ВЫДАЮЩИЕСЯ ИСТОРИКИ XX – НАЧАЛА XXI ВЕКОВ

1. Арциховский Артемий Владимирович (1902-1978 ), один из основоп. изуч. археологии Др. Руси в СССР. Проф., основатель и зав. кафедрой археологии ист. ф-та МГУ (с 1939), создатель и главный редактор ж. «Советская археология» (с 1957). Автор работ о древностях вятичей XI-XIV вв., о миниатюрах средневек. житий, а также трудов и учебных курсов по археологии и истории древнерус. культуры. Создатель Новгородской археологической экспедиции(с 1932),в ходе к-рой б. открытыберестяные грамотыи выработана методика изучения культурн. слоя древнерус. городов, разраб. хронологическая реконструкция жизни городских усадеб и кварталов. В 1951 б. найдена первая берест. грамота - одно из самых замечат. археологических открытий XX в. Изучение этих грамот и публикация их текстов б. главн. делом жизни А.

2. Бахрушин Сергей Владимирович (1882-1950 ) - выдающийся росс. историк, член-корреспондент АН СССР. Из семьи известн. московских купцов и благотворителей. Ученик В.О. Ключевского. Б. арест. по «Делу Платонова» (1929-1931). В 1933 возвращен из ссылки в Москву; проф. МГУ. Замечат. лектор (у него учились А.А. Зимин, В.Б. Кобрин). С 1937 работал в Институте истории (далее - ИИ) АН СССР. Труды по истории Др. Руси, Рус. гос-ва XV-XVII вв., колонизации Сибири (история ее коренного населения в период колониз., связи России со странами Востока через Сибирь), источниковедению, историографии, ист. географии.

3. Веселовский, Степан Борисович (1877-1952 ). Род. в старинной дворян. семье. Выд. историк. Академик. Создатель фундамент. трудов, докум. изданий справочников по эпохе феодализма. Преп. в Моск. ун-те. Изучая эпоху Киевской Руси и соц.-эк. отношения XIV-XVI вв., В. первым ввел в ист. науку данные генеалогии , топонимики - науки о географических названиях, продолжил развитие антропонимики - науки о личных именах. В период сталинского восхваления Ивана Грозного как прогрессивного деятеля, "верно понимавшего интересы и нужды своего народа", В. совершил науч. и гражданский подвиг, на основе скрупулезных исслед-ий нарисовав достоверную картину жизни в XVI в. и придя к диаметрально противоположным выводам. За это был лишен возможности публиковать свои работы. Изучая историю через судьбы людей, В. подготовил массу биографических и генеалогических материалов, имеющих самостоят. значение. В 40-50-е гг., когда формировался обезличенный, т.н. "научный" язык, В. старался писать эмоционально и увлекательно, оставив яркие портреты средневековых деятелей

4. Волобуев Павел Васильевич (1923-1997) - крупный сов. историк, академик. Ок. истфак МГУ. С 1955 работал в ИИ АН СССР (в 1969-1974 - директор ИИ). В конце 60-х гг. В. известен как лидер «нового направления» в ист. науке. С сер. 70-х подвергся административным репрессиям - снят с поста директора ИИ СССР. Президент Ассоциации истории Первой мировой войны (с 1993 г.). Возглавлял Науч. Совет РАН«История революций в России».Осн. труды по изуч. экономич-их, политич-их и социальных предпосылок истории и историографии Октябрьской революции.

Соч .: Монополистический капитализм в России и его особенности, М., 1956; Экономическая политика Временного правительства, М., 1962; Пролетариат и буржуазия России в 1917, М., 1964 и др.

5. Греков Борис Дмитриевич (1882-1953 ) – выд. историк, академик. Обр-е получ. в Варшавском и Моск. ун-тах. Ученик В.О. Ключевского. В 1929 вып. первую общую работу по истории Др. Руси - «Повесть временных лет о походе Владимира на Корсунь». С 1937 в теч. 15 лет возгл. ИИ АН СССР. Основатель т.н. "национальной" школы историков, которая заменила «школу Покровского». В 1939 вышло первое издание его капитального классич. труда «Киевская Русь», в которой обосновал свою теорию, что славяне перешли прямо от общинного строя к феодальному, минуя рабовладельческий. 1946 – фундамент. труд «Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII в.». С его именем связаны публикации документов: «Правда Русская», «Хроника Ливонии», «Крепостная мануфактура в России» и др. Автор св. 350 работ.

6. Виктор Петрович Данилов (1925-2004 ) – выд. историк, д.и.н., проф. Уч-к ВОВ. Ок. истфак МГУ. Зав. отделом по аграрн. истории сов. общества в Ин-те истории СССР АН СССР (1987-1992), рук. группы по истории аграрн. преобразований в России ХХ века ИРИ РАН (1992-2004). Вся жизнь – пример преданности одной теме - истории российского крестьянства. Главн. направления науч.-исслед. работы связ. с изучением соц.-эк. истории деревни 20-х гг., ее демографии, роли крестьянской общины и кооперации в предреволюц. и послереволюц. России, проведения коллективизации крестьян. хозяйств. После 1991 в центре его интересов - история крестьянской революции в России 1902-1922 гг., полит. настроения и движения в послереволюц. деревне, трагедия сов. деревни, связан. с коллективизацией и раскулачиванием (1927-1939 гг.). За цикл монографий и док. публикаций по истории росс. деревни сов. периода в 2004 награжден Золотой медалью им. С. М. Соловьева (за большой вклад в изучение истории). В последнее время большое вним. уделял публикации док-ов из ранее недоступных архивов. Автор св. 250 работ.

Соч.: Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в СССР. М., 1957; Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М., 1977 (пер. в 1988 на англ.); Община и коллективизация в России. Токио, 1977 (на японском яз.); Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации 1927-1932 гг. М., 1989 (ред. и сост.); Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Док. и матер. в 4 т. (М., 1998 – 2003) (ред. и сост.); Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Док. и матер. в 5 т. 1927-1939 (М., 1999-2004) (ред. и сост.) и др.

7. Дружинин Николай Михайлович (1886-1986) – выд. сов. историк, академик. Ок. истфилфак Моск. ун-та. Проф. МГУ. Первая моногр. «„Журнал землевладельцев“. 1858-1860» (20-е гг.) - вывод о том, что это издание является важн. ист-ом по истории креп. хозяйства последних лет его существования. В 1920-1930-е гг. заним. историей декабристского движения (моногр. «Декабрист Никита Муравьёв» - 1933). Статьи о П. И. Пестеле, С. П. Трубецком, З. Г. Чернышёве, И. Д. Якушкине, программе Северного общества. Раб. в ИИ АН СССР. Автор проблемно-методолог. статей «О периодизации истории капиталистических отношений в России», «Конфликт между производительными силами и феодальными отношениями накануне реформы 1861 г.». «Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселёва » (2 т. – 1946-1958) - первое фундаментальное исследование, посвящённое этой категории сельского населения России). Выявил связь реформы Киселёва с крестьянской реформой 1861 (считал реформу Киселёва «генеральной репетицией» освобождения крестьян). Первый том исследования посвящён экономическим и политическим предпосылкам реформы, второй - реализации основ реформы и характеристике её последствий. В 1958 начал исследование пореформенной деревни. Итог – моногр. «Русская деревня на переломе. 1861-1880 » (1978). Тщательно проанализ. групповые и регион. различия развития пореформен. деревни, осн. тенденции складывавшегося по итогам реформы крестьян. хоз-ва. Руководил Комиссией по истории сельского х-ва и крестьянства, изд-ем многотом. док. серии «Крестьянское движение в России».

8. Зимин Александр Александрович (1920-1980 ) – выд. сов. историк, д.и.н., проф. Ученик С.В. Бахрушина. З. принадлежат многочисл. фундамент. исследования по полит. истории Руси XV-XVI вв., по истории рус. обществ. мысли, по древнерус. лит-ре. Энциклопедические знания в области ист. ист-ов по похе феодализма. Историком б. создана «панорама истории России», охватывающая период с 1425 по 1598 г. и предст. в 6 кн.: «Витязь на распутье», «Россия на рубеже XV-XVI столетий», «Россия на пороге Нового времени», «Реформы Ивана Грозного», «Опричнина Ивана Грозного», «В канун грозных потрясений». З. - редактор и составитель многих сборников документов. Автор св. 400 работ.

9. Ковальченко Иван Дмитриевич (1923-1995) – выд. ученый, академик. Уч-к ВОВ. Ок. истфак МГУ. Зав. каф. источниковедения и-ии СССР в МГУ; гл. ред. журн. "История СССР"; председ. Комиссии по применению математических методов и ЭВМ в ист. исслед-ях при Отделении истории АН СССР. Автор фундамент. трудов по соц.-эк. истории России 19 в., методологии ист. познания («Методы исторического исследования» - 1987; 2003), основатель отечеств. школы квантитативной (математической) истории. За монографию «Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в.» (1967) (в ней использовал ЭВМ для обработки собран. им огромного массива ист-ов) б. удостоен премии им. акад. Б.Д. Грекова.

10. Мавродин Владимир Васильевич (1908-1987 ) – крупный сов. историк, д.и.н., проф. ЛГУ. Науч. тр. по истории Киевской Руси, становления РЦГ. Исслед. ист. ист-ов, относящ. к Ледовому побоищу, Куликовской битве, борьбе за невские берега, проводившейся Иваном Грозным и Петром I, подавлению восст. Е. Пугачёва и т. д.

11. Милов Леонид Васильевич (1929–2007 ). Выд. росс. историк. Академик. Зав. каф. МГУ. Ученик И.Д. Ковальченко. Автор фундамент. работ в области соц.-эк. истории России с древнейших времен до нач. ХХ века, источниковедения отеч истории, квантитативной истории, основатель крупной науч. школы на истфаке МГУ. В последние десятилетия возглавлял отечеств. школу историков-аграрников. В его трудах создана оригинальная концепция рус. истории, объясняющая ключевые особенности росс. ист. процесса влиянием природно-географического фактора. В область науч. интересов также входили: древнерусское право, происхождение креп. права в России и др. Главный тр. – «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса», в котором подробно проанализировал условия труда земледельца в российском климате. С пом. статистического анализа динамики цен в разных районах России он показал, что единый рынок сложился в России лишь к концу 19 века.

12. Нечкина Милица Васильевна (1901-1985) – крупный сов. историк, академик. Осн. науч. интересы: история росс. рев. движения и истории ист. науки: "А.С. Грибоедов и декабристы" (1947), 2-томное "Движение декабристов" (1955), "Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества" (1974), "Встреча двух поколений" (1980) и др. Руководила созданием первого обобщающего труда по отеч. историографии "Очерки истории исторической науки СССР" (т. 2-5) и факсимильным изданием памятников Вольной рус. типографии "Колокол", "Полярная звезда", "Голоса из России" и др. Под ее ред. вышел ряд документ. публ. - многотомное "Восстание декабристов" и др.

13. Покровский Михаил Николаевич (1868 - 1932 ) – сов. историк, академик, организатор марксист. ист. науки в стране. Ок. ист.-филолог. ф-т Моск. ун-та. Ученик В.О. Ключевского. С 1918 – зам. наркома просвещения РСФСР. Руководил Коммунистической академией, Институтом красной профессуры, обществом историков-марксистов, журналом «Красный архив» и др. Создатель т. н. «школы Покровского». В основе ист. представлений – «концепция торгового капитала». Автор учеб. пособ. "Русская история в самом сжатом очерке" (1920) - изложение истории с т. зр. классовой борьбы (в т.ч. "нашел" борьбу пролетариата против буржуазия в древнем Новгороде). Проводил грубую, прямолинейную политику по отношению к старой профессуре. В конце 30-х гг. «школа МНП» была репрессирована.

14. Борис Александрович Ромаанов (1889-1957) – выд. историк. Ок. Санкт-Петерб. ун-т. Ученик А.Е. Преснякова. Проф. ЛГУ. Был арестован по «Делу Платонова». Науч. интересы: Киевская Русь, экономическая и дипломатическая история России на Дальнем Востоке на рубежеXIX-XX вв. Тр.: «Россия в Маньчжурии», «Очерки дипломатической истории русско-японской войны», «Люди и нравы Древней Руси», издание «Русской Правды» с комментариями. Книга «Люди и нравы древней Руси» - своего рода коллективный портрет людей и картины нравов домонгольской Руси на основе скрупулёзного анализа ист-ов XI – нач. XIII вв. В 1949 книга была подвергнута необоснованной критике. Р. б. уволен из ЛГУ.

15. Рыбаков Борис Александрович (1908-2001) – выд. росс. археолог и историк, академик. Проф. МГУ. Создатель крупной науч. шк. Осн. тр. по археологии, истории, культуре славян и Др. Руси. Многие работы Р. содержали фундамент. выводы о жизни, быте и уровне социально-экономического и культурного развития населения Восточной Европы. Так, напр., в книге «Ремесло древней Руси» (1948) ему удалось проследить генезис и этапы развития ремеслен. произв-ва у восточных славян с VIпоXV века, а т. выявить десятки ремеслен. отраслей.В моногр. «Др. Русь. Сказания. Былины. Летописи» (1963) провел параллели между былинными сюжетами и рус. летописями. Детально исслед. древнерус. летописание, подверг тщательному анализу оригинальные известия историка XVIII векаВ. Н. Татищеваи пришёл к выводу, что они опираются на заслуживающие доверия древнерусские ист-ки. Досконально изучил «Слово о полку Игореве» и «СловоДаниила Заточника». Гипотеза, согл. которой автором «Слова о п. Игореве» был киевский боярин Петр Бориславич. В кн. «Киевская Русь и русские княжества вXII-XIII веках» (1982) отнёс начало истории славян кXV веку до н. э.Проводил масштабные раскопки в Москве,Великом Новгороде, Звенигороде, Чернигове, Переяславле Русском, Белгороде Киевском, Тмутаракани, Путивле, Александрове и мн. др.

Соч.: «Древности Чернигова» (1949); «Первые века русской истории» (1964);«Русское прикладное искусство X-XIII веков» (1971); «Слово о полку Игореве и его современники» (1971); «Русские летописцы и автор „Слова о полку Игореве“» (1972); «Русские карты МосковииXV-нач.XVI веков» (1974); «Геродотова Скифия. Историко-географический анализ» (1979); «Язычество древних славян» (1981); «Стригольники. Русские гуманистыXIVстолетия» (1993); под ред. Б. А. Р. вышло очень большое науч. работ: первые шесть томов «Истории СССР с древнейших времен», многотомные - «Свод археологических источников», «Археология СССР», «Полное собрание русских летописей» и др.

16. Самсонов Александр Михайлович (1908-1992) – крупный сов. историк, академик, спец-т по и-ии Второй мировой войны. Ок. ист. ф-т ЛГУ. Участник ВОВ. С 1948 науч. сотр. ИИ АН СССР. В 1961‒70 директор издательства АН СССР (ныне издательство «Наука»). Под его ред. выходила серия докум. сборников «Вторая мировая война в документах и мемуарах». Гл. редактор «Исторических записок». Осн. раб. по истории ВОВ 1941-1945 гг.

Соч.: Великая битва под Москвой. 1941‒1942, М., 1958; Сталинградская битва, 2 изд., М., 1968; От Волги до Балтики. 1942‒1945 гг., 2 изд., М., 1973.

17. Скрынников Руслан Григорьевич – д.и.н., проф. С.-Петерб. ун-та. Ученик Б.А. Романова. Один из сам. известн. спец-ов по ист. России XVI и XVII вв. «Начало опричнины» (1966), «Опричный террор» (1969) - пересмотрел концепцию политич. развития России в XVI в., доказ., что опричнина никогда не была цельной политикой с едиными принципами. На первом этапе опричнина обрушила удар на княжескую знать, но эту направленность она сохраняла на протяжении всего лишь года. В 1567-1572 гг. Грозный подверг террору новгород. дворянство, верхи приказной бюрократии, горожан, то есть те слои, которые сост. опору монархии. С. исслед. политику внешн. и социальн. политику, экономику Ив. Гр., освоение Сибири. Моногр. «Царство террора» (1992), «Трагедия Новгорода» (1994), «Крушение царства» (1995) и «Великий государь Иоанн Васильевич Грозный» (1997, в 2 т.) - вершина изысканий ученого. Он установил точную хронологию и обстоятельства покорения Сибири («Сибирская экспедиция Ермака»), защитил от попыток объявить фальсификацией выдающийся памятник полит. публицистики переписку Грозного и Курбского («Парадоксы Эдварда Кинана»), уточнил многие обстоятельства закрепощения крестьянства в к. XVI - нач. XVII вв., описал сложн. характер взаимоотн-ий церкви и гос-ва на Руси («Святители и власти»).Интерес к эпохе Смуты- «Царь Борис и Дмитрий Самозванец» (1997). Его перу принадлежат более 50 монографий и книг, сотни статей, мн. из них перевед. вСША,Польше,Германии,Венгрии,Италии,ЯпониииКитае.

18. Тарле Евгений Викторович (1874-1955) – выд. историк, академик. Род. в купеч. семье. Арест. по «Делу Платонова». В нач. 30-х гг. восстан. в должности проф. Наиб. популярный сов. историк после выхода в свет "трилогии" - "Наполеон" (1936), "Нашествие Наполеона на Россию" (1937), "Талейран" (1939). Его интересовали не схемы, а люди и события. Проф. МГУ и Ин-та междунар. отношений Нак. и в годы ВОВ написал работы о выд. полководцах и флотоводцах: М. И. Кутузове, Ф. Ф. Ушакове, П. С. Нахимове и др. В 1941-43 опубл. двухтомный тр. «Крымская война» (раскрыл дипломатич. историю войны, её ход и итоги, состояние рус. армии).

19. Тихомиров Михаил Николаевич (1893-1965) – выд. историк, проф. МГУ, академик. Ок. ист.-фил. ф-т Моск. ун-т. Раб. в Институте истории, Ин-те славяноведения АН СССР, председатель Археографической комиссии. Осн. тр. по истории России и народов СССР, а также истории Византии, Сербии, общеславянским проблемам, источниковедению, археографии, историографии. Обобщающий труд «Россия в XVI столетии» (1962) – фундамент. вклад в ист. географию. В моногр-ях и статьях Т. отражены темы соц.-эк., политич. и культурн. истории древнерус. города, нар движений в России 11-17 вв., истории гос. учреждений феод. России, земских соборов 16-17 вв., приказного делопроизводства. Один из ведущ. спец-ов в обл. палеографии и ВИДов. В работе, посв. Русской правде, по-новому решил важн. пробл., связанные с созд-ем памятника. Т. принадлежит заслуга возрождения публикации серии «Полное собрание русских летописей»; им опубликованы «Соборное уложение 1649 г.», «Мерило праведное» и др. Б. руководителем сов. археографов по разысканию и описанию неизвестных рукописей; под его рук. начато созд-е сводного каталога уникальных рукописей, хранящихся в СССР. Рукописи, собран. лично Т., б. переданы им Сибирскому отделению АН СССР.

Соч.: Русская культура Х-XVIII вв., М., 1968; Исторические связи России со славянскими странами и Византией, М., 1969; Российское государство XV-XVII вв., М., 1973; Древняя Русь, М., 1975; Исследование о Русской Правде. М.-Л., 1941; Древнерусские города. М., 1946, 1956; Средневековая Москва в XIV-XV вв., М., 1957; Источниковедение истории СССР с древнейших времен до конца XVIII в., М., 1962; Средневековая Россия на международных путях (XIV-XV вв.), М., 1966 и др.

20. Фроянов Игорь Яковлевич (1936) – выд. росс. историк, проф. ЛГУ (С.-Петер. ГУ). Род. в семье кубанского казака - командира Красной армии, репрессированного в 1937. Ученик В.В. Мавродина. Ведущ. спец-т по и-ии рус. средневековья. Создал школу историков Др. Руси. Его концепция Киевской Руси выдержала в советские годы обвинения в «антимарксизме», «буржуазности», «забвении формационного и классового подходов». Она сформулирована Ф. в ряде науч. моногр. - «Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории» (1974), «Киевская Русь. Очерки социально-политической истории» (1980), «Киевская Русь. Очерки отечественной историографии» (1990), «Древняя Русь» (1995), «Рабство и данничество у восточных славян» (1996) и др.

21. Черепнин Лев Владимирович (1905-1977 ) – выд. сов. историк, академик. Ок. Моск. ун-т. Ученик С.В. Бахрушина, Д.М. Петрушевского и др. Крупнейший спец-т по и-ии рус. средневековья. Б. репрессирован по «Делу Платонова». С сер. 30-х гг. раб. в МГУ, Моск. гос. историко-архивном ин-те, ИИ АН СССР. Фундамент. труд по и-ии Русского централизованного госва - "Русские феодальные архивы XIV-XV веков" в 2 т. (1948-1951). Его раб. по пробл. источниковедения ("Новгородские берестяные грамоты как исторический источник" - 1969), соц.-эк. и обществ.-полит. и-ии России ("Образование Русского централизованного государства в XIV-XVII вв." – 1978, «Земские соборы»), ВИДам ("Русская палеография"), публ. ист. ист-ов ("Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV - XVI вв.") позволили создать собствен. школу и внести значит. вклад в отеч. ист. науку.

22. Юшков Серафим Владимирович (1888-1952 ) – сов. историк гос-ва и права, академик. Ок. юридич. и ист.-филолог. ф-ты Петерб. ун-та (1912). Проф. МГУ и ЛГУ. Осн. труды по и-ии гос-ва и права: "Феодальные отношения и Киевская Русь" (1924), "Общественно-политический строй и право Киевского государства" (М.,1928), "Очерки по истории феодализма в Киевской Руси" (1939), учебник "История государства и права СССР" (1950). Особ. вклад он внес в изуч. Русской Правды. Участник всех дискуссий по истории Киевской Руси в 20-50-х гг. Оппонент академика Б.Д. Грекова. Создал теорет. основу науки истории государства и права, даже само название ее принадлежит ученому. Ввел в отеч. историко-правовую науку понятие сословно-представительной монархии.

История русского народа является частью всемирной, поэтому важность ее изучения понятна каждому. Человек, знающий историю своего народа, может адекватно ориентироваться в современном пространстве и грамотно реагировать на возникающие трудности. Изучать науку, повествующую о делах прошедших веков, помогают историки России. Остановимся подробнее на тех, кто сыграл значительную роль в научных исследованиях этого направления.

Первые летописи

Пока не существовало письменности, исторические знания передавались из уст в уста. И такие предания имелись у разных народов.

Когда появилась письменность, события стали фиксироваться в летописях. Специалисты считают, что первые источники датируются X-XI веками. Более древние писания не сохранились.

Первая сохранившаяся летопись принадлежит перу монаха Киево-Печорского монастыря Никона. Наиболее полная работа создана Нестором, это «Повесть временных лет» (1113 год).

Позже появился «Хронограф», составленный монахом Филофеем в конце XV-начале XVI века. В документе предоставлен обзор всемирной истории и изложена роль Москвы в частности и России в целом.

Конечно, история - это не просто изложение событий, перед наукой стоит задача осмыслить и объяснить исторические повороты.

Появление истории как науки: Василий Татищев

Формирование исторической науки в России началось в XVIII века. В это время русский народ пытался осознать себя и свое место в мире.

Первым историком России считается Это выдающийся мыслитель и политик тех лет. Годы его жизни - 1686-1750. Татищев был весьма одарённым человеком, и ему удалось сделать успешную карьеру при Петре I. После участия в Северной войне, Татищев занимался государственными делами. Параллельно он собирал исторические хроники и приводил их в порядок. После его смерти был издан 5-томный труд, над которым Татищев трудился в течение всей жизни, - «История Российская».

В своей работе Татищев устанавливал причинно-следственные связи происходивших событий, опираясь на летописи. Мыслитель по праву считается родоначальником Российской истории.

Михаил Щербатов

Историк России Михаил Щербатов также жил в XVIII веке, он был членом Российской академии.

Щербатов родился в богатой дворянской семье. Этот человек обладал энциклопедическими знаниями. Он создал «Историю Российскую от древнейших времен».

Ученые более поздних эпох критикуют исследования Щербатова, обвиняя в некоторой торопливости при написании и пробелах в знаниях. Действительно, Щербатов принялся за изучение истории уже тогда, когда начал трудиться над ее написанием.

История Щербатова не пользовалась спросом у современников. Екатерина II считала его и вовсе лишенным дарования.

Николай Карамзин

Среди историков России Карамзин занимает ведущее место. Интерес к науке у писателя сформировался в 1790 году. Александр I назначил его историографом.

Карамзин на протяжении всей жизни трудился над созданием «Истории государства Российского». Эта книга представила историю широкому кругу читателей. Поскольку Карамзин был более писателем, чем историком, в своей работе он трудился над красотой выражений.

Основной идеей «Истории» Карамзина была опора на самодержавие. Историк сделал выводы, что только при сильной власти монарха страна процветает, а при ее ослаблении - приходит в упадок.

Константин Аксаков

Среди выдающихся историков России и известных славянофилов свое почетное место занимает родившийся в 1817 году. Его работы продвигали идею противоположности путей исторического развития России и Запада.

Аксаков положительно относился к возвращению к традиционным русским корням. Вся его деятельность призывала именно к этому - возврату к истокам. Сам Аксаков отпустил бороду и носил косоворотку и мурмолку. Подвергал критике западную моду.

Аксаков не оставил ни одного научного труда, но его многочисленные статьи стали существенным вкладом в русскую историю. Известен также как автор филологических работ. Проповедовал свободу слова. Считал, что правитель должен слышать мнение народа, но не обязан его принимать. С другой стороны, народу не нужно вмешиваться в правительственные дела, а нужно сосредоточиться на своих нравственных идеалах и духовном развитии.

Николай Костомаров

Еще один деятель из числа историков России, трудившийся в XIX веке. Был другом Тараса Шевченко, имел знакомство с Николаем Чернышевским. Трудился в должности профессора в Киевском университете. Издал «Русскую историю в жизнеописаниях ее деятелей» в нескольких томах.

Значение работы Костомарова в отечественной историографии огромное. Он продвигал идею народной истории. Костомаров изучал духовное развитие россиян, эта идея была поддержана учеными более поздних эпох.

Вокруг Костомарова образовался кружок общественных деятелей, романтизировавших идею народности. По донесению все члены кружка были арестованы и подвергнуты наказаниям.

Сергей Соловьев

Один из самых известных историков России XIX века. Профессор, а позже и ректор Московского университета. На протяжении 30 лет работал над «Историей России». Этот выдающийся труд стал гордостью не только самого ученого, но и исторической науки России.

Весь собранный материал был изучен Соловьевым с достаточной полнотой, необходимой для научного труда. В своей работе он обратил внимание читателя на внутреннем наполнении исторического вектора. Своеобразие русской истории, по мнению ученого, заключалось в некотором опоздании развития - по сравнению с Западом.

Сам Соловьев признавался в своем горячем славянофильстве, которое немного остыло при изучении им исторического развития страны. Историк выступал за разумную отмену крепостничества и реформу буржуазного строя.

В научной работе Соловьев поддержал реформы Петра I, тем самым отходя от идей славянофилов. С течением лет взгляды Соловьева переходили от либеральных к консервативным. В конце своей жизни историк поддерживал просвещенную монархию.

Василий Ключевский

Продолжая список историков России, следует сказать и о (1841-1911 гг.) Он трудился профессором Московского университета. Считался талантливым лектором. На его лекциях присутствовало множество студентов.

Ключевский интересовался основами народной жизни, изучал фольклор, записывал пословицы и поговорки. Историк является автором курса лекций, который получил всемирное признание.

Ключевский изучал суть сложных отношений крестьян и землевладельцев, уделял этой мысли большое значение. Идеи Ключевского сопровождались критикой, впрочем, историк не вступал в полемику на данные темы. Он говорил, что выражает свое субъективное мнение по многим вопросам.

На страницах «Курса» Ключевский дал множество блестящих характеристик и ключевым моментам русской истории.

Сергей Платонов

Говоря о великих историках России, стоит вспомнить и о Сергее Платонове (1860-1933 гг.) Он был академиком, лектором университета.

Платонов развивал идеи Сергея Соловьева о противодействии родового и государственного начал в развитии России. Он видел причину современных несчастий в приходе к власти дворянского сословия.

Сергей Платонов приобрел известность благодаря изданным лекциям и учебнику по истории. Октябрьскую революцию он оценивал с отрицательной точки зрения.

За сокрытие важных исторических документов от Сталина Платонов был арестован вместе с друзьями, имевшими антимарксистские взгляды.

Наше время

Если говорить о современных историках России, можно назвать следующих деятелей:

• Артемий Арциховский - профессор исторического факультета МГУ, автор работ по древнерусской истории, создатель Новгородской экспедиции археологов.
• Степан Веселовский - ученик Ключевского, в 1933 году вернулся из ссылки, трудился профессором и лектором МГУ, занимался антропонимикой.
• Виктор Данилов - принимал участие в Отечественной войне, занимался историей российского крестьянства, удостоился награждения Золотой медалью имени Соловьева за выдающийся вклад в изучение истории.
• Николай Дружинин - выдающийся советский историк, изучал декабристское движение, пореформенную деревню, историю крестьянских хозяйств.
• Борис Рыбаков - историк и археолог XX века, изучал культуру и быт славян, занимался раскопками.
• Руслан Скрынников - профессор Санкт-Петербургского университета, специалист по истории XVI-XVII веков, исследовал опричнину и политику Ивана Грозного.
• Михаил Тихомиров - академик Московского университета, занимался изучением истории России, исследовал многочисленные общественные и экономические темы.
• Лев Черепнин - советский историй, академик Московского университета, изучал русское Средневековье, создал собственную школу и сделал важнейший вклад в отечественную историю.
• Серафим Юшков - профессор МГУ и ЛГУ, историк государства и права, участвовал в дискуссиях по Киевской Руси, занимался изучением ее строя.

Итак, мы рассмотрели самых знаменитых историков России, посвятивших науке значительную часть своей жизни.

Самые громкие фальсификации истории России 20 века

Панкин:

Программа «Совок» - программа для тех, кто вырос в Советском Союзе, но ничего о нем не знает. В студии Иван Панкин и мой коллега Павел Пряников, политический обозреватель Радио «Комсомольская правда», историк .

Пряников:

Здравствуйте.

Панкин:

Забыл сказать, что ты – создатель портала Толкователь.ру. Чтобы все понимали, что ты действительно компетентный историк. Сегодня мы будем говорить о фальсификациях истории. Я так понимаю, что мы будем с тобой говорить о крайностях с одной стороны, о крайностях с другой стороны. Условно говоря, берем Сталина , одни кричат, что никакого Сталина и быть не должно было в истории Советского Союза и вообще государства российского, другие повторяют знаменитую фразу «Сталина на вас нету». Так вот, сегодня мы будем разбираться. Тезисы, с которыми ты со мной поделился перед эфиром. Процветающая Россия при Николае II. Нет, это не так, утверждаешь ты. Страна была отсталая, и эта отсталость в начале ХХ века только нарастала. Далее: Ленин совершил революцию на немецкие деньги. Нет, это не так, говорит Павел. Третье. Сталин первым хотел начать войну против Гитлера . Нет, это не так, уверен Павел. Все правильно?

Пряников:

Да, все правильно.

Панкин:

И четвертый пункт, самый любопытный, на мой взгляд: Америка – наш вечный враг. Нет, это не так. В ключевые моменты нашей истории США выступали как самый верный союзник. Паш, ну, мне тебя жаль. Я подозреваю, что тебе придется сейчас принят бой от наших слушателей. Давай зададим вот какой вопрос слушателям. Конечно, вы можете высказывать нам свои пожелания, свои вопросы. Но вот что мне интересно. Министр культуры Владимир Мединский, не так давно это было, он высказал мнение, что учебники по истории должны учитывать интересы государства. Согласны вы с ним или нет?

Пряников:

Давайте спросим.

Панкин:

Павел еще один ключевой инфоповод, благодаря которому мы здесь сегодня собрались. Не так давно, 16 марта, что произошло?

Пряников:

Был уволен глава Госархива Мироненко . Знаменитый тем, что осенью прошлого года сказал, что никакого подвига 28 панфиловцев не было. В частности, это ему впрямую в вину, наверное, никто не ставил, но это послужило, на мой взгляд, последней каплей, почему избавились от этого человека.

Панкин:

Вроде как действительно подвига этого не было. Разве нет?

Пряников:

Подвига не было, да. Но это как раз мы и говорим о тех примерах фальсификации истории, которые стали частью истории. И люди, не задумываясь об этом, тиражируют те или иные мифы.

Панкин:

Хотя панфиловцы все равно герои.

Пряников:

Безусловно.

Панкин:

Просто не было подвига в том виде, в котором нам его описывали ранее.

Пряников:

Да, все правильно.

Панкин:

Это один из инфоповодов. Итак, давай обо всем по порядку. Давай начнем тогда с процветающей России при Николае II. Страна была отсталая.

Пряников:

Устойчивый миф. Первым об этом заговорил режиссер Станислав Говорухин – «Россия, которую мы потеряли», в разгар перестройки. И во многом, кстати, способствовал тому этот фильм, что Советская власть была опрокинута. И сегодня этот тезис звучит очень часто у многих, начиная от Никиты Михалкова и заканчивая Татьяной Толстой , писательницей. Как мы видим, это люди в основном из высшего дворянского сословия придерживаются этого принципа. Но есть такая скучная часть история как статистика, которая говорит, что, конечно, никакой процветающей России в начале ХХ века не было. Что и привело к революции. Революция – это объективный процесс, которого в той или иной мере Россия не могла избежать. Не случись она в 1917 году, случилась бы в 1919-м или 1920-м. Победили бы не большевики, так победили бы эсеры. Но в той или иной форме, конечно же, та действующая власть, которая была в начале ХХ века, она была бы свергнута.

Панкин:

Мне кажется, просто Николай II немножко слабину дал.

Пряников:

Слабину дал. И вообще, когда читаешь документы, статистику и ХIХ века, и начала ХХ века, на мой взгляд, главные причины этого отставания – это, конечно, три потерянных десятилетия при Николае I. Россия, конечно же, с середины ХIХ века проходила все те пути, которые проходили другие развитые страны. Освобождение крестьян, развитие национальной буржуазии, образование и тому подобное. Вплоть до империалистической экспансии, чем отличались все государства развитые того времени. Но все это делала поздно. Знаменитые слова Ленина о том, что Россия отстает от передовых стран на 70 лет, они действительно были истинны. И чуть позже об этом же примерно говорил и Сталин в 1931 году, его знаменитая фраза о том, что мы отстаем от развитых стран на 50-100 лет, и мы должны проскочить это расстояние за 10 лет, это он говорил об индустриализации.

Панкин:

Перед индустриализацией он сказал.

Пряников:

1931 год. Вот это отставание сохранялось. Да, Россия бурно развивалась. Но вот это отставание не сокращалось. Мы даже можем посмотреть, что и весь ХХ век тоже сохраняет эту дистанцию – отставание от развитых стран, в первую очередь от США и трех-четырех ведущих держав мира: Германия , Франция , Англия , Япония . Простые цифры, понятные любому человеку. По статистике, в начале ХХ века годовой доход в тысячу рублей имело всего лишь 0,4 % населения. Это не такие большие деньги – 80 рублей в месяц примерно, чтобы понимать, как соотносятся с нашими деньгами, эту сумму надо умножить на 1000-1200. Один царский рубль – это 1000-1200 современных рублей. Доход в миллион рублей – это 80 тысяч рублей в месяц – имели 0,4 % населения. Для сравнения, эта сумма в Германии была у 5 % населения. В Англии – 6 %, в США – 8 %. Это разница в 10-20 раз. у нас просто не было даже обеспеченных людей, которые могли бы толкать ту самую потребительскую экономику, буржуазную экономику в то время.

Панкин:

Нам пишут: «Вопрос бессмысленный. Это аксиома. Если учебники истории не будут выражать интересы государства – конец этому государству». Вячеслав, высшее историческое. И вот еще вопрос от него: «В чем выражалась империалистическая экспансия России?»

Пряников:

Примеры. Это, конечно, экспансия в Юго-Восточную Азию . Это Маньчжурия , Порт-Артур, это та экспансия, которая привела к первой революции, к войне с Японией и к печальным последствиям, с которых и начался закат империи Николая II. Можно еще много говорить статистических данных об отсталости России. Можно привести такой пример, как средняя продолжительности жизни, которая была гораздо ниже, детская смертность, заработки, выраженные в рублях. Например, вашингтонское бюро труда в начале ХХ века, 1907 год, определяло, что средний заработок чернорабочего в США был 71 рубль в месяц, при 56-часовой рабочей неделе, в Германии – 31 рубль, а в России – 17 рублей. При том, что трудовая неделя была 65 часов. Вот примерное соотношение. Теперь давайте поговорим о том, что Ленин якобы был немецким агентом.

Панкин:

До нас дозвонился Александр.

Александр:

Я согласен с тем, что заявлено, и с тем, что учебники должны учитывать интересы государства. У нас в постперестроечное время и позже учебники были очень тяжелые, в том числе соросовские и так далее. Я это застал. У нас очень много вранья, грубо выражаясь, пришло от потомков белогвардейцев и их приспешников. Очень многое переврали. Что Красная армия защищала страну от внешних интервентов, которые были поддержаны белогвардейцами, от американцев, французов, англичан и прочих, это все ушло, об этом никто не говорит. Это внешняя интервенция была, поддержанная белогвардейцами. Николая II убили, потому что рвались белые. Боялись власти, в том числе местные в первую очередь, что они его поднимут на щит и попрут дальше на Москву . Представьте 1913 год. Очень много зерна продали, в том числе в Германию, а потом сидели и чуть ли не по карточкам, голод был во многих местах.

Панкин:

Спасибо. Послушав Александра, я сделал вывод, что он согласен с тобой. При этом он согласен с тем, что учебники по истории должны учитывать интересы государства. Но только в тех учебниках, по которым мы учимся сейчас, во всяком случае, по тем учебникам, по которым учился я, все совсем наоборот. По тем учебникам Ленин совершал революцию на немецкие деньги.

Пряников:

Я этого в учебниках не видел.

Панкин:

Я это помню из школьной программы.

Пряников:

Это удивительно, что такое попадает.

Панкин:

Что Сталин первым хотел начать войну против Гитлера – это, конечно, бред, который закинул нам господин Резун-Суворов . Америка – наш вечный враг? Никогда Америку в учебниках по истории не хвалили. Именно поэтому. Далее, перейдем к тому, что Ленин совершил революцию на немецкие деньги. Нет, это не так, говоришь ты.

Пряников:

Есть прекрасная книга интересного английского разведчика Джорджа Хилла, который провел в России почти два года, с середины 1917 года, он в ней описывает историю появления этих фальшивок о том, что Ленин является немецким шпионом. История эта появилась в середине 1917 года, после неудачного июльского восстания большевиков, когда Временному правительству нужно было доказать людям, что все это устраивают агенты не только Германии, там еще и Австро-Венгрия и Турция , для того, чтобы вывести Россию из войны. У Временного правительства был четкий стратегический план – войну продолжать до победного конца, несмотря ни на что. Что, кстати, привело к свержению этого режима и к Октябрьской революции. Так вот, фальшивку эту начали фабриковать французы. Есть даже инициатор – тот же Джордж Хилл называет инициатора этой фальшивки, это министр обороны Франции Альбер Тома. И конкретный разработчик, кто прям печатал эти документы на машинке, это капитан французской разведки Пьер Лоран. Со стороны Временного правительства им помогал глава контрразведки Борис Никитин . Эти документы кочевали из одного ведомства в другое.

При Керенском была летом создана комиссия по расследованию деятельности Ленина и большевиков. Деятельность эта была к началу осени потихоньку свернута, потому что привела к неприятным последствиям для Временного правительства, состоящего в основном из эсеров, им помогали кадеты и меньшевики, которая показала, что зарубежной поддержкой пользуются как эсеры – действующая власть, которые из Франции получали довольно-таки много денег. На рубли того времени – около 2 миллионов рублей. Затем эти документы, это примерно 70 листов, которые якобы были из немецкого генштаба выкрадены, якобы разведчики в этом поучаствовали, в конце 1917-го – начале 1918-го британская разведка СИС в лице того же Джорджа Хилла купила эти документы за 15 тысяч фунтов стерлингов. Это примерно 150 тысяч рублей того времени. Хилл посмотрел эти документы, обнаружил, что это фальшивка. Там есть ряд технических особенностей. Например, западающая буква «е» на всех документах. Но самое главное, что все эти 70 документов были отпечатаны на одной машинке. Хотя приходили якобы из разных ведомств. Из немецкого генштаба, из их разведки, донесения каких-то агентов. Все 70 документов. Хилл ужаснулся. И продал эти документы американской разведке за 25 тысяч фунтов стерлингов. То есть еще и заработал 10 тысяч.

После этого эти документы стали именоваться «документы Сиссона», это издатель Сиссон, который опубликовал эти документы. Американцы потом быстро поняли, чуть дольше это было, чем у англичан, которые просекли это буквально за два месяца, у них примерно до 1921 года документы фигурировали как настоящие, потом они признали, что да, это фальшивка. О том, что это фальшивка, упоминало множество исторических лиц. В первую очередь, например, немецкий генштаб, который 2 апреля 1919 года через газету «Дойче Альгемайне Цайтунг» объявил, что это подлог, что никогда этого не было. Это доказывал и чешский президент Масарик, который тоже рассказывал историю появления этой фальшивки. Даже западные державы к началу 20-х годов все успокоились по поводу того, что Ленин был немецким агентом.

Более того, в результате этой деятельности вскрылось то, что основные действующие политические силы того времени получали деньги от заграничных резидентур. И кто-то это даже не скрывал. Например, лидер эсеров Брешко -Брешковская знаменитая, которая действительно прошла через тюрьмы, ссылки, она говорила, что эсеры получили от США 2 млн. долларов на выборы в Учредительное собрание. Чтобы понимать, какая это сумма на нынешние деньги, это примерно где-то 40-45 млн. долларов. Все страны Антанты были заинтересованы в том, чтобы Россия не выходила из войны.

Панкин:

Ты рассказал, что Ленин совершал революцию на собственные деньги.

Пряников:

На деньги партии.

Панкин:

Нам задали вопрос: «Улыбает меня ваш Сванидзе -2. А почему он, Ульянов , жил в Швейцариях, Германиях? Анафема!»

Пряников:

Хорошо известно, на какие деньги Ленин там жил. До 1916 года, пока не умерла мать Ленина, он жил на деньги, в частности, перечисляемые матерью. Кстати, горько оплакивал потерю матери. Говорили, что видели второй раз в жизни, как он плакал. Плюс партийные деньги, которые шли и от сбора на территории России, на так называемые пожертвования, и на печать партийной литературы. Большие взносы давал Максим Горький . До первой мировой доходило, что даже Шаляпин большие деньги давал. Ленин не шиковал, жил довольно скромно. Весь 1916 год он провел совершенно в такой бедности. Есть его письма и записки других людей. Да, конечно, он не был…

Панкин:

Это известно даже из дневников Крупской .

Пряников:

Да, вот на эти деньги жил Ленин. Мать его регулярно, каждый месяц перечисляла. Боюсь назвать точную цифру, по-моему, около 50 рублей, тех царских, умножьте на тысячу, по нынешним деньгам – 50-60 тысяч рублей. Это основные деньги. Плюс зарплата его как освобожденного функционера в партии. Там не так много было, по-моему, 8 человек, в том числе Ленин. Доход позволял жить, но никакой роскоши у Ленина не было.

Панкин:

Перейдем к третьему пункту твоих обвинений в фальсификации. Сталин первым хотел начать войну против Гитлера. Нет, это не так, уверен Павел. Тут с тобой многие согласятся. Кроме, пожалуй, историка Резуна-Суворова.

Пряников:

Как раз, что удивительно и печально, вот этот тезис писателя Суворова-Резуна поддерживают очень многие люди. Специально сегодня погуглил, сколько же людей, причем даже историков, разделяют этот взгляд. Как правило, этот взгляд базируется на одной бумаге. Эта бумага была 15 мая 1941 года составлена Жуковым , называется «Соображения Генштаба о развертывании войск». Это был черновой вариант, в котором Жуков гипотетически допускал, что, может быть, нам и стоило бы начать первыми войну. С этими бумагами он пришел к Сталину, Сталин был чрезвычайно раздражен этой бумагой, как уже потом вспоминал сам Жуков. Сталин приказал положить бумагу под сукно. В 60-х годах доктор исторических наук Виктор Анфилов обнаружил эту бумагу. И на ней все и базируется. Но Сталин ходу не дал. При этом надо понимать, что Генштаб в любой ситуации разыгрывает множество вариантов. И это возможное наступление, и оборона, и еще что-то другое. Тем не менее, общий посыл был о том, что СССР ни в коем случае не хочет первым вступать в войну. Сталин до последнего надеялся, что Гитлер завязнет в затяжной войне в Европе . Да, к 1940 году Франция была побеждена, оставалась только Англия. Но он надеялся, что в 1941 году вступят США в войну. И СССР, как он надеялся, отсидится за этой войной на континенте.

Панкин:

Я тебе могу сказать, на какие деньги Ленин ковал революцию. «На деньги мирового еврейства», пишут нам слушатели. «Сегодня страна сама себе не принадлежит». Не уверен, что это по теме. Вот еще пишут: «Я водитель автобуса, и на работе у нас многие водители пользуются интернетом и приложением «Транспорт. Яндекс » для того, чтобы видеть конкурента. Пермь ». А дальше этот же товарищ продолжает: «Врет ваш товарищ, …спонсор Бронштейн черпал деньги на революцию и прочие еврейские…» и еще нехорошее слово.

Пряников:

Вот видите, сколько каши в голове у людей.

Панкин:

Перейдем к четвертому пункту: Америка – наш вечный враг. Америка – наш вечный друг, поет Павел Пряников. Опять-таки, тут как и со Сталиным, который первым хотел начать войну против Гитлера, тут с тобой согласятся очень многие. У нас есть звонок.

Петр:

Ради бога, пусть под редакцией господина Мединского будет издан учебник по истории. И пусть там будет только такая шапка.

Панкин:

Вы согласны, что учебники по истории должны учитывать интересы государства?

Петр:

Пусть напечатают официальную историю с названием «Официальная история», пусть там будут учтены интересы государства. Но если это будут интересы государства, понимаемые так, как понимает господин Мединский, мне жалко наших школьников. И пусть издают дальше хрестоматии, мемуары и так далее. Когда я учился в советской школе, наш директор сказал: вы – будущие математики, но самый главный предмет для вас – история. Сущая правда. Если бы наши лидеры – и советские, и постсоветские особенно – хоть что-нибудь знали из нашей истории, из правды, о которой говорит сегодня ваш уважаемый гость, я с ним полностью согласен, я думаю, мы бы не сочиняли историю для этой новой России. История, которая выходит из-под пера людей типа Мединского и так далее, она чисто утилитарная. Она направлена на то, чтобы добиться какой-то узкой группой лиц своих корыстных целей. Это очень обидно, очень жалко. Это России может стоить ее будущего.

Панкин:

Спасибо большое. Вот еще нам пишут: «В корне не согласен с вашим историком. Пиндосия всегда была врагом. Ленд -лиз не на халяву поставляли. Сталина Хрущ измощал. Николая Романова сдали свои. Экономика при нем была на подъеме. Пусть Старикова почитает». Я думаю, Паша, что ты Старикова читал. И я читал. Стариков не профессиональный историк. Его часто обвиняют в том, что он делает абсурдные трактовки и достаточно спорные выводы.

Нам пишут: «А что, мать Ленина была миллионершей? Смешно. Все, что вы называете источниками финансирования партии – это капля в море. А основные деньги откуда? Тверь ».

Пряников:

Еще один из источников доходов интересный – Надежда Крупская в 1915 году получила наследство 7 тысяч рублей. 3 тысячи она потратила на операцию, потому что страдала базедовой болезнью. 4 тысячи рублей семья Ленина получила, из которых он еще тысячу рублей отдал на газету «Социал-демократ», на возобновление печати. А 3 тысячи рублей составил их доход, на который они в 1915-1916 году жили. Уверяю вас, есть документы, можно почитать о дохода Ленина. Действительно, и партийные деятели, и даже его недоброжелатели – никогда никто не отмечал никакого личного богатства Ленина. Да, безусловно, он даже во время голода гражданской войны правильно и хорошо питался. Но это тоже не было каким-то запредельным богатством.

Панкин:

Нам написали слушатели: «Вроде правильные вещи говорит и пишет Мединский. Но помню, как Мединский страстно, изо всех сил поддержал михалковское антисоветско-русофобское паскудство – «Предстояние» и «Цитадель». Какой-то разлад в голове у не подписавшегося товарища.

Алексей:

Город Энгельс . Я думаю, что история должна соответствовать интересам государства в том случае, если государство обладает полнотой суверенитета во всех смыслах.

Панкин:

Что вы имеете в виду?

Алексей:

Во время проигрыша холодной войны у нас была введена чуждая нам система. Это не только капитализм, это мягкая оккупация.

Панкин:

Мы к ней пристрастились.

Алексей:

Она не снята до сих пор с нашей страны. И поэтому, если на данном этапе мы будем подстраивать исторические интересы под наше государство, то мы можем получить катастрофу.

Панкин:

Все-таки должна быть некая пропаганда?

Алексей:

Конечно, должна быть. Но для этого нужно, чтобы государство было самодостаточным и полностью независимым. Как был в свое время Советский Союз до 1953 года.

Панкин:

Нам пишут: «Конечно, прав Мединский. Пряников тоже». «Господа, коммунизм – это шизофрения стопроцентная. С американским народом мы братья. Владимир». Пишут еще: «Спасибо за передачу. Как всегда, очень интересно и познавательно. С последним тезисом Павла в корне не согласен. Вячеслав».

Пряников:

Про то, что Америка не была нам врагом.

Панкин:

Виталий, Белгород : «А какое ваше мнение как раз к вопросу о пропаганде?» Лично мне мнение такое: безусловно, пропаганда должна быть. Разумеется, в хорошем смысле и в разумных масштабах. Я считаю, что при Советской власти была великолепная пропаганда. Причем она была очень стильная и красивая. Если посмотреть советские постеры. А если почитать эти слова, как это все было написано. А если послушать советские песни. А вспомните «Гимн авиаторов», строки из этой песни: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». И за 17 лет – с 1921-го и вплоть до начала советско-финской войны мы совершили невероятный рывок, аналогов которому нет, не было и не будет никогда.

Пряников:

Мое краткое мнение. Основные даты и события не должны скрываться, должны об этом открыто говорить. А интерпретация истории во многом зависит от учителя, от семьи, от окружающей обстановки. Потому что, вспомните, у нас только за ХХ век поменялось шесть конституций, и сколько властей, и каждая власть в историю что-то пытается впихнуть свое. Лучше было бы, чтобы это был такой сжатый некий эрзац, составленный из основных событий и дат, без какой-то глубокой интерпретации. А дальше уже дело и учителя истории. В каждом регионе у нас сейчас своя история. Возьмите Северный Кавказ , Москву или Дальний Восток.

Панкин:

Америка – наш вечный враг. Давай.

Пряников:

Самое главное, что никогда за всю историю отношений России и США у нас не было войны между этими двумя странами. Это первое.

Панкин:

Вот я сейчас с тобой поспорю. Знаешь, в чем заключается война? А в том, что сейчас Америка запустила утку о том, что Великую Отечественную войну, вернее, вторую мировую войну выиграли союзники. То есть это Великобритания и США.

Панкин:

Безусловно, победу одержали союзники. Так и надо говорить. Потому что это был действительно союз. Другое дело, кто какой вклад внес в победу.

Панкин:

Ты и про Советский Союз сейчас говоришь?

Пряников:

Про союз во время второй мировой войны. Давайте посмотрим основные этапы посмотрим только в ХХ веке США и России. Первое – это спасение от голода 1921-1922 годы. Американское агентство АРА. Второе – это индустриализация, огромнейшая помощь. И третье – ленд-лиз. Есть официальные цифры. Мы получили 11,3 млрд. долларов - продукции на эту сумму. А обратно должны были отдать неиспользованную гражданскую технику всего лишь на сумму 1,3 млрд. Но даже этого Сталин не отдал. Там долго шли переговоры, он пытался 300 миллионов, 170 миллионов, торговались. В конце концов при Путине уже полностью выплатили за ленд-лиз. Это очень долгая отдельная история. И при Брежневе торговались, и при Ельцине . В конце концов в 2006 году мы выплатили 722 млн. современных долларов за ленд-лиз. Больше 10 млрд. тех долларов – это примерно 160 нынешних миллиардов долларов. Но главное не это. Главное то, что по многим позициям помощь по ленд-лизу была критическая. В первую очередь это, конечно же, авиационное топливо. Это главное. Потому что авиационное топливо составило 70 % от общего количества, которое расходовала наша авиация. Без поставок из США этого вида топлива наша авиация была бы просто слепая.

Панкин:

Но не безвозмездно же помогали.

Пряников:

11,3 млрд. поставили, а обратно просили 1,3 млрд., которые не отдали.

Панкин:

Зачитаю несколько сообщений: «Суть истории в описании того, что было максимально непредвзято». Извините, это невозможно. «На утверждение Мединского отвечу вопросом: интересы какого государства должны учитывать учебники истории в России?» Увы, мы вам на этот вопрос не можем ответить. «История должна отображать исторические факты, а не чьи-то интересы. Андрей, Волжский». «Учебник по истории должен быть учебником по истории. Никакой пропаганды, только реальные и правдивые события. Алекс, Ставрополь ».

Пряников:

Полностью согласен.

Панкин:

Если это возможно. Но, увы, это невозможно. Ты можешь быть согласен сколько угодно. Вернемся ровно через неделю.

Б. А. Рыбаков был крупным археологом. Его научная деятельность началась с раскопок вятических курганов в Подмосковье. Он проводил масштабные раскопки в Москве, Великом Новгороде, Звенигороде, Чернигове, Переяславле Русском, Белгороде Киевском, Тмутаракани, Путивле, Александрове и мн. др. Им были целиком раскопаны древнерусские замки Любеч и Витичев, что дало возможность реконструировать облик небольшого древнерусского города. На этих раскопках учились «раскопочному ремеслу» сотни будущих историков и археологов. Многие ученики Б. А. Рыбакова стали известными учеными, в частности, С. А. Плетнева, специалист по кочевым народам Степи, хазарам, печенегам и половцам.

Всю свою жизнь Б. А. Рыбаков придерживался патриотических, антинорманистс ких убеждений. По оценке Л. С. Клейна, он был «не просто патриотом, а несомненно, русским националистом … ультра-патриотом - он был склонен пылко преувеличивать истинные успехи и преимущества русского народа во всем, ставя его выше всех соседних» . Так, Рыбаков был убеждён в глубокой автохтонности славянс кого населения на территории Украины, связывая со славянами и скифов, и дажетрипольце. Наличие на территории Украины государства готов при этом отрицалось, а традиционно связываемая с готами черняховская культура провозглашалась культурой славянской . Крупнейшие центры славян, и в первую очередь, Киев, в трактовке Рыбакова существовали с незапамятных времён. К числу наиболее спорных построений Рыбакова относятся попытки произвести славян от скифов- пахарей, живших в Причерноморье ещё во времена «отца истории»Геродота (V век до н. э.). В книге «Киевская Русь и русские княжества в XII-XIII веках» он отнёс начало истории славян к XV веку до н. э. В Змиевых валах историк видел свидетельство столкновения славян с киммерийцами (по общепринятой точке зрения, покинувшими Причерноморье за 1000 лет до появления там славян): «Славяне применяли при постройке своих первых укреплений пленных киммерийцев», - заявляет учёный .

Многие научные труды Рыбакова содержали фундаментальные выводы о жизни, быте и уровне социально-экономического и культурного развития населения Восточной Европы. Так, например, в книге «Ремесло древней Руси» исследователю удалось проследить генезис и этапы развития ремесленного производства у восточных славян с VI по XV века, а также выявить десятки ремесленных отраслей. Целью Рыбакова было показать, что домонгольская Русь не только не отставала в своем экономическом развитии от стран Западной Европы, как это утверждали ранее многие ученые, но по некоторым показателям опережала эти страны. В монографии «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» он провел параллели между былинными сюжетами и русскими летописями. Он выдвинул гипотезу о том, что отдельные погодные записи в Киевском государстве начинают делаться не в XI веке, а уже во второй половине IX-X столетиях. Ученый детально исследовал древнерусское летописание, предложил версии авторства отдельных летописных фрагментов, подверг тщательному анализу оригинальные известия историка XVIII века В. Н. Татищева и пришёл к выводу, что они опираются на заслуживающие доверия древнерусские источники, и что В. Н. Татищев не занимался фальсификацией истории. Досконально изучил Б. А. Рыбаков и такие замечательные памятники древнерусской литературы, как «Слово о полку Игореве» и «Моление Даниила Заточника». Им была выдвинута гипотеза, согласно которой автором «Слово о полку Игореве» был киевский боярин Петр Бориславич. Согласно другой гипотезе Рыбакова, выдающийся мыслитель и публицист конца XII - начала XIII веков Даниил Заточник являлся великокняжеским летописцем при дворах Всеволода Большое Гнездо и его сына Константина. В своих трудах, таких как «Язычество древних славян» (1981), «Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв.» (1982), «Язычество древней Руси» (1987), Б. А. Рыбаков фактически воссоздал целый пласт дохристианских верований восточных славян, вызвав в свой адрес обвинения в фантастических спекуляциях и отсутствии единой методологии. К примеру, в образе Змея Горыныча академик видел смутное воспоминание славян о каком-то доисторическом животном, например, о мамонте. Былинное сказание о встрече богатыря со Змеем на Калиновом мосту через огненную реку, по Рыбакову, есть не что иное, как

И деологические предпосылки распада СССР - тема малоизученная и малоизучаемая. Феномен быстрого и бессильного распада огромного государства затмевает те идеологические процессы, которыми сопровождался кризис СССР, «перестройка» и, наконец, его развал. Идеологический кризис КПСС и «советской модели» в целом кажется естественным, поэтому в массе книг, статей и учебников от него отделываются парой строчек или страниц. Конечно, недоступность важной части источников (партийных и государственных документов) и, одновременно, обширность источниковой базы делают задачу анализа идеологических процессов недавнего времени особенно сложной. Но ряд аспектов уже сейчас можно в той или иной степени успешно реконструировать.

Эта задача тем более актуальна, что сейчас, по прошествии двух десятков лет, всё чаще звучат голоса о необходимости проведения определённой «политики памяти» по образцу европейских государств (прежде всего за образец здесь берутся Франция и Германия). Но ни о какой «политике памяти» в современной России не может идти и речи - и не потому, что, как часто говорится, «в обществе нет согласия» относительно целого ряда исторических событий и процессов последних двух веков. Согласие вообще не может возникнуть, если интерпретации истории всерьёз затрагивают интересы противоборствующих слоёв и классов, интересы масс людей. Но дело ещё и в том, что содержательные исторические дискуссии не могут возникать на полной мифов и прямых фальсификаций основе.

В этой связи важно показать, как именно было сформировано современное российское пространство памяти и какие существуют особенности восприятия истории в обществе. При всей условности говорения «за всё общество», при всех особенностях группового сознания различных страт, кажется, всё-таки можно выделить ряд общих черт. Прежде всего, в современном российском обществе распространен стихийный агностицизм по отношению к истории. О разных исторических сюжетах говорить очень любят, но при этом уверены, что «все врут», что узнать истину о прошлом невозможно либо совсем, либо по отношению к событиям XX века уж точно. Причина этой уверенности в очевидном «переписывании истории», которое наши современники наблюдали в течение последней четверти века, а также в громких (и зачастую - сфальсифицированных) разоблачениях темных пятен недавнего прошлого. В свою очередь, это создало питательную почву для так называемой фольк-хистори, в которой немаловажную роль играют националистические идеологемы, с которыми замечательным образом соседствуют и «теории заговора» самых разных видов и типов: от конспирологических версий причин революции 1917 года до мифического «плана Даллеса», взятого, на самом деле, из книги официозного советского писателя А.С. Иванова «Вечный зов». Все это подтверждается не только наблюдениями, но и преподавательским опытом автора статьи. На вопрос «можно ли узнать истину о прошлом», подавляющее большинство студентов отвечают либо прямо отрицательно, либо с сомнением, приводя в качестве аргументов именно переписывание истории, сложность отделить корыстные выдумки идеологов прошлого (начиная с летописцев) от фактов, уничтожение источников, свидетельствующих против официальной версии и т.д. Следующая особенность, связанная уже с деятельностью самих историков, - это уход в голый позитивизм, отказ не только от теорий, но даже и от обобщений. Из авторефератов некоторых недавно защищенных диссертаций ранее обязательный абзац, посвященный методологии, просто исчез. Историки, прежде всего молодые, видят себя в качестве сборщиков фактов, но отсутствие теории приводит их, во-первых, к очевидным ошибкам при интерпретации собранного материала, во-вторых, к идеологизации, так как место теории неминуемо занимают господствующие идеологемы и стереотипы обыденного сознания. Стремление ограничиться позитивистским подходом («интерпретации и теории - не дело историка!») стало своеобразным ответом профессионалов на разгул фальсификаций, причем со стороны многих историков - ответом совершенно осознанным. Для выявления истоков этих явлений надо рассмотреть ситуацию в исторической науке во второй половине 80-х - начале 90-х годов.

В конце 80-х годов был выдвинут лозунг «деидеологизации» исторической науки. Прежде всего, он выдвигался по отношению к историографии российских революций. В.П. Буладков уже в 1998 г. писал, что «только атмосфера “деиделогизации” и “деполитизации” может мобилизовать волю к познанию истины». Полемизируя с этими словами, автор статьи «Современная отечественная историография русской революции 1917 года» Н.Д. Ерофеев показал, что

«под призывами к “деидеологизации” и “деполитизации”, как правило, имеется в виду освобождение лишь от идеологии и политики советского времени, но не всегда говорится, что историческая наука не может быть полностью деидеологизированной и деполитизированной. Историк не живет вне общества. Ныне воздействие на формирование либеральной трактовки революции осуществляется не так как прежде, не столько методами прямого давления на историков, сколько опосредованными путями, через публицистику, средства массовой информации».

Одно из доказательств отсутствия «деидеологизации» - это классификация направлений в историографии по идеологическим критериям. Н.Д. Ерофеев приводит несколько примеров классификаций, предлагаемых разными историками, но все они выстроены целиком или частично именно в соответствии с политическими убеждениями историков. Сам Н.Д. Ерофеев предлагает выделять три направления: консервативное, либеральное и социалистическое. Сам этот факт со всей очевидностью демонстрирует, что хваленая деидеологизация провалилась - и не могла не провалиться. Но почему это произошло?

Для ответа на этот вопрос надо сначала обратить внимание на ещё один аспект современной историографии. Будто бы естественным образом многие историки пришли к представлению о руководящей роли идей. Ещё в 1988 г. известный историк, специалист по биографии В.И. Ленина В.Т. Логинов зафиксировал:

«Есть такое немецкое слово “гелертерство”, оно обозначает способность людей создавать очень стройные логические схемы, которые на первый взгляд сразу всё объясняют. У меня недавно была дискуссия, в ходе которой один из товарищей заявил: “Почему произошла гражданская война? Очень просто, всё понятно. У Ленина в голове сидела марксова модель социализма. И когда революция победила, эту модель стали внедрять, в результате “получили” со стороны крестьянства, остальных слоев гражданскую войну”. Это прелестное теоретическое рассуждение. У него есть все преимущества логических связей. Однако есть один маленький недостаток - оно не вписывается в реальную историю».

На самом деле, В.Т. Логинов зафиксировал первое следствие распространения позитивизма в общественных науках. Если объективные, материальные причины общественных изменений отсутствуют, то для интерпретации событий историки неминуемо скатываются на уровень историографии XVIII века - к теориям ведущей роли идей и «великих личностей». Причем если В.Т. Логинов говорил об «идеализме» в понимании истории в целом, то и господство теории «великих личностей» также стало заметно ещё в конце 80-х:

«Сперва справедливо и резко были осуждены преступления Сталина и созданной им системы. Но вскоре оказалась карикатурной и облитой грязью сама народная история, приходящаяся на время сталинщины. Многие публицисты и историки, похоже, вернулись к главной методе средневековой историографии - писать и понимать историю народов как историю правителей. И коль правитель плох, то плохи и эпоха, и народ, который жил в стране в то время».

Но ошибочно было бы предполагать, что этот историографический откат произошёл вдруг, по мановению волшебной палочки вместе с началом «эпохи гласности». Предпосылки для него складывались задолго до этого - именно в советский период.

Оставим за скобками тот факт, что советский истмат-диамат начиная со сталинского периода большей частью представлял собой схоластику, из которой было вытравлено живое зерно марксисткой теории. Как хорошо известно, марксистская историография за рубежом развивалась успешно в течение всего XX века, а влияние марксизма испытали почти все серьёзные теоретические направления (за исключением, пожалуй, герменевтики и микроистории, да и то не полностью), достаточно привести в пример школу «Анналов», а в её рамках прежде всего работы М. Блока о феодализме. В большинстве случаев использование «марксисткой методологии» с 50-х годов советскими историками представляло собой механический подбор соответствующих цитат классиков и простейших логических схем, упоминаний о классовой борьбе и прочие формальные вещи. И чем дальше, тем больше такой «марксизм» дискредитировал сам себя и всё больше превращался просто в маскировку самого обычного позитивизма (так что переход ряда историков в 90-е к позитивизму произошёл на заранее подготовленные позиции). Но дело было не только в этом. Несмотря на идеологический контроль, в рамках советской исторической науки (как и в других гуманитарных дисциплинах) возникали по-настоящему значимые теоретические дискуссии. С моей точки зрения, особенно значимую роль в развитии отечественной историографии сыграли (но куда в меньшей степени, чем могли бы) две из них. Во-первых, это дискуссия об «азиатском способе производства», во-вторых, спор вокруг так называемого «нового направления» в изучении империализма в России.

Обе эти дискуссии возникали в советской истории дважды: один раз в конце 20-х годов, другой - в 60-х, и, как известно, были прекращены административным путем в 1932 и в 1973 гг. соответственно.

Сам Маркс упоминал об «азиатском способе производства» как о первой классовой формации всего несколько раз, но важны не эти разрозненные и подчас противоречивые упоминания, а существо проблемы. Дискуссия об «азиатском способе производства» впервые началась в конце 20-х в связи с конкретным политическим поводом - необходимостью оценить перспективы китайской революции. Для этого оказалось важным понять принципиальные отличия китайского общества, его экономики и классовой структуры от России и европейских государств. Именно тогда ряд историков и экономистов выступил с анализом восточных обществ, в котором было показано, что эти общества не проходили ни рабовладельческой, ни феодальной формации, но в них существовала особая формация, основанная на государственной собственности на средства производства (прежде всего на землю). Следовательно, прибавочный продукт поступал государственному аппарату в виде иерархии чиновников, выступавших в качестве господствующего класса. Суть этой дискуссии вынужденно остается за рамками этой статьи, но важно, в связи с чем этот спор прекратился. А произошло это по мотивам отнюдь не научным, а сугубо политическим: во-первых, эта теория по ряду причин встраивалась в теорию перманентной революции Троцкого, и, следовательно, подверглась разгрому как «троцкистская»; во-вторых, было случайно обнаружено «сходство между экономическим устройством древневосточных обществ и… СССР». В период «оттепели» со второй половины 50-х годов дискуссия возобновилась, так как цензурный пресс ослаб, эмпирические данные по истории Древнего Востока никак не укладывались в прокрустово ложе официальной «пятичленки». К тому же схожая дискуссия началась и среди западных марксистов - в журнале «Marxism today». Но и в этот раз научный спор был прекращён по указке сверху, победителем была объявлена официальная доктрина, несмотря на вопиющие противоречия с фактическим материалом.

Аналогичная история произошла и с дискуссией о степени развития капитализма в дореволюционной России. Начало ей было положено также в конце 20-х годов обсуждением доклада Н.Н. Ванага, который показал, что уровень развития монополистического капитала в Российской империи был намного ниже, чем на капиталистическом Западе. Однако развитие темы недоразвитости и зависимого характера развития России до революции было прервано - это не вписывалось в официальную трактовку революции как объективно порождённой противоречиями развитого капитализма. Во второй половине 50-х годов, как и в случае с дискуссией об «азиатском способе производства», произошло её повторение на новом витке, на новом уровне освоения фактического материала, но с тем же результатом. По словам В.В. Поликарпова, «новым направлением» «воссоздавалась естественная линия развития историографии, совершался, на новом уровне знакомства с источниками, возврат к старому предмету спора, искусственно прерванного в 1931 году окриком Сталина». Родоначальниками «нового направления» выступили участники споров ещё 30-х годов - А.Л. Сидоров и И.Ф. Гиндин, к ним присоединились молодые историки В.П. Волобуев, К.Н. Тарновский, А.М. Анфимов, К.Ф. Шацилло, М.Я. Гефтер, А.Я. Аврех и другие. Их объединяло представление о многоукладности дореволюционной российской экономики, о наличии многих отсталых элементов не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, об огромной роли государства в промышленности и банковском секторе, и, наконец, о более чем значительной роли иностранного капитала. На основе их работ доказывалось, что представление о подчинении государственного аппарата монополиям, которое навязывалось официальной позицией, не имеет ничего общего с действительностью. Оказалось, что капитализм в России был отнюдь не передовым, а, говоря современным научным языком, носил периферийный характер. Замечу, что именно в это время, с конца 50-х гг. в Европе (Г. Мюрдаль), Латинской Америке (Р. Пребиш, Ф. Кардозу, А. Гундер Франк), Африке (С. Амин), США (И. Валлерстайн) возникают и развиваются теории зависимого развития и периферийного капитализма. Но если в СССР материалом для похожих выводов служила история дореволюционной России, то упомянутые социологи и экономисты изучали современные страны «третьего мира», чьими гражданами они в основном и являлись. Таким образом, советская наука в постановке проблемы зависимого развития отнюдь не отставала от передовых открытий мировой - но не смогла этого осознать.

«Новое направление» было разгромлено по указке идеологического отдела ЦК во второй половине 70-х. Оно, как и теория «азиатского способа», подрывало основы брежневско-сталинистской идеологической модели, пусть даже сами историки не отдавали себе в этом отчёта. Сторонники «азиатского способа» приблизились слишком близко к анализу классовой структуры СССР - так как не видеть в ней классового расслоения внимательному историку-марксисту было уже невозможно. Участники «нового направления» показывали своими исследованиями, что революция 1917 года произошла отнюдь не в развитой капиталистической стране, а в отсталой периферийной, в которой - напрашивался вывод, разумеется, отсутствующий у Тарновского и его коллег - не было возможности построить социализм, а значит, и существовавшая в СССР система - не социалистическая. И если эти радикальные выводы не делались самими учёными, то угрозу на инстинктивном уровне почувствовали зоркие инструкторы Идеологического отдела ЦК.

Забегая вперед, выскажу предположение, что переоценка развития капитализма в России, одобряемая «сверху», стала одной из предпосылок перестроечных и постперестроечных стенаний о дореволюционном «процветании» Российской империи. И, разумеется, в первых рядах оказались те самые историки, кто выступал в роли гонителей «нового направления», которое «удалось почти полностью физически изжить, так что воспользоваться переменами, начавшимися в последние полгода его жизни, ни Тарновскому, ни другим историкам его круга почти никому не довелось». Например, сейчас модно говорить о процветании Российской империи, о том, что накануне Февральской революции промышленный кризис в области вооружений был преодолён. Но именно К.Н. Тарновский с помощью скрупулёзного анализа источников (журналов Особого совещания по обороне и Комитета по делам металлургической промышленности, действовавших при царском правительстве во время мировой войны) показал, что

«оборотной стороной успехов военного производства был быстро развивающийся кризис недопроизводства в отраслях, обеспечивающих “мирные” потребности населения, расстройство экономических связей, диспропорции в развитии народного хозяйства в целом».

Перестройку этой системы «не смогли осуществить ни царское, ни буржуазное Временное правительства: общество и народ оказались заложниками их не до конца просчитанной экономической политики». Сейчас этот вывод поклонники Российской империи старательно игнорируют - как и исторические источники.

Но разгром новых научных направлений был связан не только с охраной идеологической ортодоксии. Уже в 70-е годы часть партийной верхушки задумывалась о грядущем идеологическом повороте, поэтому в настоящем развитии марксистской теории они не были заинтересованы. К ним примыкала идеологически уже «перестроившаяся» часть интеллигенции. Ю.И. Семёнов, активный участник второй дискуссии об азиатском способе производства, столкнулся и с тем, и с другим. Ортодоксы-чиновники от науки «зарезали» его статью «Об одном из путей становления классового общества», в которой на материале этнографических исследований доклассовых обществ анализировался социально-экономический строй Древнего Востока - они обнаружили, что «параллели между тем, что было в исследованных этнологией протополитарных обществах, и тем, что наблюдалось в нашей стране, явно напрашивались». Но и со стороны «либералов» марксистские тексты не встречали одобрения:

«Ваша статья, - сказал он {один из редакторов “Вопросов философии” в застойные времена - С.С.} мне, - написана чрезвычайно ярко и убедительно. Прочитав её, многие придут к выводу, что теория общественно-экономических формаций верна, что она не только не находится в противоречии с новыми фактами, но, наоборот, с ними полностью согласуется. Тем самым ваша статья будет способствовать росту доверия к марксизму, что допустить нельзя. Марксизм должен быть дискредитирован. Поэтому мы её в журнал ни в коем случае не пропустим. Из статей по историческому материализму мы отбираем только самые дубовые, самые глупые, способные только окончательно скомпрометировать это учение. А если вы вдруг захотите обратиться за поддержкой к главному редактору, то мы ему скажем, что ваша статья является ревизионистской, что она направлена на подрыв марксизма».

Конечно, речь не идет об очередной теории заговора, но есть все основания утверждать, что в деле избавления от марксистской теории оказались объединены усилия партийной бюрократии и либерального истэблишмента.

С введением «политики гласности» стали затрагиваться те вопросы, которые раньше находились фактически под запретом, начали выходить переводы зарубежных исследований отечественной истории, не укладывавшиеся в прежний официоз. Расцвет исторических дискуссий пришелся на 1987–1989 годы.

Даже в таком, казалось бы, идеологически-заскорузлом журнале как «Вопросы истории КПСС» в 1987 году начинают публиковаться интересные материалы в духе нового времени. В № 7 К.Н. Тарновский во время круглого стола «Историко-партийная наука: пути перестройки и дальнейшего развития» рассказывал о запрещении изучения проблемы «многоукладности», но его всё время обрывали - например, С.С. Волк, а другой участник традиционно обвинил в «отрицании применимости формационного подхода». Будущая политическая «звезда» - Ю.Н. Афанасьев пока ограничился общими словами о господстве «стереотипов» в исторической науке. В № 10 выходит уже посмертная публикация статьи К.Н. Тарновского «О предпосылках образования в России марксистской партии нового типа». В течение всего года журнал публикует материалы, посвящённые национальному вопросу в СССР - но их уровень весьма невысок. В 1988 году в № 5 официальный партийный историк Н.А. Васецкий критикуется за неумную, «застойную» критику в адрес зарубежных историков. В № 7 публикуются материалы круглого стола «Ленинское понимание народовластия и современность», статьи про последние работы Ленина. В № 8 историком Г.Н. Бордюговым продолжается тема «бухаринской альтернативы», затем эта тема возникает почти в каждом номере. Л.Д. Троцкого пока всё ещё представляют зловещей фигурой, но Бухарин уже легализован, а в № 11 журнала даже публикуются его письма.

В журнале «Вопросы истории» в течение этих двух лет - похожая картина. В № 2 за 1988 г. появляется письмо из Сумгаита Б.А. Бекназарян под говорящим названием «Чтобы история говорила правду». Зато следующее письмо - «За точность в трудах историков» как бы дезавуирует предыдущее - в нём на двух страницах идёт речь о неточностях в литературе в изложении деталей соцсоревнования свёклоуборщиц в 1934 г. Но и в нём заметно «дыхание перестройки» - автор письма, учитель из г. Жашкова, смело критикует в недавнем прошлого главного партийного надзирателя за историками - С.П. Трапезникова. В № 3 за 1988 год появляются антисталинистские публикации: воспоминания И.А. Шляпниковой о её отце - одном из лидеров большевиков, рабочем А.Г. Шляпникове; статья В.П. Данилова о дискуссиях в западной историографии на тему жертв коллективизации. В № 5 редакция публикует статью американского историка-«ревизиониста» А. Рабиновича «Большевики и массы в Октябрьской революции», и в том же номере - интервью с митрополитом Минским и Белорусским Филаретом о 1000-летии крещения Руси. Это интервью «уравновешено» умеренно-критическим по отношению к РПЦ очерком Г.В. Овчинникова. Почти весь июльский номер отводится материалам конференции на тему «Историки и писатели о литературе и истории».

Девятый номер - первый «идеологический» звонок, свидетельствующий о том, что «перестройка» пойдёт куда дальше «возвращения к ленинским нормам». В этом номере, наряду с материалами круглого стола, посвящённого новым тенденциям в изучении НЭПа, появляется статья филолога Б.В. Соколова о потерях СССР в Великой Отечественной войне, где официальный подсчёт потерь объявлялся многократно (!) заниженным. Уже тогда метод подсчёта Б.В. Соколова не должен был бы остаться без комментария профессионалов. Критика, не оставляющая камня на камне от построений Соколова, появилась, но гораздо позже. Возникает закономерный вопрос: почему если раньше новые для читателя материалы сопровождались комментариями или полемическими статьями (удачными или не слишком - не суть важно), конкретные спорные или ранее запретные сюжеты представлялись в виде «круглых столов» историков, философов и общественных деятелей, то с определённого момента «новации» появляются без какого-либо обсуждения? А ведь в отсутствие комментариев они фактически подкреплялись авторитетом издания.

Наряду с реальными историческими дискуссиями в научных журналах появляются тексты, очевидно направленные на дискредитацию не только «антиперестроечных» сил, но и на создание новых - уже откровенно антисоветских - мифов, часто копирующих соответствующие установки правого крыла западной советологии, сторонников теории тоталитаризма. Появление статьи Б.В. Соколова в 1988 году выглядит либо случайностью, либо «пробным шаром». В дальнейшем публикации такого рода, а также куда более «сенсационные», станут нормой.

Краткий обзор перестройки двух исторических журналов весьма показателен. Обилие круглых столов, дикуссионных статей рождало надежду на действительное избавление историков от догматики, однако совсем скоро ситуация изменилась. И если вокруг роли Бухарина, Троцкого, Ленина и в научных журналах, и в массовой прессе велись активные споры, то вскоре собственно научные дискуссии стали сходить на нет, их заменило сплошное, как тогда говорили, «очернительство».

В 1987 году начинается лавинообразный рост публицистических работ по проблемным вопросам («белым пятнам») российской - прежде всего советской - истории. Два главных «перестроечных» издания - «Огонёк» и «Московские новости» становятся площадкой для сенсационных разоблачений, остальные издания подтягиваются по мере сил. Но роль историков-профессионалов была невелика, да и собственно обсуждений новых подходов, зарубежных исследований, новых источников было далеко не так много, как можно было бы предположить. В 1990 году на круглом столе в «Вопросах истории» В.Т. Логинов предупреждал:

Диагноз В.Т. Логинов поставил совершенно верно:

«Хроническое запаздывание историков - результат всего предшествовавшего развития нашей науки, вернее, того, во что она была превращена. И ныне наша историческая наука находится в глухой обороне. Впрочем, в окопы залегла и основная масса историков-профессионалов. Каждый лежит в своей индивидуальной ячейке и под градом пуль всё ниже пригибает голову к земле. Разве нужны какие-то новые исследования для того, чтобы противостоять попыткам возвеличить “невинноубиенного государя императора” или Столыпина? Разве в атмосфере всеобщего увлечения “красным террором” историки не могут внести свою лепту в поиски истины, рассказав хоть немного о “белом терроре” и о том социально-психологическом климате, который рождает многолетняя и кровавая война?».

В.Т. Логинов был одним из тех немногих историков, кто понимал невозможность «деидеологизации» с самого начала, необходимость для профессионала - именно ради установления истины! - «идти в политику», но именно в качестве просветителя, а не манипулятора. В этом его поддерживал П.В. Волобуев:

«Наблюдается массовое отречение былых поборников социализма и активных деятелей периода застоя от марксизма и социалистических ценностей. Иначе как предательством это не назовёшь. Это сейчас приобретает широкий размах. И наоборот: те, что были во времена застоя под ударом, сейчас оказались в числе защитников социализма. Непродуктивны и обращения к Столыпину. Вызывает удивление уровень некомпетентности экономистов, не отличающих прусского варианта развития капитализма от фермерского. Так, ещё два года назад в издательство “Наука” была сдана и подготовлена к печати научно-популярная книга о Столыпине. Издательство сначала хотело её пустить по “зелёной улице”, но теперь дело надолго затормозилось. Видимо, кое-кто идёт на поводу у незрелой части общества, наконец, у “Памяти”, для которой Столыпин - национальный герой».

Тенденция была обозначена совершенно точно. До сих пор - больше, чем через 20 лет после выступлений Волобуева и Логинова, - тон задают «перестроившиеся» «историки», заменившие культ Ленина - культом Столыпина. И тут следует обратить внимание на слова П.В. Волобуева о книге, издание которой «затормозилось». Речь, судя по всему, идёт о монографии А.Я. Авреха «Столыпин и судьбы реформ в России», которой выпала нелегкая судьба в самый разгар «перестройки» и снятия цензурных запретов. А.Я. Аврех, крупнейший специалист по политической истории России до 1917 года, закончил работу над этим исследованием незадолго до своей смерти в конце 1988 года. Книга, однако, вышла только через два с половиной года! Объяснение этому странному факту находим у несостоявшегося автора предисловия к ней, выдающегося специалиста по аграрной истории России XX века В.П. Данилова:

«А.Я. Аврех обратился ко мне с просьбой стать редактором этой книги и написать к ней предисловие. Он успел сдать рукопись в “Политиздат” незадолго до своей смерти в декабре 1988 года. Автор застал лишь начало идеологической кампании по возвышению Столыпина и его аграрной реформы, но уже тогда смог оценить остроту и значение возникшей проблемы. В его книге было показано действительное содержание столыпинских реформ, их подчинённость помещичьим интересам и административно-принудительный характер их методов. Именно поэтому издание книги задержалось почти на три года, причём содержание подверглось грубому издательскому редактированию, многие тексты, не отвечающие новым идеологическим установкам, были изъяты. Я вынужден был отказаться от участия в издании настолько искажённой книги покойного автора. Мое предисловие было издательством отклонено».

Схожая судьба постигла другую «антистолыпинскую» книгу историка А.А. Анфимова, первоначальное название которой звучало так: «Реформа на крови»:

«Это было очень точное название, поскольку реформа была вызвана первой русской революцией и проводилась после её подавления. Издательства потребовали изменить название книги. Второе название было очень спокойным - “П.А. Столыпин и российское крестьянство”, но рукопись ни одно издательство не приняло».

Эта идеологическая цензура была связана с тем, что к тому моменту правящие круги в СССР и лично «архитектор перестройки» А.Н. Яковлев уже выбрали новый идеологический вектор. То, что могло быть по-настоящему опасным для «перестроечного курса», не должно было стать предметом общественной дискуссии. Собственно, дискуссии стали сходить на нет и в общественных журналах, и вместо бурных обсуждений в «Вопросах истории» без всяких комментариев стали печатать «Большой террор» Р. Конквеста, «Очерки русской смуты» А.И. Деникина, в «Вопросах философии» появился Н.А. Бердяев и - уже в конце 1990 года - идеолог и предтеча неолиберализма Ф. Хайек.

Подчеркну, что в самом по себе идейном (идеологическом) «плюрализме» не было ничего зазорного. Но вместо дискуссионного пространства создавались новые культовые фигуры, новые мифологемы, по методам внедрения (и по их инициаторам) не отличаясь от старых. «Кое-кем, идущим на поводу у незрелой части общества» был слой партийной номеклатуры, готовивший идеологический переворот.

Несколько примеров тех методов, какими создавался миф о Столыпине. Начали эту пропаганду А.И. Солженицын в эмиграции, а затем - В.Г. Распутин, выступив с апологетикой Столыпина на первом Съезде народных депутатов СССР. Начиная с 1990 года выходят в свет книги и статьи, в которых славословия Столыпину мало чем отличаются от недавних восхвалений вождей КПСС:

З.М. Чавчавадзе:

«Необходимо скрыть от общественного сознания, что Россия встала на этот самый путь социально-экономического прогресса и что надо было только не мешать ему осуществляться теми грандиозными темпами, которые не только поражали мир, но пугали его. Именно эту правду стараются сегодня скрыть от дурманенного семидесятилетней целенаправленной ложью сознания советского человека те политические силы, которые крайне не заинтересованы в возрождении идеалов строительства национального дома на основе исторически сложившихся традиций и специфического опыта, накопленного россиянами за долгие века своего государственного бытия. Именно эта правда раскрывается во всей полноте в результатах глубоко продуманной и смелой реформаторской деятельности крупнейшего государственного деятеля и величайшего патриота России - Петра Аркадьевича Столыпина. Сама его личность и неутомимая деятельность на благо страны всё ещё остаются в отечественной историографии изуродованными самой бесстыдной и откровенно беспардонной ложью».

В.В. Казарезов:

«Вглядитесь в лицо человека, чей портрет воспроизведён на обложке этой книги. Его черты излучают ум, силу, волю, непреклонность, достоинство. Таким и был Петр Аркадьевич Столыпин, и это признавали все: и его единомышленники, сподвижники, и его тайные и явные враги».

С.Ю. Рыбас и Л.В. Тараканова находили, что в своих речах Столыпин «обращается через десятилетия и к нам», а в результате столыпинских указов в России началась «экономическая бескровная, но самая глубокая революция».

Такого рода пафосных текстов появлялось огромное количество и в прессе, причём факты в них игнорировались начисто. В одной из первых таких публикаций под названием «Забытый исполин», появившейся в правом журнале «Наш современник», автор запросто использовал термин «антирусский геноцид», говоря о противниках Столыпина, но при этом путал суммы ссуд Крестьянского банка, не ориентировался в распределении земель в 1905 году и утверждал, что Столыпин вовсе не разрушал общину. Начало же этому процессу было положено «сверху», самими «архитекторами перестройки». В.П. Данилов, который был включён в состав комиссии ЦК КПСС по вопросам аграрной реформы, формальным руководителем которой считался М.С. Горбачев (фактическим был Е.С. Строев) свидетельствует, как проходила встреча Горбачева с комиссией в августе 1990 г.:

«Всё началось с того, что собравшихся перед залом заседаний членов комиссии стал обходить заведующий сельхозотделом ЦК КПСС И.И. Скиба и с каждым в отдельности о чем-то обменялся двумя-тремя фразами. Дойдя до меня, он с доверительным видом сообщил, что мне дадут слово для выступления, если я готов выступить за введение частной собственности на землю и включение её в товарный оборот. Услышав в ответ, что я против того и другого, Скиба сразу потерял ко мне интерес, отошёл и тем же доверительным тоном повёл разговор с кем-то другим... На заседании выступавшие доказывали необходимость введения частной собственности на землю и всячески проявляли своё единодушие с генсеком, выразившим во вступительном слове сожаление, что нет у него такого орудия земельных реформ, каким располагал Столыпин, - землеустроительных комиссий. Их поддержал присутствовавший на встрече Н.П. Шмелёв, горячо требовавший “перехода от слов к делу”. При этом он позволял себе в нетерпении стучать кулаком по столу. (Как говорили потом знающие участники встречи: “Не иначе как по поручению генсека”.) Лишь иронические, а часто и резковатые реплики В.А. Стародубцева противостояли организованному давлению на генсека, который соглашался с каждым (впрочем, не исключая и Стародубцева)».

Ни о каком научном анализе речь не шла вовсе, разве что только формально. И так обстояло дело далеко не только с аграрным вопросом и личностью Столыпина.

Осенью 1988 года была собрана группа историков, которая должна была написать новую историю КПСС. В неё вошли известные учёные П.В. Волобуев, Ю.А. Поляков, В.П. Данилов, В.И. Старцев, Г.З. Иоффе, В.Т. Логинов, С.В. Тютюкин, Е.Г. Плимак - без сомнения, эта группа включала в себя лучшие кадры тогдашней советской исторической науки. Помимо прочего, А.Н. Яковлев, лично курировавший работу группы, обещал этим историкам доступ в закрытые ранее архивы, однако, обещания не сдержал.

Работа группы затягивалась, от работы с ней был отстранён Институт марксизма-ленинизма, одновременно А.Н. Яковлев заблокировал издание в ИМЛ популярной книги по истории партии. Затем последовала попытка вовсе разогнать ИМЛ, а Идеологический отдел ЦК не просто отдал инициативу в руки «демократической прессы», но и фактически мешал (блокируя доступ в архивы) полноценным научным исследованиям и дискуссиям.

На очередной встрече историков-участников группы с А.Н. Яковлевым они получили определённое указание: «Нам не надо ставить перед собой задачу способствовать стабилизации ситуации», хотя именно в это время, по словам Г.З. Иоффе,

«трудно уходили мы от одной исторической лжи, а уже накатывала другая. Демократическая пропаганда действовала расчетливо. Из почти вековой истории большевизма вырывался сталинский период с его репрессиями и террором и накладывался на всё предыдущее и последующее. Целенаправленный поиск всего отрицательного шёл с нарастающей силой».

Историки отстали окончательно. В апреле 1991 года

«в новом роскошном “Президент-отеле” на Якиманке состоялся международный симпозиум о Ленине и ленинизме. Выделялся американский историк Р. Пайпс, который при Рейгане состоял его спецсоветником по русским делам. Раньше его числили по разряду самых злостных “фальсификаторов истории”. Теперь постаревший, но не изменивший своих взглядов Пайпс, казалось, чувствовал себя победителем. “Пайпсизм” становился чуть ли не образцом исторической правды в интерпретации российских событий конца XIX - начала XX века. Вчерашние “фальсификаторы” на глазах превращались в носителей исторической истины».

Новая история КПСС не была написана - так как работа историков уже не интересовала власти. Эту историю уже написали Р. Пайпс и его сторонники, создатели «теории тоталитаризма». Собственно исследовательская работа оказалась не нужна.

Такая же судьба постигла и готовившееся шестое собрание сочинений В.И. Ленина, которое начали готовить в 1986 году, однако дотянули до августовского путча 1991 года. Не последнюю роль в этом затягивании играл Общий отдел ЦК, что вооружало критиков Ленина, прямо говоривших о сокрытых от народа кровавых распоряжениях вождя большевиков. Когда же в 1999 г. должным образом подготовленный том «В.И. Ленин. Неизвестные документы» был наконец опубликован, сенсации не случилось. Но историки вновь решительным образом опоздали, да и тираж этой книги, отлично составленной и откомментированной, был всего 1500 экземпляров…

Подводя итоги, можно констатировать, что в конце 80-х годов произошла не деидеологизация, а идеологический переворот в исторической науке, поддержанный либеральными интеллектуалами при помощи части партийной номенклатуры. Свобода исторических дискуссий на самом деле была существенным образом ограничена. Также советская (и вслед за ней российская) историческая наука оказалась неготовой к преодолению догматики, так как наиболее плодотворные в научном отношении теоретические группы в послевоенный период были задушены, их участники подверглись административным преследованиям, а подчас и травле. Тон стали задавать вчерашние преследователи новаторов, например, В.И. Бовыкин, активный погромщик «нового направления» до перестройки, теперь стал обвинять своих противников в... обеспечении поворота к неосталинизму {выделено мной, - С.С.} в середине 60-х годов. Разумеется, автор статьи далёк от того, чтобы преуменьшать ценность свершившейся в 90-е годы «архивной революции», когда исследователям стали доступны сотни тысяч ранее засекреченных документов, многие тысячи были изданы и издаются. Но написание социально-экономической истории XX века, целостное понимание политических процессов невозможно без методологии, без исторической теории, на роль которой, конечно не могут претендовать заимствованные из других дисциплин схемы.

«Перестроившиеся» с советской догматики на антисоветскую стали во главе «научных» направлений и академических институтов. Конечно, никто не отрицает возможности смены взглядов или идейной эволюции. Но поведение А.Н. Яковлева, Д.В. Волкогонова, А.Н. Сахарова, В.И. Бовыкина, А.Н. Боханова и многих других деятелей из числа тех, кто стал задавать тон в исторической науке 90-х годов, находясь при этом на официальных постах и занимаясь написанием учебников, может служить образцами антинаучной конъюнктурности. Напротив, примером научной честности является самоосуждение А.М. Анфимова в его собственной книге - без малейшей попытки оправдания:

«Автор этих строк качнулся в сторону главенствующего направления - признал в 1980 г. победившими капиталистические отношения в сельском хозяйстве России, чем и покрыл себя позором, прежде всего в собственных глазах».

Нельзя не согласиться с В.И. Миллером, который подвёл итог перестройки в исторической науке так:

«На смену постепенному освобождению от исторических оценок, не выдержавших проверки всей совокупностью накопленных фактов, пришёл поддержанный частью историков отказ не только от значительной части накопленных исторической наукой наблюдений и выводов, но и от хорошо известных фактов».

Всё вышесказанное может служить только подходом к проблемам исследования идеологических процессов недавнего прошлого, без изучения которых невозможно понять ни положения дел в современных общественных науках, ни особенностей современной политической ситуации. Причины очевидной деградации отечественной исторической науки (связанной с общим положением науки - и гуманитарной, и естественной) - не только в сокращении финансирования, малых тиражах научных монографий и периодики, трудности доступа провинциальных учёных в центральные архивы и библиотеки, общем падении качества школьного и вузовского образования и т.д. Причины заключаются ещё в том, что многие исследователи (сознательно или нет - не важно) отказались от «боёв за историю», от просветительской миссии своей науки, от обязанности просвещать , уступив это поле профессиональным идеологам, фальсификаторам, журналистам, а также наименее чистоплотным и наиболее конъюнктурным представителям своего собственного цеха.

сентябрь - декабрь 2011 г.

Статья опубликована в журнале «Свободная мысль» № 4, июль 2013 г. С. 5–19.
Электронная публикация на сайте журнала «Свободная мысль»
[Оригинал статьи ]

По этой теме читайте также:

Примечания

Володихин Д.М. Феномен фольк-хистори // Международный исторический журнал. - № 5. - 1999.

Возможные упреки в «несовременности» подобной постановки вопроса, в самой расплывчатости понятия истины, в непонимании изначальной субъективности исторического знания и проч. автор статьи отметает с порога как проявления интеллектуальной моды на постструктурализм, который в качестве методологии для историка бесполезен чуть менее, чем полностью. См.: Тош Дж. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. - М.: Весь мир, 2000. - С. 151–184.

К этому же ряду марксистских, но противоречащих ортодоксии исторических школ необходимо отнести так называемую ленинградскую школу изучения революций 1917 г. во главе с В.И. Старцевым, Г.Л. Соболевым, О.Н. Знаменским, находившуюся под давлением в течение всего своего существования и практически разогнанную в 1984 г.

Ермолаев С.А. Формационная теория в ХХ веке (социально-философский анализ). Дисс. на соиск. уч. степ. к. филос. н. - М., 2007. - С. 130. См. об этой дискуссии эту диссертацию, а также статью того же автора: Ермолаев С.А. Споры об азиатском способе производства в отечественной марксистской литературе // Вестник МГОУ. Серия «Философские науки». 2006. № 4. С.142 - 150.

О дискуссии вокруг позиции Н.Н. Ванага см.: Ланской Г.Н. Отечественная историография экономической истории России начала XX века. - М.: РГГУ, 2010. - С. 204-215.

Вопросы истории. - №1. - 1990. - С. 10-11. . Там же. С. 165-166.

Смирнов Г.Л. Указ. соч. С. 213-214.

В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1891 - 1922 гг. - М.: РОССПЭН, 1999. - 607 с.

Поликарпов В.В. Указ. соч. С. 17.

Например, концепция «красной смуты» В.П. Булдакова, который собрал огромный фактический материал по истории Гражданской войны, объясняя его с… фрейдистских позиций. См.: Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 2010.

Анфимов А.М. Указ. соч. С. 232.

Миллер В.И. Революция в России. 1917 - 1918 гг. Проблемы изучения // Миллер В.И. Осторожно: история! - М.: ЭТЦ, 1997. - С. 8.