Цитата сообщения Загадочная смерть в Каннах. Савва Морозов.
Загадочная смерть в Каннах
Всем известно, что знаменитый промышленник и меценат, один из главных спонсоров большевистской партии Савва Морозов был найден мертвым в одной из гостиниц французского города Канны. Споры о том, было ли это самоубийством или кто-то расправился с Саввой Тимофеевичем, продолжаются более ста лет. Авторы фильма нашли новые неожиданные доводы в пользу каждой из этих версий и
расширили "круг подозреваемых". Однако самой неожиданной находкой стали свидетельства о том, что гибель Саввы Морозова была лишь инсценировкой. В фильм включены интервью потомков С.Т. Морозова и компетентных экспертов, кадры хроники, документальные материалы, а также игровые эпизоды. В фильме принимают участие: Марина Смольянинова, Ирина Морозова, Федор Морозов (потомки С.Т. Морозова), Любовь Сыроежкина (директор Орехово-Зуевского историко-краеведческого музея), Людмила Каминская (начальник Музея истории московской милиции КЦ ГУВД по г.Москве), Михаил Виноградов (доктор медицинских наук), Митрополит Корнелий (предстоятель Русской православной старообрядческой церкви) и другие.
|
Начнем с родословной Саввы Тимофеевича Морозова.
В начале 19 века первый Савва не имел отчества. А просто назывался “Савва сын Васильев”, так как родился крепостным. Предпримчивый крестьянин Владимирской губернии открыл мастерскую, выпускавшую шелковые кружева и ленты. На единственном станке работал сам, и сам же пешком ходил в Москву, за 100 верст, продавать товар скупщикам. Постепенно он перешел на суконные и хлопчатобумажные изделия. Ему везло. За 17 тысяч рублей - огромные по тем временам деньги - Савва получил “вольную” от дворян Рюминых, и вскоре бывший крепостной Морозов был зачислен в московские купцы первой гильдии.
Дожив до глубокой старости, Савва Васильевич так и не одолел грамоты, однако это не мешало ему отлично вести дела. Своим сыновьям он завещал четыре крупные фабрики, объединенные названием “Никольская мануфактура”. Его сын оказался ловким и оборотистым наследником. Тимофей был обучен грамоте и, хотя “университетов не заканчивал”, но часто жертвовал довольно крупные суммы на учебные заведения и на издательские дела.
7 января 1885 года на Никольской мануфактуре разразилась забастовка рабочих, “Морозовская стачка”. Когда судили зачинщиков волнений, Тимофея Морозова вызвали в суд свидетелем. Зал был переполнен, атмосфера накалена до предела. Гнев публики вызвали не подсудимые, а хозяин фабрики.
Савва Тимоффевич вспоминал тот суд: “В бинокли на него смотрят, как в цирке. Кричат: “Изверг! Кровосос!”. Растерялся родитель. Пошел на свидетельское место, засуетился, запнулся на гладком паркете - и затылком об пол, как нарочно перед самой скамьей подсудимых. Такой в зале поднялся глум, что председателю пришлось прервать заседание.” После суда Тимофей Саввич месяц пролежал в горячке и встал с постели совсем другим человеком. О фабрике и слышать не хотел: “Продать ее, а деньги - в банк”. И только железная воля его жены спасла мануфактуру от продажи. Производственные дела Тимофей Морозов отказался вести напрочь: переписал имущество на жену, так как старший сын, по его разумению, был молод и горяч.
Савва Тимофеевич, мать - Мария Фёдоровна Морозова и жена Зинаида Григорьевна Морозова
Савва Тимофеевич Морозов
Будущий капиталист и вольнодумец воспитывался в духе религиозного аскетизма, в исключительной строгости. По субботам в доме меняли нательное белье. Братьям, старшему Савве и младшему Сергею, выдавалась только одна чистая рубаха, которая обычно доставалась Сереже - маминому любимчику. Савве приходилось донашивать ту, что снимал с себя брат. Более чем странно для богатейшей купеческой семьи, но это было не единственное чудачество хозяйки. Занимая двухэтажный особняк в 20 комнат, она не пользовалась электрическим освещением, считая его бесовской силой. По этой же причине не читала газет и журналов, чуралась литературы, театра, музыки. Боясь простудиться, не мылась в ванне, предпочитая пользоваться одеколонами. И при этом держала домашних в кулаке так, что они рыпнуться не смели без ее дозволения. Применялись при этом веками испытанные “формы воспитания” - за плохие успехи в учебе юную купеческую поросль нещадно драли.
Представители 4-х ветвей семьи Морозовых (4-х морозовских мануфактур):
Морозов Абрам Абрамович, Морозов Тимофей Саввич, Морозов Василий
(Макар?) Захарович,Морозов Викул Елисеевич
Москва. Фото Бергнера А.(?)
Савва не отличался особым послушанием. По его собственным словам, еще в гимназии он научился курить и не верить в Бога. Характер у него был отцовский: решения принимал быстро и навсегда.
Он поступил на физико-математический факультет Московского университета. Там серьезно изучал философию, посещал лекции по истории В.О.Ключевского. Потом продолжил образование в Англии. Изучал химию в Кембридже, работал над диссертацией и одновременно знакомился с текстильным делом. В 1887-м, после морозовской стачки и болезни отца, вынужден был вернуться в Россию и принять управление делами. Было Савве тогда 25 лет.
Он выписал из Англии новейшее оборудование. Старику претили нововведения сына, но в конце концов он сдался: на мануфактуре были отменены штрафы, изменены расценки, построены новые бараки. Тимофей Саввович топал на сына ногами и ругал его социалистом.
- А в добрые минуты, совсем уж старенький - гладит меня, бывало, по голове и приговаривал: “Эх, Саввушка, сломаешь ты себе шею”.
Но до осуществления тревожного пророчества было еще далеко.
Втайне Мария Федоровна гордилась сыном - Бог не обделил его ни умом, ни хозяйской сметкой. Хотя и сердилась, когда Савва распоряжался сначала по-своему, как считал нужным, и лишь затем подходил: “Вот, мол, маменька, разрешите доложить…”
На любовном фронте
В Москве Савва Тимофеевич наделал много шума, влюбившись в жену своего двоюродного племянника Сергея Викуловича Морозова - Зинаиду. Ходили слухи, что Сергей Викулович взял ее из ткачих на одной из морозовских фабрик. По другой версии, она происходила из купеческого рода Зиминых, и ее отец, богородский купец второй гильдии Григорий Зимин, был родом из Зуева. Зинаида Григорьевна обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Муж потворствовал всем ее прихотям.
|
|
Савва Морозов и Зинаида Григорьевна, его жена
Морозовым везло на властных, надменных, умных и очень честолюбивых жен. Зинаида Григорьевна лишь подтверждает это утверждение. Умная, но чрезвычайно претенциозная женщина, она тешила свое тщеславие способом, наиболее понятным купеческому миру: обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Муж потворствовал всем ее прихотям.
Личные апартаменты Зинаиды Григорьевны были обставлены роскошно и эклектично. Спальня “Ампир” из карельской березы с бронзой, мраморные стены, мебель, покрытая голубым штофом. Аппартаменты напоминали магазин посуды, количество севрского фарфора пугало: из фарфора были сделаны даже рамы зеркал, на туалетном столике стояли фарфоровые вазы, по стенам и на кронштейнах висели крохотные фарфоровые фигурки.
Кабинет и спальня хозяина выглядели здесь чуждо. Из украшений - лишь брозовая голова Ивана Грозного работы Антокольского на книжном шкафу. Пустые эти комнаты напоминали жилище холостяка.
Вообще, матушкины уроки не пропали даром. По отношению к себе Савва Морозов был крайне неприхотлив, даже скуп - дома ходил в стоптанных туфлях, на улице мог появиться в заплатанных ботинках. В пику его непритязательности, мадам Морозова старалась иметь только “самое-самое”: если туалеты, то самые немыслимые, если курорты, то самые модные и дорогие.
Савва на женины дела смотрел сквозь пальцы: обоюдная бешеная страсть скоро переросла в равнодушие, а потом и в совершенное отчуждение. Они жили в одном доме, но практически не общались.
Савва Тимофеевич Морозов с детьми.
Не спасли этот брак даже четверо детей.
Хваткая, с вкрадчивыми взглядом и надменный лицом, комплексовавшая из-за своего купечества, и вся увешанная жемчугами, Зинаида Григорьевна сверкала в обществе и пыталась превратить свой дом в светский салон. У нее “запросто” бывала сестра царицы, жена московского генерал-губернатора великая княгиня Елизавета Федоровна. Чередой шли вечера, балы, приемы… Морозова была постоянно окружена светской молодежью, офицерами. Особым ее вниманием пользовался А.А.Рейнбот, офицер Генерального штаба, блестящий ухажер и светский лев.
Зинаида Григорьевна Морозова - Жена Саввы Морозова
Позднее он получил генеральский чин за борьбу с революционным движением. А через два года после смерти Саввы Тимофеевича обвенчался с Зинаидой Григорьевной. Надо думать, ее тщеславие было удовлетворено: она стала потомственной дворянкой.
Савва Тимофеевич и Мария Фёдоровна Андреева
Ведя строгий счет каждому целковому, Савва не скупился на тысячные расходы ради хорошего, по его мнению, дела. Он давал деньги на издание книг, жертвовал Красному кресту, но его главный подвиг - финансирование МХАТа. Только строительство здания театра в Камергерском переулке обошлось Морозову в 300 тысяч рублей.
В 1898 году МХАТ поставил спектакль “Царь Федор Иоанович” по пьесе Алексея Толстого. Савва Морозов, случайно заехав вечером в театр, пережил глубокое потрясение и с тех пор стал горячим поклонником театра.
Савва Тимофеевич был натурой увлекающейся и страстной. Недаром побаивалась матушка Мария Федоровна: “Горяч Саввушка!.. увлечется каким-либо новшеством, с ненадежными людьми свяжется, не дай Бог”.
"Портрет М.Ф. Андреевой" 1905
Бог не уберег его от актрисы Художественного театра Марии Федоровны Андреевой, по иронии судьбы - тезки его матери.
Жена высокопоставленного чиновника А.А.Желябужского, Андреева не была счастлива в семье. Ее муж встретил другую любовь, но супруги, соблюдая приличия, жили одним домом ради двоих детей. Мария Федоровна находила утешение в театре - Андреева был ее сценический псевдоним.
Став завсегдатаем Художественного театра, Морозов сделался и поклонником Андревой - у нее была слава самой красивой актрисы русской сцены. Завязался бурный роман. Морозов восхищался ее редкостной красотой, преклонялся перед талантом и мчался выполнять любое желание.
Станиславский об Андреевой и Морозове
“Отношения Саввы Тимофеевича к Вам - исключительные… Это те отношения, ради которых ломают жизнь, приносят себя в жертву… Но знаете ли, до какого святотатства Вы доходите?.. Вы хвастаетесь публично перед посторонними тем, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет Вашего влияния над мужем. Вы ради актерского тщеславия рассказываете направо и налево о том, что Савва Тимофеевич, по Вашему настоянию, вносит целый капитал… ради спасения кого-то….
Я люблю ваши ум и взгляды и совсем не люблю вас актеркой в жизни. Эта актерка - ваш главный враг. Она убивает в вас все лучшее. Вы начинаете говорить неправду, перестаете быть доброй и умной, становитесь резкой, бестактной и на сцене, и в жизни”.
М.Ф. Андреева
Страсть и революция
Андреева была женщина истерическая, склонная к авантюрам и приключениям. Только театра ей было мало (а точнее, она была уязвлена несомненной артистической гениальностью Ольги Книппер-Чеховой), ей хотелось театра политического. Она была связана с большевиками и добывала для них деньги. Позже охранка установит, что Андреева собрала для РСДРП миллионы рублей.
“Товарищ феномен”, как называл ее Ленин, сумела заставить раскошелиться на нужды революции крупнейшего российского капиталиста. Савва Тимофеевич пожертвовал большевикам значительную часть своего состояния.
|
М.Ф. Андреева. Художник И.И. Бродский М.Ф. Андреева. Художник И. Репин.
Страстная, увлекающаяся, натура во всем идущая “до конца”, “до полной гибели всерьез”. Рогожин в романе “Идиот” словно списан Достоевским с Морозова - или великий писатель знал сам тип талантливого русского бизнесмена, скучавшего со своими деньгами, сходившего с ума от окружавшей пошлости и тщеславия, и ставившего все в конце концов на женщину и на любовь.
Русский богатей, как только он становится образован, влюбляется в роковую интеллигентку, воплощающую для него культуру, прогресс и страсть одновременно. И тут или он гибнет, не в силах преодолеть маргинальность своего существования, или… становится интеллигентом.
Андреева и Горький
“Жалость унижает человека”
Трагедия началась с того, что Станиславский поссорился с Немировичем-Данченко.
А поссорились они из-за артистки Андреевой, которая устроила скандал из-за артистки Книппер-Чеховой. Гениальную одаренность Ольги Леонардовны Книппер признавали абсолютно все.
Андреевой же давали второстепенные роли - она требовала главных, жаловалась Станиславскому и Морозову на Немировича-Данченко. В конце концов два совладельца театра так возненавидели друг друга, что не могли спокойно разговаривать. Морозов отказался от своего директорства. Вместе со своим близким другом Максимом Горьким и Марией Федоровной он затеял новый театр.
Андреева и Горький
Но тут Андреева и Горький полюбили друг друга. Это открытие было для Саввы тяжелейшим потрясением.
Актер А.А.Тихонов рассказывал об этом так:
“Обнаженная до плеча женская рука в белой бальной перчатке тронула меня за рукав.
- Тихоныч, милый, спрячь это пока у себя… Мне некуда положить…
Мария Федоровна Андреева, очень красивая, в белом платье с глубоким вырезом, протянула мне рукопись с горьковской поэмой “Человек”. В конце была сделана дарственная приписка - дескать, что у автора этой поэмы крепкое сердце, из которого она, Андреева, может сделать каблучки для своих туфель.
Стоявший рядом Морозов выхвати рукопись и прочел посвящение.
- Так… новогодний подарок? Влюбились?
Он выхватил из кармана фрачных брюк тонкий золотой портсигар и стал закуривать папиросу, но не с того конца. Его веснушчатые пальцы тряслись”.
Соперники - С.Т.Морозов и А.М.Горький
Морозов не смог противостоять маститому сопернику, и вынужден был налаживать отношения с женой, и не без успеха. Через год у них родился четвёртый ребёнок - сын Савва. «Экий омерзительный человек, в самом деле! - в сердцах однажды воскликнул Савва Тимофеевич, крепко поругавшись с Максимом Горьким. - Зачем он представляется босяком, когда все вокруг отлично знают, что его дед был богатым купцом второй гильдии и оставил семье большое наследство?»
Роковая ошибка Саввы Морозова
Савва Тимофеевич жил по законам русской литературы, где страдание от любви и потакание стервам и истеричкам почиталось за добродетель. Даже после того, как Андреева и Горький стали жить вместе, Морозов все равно трепетно о Марии Федоровне заботился. Когда она на гастролях в Риге попала в больницу с перитонитом и была на волосок от смерти, ухаживал за ней именно Морозов. Ей он завещал страховой полис на случай своей смерти. После гибели Морозова Андреева получила по страховке 100 тысяч рублей.
.jpg)
М.Ф. Андреева в спектакле
…Было уже начало 1905 года. Разгоралась революция. На Никольской мануфактуре вспыхнула забастовка. Чтобы договориться с рабочими, Морозов потребовал у матери доверенности на ведение дел. Но она, возмущенная его желанием договориться с рабочими, категорически отказалась, и сама настояла на удалении сына от дел. А когда он попытался возразить, прикрикнула: « И слушать не хочу! Сам не уйдешь - заставим».
Круг одиночества неумолимо сжимался. Морозов остался в совершенной изоляции. Талантливый, умный, сильный, богатый человек не мог найти, на что опереться.
Любовь оказалась невозможной и неправдой. Светская жена раздражала. Друзей в своем кругу у него не было, да и вообще среди купцов было невообразимо скучно. Он презрительно называл коллег “волчьей стаей”. “Стая” отвечала ему боязливой нелюбовью. Постепенно пришло понимание истинного отношения к нему со стороны “товарищей”: большевики видели в нем всего лишь глупую дойную корову и беззастенчиво пользовались его деньгами. В письмах “искреннего друга” Горького сквозил откровенный расчет.
Савва впал в жестокую депрессию. По Москве распускали слухи о его безумии. Савва Тимофеевич начал избегать людей, много времени проводил в полном уединении, не желая никого видеть. Его жена бдительно следила, чтобы к нему никто не приходил, и изымала поступавшую на его имя корреспонденцию.
По настоянию жены и матери был созван консилиум, который поставил диагноз: тяжелое нервное расстройство, выражавшееся в чрезмерном возбуждении, беспокойстве, бессонице, приступах тоски. Врачи рекомендовали направить “больного” для лечения за границу.
В сопровождении жены Савва Тимофеевич уехал в Канн. Здесь, в мае 1905 года, на берегу Средиземного моря, в номере “Ройяль-отеля”, 44-летний ситцевый магнат застрелился. Говорили, что накануне ничто не предвещало трагической развязки - Савва собирался в казино и был в нормальном расположении духа.
Самоубийство или убийство?
Немалую роль в формировании революционного настроя рабочих Морозовской мануфактуры сыграл Леонид Красин, которого пристроил Савва руководить строительством электростанции ещё в 1904 году. Красин хорошо разбирался не только в электричестве, но и в изготовлении взрывных устройств. Недаром он возглавлял Боевую техническую группу при большевистском руководстве. Экспроприации Красина заключались в организации бандитских налётов на банковские экипажи с целью захвата денег. В Москве в квартире Горького была оборудована мастерская Красина, которую зорко охраняли грузинские боевики легендарного Камо. Именно здесь были сконструированы бомбы, взорвавшиеся в резиденции Столыпина в августе 1906 года. В этот раз Столыпин не пострадал, но в результате взрыва 32 человека были убиты и десятки получили ранения. Террористические акции набирали обороты. «Красин мечтал создать портативную «бомбу величиной с грецкий орех», - вспоминал Троцкий. Боевые заслуги Красина были высоко оценены соратниками, и его назначили казначеем ЦК. Наконец, Савва осознал, какую угрозу для общества представляют пламенные революционеры, и прекратил денежные вливания в их казну. Такой поворот не устраивал большевиков, они попытались надавить на спонсора, но Савва был непреклонен, большевики тоже. Многие исследователи этого темного дела считают, что организатором убийства был Красин.
1870 Леонид Борисович Красин
Повторюсь. Незадолго до смерти он застраховал свою жизнь на 100 тысяч рублей. Страховой полис “на предъявителя” он передал Марии Андреевой вместе с собственноручным письмом. По ее словам, в письме “Савва Тимофеевич поручает деньги мне, так как я одна знаю его желания, и что он никому, кроме меня, даже своим родственникам, довериться не может”. Значительная часть этих средств была передана “Феноменом” в фонд большевистской партии.
Большая часть состояния Морозова отошла его жене, которая незадолго до революции продала акции мануфактуры.
Причины Якобы самоубийства назывались разные, в том числе конфликт с матерью. Возможно, действия мамаши задело его самолюбие, но не коснулось его материального достатка. Морозов оставался богатым промышленником. Ему принадлежали рудники, лесозаготовки, химические заводы, больницы, газеты. Разрыв с Андреевой произошёл несколько лет назад и тоже не мог стать причиной нервного срыва. Удивляет поступок сорокатрёхлетнего Саввы по оформлению своего страхового полиса на огромную по тем временам сумму денег, ста тысяч рублей, без указания фамилии получателя, то есть, «на предъявителя». По сути, это был смертный приговор, подписанный собственной рукой. Что или кто вынудил Савву поступить таким опрометчивым образом - осталось загадкой. Когда пришло время забрать деньги, предъявитель нашёлся. Документ оказался в руках Андреевой, и, по словам бывшей возлюбленной Морозова, это было актом проявления заботы о ней.
Позднее Зинаида Григорьевна вспоминала, что около их дома во Франции постоянно отирались некие подозрительные личности. 13 мая в апартаментах Морозова прогремел выстрел. Зинаида Григорьевна вбежала в комнату мужа и обнаружила его с простреленным сердцем. Через распахнутое окно она заметила убегающего человека. Рядом с телом убитого полиция нашла две записки. В одной было написано: «Долг - платежом. Красин». В другой - посмертное обращение Саввы, в котором он просил никого не винить в его смерти. Почерк последней записки был похож на почерк Красина. Личный врач Морозова с удивлением отметил, что руки убитого были аккуратно сложены на животе, глаза закрыты. Доктор сомневался, что самоубийца мог это сделать без посторонней помощи. До конца своей жизни Зинаида Григорьевна не верила в самоубийство Саввы и утверждала, что в Каннах её мужа посещал Красин. По настоянию матери погибшего была принята официальная версия - самоубийство на почве нервного срыва. «Оставим все как есть. Скандала я не допущу», - решила она. «В этой смерти - есть нечто таинственное», - писал Горький Е. Л. Пешковой, услышав о смерти Морозова и еще не зная, что произошло. Родственники Морозова опротестовали право Андреевой распоряжаться полисом, но дело проиграли. «Ведал всеми этими операциями - Красин», - писала Андреева в письме Н. Е. Буренину, соратнику Ленина. Большая часть полученных денег по полису пошла в большевистскую кассу. Около 28000 рублей было передано Е. Ф. Крит - сестре Андреевой, у которой воспитывались её дети. Сама Андреева вместе с «буревестником революции» приступила к выполнению нового задания большевистского комитета по сбору денег. С этой целью они отправились в Нью-Йорк с рекомендательным письмом Исполкома РСДРП и личной запиской Ленина. Максим Горький в своих страстных выступлениях перед американцами разоблачал кровожадную политику царизма и просил денег на поддержку революции в России. После победы революции в 1917 году Ильич не забыл заслуги Андреевой, и вручил ей портфель комиссара театров и зрелищ Петрограда и его окрестностей. Савву Морозова новая власть вспоминала, как богатого фабриканта-эксплуататора, стараясь придать забвению его крупные денежные вклады, которые пошли на революционное дело. Но память об этом выдающемся человеке осталась в сердцах простых людей.
Обозреватель сайт изучил жизнь промышленника и мецената Саввы Морозова, который радикально преобразовал семейную мануфактуру, повлиял на развитие предпринимательства в стране и содействовал созданию Московского Художественного театра.
Российская империя конца 19 века представляла собой набирающую обороты многомиллионную державу. По мнению многих историков, сохранив этот курс развития, она бы превратилась бы в одну из наиболее передовых стран мира. Дворянство в этот период было не слишком влиятельным, и на первый план вышло купеческое сословие: оно формировало промышленность, всеми силами пытаясь увеличить эффективность рабочих.
Среди деятелей этого периода заметное место занимает семья Морозовых. Один из известнейших ее представителей и богатейших людей империи, Савва Тимофеевич Морозов, провел в семейном бизнесе социальные и экономические реформы и приумножил семейный капитал. Непонятные обстоятельства его смерти до сих пор порождают разнообразные теории заговора.
Род Морозовых. Никольская мануфактура
Еще в конце 18 века Морозовы были крепостными, принадлежавшими помещикам Рюминым. Предпринимательская активность семьи началась с Саввы Васильевича Морозова, который был готов на все ради получения богатства и свободы. В молодом возрасте он сменил несколько профессий и в конце концов стал ткацких дел мастером на шелковой фабрике Кононова, где получал около 5 рублей в год. Есть информация, что Морозова чуть не забрали в солдаты, а чтобы откупиться, он занял у Кононова деньги под процент. Сумма была настолько большой, что шансов ее выплатить практически не было.
Помогла Морозову женитьба, благодаря которой он получил стартовый капитал в размере 5 рублей золотом и открыл собственное дело. Всего с одним ткацким станком он уже через два года смог погасить долг и понял, что это отличная возможность выкупить себя и семью из крепостных. Не последнюю роль в плане сыграло вторжение Наполеона в 1812 году, когда была уничтожена большая часть ткацких производств.
К этому времени у Морозова было уже около 10 станков, и он стал привозить свои изделия в Москву на продажу дворянам и зажиточным купцам. Вскоре дела пошли на лад: производство снова расширилось, а в 1820 году Савва Васильевич за 17 тысяч рублей выкупил всю семью у Рюминых и принялся развивать свое дело: на него работало уже 40 человек. В 1830-х годах Морозов положил начало Богородско-Глуховской мануфактуре, а также основал Никольскую механическую ткацкую фабрику, которая со временем станет одной из крупнейших в стране. Тогда же Морозов заказал у немецкого предпринимателя Кноппа английские ткацкие и прядильные станки.
В 1850 году Савве Васильевичу было уже 70 лет, он отошел от дел и окончательно передал предприятия сыновьям. Работой Никольской мануфактуры занялся его сын Тимофей, а глава семьи стал своего рода куратором, который давал рекомендации по важным вопросам.
Четыре сына Саввы Васильевича стали главами четырех ветвей текстильного клана Морозовых. Тимофей Саввич, владевший Никольской мануфактурой, наладил поставки импортных красителей, что вывело продукцию на новый уровень. Он не намерен был полностью зависеть от иностранцев и приобрел крупные земельные участки в Средней Азии, чтобы выращивать там хлопок. Это был первый купец, который отказался от заграничных специалистов и предпочитал им российских. В 1873 году Тимофей Саввич сделал мануфактуру паевым товариществом с капиталом в 5 млн рублей.
Предпринимателем он был жестким - как по отношению к конкурентам, в основном иностранцам, так и к работникам. Последние страдали от постоянных штрафов и ненормированного рабочего дня, даже у руководящего состава не было практически никаких привилегий. В кабинете Тимофея Саввича не имел права сидеть никто, кроме него, а на территории мануфактуры была собственная полиция, которая следила не только за порядком, но и за поведением работников.
Кроме предпринимательской деятельности, Морозов занимался политикой: он был гласным в Московской думе, а также, по слухам, входил в ближний круг министра финансов Рейтерна. Именно Тимофей Саввич основал семейную традицию вкладывать деньги в учебные заведения и в искусство.
Детство и юность Саввы Морозова. «Морозовская стачка»
Савва Тимофеевич, самый известный представитель этой ветви Морозовых, родился в 1862 году. Детство его было тяжелым, несмотря на семейное богатство и широкий круг знакомств, среди которых были видные государственные деятели. Морозовы были старообрядцами, и дети воспитывались в жестких религиозных порядках, со множеством ограничений. Их образованием занимались несколько гувернанток, причем разрешено было применять к детям телесные наказания.
В 14 лет Савва поступил в московскую гимназию с суровыми порядками, где помимо него учился Константин Алексеев - впоследствии знаменитый режиссер Станиславский. По словам Морозова, обучение убрало из его жизни веру в бога. В гимназии он достиг больших успехов в математике и физике.
По мнению близких, в подростковом возрасте Савва стал напоминать характером либеральную версию своего отца, оставаясь при этом чрезвычайно решительным и упрямым. Как ученик он славился блестящей памятью и цепким умом, а обучение совмещал с игрой в карты и посещением светских мероприятий. После гимназии он окончил физико-математический факультет Московского университета.
В 1885 году на Никольской мануфактуре произошла крупная забастовка - так называемаая Морозовская стачка , продлившаяся две недели. Считается, что она была вызвана тяжелыми условиями труда и высокими штрафами. Нельзя сказать, что рабочим жилось совсем плохо, - условия были вполне сносные, учитывая время и страну. В сохранившихся документах указано, что Морозовы вкладывали значительные суммы в модернизацию лечебных заведений и ремонт бараков для рабочих.
Фактически стачка была вызвана существенным снижением зарплат и растущими штрафами. Тимофей Саввич беспощадно наказывал тех, кто допускал брак, пел во время работы песни, пропускал церковные службы, - случалось, что человек терял половину зарплаты. Рабочий день при этом составлял 12–14 часов. Последней каплей стала отмена выходного дня на праздник Иоанна Крестителя, что было довольно странным решением для чрезвычайно религиозной семьи.
После окончания забастовки состоялся суд. Тимофей Саввич на заседаниях услышал о себе множество отрицательных отзывов и, по его воспоминаниям, сам почувствовал себя подсудимым. Предприниматель заболел , а когда здоровье поправилось, задумался о продаже мануфактуры. Этого не допустила его жена Мария Федоровна, и Тимофей переписал большинство паев на нее, а часть отдал детям, сам же вышел из доли. По другой версии, жена получила большую часть мануфактуры после смерти мужа, а до того они владели ею сообща. Как бы то ни было, доказано, что Тимофей Саввич после стачки постепенно отходил от управления, а роль его жены в семейном деле, наоборот, росла.
Мария Федоровна была неординарной женщиной, в которой необычайная религиозность и аскетизм сочетался с стремлением к публичности. Управлять производством она не собиралась - для этого у нее был старший сын, который в то время как раз изучал химию в Кембридже и получал практические знания о текстильной промышленности Манчестера.
Обучение в Кембридже, судя по всему, было для Морозова-младшего способом отстраниться от семьи - такое желание было вызвано скандальным романом. Во время учебы в Москве Савва познакомился с женой своего близкого родственника Зинаидой Григорьевной Морозовой и страстно влюбился. Тайный роман и последующий развод в религиозной семье в то время нельзя было и представить. Поездка в Кембридж должна была помочь на некоторое время отстраниться от ситуации - правда, добровольное изгнание Саввы продлилось недолго. С Зинаидой Григорьевной он так и не расстался, а в 1888 году женился на ней.
У биографов предпринимателя нет единой версии, когда именно он учился в Англии. Некоторые датируют период его обучения 1885–1886 годами. Самая популярная версия гласит, что Савва Тимофеевич вернулся на родину в 1887 году, получив в свои руки знаменитую мануфактуру, которая нуждалась в модернизации. Необходимо было поднять престиж предприятия, который пострадал из-за негативной оценки работников.
Прежде чем проводить реформы, предпринимателю приходилось искать компромисса с родителями. Консервативная Мария Федоровна, которая, к примеру, из религиозных соображений предпочитала не использовать электричество, ко многим начинаниям сына относилась негативно. Сам Савва Тимофеевич говорил, что нашел семейное дело в запущенном состоянии, и работать ему приходилось сутки напролет.
Модернизация Никольской мануфактуры
Первым делом Морозов-младший стал менять старые порядки: штрафы он частично отменил, частично уменьшил. Шла скорейшая переоснастка производства с помощью станков, приобретенных в Англии.
Перемены не обходились без ссор с отцом. Одна из них закончилась жестким
разрывом , после которого Савва Тимофеевич на несколько недель бросил фабрику. В конце концов молодой предприниматель приехал мириться с отцом и узнал, что тот после ссоры пережил сердечный приступ. В 1890 году Тимофей Саввич умрет, а Морозов будет всю оставшуюся жизнь винить себя в его смерти.
В 1890 году Савва Тимофеевич Морозов официально стал директором-распорядителем фирмы «Савва Морозов-сын и К°». Первое, что он сделал в статусе главы семейного предприятия, - организовал банкет для поставщиков и других партнеров фирмы. Старые партнеры Тимофея Саввича считали, что от этого мероприятия нет никакой пользы и 27-летний предприниматель просто пытается произвести впечатление. Другие гости, наоборот говорили, что это хорошая возможность ближе познакомиться с наследником предприятия. По мнению биографов, Морозов хотел понять, с какими людьми ему предстоит работать.
Большая часть предприятия в это время находилась в руках Марии Федоровны Морозовой, но сама она управлять не собиралась и переложила все функции на трех директоров. Это был ее сын, возглавивший мануфактуру, А. Назаров, который занимался поставками, и И. Колесников, отвечавший за торговлю. Коллегия должна была разработать план дальнейшего развития мануфактуры и произвести необходимые перемены. Мария Федоровна на этом этапе практически не вмешивалась в управление.
Большая часть обязанностей ложилась на Морозова: он пытался модернизировать работу предприятия еще три года назад, но столкнулся с неприятием изменений со стороны родителей. Теперь же у предпринимателя была реальная возможность провести реформы, и он ею воспользовался в полной мере. Первым делом он намеревался заложить исследовательскую базу предприятия. Раньше в мануфактуре не собирались данные о проценте и причинах производственного брака, почти не изучался глобальный рынок.
Морозов, знавший, как организована индустрия в Англии, понимал, что это убыточный подход. Он скрупулезно подошел к развитию базы, которая должна была изучать все - начиная с эффективного использования тепловых двигателей и заканчивая предпочтительными видами топлива в разные времена года.
Также на фабрике появилась специальная испытательная станция, которая проверяла качество собственной продукции и изучала товары конкурентов. Тщательно изучался рынок хлопка - главным образом благодаря постоянной проверке биржевых сводок. Таким образом Морозов экономил крупные суммы, удачно предсказывая, когда цены на сырье упадут.
Морозов не забывал и о технической части предприятия: на закупку нового оборудования в течении 10 лет было потрачено около 7,5 млн рублей. При этом Савва Тимофеевич тщательно следил за научным прогрессом: когда в 1903 году появились более совершенные двигатели, он снова принялся вкладывать деньги в модернизацию. Для того времени этот подход выглядел чрезвычайно неординарным, учитывая уже потраченную сумму и то, что старое оборудование могло вполне успешно работать еще более 10 лет.
Одновременно с модернизацией старых фабрик появлялись новые. Морозов ставил себе цель доминирования не только на российском, но и на международном рынке, и расширение производства было логичным шагом. На новых фабриках ставили самое современное оснащение, что позволило Никольской мануфактуре войти в число самых новаторских предприятий Европы.
Был достигнут и новый уровень сбыта. Морозов всеми силами стремился не допустить значительного роста цен при продаже продукции и тщательно контролировал каждого партнера, торговавшего товарами от Никольской мануфактуры. Была создана целая агентурная сеть, наводившая справки о каждом продавце. Учитывалось все: долги, накрутка цен, компании, с которыми тот имел дело, метод продаж, отношение к покупателям. Информация заносилась в специальную книгу, и Морозов при желании мог изучить подробную биографию каждого партнера.
Предприниматель понимал, что владеет брендом, и стремился к соблюдению высочайшего качества на каждом этапе, от производства до продаж - большинство его конкурентов интересовались распространением товара гораздо меньше.
При этом Морозов успевал уделять время исследованиям красителей, которые зачастую проводились под его руководством. Он имел достаточно глубокие знания в этой отрасли и часто отмечал, что стойкость красителя - один из важнейших компонентов качественной продукции. Результат превзошел ожидания, и ткани практически не выцветали даже по прошествии десятков лет.
Облегчение положения рабочих
Чтобы предотвратить новые забастовки, на фабрике проводились социальные реформы. Морозов еще в 1887 году ослабил штрафы на мануфактуре, но тотальных изменений не добился. За это время несколько отраслевых законов ввело государство: одним из них стал запрет на работу женщин и детей в ночную смену, который действовал только три года и должен был успокоить волнения рабочих. Кроме того, государство разработало законодательство, направленное на четкое регламентирование уровня штрафов.
Морозов, возглавив мануфактуру, со свойственным ему размахом принялся облегчать рабочим жизнь, пытаясь наладить с ними конструктивный диалог. На социальные реформы было выделено 300 тысяч рублей, причем их исполнение предприниматель контролировал сам. Сначала он модернизировал старые казармы рабочих, а с 1894 года началось возведение улучшенных жилищ. В каждом из них была вентиляция, ванные комнаты, кухни и прачечная.
На территориях фабрик были созданы училища для детей и подростков - после завершения учебы те могли работать в мануфактуре. Рабочие могли отправиться на повышение квалификации, а после него рассчитывать на увеличение зарплаты. Бонусом для лучших выпускников стала практика в заграничных фирмах и мастерских, после чего у них появлялась реальная возможность роста в профессии.
Морозов одним из первых в стране заменил 12-часовой рабочий день на 9-часовой. В 1896 году, спустя шесть лет после начала его руководства, рабочие мануфактуры получали на 15% больше, чем на других предприятиях. Также к этому времени на фабрике появились выплаты женщинам по беременности.
Быт был налажен, но оставалась другая проблема - пьянство работников мануфактуры. Предприниматель решил, что людям просто нечем заняться в свободное время, и разнообразил их досуг: на выходных проводились уроки грамоты и рисования, были построены библиотека и летняя сцена, где выступали в том числе известные актеры из императорского театра. Появился парк, где проводились разнообразные выступления, чтения и танцы.
Наряду со всеми этими бонусами, были и строгие требования. Морозов строил бренд мирового уровня, и каждый работник мануфактуры должен был соответствовать установленной планке. Помогала в этом система штрафов , одновременно логичная и беспощадная. Например, ошибка при сортировке товара перед отправкой на продажу стоила работнику один рубль серебром. Все проступки сохранялись в личном деле, сюда же записывали данные о пьянстве и драках, за которые жестко наказывали. Морозов нанимал рабочих сроком на один год - если человек постоянно допускал ошибки и получал штрафы, шансов продолжить работу со всеми бонусами у него было очень мало.
Здесь стоит сказать о доходах самого предпринимателя, который считался одним из богатейших людей своего времени. В качестве директора-распорядителя Никольской мануфактуры он получал около 250 тысяч рублей в год - министры в то время получали около 25 тысяч. Вместе с этим он занимал руководящие должности в других фирмах, сдавал в аренду недвижимость и получал зарплату как глава различных комитетов. За 10 лет он заработал свыше 2,5 млн рублей и окружил роскошью семью и жену. Дом Морозовых слыл настоящим дворцом. При этом глава семейства был чужд роскоши, одевался довольно скромно, ходил в заплатанных ботинках и большую часть времени проводил на работе.
Особняк Зинаиды Морозовой
Во главе предпринимательского сословия
Савва Тимофеевич, занимаясь реформами на своей мануфактуре, оставался известным общественным деятелем. В 1890 году Морозов вошел в Общество для содействия мануфактурной промышленности, которое должно было установить диалог между промышленниками и государством, а вскоре стал его председателем. Этот же пост он занял в Нижегородском ярмарочном комитете, заслуживающем отдельного рассказа. Нижегородская ярмарка была одним из важнейших в империи экономических событий: сюда приезжали крупные российские и зарубежные промышленники, здесь зарабатывали и теряли состояния, а в качестве почетных гостей нередко приезжала даже императорская семья.
Возглавив комитет ярмарки, Морозов в полной мере ощутил на себе и ответственность, и сопряженные с ней сложности. В первый год работы председателем он столкнулся с последствиями голода, вызванного неурожаем. По его инициативе жертвовались деньги на поддержку пострадавших, а также открывались столовые для голодающих.
Через год случилась новая напасть - эпидемия холеры. Богатые сословия болели ей нечасто, но ярмарка привлекала толпы разных людей. Чтобы не усугублять ситуацию, по инициативе купца Щукина и при деятельном участии Морозова провели целый ряд мер: пригласили профессора медицины из Петербурга, организовали больницу в губернаторском дворце, внедрили санитарные нормы, которые касались в первую очередь поставки чистой кипяченой воды. Кстати, построенный водопровод работал с помощью привезенных с мануфактуры Морозова паровых машин. Помимо этого, предприниматель обеспечивал поставки лекарств.
Об этом периоде жизни Морозова есть показательная история. Савва Тимофеевич активно участвовал в торгово-промышленных съездах, где выступали не только купцы, но и ученые и другие специалисты. Однажды на такое собрание был приглашен создатель периодической таблицы Дмитрий Менделеев. Чтобы придать вес одной из своих теорий, он отметил в рассказе, что с ней согласен даже Александр III. Для промышленников император не был достоверным источником, но нашелся с ответом только Морозов: он саркастично отметил, что научные выводы, построенные на согласии с ними царя, скорее вредят репутации ученого, чем доказывают его правоту.
Морозов использовал Нижегородскую ярмарку, чтобы объединить представителей купеческого сословия страны, а вслед за этим повлиять на развитие промышленности. Для этого необходимо было получить должную поддержку государства. Морозов, который был вхож в высшие круги и умел заводить дружбу с министрами, вскоре смог продвинуть несколько своих инициатив.
В 1892 году началось обсуждение новых торговых договоров между Россией и Германией. В правительстве доминировали силы, лояльные к иностранным предпринимателям и не желавшие увеличения пошлин. Чтобы узнать мнение промышленников по этому вопросу, на Нижегородскую ярмарку был отправлен министр финансов Витте. Там он столкнулся с Морозовым, который однозначно выступал за ограждение российской промышленности от иностранной конкуренции - хотя бы на несколько лет, чтобы она смогла перейти на новый уровень.
Эта же мысль была выражена в едином обращении торгового сословия к правительству. Позже купцы единым фронтом выступили за то, чтобы в разработке новых договоров с Германией принимали участие компетентные представители купечества, которые понимают ситуацию изнутри. В конце концов правительство на это согласилось. Новые договоры в достаточной мере защищали российскую промышленность, а Морозов смог впервые за много лет объединить купцов и сделать реальный шаг в развитии предпринимательства в стране. Савва Тимофеевич был награжден за свои инициативы орденом Святой Анны третьей степени, а через год получил звание мануфактур-советника.
Новым важным витком в общественной, да и в предпринимательской деятельности Морозова стал 1896 год, когда Савва Тимофеевич был в зените славы. В Нижнем Новгороде должны были пройти несколько громких публичных событий: Нижегородская ярмарка, Всероссийский торгово-промышленный съезд и Всероссийская промышленная и художественная выставка - и везде на главных ролях был Морозов.
С авва Морозов - один из богатейших людей Российской империи начала ХХ века, меценат и благотворитель. Чем он вошел в историю? Рассказывает Софья Багдасарова.
Савва Тимофеевич Морозов был представителем знаменитой династии купцов-старообрядцев. Миллионер управлял семейным предприятием - текстильной Никольской мануфактурой, а также другими компаниями и заводами. Крутой характер, мощный интеллект, великолепное образование (химия в Кембридже), медвежье телосложение, огромное состояние - Савва Морозов был весьма заметной фигурой в бизнесе начала ХХ века.
Его меценатство
Семья Морозовых прославилась как успехами в торговой деятельности, так и любовью к искусствам: например, его кузен Иван Абрамович собрал коллекцию импрессионистов, которой ныне гордятся Пушкинский музей и Эрмитаж . А Савва Тимофеевич предпочитал нематериальные ценности и в быту был очень прост: мог ходить в стоптанной обуви с заплатами, а из произведений искусства держал в кабинете только бюст Ивана Грозного работы Марка Антокольского.
Он заботился о своих рабочих (отменил штрафы, ввел пособия для беременных и т. д.), строил больницы, родильные приюты, жертвовал на издание книг. Симпатизируя революционному движению, он спонсировал издание газет «Искра», «Новая жизнь» и «Борьба».
Самым важным, пожалуй, оказался его вклад в создание Московского Художественного театра (МХТ им. Чехова): на строительство его здания и прочие нужды Морозов потратил колоссальную сумму - около полумиллиона рублей.
Впрочем, если нужно было, Морозов разбирался и в изобразительном искусстве. Например, рельеф «Пловец», которым был украшен вход в МХТ, он заказал только что вернувшейся из Парижа Анне Голубкиной .
Его женщины
Женился Савва со скандалом, уведя жену у своего более бедного родственника Сергея Викуловича Морозова. Его супруга Зинаида была женщиной большого ума, как писали современники - «ловкая, с вкрадчивым выражением черных умных глаз на некрасивом, но значительном лице». Морозов обожал ее и осыпал деньгами и подарками.
Для Зинаиды он построил роскошный особняк на Спиридоновке. Здание в псевдоготическом духе возвел Федор Шехтель, для которого это стало одной из ключевых работ. Интерьер особняка еще более вычурный, чем наружный облик, - недаром Зинаиду упрекали в дурном вкусе нувориша, а также злословили, что она позволяет себе на приемах делать шлейф у платья длиннее, чем у императрицы, а букет - роскошней, чем у великой княгини.
У супругов было четверо детей. Со временем их отношения охладели. Новой страстью Морозова в последние годы жизни стала одна из красивейших женщин России - актриса МХТ Мария Андреева. Которая вдобавок была спутницей жизни Максима Горького и одной из активных деятельниц революционного движения. Ее он тоже осыпал деньгами - только шли они не на жемчуга и бриллианты, а на подпольную деятельность.
Зинаида Морозова
Зинаида Морозова с дочерьми
Мария Андреева и Максим Горький в Репино
Мария Андреева
Его смерть
В 1905 году мать Саввы, официальная собственница Никольской мануфактуры, обеспокоенная его поведением и революционными взглядами, отобрала у него управление предприятием. Морозов замкнулся и перестал выходить в общество. Пошли слухи, что он сошел с ума. В апреле 1905 года консилиум, созданный для оценки его здоровья, постановил, что он находится в состоянии нервного расстройства, которое проявляется то в чрезмерном возбуждении, бессоннице и беспокойстве, то в приступах тоски и подавленном состоянии.
Морозов вместе с супругой отправился за границу на лечение. 13 мая в гостиничном номере в Каннах его нашли мертвым с браунингом в руке. Рядом была записка: «В моей смерти прошу никого не винить». Однако все члены семьи и многие друзья были уверены, что на самом деле Морозов был убит. Назывался и возможный мотив - его страховой полис на 100 тысяч рублей, оказавшийся у Андреевой. Новость о смерти промышленника привела к панике на бирже.
Похоронили Морозова по христианскому обряду, на старообрядческом Рогожском кладбище, рядом с предками, будто и не было справки из французской полиции о самоубийстве.
Все, кому знакомо имя Саввы Морозова, знают, что купец оказывал существенную материальную помощь большевикам. Оказывал вопреки здравому смыслу: не руби сук, на котором сидишь. По выражению одного из служащих принадлежавшей Морозовым Никольской мануфактуры, Савва Тимофеевич "На одном стуле... накапливал богатства, а на другом растрясывал на революцию" 1 . Но вот был ли Морозов убежденным революционером "во вред себе"?
Никакой "борьбы", только реформы!
В 1880-х - 1890-х годах Морозов был бесконечно далек от деятельного сочувствия революционерам. Его политические взгляды этого периода были умеренно либеральными, а в некоторых моментах - консервативными. Университетский товарищ Морозова граф Дмитрий Адамович Олсуфьев вспоминал: "Морозов в 90-х годах был еще весьма далек от революционных настроений... По складу своих мыслей он был либералом-позитивистом", что не мешало ему находиться "...под сильным влиянием консервативно славянофильских идей" 2 . Однако консервативные взгляды Морозова проявлялись главным образом в экономической области.
В центре политических воззрений Морозова стоял "рабочий вопрос" 3 , что, по крайней мере внешне, сближало его с некоторыми из современных ему представителей радикальных политических течений. Однако решать этот вопрос купец планировал исключительно путем реформ. Ничего революционного, никакой "борьбы с самодержавием", никакой марксистской "подложки". Более того, являясь на тот момент главой российского купечества, Морозов занимал видные общественно-политические должности, был вхож в министерские кабинеты, "знал тайные ходы петербургских департаментов" 4 . Находился в приятельских отношениях с С.Ю. Витте и другими высокопоставленными сановниками, представлял купечество в диалоге с правящей династией. На законодательном уровне он отстаивал как права и интересы купечества, так и гражданские права рабочих: право на справедливые условия труда, на сокращение рабочего дня, а позже, незадолго до первой русской революции, - на создание союзов, на стачку и т.п.
В плену артистической натуры
На рубеже веков политические воззрения Морозова претерпели быструю и неожиданную для многих трансформацию. Отчасти она была вызвана неудачным поворотом в его общественно-политической карьере: в 1896 году Морозов рассорился с министром финансов Витте. Но гораздо более значительную роль здесь сыграли перемены в личной жизни. Морозов влюбился. Объектом его страсти стала актриса Московского Художественного театра Мария Федоровна Желябужская, по сцене - Андреева.
Жена крупного чиновника, Андреева была женщиной выдающейся во многих отношениях. Тот факт, что она воспитывала двух родных и двух приемных детей, как ни странно, не мешал ей всей душою быть преданной идее революционного преобразования русского общества, большевистской фракции РСДРП и лично Владимиру Ильичу Ленину, с которым Андреева состояла в многолетней переписке. Красавица, обольстительница, актриса не только на сцене, но и в жизни, ловкий манипулятор и конспиратор, опытный распространитель подпольной литературы, обладавшая поистине мужской хваткой и колоссальной силой воли. Разнообразные таланты Андреевой воспевали многие большевики, которые хотя бы изредка имели с нею дело. Не зря В.И. Ленин дал ей подпольную кличку "Феномен".
Савва Морозов стал отнюдь не случайным эпизодом в жизни Андреевой. Купец, ворочавший миллионными капиталами, был нужен революции, а значит - нужен Андреевой. Революция требовала немалых средств, а рядовые сотрудники могли отчислять в пользу партии совсем небольшие суммы, в среднем "от пяти до двадцати рублей" 5 ежемесячно. Поэтому, по словам крупного деятеля большевистского подполья Л.Б. Красина, "Одним из главных источников [средств] было обложение всех... оппозиционных элементов русского общества, и в этом деле мы достигли значительной виртуозности" 6 .
"Кошелек" для революционеров
С 1888 года Савва Тимофеевич был женат на купеческой дочери Зинаиде Григорьевне, урожденной Зиминой. К рубежу веков у них было трое детей: сын и две дочери. Но что-то в этом браке разладилось. Быть может, дело в том, что ссора Морозова с Витте произошла, по образному выражению писателя А.В. Амфитеатрова, из-за "бабьих хвостов". Во время приезда Николая II в Нижний Новгород на Всероссийскую выставку 1896 года, где Савве Морозову выпала честь поднести императорской чете хлеб-соль, Зинаида Морозова посмела надеть платье, шлейф коего был длиннее, чем у императрицы, "...и украсила купеческое чело свое брильянтовою диадемою, весьма похожею на ту, которую носила императрица" 7 . Это было вопиющее нарушение придворного этикета и, как следствие, - конец успешной общественно-политической карьеры ее мужа. Так или иначе, Савва Тимофеевич охладел к жене, и это сделало его легкой мишенью для такой опытной обольстительницы, какой являлась М.Ф. Андреева.
Роман Морозова и Андреевой начался осенью 1899 года. Сблизил их Московский Художественный театр, существование которого Савва Тимофеевич поддерживал рублем с зимы 1897/1898 года, а также активный интерес к рабочему вопросу. Постепенно актриса приобщила купца к деятельности подпольных организаций радикального толка и убедила давать деньги на их нужды.
Известно, что Морозов финансировал издание нелегальной марксистской газеты "Искра", устраивал деятелей революционного движения на работу к себе на фабрику или в имения. Трудоустроены были такие крупные деятели, как А.Н. Тихонов-Серебров и Л.Б. Красин. Морозов прятал от преследования властей известного политического преступника - большевика, одного из руководителей Московского комитета РСДРП Н.Э. Баумана. При этом Мария Федоровна без тени сомнений говорила: "С.Т. Морозов отлично знал, что укрывает у себя того самого человека, который два месяца назад вел с его рабочими... разъяснительную беседу по поводу готовящейся на фабрике стачки" 8 . Деньги Морозова поступали в партию через Андрееву или, позже, через Горького.
Горькое прозрение
Отношения Андреевой и Морозова завершились весной или летом 1903 года, когда Мария Федоровна, выполняя новое задание партии, отдала предпочтение Горькому, чья литературная слава уже гремела не только в России, но и по всему миру. Савва Тимофеевич вернулся в семью, к жене, только что родившей ему второго сына.
Что до политических взглядов, то в 1904-1905 годах Морозов возвратился на умеренные, либеральные позиции, которые были свойственны ему прежде, пусть и с существенными коррективами. Как и в период до 1897 года, Морозов считал наиболее эффективными законные методы политической борьбы, диалог с правительством. Но если раньше он добивался от властей принятия отдельных законов, то в середине 1900-х он стал предъявлять иные требования: проведение глубоких реформ, введение конституции, парламентские преобразования. В эти годы Морозов вновь сблизился с либеральными кругами, при этом претендуя на роль "купеческого лидера", которую он успешно играл до 1896 года 9 .
Связи Морозова с большевиками стали все более сокращаться. Пик его помощи большевистской фракции РСДРП пришелся на 1902 - весну 1904 года. Зимой 1903/1904 года Андреева и Горький стали открыто жить гражданским браком. C этого момента доселе бурный поток морозовской денежной помощи большевикам превратился в тоненькую струйку, фактически сошел "на нет". Следующей зимой Савва Тимофеевич поссорился с Горьким, которого отныне "...в разговорах со знакомыми сухо называл "Максимом" или "Алексеем", а то даже и "господином Горьким"" 11 .
Измена Андреевой позволила Морозову посмотреть на бывших соратников, что называется, со стороны. Большевики потеряли в его глазах романтический ореол. Савва Тимофеевич, по-видимому, разглядел антигуманные методы и идеи большевистской фракции РСДРП, которая, проявляя мнимую заботу о рабочих, использовала их как орудие для достижения собственных политических целей. С прозрением пришло активное нежелание продолжать финансовую помощь большевикам: известно, что Морозов неоднократно отказывал им в подобных просьбах. Но, однажды став спонсором и соучастником террористической деятельности, не так просто распрощаться с этим соучастием.
Загадочная смерть в Каннах
13 мая 1905 года Саввы Морозова не стало. Купец ушел из жизни в возрасте 43 лет. Что именно произошло с ним в Каннах, видимо, не удастся установить уже никогда. Официальная версия - самоубийство на почве психического расстройства - выглядит, мягко говоря, неправдоподобной.
Известно, что вскоре после начавшейся 14 февраля 1905 года забастовки на Никольской мануфактуре родственники во всеуслышание объявили Морозова сумасшедшим. Этот шаг призван был оградить купца от преследований со стороны желавших получить от него деньги большевиков: по законам того времени, над умалишенным устанавливалась опека, и он не мог самостоятельно распоряжаться своими средствами. В середине апреля Савва Тимофеевич вместе с женой и доктором Н.Н. Селивановским покинул пределы страны и перемещался по Европе. Четко продуманного маршрута поездки не было. За Морозовым повсюду следили и, несмотря на все ухищрения, оторваться от преследователей не получалось. По словам Д.А. Олсуфьева, который знал о последних неделях жизни Саввы Тимофеевича со слов З.Г. Морозовой, "Революционеры повели самый наглый шантаж выколачивания из него денег" 12 . Наиболее вероятно, что Морозова застрелили большевики. По крайней мере, у них имелось два весьма веских мотива.
Общеизвестен следующий факт. В конце 1904 года Савва Тимофеевич застраховал свою жизнь на огромную по меркам большевиков сумму - 100 000 рублей. Страховой полис, который был оформлен на предъявителя, он передал актрисе и бывшей любовнице М.Ф. Андреевой. После кончины Морозова та распорядилась средствами с виртуозной расчетливостью: 60 000 рублей через Л.Б. Красина пошло на нужды партии, 1000 - на услуги адвоката, благодаря которому удалось получить деньги у наследников купца, 15 000 - на погашение долга Горького. Остальное было оставлено ею на собственные нужды. Но, думается, потребность в деньгах - менее веская причина, по которой большевики убили Морозова. Морозов резко перестал удовлетворять постоянно растущие партийные нужды. Иными словами, отказавшись и дальше финансировать большевиков, Морозов превратился в опасного свидетеля их деятельности. А, как известно, измены террористы не прощают. Инструмент, который более не приносит пользу, должен был быть уничтожен - и Морозова тихо "убрали".
Гроб с телом С.Т. Морозова доставили в Москву его жена и племянник, А.Г. Карпов. 29 мая 1905 года Савва Тимофеевич был похоронен на Рогожском кладбище Москвы. Похороны были пышные. Проститься с Морозовым пришло более 15 тысяч человек. Ни М.Ф. Андреева, ни А.М. Горький на похоронах не присутствовали. Зато было много рабочих и служащих Никольской мануфактуры. На их средства была создана икона Саввы Стратилата. На латунной плите в нижней части иконы имеется надпись: "Сия святая икона сооружена служащими и рабочими в вечное воспоминание безвременно скончавшегося 13 мая 1905 г. незабвенного директора Правления, заведовавшего фабриками Товарищества, Саввы Тимофеевича Морозова, неустанно стремящегося к улучшению быта трудящегося люда".
1. Варенцов Н.А. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое. М., 1999. С. 518.
2. Олсуфьев Д.А. Революция: Из воспоминаний о девятисотых годах и об моем товарище Савве Морозове, ум. 1905 г. // Возрождение. 1931. 31 июля (N 2250). С. 5.
3. Зилоти В.П. В доме Третьякова. М., 1998. С. 51.
4. Немирович-Данченко В.И. Рождение театра: Воспоминания, статьи, заметки, письма. М., 1989. С. 124.
5. Красин Л.Б. Дела давно минувших дней: Воспоминания. М., 1934. С. 93.
6. Красин Л.Б. Большевики в подполье. М., 1932. С. 50-51.
7. Амфитеатров А.В. Из литературных воспоминаний // Руль. 1922. N 552. 22 (9) сентября. С. 2.
8. Комаровская Н.И. Виденное и пережитое: Из воспоминаний актрисы. Л.-М., 1965. С. 61.
9. Подробнее см.: Федорец А.И. Савва Морозов. М., 2013.
10. См.: Серебров А. Время и люди: Воспоминания (1898-1905). М., 1960. С. 211-216.
11. Алданов М. Самоубийство: Исторический роман. М., 1993. С. 69.
12. Олсуфьев Д.А. Указ. соч. С. 5.
Русская духовность - особая. Только русский может, умирая от голода, отдать другому единственный малый кусок хлеба. А уж если «кусков» у него много, если человек много трудится и много имеет, то отдавать - это было уже потребностью.
Семья купцов Морозовых была в России очень известна. У «Богородского первой гильдии купца» Саввы Васильевича Морозова (Саввы первого, потом род продолжился самым известным Морозовым - Саввой Тимофеевичем) было пятеро сыновей, от которых пошли четыре ответвления знаменитого морозовского дела. Тимофей Саввич стал владельцем Никольской мануфактуры, Елисей и Викула - Орехово-Зуевской, Захару Саввичу принадлежали Богородско-Глуховские фабрики, а Абраму Саввичу - Тверские.
Итак, по порядку. Савва Васильевич (1770–1860) был крепостным помещика Рюмина. Женившись и получив за женой приданое в пять золотых рублей, он открывает шелкоткацкую мастерскую. Трудился Савва очень тяжело, и только через 23 года ему удалось выкупить себя и всех пятерых сыновей из крепостной зависимости. Это обошлось ему в огромную сумму: 17 тыс. рублей ассигнациями.
Став свободным, он принимается за расширение дела. В 1825 году он основывает московскую фабрику, знаменитую затем «Морозовскую мануфактуру». Миткаль, ситец и бархат - замечательнейшего, высочайшего качества - прославили фамилию Морозовых, скажем без преувеличения, на века.
Число заводов и фабрик все множится, и к 1860 году, когда Савва скончался, он оставил сыновьям колоссальный капитал и целую промышленную империю.
Самым известным ответвлением семьи стали дети младшего сына Саввы - Тимофея Саввича (1823–1889), который был главным распорядителем капитала отца. Тимофей обладал буквально неистощимой энергией и деловой хваткой. Для производства ткани нужен был хлопок, и Тимофей скупал землю в Средней Азии и сам производил его, чтобы не зависеть от сторонних поставщиков.
Чтобы готовить хороших специалистов для своих фабрик, он учредил стипендии при Императорском техническом училище, так что окончившие курс инженеры могли стажироваться за границей. После этого Морозов принимал их на работу. Итогом таких планомерных действий стали 25 800 специалистов и переработка 250 тыс. пудов хлопка.
После смерти Тимофея Саввича его жена, Мария Федоровна, стала руководить фирмой и стала главой многочисленной семьи. За время ее правления капитал был увеличен почти в пять раз (до 29,346 млн рублей).
У Тимофея Саввича было пятеро детей. Старший сын - это и был тот самый знаменитый Савва Морозов (1862–1905), известный на весь мир как выдающийся меценат, один из основателей Московского художественного театра, друг К. Станиславского и М. Горького.
На создание легендарного нынче МХАТ он потратил более 300 тыс. рублей. Савва был очень одарен: он был блестящим инженером-химиком и талантливым руководителем. Он значительно улучшил условия труда рабочих своих мануфактур и их семей, строил для них бесплатные общежития, больницы, бани, а в Никольском - даже Парк народных гуляний. 
Но основополагающая идея Саввы - чтобы часть прибыли фабрики распределялась среди рабочих. Во время февральских волнений 1905 года он решил включить рабочих в число пайщиков. Но властная мать, которая была главной пайщицей и распорядительницей, отстранила его от управления. Савва сильно переживал, уехал в Ниццу на лечение. И все же его нервы не выдержали испытаний: 13 мая 1905 года Саввы Тимофеевича не стало.
Впрочем, было это самоубийством или Савве Тимофеевичу помогли покинуть этот мир, до конца осталось не выясненным. Все документы исчезли, обстоятельства, при которых произошло «самоубийство», крайне противоречивы и полны неувязок. Известно, что у Саввы были сложные отношения с актрисой Марией Андреевой, которая была ангажирована большевиками.
Именно она смогла внушить ему идею о том, что большевизм - это преобразующая, модернизационная, благотворная сила. Савва щедро ссужал своих новых знакомцев деньгами. Он давал деньги и на «Искру», «Новую жизнь» и «Борьбу», провозил типографские шрифты, прятал у себя «товарищей». Похоже, именно помощь большевикам сыграла фатальную роль в судьбе Саввы.
В 1921 году старший сын Саввы - Тимофей - предпринял попытку расследовать гибель отца, но сразу же был арестован и расстрелян. Младший, Савва, был отправлен в ГУЛАГ.
Но не всех детей постигла столь же трагическая участь. Сын Саввы Тимофеевича Сергей (1860–1944), как и отец, занимался меценатством - помогал деньгами Строгановскому училищу, поддерживал художников В. Поленова и В. Серова, стал одним из учредителей Музея изящных искусств на Волхонке (ныне Музей им. А. С. Пушкина) и создателем Кустарного музея. В 1925 г. покинул Россию и обосновался во Франции.
Интересна судьба жены одного из братьев - Абрама Абрамовича Морозова (в старообрядческой ветви семьи строго придерживались традиции называть детей ветхозаветными именами) - Варвары Морозовой. Варвара была принципиальна: считала, что тратить деньги нужно исключительно чтобы «лечить и учить народ». И она увлеченно этим занималась. На ее деньги были построены первая раковая клиника на Девичьем поле, богадельня и школа в Твери, здание тургеневской библиотеки-читальни у Мясницких ворот, в дальнейшем уничтоженное.
Все Морозовы были щедрыми жертвователями. Десятками тысяч рублей поощряли они деятелей культуры и искусства. Как мы уже говорили, Савва Тимофеевич (второй) поддерживал Московский художественный театр. Его брат Сергей Тимофеевич стал основателем Кустарного музея в Леонтьевском переулке в Москве. Морозовы субсидировали газеты «Голос России» и «Русское слово».
Сегодня в подмосковном городе Орехово-Зуево, который был вотчиной славного семейства, нет не то что памятника, но даже бюста Морозовым, ни одна улица не названа их именем. А ведь они трудились отнюдь не только для себя и оставили роскошное промышленное и художественное наследие. Но главное даже не в этом, а в том, что эта семья, как, впрочем, и семьи других русских меценатов, может служить примером трудолюбия, целеустремленности, уверенности и успеха.
