Братья навек Чжунго, или Срединное царство, как называют свою родину китайцы, пожалуй, единственное в мире государство, чья древность непосредственно смыкается с современностью. Причем ключевая характеристика страны – не только непрерывность ее пятитысячелетней

Лесные братья В 49-м году приходит нам в ссылку письмо от моей сестры: «Братья наши там же, где старшие сестры». Сестры в детстве умерли от скарлатины. А братьев убили русские.* * *Когда 15 июня 1941 года началась первая оккупация, забрали таких, кто грамотные сильно, могут

Лучшие футболисты XX века В 2000 году Международная Федерация футбольной истории и статистики, на основании опроса ведущих специалистов футбола в мире и корреспондентов, составила список лучших футболистов мира прошлого столетия. Приводим этот список, с указанием

В 1943 году футболисты и функционеры «Спартака» братья Старостины были отправлены в ГУЛАГ. Однако «кровавый режим» осудил их не за политику, как позднее сочиняли братья, а за спекуляцию, торговлю освобождениями от фронта и про-немецкую агитацию. Такое поведение городского «среднего класса» во времена ВОВ было скорее нормой. Четверо братьев Старостиных – Николай, Александр, Андрей и Пётр были арестованы в 1942 году. Сами они позднее вспоминали, что их дело было якобы сфабриковано, а причиной была месть Берии за слишком хорошие успехи их «Спартака» (в частности – в матчах с московским «Динамо», за которое болел Лаврентий Павлович).
Однако в книге «Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш», 1939 – март 1946. Документы», стр. 340-341 приводится более прозаическая причина ареста братьев Старостиных.

Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину о профашистских настроениях среди спортсменов
19.03.1942, сов. Секретно, № 444/б, ЦК ВКП(б) товарищу Сталину:
В момент напряженного военного положения под Москвой Старостины Николай и Андрей, распространяя среди своего окружения пораженческие настроения, готовились остаться в Москве, рассчитывая в случае занятия города немцами занять руководящее положение в «русском спорте».Политические настроения Старостиных в этот период времени характеризуются следующими высказываниями.Старостин Андрей среди близких ему лиц заявил:«Немцы займут Москву, Ленинград. Занятие этих центров - это конец большевизму, ликвидация советской власти и создание нового порядка… Большевистская идея, которая вовлекла меня в партию в 1929 году, к настоящему времени полностью выветрилась, от неё не осталось и следа».Старостин Н. - «11-й день наступления немцев, ну, через недельку они будут здесь. Нам надо поторопиться с квартирой и завтра всё оформить».«…если брать комнаты, то только у евреев, потому что они больше не приедут сюда».Жена - «…Голицыно находится в 10 километрах от Москвы, Лялечка (дочка Старостина) идёт учить немецкий язык, я тоже поучусь, а то немцы придут, а я и говорить не умею…»Старостин: «Да, жизнь наступает интересная».Жена - «Была интересная в 1917 году, боролись за жизнь, а теперь уничтожают всё».Старостин: «А что тогда было интересного?»Жена - «Свержение царизма»Старостин: «А сейчас идет свержение коммунизма».Жена - «Скорее бы…»

Готовясь к сотрудничеству с германскими оккупационными властями и сгруппировав вокруг себя классово-чуждый элемент, Старостины занялись накоплением материальных ценностей (валюта, золото) и продовольственных запасов.Установлено, что Старостины связаны с разветвленной группой расхитителей социалистической собственности в системе Промкооперации и производственных предприятий спортивного общества «СПАРТАК».

Хищническая деятельность этой группы приняла широкий размах, особенно в период войны. Из числа участников группы в данное время арестовано 15 человек. Показаниями обвиняемых Старостин Николай изобличается как один из её руководителей.Используя свои связи среди отдельных руководящих работников советских и хозяйственных органов, Старостин Николай, получая крупные взятки, незаконно бронирует лиц, подлежащих мобилизации в Красную Армию, и организует прописку в Москве классово-чуждого и уголовного элемента.
НКВД СССР считает необходимым арестовать Старостина Н.П. и Старостина А.П.(На первом листе имеется резолюция: «За спекуляцию валютой и разворовывание имущества промкооперации - арестовать. И. Ст.»).

В ходе следствия, которое, кстати, шло почти год, выяснились такие подробности. Хищения и мошеннические операции принесли Николаю Старостину 28 тысяч рублей, Александру - 12 тысяч, а Андрею и Петру Старостиным - по 6 тысяч рублей. Но гораздо более прибыльным для братьев-футболистов оказалось не столько воровство и спекуляция валютой, а посредничество в операциях по освобождению состоятельных москвичей от фронта. В их деле говорилось:

«Руководствуясь корыстными соображениями, Старостин Николай во время Отечественной войны вошел в преступную связь с военным комиссаром Бауманского района Москвы Кутаржевским (осуждён) и за взятки, даваемые последнему в виде спиртных напитков и продуктов питания, добивался получения от райвоенкомата отсрочки от мобилизации не только в отношении работников спортивного общества «Спартак», но и лиц, не имевших никакого отношения к этому обществу». Среди людей, избежавших таким образом отправки на фронт, указаны руководители «Мосплодоовощторга», магазинов «Молококомбината», их заместители и др. За содействие указанные выше лица снабжали Николая Старостина продуктами в неограниченном количестве - в частности, «только от директора магазина Звездкина он получил масла сливочного 60 кг и колбасных изделий - 50 кг».

«Дело Старостиных» было не единичным. Некоторые деятели крупных городов СССР тогда правдами и неправдами пыталось остаться в тылу. Правдами – получить законную бронь, неправдами – купить её.У крестьянства и рабочих не было ни привилегий, данных свыше, остаться в тылу, ни денег, чтобы откупиться от фронта, как у таких вот «братьев Старостиных» и им подобных.В вышеуказанной книге на стр. 471-472 приведено донесение Берии Сталину о таких случаях:«18 ноября 1944 года. Органами НКВД вскрыты случаи незаконного освобождения райвоенкоматами и работниками военно-врачебных комиссий военнообязанных в Красной Армии. 10 октября УНКВД Ворошиловоградской области арестовано 5 работников горвоенкомата.Эти лица выдавали фиктивные свидетельства о болезни военнообязанным и освобождали их вовсе, получая за это взятки от 2 до 10 тысяч рублей… Выявлено 13 лиц, уклоняющихся от военной службы, которых преступники снабдили фиктивными документами.

…УНКВД Ставропольского края вскрыта группа Молотовского райвоенкомата и медработников, освобождающих военнообязанных за взятки. Установлено, что они незаконно освободили 13 и сняли с учёта 27 военнообязанных……Арестован и привлечён к уголовной ответственности врид. Военкома Частинского района Молотовской области Шиврин.Установлено, что за взятки Шиврин освободил от службы в Красной Армии военнообязанных – уполномоченного треста столовых Чернышова и Голдобина и Лузина».

Вот ещё несколько подобных дел:

«Райвоенком Пригородного РВК (бывш. Чечено-Ингушская АССР) Новосёлов и сотрудники РВК Горбушин и Иванов систематически выдавали за крупные взятки фиктивные документы дезертирам из Красной Армии, которые были сняты с военного учета.

«В феврале 1943 г. НКВД Московской области ликвидирована группа татар-дезертиров и уклонившихся от военной службы в составе Аляутдинова, Мустафина и др. Находясь в преступной связи с врачами призывного пункта Пушкинского райвоенкомата Турбевичем, Селезневым, Постниковым, Коквиной, нач. 1 части военкомата Яптевым и писарем Половинкиным, получали фиктивные заключения и свидетельства о негодности к военной службе и сбывали их дезертирам и другим лицам за суммы от 3 до 20 тысяч рублей. По показаниям врача Турбевич, ими с начала Отечественной войны освобождено от службы в Красной Армии около 100 человек».

«УНКВД Ростовской области в мае с.г. вскрыта группа лиц, снабжавшая за крупные суммы дезертиров и уклонившихся от службы в РККА фиктивными документами. Организатором группы являлся дезертир из Красной Армии Хохлов - капитан интендантской службы. Проживая в г. Ростов-на-Дону, изготовлял фиктивные документы о болезни от имени эвакогоспиталя №3883 и воинских частей и за каждый из них получал от 4 до 10 тысяч руб. Вместе с соучастником, дезертиром Сухановым, он продал дезертирам до 40 фиктивных документов, по которым они в военкоматах гор. Ростов-на-Дону и Ростовской области получали свидетельства об освобождении от воинской службы».

А миллионам горожан и другим спецккатегориям не надо было покупать освобождение от фронта – они имели его законным путём.Так, данные по Западной Сибири показывают, сколько людей во время ВОВ имели бронь:«В общей численности мужчин призывного возраста удельный вес забронированных в городах достигал 28%, в сельской местности – 5%».Кстати, братья Старостины на момент их ареста тоже ведь не на фронте были, а имели бронь по линии спорта и промкооперации.

Через два года пребывания в заключении обвинение с Николая было снято (версии причин освобождения различны - от популярности игрока до заступничества за него со стороны Василия Сталина потому, что ему нужен был тренер по футболу). Выпущен с формулировкой «-16» (запрещено жить в 16 центральных городах СССР). Однако остальные братья Старостины отсидели весь свой срок, после чего, по некоторым источникам, за них также заступился Василий Сталин.

После смерти Сталина и последующего свержения и уничтожения Берии Хрущёвым все притеснения братьев Старостиных со стороны властей были объявлены незаконными, и братья были освобождены. Андрей Старостин был приглашён на должность начальника сборной СССР по футболу, Александр стал председателем Федерации футбола РСФСР, а Николай Петрович в 1955 году был приглашён на должность главы спортивного общества «Спартак» - на этой должности он пребывал вплоть до 1992 года.

Старостин, Николай Петрович (1902-1996)
Старостин, Александр Петрович (1903-1981)
Старостин, Андрей Петрович (1906-1987)
Старостин, Пётр Петрович (1909-1993)

Борис Духон

Георгий Морозов

БРАТЬЯ СТАРОСТИНЫ

Авторы выражают глубокую благодарность за помощь в создании книги и предоставленные фотоматериалы Андрею Владимировичу Лаврову, Андрею Петровичу, Елене Николаевне и Наталье Андреевне Старостиным. Ряд фотографий взят с созданного А. В. Лавровым сайта: lavrov-a.myheritage.com

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Уже несколько лет я нахожусь во власти упорно меня преследующей фантазии: воображаю книгу, которая так и просится быть написанной, напечатанной, разошедшейся по заповедным личным библиотечкам всех, кому дорог футбол. Мне мерещится, что я держу ее на ладони, ощущаю ее вес (она не тоненькая), заглядываю на некоторые страницы, вижу ее место в известной серии «ЖЗЛ» и даже угадываю название - «Дом Старостиных».

В «ЖЗЛ» эту книгу я просватал бы с легкой душой вовсе не «для разнообразия» и не по той причине, что «футбол занял видное место в жизни народов всех континентов». Перед нами редкостный случай служения не кого-то в единственном числе, а большой, дружной семьи (четыре брата и две сестры да зятья с невестками) московскому, русскому, спартаковскому спорту на протяжении всего XX века. Здесь нет ни малейшего преувеличения: мальцы Старостины начинали в дореволюционное время с кулачных боев «стенка на стенку» между Пресней и Дорогомиловом, а их взросление шло шаг в шаг с проникновением в народную жизнь новеньких, с иголочки, остро интригующих, захватывающих спортивных веяний. Мало сказать, что Старостины были свидетелями «спортизации» всего быта, они с энтузиазмом, природным умом и предприимчивостью сами, как кашевары, заваривали кашу, не уклоняясь от трудностей и невзгод, и в конечном итоге как спортобщество «Спартак», так и лучшая футбольная команда страны того же названия в большой мере своим существованием обязаны им.

Спорт ничто не миновало, он повторял век и зацепил братьев Старостиных на 12 лет в бериевские лагеря, как мне представляется, за духовную независимость, расцененную на Лубянке в качестве подозрительной гордыни, и, не в последнюю очередь, за спортивное нежелание уступить тем власть имущим, которые не мыслили быть битыми даже на футбольном поле.

Словом, изучающему век наш история семьи Старостиных (а ее в обиходе именовали и кланом, и сектой, завидуя ее влиянию) предоставляет богатейшую россыпь исторического, бытового, спортивного, международного материала, портреты и характеры, в коих переплелись корни староверческие, от ямщиков и егерей, футбольных знаменитостей, капитанов сборных команд Москвы, РСФСР, СССР, членов КПСС, должностных лиц - президентов, председателей, начальников, водящих дружбу и с «вождями», и с писателями и артистами, потом «зэков» и снова знаменитостей после реабилитации. Вот уж действительно дался им этот спорт, полной мерой испили они из притягательных призовых кубков! Можно сказать и иначе: жизнь ему отдали - Николай, Александр, Андрей, Петр… И тем не менее не нашлось смелого автора, который бы взялся за заманчивый, беспроигрышный сюжет. Некоторых я убеждал, агитировал, соблазнял, загорались и, видимо, робели.

Допускаю, что осведомленный читатель возразит: а есть ли нужда в книге «Дом Старостиных», если из-под одаренного пера Андрея Старостина благополучно вышли и изданы четыре незаурядные книги, если старший брат Николай отличился двумя книгами, которые недавно переизданы в однотомник под одной обложкой («Футбол сквозь годы» и «Звезды большого футбола»)?

Но ведь книги братьев, пусть даже их целая библиотечка, старостинская, пусть даже они туго набиты живописными, увлекательными свидетельствами и наблюдениями, совершенно естественно относятся к жанру мемуарных и для той книги, о которой я хлопочу, беллетристической, исторической, психологической, в стиле, если хотите, известных биографий Андре Моруа, могут служить богатейшим, неисчерпаемым источником. Да и, наконец, у братьев-авторов и в мыслях не было разбирать собственные «роль и значение», заслуги и неизбежные человеческие слабости, давать оценку всему тому, что им удалось совершить на грешной футбольной земле за многие десятилетия. А в этом и смысл.

«Спартак» никак не отнесешь к невезучим. Что бы ни происходило с ним, хотя бы и в те сезоны, когда он ухнул лигой ниже, он всегда оставался на виду, от него не отворачивались ни болельщики, ни пресса. Тем, кто затеет складывать пирамидку из доводов, объясняющих его популярность, настойчиво рекомендую не забыть литературной деятельности Андрея и Николая Старостиных. Ни один наш чемпионского значения футбольный клуб, включая динамовские Москвы, Киева и Тбилиси, столичный армейский и автозаводский, не выдвинул из своих рядов сразу двух оригинальных литераторов. Подчеркивая оригинальность, я имею в виду то решающее обстоятельство, что свою литературную деятельность братья Старостины вели самостоятельно, за них не сочиняли прикомандированные «литзаписчики», пользующиеся обычно в таких случаях набором стандартных мыслей, оборотов, слов.

Я тем более охотно свидетельствую об этом, что мне довелось помогать Николаю Петровичу по просьбе «Огонька». Моя помощь оказалась нужной только лишь из-за неимоверной занятости начальника спартаковской команды (он и в отпуск не ходит, вечно у него неотложные дела). Мне же по сути дела оставалось записать его устные рассказы и не то чтобы их поправить, пригладить, «развить», а совсем наоборот - проявить предельную бережность, чтобы сохранить и ход его мыслей, и старомосковские, единственные в своем роде речевые обороты. Не помню ни одного момента, когда бы Николай Петрович воспользовался общеупотребительным выражением (футбольная тема, как известно, породила свой жаргон, который в ходу и у репортеров), он всегда искал и находил свой угол зрения, свои выражения.

Если же принять во внимание, что книги братьев Старостиных мало того что проникнуты всепоглощающей верностью футболу, добрым желанием упомянуть как можно больше сподвижников, зачастую забытых, еще и глубоко нравственны, благодаря чему профессия игроков в ножной мяч вырастает в наших глазах, становится занятием, полным человечности и драматизма, то еще неизвестно, какие заслуги их перевесят - игровые, чемпионские, административные, капитанские, начальнические или - литературные.

И что нельзя не упомянуть, так это щедрую живописность старостинских рассказов. Ведя речь о футболе, и Андрей, и Николай совершенно естественно, что отвечает их приметливой натуре, восстанавливают обстоятельства места и времени, будь то дореволюционный быт, сталинские парады и сталинские репрессии, чемпионаты союзные и чемпионаты мировые, артистическая и писательская богема (у Андрея) и деловая злободневная проблематика (у Николая).

Словом, изучающему Век наш история семьи Старостиных (а ее в обиходе именовали и кланом, и сектой, завидуя ее влиянию) предоставляет богатейшую россыпь исторического, бытового, спортивного, международного материала, портреты и характеры, в коих переплелись корни староверческие, от ямщиков и егерей, футбольных знаменитостей, капитанов сборных команд Москвы, РСФСР, СССР, членов КПСС, должностных лиц - президентов, председателей, на­чальников, водящих дружбу и с «вождями», и с писателями, и артистами, потом «зеков» и снова знаменитостей после реабилитации. Вот уж, действительно, дался им этот спорт, полной мерой испили они из притягательных призовых кубков! Можно сказать и иначе: жизнь ему отдали - Николай, Александр, Андрей, Петр...»

О том, какими футболистами они были, осталось немало воспоминаний. И прежде всего уместно процитировать самих братьев. Александр Старостин в интервью Константину Есенину подчеркивал: «Не забывайте, нас было четверо. И Петр, четвертый, на мой взгляд, был самым талантливым. Он разорвал мениск в 23 года и потому ушел из футбола раньше времени». Сам же Петр выше остальных ставил Андрея, полагая, что Николай был слишком прост - проход по флангу и удар либо передача. Между тем старший писал в книге «Звезды большого футбола»: «Александр Старостин стал тем новатором, который самыми разнообразными способами вызывал чужих нападающих на ошибки... В 1922 году это был среднего роста паренек, игравший центрального полузащитника в третьей команде «Красной Пресни». А потом вдруг скачок в первую команду на место защитника. От игры размеренной - к шквальной, от подыгрышей - к отбору...

В довершение всего на прикидке он отмерил сто метров за 11,8 секунды. Для футболиста время и сейчас за­видное. Тогда оно было выдающимся.

Прошел всего год, и Александр оказался уже в сборной, причем вне конкуренции. Как только нужно было прижать лучшего бомбардира, отряжали брата.

Помню, объявили мы раз задачу: поднять с земли лежащий неподвижно мяч одним движением голеностопного сустава и пронести его на одной ноге вперед. Бились все по очереди десятки раз - никто не смог. Александр подошел и сразу этот номер проделал».

Наконец, у Андрея Старостина в «Повести о футболе» целые фрагменты проникнуты уважением к упорству Николая: «Он твердо поставил цель: быть быстрейшим в команде. И шел к ней, невзирая ни на что. Пятьдесят-сто рывков в день: вот средство для достижения цели. На Тверской ли улице, на Большой ли Никитской он вдруг срывался с места и мчался среди пешеходов метров двадцать-тридцать изо всех сил... От своего не отступал: изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год гнался за скоростью. И догнал ее. Кто видел Николая Старостина в годы его игры за сборную команду, тот согласится, что это был один из быстрейших нападающих советского футбола...»

Любопытны и наблюдения об игре братьев журналиста Алексея Холчева. Правда, на поле он застал их будучи еще юным, но от этого штрихи ничего не теряют:

«Вот устремляется на правого защитника Александра Старостина нападающий соперника. «В аут бей, в аут!» - кричит кто-то сзади с истошным надрывом. И тут же рядом раздается спокойный голос: «Нет, Шурик не будет бить в аут, Шурик будет играть». И я вижу, как спартаковский капитан непринужденно отбирает мяч у нападающего и передает его своему партнеру. Так я начинаю постигать одну из главных премудростей футбола, что бить в аут означает разрушение игры, а овладение мячом - ее созидание. Или другой пример. После грубого приема Старостин скорчился от боли. «Отомсти ему!» - кричат с трибун. И все тот же голос - о, как я благодарен его обладателю за эти уроки! - возражает: «Шурик не будет мстить, это ниже его достоинства». И я получаю первое представление о футбольной чести.

Андрей Старостин был одной из самых колоритных и ярких фигур в отечественном футболе. Убежден, что первый же взгляд на футбольное поле выделял среди участников именно его. Он как бы притягивал к себе внимание зрителя. Играл он при системе «пять в линию» центрхава, а после освоения «дубль-ве» - центрального защитника. Широкоплечий, могучий, с копной черных волос, постоянно спадавших на лоб, в полинявшей рубашке и светлых бутсах, он всегда находился в самой гуще событий. Казалось, что все нити управления игрой находятся у него, а сам он - полновластный командующий на поле. Было слышно, как он покрикивал на своих товарищей, и те безоговорочно выполняли указания.

Когда «Спартаку» приходилось туго, он всю тяжесть взваливал на себя, устремляясь вперед к воротам противника и увлекая за собой команду.

Игра Андрея Старостина была сродни грозной всевластной стихии. Он словно стоял в одном ряду с былинными русскими богатырями. Была в нем их исполинская стать, и залихватская удаль, и беззаветная смелость, и первозданная мужская красота».

Каждый из братьев отличался собственным взглядом на игру, и жаркие споры велись между ними, даже когда все достигли почтенного возраста. Но это обстоятельство не разъединяло их, напротив, именно верность футболу помогла сохранить жизнь и достоинство в годы репрессий.

По ложному обвинению схватили всех четверых. Николай Петрович первым оценил безнадежность ситуации и ее возможные трагические последствия. И своим примером подсказал братьям линию поведения: как ни бились следователи, они не смогли «припаять» Старостиным ничего серьезного. Но даже это «ничего серьезного» тянуло на десять лет лагерей.

Тяжелее всех пришлось младшему, Петру: тюремщики обрабатывали его с особым усердием, рассчитывая, что он сломается. После объявления приговора попал в Нижний Тагил, в лагере заболел, и спасла его лишь случайность: начальник лазарета оказался человеком, сведущим в футболе. Узнав, что перед ним один из Старостиных, он прикрепил Петра к лечебному учреждению в качестве массажиста.

Журналисту Игорю Маринову Старостин-младший признавался: «Я никогда не позволял уголовникам грабить в моем присутствии или издеваться над другими». И точно так же вел себя, находясь за многие тысячи километров от брата, Николай:

«Кроме меня, в купе-камере тюремного вагона было только двое: пожилой профессор-филолог и молодой парень, карманный вор. Не успел я осмотреться, как вор конфисковал «профессорский паек» и устроился с ним на верхней полке...

Верни, что взял, - сказал я парню.

Отдыхай, батя, - лениво ответил он.

Я крепко схватил его за воротник телогрейки и, рванув, сбросил с полки».

Годы в тюрьме, в ссылке, на поселении не сломили никого - ни Николая, ни Александра, ни Андрея, ни Петра. Вот только в футбол потом вернулись не все. Александр работал в системе министерства торговли, Петру не позволило подорванное здоровье. Уже после сталинских лагерей он потерял ногу, вынес тяжелейшую операцию на легком, пораженном туберкулезными кавернами. «Ночами и по сию пору неотвязен кошмар: срок кончился, а меня все не отпускают», - признавался младший из Старостиных.

Долг любимой игре за братьев с честью отдали двое других. Андрей Петрович был председателем тренерского совета Федерации футбола СССР, начальником сборной в ее лучшие годы. Николай Петрович посвятил жизнь родному «Спартаку», помогал ему встать на профессиональные рельсы. А для футболистов начальник команды был и отцом, и учителем.

Лев Филатов отмечал: «Спартак» никак не отнесешь к невезучим. Что бы ни происходило с ним, хотя бы и в те сезоны, когда он ухнул лигой ниже, он всегда оставался на виду, от него не отворачивались ни болельщики, ни пресса. Тем, кто затеет складывать пирамидку из доводов, объясняющих его популярность, настойчиво рекомендую не забыть литературной деятельности Андрея и Николая Старостиных. Ни один наш чемпионского значения футбольный клуб, включая динамовские Москвы, Киева и Тбилиси, столичные армейский и автозаводский, не выдвинул из своих рядов сразу двух оригинальных литераторов. Подчеркивая оригинальность, я имею в виду то решающее обстоятельство, что свою литературную деятельность братья Старостины вели самостоятельно, за них не сочиняли прикомандированные «литзаписчики», пользующиеся обычно в таких случаях расхожим набором стандартных мыслей, оборотов, слов».

Но любопытно, что литературные опыты Старостиных начинались не с них. Вот отрывок из диалога Константина Есенина с Александром Петровичем:

«- Любители футбола знают книги ваших братьев - Николая и Андрея - «Звезды большого футбола», «Большой футбол», но вы ведь из всех Старостиных первым взялись за перо?

Да. Была книжка «Рассказ капитана». О поездке в Чехословакию, о памятном матче с «Жиденице» в 1935 году. Ее выпустило издательство «Молодая гвардия». Потом оно предложило мне сделать книгу «Моя жизнь в футболе». Но книгу я такую не написал. Не было времени. Не получилось».

А в кругу спартаковских болельщиков возникла идея: когда будет построен новый стадион, он должен носить имя братьев Старостиных. И каждая трибуна получит свое название: Николай, Александр, Андрей, Петр.

Спортивное общество «Спартак» организовал Николай Старостин в 1935 году. В Советском Союзе футбольная команда мгновенно обрела популярность. На чемпионате СССР 1936 года команда показала потрясающий результат. В 1937 году «Спартак» взял золото и на международном первенстве в Париже. Однако после турнира команду на Белорусском вокзале никто не встречал.

Вскоре в советской прессе начали появляться материалы с обвинениями футболистов «Спартака». Больше всего возмущение вызывало желание спортсменов стать профессиональными игроками, а подобное отношение в СССР было не принято, ведь прежде всего — работа на производстве. Кроме того, в газетах писали, что футболисты получали деньги за игры, а руководство команды растрачивало бюджет. Негативное отношение к «Спартаку» буквально пропагандировалось.

С мячом Николай Старостин. Источник: spartakworld.ru

«"Спартак» обвиняли в насаждении буржуазных нравов: перенесении западного спортивного опыта на советскую почву. Еще пару лет назад это не запрещалось, «Спартак» привлекал иностранных тренеров, играл с западными командами, хотел, чтобы был основан собственный чемпионат СССР по аналогии с западными лигами. И вдруг за месяц это оказалось незаконно", — приводит слова историка, сотрудника международного «Мемориала» Сергея Бондаренко газета «Коммерсант».

В декабре 1937 года начались первые аресты. Футбольный арбитр Виктор Рябоконь дал показания, что Николай Старостин готовил теракты против Сталина. В феврале 1938 года последовали новые аресты. И вновь следователи НКВД получали те же самые признания.

«Везде в следственных материалах арестованные говорят, что это движение возглавили Старостины. Говорят — мы готовились совершить теракт на Красной площади перед Сталиным, взорвать бомбу у мавзолея, стрелять в Сталина с крыши ГУМа», — публикует пересказ Бондаренко «Коммерсант».

«Спартак», 1936. Источник: fanat1k.ru

На вопрос, почему покушение так и не было реализовано, все арестованные отвечали одинаково, что не было готово оружие или не пришел кто-то из участников. Сотрудник международного «Мемориала» уверен, что подобные показания следствие получало под давлением.

Уже к середине 1938 года многие из арестованных спортсменов были приговорены к смертной казни. Однако из всех обвинительных приговоров необъяснимым образом исчезли упоминания о причастности к подготовке терактов братьев Старостиных. Существует версия, что футболистам помог Александр Косарев, руководитель комсомольской организации СССР. Косарева расстреляли, когда главой НКВД стал Берия. Дела некоторых спортсменов пересмотрели и сняли с них обвинения.

В 1942 году арестовали Николая Старостина. Его с братьями обвиняли в связях с Западом и приговорили к 10 годам лишения свободы в лагерях. Все, кроме Николая Старостина, отбывали весь срок. В 1955 году дело братьев Старостиных было пересмотрено, и приговор отменен.

Источники:
https://www.kommersant.ru/doc/3661944
фото анонса: championat.com
фото лида: ss. sport-express.ru