Матерная брань. О вреде мата, сквернословия. «О матерщине, эмоциях и фактах»

Самое подробное описание: христианская молитва как медитация - для наших читателей и подписчиков.

Молитва – это признание живой связи с Высшим. Мы признаем Господа и направляем ему нашу молитву. Насколько слышит Он наш зов к Нему? Чтобы молитва была услышана, недостаточно просто шептать сухие слова. Лишь немногие могут молиться сердцем. Только 3% людей, идущих в храм, приходят поблагодарить.

Существует два подхода к практике молитвы. Один настаивает на обязательном повторении какого-то количества обращений к Господу в течение дня – будь то молитва перед приёмом пищи или, как в Исламе, строго прописанная, пятикратная, фиксированная по времени суток молитва. В этом подходе есть свои.

Так Великие Учителя осуществляли обучение глубокой Мудрости. Когда Благословенный выходит из медитации, он восхваляет Великого Учителя и благодарит его. Именно так следует осуществлять практику глубокой Мудрости на радость всем. Когда учениками сказаны такие слова, то возрадуются все присутствующие.

Наверняка все отмечали взаимосвязь состояния душевного мира и спокойствия, с нормальным течением дел, когда все ладится и удается. И наоборот, если на душе разлад, если вы злитесь и внутри как какая-то установка видеть во всем только плохое, то, соответственно, и взаимоотношения с окружающим –.

“Есть ли нейрологическое основание у трансцендентного опыта молитвы?”, “является ли нравственное поведение результатом эволюции человеческого мозга?” и “является ли Бог созданием или создателем человеческого мозга”?, – на такие вопросы стремится ответить научный Центр, который возглавляет доктор.

Всякая болезнь, которая возникает у человека, есть следствие его неправильных действий, неправильного образа жизни. Причем понятие неправильный образ жизни я употребляю здесь в самом широком смысле. Неправильный образ жизни человека – это его негативные (неправильные) мысли, эмоции, слова и.

Самое тщательное и крупномасштабное исследование эффективности молитвы должно было показать, что молитвы далеких незнакомцев могут помочь пациентам, восстанавливающим силы после операции на сердце. Вопреки ожиданиям, молитва не принесла пациентам пользы и в отдельных случаях даже причинила вред.

Информация

Из серии «Вьетнамское взморье». Вьетнам – главный конкурент Таиланда за туриста. И некоторые вьетнамские подходы хороши. Например, значительная часть морской береговой линии (50-100 метров от.

Из серии «Лаос провинциальный». Годные пустоты где-то глубоко в Лаосе. Март 2017 года.

Проект «Цифра каждый вторник». Но почему? Знак уважения постоянству, но не вечности процессов. Таких, как сердцебиение и дыхание. Символ внимательности и присутствия. Гимн возможности осуществления.

Из серии «Лаос провинциальный». Остановился на пару дней. Вдохнул экзотики. Лаос, город Pakse. Март 2017 года.

семинары, тренинги, лекции и встречи этого месяца в России и в мире

Международная обучающая программа, курс - интенсив «Эриксоновская психотерапия и эриксоновский гипноз» Цель курса: Изучение основных принципов и методов работы в эриксоновской терапии и гипнозе, .

Сайт Лотоса. Системы Развития Человека. Современная Эзотерика. И вот мы здесь 🙂

Отличие молитвы и медитации

Слово медитация (meditatio) латинского происхождения. Оно пришло не из языческих религий, а из христианского Запада. Оно восходит к глаголу meditor – размышляю, обдумываю и означает углублённую сосредоточенность, связанную с отрешённостью от внешних объектов и отдельных внутренних переживаний.

На христианском Западе это слово имело два смысла. С одной стороны, оно обозначало философское сосредоточение на исследовании какой-либо интеллектуальной темы. С другой стороны, оно использовалось в религиозном значении, отражая умственное сосредоточение на религиозном предмете (например, медитация на страданиях Христа). Вместе с тем, оба смысла медитации (религиозный и философский) обозначали некую человеческую инициативу, то есть направление ума и сосредоточение сил души, не требующее живого ответа со стороны Бога, не предполагающее общения с Ним как диалога, осуществляющегося лишь в молитве.

Сосредоточение на религиозном предмете – начальная стадия любого религиозного опыта. Для любой религии очевидно, что человеку необходимо сосредоточиться на объекте своего поклонения и пожертвовать ради этого чем-то преходящим. Однако для христианства такое сосредоточение может быть лишь некой предварительной ступенью духовной жизни, но не может заменить ее по существу. Христианство построено на живом Богообщении, на непрестанном взаимодействии Бога и человека. Поэтому человеческое направление ума к Богу не имеет здесь самодовлеющего смысла. Направляя свой ум к Богу, христианский подвижник ожидает Божественный ответ и только с этим ответом его духовная жизнь начинает наполняться реальным содержанием. Такие ответы могут быть разнообразными – от действий через внешние обстоятельства до действия благодати Святого Духа, без которого невозможно быть христианином. Но в любом случае это опыт личного общения с Богом, который и называется молитвой.

Не все религии предоставляют человеку возможность живого Богообщения. Прежде всего, этому не учат такие языческие религии как индуизм и буддизм. Поэтому именно в этих религиях отсутствует христианская молитва, а религиозный опыт целесообразно описывать через понятие медитации. Действительно, там, где нет живой связи с Богом, весь религиозный опыт будет сводиться лишь к действиям самого человеческого сознания, а не к синергии (греч. сотрудничеству ) Бога и человека. В этих религиях человек совершенствуется сам, своими усилиями, в соответствии со своими представлениями и фактически не имеет Высшего Критерия духовной жизни, присутствующего лишь в религии живого Богообщения. Если в этих религиях и есть представления о Боге (индуизм), то это либо безличная реальность, либо материальные идолы богов, общение с которыми также маловероятно. В таком случае человек должен лишь стремиться к сосредоточению на своей психической жизни, исследованию внутренних психологических состояний, но не к опытному познанию Бога. Высшим идеалом буддизма и индуизма становится не живое единение с Богом, а достижение психического состояния, в котором исчезают все желания, человек испытывает безразличие к действительности, удовлетворённость и самодостаточность. Достичь такого состояния возможно одними человеческими усилиями, поэтому и описывать такой опыт необходимо только через понятие медитации.

Кроме индуизма и буддизма медитация присутствует и в исламе (суфийские практики). Исламские мистики (суфии) используют своеобразную психическую технику для самосовершенствования. В эту технику входят танцы, физические движения (например, систематические качания головой), длительные коллективные произношения молитв под музыку (радения) и прочие психофизиологические состояния, ведущие лишь к изменению человеческого сознания, но не к живому соединению с Богом.

архимандрит Рафаил (Карелин)

Если мы сопоставим описание того демонического феномена, который называется “прелестью” в творениях Святых Отцов, молитвенную практику монашеских орденов в католичестве, приемы йогов и упражнения многих современных психотерапевтов по аутотренингу, то увидим здесь поразительное сходство: прельщенные во время молитвы визуально представляли духовный мир и доводили себя до такого состояния, когда слышали голоса духов, которых принимали за ангелов, ощущали запах, который принимали за благоухание небесного мира и т.д., то есть для них, как для последователей Сведенборга, духовный мир представлялся продолжением и аналогом земного мира, только принадлежащим к более высокой ступени бытия. Нам трудно сказать, создавали ли они эти фантастические представления духовного мира силой своего воображения и этим оказывались во власти духов зла – демонов, или же демон, как художник и живописец, влагал в их воображение свои собственные картины, как бы присасываясь к их душе. Все это визионерство вызывало у человека чувство собственной избранности и значимости, переходящей в духовную гордость. А так как в Православной Церкви, к которой они принадлежали, действовала противостоящая им сила благодати, то нередко такое прельщение переходило в беснование.

В западной церкви и, прежде всего, в самом большом по численности и влиянию монашеском ордене иезуитов, разработан целый комплекс упражнений: полумедитаций-полумолитв, где монах, запираясь в своей келии, визуально представляет ад и рай в картинах, напоминающих “Божественную комедию” Данте. Отождествлять духовный мир с картинами и образами материального мира это значит добровольно вводить себя в круг духовной лжи.

Описание духовного мира у Святых Отцов основано на символе, который дает не только определенные ассоциации и аналоги для направления и возвышения человеческой мысли, но подчеркивает его условность, то есть остается средством изображения; а здесь символ становится фотографией, слепком, отражением. У такого человека происходит напряжение душевных чувств до степени соматических ощущений: он может обжигаться о представляемое пламя, чувствовать боль от пыток, переживать восторг, похожий на экстаз, когда он картинно представляет себя в раю; у него могут открыться раны на руках и ногах – то, что называется стигмацией, когда он внутренне отождествляет себя с Иисусом, пригвожденным к кресту.

Мир духовной лжи, в который добровольно вводит себя иезуит посредством медитации, искажает не только его религиозную жизнь, но и нравственное чувство. Другой известный не менее, чем Лойола, визионер, Фома Кемпийский намекал, что к нему в келию приходит Христос для беседы с ним. Многие трактаты католических монахов написаны в форме диалогов с Христом, то есть для католика, поверившего в истинность таких встреч, произведения визионеров должны казаться продолжением Евангелия – бесед Христа с учениками.

Нам кажется, что только на основе коллективного, разгоряченного воображения мог быть принят догмат о непогрешимости папы. Характерно, что творцами и комментаторами этого догмата явились иезуиты.

Мы здесь не говорим о таких католических “аскетес”, как Анжела, которые представляли Христа в виде возлюбленного не в символическом, а в буквальном смысле. Надо сказать, что во всей православной святоотеческой литературе мы не найдем ни одного произведения, которое было бы написано в форме беседы Христа с человеком, разумеется, кроме гимнографических произведений, имеющих условно-символический характер.

В йоге разработаны комплексы упражнений, способствующих развитию силы воображения и фантазии. В разделе “Раджа йога”, что значит “царский путь йоги”, варьируются разнообразные визуальные медитации. Здесь ментальная сила человека проверяется способностью строить по своему желанию яркие образы, и жить среди этих образов, как в сотворенном им мире. Сами йоги проговариваются, что некоторые из их соматических (телесных) феноменов невозможны без участия духов.

В последнее время книжный рынок заполняют различные руководства по психотерапии, где главное место занимает аутотренинг. Эти упражнения основаны на самовнушении и мысленном контакте с образом, построенном собственным воображением. Между всеми перечисленными явлениями существует какая-то генетическая связь, а также чрезвычайное сходство. Надо сказать, что подобные приемы существуют в дзен-буддизме и в некоторых мусульманских дервишских орденах. Надо сказать, что визуальное представление духовного мира является не только вульгаризацией высшего метафизического бытия, но представление и фантазия также тесно связаны с человеческими страстями, поэтому в сферу религии врываются душевные страсти и образуют ложные духовные переживания, то есть суррогат религии. Здесь одна из причин, почему для нас неприемлемы экуменические учения о спасительности всех христианских конфессий, в частности взгляд, что Православие и католицизм только внешне отличаются друг от друга.

Мы также считаем гибельным для человека призыв теософии: изучать опыт всех религий, особенно шиваитских сект, адвайта – йоги и других, чтобы посредством их “углублять” христианство.

Мы привели ряд примеров, чтобы помочь увидеть симптомы одной болезни от древнего языческого диониссийства до современных визионеров. Я много лет тому назад беседовал с человеком, который увлекался теософией и штайнеризмом и, в то же время, считал себя православным. Он говорил, что занимается Иисусовой молитвой, пользуясь одновременно учением по “Добротолюбию” и дыханием йогов. Я ответил, что это невозможно уже потому, что дыхание йогов предполагает глубокий вдох и выдох, а также выраженное движение диафрагмы, которое будет привлекать внимание к брюшной области, от чего предостерегали Святые Отцы. Кроме того, йога рекомендует во время медитации сосредотачивать внимание на солнечном сплетении. Я предупредил его, что такие эксперименты могут кончиться расстройством нервной системы. Затем я решил попробовать сам на себе, что происходит во время такой “эклектической” молитвы, и увидел следующее: глубокое дыхание стало заглушать молитву, и затем я почувствовал, что молитва ушла не только из души, но и из сознания, образно говоря, как будто захлопнулось сердце, и молитва оказалась изгнанной. Я встретился с этим человеком еще раз и попробовал убедить его, что Иисусова молитва это присутствие Иисуса через благодать, и она не может быть вынесена из Православной Церкви и действовать, как какой-то талисман. Диавол, явившийся преподобному Пахомию, говорил: “Я Христос”; в неправильной молитве диавол может похитить чужое имя. Я также сказал, что содержание рождает форму, в данном случае – метод, что для Иисусовой молитвы надо быть православным, а не теософом; сама Иисусова молитва – Предание Православной Церкви, а не теософии, что необходимо руководствоваться советами Святых Отцов, а не экспериментировать над собой; если он штайнерист, то будет призывать лже Иисуса солнечный эон, а на самом деле Люцифера. На это антропософ ответил снисходительной улыбкой, с какой житель столицы смотрит на провинциала.

Я слышал, что профессор Бутейко верит в Бога. Одна из его учениц, по специальности врач, говорила, что он даже советует во время упражнения по волевому удерживанию дыхания произносить Иисусову молитву, ссылаясь на то, что такие указания содержатся у некоторых из отцов. Но это не так. Для упражнений по Бутейко надо максимально расслабиться, между тем как Святые Отцы учат, что во время Иисусовой молитвы нужно определенное напряжение, идущее к сердцу; не только бодрствование души, но и бодрствование тела. Расслабление вводит человека в дремотное состояние, и молитва из внутренней беседы с Богом здесь превращается в отсчет дыхания.

Опасно экспериментировать не только с богословием, но и с мистикой, поэтому мы должны принимать учение о Иисусовой молитве так, как заповедовали нам творить ее аскеты Православной Церкви, на основе благодатного опыта, ставшего частью церковного Предания.

Как перейти от медитации к молитве, если есть опыт медитации, но нет опыта церковной жизни?

Я недостаточно хорошо знаком с реалиями русской жизни, чтобы знать, насколько опыт восточной медитации вошел в практику повседневной жизни, насколько вы серьезно вы говорите о восточных медитациях, насколько серьезно понимаете, что это такое. Конечно же, нужно сказать, что медитация - это другая молитва. Медитация, как и молитва - выражение твоей веры. Поэтому и названия разные.

Есть люди, которые медитируют, а есть те, которые молятся. Христианин на всех этапах своей молитвы отдает себе отчет и понимает, что он перед Кем-то, в то время как в восточных религиях, где бог - существо безличностное, человек предоставлен сам себе и находится наедине с собой. Он как бы познает самого себя для того, чтобы понять свое отношение к абсолюту.

Христианин - это совсем другое. Христианин ищет прежде всего диалога без посредников с абсолютом, с высшей личностью, с Богом. Полагаю, тому, у кого в жизни был опыт медитации, нужно не перейти на другое состояние молитвы, а опуститься на самую землю, начать с самого простого - взять в руки обычный молитвослов и начать читать простые молитвы. Чтобы просто понять, что ты просто грешник и что для твоего спасения нужно милосердие Божье, ты не можешь спасти себя сам.

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Медитация в христианстве: за и против

Читатель Сергей Семенов обратился ко мне вот с таким вопросом: “Добрый вечер! Всегда с интересом читаю Ваши статьи. Хотелось бы узнать Ваше мнение по поводу медитации. Могут ли православные христиане ее практиковать? На этот вопрос меня сподвигла дискуссия между двумя уважаемыми священниками в нашем городе. Вот мнение одного, а вот другого”.

Мнение священника Федора Косолапова

Мнение священника Петра Боева

Мнение священника Дмитрия Нефедьева

Так вот, прежде чем обвинять медитацию непонятно в чем, следует спросить людей, её практикующих, как они её понимают и чего они хотят добиться с её помощью.

Иных вариантов не было. Но мы не будем пока делать далеко идущих выводов. Посмотрим на сам механизм медитации. Попытаемся выделить общие черты разных техник: 1) Человек принимает какую-либо позу и 2) сосредотачивает внимание на каком-либо объекте. Объект может быть как внутри человека (дыхание, сердце, сексуальное напряжение, мысль), так и снаружи (какой-либо предмет, статуя, даже икона).

“Свт. Игнатий замечает, что наиболее полно и ясно художественное делание умной молитвы изложено у блж. Никифора Афонского. Во-первых, блж. Никифор учит о низведении ума в сердце при посредстве дыхания, так как дыхание связано чрез легкое с сердцем, именно сердце, по блж. Никифору есть производитель дыхания, а также орудие жизни и теплоты телесной. У блж. Никифора есть такие слова: «Седши, и собрав твой ум, введи в ноздренный путь, которым дыхание входит в сердце; приведи дыхание в (самое тихое) движение, и понудь ум сойти с вдыхаемым воздухом в сердце. Когда он взойдет туда, то последующее за этим будет исполнено для тебя веселия и радости»”

Чтобы бороться с парительностью ума. То есть, чтобы мысли не блуждали во время молитвы, все мысли нужно подавлять. И вообще смысл умного делания – в подавлении абсолютно всех помыслов и творении молитвы в тишине. Отцы обращают внимание, что ум поначалу томится закрытый в клети сердца, однако, когда сердце согревается молитвой, ум также находит услаждение.

Именно с помощью умной молитвы св. отцы не сходили с ума за годы молчания и затворничества.

Христианская молитва и медитация

В христианской созерцательной традиции важную роль играют молитва и медитация. В ежедневной практике медитации верующие получают возможность укрепиться в верности Христу. Верующий обязан быть верным практике христианской медитации и мантре, которую он повторяет. Медитативные упражнения и повторения молитвенных формул имеют смысл в контексте праведной жизни, о которой мечтают и к которой стремятся все верующие.

Христианская медитация – очень старая техника самосовершенствования

«Международное общество христианской медитации» – духовное сообщество, основанное монахом-бенедиктинцем Джоном Мейном во второй половине прошлого века. Целью сообщества является обучение адептов христианской медитации в рамках восстановления созерцательного измерения христианской веры. Основой общества являются ограниченные группы медитаций. Члены этих групп собираются в домах, приходах, офисах, больницах, тюрьмах, школах, колледжах. Международное Общество вдохновляет людей на ежедневную практику молитвы и медитации, ведь этот опыт способен изменять сердца и преображать мир.

Что такое христианская медитация?

Чтобы понять, что такое христианская медитация, необходимо понять, что есть созерцание. В древности созерцание являлось целью полноценной жизни. Однако оно было доступно лишь посвященным, ибо находившиеся на вершине социальной лестницы, имели время и реальную возможность для созерцания.

Иисус Христос показал ценность созерцательного измерения жизни, облеченной плотью, в истории о Марфе и Марии. Если вы хотите достичь гармонии разных аспектов христианства, вам придется проникнуть более глубоко в пространство христианской жизни, чего не сделать без христианских молитв и медитации. В раннем христианстве созерцательная практика была одной из главных сфер духовной жизни. Позже христианская медитация стала связываться с монастырской жизнью в безбрачии, тогда как Иисус призывал верующих стать совершенными в любви и сострадании. Призывал оставить свое неистинное «я», отринуть любые беспокойства и проблемы земного бытия, и, непрестанно молясь, обратиться к созерцанию.

Оценка 5 проголосовавших: 2

«Международное общество христианской медитации» (WCCM) – это всемирное духовное сообщество, основанное монахом-бенедиктинцем Джоном Мейном в середине 70-ых годов XX века и официально зарегистрированное в 1991 году. Его цель – обучение христианской медитации в рамках осуществления великого дела восстановления созерцательного измерения христианской веры в жизни Церкви.

Руководит обществом ученик Джона Мейна, отец Лоренс Фримен (ОСБ). Международный центр христианской медитации находится в Лондоне, существует также множество локальных центров по всему миру.

Общество представляет собой «монастырь за стенами», большую семью, состоящую из национальных общин более чем в сотне стран. Основа Общества – локальные группы медитации, которые собираются в домах, приходах, офисах, больницах, тюрьмах, школах и колледжах – почти везде, где живут люди. Международное Общество носит экуменический характер и служит вселенскому «католическому» единству в диалоге, как с христианскими церквами, так и с представителями других религий. Мы вдохновляем людей на ежедневную практику медитации, и пытаемся оказать им помощь на этом пути, зная, что сила этого опыта может изменить сердца и преобразить мир.

Что такое медитация?

Чтобы лучше понять, что такое медитация, нам нужно понять значение термина «созерцание». В древней мудрости созерцание было целью жизни, полноценной жизни. Но оно было доступно лишь посвящённым. Лишь образованные люди, находившиеся на вершине социальной лестницы, имели время и возможность для созерцания. Иисус раскрыл преимущества созерцательного измерения жизни в истории о Марфе и Марии. Мы нуждаемся в более глубоком измерении Евангелия и христианской жизни, если хотим достичь гармонии различных аспектов христианства. В раннем христианстве созерцательная практика была важным аспектом духовной жизни. Впоследствии она стала ассоциироваться лишь с отшельнической, монастырской жизнью в безбрачии, и часто воспринималась с подозрением. Иисус же призывал всех стать совершенными в любви и сострадании, как Отец, оставив своё «я» и отбросив материальные проблемы и беспокойства, а затем обратиться к созерцанию, приняв Его иго и «непрестанно молясь». Созерцание – это важнейший элемент человеческой жизни, общий для всех людей. Марфа и Мария – сёстры, два дополняющих друг друга измерения личности, а не просто два персонифицированных образа. Без спокойствия Марии, сидящей у ног Учителя и слушающей Его, мы становимся как Марфа: раздражительными, недовольными, рассеянными. В конце концов, даже наш труд теряет свою продуктивность. На самом деле и Мария, и Марфа трудятся: одна внешне, а другая внутренне. Созерцание – часть нашей работы, помогающая нам делать другую её часть лучше. Мария и Марфа – это две комнаты в нашем сердце. Они не просто дополняют друг друга, они нуждаются друг в друге для реализации полноты жизни.

Отец Джон Мейн обнаружил в учении первых христианских монахов IV века простой, практичный и универсальный подход к медитации. Сегодня его могут использовать люди любого возраста и рода занятий. Этим простым способом, он открыл дверь возрождению созерцательного измерения жизни христиан всех традиций: восточной и западной, католической и реформированной. Также он ещё шире открыл окна для встречи между созерцательными религиями Азии и христианством. Исходя из этой перспективы, мы начинаем видеть, как всеобщее духовное сознание может развиваться для помощи нам в борьбе за мир, справедливость, сочувствие угнетённым, любви к окружающей среде, оздоровлению наших социальных институтов и экономики.

Как медитировать?

Медитация так же естественна для духа, как дыхание для тела. Эта древняя духовная практика, глубоко укоренённая в христианской традиции, представляет собой простой путь к миру с самим собой и к единству с Духом Христа. Мы не говорим, что медитация – это «единственный способ» молитвы или единственный путь к мудрости. Но медитация – тишина, спокойствие и простота – ведёт к опыту открывающейся целостности, вере и святости. Святость – это сочетание мудрости и сострадания в повседневной жизни. Мы предлагаем простую практику медитации, разработанную отцом Джоном Мейном:

• – Найдите тихое место.
• – Примите удобную позу, держите спину прямо.
• – Прикройте глаза.
• – Сидите спокойно, насколько это возможно.
• – Дышите глубоко, будучи одновременно расслабленными и бодрствуя одновременно.
• – Начните медленно про себя повторять Вашу мантру или молитвенную формулу. Прислушивайтесь к словам, повторяя их.
• – Продолжайте повторять мантру спокойно и с верой, в течение всего времени медитации.
• – Возвращайтесь к повторению, если оно прервалось.
• – Повторяйте одну и ту же мантру в течение всей медитации день за днём.

Не следует оценивать качество своей медитации. Плоды появятся сами собой в Вашем сердце, в Вашей жизни и в Ваших отношениях. Не поддавайтесь расстройству и разочарованию, если Вы не можете сосредоточиться. Именно для этого мы и медитируем – мы учимся преодолевать рассеянность. Нет необходимости подавлять или насильно прогонять мысли и образы. Пусть они приходят и уходят, а Вы сосредотачивайтесь на мантре – молитвенной формуле или священном слове.

Мы рекомендуем мантру «маранафа», древнюю христианскую молитву на арамейском языке, на котором разговаривал Иисус. Она переводится как «гряди Господь». Повторяйте это слово как четыре равных по продолжительности слога: ма-ра-на-фа. Вслушивайтесь в это слово, и оно откроет Вам своё значение, но не думайте о его значении. Мысли будет приходить и уходить, но не пытайтесь подавлять их или сопротивляться им. Просто позвольте им свободно перемещаться. Когда Вы чувствуете, что Ваше сознание рассеивается, и мысли и впечатления снова привлекли Ваше внимание, просто с верой и любовью вернитесь к мантре. Медитируйте дважды в день (в идеале рано утром и рано вечером). Оптимальная продолжительность медитации – 30 минут, но можно начать с 20, и постепенно довести до 25 минут или до полу часа. Будьте терпеливы и просты.

Если Вы решили начать заниматься медитацией, то хотелось бы дать несколько советов. Прежде всего, не оценивайте уровень своего прогресса. Ощущение неудачи или успеха может стать самым большим раздражителем. Не ищите никаких особых «ощущений» в медитации – Вы не должны ожидать, что случится что-то особенное. Ощущения могут показаться странными на первый взгляд, поскольку опыт молчания не знаком большинству из нас, и сильно отличается от того, что мы обычно подразумеваем под молитвой. Мы также не привыкли быть простыми. Молчание, спокойствие и простота, тем не менее, являются высшей целью. В одной из своих притч, Иисус сравнил Царство с семенем, посаженным кем-то в землю. Человек живёт обычной жизнью, а семя молча растёт в земле так, «что об этом никто не знает». То же самое происходит с нами, когда слово укореняется в наших сердцах. И как в притче, придёт время, и оно даст о себе знать. Не всегда это будет заметно в медитации, но Вы обязательно ощутите это в жизни. Вы начнёте пожинать плоды Духа, Вы обнаружите, что возрастаете в любви. Если Вы когда-либо приостановите Ваши занятия – на день, на месяц или на год – просто вернитесь к ним снова в надежде на щедрость Духа, пребывающего среди всех нас.

Архиепископ Кентерберийский о Джоне Мейне и христианской медитации

«Одно из основных наставлений, которое я почерпнул от Джона Мейна и из христианской созерцательной традиции – это то, что он помог мне восстановить важность особого вида стабильности и верности в ежедневной практике медитации. Необходимо быть верным практике и мантре, которую мы повторяем. Это напрямую связано с тем, что говорили о стабильности отцы-пустынники. Вся практика повторения мантры и занятия медитацией, повторения молитвенной формулы, имеет смысл в контексте жизни, о которой говорили отцы-пустынники. Это жизнь, в которой мы постоянно пытаемся сложить вместе наши заботы и самобичевание, наши обязанности». (Rowan Williams, «Silence and Honey Cakes»).

Восточное христианство (Православие), развиваясь своим путем, создало собственную, еще более мощную и значительную традицию медитации .

Когда с этой традицией, практиковавшейся афонскими монахами, в первой половине XIV века впервые столкнулся представитель Западного христианства ученый богослов Варлаам Калабрийский, он поначалу испытал, что называется, "культурный шок".

"Они [монахи] посвятили меня в свои чудовищные и абсурдные верования, описывать которые унизительно для человека, обладающего хоть каким-то интеллектом или хоть малой каплей здравого смысла, - верования, являющиеся следствием ошибочных убеждений и пылкого воображения. Они сообщили мне об удивительном разлучении и воссоединении разума и души, о связи души с демоном, о различии между красным и белым светом, о разумных входах и выходах, производимых ноздрями при дыхании, о заслонах вокруг пупа и, наконец, о видении душой нашего Господа, каковое видение осязаемым образом и во полной сердечной уверенности происходит внутри пупа".

Блестящий интеллектуал и последователь учения Фомы Аквинского, Варлаам посчитал, что методы, применяемые "невежественными монахами", которых он язвительно окрестил "омфалопсихами", т.е. "пyподyшниками" (от греч. "омфалос" - пуп), нельзя использовать с целью приближения к Богу.

У него сложилось убеждение, что молитвенное соединение с Богом достигается в этой технике чуть ли не механически через особое "свернутое" положение тела, сдерживание дыхания, сосредоточение взгляда на самом себе и бесконечное повторение Иисусовой молитвы.

На самом деле то, что Варлаам увидел на Святой горе, было самой что ни на есть мистической медитативной техникой, которую современные исследователи всерьез называют "православной йогой".

Этой технике положили начало монахи-отшельники III - IV веков, называемые по-гречески исихастами (уединенниками) за то, что пышным публичным богослужениям они предпочитали молитву в уединении, наедине с Богом - внутреннюю молитву, совершаемую "в уме" - "умную молитву", которую произносит не один язык - грешный член тела, а как бы всё человеческое существо.

"Приступающие ко Господу - поучал Макарий Египетский, - должны совершать молитвы в безмолвии и мире и в великом благодушии, и внимать Господу не с воплями непристойными и смешанными, но с томлением сердца и трезвенными помыслами".

Вокруг этой идеи - сообщаться с Богом в молчании - выросла целая система приёмов и способов, передаваемая первоначально изустно, а позже зафиксированная в письменных источниках. Теперь термин "исихазм" стали употреблять уже в специальном смысле - для обозначения сложившейся практики "умного делания".

Безмолвная молитва, общение с Богом в тишине, как бы внутри своего существа - это ведь и есть не что иное, как медитация, именно в том ее смысле, в каком ее понимали йоги и буддисты. Знакомство с этой практикой обнаруживают в своих трудах уже раннехристианские подвижники IV века Евагpий Понтийский и Макаpий Египетский. В VI-VII вв. основы исихазма в своих трудах излагал преп. Иоанн Лествичник, Синайский игумен, один из наиболее прославленных наставников православной аскетики. В своей "Лествице" он рекомендует священное безмолвие тела и души. В XI в. достаточно развитую технику исихазма описал Симеон, монах Ксерокерского монастыря в Константинополе.

Так, на почве восточнохристианской традиции возникла хорошо разработанная система аскетической монашеской практики, - "исихазм".

Эта практика в течение почти тысячи лет культивировалась за неприступными стенами горных монастырей, оставаясь практически неизвестной за их пределами. Может быть, эта практика и до сих пор была бы покрыта тайной, если бы в XIV веке она не была описана св. Григорием Паламой.

Безмолвие, тишина, молчание - необходимые условия познания Бога, общения с Богом. Восточная христианская церковь полагала, что даже богословие должно быть безмолвным, "апофатическим". Указание на необходимость внутренней тишины для восприятия голоса Бога можно обнаружить в Библии: "Остановитесь и познайте, что Я - Бог" (Пс. 45:11). В греческом тексте слову "остановитесь" соответствует глагол со значением внутренней тишины.

Путь созерцательного направления в исихазме предполагает прохождение трёх последовательных этапов или ступеней: катарсис (очищение), фотисмос (просветление) и телейосис (целеобретение).

Первая ступень характеризуется очищением души от всего мирского через полное мироотречение. Вторая предполагает просвещение души божественным светом. Третья ступень знаменует обретение мистического совершенства, единение с Богом, обожение.

Во всех мистических системах началу собственно мистической практики предшествует подготовительный период. Исихазм не составляет исключения из этого общего правила.

На стадии "начального предуготовления" начинающий исихаст должен отвлечься от всяких суетных дел и мыслей. Ему надлежит как бы умереть для мира и оставить все дела мира, даже дела благотворительные. Никакая внешняя вещь не должна притягивать его помыслы или привлекать внимание. Но не только внешние, иногда и внутренние чувства беспокоят и тревожат нас, не дают сосредоточиться. Примером тому могут служить муки и угрызения совести, воспоминания о каком-то дурном поступке, совершенном нами. Поэтому исихастские учителя советуют иметь чистую совесть, чтобы никакие внутренние чувства не отвлекали от аскетической практики.

Вот что говорится об этом во фрагменте текста, приписываемого св. Симеону Новому Богослову:

"Три вещи надлежит тебе соблюсти прежде всего другого: беспопечение о всем, даже благословном, а не только не благословном и суетном, или иначе умертвив всему, совесть чистую во всем, так, чтобы она ни в чем не обличала тебя, и совершенное беспристрастие, чтоб помысл твой не клонился ни к какой вещи". Далее автор цитируемого текста дает рекомендации по выбору места и принятию специальной позы для осуществления исихастских упражнений:

"Потом сядь в каком-либо особенном месте уединенно, затвори двери, склонись к груди головою своею и таким образом стой вниманием внутри себя самого…".

Вспомним, что третья ступень индийской йоги, асана, также предполагает освоение специальных поз для занятия мистической практикой, а в Бхагавадгите приводится рекомендация, весьма схожая с рекомендацией Симеона:

"Для занятия йогой необходимо удалиться в уединённое место, постелить на землю траву куша, накрыть ее шкурой оленя и мягкой тканью <…> Йог должен занять устойчивое положение и погрузиться в йогу…" (Бх. 6:10-12).

Выполнив предписания, касающиеся предварительной подготовки, исихаст может приступить к собственно мистической практике.

Особенностями психофизической практики исихазма являются следующие оригинальные черты, отличающие его от других видов мистических практик (хотя и имеющих в них известные параллели):
- "низведение" ума в сердце;
- непpестанная "yмная молитва", то есть постоянное сосpедоточенное и осознанное повтоpение Иисyсовой молитвы ("Господи, Иисyсе Хpисте, помилyй мя");
- активное использование методов психосоматической pегyляции (задеpжки дыхания, специфические позы, визyализация, сосpедоточение на опpеделенных yчастках тела);
- созеpцание световых феноменов (фотизмов) как нетваpного Фавоpского света (согласно Паламе - нетваpных божественных энеpгий).

Важной частью первого этапа практики является покаяние. Оно понимается в исихазме не в привычном смысле раскаяния человека за собственные грехи или за "первородный грех" Адама и Евы, хотя частично подразумевает и это. В исихазме покаяние приобретает иной, мистический смысл. По-гречески покаяние выражается термином "метанойа", значение которого гораздо шире, чем просто раскаяние. Этот термин подразумевает изменения в понимании собственного Я, жизненной цели; выработку нового взгляда на мир, выход за пределы привычной системы ценностей. В рамках паламитского учения предполагается, что в процессе "покаяния" (метанойи) осуществляется "совпадение" едино-двойственного ума в нём самом. Этот процесс выражается в том, что локализованный в голове "ум" возводится и хранится в "сердце".

Симеон описывает процесс "низведения ума в сердце" в следующих выражениях:

"...стой вниманием внутри себя самого (не в голове, а в сердце), возвращая туда и ум свой и чувственные очи свои и приудерживая несколько дыхание свое. Там имея ум свой, старайся всячески обрести его, где сердце, чтобы, обретши его, там уже всецело пребывал ум твой. Вначале найдешь ты там внутри тьму некую, и жесткость, но после, если будешь продолжать это дело внимания непрестанно день и ночь, обретешь некую непрестанную радость. Ум, подвизаясь в сем, улучит место сердца, и тогда тотчас увидит там внутри такие вещи, каких никогда не видывал и не знал".

Чтобы понять смысл этой процедуры, нужно представлять себе, что они понимали исихасты под терминами "ум" и "сердце". Их понятие ума примерно соответствовало нашим сегодняшним воззрениям. "Умом называется и деятельность ума, состоящая в мыслях и разумениях; ум есть и производящая сие сила" - говорит Григорий Палама. Иными словами, ум есть функция (сила) души, проявляющаяся в "мыслях и разумениях".

В отношении же сердца средневековые понятия существенно расходятся с нынешними. Исхасты называли сердцем не тот мышечный орган, который гонит кровь по нашим сосудам, а средоточие души или собственно душу.

В обычном состоянии сердце есть центр, управляющий человеком, его мыслями, поступками и словами. Само по себе оно несовершенно, и потому иной раз вводит нас в заблуждение и принуждает совершать вещи, за которые потом приходится раскаиваться. Человек, стремящийся к приобретению божественной природы (к тейозису) должен установить контроль над своей душой, очистить её, чтобы она приблизилась к совершенству Бога. Но напрямую контролировать душу мы не можем, поскольку воля есть тоже функция души. Зато мы можем, установив контроль над "умом", через него оказывать влияние и на душу, способствуя её очищению: "В упражняющихся в молитве действо ума состоит в помышлениях (в богомыслии) и очищается удобно; порождающая то душа не очистится, если вместе не очищаются и все другие силы ея". В этом и заключается смысл "низведения ума в сердце".

Внешне этот процесс выражается в принятии подвижником такого положения тела, при котором голова (место локализации "ума") совмещается с серединой груди (областью сердца). Это объясняет то "свернутое" положение тела, которому так удивлялся Варлаам.

Здесь же кроется объяснение осмеянному им "пуподушию". Действительно, если наклонить голову к груди, глаза оказываются устремленными на пуп. По-видимому, передавая свой опыт, некоторые аскеты описывали его как "созерцание пупа", и не исключено, что этому придавалось какое-то теоретическое обоснование. Возможно, некоторые простодушные монахи вследствие этого и представляли душу пребывающей в пупе. Подобного рода "техническим приемам" посвящено лишь несколько строк в писаниях Никифора Исповедника, св. Григория Синаита и других исихастских учителей, и можно только догадываться, насколько применялись эти приемы в той практике молитвенного поведения, которая обязательно существовала у средневекового восточного монашества. Григорий Палама предпочитает вообще уделять мало внимания "технике", признавая за ней лишь вспомогательное значение.

Современные исследователи видят смысл "низведения ума в сердце" в том, чтобы изменить уровень физиологического самоотнесения сознания, то есть перенести центр своего самоотождествления из головы (которую мы обычно рассматриваем как место локализации "ума") в то "сердце", о котором говорилось выше. Иными словами, должна быть достигнута целостность сознания, т.е. такой уровень сознания, при котором оно не воспринималось бы только как продукт головного мозга, но было бы соотнесено со всем человеческим существом в целом. Целью приема "низведения ума в сердце" является, таким образом, преодоление двойственности ума и практическое приведение его к единству. Только после этого исихаст приступает к творению Иисусовой молитвы, к "yмной" (осознанной) молитве, "yмномy деланию".

"Умная молитва" занимает важнейшее место в практическом инструментарии исихаста. Достаточно сказать, что исторически весь исихазм вышел из практики "умной молитвы".

Феофан Затворник даёт такое пояснение: "Умная молитва есть, когда кто, утвердившись вниманием в сердце, оттуда возносит к Богу молитву. Умное же делание есть, когда кто, стоя вниманием в сердце с памятью о Господе, отрывает всякую другую мысль, покушающуюся проникнуть в сердце".

"Учись умной молитве сердечной, - наставляет св. Григорий Палама, - ибо Иисусова молитва есть светильник стезям нашим и путеводная звезда к Небу, как учат святые отцы. <…> Одна внешняя молитва недостаточна: Бог внемлет уму, а потому те монахи, которые не соединяют внешнюю молитву с внутренней,- не монахи, а черные головешки. Тот монах не имеет печати Христовой, который не знает делание Иисусовой молитвы. Книга не научит молитве; надо иметь крепкое занятие в ней".

Процесс совершенствования в молитвенной технике в исихазме был описан А.Ф. Лосевым, который различал следующие уровни восхождения: словесная молитва, грудная молитва, умная молитва и сердечная молитва. Лосев объясняет, что сначала имя Божие открывается в слове, затем гортань, грудь и сердце постепенно вовлекаются в молитву. Затем, "когда же и сердце начинает биться в ритме молитвы, человек достигает некоего умного экстаза, когда весь человек участвует в молитве каждым ударом своего сердца, каждым вздохом. Все это предполагает тонко разработанную систему дыхания во время молитвы, поскольку первым достижением в практике молитвы является соединение ее с дыханием, к чему впоследствии прибавляется и связь ее с сердечным ритмом".

Ещё одной особенностью "умной молитвы" является её непрестанное повторение. Соотнесенное с ритмом дыхания (вдохом и выдохом), многократное повторение молитвенной формулы позволяло исихастам достичь схождения ума в сердце.

Важным открытием православного исихазма является понятие, обозначаемое как "трезвение".

Попробуйте многократно произнести какое-нибудь слово или выражение. Через какое-то время вы поймаете себя на том, что делаете это чисто механически, бездумно, в то время, как в голову приходят какие-то посторонние мысли. При этом смысл произносимого слова совершенно теряется, размывается. Этот несложный эксперимент показывает, скольких трудов и многочисленных упражнений стоит исихасту достижение сосредоточения на произносимой формуле.

"Чтобы при делании умной молитвы не впасть в прелесть, - предостерегает преподобный Нил Сорский, - не допускай в себя никаких представлений, никаких образов и видений, ибо парения, сильные мечтания и движения не перестают быть и тогда, когда ум стоит в сердце и совершает молитву, и никто не в состоянии владычествовать над ними, кроме достигших благодатью Святого Духа совершенства и кроме стяжавших Иисусом Христом непоколебимость ума".

Как этого добиться? С этой целью исихасты использовали приём, называемый "трезвением". Он заключался в том, чтобы, творя умную молитву, непрестанно осознавать её смысл; упоминая имя Божие, непрестанно помышлять о Боге. Сознание при этом должно не отключаться, но бодрствовать, осмысливая совершаемые действия. Феофан Затворник писал об этом:

"Весь труд теперь должен быть обращен на то, чтобы непрестанно помышлять о Боге, или чувствовать себя в присутствии Божием: "Взыщите Господа и силы Его, ищите непрестанно лица Его" (1 Пар. 16, 11). Вот где стоит трезвение и умная молитва. Бог везде есть; делай, чтобы и мысль твоя всюду была с Богом".

"Не забывайте, что не должно ограничиваться одним механическим повторением слов молитвы Иисусовой. Это ни к чему не приведет, кроме механического навыка повторять молитву языком, даже не думая о том. И это, конечно, не худо. Но составляет самую дальнюю внешнюю окраину этого дела. Суть дела - сознательное стояние в присутствии Господа со страхом, верой и любовью".

В поучительном сказании об Авве Филимоне дается такой совет:

"Трезвись в сердце твоем и в уме твоем трезвенно со страхом и трепетом говори: Господи Иисусе Христе, помилуй мя! <…> Принимаешь ли ты пищу и питие, в беседе ли находишься, вне кельи или в пути, не забывай трезвенной мыслью и внимательным умом приносить эту молитву".

Лучше всего смысл "трезвения" передает следующая короткая формула:

"Так как ум без действия не стоит, то, будучи обращаем к Богу, о Боге и думает".

По-видимому, "трезвение" было оригинальным приемом православной мистики: в психотехниках , возникших в других религиозных традициях, такой прием неизвестен.

Завершение второго этапа мистической практики исихазма, именуемой "фотисмос" ("просветление") знаменуется "видением" в процессе умного делания ослепительного белого света, который почитается православными мистиками за Фаворский свет, - тот самый, что осиял Иисуса Христа во время его "преображения" на горе Фавор.

Григорий Палама рассматривал этот свет в своем богословии как нетварную (т.е. несотворенную) божественную энергию, "через посредство которой достигается соединение с Богом (непосредственное соединение тварной души и непостижимой сущности Творца считается невозможным) и обожение (тейосис) самой человеческой природы, в том числе и телесной. Поэтому созерцание света в значительной степени считается центральным моментом "yмного делания" (медитации) исихастов.

В.В. Печорин. О сущности медитации // Психология. Пермь, 2011, №22, с. 20-32

Медведев Михаил Юрьевич, старший миссионер Пермской епархии, редактор газеты «Православная Пермь».
Калашникова Татьяна Павловна, кандидат медицинских наук, преподаватель Пермской медицинской академии.

Предисловие

Написание предлагаемой читателю статьи вызвано насущной необходимостью. В наши дни в обществе наблюдается не только пробуждение интереса к духовной жизни, изучению различных духовных учений, но и предпринимаются активные попытки использования духовного опыта человечества в различных науках, в том числе медицине, педагогике, психологии.
Необходимо подчеркнуть, что в данном случае врач, педагог или психолог входит в особую область – духовную реальность, где существуют духовные непреложные законы. Именно в духовной области, как ни в какой другой должны соблюдаться принципы разумной осторожности, принцип «не навреди».
В потоке объявлений, предлагаемых современному человеку, звучат призывы к личному росту, самопознанию, улучшению здоровья, к обретению счастья и спокойствия, улучшению качества жизни. Большинство современных семинаров, психологических тренингов и т. п., к сожалению, базируется на учениях неоиндуистского толка. При этом совершенно необоснованно утверждается, что предлагаемые практики не имеют отношения ни к религии, ни к философии. Характерно также утверждение, что большинство из них имеют положительные отзывы научных учреждений. Так, например, утверждается, что Трансцендентальная Медитация (ТМ) Махариши за последние 25 лет, якобы, прошла апробацию в более 500 научных исследованиях, в 215 университетах и научно-исследовательских институтах мира.
Мы должны с уверенностью сказать, что за восточными духовными практиками стоит определенное религиозное мировоззрение. По словам французского философа Габриэля Марселя, ошибка в религиозной области может привести к гибели тысяч душ. Поэтому так важно, чтобы свой религиозный выбор человек делал осознанно и свободно.
Действительно ли медитация способна укрепить психическое здоровье и разрешить внутренние проблемы и конфликты? Так ли она безопасна? Что вообще за ней стоит? Ответить на эти вопросы и дать оценку современным духовным практикам с позиций двухтысячелетнего опыта Православной Церкви и современной науки пытаются авторы статьи. Работа адресована широкому кругу читателей, интересующихся духовными проблемами; в том числе педагогам, психологам, врачам.

А. С. Старицын, доктор медицинских наук, профессор

О восточной медитации
в свете Православной веры и современной науки

Начиная разговор о той или иной духовной практике, очень важно учитывать, что она является составной частью определенного религиозного мировоззрения. Во всяком же религиозном мировоззрении вероучение, нравственность и духовная практика глубоко взаимосвязаны и оказывают значительное влияние друг на друга. Поэтому, выбирая ту или иную практику, человек делает важный мировоззренческий выбор. Этот выбор может не только в значительной степени повлиять на весь уклад его жизни, изменить ее смысл и цель, но самое главное – он определит вечную участь его бессмертной души.
Утверждение, что какую-то духовную практику можно использовать в чисто прикладных целях, вне связи с общим мировоззрением, не выдерживает серьезной критики, опровергается самой жизнью и может приводить к человеческим трагедиям. Подобный поверхностный, легкомысленный подход к использованию духовных практик наблюдается сегодня в некоторых направлениях современной педагогики, медицины и психологии.
Так, например, тенденция современной психологии проникать в так называемую подсознательную сферу, извлекать из нее нечто с целью способствовать разрешению внутренних конфликтов человека, нередко даже не психологических, а нравственных, рождает множество новых психотерапевтических методик. На сегодняшний день появилось новое направление – интегративная медицина . Одной из ее целей является объединение традиций европейской медицины с восточными практиками. В рамках этого направления как один из видов психотерапии рассматривается медитация . Появился и такой термин, как «молитвотерапия».
Неразличение, смешивание понятий молитвы (в частности, православной молитвы) и медитации (в понимании индотибетской традиции) происходит из порочного современного представления, характерного для активно развивающегося мировоззрения «New Age», что Бог един, пути Его достижения различны и не имеют значения.
Хотя и в молитве, и в медитации присутствует некоторое внешнее сходство, между ними существует сугубая разница. Попытаемся с позиций святоотеческого учения рассмотреть эту проблему.
Согласно повествованию Библии, после грехопадения «сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные, и одел их» (). Под «кожаными ризами», по учению Церкви, в самом общем смысле понимается смертность , которую падший человек воспринял как свою вторую природу. Такое изменение природы было праведным возмездием за грех. Но в этом действии Божием проявляется не только правосудие, но и любовь, попечение Божие о наших падших прароделях.
Позволяя существовать смерти телесной, Бог обращает ее против тления, приводящего к смерти души, и устанавливает предел для греха и тления. Смерть, ограничивая время земной жизни, подвигает падшего человека к покаянию через рассуждение о смысле смерти, а значит и жизни. Важно отметить, что облечение человека в грубую плоть лишило его возможности общаться с духовным миром. И это имело положительный смысл. После грехопадения наклонность ко злу пронизала все естество человека, и он мог общаться отныне только с падшими духами, но не с Ангельским миром, и тем более с Богом. Грубая плоть, как завеса, скрывает его от непосредственного влияния духов злобы. Иначе бы демоны, всецело и всегда устремленные ко злу, развратили бы человеков окончательно, и покаяние и восстание из падения были бы для нас невозможны, что отмечает преп. Кассиан Римлянин.
пишет, что тело приносит душе служение весьма сходное с тем, которое исполняют пелены для новорожденного тела. Обернутое пеленами тело младенца получает правильность, без пелен члены его, по мягкости своей, могли бы приобрести уродливые формы; так и душа, облеченная в тело, закрытая и отделенная им от мира духов, постепенно образует себя изучением Закона Божия… и стяживает способность к «различению добра и зла» (). Тогда даруется ей духовное видение духов, и если то окажется сообразным с целями руководствующего ею Бога – то и чувственное, так как обман и обольщение для нее уже гораздо менее опасны, а опытность и знание полезны. При разлучении души от тела видимою смертию, мы снова вступаем в разряд и общество духов. Для благополучного вступления в мир духов необходимо благовременное образование себя Законом Божиим, именно для этого преобразования и предоставлено нам некоторое время – земная жизнь.
Таким образом, целью земной жизни не является необходимость познания невидимого мира; назначение ее – приуготовление к встрече с этим миром, которая во всей полноте возможна лишь после смерти, и самовольный контакт и общение с ним в нашем состоянии опасны и вредны для нашей души.
По учению святых отцов, наши ум и сердце являются своеобразными органами восприятия мыслей и чувств (помыслов и ощущений духовных и душевных, в терминологии святых отцов). При этом мысли и переживания представляются автономными образованиями, которые способны оказывать воздействие на наш ум и сердце, входить в них.
Ум наш имеет способность мышления и воображения. Враг, основываясь на первой способности, старается сообщить нам греховные помыслы, а основываясь на второй, старается запечатлеть в уме соблазнительные изображения.
Отцы Церкви в своих аскетических подвигах выработали целую систему духовного трезвения . Задача подвижника – с величайшим вниманием относиться к каждому помыслу; образу; желанию; сличать их с нравственными законами и жестко отбрасывать призыв к совершению греха, к воспламенению страсти (порочному состоянию души). На духовном пути, в процессе борьбы, со страстями, подвижники приобретают особый дар видения – различение источника возникшего помысла или желания: естественно-природный, из демонического мира либо же по произволению Божию.
Способность оценивать и правильно истолковывать помыслы, переживания, ощущения – это результат осенения человека Божественной благодатью. Никакие наши собственные усилия не являются средством «гарантированного» избавления от духовной слепоты. Обретение духовного видения происходит не по произволу человека, но от прикосновения к духу нашему Духа Божия, следовательно, по воле Святого Духа, – пишет свт. . Качество ума – правильно различать помыслы афонский старец Силуан справедливо называл мудростью .
И условием обретения дара различения духов является внутренняя чистота, достигаемая покаянием и смирением. Без покаяния нет очищения от греха, а «В лукавую душу не войдет премудрость, и не будет обитать в теле, порабощенном греху. Ибо святый Дух премудрости удалится от лукавства, и уклонится от неразумных умствований и устыдится приближающейся неправды» (Прем. Сол. 1, 4-5).
У свт. Игнатия читаем: «…обильное сознание и ощущение своей греховности, даруемое Божественной благодатью, предшествует всем прочим благодатным дарам. Оно подготовляет душу к принятию этих даров. Душа не способна принять их, если предварительно не придет в состояние блаженной нищеты духа».
Осознание человеком своей наклонности ко злу, готовности ко греху и собственной немощи в ведении невидимой брани рождает молитвенное состояние, взывание о помощи к Всевышнему. При содействии благодати Святого Духа происходит истинное очищение и преображение личности; порочная наклонность заменяется добродетелью, а не вытесняется, не загоняется в глубины подсознательного (как трактует это современная психология).
Молитва – не монолог, а беседа, в которой Господь отвечает душе и озаряет ее благодатью Святого Духа. Освещая внутренний мир человека, Бог учит искать прежде всего Его: не материального, временного, но – вечного и подлинно ценного. Человек, беседующий в молитве с Богом, сознает, что Бог – высшее и всемогущее Существо, полное любви, но и праведное, перед Которым надо благоговеть. Нельзя Им манипулировать, как какой-то слепой силой. Он – Отец, Которого надо слушаться. Такой молитвенный опыт содействует нравственному совершенствованию человека и ведет его к высшему благу – Царству Небесному (игумен Александр /Милиант/). Вот образец такой молитвы:
«О Господи, сжалься над нами!
Отрезви мысли наши, кружащиеся в суете. Даруй нам сокрушение и слезы, чтобы ими несколько просветилась слепота сердца нашего и мы могли узреть путь, которым шли вслед Тебе отцы наши».
Духовные практики – оккультно-теософские, неоиндуистские, претендующие сегодня на роль чего-то нового, в самом деле являются, с точки зрения христианства, составной частью старого языческого миросозерцания. Для этого имеющего значительную историческую традицию миросозерцания характерно качественное отождествление Творца и твари, Бога-Создателя и созданных Им форм бытия, отрицание мира падших духов, греховной поврежденности человеческой природы. Сознание язычествующее, не отличающее Создателя от Его твари, ищущее «высоких состояний», слепо погружается в область таинственного. О подобном явлении как лжемистическом говорит святитель : «Они искали дела доброго, но не надлежащим путем, и надеялись собственными усилиями овладеть тем, что должно ожидать только по милости Божией, как Его дар» .
Для подобного религиозного сознания характерно также неразличение действия сил физических, психических, духовных и бездумное зачисление всего таинственного в мир якобы божественный. Формированию этого подхода способствовали отсутствие духовной дисциплины и ясных критериев доброкачественности духовного опыта, недисциплинированность мышления, а также скудность научных знаний в то время, когда формировалась языческая традиция. В язычествующей мистике, как древней, так и современной, явления, которые по сути являются сложными психо-физическими, ошибочно зачисляются в область жизни божественной. Соответственно, состояния, которые сопровождаются необычными и непонятными явлениями, принимаются за связь с высшим миром. «Считая погружением в божественный мир те состояния бессознательности, какими сопровождаются явления гипноза, сна, необычные и непонятные явления психофизики, язычники начали считать состояние бессознательности равносильным общению с духовным миром» . Для бессознательного состояния характерно отсутствие волевого контроля и разумного выбора в соответствии со сложившимися ценностями, нет и борьбы мотивов в ситуации морального выбора.
Для достижения «высшего состояния» в язычестве широко практиковались всякие одуряющие средства, опьяняющие и наркотизирующие, а также различные способы приведения себя в состояние неестественного возбуждения. Сегодня для достижения рассматриваемых состояний, помимо известных психофизиологических методов, используются методики, опирающиеся на солидные научные исследования, например, методики С. Грофа. Все эти состояния могут быть объединены общим понятием – состояние «транса», «надтелесное состояние».
Состояние бессознательности при этом подходе ставится выше сознательного, вне его критики, имеющим право диктовать истины высшего порядка. Очень важно, что у сознания здесь нет способа проверки истинности показаний бессознательного, что создает предпосылки для глубочайших ошибок и соблазнов. Прежде всего возникает опасность бесконтрольного влияния на человека со стороны мира падших духов.
По словам святителя , основа нашей личности – свобода и сознание. Лишаясь свободы и сознания, мы лишаемся способности познания истины вообще. В этом случае «мистика вместо способа высшего познания превращается в способ омрачения нашего сознания» .
Вполне ясное предупреждение об опасности выхода за пределы человеческого сознания мы находим в трудах одного из великих православных подвижников преп. : «…разве вошел уже ты в уничиженный ум, и убил змия, который гнездится под самым умом и умерщвляет тебя в так называемых тайниках и хранилищах души» . Побеждается же эта нечистая сила, вошедшая в нас преслушанием, по словам того же подвижника, только с помощью Распятого за нас Господа Иисуса Христа. Нет, совсем не случайно так называемые оккультные науки говорят о пробуждении в человеке некоей таинственной змеиной силы – «кундалини», обладание которой делает-де человека «яко Бог». Не есть ли это повторение и продолжение начавшейся в Эдемском саду истории искушения рода человеческого «некоей» змеиной силой?
Стремление к переживанию особых духовных состояний, доверие своим душевным и телесным ощущениям – опасно и недопустимо, с точки зрения христианского духовного опыта. Откровение, выраженное в Священном Писании, требует исследования духовных состояний, и в этом плане естественно-научное познание может оказаться полезным в определении лжемистических явлений.
В 1 Послании к Коринфянам (12, 2) мы читаем: «Знаете, что, когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас». Так апостол Павел характеризует состояние пассивного водительства, готовность отдаться любому сверхъестественному побуждению без какого-либо исследования. Он определил его как состояние языческое. В противовес такому состоянию христианское учение словами св. апостола Иоанна Богослова наставляет: «Не всякому духу весьте, но испытывайте духов, от Бога ли они… « ().
Временное ощущение духовного покоя, особой духовной радости , которые дают различные, духовные практики, – это проникновение в «космические» духовные области, где глубинные подсознательные стороны человеческой психики, в силу своего поврежденного состояния, могут вступать в контакт лишь с падшими духовными существами. При этом нередко наблюдается следующая духовная закономерность: опыты и переживания обольщаемых сначала добры, или нейтральны. Затем они становятся странными и пугающими и в конце приобретают явно демонический характер. Вот свидетельство эксгуру движения «Новая Эра» Катрин Ледерман (журнал «Вера и жизнь», №3, 1990 г.). Через занятия йогой она пережила озарение , после чего вся жизнь ее была подчинена одной цели – спасению планеты через обновление, сознания людей. Несмотря на собственную «озаренность» и «просветленность», все эти годы она была подвержена глубоким депрессиям. Когда же она попыталась вернуться к прежней жизни, то поняла, что это уже невозможно. От йоги и разных уводящих от реальности медитаций разум ее стал пассивным, она осознала, что им манипулировали, делали ее духовной марионеткой. И эти невидимые силы были не добрыми, а крайне жестокими, как и описывается в Библии.
Для современного психолога этот и подобные примеры последствий, вызванных оккультными экспериментами, есть психическое заболевание, следствие вмешательства в работу подсознания. С православной же точки зрения, в этом случае за видимыми психическими отклонениями стоит скрытая духовная реальность – мир падших духов. Одна из значительных побед этих сил в нашем мире заключается в том, что «лукавым» духам удалось внушить многим людям, что их, духов, нет.
Христиане вполне однозначно определили языческую мистику как общение с бесами, и множество примеров свидетельствует, что она вполне заслуживает этого названия.
Что же стоит за созерцаниями в языческой мистике?
Во-первых, эти созерцания могут составлять просто бессознательное отражение привычных философских понятий. В то же время в них вполне может проявляться действие падших духов, пользующихся беззащитным состоянием созерцателя. Об этом очень важно всегда помнить. Так, в откровениях одного из последних индуистских «святых» Рамакришны говорится о созерцании им в состоянии «самадхи» пантеистической картины мира, неразрывно связанного с божеством и составляющего эманацию божества. Созерцание Гермеса Трисмегиста показывает уже не то, что «видел» Рамакришна, а то, чему учит египетская философия.
Неодинаковые, противоречащие друг другу картины созерцания уже заставляют исследователей критически отнестись к ним. Объяснение этим явлениям мы находим в трудах православных подвижников, чей опыт удивительно точно согласуется между собой на протяжении двухтысячелетней истории Церкви. По мнению , крупного современного богослова, вне истины, хранимой всей Церковью, личный духовный опыт лишается всякой достоверности, всякой объективности, является смесью истинного и ложного, реального и иллюзорного. Опыт христианских подвижников свидетельствует, что истинные созерцания, открывающиеся лишь стяжавшим благодатью полную чистоту, ума, соответствуют догматам христианской веры (о Святой Троице, об ангелах, о бытии мира, о воплощении и подвиге Христа, о Воскресении, о втором пришествии Христовом, о вечных муках и Царстве Небесном).
Приступающий к созерцаниям без света благодати да ведает, что он строит фантазии, а не созерцания имеет, мечтательным духом будучи опутываем, фантазиями и мечтающий, свидетельствует св. .
Из этого опыта также следует, что по мере приближения души к Богу яснее осознается свое собственное несовершенство. Поэтому опыт созерцания божественных совершенств усиливает в подвижнике чувство покаяния, ревность к исполнению заповедей Божиих.
Высшее ведение Бога открывается, когда человек достигнет любви к Богу и ближним, ибо «всякий любящий рожден от Бога и знает Бога… потому что Бог есть любовь» ().
Напротив, в отличие от христианского опыта встречи с личным Богом как святым Существом, восточный мистический опыт «озарения» дает переживание растворения сознания в океане безличного. Соответственно, этот опыт никогда не приведет к началу покаяния. Более того, многочисленные примеры говорят, что он может порождать чувство собственного достоинства, нередко переходящее в манию величия. Вот результат подобного «созерцания» нашего молодого современника Д. В. Кандыбы, описанный им в книге «Основы СК-терапии». По его мнению, духовный опыт Иисуса Христа, Будды, Кришны представляют собой лишь частные случаи великого и единого Сознания Кандыбы! Возможно, этой душе уже никогда не дано будет воскликнуть подобно пророку Исаии: «Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами и живу среди народа также с нечистыми устами» (). Это значит, что для этой «озаренной» души навечно будет закрыт путь к спасению.
Рассмотрим подробней медитацию раджа-йоги как одну из мистических восточных практик, которая служит якобы средством для достижения высшего знания, обретения сверхспособностей, власти над стихиями природы и людьми. При этом используются лишь психотехнические приемы и некоторые ограничения, либо телесные, либо предписания, носящие приземленный, человеческий (не Божественный) характер: отказ от мяса, рыбы, яиц, азартных игр, наркотиков.
Нет ни слова о покаянии, совести, сокрушении сердца, страхе Божием, о жертвенной любви к Богу и людям, нет призыва носить тяготы других людей или положить душу за други своя.
Мир в раджа-йоге воспринимается как некая аморфная масса, как некий материал, из которого можно создавать что угодно, сообразно своим установкам: «Меняюсь сам – изменяю мир». Адептов раджа-йоги обучают внимательно следить за своим настроением. Ни одна мысль, поступок, внешнее событие «не должны омрачать моего настроения», приносить дискомфорт. Таким образом, считается негативным все то, что нарушает внутренний покой. Это достижение своеобразной духовной анестезии .
С позиций общечеловеческой нравственности призыв к душевному комфорту как самоцели душевных устремлений весьма сомнителен. Чувство сострадания, боль за ближнего, протест против насилия и несправедливости, определяющие нашу социальную активность, разве происходят из стремления к душевному покою? Не есть ли такая позиция проявление не духовного восхождения, а духовного паралича? «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими», – призывает нас Библия.
Между тем, боль даже для физического тела – проявление самосохранения, и патологический синдром – неузнавание боли – может приводить к тяжелым увечьям и гибели больного. С медицинской точки зрения, требование мыслить только позитивно не соответствует возможностям человека, является основой формирования глубокого психического конфликта и поиска бессознательных нерациональных форм зашиты.
Самое главное, что стремление к достижению мнимо благодатного спокойствия приводит к невосполнимым духовным потерям: «безболезненность сердца ослепляет разум» (Преп. ). «Смиренномудрие есть порождение разума, а разум – порождение искушений», – находим мы подтверждение этой мысли у св. . Оптинский старец иеросхимонах Макарий говорил, что, если мы желаем с Господом прославиться, то надобно с Ним и страдать, а страдать то, что Ему угодно нам послать.
Самовольное обретение сверхспособностей в обход того пути и тех запретов, которые установил Господь на время нашего земного существования, не избавляет человека от зла, он так же раздираем страстями, а вместо Христовой любви в его сердце поселяется холодное безразличие к миру и ближним, самопревозношение, значимым становится только достижение «духовного знания» и внутреннего комфорта. Вот содержание медитации в Раджа-йоге: «Я – дитя Бога, я – сила, я по природе чист и спокоен, я вечен, я бессмертен». Все это делает медитацию магической практикой .
Техника медитации включает в себя несколько психотехнических приемов. Первоначально – это манипулирование вниманием. Требуется сосредоточение на внешнем предмете, то есть сначала оно опирается на чувственный объект. Следующий этап – активное воображение создает некий образ. Далее происходит конкретизация и овеществление видения, тем самым порождения фантазии обретают подобие материальности, которая как бы заменяет физическую природу. Иная действительность создается как бы из вещества души. В заключение упражняющийся пытается слиться с предметом медитации, растворить в нем себя, свое сознание и индивидуальность.
Таким образом, йогическая концентрация – чувственно-фантастическая, связанная с представлением, образом.
В молитве же православного подвижника концентрация внимания – духовная, без образов, она еще называется умная молитва , или умное делание .
О вреде чувственных образов во время молитвы и их источниках говорят многие святые отцы. «Тщательно и разумно внимай, любитель Божий. Когда, делая свое дело, увидишь свет или огнь вне или внутри, или лик какой, Христа, например, или Ангела, или другого кого, не принимай того, чтоб не терпеть вреда» (св. ). «Прельщаются и те, которые видят свет телесными очами, обоняют благовония обонянием своим, слышат гласы ушами своими, и подобное. Некоторые из таких взбесновались, и в безумии ходят с места на место. Другие прельстились, приняв диавола, преобразившегося и явившегося им в виде Ангела света, а они того не распознали и остались неисправимыми до конца, не хотя слышать совета ни от какого брата. Иные из таких сами лишили себя жизни, быв подвигнуты на то диаволом; иные бросились в пропасть, иные удавились» (преп. .
Нередко индийские учителя, например, представители того же учения раджа-йоги, призывают практикующих мысленно покинуть тело и следовать навстречу красноватому свету – «источнику блаженства и радости». Вот что пишет об этом духовном явлении преп. : «Лукавый дух прелести, приблизившись, смешивает ум, ожесточает и помрачает сердце, производит возношение, возмущает мозг, представляет глазам мечтательный свет – не светлый и не чистый, но красноватый , делает ум изступленным, побуждает язык произносить речи нелепые и хульные. И кто видит сего духа прелести, в том нимало нет благоволения, смирения или молитвы, но непрестанно хвалится он своими добродетелями и тщеславится». Все так и есть!
Особое место в восточных духовных практиках занимает мантра-йога – метод кришнаитов, тибетского буддизма, трансцендентальной медитации (ТМ) и других учений. Целью мантра-йоги является не просто достижение знаний и видений, развитие сверхспособностей, но непосредственное чувственное видение и общение с «божеством мантры» (например, с Кришной). Плодами такого общения является состояние так называемого блаженства и счастья.
Слово мантра происходит от двух слов: ман – ум, тра – освобождение ума от оценки явлений феноменальной жизни – самсары.
Утверждается, что если долго и упорно повторять мантру, которая является именем одного из божеств индусского пантеона, можно удостоиться визита этого божества, общения с ним. Каждая мантра отличается особым именем и имеет штифт , или опору , которая в ходе повторения мантры удаляется и человек получает возможность видеть божество мантры .
В этом случае мы видим явное срывание тех кожаных риз, в которые с благой целью облек нас Господь. Сам йог Шивананда говорит о наличии у каждой мантры своего божества, или «девата», определяет его как «сверхъестественную сущность, высшую или низшую», являющуюся «источником силы мантры»,
Соглашаясь, что мантра может вызвать низшую сущность, то есть беса , эти учения не дают способа различения высших и низших сущностей. Более того, из уст представителей современных духовных школ приходилось слышать мнение, что ангелы и демоны возникают в результате кармы, каждый из них может быть в свое время ангелом или демоном! С точки зрения христианства, подобный взгляд на устроение духовного мира в сочетании с призывом к пассивности в созерцании может и должен приводить к демоническому обольщению. Христиане имеют совершенно ясные признаки различения духов. «Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста» ().
О том, что мантра-йога не есть истинный путь к спасению, можно судить по предварительным условиям, которые сопровождают мантра-йогу, например, в кришнаизме. В них, как и раджа-йоге, мы не найдем ни слова о покаянии, о совести человека, нет слов о жертвенной любви к врагам, о необходимости нести вслед за Господом свой крест страданий, а предписания в умеренности и аккуратности сочетаются с развивающимся эгоизмом и самодовольством (обещается полное знание , и иные пути объявляются невежеством). Не спасает душу от извращенного духовного устроения даже призыв к подвигу и самопожертвованию. Здесь мы видим совершенно другой пафос: достижение блаженства с Кришной, а не спасение от вечной гибели через распятие со Христом. Эти ложные духовные пути рождают известный тип мнимого праведника, потемненного иллюзией своего самовозношения.
Рассмотрим еще одну духовную практику – динамическую медитацию , применяемую последователями учения индийского гуру Шри Раджниша (Ошо). Техника внутреннего роста в ней строится на том, что духовный рост адепта ставится в зависимость от приближения и привязанности к личности гуру. И все это сопряжено, якобы, с идеей личной свободы. Объясняется, что с помощью этой духовной практики «снимаются последствия предыдущего жизненного опыта, обретается энергия». Каждый сеанс динамической медитации начинается с хаотического дыхания под удары барабана. За счет сопровождающей такое дыхание гипервентиляции легких человек пьянеет от избытка кислорода. Ему советуют кричать, кататься по полу, делать любые произвольные движения. Особое состояние, переживаемое при этом человеком, объясняется как нечто таинственное, возможное только благодаря некоему секрету, которым обладает гуру. На самом же деле, по мнению профессора, доктора Маргарет Тейлер Сингер (Калифорнийский университет), это явление имеет четкое физиологическое объяснение и представляет собой не более чем трюк.
В секте вместе с гуру Раджнишем работали, например, профессионалы психотерапевты. Руководители внушают людям, что человек сам виноват в своем предыдущем мучительном состоянии, поскольку он… был неадекватен в своем поведении. Через несколько дней «излечения» люди теряют способность размышлять сами, становятся людьми без собственной биографии, аутеистическими амебами . Теперь они готовы принять «новую доктрину». Для этого необходимо прежде всего принять в себя гуру. В этом состоянии у людей нет ни капли рассудительности. Они вне реальности, вне истории.
Вот последствия пребывания людей в секте Раджниша.
Гамбургский музыкант, 26 лет. Не может найти контакт с реальностью, мгновенно забывает все, что говорит, «у него совершенно нет энергии».
Медицинская сестра из Берлина, 29 лет. Страдала от «уходов в себя». После выхода из секты не могла мыслить последовательно, кончила жизнь самоубийством. По словам журналиста из Мюнхена, он знаком с дюжиной бывших последователей Раджниша, которые были полностью психически разрушены после того, как покинули секту.
Психиатр Бэтти Тилдон (Англия) считает, что без помощи медицины бывшие последователи секты не могут вернуться к нормальной жизни. В таких случаях бессмысленно жаловаться «мастеру». «Меня не интересуют ваши возможности. Тысячи людей приходят ко мне, чтобы прорваться через эмоциональные блоки. Где гарантия, что они не повредятся? Если вам плохо, значит, так должно быть. Все это делается во имя любви. Это путешествие в собственную силу». Приблизительно такие ответы получают люди, попавшие в отчаянное положение.
Таким образом, в индусско-оккультических погружениях в сверхчувственное и в христианской духовной жизни мы имеем, по словам замечательного исследователя истории религий , «два совершенно различных психодуховных процесса, которые с начала до конца идут различными путями».
Человек, идущий путем йогически-оккультной практики, сначала погружает себя в сомнамбулическую пассивность и вызывает распад души на отдельные части. Приведя себя в такое состояние, при котором никакое действие не возможно, он воображает усилием своей распавшейся воли вынудить у сверхчувственного тайны его содержания. Это практика ложных образов и видений, при которой дух человеческий еще больше ослепляется и затягивается в ловушку необычных ощущений, из которых уже сам освободиться не может.
В противоположность оккультному пути, христианин, имеющий единственной цель общение с Богом, всегда, на всех этапах духовной жизни держит свою душу сосредоточенной и активной. Христианин не отрешается ни от своего ума, ни от своего сознания, они у него не распадаются, он не приобретает иного сознания – невозможно, чтобы Дух премудрости делал человека лишенным ума. Здесь не может идти речи о распаде личности, напротив, идет собирание душевных сил воедино, их концентрация. Происходит это при взаимном действии Бога и человека: на усилие и старание Господь отвечает Своей благодатью. Для этого, как уже говорилось, нужно очистить сердце от страстей, отвергнуться своей греховной воли, по словам Господа: «Отвергнись себя, возьми свой крест и следуй за Мной» (). Но преодоление нашей самости не уничтожает индивидуальности. Более того, восстанавливает ее истинный образ. Отвержение своей воли не уничтожает нашей свободы, ибо истинной свободы не может быть без Божьего всеведения и всемогущества. В сердце, очищенном от страстей, поселяется и господствует любовь.
Ум и сердце, как учат святые отцы, богоподобны, и в духовном синтезе их осуществляется богоподобие и обожение, как конечная цель земного бытия. Ум, очищенный от страстей, входит в сердце. Это концентрация ума в сердце. Разделение, автономность деятельности ума и сердца преодолевается в молитвенной концентрации.
Молитва преображает все естество человека. Ум выводится за пределы человеческого и переходит в Божественную область, и здесь освобождается от бездны субъективизма, от рассеяния по миру, гедонической привязанности к вещам мира. В тайне молитвы пробуждается внутренний человек и, по свидетельству православного подвижника, «начинает быть слышным голос сердца, глубочайший, интимнейший, заглушенный в обычных условиях шумом сердечных эмоций, помыслов и страстей».
Преображается и тело, оно одухотворяется, становится, по ап. Павлу, телом духовным, просветляется светом, рождающимся в сердце подвижника.
Плоды этого преображения – совершенная воля, то есть полная власть над своим телом, эмоциями, мыслями, неизреченный мир в душе, состояние просветленности, то есть способности глубоко проникать в смысл происходящего, постоянное пребывание в здесь и сейчас . Но главное – в сердце поселяется любовь, любовь совершенная, не зависящая от внешних обстоятельств, милующая и прощающая. Необыкновенное тепло, согревающее сердце православного подвижника, становится источником радости и утешения для окружающих. Так преобразуется человек, ищущий Царствие Божие, которое внутри нас .
Особым свидетельством преображения не только души, но и тела, свидетельством участия христианских тел как храмов Духа Святаго вместе с душами в бессмертии, являются мощи святых . Их нетление, благоухание, множество примеров чудесной помощи, исходящей от них, служат нам живым напоминанием о святом подвижнике, свидетельствуют о единении церкви земной и небесной.
Что на сегодняшний день может сказать наука о рассматриваемых явлениях? Состояния, в которые приводят себя искатели погружения в сверхчувственное, наблюдаются в гипнотизме, сомнамбулизме и разных душевных болезнях, таких, как истерия, эпилепсия и т.п., вообще в состояниях, связанных с изменением функционального состояния (чаше угнетения) коры больших полушарий – органа нашего сознания.
Так, уже упоминавшийся нами индусский «святой» Рамакришна, прославившийся своими погружениями в область так называемого сверхчувственного, имел один из характерных симптомов истерического невроза – «ощущение кома в горле». А при погружении в свой транс, так называемое самадхи , использовал традиционный гипнотический прием – фиксация взора на одной точке. Это известно и о других индусских подвижниках. Достаточно, вспомнить выражение лица современного «полнореализованного йога» Шри Чинмоя с закаченными под лоб зрачками и словно приклеенной «трансцендентной улыбкой». В медитативном состоянии у йога угнетаются многие жизненные функции (пульс, дыхание), в том числе и активность коры больших полушарий, этому способствуют задержка дыхания, сдавливание вен и артерий при неестественных позах. Душа жива, организм не поврежден, но вместе с сознанием угнетается и критическое восприятие раздражителей: приходят ли они извне или из области подсознательного. К тому же, с бодрственными состояниями соединена воля, тогда как состояние сомнамбулическое характеризуется крайним ослаблением ее. Сознание души остается без помощи со стороны каких-либо соображений, кроме внушаемых. Об этом говорит в своем труде «Религиозно-философские основы истории». Очень важно отметить, что в этих случаях мы видим, с точки зрения современной психологии, нарушение одного из важных требований к состоянию здоровой личности: возможности контроля и оценки со стороны сознания поступающей информации.
Кроме того, исследования профессора А. Берестова показали наличие характерных изменений деятельности мозга при медитациях. Тщательные электрофизиологические исследования показали усиление гиперсинхронных разрядов на электроэнцефалограмме испытуемых, угнетение альфа-ритма (основного ритма мозга), появление эпилептической активности мозга.
Как известно, правое полушарие отвечает за формирование эмоционального статуса, с его деятельностью связывают, например, переживание чувства сострадания. Левое полушарие – это логическое мышление. Результаты исследований свидетельствуют об усилении под воздействием медитативных практик межполушарной асимметрии, доминировании правого полушария. При таком изменении физиологии мозга меняется и психика. Безупречная логика сочетается с холодностью эмоций, жесткая рассудочность – с отсутствием жалости и сострадания. Именно леденящий холод чувствуется от тех, кто поднялся на мнимые духовные вершины, следуя оккультным путем. С точки зрения христианства, это путь духовного самоубийства.
Медицинская наука свидетельствует, что медитация – это добровольное формирование у себя психопатологических синдромов. Исследователь из Оксфорда Кристиан Шурко считает, что она – не что иное, как техника вызывания галлюцинаций. Даже К. Юнг, сам занимавшийся оккультными практиками, изучая восточную медитацию и проводя ее психоанализ, подчеркивал, что это неуправляемый процесс, он не всегда зависит от медитирующего и его наставника и может приводить не только к обретению сверхспособностей, но и к психической дезорганизации, причем прогнозировать последствия медитации не представляется возможным .
На Западе растет число исследователей, высказывающихся против йоги с ее медитативными практиками. Отмечается, что йога опасна не только для западного человека, но и в такой же степени для восточного. «Эта специфичная змеиная духовность – есть одна из худших, сильнейших форм демонской одержимости, клиническая картина которой, к сожалению, еще не изучена европейскими клиницистами-психиатрами», – пишет один из наших современников .
Представители всех систем и школ медитации Запада согласны, что медитация может изменить коренным образом всю духовную жизнь общества. Вопрос: в какую сторону? «Кундализация» человека уже привела весь азиатский материк к семейному, социально-политическому и религиозному тупику. Печально, если россияне не учтут этого опыта.
Итак, завершая нашу статью, мы еще раз подчеркнем: выбор той или иной духовной практики – это безусловно выбор духовного пути, итог которого – вечная жизнь или вечная смерть. Человек выбирает: или оставаться во власти того, кто пришел «украсть, убить, погубить» (Макарий Египетский . Духовные беседы. – Свято-Троицкая Лавра, 1994, с. 155.
Иерей Владимир Елисеев. Православный путь ко спасению и восточные оккультные и мистические учения. – М., «Данилевский благовестник», 1995, с. 2б.
Карл Густав Юнг. О психологии восточной религии и философии. – Московский философский фонд «Медиум», М., – 1994.
. Логос-медитация древней церкви. – Воронеж, Издательство НПО «МОДЭК», 1966. с. 65.

Сегодня очень популярен. Его рекламируют по телевидению, в Сети и на улицах, открываются множество спортивных залов, многие получают образование тренеров и начинают вести людей к идеальному телу. Наравне с привычными физическими нагрузками, возникают множество альтернативных и зарубежных вариантов спорта: восточные единоборства, пилатес, и, конечно, йога.

Вот о последнем варианте и возникают разногласия, ведь йога - это не только спортивные нагрузки, это и определенное мировоззрение человека, и духовные практики. Каково отношение Православной Церкви к йоге и можно ли православному человеку ею заниматься?

Цель йоги как духовной практики

Данная восточная практика является неотъемлемой частью целой религии - буддизма , который и получил широкое распространение благодаря йоге. Изначально, этот вид спорта был популярен только в западных странах, в частности Америки, но со временем появился и на территории постсоветских стран. И вот возник вопрос, а можно ли православным заниматься йогой или это противоречит уставу Церкви? И вообще, какое отношение Православной Церкви к йоге?

Православный взгляд на йогу

Чтобы ответить на эти вопросы, следует изначально разобраться, что такое йога и почему занятия ею могут привести к каким-то духовным проблемам.

Йога - это учение, состоящие из системы физических упражнений, целью которых является осознанное управление психикой и психофизиологией человека. Это необходимо для достижения более высокого уровня духовного состояния. Так что, мысль о только физической составляющей в корне неверна. Её главной целью является изменение сознания и это уже заставляет задуматься о безобидности такого спорта .

Более точное определение йоги - это система духовных воззрений, так что упражнения в первую очередь нацелены на изменение сознания человека и его духа.

Православный иеромонах Серафим когда-то сказал, что «человек, который занимается йогой, автоматически подготавливает себя к духовным воззрениям и переживаниям, о которых он и не знал». И Серафим знал это точно, ведь он и сам до принятия пострига активно практиковал эту систему упражнений.

Православие о других теориях и учениях:

В центре находится медитация, а физические упражнения являются лишь инструментом успокоения тела и достижения покоя физического, для последующих духовных практик. Серафим также пишет и об этом: «Цель ее - расслабить человека сделать его пассивным и восприимчивым к духовным впечатлениям». Любой, кто занимается этим спортом в течение 2-3 недель может подтвердить, что он стал более спокойный и мягкий - это результат регулярных практик.

В таком расслабленном состоянии человек крайне восприимчив ко всему, что ему будут говорить, и он так гораздо быстрее примет чуждую философию.

Почему медитация - это негативное явление

В центре медитации лежит самопознание, она отвлекает человека от суеты и суматохи, уводит в мир образов и красок. В процессе медитации приходит ощущение мира, но в то же время йоги предполагают концентрацию на познание собственного я.

Йога — часть индуизма

Это не молитва, в которой человек разговаривает лицом к лицу с Господом. Это просто поиск себя и стремление разжечь в себе что-то, чего ранее не было. Люди гонятся за покоем, который предполагает медитация и забывают, что в этой погоне можно забыть, что человек - всего лишь Божий раб.

Важно! Йога обезличивает человека и стирает из его сознания Бога. Уже одно это, может дать православному четкий ответ, что этой практики лучше воздерживаться.

Человек перестает молиться, он начинает искать того покоя, который ему рисует сознание. Более того, медитация заставляет человека принять и понять, что он - бог, а это противоречит Заповеди Божьи, которые говорят, что один есть Господь.

Человек, постоянно занимающийся такой практикой, рано или поздно повторить грех Адама - решит, что он ничем не хуже Господа Бога и будет низвергнут.

«Спасение совершается не „в себе и через себя“, но в Боге» говорит богослов Иерофей (Влахос). А вот мастер дзен-йоги Борис Орион утверждает, что дзен или всеобщий мир - это свобода от религий, где нет Бога, а главное - это обращение к самому себе. Разве не то говорил первым людям змей в Эдеме?

Итак, йога предполагает:

• важность опыта, независимо от того, положительный он или отрицательный;
• отсутствие различий между добром и злом;
• концентрация на человеческом «Я»;
• отсутствие Бога;
• достижение лже-покоя;
• отрицание Господа.

Важно! Все то, что пропагандирует эта практика - покой, мир, спокойствие можно найти в Господе, в полном смирении и покорности. Православному христианину не следует искать это в йоге.

Все слоганы звучат очень заманчиво, но в итоге они приводят человека к разрушению самого себя, отрицанию Господа и полному духовному крушению. Человек может достигнуть покоя и совершенства только придя к Господу и покорившись Ему.

Православная церковь и йога

Йога как система упражнений (физических и психологических) существует уже более 1000 лет. Она является ветвью буддизма и направлена на привлечение новых адептов к этой религии. Отношение православной церкви к данной практике строго негативное. Несмотря на то, что некоторые воспринимают данную практику только лишь как систему упражнений, нельзя отделять их от психологической практики.

Отношение церкви к йоге

Патриарх Московский Кирилл , давая комментарий о йоге, подтвердил, что православным верующим стоит воздержаться от подобных практик и лучше заняться другим спортом, в котором нет психологического подтекста. Он уточнил, что практика является языческой и даже простое выполнение упражнений может открыть дорогу духовному миру, который крайне негативно скажется на христианине.

Важно! Любое соприкосновение с языческими практиками приводит к нарушению баланса в духовной жизни христианина и может привести к негативным последствиям.

Православная Церковь придерживается того мнения, что подобные занятия восточной практикой приводит христианина к серьезным заблуждениям. Рано или поздно человек, занимающийся йогой, заинтересуется психологическими упражнениями, в частности медитацией, которые она предлагает. И вот отсюда уже будет трудно уйти.

Почему православным нельзя заниматься йогой

Православному христианину нельзя заниматься такой практикой по следующим причинам:

• йога является частью религиозного вероучения, которое категорически противоположно христианству;
• в ней нет Бога, нет стремления Его познать, нет осознания своей греховной натуры;
• йога не предполагает покаяние или раскаяние в своих поступках;
• это эгоистичная практика самопознания без Богопознания, а это категорически расходится с христианскими основами.

Регулярные занятия, медитации - все это приводит к тому, что человек начинает отворачиваться от Господа, обращаться в сторону своей эгоистичной натуры все более и более. Он впадает в различные заблуждения, перестает различать доброе и злое, что в итоге приводит к серьезному духовному падению. Никто не дает гарантий, сможет ли человек вернуться на путь истинный после этого падения или нет.

Совет! Во избежание подобных неприятностей, лучше всего воздерживаться от подобных спортивных занятий, тем более, что существует огромное количество самых разнообразных физических нагрузок без духовного подтекста.

Должен ли христианин заниматься йогой

Ответ священства

Как было сказано выше, патриарх Кирилл четко высказался по поводу восточной практики и отметил, что православные верующие не должны заниматься подобными вещами для своего же собственного блага. При этом он отметил, что в целом крайне положительно относиться к любому виду спорта.

Духовная жизнь православного христианина:

Спорт должен быть направлен на совершенствование нашего физического тела и не затрагивать духовную сущность, а йога работает в ином направлении - завлекает тело, чтобы поразить душу. Физические упражнения йоги отличные, они развивают выносливость и гибкость, но вот ее психологические приемы могут разрушить духовный мир человека, его сущность и культурную идентичность.

Иеромонах Серафим (Роуз) написал по поводу йоги целую книгу, в которой он объяснял разрушительное действие этой восточной практики и перечислял причины почему православным людям следует избегать ее. Его мнение особенно важно для православных поскольку он ранее сам занимался йогой и знает всю систему изнутри. В книге он приводит историческую справку, историю развития этой медитативной практики и разбирает корни ее в буддизме.

Серафим говорит, что на американском континенте распространение йоги привело к зарождению множества языческих культов. В частности, движение хиппи во многом опирается на внутренние самопознание, медитацию и энергию света. Иеромонах отмечает пагубное влияние восточной системы упражнений на духовную жизнь человека и его постепенное отдаление от Господа, с полным в дальнейшем отречением.

Архиепископ Албанский Анастасий также написал статью с одноименным названием, в которой раскрыл свою позицию относительно йоги. Он говорит в ней, что данные упражнения имеют непродолжительное положительное воздействие на людей, в частности такие же, как и любые другие занятия спортом.

Йога является неотъемлемой частью индуизма и начальным этапом общего духовного восхождения. Цель ее не просто хорошее физическое состояние, но полное погружение в исконно языческие индуистские верования.

А православный религиовед Михаил Плотников, который также много лет изучал индуизм и буддизм в Индии, в одном интервью говорит о том, что «йога является изначально практикой индуистских монахов, которая помогает им отказаться от порочных желаний, затем от естественных человеческих (желание иметь семью, достаток, здоровье), а затем и вовсе ото всех желаний».

Вначале человек должен приобрести полный контроль над своим телом, затем над своим психологическим телом, что достигается с помощью медитаций. После многочисленных сеансов транса в разум человека должен войти свет его собственной божественности.

Важно! Йога - это не просто безобидная практика интересной физкультуры. Это начало серьёзной языческой религии, которая рано или поздно захватит ум человека, если вовремя от нее не отвернуться.

В современном мире так много возможностей, что найти альтернативные спортивные занятия человеку будет вовсе не трудно.

Православная церковь о занятиях йогой