось, так и случилось. Я не Белинский, чтобы рассуждать о «рабской боязни общественного мнения» и не Бог, чтобы судить чей-либо грех. В результате истории, поведанной Буниным, герой не вполне счастлив и о чем-то сожалеет - но о чем? О прошлом или о настоящем? И что именно хотел бы он изменить? Определенно мы знаем мы лишь то, что девушка по имени Руся, «возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет». Кстати, это стих Катулла.
Назад
Вперёд
Внимание! Предварительный просмотр слайдов используется исключительно в ознакомительных целях и может не давать представления о всех возможностях презентации. Если вас заинтересовала данная работа, пожалуйста, загрузите полную версию.
Цели урока:
- Определение значимости ценности «любовь» в межличностных отношениях;
- Создание условий комфортного, уважительного взаимоотношения между юношами и девушками класса.
Задачи урока:
- Определить многозначность ценности слова «любовь»;
- Раскрыть духовный потенциал рассказов Бунина,
- Проследить динамику взаимоотношений героев в рассказах И.Бунина;
- Сформировать интерес к творчеству И.Бунина;
- Развивать ассоциативное мышление и творческое воображение учащихся;
- Воспитывать у учащихся такие качества, как любовь, нежность, отзывчивость.
- Выполнить творческую работу, позволяющую раскрыть значимость ценности «любовь».
Оборудование: тексты рассказов, тетради, выставка книг, индивидуальные карточки-схемы, видеокассета опера П.И. Чайковского «Евгений Онегин», медиапроектор.
Эпиграф:
Прекрасно все в любви – несет ли нам
Страдания она или бальзам.
Страданья ради истинной любви
Блаженством, о влюбленный, назови.
СаадиИщу я в этом мире сочетанья
Прекрасного и вечного.
И.А. Бунин
Ход урока
Звучит песня Б. Окуджавы «Давайте восклицать…»
I. ИНДУКТОР (Подготовка к восприятию темы)
– Что такое комплименты?
– Легко ли говорить комплименты?
– Почему тогда, когда мы хотим сделать приятно человеку, у нас не хватает слов? Всегда ли виной тому бедность нашего словарного запаса или есть другие причины?
– Часто ли вы сами говорите комплименты? В каких случаях это бывает? Эти слова звучат искренне или являются неким заискиванием перед нужным вам человеком?
– Что значит, говорить комплименты любя?
– Ребята, сегодня мы поговорим с вами о любви, самом прекрасном чувстве на земле. А помогут нам в этом рассказы И.Бунина.
– А что такое любовь в вашем представлении, в вашем понятии?
ОБРАЩАЮ ВНИМАНИЕ НА СХЕМУ НА ДОСКЕ
Слайд 3
(взаимоотношения между мужчиной и женщиной, подарки, ожидание, радость, счастье, цветы, мама, папа, семья, дом, дети; от любви человек преображается, меняет свои взгляды на жизнь; ему хочется петь, торить, совершать только хорошие поступки)
– Какие качества личности, нравственные ценности должны сопутствовать, идти рядом с ценностью « любовь»?
ГЛОССАРИЙ Слайд 4
ЛЮБОВЬ – это чувство самоотверженной, сердечной привязанности; склонность, пристрастие к чему–либо. (С.И.Ожегов)
ПОРЯДОЧНОСТЬ – честность, неспособность к низким, антиморальным, антиобщественным поступкам
ЧЕСТНОСТЬ – добросовестность, проникнутая искренностью и прямотой
ИСКРЕННОСТЬ – выражение подлинных чувств, правдивость, откровенность
ОТКРОВЕННОСТЬ – искренность, чистосердечность
ОТКРЫТОСТЬ – искренность, откровенность, выражающая прямоту и искренность
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ – необходимость, обязанность отвечать за свои действия, поступки, быть ответственным за них
– Действительно, это так. Любовь - счастье, радость, дети, семья, дом
– Прошу обратить внимание на тесную связь, существующую между данными ценностями.
– Ребята, назовите произведения о любви, которые мы уже с вами читали.
ПРОСМОТР КАДРОВ ИЗ КИНОФИЛЬМА
– Сейчас я предлагаю вам посмотреть отрывок из оперы Чайковского. Постарайтесь узнать героев, понаблюдайте за их чувствами.
– Назовите произведение, по которому поставлен фильм? («Евгений Онегин»)
– Назовите героев этого произведения, которые испытывают чувство любовь.
– Итак, любовь – это вечная тема, которая волновала человека, волнует и будет волновать всегда. Любовь – это и вечная тема искусства, литературы, живописи, музыки…
– Из отрывка видно, как герои страдают. Какую здесь любовь мы видим? Что она приносит героям? (Заставляет страдать, мучиться).
– А есть ли лекарство от любви?
– Как вы думаете, почему до сих пор не изобрели такого лекарства? Ведь ученые уже знают, как излечить человека от многих болезней, которые еще совсем недавно казались неизлечимыми. Представьте, как было бы хорошо, выпил микстуру и здоров! Если любовь взаимная – радуется человек, счастлив, а если неразделенная…. то страдай, переживай,
(Есть лекарство от сердца, от почек, головной боли. А любовь в душе. Душу мы не видим, она внутри нас, и вылечить ее невозможно. Да и каждый человек по-своему воспринимает любовь, и одно лекарство не может помочь всем).
II. Слово учителя «Тема любви в рассказах И.Бунина»
– Сегодня мы поговорим о силе любви, раскрытой Иваном Буниным в его рассказах «Натали», «Митина любовь» и «Темные аллеи».
– Что, по–вашему, означает понятие: сила любви?
СИЛА ЛЮБВИ – это способность человека к проявлению своих душевных свойств.
А.Н. Тихонов
– Иван Алексеевич Бунин – замечательный русский писатель, поэт и прозаик, человек большой и сложной судьбы. Он много писал о любви, ее трагедиях и редких мгновениях настоящего счастья.
И.А. Бунин имеет очень своеобразный, отличающий его от многих других писателей того времени взгляд на любовные отношения.
В русской классической литературе того времени тема любви всегда занимала важное место, причем предпочтение отдавалось духовной, «платонической» любви перед чувствительностью, плотской, физической страстью, которая зачастую развенчивалась. Чистота тургеневских женщин стала нарицательной. Русская литература – это литература преимущественно «первой любви».
Героям бунинских рассказов присущи необычайная сила и искренность чувства. Любовь захватывает человека, все его помыслы и силы. Чтобы любовь не исчезла и не иссякла, нужно расстаться навсегда, что показано во всех рассказах Бунина. Его герои жаждут любви и, опаленные ею, гибнут. Любовь у писателя недолго живет, она как короткая, яркая и ослепительная вспышка, до глубины пронизывающая души влюбленных, в конце концов, приводит к трагедии – самоубийству, гибели, небытию. Всю жизнь человек пытается найти ответ на вопрос: "Что такое любовь? Солнечный удар, томление духа или благодать?" Мне кажется, что именно И.А. Бунин попытался разгадать самое необъяснимое, загадочное чувство.
Образ любви в творчестве Бунина – это особый синтез духа и плоти. Дух по Бунину невозможно постичь, не познав плоти. И.Бунин отстаивал в своих произведениях чистое отношение к плотскому и телесному. У него не было понятия женского греха, как в «Анне Карениной», «Войне и мире» Л.Толстого, не было настороженного, неприязненного отношения к женскому началу, свойственного Н.В. Гоголю, но не было и опошления любви. Его любовь – это земная радость, загадочное влечение одного пола к другому.
Истинная любовь для Бунина есть вечная красота природы, для него она прекрасна только тогда, когда чувство естественно, не ложно, не выдумано.
Теме любви посвящены такие рассказы, как «Грамматика любви», «Темные аллеи», «Натали», «Легкое дыхание», «Митина любовь», «Кавказ» и др.
III. Работа над рассказами И. Бунина
(по ПЛАНУ)
- Название произведения, автор
- Кто главные герои
- Чувства влюбленных
- Поиски «любви» героями
- Какая любовь? (Я думаю, что в этом рассказе любовь ….)
«МИТИНА ЛЮБОВЬ» – Попова Арина
ВОЗВРАЩАЕМСЯ К СХЕМЕ Слайд 10
– Итак, какую же здесь изобразил любовь И. Бунин? (Любовь в этом рассказе чистая, незамутненная, у Мити любовь настоящая, первая, поглощен любовью всецело)
– Да, любовь в рассказе «Митина любовь
ВПИСЫВАЮ В СХЕМУ
«НАТАЛИ» – Тутаева Юля
ВОЗВРАЩАЕМСЯ К СХЕМЕ Слайд 10
– Итак, какую же здесь изобразил любовь И. Бунин? (В рассказе «Натали» любовь растраченная попусту. Смерть. Страдание. Мучение)
– Да, любовь в рассказе «Натали » ___________________________.
ВПИСЫВАЮ В СХЕМУ
«ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ» –
ВОЗВРАЩАЕМСЯ К СХЕМЕ Слайд 10
«Темные аллеи» названы критиками «энциклопедией любви».
– Итак, какую же здесь изобразил любовь И. Бунин? (Неразделенная, неравная, сословные предрассудки. Для Н.А. это «история пошлая, обыкновенная», а для Надежды – не умирающие воспоминания, многолетняя преданность любви. Любовь – это Божий дар, дана не каждому).
– Да, любовь в рассказе «Темные аллеи » ___________________________.
ВПИСЫВАЮ В СХЕМУ
– В чем проявилась сила любви героев рассказа? (она никогда не переставала любить его, доказательством тому является цветообраз: алый шиповник, красный цвет кофточки, красные «татарские туфли». Он: «Думаю, что и я потерял в тебе самое дорогое, что имел в жизни».
IV. Просмотр фрагмента фильма
– Какие отношения сложились между героями?
– Что можете сказать об их любви?
V. Итог урока
– Ребята, посмотрите на нашу схему.
– Что теперь вы можете НОВОГО сказать о любви. Какая она? (СТРАДАНИЯ, НЕЗБЫВШИЕСЯ МЕЧТЫ, РАСТРАЧЕННОЕ ПОПУСТУ ВРЕМЯ, РАЗОЧАРОВАНИЕ, СМЕРТЬ)
Слайд 10-11
– Какое из произведений более ярко и доказательно показывает человеческие чувства, возникающие между влюбленными?
– Что вы можете сказать об отношениях, характерных для сегодняшней молодежи?
– Настоящая любовь – великое счастье, даже если она завершается разлукой, гибелью, трагедией. Позже мы понимаем это, раскаиваемся. Но это позднее духовное воскрешение говорит о несовершенстве людей, не научившихся еще жить, распознавать и дорожить настоящими чувствами, и о несовершенстве самой жизни, социальных условий, окружающей среды, обстоятельств, которые нередко препятствуют истинно человеческим взаимоотношениям.
Любовь – таинственная стихия, преображающая жизнь человека, придающая его судьбе неповторимость на фоне обыкновенных житейских историй, наполняющая особым смыслом его земное существование.
Бунин считал, что «прекрасна та любовь, которая естественная, не ложна, не выдумана».
Наш урок показал, что любовь – это не только радость, счастье, тепло, взаимопонимание, это и боль, страдания, разлука, мучения и даже смерть. Но «Всякая любовь – счастье, даже если она не разделена». И поэтому каждый человек должен пройти через это.
Слайд 13-14
VI. Творческая работа в группах
1 группа – разработать правила взаимоотношений между молодыми людьми разного пола;
2 группа – сочинить Гимн ЛЮБВИ;
3 группа – представление домашнего задания: интервью с подростками и взрослыми людьми: в чем они видят силу любви
VII. Презентация работы
VIII. Домашнее задание
Прочитайте рассказ И. Бунина «Солнечный удар» и дополните схему.
Некто Ивлев ехал однажды в начале июня в дальний край своего уезда. Тарантас с кривым пыльным верхом дал ему шурин, в имении которого он проводил лето. Тройку лошадей, мелких, но справных, с густыми сбитыми гривами, нанял он на деревне, у богатого мужика. Правил ими сын этого мужика, малый лет восемнадцати, тупой, хозяйственный. Он все о чем-то недовольно думал, был как будто чем-то обижен, не понимал шуток. И, убедившись, что с ним не разговоришься, Ивлев отдался той спокойной и бесцельной наблюдательности, которая так идет к ладу копыт и громыханию бубенчиков. Ехать сначала было приятно: теплый, тусклый день, хорошо накатанная дорога, в полях множество цветов и жаворонков; с хлебов, с невысоких сизых ржей, простиравшихся на сколько глаз хватит, дул сладкий ветерок, нес по их косякам цветочную пыль, местами дымил ею, и вдали от нее было даже туманно. Малый, в новом картузе и неуклюжем люстриновом пиджаке, сидел прямо; то, что лошади были всецело вверены ему и что он был наряжен, делало его особенно серьезным. А лошади кашляли и не спеша бежали, валек левой пристяжки порою скреб по колесу, порою натягивался, и все время мелькала под ним белой сталью стертая подкова. — К графу будем заезжать? — спросил малый, не оборачиваясь, когда впереди показалась деревня, замыкавшая горизонт своими лозинами и садом. — А зачем? — сказал Ивлев. Малый помолчал и, сбив кнутом прилипшего к лошади крупного овода, сумрачно ответил: — Да чай пить... — Не чай у тебя в голове, — сказал Ивлев, — Все лошадей жалеешь. — Лошадь езды не боится, она корму боится, — ответил малый наставительно. Ивлев поглядел кругом: погода поскучнела, со всех сторон натянуло линючих туч и уже накрапывало — эти скромные деньки всегда оканчиваются окладными дождями... Старик, пахавший возле деревни, сказал, что дома одна молодая графиня, но все-таки заехали. Малый натянул на плечи армяк и, довольный тем, что лошади отдыхают, спокойно мок под дождем на козлах тарантаса, остановившегося среди грязного двора, возле каменного корыта, вросшего в землю, истыканную копытами скота. Он оглядывал свои сапоги, поправлял кнутовищем шлею на кореннике; а Ивлев сидел в темнеющей от дождя гостиной, болтал с графиней и ждал чая; уже пахло горящей лучиной, густо плыл мимо открытых окон зеленый дым самовара, который босая девка набивала на крыльце пуками ярко пылающих кумачным огнем щепок, обливая их керосином. Графиня была в широком розовом капоте, с открытой напудренной грудью; она курила, глубоко затягиваясь, часто поправляла волосы, до плечей обнажая свои тугие и круглые руки; затягиваясь и смеясь, она все сводила разговоры на любовь и между прочим рассказывала про своего близкого соседа, помещика Хвощинского, который, как знал Ивлев еще с детства, всю жизнь был помешан на любви к своей горничной Лушке, умершей в ранней молодости. «Ах, эта легендарная Лушка! — заметил Ивлев шутливо, слегка конфузясь своего признания. — Оттого, что этот чудак обоготворил ее, всю жизнь посвятил сумасшедшим мечтам о ней, я в молодости был почти влюблен в нее, воображал, думая о ней, бог знает что, хотя она, говорят, совсем нехороша была собой». — «Да? — сказала графиня, не слушая. — Он умер нынешней зимой. И Писарев, единственный, кого он иногда допускал к себе по старой дружбе, утверждает, что во всем остальном он нисколько не был помешан, и я вполне верю этому — просто он был не теперешним чета...» Наконец босая девка с необыкновенной осторожностью подала на старом серебряном подносе стакан крепкого сивого чая из прудовки и корзиночку с печеньем, засиженным мухами. Когда поехали дальше, дождь разошелся уже по-настоящему. Пришлось поднять верх, закрыться каляным, ссохшимся фартуком, сидеть согнувшись. Громыхали глухарями лошади, по их темным и блестящим ляжкам бежали струйки, под колесами шуршали травы какого-то рубежа среди хлебов, где малый поехал в надежде сократить путь, под верхом собирался теплый ржаной дух, мешавшийся с запахом старого тарантаса... «Так вот оно что, Хвощинский умер, — думал Ивлев. — Надо непременно заехать, хоть взглянуть на это опустевшее святилище таинственной Лушки... Но что за человек был этот Хвощинский? Сумасшедший или просто какая-то ошеломленная, вся на одном сосредоточенная душа?» По рассказам стариков-помещиков, сверстников Хвощинского, он когда-то слыл в уезде за редкого умницу. И вдруг свалилась на него эта любовь, эта Лушка, потом неожиданная смерть ее, — и все пошло прахом: он затворился в доме, в той комнате, где жила и умерла Лушка, и больше двадцати лет просидел на ее кровати — не только никуда не выезжал, а даже у себя в усадьбе не показывался никому, насквозь просидел матрац на Лушкиной кровати и Лушкиному влиянию приписывал буквально все, что совершалось в мире: гроза заходит — это Лушка насылает грозу, объявлена война — значит, так Лушка решила, неурожай случился — не угодили мужики Лушке... — Ты на Хвощинское, что ли, едешь? — крикнул Ивлев, высовываясь под дождь. — На Хвощинское, — невнятно отозвался сквозь шум дождя малый, с обвисшего картуза которого текла вода. — На Писарев верх... Такого пути Ивлев не знал. Места становились все беднее и глуше. Кончился рубеж, лошади пошли шагом и спустили покосившийся тарантас размытой колдобиной под горку; в какие-то еще не кошенные луга, зеленые скаты которых грустно выделялись на низких тучах. Потом дорога, то пропадая, то возобновляясь, стала переходить с одного бока на другой по днищам оврагов, по буеракам в ольховых кустах и верболозах... Была чья-то маленькая пасека, несколько колодок, стоявших на скате в высокой траве, краснеющей земляникой... Объехали какую-то старую плотину, потонувшую в крапиве, и давно высохший пруд — глубокую яругу, заросшую бурьяном выше человеческого роста... Пара черных куличков с плачем метнулась из них в дождливое небо... а на плотине, среди крапивы, мелкими бледно-розовыми цветочками цвел большой старый куст, то милое деревцо, которое зовут «божьим деревом», — и вдруг Ивлев вспомнил места, вспомнил, что не раз ездил тут в молодости верхом... — Говорят, она тут утопилась-то, — неожиданно сказал малый. — Ты про любовницу Хвощинского, что ли? — спросил Ивлев. — Это неправда, она и не думала топиться. — Нет, утопилась, — сказал малый. — Ну, только думается, он скорей всего от бедности от своей сшел с ума, а не от ней... И, помолчав, грубо прибавил: — А нам опять надо заезжать... в это, в Хвощино-то... Ишь как лошади-то уморились! — Сделай милость, — сказал Ивлев. На бугре, куда вела оловянная от дождевой воды дорога, на месте сведенного леса, среди мокрой, гниющей щепы и листвы, среди пней и молодой осиновой поросли, горько и свежо пахнущей, одиноко стояла изба. Ни души не было кругом, — только овсянки, сидя под дождем на высоких цветах, звенели на весь редкий лес, поднимавшийся за избою, но, когда тройка, шлепая по грязи, поравнялась с ее порогом, откуда-то вырвалась целая орава громадных собак, черных, шоколадных, дымчатых, и с яростным лаем закипела вокруг лошадей, взвиваясь к самым их мордам, на лету перевертываясь и прядая даже под верх тарантаса. В то же время и столь же неожиданно небо над тарантасом раскололось от оглушительного удара грома, малый с остервенением кинулся драть собак кнутом, и лошади вскачь понесли среди замелькавших перед глазами осиновых стволов... За лесом уже видно было Хвощинское. Собаки отстали и сразу смолкли, деловито побежали назад, лес расступился, и впереди опять открылись поля. Вечерело, и тучи не то расходились, не то заходили теперь с трех сторон: слева — почти черная, с голубыми просветами, справа — седая, грохочущая непрерывным громом, а с запада, из-за хвощинской усадьбы, из-за косогоров над речной долиной, — мутно-синяя, в пыльных полосах дождя, сквозь которые розовели горы дальних облаков. Но над тарантасом дождь редел, и, приподнявшись, Ивлев, весь закиданный грязью, с удовольствием завалил назад отяжелевший верх и свободно вздохнул пахучей сыростью поля. Он глядел на приближающуюся усадьбу, видел наконец то, о чем слышал так много, но по-прежнему казалось, что жила и умерла Лушка не двадцать лет тому назад, а чуть ли не во времена незапамятные. По долине терялся в куге след мелкой речки, над ней летала белая рыбалка. Дальше, на полугоре, лежали ряды сена, потемневшие от дождя; среди них, далеко друг от друга, раскидывались старые серебристые тополи. Дом, довольно большой, когда-то беленый, с блестящей мокрой крышей, стоял на совершенно голом месте. Не было кругом ни сада, ни построек, только два кирпичных столба на месте ворот да лопухи по канавам. Когда лошади вброд перешли речку и поднялись на гору, какая-то женщина в летнем мужском пальто, с обвисшими карманами, гнала по лопухам индюшек. Фасад дома был необыкновенно скучен: окон в нем было мало, и все они были невелики, сидели в толстых стенах. Зато огромны были мрачные крыльца. С одного из них удивленно глядел на подъезжающих молодой человек в серой гимназической блузе, подпоясанной широким ремнем, черный, с красивыми глазами и очень миловидный, хотя лицо его было бледно и от веснушек пестро, как птичье яйцо. Нужно было чем-нибудь объяснить свой заезд. Поднявшись на крыльцо и назвав себя, Ивлев сказал, что хочет посмотреть и, может быть, купить библиотеку, которая, как говорила графиня, осталась от покойного, и молодой человек, густо покраснев, тотчас повел его в дом. «Так вот это и есть сын знаменитой Лушки!» — подумал Ивлев, окидывая глазами все, что было на пути, и часто оглядываясь и говоря что попало, лишь бы лишний раз взглянуть на хозяина, который казался слишком моложав для своих лет. Тот отвечал поспешно, но односложно, путался, видимо, и от застенчивости, и от жадности; что он страшно обрадовался возможности продать книги и вообразил, что сбудет их недешево, сказалось в первых же его словах, в той неловкой торопливости, с которой он заявил, что таких книг, как у него, ни за какие деньги нельзя достать. Через полутемные сени, где была настлана красная от сырости солома, он ввел Ивлева в большую переднюю. — Тут вот и жил ваш батюшка? — спросил Ивлев, входя и снимая шляпу. — Да, да, тут, — поспешил ответить молодой человек. — То есть, конечно, не тут... они ведь больше всего в спальне сидели... но, конечно, и тут бывали... — Да, я знаю, он ведь был болен, — сказал Ивлев. Молодой человек вспыхнул. — То есть чем болен? — сказал он, и в голосе его послышались более мужественные ноты. — Это всё сплетни, они умственно нисколько не были больны... Они только все читали и никуда не выходили, вот и всё... Да нет, вы, пожалуйста, не снимайте картуз, тут холодно, мы ведь не живем в этой половине... Правда, в доме было гораздо холоднее, чем на воздухе. В неприветливой передней, оклеенной газетами, на подоконнике печального от туч окна стояла лубяная перепелиная клетка. По полу сам собою прыгал серый мешочек. Наклонившись, молодой человек поймал его и положил на лавку, и Ивлев понял, что в мешочке сидит перепел; затем вошли в зал. Эта комната, окнами на запад и на север, занимала чуть ли не половину всего дома. В одно окно, на золоте расчищающейся за тучами зари, видна была столетняя, вся черная плакучая береза. Передний угол весь был занят божницей без стекол, уставленной и увешанной образами; среди них выделялся и величиной и древностью образ в серебряной ризе, и на нем, желтея воском, как мертвым телом, лежали венчальные свечи в бледно-зеленых бантах. — Простите, пожалуйста, — начал было Ивлев, превозмогая стыд, — разве ваш батюшка... — Нет, это так, — пробормотал молодой человек, мгновенно поняв его. — Они уже после ее смерти купили эти свечи... и даже обручальное кольцо всегда носили... Мебель в зале была топорная. Зато в простенках стояли прекрасные горки, полные чайной посудой и узкими, высокими бокалами в золотых ободках. А пол весь был устлан сухими пчелами, которые щелкали под ногами. Пчелами была усыпана и гостиная, совершенно пустая. Пройдя ее и еще какую-то сумрачную комнату с лежанкой, молодой человек остановился возле низенькой двери и вынул из кармана брюк большой ключ. С трудом повернув его в ржавой замочной скважине, он распахнул дверь, что-то пробормотал, — и Ивлев увидел каморку в два окна; у одной стены ее стояла железная голая койка, у другой — два книжных шкапчика из карельской березы. — Это и есть библиотека? — спросил Ивлев, подходя к одному из них. И молодой человек, поспешив ответить утвердительно, помог ему растворить шкапчик и жадно стал следить за его руками. Престранные книги составляли эту библиотеку! Раскрывал Ивлев толстые переплеты, отворачивал шершавую серую страницу и читал: «Заклятое урочище»... «Утренняя звезда и ночные демоны»... «Размышления о таинствах мироздания»... «Чудесное путешествие в волшебный край»... «Новейший сонник»... А руки все-таки слегка дрожали. Так вот чем питалась та одинокая душа, что навсегда затворилась от мира в этой каморке и еще так недавно ушла из нее... Но, может быть, она, эта душа, и впрямь не совсем была безумна? «Есть бытие, — вспомнил Ивлев стихи Баратынского, — есть бытие, но именем каким его назвать? Ни сон оно, ни бденье, — меж них оно, и в человеке им с безумием граничит разуменье...» Расчистило на западе, золото глядело оттуда из-за красивых лиловатых облаков и странно озаряло этот бедный приют любви, любви непонятной, в какое-то экстатическое житие превратившей целую человеческую жизнь, которой, может, надлежало быть самой обыденной жизнью, не случись какой-то загадочной в своем обаянии Лушки... Взяв из-под койки скамеечку, Ивлев сел перед шкапом и вынул папиросы, незаметно оглядывая и запоминая комнату. — Вы курите? — спросил он молодого человека, стоявшего над ним. Тот опять покраснел. — Курю, — пробормотал он и попытался улыбнуться. — То есть не то что курю, скорее балуюсь... А, впрочем, позвольте, очень благодарен вам... И, неловко взяв папиросу, закурил дрожащими руками, отошел к подоконнику и сел на него, загораживая желтый свет зари. — А это что? — спросил Ивлев, наклоняясь к средней полке, на которой лежала только одна очень маленькая книжечка, похожая на молитвенник, и стояла шкатулка, углы которой были обделаны в серебро, потемневшее от времени. — Это так... В этой шкатулке ожерелье покойной матушки, — запнувшись, но стараясь говорить небрежно, ответил молодой человек. — Можно взглянуть? — Пожалуйста... хотя оно ведь очень простое... вам не может быть интересно... И, открыв шкатулку, Ивлев увидел заношенный шнурок, снизку дешевеньких голубых шариков, похожих на каменные. И такое волнение овладело им при взгляде на эти шарики, некогда лежавшие на шее той, которой суждено было быть столь любимой и чей смутный образ уже не мог не быть прекрасным, что зарябило в глазах от сердцебиения. Насмотревшись, Ивлев осторожно поставил шкатулку на место; потом взялся за книжечку. Это была крохотная, прелестно изданная почти сто лет тому назад «Грамматика любви, или Искусство любить и быть взаимно любимым». — Эту книжку я, к сожалению, не могу продать, — с трудом проговорил молодой человек. — Она очень дорогая... они даже под подушку ее себе клали... — Но, может быть, вы позволите хоть посмотреть ее? — сказал Ивлев. — Пожалуйста, — прошептал молодой человек. И, превозмогая неловкость, смутно томясь его пристальным взглядом, Ивлев стал медленно перелистывать «Грамматику любви». Она вся делилась на маленькие главы: «О красоте, о сердце, об уме, о знаках любовных, о нападении и защищении, о размолвке и примирении, о любви платонической»... Каждая глава состояла из коротеньких, изящных, порою очень тонких сентенций, и некоторые из них были деликатно отмечены пером, красными чернилами. «Любовь не есть простая эпизода в нашей жизни, — читал Ивлев. — Разум наш противоречит сердцу и не убеждает оного. — Женщины никогда не бывают так сильны, как когда они вооружаются слабостью. — Женщину мы обожаем за то, что она владычествует над нашей мечтой идеальной. — Тщеславие выбирает, истинная любовь не выбирает. — Женщина прекрасная должна занимать вторую ступень; первая принадлежит женщине милой. Сия-то делается владычицей нашего сердца: прежде нежели мы отдадим о ней отчет сами себе, сердце наше делается невольником любви навеки...» Затем шло «изъяснение языка цветов», и опять кое-что было отмечено: «Дикий мак — печаль. Вереск-лед — твоя прелесть запечатлена в моем сердце. Могильница — сладостные воспоминания. Печальный гераний — меланхолия. Полынь — вечная горесть»... А на чистой страничке в самом конце было мелко, бисерно написано теми же красными чернилами четверостишие. Молодой человек вытянул шею, заглядывая в «Грамматику любви», и сказал с деланной усмешкой: — Это они сами сочинили... Через полчаса Ивлев с облегчением простился с ним. Из всех книг он за дорогую цену купил только эту книжечку. Мутно-золотая заря блекла в облаках за полями, отсвечивала в лужах, мокро и зелено было в полях. Малый не спешил, но Ивлев не понукал его. Малый рассказывал, что та женщина, которая давеча гнала по лопухам индюшек, — жена дьякона, что молодой Хвощинский живет с нею. Ивлев не слушал. Он все думал о Лушке, о ее ожерелье, которое оставило в нем чувство сложное, похожее на то, какое испытал он когда-то в одном итальянском городке при взгляде на реликвии одной святой. «Вошла она навсегда в мою жизнь!» — подумал он. И, вынув из кармана «Грамматику любви», медленно перечитал при свете зари стихи, написанные на ее последней странице.Рассказы И. А. Бунина о любви
Цели урока: показать своеобразие рассказов, новизну в изображении психологического состояния человека; вызвать желание обсудить прочитанное; увидеть неоднозначность трактовок рассказов.
Методические приемы: аналитическая беседа, представление рассказов, выразительное чтение.
Ход урока
I . Слово учителя
Тема любви — одна из постоянных тем искусства и одна из главных в творчестве Бунина. «Всякая любовь — великое счастье, даже если она не разделена» — в этой фразе пафос изображения любви Буниным. Почти во всех произведениях на эту тему исход трагичен. Вечную тайну любви и вечную драму влюбленных писатель видит в том, что человек неволен в своей любовной страсти: любовь есть чувство изначально стихийное, неотвратимое, часто трагическое — счастье оказывается недостижимым.
I I . Выступления учеников
Представление прочитанных рассказов, обмен впечатлениями, краткий пересказ с зачитыванием фрагментов и комментариями. Отмечаем особенности поэтики Бунина, размышляем о том, что нового в разработку этой темы внес писатель, как он понимает любовь и как изображает чувства.
III. Беседа по рассказу «Легкое дыхание» (1916 год)
— Как построен рассказ? В чем особенности композиции?
(Композиция рассказа такова, что мы сразу узнаем о трагически оборвавшейся жизни юной гимназистки Оли Мещерской: ее портрет с радостными, поразительно живыми глазами» вделан в «крест из дуба, крепкий, тяжелый, гладкий» на ее могиле. Бунин начинает и завершает рассказ у этого надгробного креста. Особенность композиции в ее кольцевом характере.)
— Как соотносятся фабула и сюжет рассказа?
(Фабула рассказа — банальная житейская драма — Автор превратил этот банальный случай в историю о загадочной притягательности, обаянии, жизненной силе женственности, воплощенной в образе Оли. В центре сюжета — легкое дыхание женственности. Оно эфемерно и хрупко, при столкновении с реальным миром, реальными людьми, оно исчезает, его попросту прерывают, как сделал это «обманутый» Олей казачий офицер.)
(Автор выделяет главное в героине — «изящество, нарядность, ловкость», которые и отличали ее из всей гимназии. Несколько раз в тексте упоминаются глаза героини: «радостные, поразительно живые», «ясный блеск глаз», «сияя глазами», «глаза так бессмертно сияют», «чистый взгляд». Обаяние Оли действует на всех, оно искреннее, естественное, потому «никого так не любили младшие классы, как ее». «Детское» в героине говорит о ее внутренней чистоте, непосредственности.)
— Какой композиционный прием использует Бунин в рассказе?
(Главный прием — антитеза, противопоставление. «Легкое дыхание» Оли противопоставлено обыденному пошлому миру, «крепкому тяжелому» кресту на ее могиле; красавец аристократ Малютин, совративший Олю, — некрасивому плебею казачьему офицеру; бурная жизнь и ранний женский опыт героини — выдуманной жизни классной дамы, немолодой девушки».)
— Как вы понимаете название рассказа?
(Обсуждение.)
Комментарии учителя
Сам Бунин объяснял название так: «Такая наивность и легкость во всем и в дерзости, и в смерти, и есть «легкое дыхание», «недоумение». Из дневника героини мы узнаем о роковом дне, определившем ее судьбу. День начинался многообещающе: «было такое чувство, что я буду жить без конца и буду так счастлива, как никто». Последние строчки записи: «Я не понимаю, как это могло случиться, я сошла с ума, я никогда не думала, что я такая! Теперь мне один выход... Я чувствую к нему такое отвращение, что не могу пережить этого!..» — обрывают так счастливо начавшийся день. После этого понятно, почему «последнюю свою зиму Оля Мещерская совсем сошла с ума от веселья, как говорили в гимназии». Это уточнение, «как говорили в гимназии», касается внешнего впечатления, которое производила Оля на окружающих. Героиня как будто спешит жить, спешит быть счастливой, хочет казаться беззаботной. «Казалась» не значит «была» беззаботной и счастливой. В палачи себе Оля выбирает «некрасивого и плебейского вида, не имевшего ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала» сама, казачьего офицера. Она как будто мстит самой себе за тот летний день, когда красивый, изящный, пахнущий английским одеколоном моложавый друг отца сделал ее женщиной. Несмотря на свой «женский» опыт, Оля сохранила чистоту и естественность, «легкое дыхание», которое «рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном осеннем ветре».
V . Обсуждение рассказа «Митина любовь» (1925 год)
Рассказ г истории возвышенной и глубоко трагической любви, мучительной любви. Ощущение катастрофичности бытия, непрочности человеческих отношений и самого существования, обреченности любящего человека на одиночество усиливает ощущение катастрофичности эпохи, разлада в обществе, социальных катаклизмов. Бунин подчеркивает постоянный жизненный контраст: с одной стороны, чистота души, искренность чувств, с другой — несовершенство окружающего мира, жизни, отвергающей истинные чувства.
— Как соотносится в рассказе состояние природы с состоянием героя?
(Начало рассказа — описание «последнего счастливого дня» Митиной любви. Счастье Мити согласно состоянию природы солнце, весна, жаворонки, тепло, капель, все сияет и радуется. Но «неистовое желание, требование счастья» сопровождается предчувствием беды, Митя чувствует: «что-то случилось или вот-вот случится и что он погиб, пропал!». В заключительных главах нарастает «необъяснимая тревога» — и дождь льет с утра до вечера, смешиваясь как будто с Митиными слезами, «было холодно, пронзительно сыро, темно от туч». Усиливается мрачный колорит: «стало быстро темнеть»; «дождь шумел повсюду», и Митю охватывает «необъяснимый, все растущий ужас». Он сознает вдруг, «что в мире так чудовищно безнадежно и мрачно, как не может быть и в преисподней, за могилой». Грубость, равнодушие и беспощадность жизни тем страшнее, что слишком живы воспоминания о «прекрасной любви в том прекраснейшем весеннем мире, который еще так недавно был подобен раю». Любовь-боль героя «так сильна, так нестерпима», что смерть кажется желанным избавлением от ужасов жизни.)
VI . Обсуждение рассказов из сборника «Темные аллеи» (1937—1944 годы)
Пояснение учителя:
Бунин считал этот сборник своим высшим творческим достижением. Большинство рассказов написано в годы войны, когда особенно остра потребность в любви, чувстве, одухотворяющем жизнь, в противовес несущей смерть войне. Например, рассказ «Холодная осень », написанный в 1944 году, относит нас к событиям Первой мировой войны.
— Каков смысл названия рассказа?
(Название рассказа несет двойной смысл: описывается осенний вечер, и вспоминаются стихи Фета («Какая холодная осень!»), совпадающие по элегическому, грустному настроению с состоянием героев. Холодная осень» разрушила их судьбы.)
— Как изображается время в рассказе?
(Основное место в рассказе занимает описание одного вечера, прощального вечера перед отъездом героя на фронт. Этот вечер помнится до мельчайших подробностей: «запотевшие от пара окна», «маленький шелковый мешочек» (ладанка), «швейцарская накидка», «чистые ледяные звезды».
Вторая часть рассказа представляет описание событий, произошедших за тридцать лет со времени гибели героя. События этих лет могли бы составить содержание целого романа: революция, голод, гражданская война, бегство из России, скитания по разным странам, — однако о них говорится бегло, конспективно, как о чем-то незначительном.)
— Как Бунин изображает любовь героев?
(Как это часто бывает в рассказах Бунина, любовь — лишь озарение, яркая вспышка, «солнечный удар», на всю жизнь поражающий героев, любовь всегда обрывается неожиданно, по воле людей, судьбы или обстоятельств. Уже в начале рассказа — предчувствие беды, которое герои скрывают друг от друга. «Свои тайные мысли и чувства» они оставляют при себе, чтобы не ранить другого. Война вмешивается в жизнь и ломает ее. Но любовь не умирает. Главным событием в жизни героини остается тот прощальный вечер: «это все, что было в моей жизни, — остальное ненужный сон».)
— Каковы особенности повествования в рассказе?
(Особенностью рассказа является то, что он ведется от лица героини, написан в форме ее воспоминаний, что придает повествованию достоверность и искренность. Герои безымянны, и это привносит в рассказ обобщающий смысл. Гуманистический пафос рассказа в изображении противоестественности, бесчеловечности, жестокости войны, разрушающей судьбы людей.
В этом рассказе соединены три основные темы творчества Бунина — родина, любовь и смерть.)
Иван Бунин, Александр Куприн, Антон Чехов
Лучшее о любви
© ЗАО «Олма Медиа Групп», состав, издание и оформление, 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
«Какой простор!» Репин И. Е.
От издателя
Как часто мы слышим и произносим слово «любовь»… На протяжении многих веков поэты, писатели, философы и самые обычные люди пытались найти определение этому чувству, описать его. Но до сих пор так никто и не смог ответить на вопрос: что такое любовь? Наверное потому, что это чувство многогранно и противоречиво: оно может возвысить, но может и низвергнуть на самое дно, может подарить крылья, а может лишить желания жить, может заставить совершить прекрасные безрассудные поступки и толкнуть человека на подлость и предательство.
В Библии говорится: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». Не каждый может разглядеть ее в каждодневной суете и далеко не каждый найдет в себе силы на такую любовь, которая дарит не только радость, но и причиняет боль, а иногда и убивает, ведь многие великие истории любви в литературе трагичны.
В нашу книгу включены прозаические произведения ярчайших представителей Серебряного века отечественной литературы – И. Бунина, А. Куприна и А. Чехова, посвятивших свои лучшие творения этому чувству – мучительной первой любви; любви внезапной, поражающей, как молния; любви, что становится смыслом всей жизни и дарует величайшее счастье, а иногда делается настоящим наваждением и мукой.
Наш выбор не случайно пал на этих трех великих писателей. Тема взаимоотношений между мужчиной и женщиной занимает в их творчестве едва ли не самое главное место. Перед вами пронзительные истории любви, написанные непревзойденным языком классики и нашедшие свое выражение в короткой литературной форме – форме рассказа.
В произведениях Ивана Бунина любовь всегда трагична, она одухотворяется в своей краткости и обреченности и, достигнув пика, заканчивается разлукой, а зачастую и смертью одного из главных героев, как в «Митиной любви» и «Солнечном ударе». Любовь рассматривалась писателем как возносящая «в бесконечную высь ценность человеческой личности», дарующая равно «нежное целомудренное благоухание» и «трепет опьянения» чистой страстью.
«Гранатовый браслет» – шедевр Александра Куприна – одно из самых томительных и печальных произведений о любви, любви самоотверженной, всепрощающей и необычайной. Сюжет рассказа «Леночка», напротив, узнаваем и поэтому так близок многим. Герои, влюбленные друг в друга в юности, случайно встречаются много лет спустя и понимают, что их чистая и искренняя юношеская любовь, возможно, была самым главным, самым настоящим и прекрасным, что случилось в их жизни.
Истории, рассказанные Антоном Чеховым, так же окрашены тоской по настоящему и несбывшемуся чувству. Писатель считал, что «любовь – это или остаток чего-то вырождающегося, бывшего когда-то громадным, или же это часть того, что в будущем разовьется в нечто громадное, в настоящем же оно не удовлетворяет, дает гораздо меньше, чем ждешь». Любовь в его знаменитом рассказе «Дама с собачкой» имеет привкус горечи от невозможности двух любящих людей обрести счастье. Герои, встретив настоящую любовь уже в зрелом возрасте, понимают, как пуста и бессмысленна их жизнь, и досадуют на жестокость судьбы, которая сыграла с ними злую шутку: подарила любовь слишком поздно, когда у каждого есть уже семья, груз безрадостной личной жизни, тщетности надежд на лучшее.
А в рассказе «Ариадна» любовь – это способ манипулирования одного человека другим. Героиня, красивая, но такая холодная, ведет с влюбленным в нее мужчиной жестокую игру, то отталкивая, то даря ему надежду, превращая его в несчастную марионетку.
Насладитесь лучшими историями любви, вышедшими из-под пера русских классиков, они посвящены прекрасному и неоднозначному чувству, без которого наша жизнь лишена всякого смысла!
Москворецкий мост (фрагмент). Коровин. К. А.
Иван Бунин
Митина любовь
В Москве последний счастливый день Мити был девятого марта. Так, по крайней мере, казалось ему.
Они с Катей шли в двенадцатом часу утра вверх по Тверскому бульвару. Зима внезапно уступила весне, на солнце было почти жарко. Как будто правда прилетели жаворонки и принесли с собой тепло, радость. Все было мокро, все таяло, с домов капали капели, дворники скалывали лед с тротуаров, сбрасывали липкий снег с крыш, всюду было многолюдно, оживленно. Высокие облака расходились тонким белым дымом, сливаясь с влажно-синеющим небом. Вдали с благостной задумчивостью высился Пушкин, сиял Страстной монастырь. Но лучше всего было то, что Катя, в этот день особенно хорошенькая, вся дышала простосердечием и близостью, часто с детской доверчивостью брала Митю под руку и снизу заглядывала в лицо ему, счастливому даже как будто чуть-чуть высокомерно, шагавшему так широко, что она едва поспевала за ним.
Возле Пушкина она неожиданно сказала:
– Как ты смешно, с какой-то милой мальчишеской неловкостью растягиваешь свой большой рот, когда смеешься. Не обижайся, за эту-то улыбку я и люблю тебя. Да вот еще за твои византийские глаза…
Стараясь не улыбаться, пересиливая и тайное довольство и легкую обиду, Митя дружелюбно ответил, глядя на памятник, теперь уже высоко поднявшийся перед ними:
– Что до мальчишества, то в этом отношении мы, кажется, недалеко ушли друг от друга. А на византийца я похож так же, как ты на китайскую императрицу. Вы все просто помешались на этих Византиях, Возрождениях… Не понимаю я твоей матери!
– Что ж, ты бы на ее месте меня в терем запер? – спросила Катя.
– Не в терем, а просто на порог не пускал бы всю эту якобы артистическую богему, всех этих будущих знаменитостей из студий и консерваторий, из театральных школ, – ответил Митя, продолжая стараться быть спокойным и дружелюбно небрежным. – Ты же сама мне говорила, что Буковецкий уже звал тебя ужинать в Стрельну, а Егоров предлагал лепить голую, в виде какой-то умирающей морской волны, и, конечно, страшно польщена такой честью.
