Виктор Васнецов знаменит в первую очередь как художник сказочно-былинного жанра. Его произведения, воспевающие поэтическую красоту русского народного фольклора, – «Витязь на распутье» (1882), «Ковер-самолет» (1880), «Аленушка» (1881), «Иван-царевич на Сером волке» (1889), «Богатыри» (1898) – с самого раннего детства входят в нашу жизнь, формируя тот яркий образный ряд детского мировоззрения, который навсегда остается в нем определенным маяком нашего самоопределения. Между тем, мало кто связывает имя Виктора Васнецова с религиозной живописью, которая на самом деле занимала очень важное место в его творчестве.
В. Васнецов. Автопортрет. 1873. Холст, масло. 71х58. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Виктор Васнецов родился в 1848 году в селе Лопьял Вятской губернии в семье священника. Село Рябово , куда вскоре после рождения сына Виктора перебралась семья, – родовое гнездо Васнецовых. Здесь будущий художник провел детство, юность, получив крещение в сказочных вятских лесах, впоследствии воспетых им в живописи. «Этот замечательный оригинальный русский художник родился в Вятской губернии, родине моего отца, – писал Федор Шаляпин о Викторе Васнецове. – Поразительно, каких людей рождают на сухом песке растущие еловые леса Вятки! Выходят из вятских лесов и появляются на удивление изнеженных столиц люди, как бы из самой этой древней скифской почвы выделанные. Массивные духом, крепкие телом богатыри…» . Корни особого васнецовского художественного стиля, представляющего собой уникальное самобытное явление, таятся именно в этих скромных пейзажах российской глубинки, в красоте и поэзии русских народных сказаний, песен и былин, в философских размышлениях глубоко религиозного отца, сельского священника, который, по словам Виктора Васнецова, прогуливаясь с детьми по полям в звездные августовские ночи, «влил в детские души живое неистребимое представление о Живом, действительно Сущем Боге» . Неприятие зла и вера в победу добра стало основным мотивом жизни и творчества Виктора Васнецова. В поисках идеала он обращался к народной мудрости, к библейским и евангельским историям. Именно поэтому интерес к сказочно-фантастической тематике сосуществует у Васнецова с интересом к проблематике христианской. Чрезвычайно любопытны его рассуждения на тему добра и зла, оставленные им в дневниковых записях.
«Если в животном мире борьба неизбежна, то в мире человеческом должно было ее избежать, – пишет В. М. Васнецов в 1909 году. – Дух добра в человеке к тому бы и привел и не явилось бы нужды нападать и защищать; но, увы, в человеке восторжествовал дух зла, нарушена духовная заповедь Бога, вопреки страшной угрозе смерти, и вошла в мир человеческий смерть. Первое преступление против жизни брата совершено было не по нужде, не в защите своей жизни, а из зависти, греха духовного. Нарушена заповедь – закон жизни духовной человека, и открылась перед человеком область зла: борьбы, разрушения и смерти. Как законы физические непреложны для мира материального, животного, так законы духа непреложны, нарушение поведет к искажению, разрушению и гибели. Разум не оправдывает только веру в Бога, но требует Бога и Бог есть факт; как для моего сознания мое личное бытие и бытие окружающего меня мира есть живой непреложный для меня факт.
Христианское учение о нравственности тесно связано с верой в бессмертие человеческой души и с верой в Христа, как сына Бога живого, утвердившего эту веру на земле. Христос есть явление живого Бога на земле, чаемого и ожидаемого человечеством и предсказанного и иудейскими пророками и язычниками. Если Христос Иисус только лучший, умнейший, возвышеннейший человек, то нравственное его учение теряет силу обязательности. Гуманность альтруистов далеко не кажется строго и разумно обоснованной и нравственно обязательной и подвергается многим не безосновательным возражениям. Почему я больным, слабым, бедным обязан помогать? Почему больных, калек, несчастных я обязан оберегать, кормить, строить больницы? Не разумнее ли спасать и оберегать здоровых и сильных (как у древних), а слабых и больных предоставить их участи? И чем скорее они сгибнут и исчезнут, тем лучше для здоровья и крепости человечества? – не так ли? Далее: зачем мне стремиться лично делать добро, а если зло мне лично выгоднее? (учение об эгоизме). Что мне за дело, если от этого зла мой ближний страдает! Оберегайся и спасайся сам, если можешь, а не можешь – страдай и гибни. А у науки нет незыблемых оснований сильно возразить против такой теплой морали. Правда, такую мораль можно назвать звериной: но ведь человек с одной своей наукой, без Бога и Христа, неудержимо стремится к идеалу человека – культурного зверя, ибо если человек не носит в себе образа и подобия Божия, то, конечно, он зверь – высший зверь – образ и подобие зверино.
Так и Апокалипсис говорит и говорит непреложную истину, самую научную, – царство антихриста есть царство звериное! Вся история человечества есть борьба человека-зверя с человеком духовным и там, где чувствовалась победа человека над зверем – там светил свет Христов! »
Виктор Васнецов учился в Вятском духовном училище, затем в Вятской духовной семинарии . В 1867 году с благословения отца он уехал в Санкт-Петербург поступать в Академию художеств, обучение в которой успешно завершил в 1875 году.
Влюбленный в допетровскую теремную Русь, в образы былин и сказок русского народа, он стал одним из основоположников нового национального направления в изобразительном искусстве – неорусского стиля. «Мы тогда только внесем свою лепту в сокровищницу всемирного искусства, когда все силы свои устремим к развитию своего родного русского искусства, то есть когда с возможными для нас совершенством и полнотой изобразим и выразим красоту, мощь и смысл наших родных образов, нашей русской природы и человека, нашей настоящей жизни, нашего прошлого… наши грезы, мечты, нашу веру, и сумеем в своем истинно национальном отразить вечное, непреходящее » , – писал Виктор Васнецов.
В период господства бытового жанра с его социальной направленностью, Васнецов, как отметил искусствовед М. В. Алпатов, «в самой жизни сумел разглядеть то, что приобрело сказочный характер в его больших холстах» . Он открыл в русской сказке целую область для художественного осмысления. Отказавшись от изображения обыденной действительности, он обратился, по выражению А. Н. Бенуа, к «дивному миру народной фантастики» .
К концу XIX века все чаще и громче звучат призывы к возрождению национальных традиций религиозного искусства. Когда в 1882 году было закончено строительство собора Святого Равноапостольного князя Владимира в Киеве, посвященного 900-летию Крещения Руси, был поднят вопрос о том, чтобы придать его внутреннему убранству общий вид и характер древнерусского храма старовизантийского образца. Историк искусства, археолог А. В. Прахов (1846 – 1916), назначенный руководителем работ по созданию художественного оформления Владимирского собора, понимает, что решить поставленную задачу возрождения в современном памятнике традиций древней религиозной живописи и русского самобытного духа можно только с привлечением творческих сил, которые смогли бы вырваться за рамки отвлеченного церковного выхолощенного академизма. «„Сказочник“ Васнецов , – как писал А. Н. Бенуа, – представлялся в 80-х годах единственным поэтом среди непроглядной прозы русского искусства. […] Поэтому вполне понятно, что, когда профессору Прахову, человеку очень прозорливому и обладающему истинно эстетическим чутьем, пришлось выбрать кого-либо для расписывания Владимирского собора в древнерусском духе, выбор его пал на Васнецова » . Помимо Виктора Васнецова Адриан Прахов пригласил для росписей собора также М. В. Нестерова, П. А. Сведомского и В. А. Котарбинского.
Интерьер Владимирского собора в Киеве
Однако главную, гигантскую по масштабам часть работ осуществил именно Васнецов. Он проработал в Киеве десять лет, с 1885 по 1896 год, расписав более 2 000 квадратных метров стен, выполнив пятнадцать больших композиций и тридцать отдельных фигур. Художник самостоятельно разработал почти всю систему росписей, создав, по сути дела, свою формулу христианства в живописных образах.
Виктор Васнецов сохраняет византийские традиции в выборе сюжетов, в общей иконографической схеме церковной росписи, но при этом в каждую композицию привносит свое видение, часто отступая от канона, создавая свой оригинальный вариант, трактуя христианскую историю через призму осмысления ее в рамках русского православия и истории России. Наряду с традиционными сюжетами христианской церковной живописи, на стенах собора представлен целый сонм русских святых – настоящая галерея удивительных образов русских святителей, подвижников, князей и княжон (князь Владимир, княжна Ольга, князья Борис и Глеб, Андрей Боголюбский, Александр Невский, Сергий Радонежский, Преподобный Нестор Летописец), созданная на основе документальных описаний, житийной литературы, древнерусских икон. Владимирский собор в Киеве стал своеобразным гимном православной Руси. «В период празднования 900-летия крещения Руси собор должен был предстать памятником духовной истории России, где религиозная, мистическая суть принятия христианства соединялась бы с мыслью об исторической значимости этого события для русской государственности и культуры. Поэтому общехристианские сюжеты и образы соседствуют здесь с русскими персонажами, а исторические события окружены священными» .
Своеобразен колорит, имеющий сходство с яркими, сочными, декоративными красочными симфониями древнерусской религиозной живописи и византийской мозаики. Далеко не все композиции получились удачными – многие из них, чрезмерно хаотичные и перегруженные деталями, весьма театральны и поверхностны. А. Н. Бенуа упрекал Васнецова в небрежности и вялости рисунка, в чересчур импровизированном и быстром характере письма . Однако несмотря на многие недоработки, огрехи и упущения, нельзя не признать, что это был грандиозный подвижнический труд, который вошел в историю искусства, как документ религиозного сознания своей эпохи, как попытка пробиться сквозь церковный догматизм к «живой вере».
Получив заказ на росписи Владимирского собора, Васнецов серьезно подготовился к работе – не только основательно изучил древнерусскую иконопись, но и отправился в Италию знакомиться с величайшими произведениями византийского и западно-европейского искусства. Более всего его поразил сказочный собор Святого Марка в Венеции и мозаики Равенны – особенно образы Богоматери и Христа в базилике Сант-Аполлинаре-Нуово. «Впечатление от равеннских мозаик удивительное, точно рассвет видишь » , – писал Васнецов. «То, что я видел в Венеции, Равенне и Риме, дает мне достаточно впечатлений и материала для моего труда , – сообщал художник Адриану Прахову в июне 1885 года. – Самое сильное художественное византийское настроение мне дали Венеция – Святой Марк и Равенна – Святой Аполлинарий в городе и Аполлинарий in Classe и Святой Виталий. Это материал для меня незаменимый. Я, разумеется, не упоминаю о могучем и широком искусстве Возрождения – не видеть в оригинале Микеланджело, Рафаэля, Тициана, Веронезе, Тинторетто… – значит совсем не знать искусство – оно глубоко действует на душу и поучительно » .
Росписи Владимирского собора были первой и самой масштабной работой Васнецова в области религиозного искусства. Впрочем, сначала он не принял предложения Адриана Прахова. «Думаю – хорошо ли сделал, что отказался? – вспоминал он впоследствии. – Конкуренции старых мастеров испугался. И думаю, как бы можно так сочинить „Богоматерь с младенцем“, чтобы ни на кого не было похоже? Вспомнил, как однажды Александра Владимировна [супруга художника] в первый раз, по весне, вынесла на воздух Мишу [сына], и он, увидав плывущие по небу облака и летящих птичек, от радости всплеснул сразу обеими ручонками, точно хотел захватить ими все то, что видел. Вот тут и представилось ясно, что так надо просто сделать. Ведь так просто еще никто не писал » . Так родился образ васнецовской Богоматери , который для всех входящих во Владимирский собор, бесспорно, является самым сильным потрясением. «Когда я глядел на его Божью матерь с младенцем, с прозрачными херувимами и серафимами, я чувствовал, как духовно прозрачен, при всей своей творческой массивности сам автор » , – писал Федор Шаляпин.
Мадонна с младенцем. Росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
Виктор Васнецов на лесах Владимирского собора во время работы над образом Богоматери. Фотография конца 1880-х годов
Закутанная в темно-синие, темно-фиолетовые одежды, царственно-величавая, вытянутая, подобно свече, фигура Мадонны, торжественно плывущая по золотому фону апсиды, чрезвычайно близка иконографическому византийскому типу. Сразу вспоминается Святая Мария из базилики Санта-Мария-Ассунта на острове Торчелло Венецианской лагуны.
Мадонна с младенцем. Мозаика. XI-XII века. Базилика Санта Мария Ассунта. Остров Торчелло. Венецианская лагуна
Однако выражение строгой печали и решимости в широко распахнутых глазах васнецовской Богородицы, неожиданный жест взметнувшихся вверх рук Младенца , жест, открытый навстречу всем страданиям мира – скорее всеохватывающий, нежели благословляющий – вносят в образ яркую ноту страстного порыва, тот оттенок психологизма, который не был свойственен ни византийскому, ни древнерусскому церковному искусству и не вписывался в иконографическую схему.
Глядя на Богоматерь Васнецова, невольно возникает ассоциация и с «Сикстинской Мадонной» Рафаэля.
Рафаэль. Сикстинская Мадонна. 1513-1514. Холст, масло. Галерея старых мастеров, Дрезден
Но у Рафаэля Мадонна представляет собой образ совершенной в нравственном и психологическом смысле женщины, запечатленной в момент проявления наивысшей степени концентрации силы воли и самообладания. Рафаэлевская Мадонна держит Младенца, не только не прижимая Его к себе, а словно едва Его касаясь, всецело отдавая Сына человечеству. Это наивысшее художественное изображение чистоты, непорочности и нравственного величия. «Как ни ужасна предчувствуемая перспектива личных страданий ее самой и ее Сына, но в широкой всеобъемлющей душе матери Христа жили те высокие идеалы, перед которыми личная жизнь человека является величиной незначительной, которую человек, не задумываясь, готов жертвовать для осуществления идеалов. Такой изображена у Рафаэля юная мать Христа… » – писал известный русский психиатр, публицист, почётный член Киевской духовной академии И. А. Сикорский (1842–1819). У Васнецова же главный акцент сделан на душевном смятении Мадонны. Глубокая печаль, страх, боль и даже протест читаются в уставшем, скорбном взоре огромных глаз матери. Зная и видя будущее, она пытается удержать Сына, крепко прижимая Его к себе. Но выпрямленная фигура, твердая и ровная поступь, плотно сжатые губы дают нам понять, что Богоматерь полна сил нести свой долг до конца. В этом заключена и блестяще передана Васнецовым идея подвига – тяжкого нравственного долга, который человек несет с сознанием необходимости, но при этом с достоинством и терпением. В образе васнецовской Богоматери нет ни смиренной покорности неведения, ни божественного спокойствия, ни экстаза, а есть человеческое проникновение в Божественный замысел, сознание неотвратимости и неземной важности предстоящей миссии и преодоление душевной слабости. «Во всем этом , – как писал И. А. Сикорский, – красной нитью проходит та покорность нравственному долгу и то самоотречение, которое составляет народную черту русского характера » . Главное достоинство образа Мадонны, созданного Васнецовым, заключается в глубоко человечном и в то же время философско-религиозном понимании Богоматери. «Боже мой, что это за лик, и сколько в нем выражено! – писал очарованный васнецовской Мадонной историк и музыкант конца XIX – первой половины XX века Сергей Бартенев. – В нем и кротость, и ласка, и горе, и забота, и покорность; он весь живет, и то кажется, что улыбка скользит по нему, то облако печали пробегает . […] Это – Мать, Заступница и Прибежище. К такой матери легко прийти за помощью, за успокоением. Она встретит ласкою, согреет и успокоит, и ради нее пойдешь опять на страдание с легким сердцем » .
Образ Пресвятой Богородицы, отражающий национальный идеал материнства и заступничества, звучит лейтмотивом всей религиозной живописи Виктора Васнецова. Не случайно художника называли создателем «русской Мадонны». Полон пленительного очарования далеко не канонический, а скорее глубоко личностный образ Богоматери в иконостасе Владимирского собора.
Мадонна с младенцем. Фрагмент. Икона Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
Святая Мария представлена совсем юной, сидящей в пол-оборота, с потупленным застенчивым взором, нежно прижимающей к себе Младенца, который своими огромными, бездонно-глубокими глазами с испугом и недоверием взирает на мир. По картонам Васнецова созданы мозаики с изображением Мадонны с младенцем на троне в алтаре русской православной церкви в Дармштадте (1899–1901) и в иконостасе собора Спаса-на-Крови в Санкт-Петербурге (1897–1901)
Пресвятая Богородица. 1897. Холст, масло. 209х88. Эскиз мозаики храма Спаса на Крови. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург и сама мозаика
огромное мозаичное панно «О Тебе радуется, Благодатная» в Георгиевском соборе в Гусь-Хрустальном (1896–1904).
О Тебе радуется, Благодатная. 1904. Мозаика по эскизу В. Васнецова. Георгиевский собор, Гусь-Хрустальный
Васнецов был увлечен до самозабвения работой в храме, считал ее одним из важнейших дел всей своей жизни, называя ее «путем к свету» . «Я крепко верю в силу идей своего дела, я верю, что нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела – как украшение храма , – считал В. М. Васнецов. – Пусть мое исполнение будет несовершенно, даже плохо, но я знаю, что я прилагал все свои силы к делу плодотворному. […] В храме человек соприкасается с самой положительной стороной человеческого духа – с человеческим идеалом. Нужно заметить, что если человечество до сих пор сделало что-либо высокое в области искусства, то только на почве религиозных представлений » .
Во Владимирском соборе на протяжении десяти лет художник работал с раннего утра и до позднего вечера, оставаясь там до тех пор, пока позволял свет. От холода и сырости страдал частыми простудами. От утомительной тяжелой работы болела спина. Несколько раз, по его воспоминаниям, срывался с лесов. Однажды его подняли без сознания. Лишь чудом не разбился, когда упал, работая под самым куполом храма. Спасло то, что холщевой курткой зацепился за металлический крюк. Вспоминая этот случай, Виктор Васнецов говорил: «Меня сохранил Господь» .
Он выполняет масштабные многофигурные композиции, соединяя в них определенную долю условности, характерную для византийского канона, с реалистичной, подчас экспрессивной трактовкой образов. С одной стороны, подчеркивает плоскостность фронтальностью фигур, золотыми и сине-голубыми декоративными фонами, плакатной насыщенностью колорита, с другой стороны, разрушает это ощущение трансцендентности объемностью фигур и множественностью деталей. Порой в буквальном смысле слова цитирует некоторые фрагменты византийских мозаик – например, символическое изображение Христа и апостолов в виде двенадцати агнцев из базилики Сант-Аполлинаре-ин-Классе (Равенна).
Агнец Божий. Росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
Базилика Сант-Аполлинаре-ин-Классе. Мозаики. VI век
И в то же время задумывает свое собственное художественное воплощение идеи искупительной жертвы, как главной идеи христианства, создавая трехчастную композицию. Первая часть которой «Единородный Сын – Слово Божье» представляет Христа в виде юноши с крестом и свитком в руках, сидящего на престоле в облаках в окружении символических образов евангелистов.
Единородный Сын. Эскиз к росписи Владимирского собора в Киеве. Холст, масло. 70х138. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Вторая – изображает «Бога-Отца» – величественного Старца с широкой белой бородой, восседающего на радуге среди звезд, который в глубокой печали, но с удивительным божественным спокойствием простирает руки, жертвуя Сыном во имя спасения людей.
Бог Отец. Картон для росписи Владимирского собора в Киеве. 1885. Холст, масло. 135х250. Государственная Третьяковская галерея
И, наконец, – «Распятие» с изображением Голгофской драмы, перенесенной на небеса. Охваченные скорбью ангелы в отчаянии поддерживают крест с пригвожденным к нему мертвым Христом.
Распятие. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1996. Холст, масло. 134х249. Государственная Третьковская галерея
Оригинальна по замыслу и смелости композиционного решения авторская интерпретация сцены из Апокалипсиса «Преддверие рая» , представляющая целое множество праведников, летящих по небесам к золотому Небесному граду, на страже которого, широко распластав крылья, торжественно стоят архангелы.
Преддверие рая. Триптих. Центральная часть. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896. Холст, масло. 295х482. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Преддверие рая. Триптих. Левая часть. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896. Холст, масло. 295х482. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Преддверие рая. Триптих. Правая часть. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896. Холст, масло. 295х482. Государственная Третьяковская галерея, Москва
«После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу! И все Ангелы стояли вокруг престола и старцев и четырех животных, и пали перед престолом на лица свои, и поклонились Богу, говоря: аминь! благословение и слава, и премудрость и благодарение, и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь ». (Откр. 7: 9 – 12) Всевозможные персонажи, вполне узнаваемые по характерным каноническим атрибутам, изображены Васнецовым в неожиданных ракурсах, в разном эмоциональном состоянии, отразившемся на их лицах. К свету устремляется разбойник, согбенный под тяжестью креста, старый Адам, Ева, погруженная в молитвенный экстаз, Авель в виде восторженного юноши с простертыми руками, испуганная Мария Магдалина с алавастровым сосудом, Мария Египетская с длинными седыми распущенными волосами, Святая София с тремя дочерьми, трогательно прижимающимися к ней, великомученицы Варвара и Екатерина, поддерживаемые ангелами. Cледует признать, что в целом композиция «Преддверие рая», перегруженная подробностями, нарочито повествовательна и в своей иллюстративности поверхностна. Е. Н. Трубецкой в своем труде «Умозрение в красках» о росписи «Преддверие рая» писал следующее: «У Васнецова полет праведных в рай имеет чересчур естественный характер физического движения: праведники устремляются в рай не только мыслями, но и всем туловищем; это, а также болезненно-истерическое выражение некоторых лиц сообщает всему изображению тот слишком реалистический для храма характер, который ослабляет впечатление » . Однако нельзя отказать художнику в оригинальности самой идеи создания грандиозной поэмы в красках, проникнутой особым мистическим настроением. С. П. Бартенев восторженно отзывался об образе Святой Екатерины, лицо которой полно выражения неземного блаженства.
Святая Екатерина. ПРеддверие рая. Фрагмент росписи Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
«Нельзя оторваться от этого лица , – писал он. – И чем больше смотришь, тем сильнее входит в сердце этот неизъяснимый покой, предчувствие такого блаженства, слов коего нет у нас тут на земле. Кто слышал adagio Девятой симфонии Бетховена и сильно чувствует музыку, тот поймет это состояние души, охватывающее грудь несказанною истомою неведомого блаженства. И что земные муки в сравнении с тем, что нас ожидает, с этой бесконечной духовной радостью » .
Традиционную по композиционному решению сцену «Страшного суда» с горизонтальным членением на небесную и земную сферы Васнецов контрастными сочетаниями ярких, насыщенных тонов превращает в мрачную, экспрессивную фантасмагорию. Доминирующий кроваво-красный цвет фона усиливают ощущение напряжения и мистицизма. Трубят в трубы ангелы. Грозный архангел взвешивает души. Восстают из гробов праведники. Низвергаются в огненную пучину грешники. Грозен и неумолим Христос с раскрытым Евангелием и крестом в руках, пришедший судить мир. Богоматерь прильнула к Сыну, безмолвно прося Его о милости, став отныне и навсегда Заступницей за весь человеческий род. В ее смиренно склоненной, преисполненной бесконечной печали фигуре отразилась та тонкая, едва уловимая связь неба и земли, на которой и держатся надежды мира на то, что не переполнится мера Божьего гнева.
Страшный суд. Роспись Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
Страшный суд. Картон для росписи Владимирского собора в Киеве. Холст, масло. 290х277. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Без сомнения, работая над созданием своего «Страшного суда», Виктор Васнецов находился под влиянием знаменитой фрески Микеланджело. «Что такое „Страшный суд“ Микеланджело? – писал он. – Какие массы людей мятутся в ужасе, отчаянии и страхе! Они все голы, как мать родила, перед вечной Мировой Правдой. Даже апостолы, даже мученики и те в смятении, они не знают, они страшатся Его суда! […] Сколько разнообразия и в то же время единства во всей композиции – можно, пожалуй, сказать, что все чересчур массивно и громоздко, но эта массивность – признак страшной силы. Мороз продирает, когда войдешь во всю глубину мысли картины. Величайшая поэма форм, величайшая симфония на тему о Вечной Правде Божией – вот что такое „Страшный суд“ Микеланджело » .
К теме Страшного суда, Васнецов вернется еще один раз, создав в 1904 году почти аналогичную по замыслу и исполнению огромную картину «Страшный суд» (холст, масло, 700х680) для Георгиевского собора в Гусь-Хрустальном.
Страшный суд. 1904. Холст, масло. 700х680. Георгиевский собор, Гусь-Хрустальный
Эту сумбурную, перегруженную деталями, яркую по колориту композицию историк искусства П. П. Гнедич назвал «суммой болезненно-страстных религиозных фантазий христианских художников всех времен и народов». «В ней есть стихия. Стихийная борьба добра и зла, любви и ненависти, созидания и разрушения, – вековечная, излюбленная тема, пока жив человек на земле , – писал он. – Борьба дьявольского змия, сидящего в каждом человеке, с чистой, просветленной любовью – самая ужасная трагедия человечества » .
Выразительна сцена Евхаристии в апсиде Владимирского собора, изображающая царственно-величавую фигуру Христа с хлебом и чашей в руках и устремляющихся к нему апостолов, в выражении лиц и в стремительности поз которых отразилось осознание важности происходящего момента.
Евхаристия. Роспись Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
Все композиции у Васнецова в отличие от статичных византийских наполнены движением, динамикой внутренней и внешней. Всплескивает руками Младенец в объятиях Богоматери, к свету летят по небу праведники, спешат к Христу апостолы, бурно жестикулируют пророки, низвергаются в огненное море грешники, встревоженно взмахивают крыльями серафимы и херувимы. И, наконец, как кульминация всему – взметнувшаяся в благословении рука Христа Вседержителя в главном куполе собора.
Христос Вседержитель. Роспись Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
Васнецов, не отступая от традиционной передачи внешнего облика, нарушает привычную иератическую сдержанность и отстраненность, свойственные образу Христа Пантократора. Его Христос отличается от известных образов Спаса из синайского монастыря Святой Екатерины (VI век),
Спас Вседержитель. Икона. VI век. Монатырь Святой Екатерины, Синай
Пантократора из Равенны (VI век)
Христос с ангелами. Мозаика. Начало VI века. Базилика Сант Аполлинаре Нуово. Равенна
и из сицилийских храмов Монреале и Чефалу (XII век)
Христос Пантократор. XII век. Мозаика. Собор Монреале. Сицилия
Христос Пантократор. XII век. Мозаика. Собор Чефалу, Сицилия
не только этим порывистым взмахом руки, но и чрезвычайно проницательным взглядом. Важная характерная особенность васнецовского стиля – подчеркнуто выразительные глаза у всех без исключения персонажей. Преувеличенно огромные, традиционные глаза византийской иконографии у героев Васнецова наполнены необыкновенным разнообразием оттенков передаваемых чувств. Даже во взглядах многочисленных шестикрылых серафимов и ангелов, являющихся таинственными свидетелями Божественных тайн и в изобилии населяющих композиции, прочитывается богатая палитра эмоций – от страха, ужаса и недоумения до благоговейного трепета и молитвенного экстаза. Христос же взирает на людей с чувством сострадания, сопричастности и милосердия. Васнецовский Спас не столько Небесный Царь и Судия, сколько именно Спаситель, как сказано в любимом Васнецовым Евангелии от Иоанна: «Ибо не послал Бог сына своего в мир, чтобы судить, но чтобы мир спасен был через Него ». (Ин. 3:17)
Христос Вседержитель. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве. 1886. Бумага, карандаш. 175х174. Государственная Третьяковская галерея
Спас. 1885. Бумага, уголь. Дом-музей В. М. Васнецова, Москва
В иконостасе собора – вполне традиционное изображение Иисуса Христа, сидящего на царском троне с каноническим благословляющим жестом правой руки и раскрытым Евангелием в левой. Однако византийский отстраненный и суровый взгляд и здесь сменяется соболезнующим взглядом всеохватывающей любви.
Иисус Христос. Икона Владимирского собора в Киеве. 1885-1896
Считая Христа «световым центром задач искусства» , Васнецов особенно высоко ценил изображения Спасителя, созданные византийцами, а также русскими художниками – Крамским, Поленовым, Ге и, в особенности, Александром Ивановым. Но он неустанно искал такой образ, в котором бы отразилось наивысшее воплощение Святого духа в человеческом облике, наиболее полное единение красоты внешней и внутренней. «Я опять ищу лик Христа – немалая задача, задача целых веков! – писал Виктор Васнецов Е. Г. Мамонтовой в 1889 году. – Христос, конечно, неизбежно должен быть личен, но личное представление Его должно возвыситься до мирового представления, то есть всему миру Он должен представиться таким, а не иным, и личное представление отдельного художника должно, наконец, совпасть с этим мировым представлением. […] Задача великая и невообразимо труднодостижимая » . К лику Христа Васнецов возвращался неоднократно. В 1897 годах делает эскиз для мозаичной иконы Спасителя в иконостасе собора Спас на Крови в Санкт-Петербурге.
Спаситель. 1897. Холст, масло. 209х88. Эскиз к мозаике для храма Спаса на Крови. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург и сама мозаика
Для фасада храма создает «Страстной цикл», в который вошли мозаики «Несение креста», «Распятие», «Снятие с креста».
Несение креста. 1901. Мозаика по эскизам Васнецова. Собор Воскресения Христова, Храм Спаса на Крови, Санкт-Петербург
Несение креста. 1899. Эскиз мозаики Храма Спаса на Крови. Холст, масло. 35х25. Государственный Русский музей
Распятие. 1901. Мозаика по эскизам Васнецова. Собор Воскресения Христова, Храм Спаса на Крови, Санкт-Петербург
Снятие со креста. 1901. Мозаика по эскизам Васнецова. Собор Воскресения Христова, Храм Спаса на Крови, Санкт-Петербург
Необыкновенной пронзительностью отличается образ Христа в терновом венце с выражением глубокого страдания на лице, исполненный Васнецовым в 1906 году для надгробного памятника командира лейб-гвардии Семёновского полка Г. А. Мина, жестоко убитого террористами .
Спаситель в терновом венце. 1906. Бумага, карандаш, уголь. 69х53. Кировский художественный музей им. В.М. и А.М. Васнецовых, Киров
Этот же лик он повторил в 1910 году в храме Христа Спасителя на Водах
Христос в терновом венце. Мозаика по эскизам В. Васнецова. 1910. Храм Христа Спасителя на Водах
построенного в честь моряков, погибших во время русско-японской войны. Муки Христа Виктор Васнецов ассоциировал со страданиями безвременно погибших людей. В Его образе он отразил глубоко личные переживания о судьбах русского народа. «Да отпустит Бог грехи наши и да поможет нашей бедной страдающей так тяжко Родине! Пошли людям добра! » – писал художник в 1905 году.
Религиозная живопись Виктора Васнецова всегда вызывала и продолжает вызывать неоднозначные оценки специалистов. Многие отмечают, что работы художника в этом жанре гораздо слабее его станковых произведений на сказочные сюжеты . Считается, что внешняя экзальтация, перегруженность повествовательными деталями, пестрота и натурализм размывают внутреннюю силу образов, упрощая их и делая их поверхностными. Впрочем, и сам художник весьма скептически относился к своим попыткам проникнуть в тайны древней церковной живописи, считая их по большей части безуспешными. Он понимал, что внутренний мир живописи того времени был гораздо более богатым в духовном смысле, считал невозможным воспроизвести глубину религиозного чувства Древней Руси, и говорил, что его живопись – это лишь слабое, выхолощенное отражение этого духа . Один из первых исследователей живописи Васнецова, его добрый друг, литератор, художественный критик Владимир Кигн-Дедлов (1856-1908) так объяснял феномен васнецовской религиозной живописи: «Васнецов не теолог, а художник. Он имеет дело не с догматами веры, а с религиозным настроением. Он – сын священника; он вырос в церкви и около церкви, среди икон, богослужения и молящихся; он семинарист, он человек из народа, в котором вера крепка; он вырос среди северного русского народа, для которого религия – всё: и философия, и нравственность, и наука, и искусство » .
Попытка Васнецова, как художника нового времени, восстановить церковную живопись в древнем византийском характере было отнюдь не слепым подражанием старинному церковному стилю, а выражением своего собственного религиозного видения, своей философской интерпретацией христианского мировоззрения, художественным воплощением своеобразного способа борьбы со злом. Не случайно русский философ Сергей Булгаков увидел «духовное сродство» между В. М. Васнецовым и Ф. М. Достоевским и, в частности, утверждал, что у Васнецова «нашло выражение религиозное чувство мятущегося века, прошедшее через горнило сомнений», что «художественная специальность» Васнецова – «психология религиозного чувства, живого и, следовательно, в высокой степени индивидуального» .
Васнецов попытался выразить христианское мировоззрение в народно-византийском духе на языке древних икон, былин и сказок русского народа. Стоит говорить об особом художественном оригинальном и самобытном васнецовском стиле религиозной живописи, характеризующемся богатой авторской фантазией, ярким декоративным колоритом, орнаментальностью, лубочностью, эффектными многофигурными композициями, соединением канонического понимания образов с их реалистической трактовкой. Определенной долей сентиментальности художник смягчил величавую условность древнего иератизма. А экспрессивность формы стала отражением воинствующей духовности, своеобразным васнецовским способом борьбы со злом. «Васнецов, соединив сказочный элемент с древними формами, вдохнул в византийское искусство новую жизнь , – так писал художественный критик С. К. Маковский. – Наш народ – сказочник по натуре, он проникнут суеверием преданий и легенд, уважением к чудесному. Глядя на образы Васнецова, невольно вспоминаешь связь между русской сказкой и русской верой » .
Религиозная живопись Васнецова, сочетавшая сказочный элемент народного мировоззрения с церковным каноном, – весьма любопытное художественное явление конца XIX столетия, которое расширило рамки традиционного храмового искусства именно ввиду поставленной задачи возрождения национально-романтических идеалов и русского самобытного духа. Может показаться спорной его попытка выразить христианское мировоззрение языком фольклорного народного творчества, поскольку, как справедливо отметила историк искусства С. С. Степанова, неглубокий, нарядный стиль сказочной изобразительной лексики оказывается в противоречии с многогранным смыслом и серьезностью религиозных понятий .
Однако как бы то ни было, нам уже никуда не деться от васнецовской Богоматери, стремительно шагающей нам навстречу по золотым небесам, от образа Младенца, распахнувшего свои объятия поровну на всех, от лика Спасителя, с состраданием и милосердием взирающего на каждого из нас. «Человек с тонкою, восприимчивой художественной натурой может прийти в храм сей атеистом, но должен уйти верующим, ибо нельзя же не внять тому, что с такою силой говорит вам , – так писал С. П. Бартенев о росписях Васнецова во Владимирском соборе. – В самом деле, надо согласиться или отвергнуть. А если отвергнуть, то нельзя оставаться тут, перед этими ликами. А куда бежать от них? Они врезались в память, взошли в душу, завладели сердцем » . Не случайно созданные Васнецовым образы вызвали тысячи подражаний и бесчисленные вариации. Подвижнический труд художника получил огромное признание, поскольку Владимирский собор в Киеве на тот момент явился символом возрождения Древней Руси и национального стиля. Беспрецедентным стало приобретение П. М. Третьяковым в галерею почти всех подготовительных картонов и эскизов к росписям Владимирского собора. «С Владимирским собором можно не соглашаться, но с ним надо считаться, как со значительным художественным произведением и выдающимся памятником современного русского религиозного сознания » , – так писал журнал «Мир искусства» в 1900 году.
Называя свою работу «путем к свету», Виктор Васнецов считал, что ради этого света нужно забывать «всякие надавливания судьбы, все „жизни мелочные сны“, забывать свои личные силы». «Какое мне дело, велик мой талант или мал – отдавай все! – восклицал он. – Отдавала же Евангельская вдова последнюю лепту Богу – отдавай и ты » . «Я только Русью и жил! – писал он в 1898 году. – Совершенно допускаю, что я слабо сумел выразиться. Что касается религиозной моей живописи, то также скажу, что я, как православный и искренне верующий русский, не мог хоть копеечную свечку не поставить Господу Богу. Может быть, свечка эта и из грубого воску, но поставлена она от души » .
Анастасия Татарникова
Иллюстративный материал и виртуальный тур по Владимирскому собору в Киеве: http://www.vlsobor.com/
Примечания:
Рябово – село в Кировской области. Дом, в котором провели детство братья-художники Виктор и Аполлинарий Васнецовы, ныне – Мемориальный дом-музей В. М. И А. М. Васнецовых.
Из письма В. М. Васнецова В. В. Стасову 7 октября 1898 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 155
Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 217–218
Вятское духовное училище было закрыто в 1918 году и возобновило свою деятельность в 1991 году. Вятская духовная семинария существовала до 1918 года. С 1934 года город Вятка носит название город Киров.
Из письма В. М. Васнецова А. В. Прахову 8 июня 1885 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 65–66
Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 309
Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 306
Прообразом Младенца Иисуса послужил сын художника – Михаил Васнецов (1884–1972), который впоследствии стал священником.
Сикорский И. А. Богоматерь в художественных произведениях Рафаэля и Васнецова. – Киев: Типография С. В. Кульженко, 1905. С. 5
Сикорский И. А. Богоматерь в художественных произведениях Рафаэля и Васнецова. – Киев: Типография С. В. Кульженко, 1905. С. 12
Успенский А. И . Виктор Михайлович Васнецов. – М.: Университетская типография, 1906. С. 63
В письме к Е. Г. Мамонтовой 20 августа 1889 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 80
Из письма В. М. Васнецова В. Д. Поленову 31 декабря 1887 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 72–73
Из интервью с потомком художника – Михаилом Васнецовым // Факты, 09.11.2013, Киев
Трубецкой Е. Н. Умозрение в красках. Этюды по русской иконописи. – http://www.wco.ru/biblio/books/trub1/Main.htm
Успенский А. И . Виктор Михайлович Васнецов. – М.: Университетская типография, 1906. С. 71
Из письма В. М. Васнецова Е. А. Праховой 12 ноября 1891 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 96
Гнедич П. П. Последние картины В. М. Васнецова (Страница из записной книжки литератора) // Художественные сокровища России. Т.5. СПб.: Издание Императорского Общества Поощрения Художеств, 1905. С.167
Из письма В. М. Васнецова Е. Г. Мамонтовой 20 августа 1889 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 81
Сохранился только подготовительный рисунок к мозаичной иконе.
Храм был взорван в 1932 году. Мозаичная икона с изображением Спасителя в терновом венце сохранилась и ныне находится в часовне храма Спаса на Водах, построенной в 1998 году.
Успенский А. И . Виктор Михайлович Васнецов. – М.: Университетская типография, 1906. С. 81 – 82
Мир искусства, 1900. Т. 3. С. 245
Из письма В. М. Васнецова Е. Г. Мамонтовой 20 августа 1889 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 80
Из письма В. М. Васнецова В. В. Стасову 5 мая 1898 года // Виктор Михайлович Васнецов: Письма. Дневники. Воспоминания. Суждения современников. – М.: Искусство, 1987. С. 148
ВАСНЕЦОВ ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ
Русский живописец, один из основоположников русского модерна в его национально-романтическом варианте, автор картин на исторические и сказочные сюжеты. Брат художника Аполлинария Васнецова. Был членом «Товарищества передвижников». Кисти мастера принадлежит множество известных картин, назову лишь некоторые - "Богатыри", "Алёнушка", "Иван Царевич на сером волке", "Витязь на распутье", "Сирин и Алконост. Песнь радости и печали", "Спящая царевна", Царь Иван Васильевич Грозный и др.
Обладая декоративным даром, Виктор Васнецов принимал участие в оформлении театральных постановок.
В последние годы расцвел архитектурный талант художника. По его эскизам, стилизующим древнерусскую старину, в Абрамцево были возведены церковь Спаса Нерукотворного (1881–1882) и Избушка на курьих ножках (1883), а в Москве – памятный крест на месте убийства великого князя Сергея Александровича в Кремле (1905, уничтожен при советской власти, воссоздан на территории московского Новоспасского монастыря) и фасад Третьяковской галереи (1906).
Самым же значительным его монументально-декоративным свершением явились росписи киевского Владимирского собора (1885–1896).
«…Работу обязуюсь исполнять со своими помощниками и из своих доброкачественных материалов в течение двух лет со дня подписания сего условия», - значилось в подписанном Васнецовым договоре.
Сам Виктор Михайлович считал эту работу главным делом всей своей жизни. Он любил повторять, что «нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела, как украшение храма».
Хотя поначалу Васнецов… отказался от предложения Прахова участвовать в росписи собора. Адресок киевский, правда, на всякий случай взял. А на другой день, на даче, сидя на лавочке перед верандой, Васнецов был поражен образом своей супруги с сыном-младенцем на руках. Ребенок как бы потянулся к открывшемуся ему дивному зрелищу весеннего сада и всплеснул ручонками. Вид женщины с младенцем настолько поразил Васнецова, что ему вдруг пришла мысль, как хорошо было бы написать Богородицу с младенцем такими, как только что представшие перед глазами дорогие ему люди. Он тут же принял решение расписывать собор и на другой день послал Прахову телеграмму о своем согласии, чем очень обрадовал профессора.
Впоследствии, когда Васнецов представил Прахову свои эскизы алтарного образа Богоматери, тот извлек и показал художнику сделанный когда-то набросок проступившего на штукатурке изображения. Сам Прахов рассказывал, как поразился Васнецов точному совпадению обоих изображений образа Божией Матери. На несколько минут утратив дар речи, впоследствии он произнес: «Это был заказ Божий». Около двух лет писал Васнецов тот образ. А когда леса были убраны и для приемки работы собралась комиссия, открылся такой вид росписей, что всем стало ясно: в соборе явился образец совершенной живописи.
Особенно потрясала икона Богоматери. Вот она легко и неторопливо идет навстречу зрителям. Царица Небесная несет грешному миру своего Сына... Ее большие, полные печали и любви карие глаза ласково смотрят на зрителя. Необыкновенно прекрасно ее бледное, озаренное внутренним светом лицо. Традиционный образ Богоматери получил под кистью Васнецова оригинальную и своеобразную трактовку. Этот образ с тех пор называют «Васнецовской Богоматерью».
Готовясь к работам в храме, Васнецов познакомился с памятниками раннего христианства в Италии, изучил мозаики и фрески киевского Софийского собора, фрески Кирилловского и Михайловского монастырей в Киеве. За его плечами был опыт освоения традиций древнерусского искусства - памятников новгородского, московского, ростовского и ярославского зодчества, изучение московских старообрядческих икон, книжной миниатюры Древней Руси, народного творчества.
«…Глаза всех фигур Васнецова - традиционные глаза византийской иконографии - преувеличенно большие, все одинакового разреза, одинакового цвета. Сплошная чернота окраски делает их бездонными и позволяет воображению населять их глубь всеми оттенками мистических чувствований», - замечает один из исследователей росписей собора.
Работая над воплощением образов русских князей Владимира, Андрея Боголюбского, Александра Невского, Михаила Черниговского, Михаила Тверского, княгини Ольги, летописца Нестора, иконописца Алипия и многих других, Васнецов воплотил свои размышления об историческом прошлом России. Воинами, отстаивающими независимость родной земли, представлены облаченные в тяжелые доспехи Андрей Боголюбский и Александр Невский. Народные представления об умных, волевых, решительных и непреклонных правителях воплотились в образах князя Владимира и княгини Ольги. К образу великого князя Владимира, во имя которого был освящен собор, Васнецов обратился трижды – в композиции Крещение Святого князя Владимира, Крещение киевлян и в иконописном образе Святого князя Владимира.
В общей сложности Васнецов исполнил 15 композиций и 30 отдельных фигур, не считая медальонов. Это 4 тысячи квадратных метров. Труд просто титанический! Собор отапливался плохо. Васнецова мучили частые простуды. Несколько раз художник срывался с лесов, что едва не стоило ему жизни. Но Матерь Божия, судя по всему, оберегала мастера. По завершении работ Виктор Михайлович произнес сакраментальную фразу: «Я поставил свечку Богу».
Скончался В.М. Васнецов 23 июля 1926 года, похоронен в Москве, на Введенском кладбище (18 уч.).
В московском храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне под позднейшими записями обнаружены фрески Виктора Васнецова, о существовании которых никто не помнил. Кроме того, в ризнице храма найден живописный эскиз росписи, выполненный в уникальной технике, и, по убеждению специалистов, также принадлежащей руке знаменитого художника.
Эскиз Виктора Васнецова
«Сейчас вы ахнете!» - пообещали журналистам реставраторы Владимир Потапчук и Вячеслав Панкратов и внесли в комнату больших размеров картину, написанную на тончайшем полотне. Особого впечатления васнецовская «Троица» (другое название работы - «Отечество») поначалу ни на кого не произвела. Однако когда ее поднесли к лампе, так, что источник света оказался сзади, - изображение (даром, что потемневшее от времени) обрело объем и засияло праздничными золотыми и красными тонами.
«Изображение сделано таким образом, - говорит настоятель храма Рождества Иоанна Предтечи отец Амвросий, - что его можно рассматривать на просвет. Так действительно раньше делали, когда на горнее место устраивали ту или иную икону, и она либо подсвечивалась естественным светом с востока, солнечным светом, либо искусственным светом».
В будущем полотно так и разместят в храме. Хотя, строго говоря, это - лишь эскиз к фресковой росписи, но такого качества, что его смело можно назвать самостоятельным произведением. К тому же, вновь обретенным. Более 100 лет, с тех пор, как над украшением храма работал Васнецов с учениками, всеми забытый холст, натянутый на авторский подрамник, так и пролежал в ризнице. Теперь с ним предстоит поработать художнику-реставратору Вячеславу Панкратову - прежде всего, избавиться от дыр и прорех: «Холст - это подвижная основа. Это не стена, это не доска, холст постоянно находится в движении и живет. Посему на холсте зачастую возникают многочисленные прорывы от механических воздействий. Такая техника написания, для того чтобы она смотрелась на просвет, за мою многолетнюю практику, потому что я работаю с 1973 года, она мне попадается второй раз в жизни. Несколько лет назад я в одном подмосковном храме обнаружил такую же картину, мне предложили ее отреставрировать. И чтобы потом не нарушить эту прозрачность, приходится с ней работать довольно-таки деликатно. То есть эти прорывы ты не заклеишь заплатами, ты не наклеишь эту картину на новый холст - она утратит свою прозрачность. Все эти процессы делаются своеобразным способом, то есть практически склеиваются волокна прорыва встык, то есть ниточку к ниточке, на специальном синтетическом клее, который сейчас есть (химия - действительно, серьезная наука). Иногда, когда заклеивается прорыв, человек не видит даже, что он сам его заклеил, - это называется высший пилотаж. Мы, естественно, постараемся все осуществить».
Немалую работу предстоит проделать и в интерьерах храма - подчеркивает его настоятель отец Амвросий: «Этот храм никогда не закрывался, и на протяжении многих столетий ежедневно в нем совершаются богослужения. С точки зрения культурно-исторической ценность его заключается в том, что в 90-х годах XIX столетия в храме располагались мастерские Васнецова. В храме находятся и его личные работы. К сожалению, храм в течение всего времени своего существования не подвергался капитальной реставрации, поэтому, конечно же, все эти работы значительно обветшали. Но мы не сидим сложа руки. Сегодня начаты очень серьезные работы, в частности, в алтарной части открыты уникальные росписи кисти Васнецова. До этого времени в течение нескольких десятилетий об их существовании даже никто и не догадывался».
А нашли фрески Васнецова, в общем-то, случайно, говорит художник-реставратор монументальной живописи Владимир Потапчук: «Когда делали шурфы в алтаре для укрепления стен, на сколах обнаружили под поздним слоев живописи другой слой живописи. Были проведены нами пробные расчистки, и практически по всем стенам обнаружилась более ранняя живопись. Нет сомнения, что это васнецовская рука. Это как раз его творческая манера, этот мифологический растительный орнамент, такой сказочный. В Абрамцево в церкви такие же мотивы есть сказочные. Кроме того, там фигура Эммануила на сводах - это изображение он повторил здесь у нас, оно же имеется во Владимирском соборе, и эскиз хранится в Третьяковке. Эммануил выполнен в масляной технике, и вокруг головы - нимб из мозаики, такой сложный способ изготовления: два стеклышка - распекается между ними либо эмаль, либо сусальное золото или серебро. Фигура была практически вся переписана, причем переписана очень грубо. По всей видимости, это было сделано в 1954 году, когда проводилась последняя так называемая реставрация. Это, скорее, было подавление. Все это богатство было похоронено под глухим таким голубым цветом, и ничего не просматривалось».
Реставрация ведется высококлассными специалистами, но исключительно на пожертвования прихожан, и этих средств катастрофически не хватает. Между тем, если не завершить консервацию безотлагательно, фрески Васнецова могут безвозвратно погибнуть.
Борьба добра и зла по мере взросления человека переходит из детских сказок в реальную жизнь. Этот выбор совершается ежедневно, даже в самых незначительных мелочах. В книге “Мудрые мысли”, которая вышла в , собраны высказывания, диалоги и истории святых подвижников первых веков христианства - золотого века монашества.
Предисловие
Наши представления об окружающем мире еще в детстве складываются через понятия «хорошо» и «плохо», «добро» и «зло». В каждом из нас есть и внутренний судья. Это совесть. Недаром совесть именуется гласом Божьим. Без чуткости к голосу совести душа человека приходит в плачевное состояние и поражается тягой к различным порокам. А совесть имеет свойство замолкать, если человек постоянно пренебрегает ею. И тогда появляются искаженные представления о добре и зле.
Один христианский миссионер спросил представителя африканского племени готтентотов: «Что такое плохо?» Готтентот ответил: «Это когда мой сосед побьет меня, угонит мой скот и похитит мою жену». «Что такое хорошо?» - спросил миссионер. «А это когда я побью моего соседа, угоню его скот и похищу его жену». Не уподобляемся ли и мы готтентоту в погоне за удовольствиями и материальными благами?
Господь Иисус Христос, изливающий свою любовь и милосердие на кающихся грешников, жестко обличал духовных вождей народа, досконально знавших Писание и ревностно выполнявших сотни религиозных предписаний. У готтентота и у фарисея, как это ни странно, есть общая платформа - это искаженные представления о добре и зле. А виной этому искажению всегда бывает эгоизм. Ведь в основе Божественного учения и человеческой совести заложена противоположная эгоизму жертвенность: любовь определяется готовностью жертвовать, ведь и Христос взошел на крест ради нашего спасения.
Жертвенность и чистота совести всегда находили наиболее полное выражение в монашеском служении. Святые отцы золотого периода монашества подвизались в пустынях, убегая от сытой привилегированности, входившей во внешнюю жизнь христианской Церкви вместе со статусом официальной религии Великой Империи. Мысли этих древних отцов о добре и зле, мысли евангельские, - глубокие и мудрые, но по-детски доступные и простые, - могут помочь каждому из нас применить их к своей совести и своей жизни.
***
Один из отцов увидел некоего согрешающего. Горько заплакал тогда старец и сказал:
― Сей ныне пал, а я - завтра.
Некий брат попросил авву Антония:
― Помолись обо мне.
Старец ответил:
― Ни я, ни Бог не помилует тебя, если сам себя не помилуешь и не благоугодишь Ему.
Авва Иосиф был прославляем людьми как великий подвижник.Как-то за советом к нему пришел один из братьев. Сокрушаясь, он задал мучивший его вопрос:
Что мне делать, отче? Я не могу переносить скорбей, ни работать, ни подавать милостыню.
― Если ничего из этого ты не можешь исполнить, то по крайней мере храни совесть свою в отношении к ближнему. Удаляйся от всякого зла ― и спасешься, ― отвечал ему старец.
Жил некогда старец, к которому многие приходили, чтобы узнать средства к обретению смысла жизни и чистоты сердца.
― Авва, скажи мне, как спастись? - задал ему вопрос один из пришедших.
Старец ответил:
― Если ты хочешь спастись, то, когда приходишь к кому-нибудь, не начинай говорить, пока не спросят тебя.
Пораженный сим словом, путник поклонился старцу и сказал:
― Поистине много читал я книг, но такого наставления еще не знал. ― И пошел, получив большую пользу.
Авва Палладий говорил своим духовным чадам:
― Душа, любящая Бога, должна или с верою учиться тому, чего не знает, или ясно учить тому, что знает. Если же не хочет исполнять ни того, ни другого, то она страдает безумием. Ибо начало богоотступничества есть пресыщение учением и словом-то есть тем, чего жаждет душа боголюбца.
Один искренне желавший перемениться брат спросил аввуСисоя:
― Почему страсти не оставляют меня?
Потому, что сосуды их внутри тебя, - отвечал мудрый старец. ― Отдай то, что принадлежит им, - и они удалятся.
Вразумляя иноков, некий старец говорил:
― Если душа имеет только слово, а не имеет дела, то уподобляется дереву, имеющему цветы, но не плод.
Как скорее найти Бога - постом, трудом, бдением, или милостынею? Спросили о том старца.
Христолюбивый и сострадательный, с улыбкой на устах он отвечал инокам:
― Многие изнурили плоть свою безрассудно ― и не получили от того никакой пользы. Уста наши дышат постом, мы наизусть изучили Писание, а чего ищет в нас Бог, того не имеем: страха Божия, любви и смирения.
Некий из святых отцов, бывший для своих чад духоносным наставником, говорил, что одинаково нужно беречься как хвалы в свой адрес, так и осуждения ближнего.
― Почему так? - спросили его чада.
― Никто ничего не знает. Разбойник был на кресте и за одно слово оправдался. был сопричтен к апостолам, и в одну ночь погубил весь труд свой, и сошел с неба во ад. Посему никто творящий добро да не хвалится: все, кто надеялся на себя, пали в одно мгновение времени.
Старец в никогда не заглядывал во внутреннюю келью инока. Но однажды увидел, как тот употребляет пищу в нарушение поста. Тогда авва сказал:
― Чудное дело! Мы совершаем молитвы, представляя Бога пребывающим повсюду и слушающим слова наши; а когда грешим, то делаем так, как бы Он не видел нас.
ЦИТАТЫ
О ДОБРЕ И ЗЛЕ
Лишь добро одно бессмертно,
Зло подолгу не живет! (Шота Руставели)
Я видел в жизни много зла, но и оно не изменило моего отношения к добру. (Али Апшерони)
Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне (Иммануил Кант)
Неведение добра и зла - самый тревожный факт человеческой жизни. ( Марк Туллий Цицерон)
Источник зла есть тщеславие, а источник добра - милосердие... (Франсуа Рене де Шатобриан)
В чём смысл жизни? Служить другим и делать добро. (Аристотель)
Нежными словами и добротой можно на волоске вести слона. (М. Саади)
Мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали. (Л.Н. Толстой)
Без
зла смотри на мирозданье,
А
взглядом разума, добра, любви.
Жизнь
- это море; Из благих деяний
Построй
корабль и по волнам плыви.
(Рудаки
-Абу Абдаллах Рудаки)
Думающий
атеист, живущий по совести, сам не
понимает, насколько он близок к Богу.
Потому что творит добро, не ожидая
награды, в отличие от верующих лицемеров.
(Ганс Христиан Андерсен)
Не рождается зло от добра и обратно. Различать их нам взгляд человеческий дан! (Омар Хайям)
Жить -
значит делать вещи, а не приобретать
их. (Аристотель)
Чем
человек умнее и добрее, тем больше он
замечает добра в людях. (Филипп Дормер
Стенхоп Честерфилд)
Кто
не замечает зла - глуп, кто не замечает
добра - несчастен.
(Ежи Плудовский)
В победе зла - падение
твое. В добре твоем - спасение твое.
(Джами)
Я
не знаю иных признаков превосходства,
кроме доброты. (Людвиг Ван Бетховен)
Не
обижай людей - придет расплата.
Нам
счастья не сулит обида чья-то.
(Фирдоуси
-
Хаким
Абулькасим
Мансур Хасан Фирдоуси Туси)
Всякое доброе дело несёт награду в самом себе. (А. Дюма)
Делайте, что и как можете: только любите добро, а что есть добро - спрашивайте у совести. (Н. Карамзин)
Выгода от доброго деяния - то, что ты использовал возможность его совершить. (Сенека Луций Анней )
Попытайтесь быть хотя бы немного добрее - и вы увидите, что окажетесь не в состоянии совершить дурной поступок. (Конфуций - Кун Цзы)
Тот, кто делает добро другому, делает добро себе самому; не в смысле последствий, но самым актом делания добра, так как сознание сделанного добра само по себе дает уже большую радость. (Сенека Луций Анней)Из
всех наук, которые человек должен знать,
главная наука есть наука о том, как жить,
делая как можно меньше зла, как можно
больше добра. (Л.Н. Толстой)
Добро
и зло творить всегда
Во
власти всех людей.
Но
зло вершится без труда,
Добро
творить трудней.
(Фаррухи
-
Абул
Хасан ибн
Джулух Фаррухи Систани)
Добродетель
человека измеряется не необыкновенными
подвигами, а его ежедневным усилием.
(Блез Паскаль)
Доброта для души то же, что здоровье для тела: она незаметна, когда владеешь ею, и она дает успех во всяком деле. (Л.Н.Толстой)
Истинно добр только тот, кто разумен... (В.Г. Белинский)
Не пеняй другим за мелкие проступки. Не уличай других в злом умысле. Не припоминай другим старых обид. Если следовать этим трем правилам, можно взрастить в себе добродетель и избежать неприятностей. (Хун Цзычен).
Благодеяния, оказанные недостойному, я считаю злодеяниями (Марк Туллий Цицерон)
Первый признак порчи общественных нравов - это исчезновение правды, ибо правдивость лежит в основе всякой добродетели и является первым требованием к правителю государства. (Мишель Монтень)
Приносят
счастье добрые дела,
Тот
счастлив, кто не делал людям зла.
(Насир
Хосров - Абу Муин Насир ибн Хосров ибн
Фарис ал-Кабадияни ал-Марвази)
Наша совесть нам и есть лучший судья. (Н.И. Гнедич)
Самое могущественное внушение добра есть пример доброй жизни. (Л.Н. Толстой)
Добрый человек не тот, кто умеет делать добро, а тот, кто не умеет делать зла. (В.О. Ключевский)
Там нет прекрасного, где нет доброго и полезного. (Сократ)
Совершайте добро, пока вы существуете... (Дени Дидро)
Все,
кроме доброты, - лишь блажь и суета.
Все
преходяще здесь - но вечна доброта.
(Масуд
Сад Салман)
Многих приходится уважать не за то, что они творят добро, а за то, что не приносят зла. (Клод Адриан Гельвеций)
В
безнравственном обществе все изобретения,
увеличивающие власть человека над
природою, - не только не блага, но
несомненное и очевидное зло. (Л.Н. Толстой)
Совершать
дурные поступки - низко, делать добро,
когда это не сопряжено с опасностью, -
вещь обычная. Хороший человек - тот,
кто делает большие и благородные дела,
даже если он при этом рискует всем
(Плутарх)
Наука
в развращённом человеке есть лютое
оружие делать зло. Просвещение возвышает
одну добродетельную душу. (Д.И. Фонвизин)
Так
просто быть добрым. Нужно только
представить себя на месте другого
человека, прежде чем начать его судить.
(Марлен Дитрих)
Добро,
сколь ни было б оно мало,
Гораздо
лучше, чем большое зло.
(Низами
- Низами Гянджеви Абу Мухаммед Ильяс
ибн Юсуф)
Благословенны миротворцы на земле. Люби всех, доверяй избранным, не делай зла никому. (Вильям Шекспир)
Тому, кто не постиг науки добра, всякая иная наука приносит лишь вред. (Мишель Монтень)
Добро
есть вечная, высшая цель нашей жизни.
Как бы мы ни понимали добро, жизнь наша
есть не что иное, как стремление к добру.
(Л.Н. Толстой)
Пусть
слаб ты, и со злом вступить не можешь в
бой,
Но
сам не делай зла стоящим пред тобой.
(Аттар
-
Абу
Хамид Мухаммед ибн Аби Бакр Ибрахим
)
Добрые нравы имеют большее значение, чем хорошие законы. (Тацит Публий Корнелий)
В зле страшна секретность. В добре страшно стремление быть на виду. Поэтому вред, причиненный видимым злом, поверхностен, а причиненный злом скрытым - глубок. Когда добро очевидно, польза от него мала, а когда оно скрыто - велика. (Хун Цзычен)
В мире есть только два достоинства, перед которыми можно и должно преклоняться... - это гениальность и доброта сердечная. (Виктор Гюго)
Добро, которое ты делаешь от сердца, ты делаешь всегда себе. (Л.Н. Толстой)
Люди могут простить вам добро, которое вы для них сделали, но редко забывают зло, которое они причинили вам. (Сомерсет Моэм)
Люди дурные живут для того, чтобы есть и пить, люди добродетельные едят и пьют для того, чтобы жить. (Сократ)
Есть
две морали: одна - пассивная, запрещающая
делать зло, другая - активная, которая
повелевает делать добро. (Пьер Буаст)
Только
радостное сердце способно находить
удовольствие в добре. (Иммануил Кант)
В мире людей добра и зла не существует в чистом виде. Даже добрейший и честнейший человек может по недоразумению или в порыве гнева совершить какую-нибудь низость, о которой потом сожалеет всю жизнь. Плохие люди тоже совершают иногда хорошие поступки. К сожалению, чаще всего, лишь радея о собственном благе. (Али Апшерони)
Все, что является нравственным злом, является злом и в политике. (Жан-Жак Руссо)
Чем
человек умнее и добрее, тем больше он
замечает добра в людях. (Л.Н. Толстой)
Раскаиваться хорошо, но не делать зла еще лучше (Гюстав Флобер)
Только тот может горячо любить добро, кто способен от всей души, непримиримо ненавидеть зло. (Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер)
Сказку о том, что для всех добро разное, придумали очень злые люди, чтобы всех запутать. (Борис Кригер)
Один человек вместе с Богом составляет большинство (Фрэнк Бухман)
Писать - это редактировать жизнь так, чтобы в ней можно было жить (Фазиль Искандер)
Конечная задача искусства, как и религии, - очеловечивание человека (Фазиль Искандер)
Цель человечества ― хороший человек, и никакой другой цели нет и не может быть (Фазиль Искандер)
Нет никого, кто, любя деньги, удовольствия и славу, любил бы и людей: их любит лишь тот, кто любит добродетель. (Эпиктет)Граница
между светом и тенью - ты. (Станислав
Ежи Лец)
Не делать зла - и то благодеяние. (Публий)
Злой человек вредит самому себе прежде, чем повредит другому. (Аврелий Августин)
Т от, кто намерен делать добро, не должен ожидать, что люди уберут все камни с его пути; он обязан спокойно принять свой жребий и в том случае, если ему навалят новых. (Альберт Швейцер)
Добро - это сохранять жизнь, содействовать жизни, зло - это уничтожать жизнь, вредить жизни. (Альберт Швейцер)Добро по указу - не добро. (И.С. Тургенев)
Доброта - она превыше всех благ. (М. Горький)
Если человек не меняется к лучшему, он неизбежно меняется к худшему. (Веселин Георгиев)
Жертвовать собой позволено; жертвовать другими могут одни злые сердца. (К.М. Батюшков)
Добродетель есть обладание серединой между двумя пороками, один из которых состоит в избытке, а другой – в недостатке. (Аристотель)
Жизнь злых людей полна тревог. (Дени Дидро)
Истинно добрый человек не видит собственного милосердия. (Али Апшерони)
Жаловаться на неприятную вещь - это удваивать зло; смеяться над ней - это уничтожить его. (Конфуций)
Где конец добру, там начало злу, а где конец злу, там начало добру. (Франсуа де Ларошфуко)
Когда, делая добро, не думаешь ни о себе, ни о других, горсть зерен одарит милостью за тысячу пудов хлеба. Когда, помогая другим, бахвалишься своей щедростью и требуешь от людей благодарности, то сотня золотых не принесет тебе пользы даже и на половину медяка. (Хун Цзычен)
Кто добр лишь на словах, вдвойне негоден тот. (Публилий Сир)
Отнимите у нашего сердца любовь к добру - вы отнимите всю прелесть жизни. (Жан-Жак Руссо)
Кто
доброе сеет - добро его плод,
Кто
злое посеет - злодейство пожнет.
(М.
Саади - Абу Мухаммад Муслих ад-Дин ибн
Абд Аллах Саади Ширази)
Тот, кто добр, - свободен, даже если он раб; тот, что зол, - раб, даже если он король. (Августин Аврелий)
Кто не ненавидит по-настоящему зло, тот и добра не любит по-настоящему. (Ромен Роллан)
Если вы начнете судить людей, у вас не хватит времени на то, чтобы любить их. (Мать Тереза)
Некто спросил: Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром? Учитель сказал: А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по справедливости, а за добро - добром. (Конфуций - Кун-Цзы)
Доброе - это прекрасное в действии. (Жан-Жак Руссо)
Ни один злой человек не бывает счастлив. (Ювенал)
Осознать
зло - значит немедленно начать
бороться с ним. (М.Е. Кольцов)
Народы! Старайтесь прежде иметь добрые нравы, нежели законы: нравы суть самые первые законы. (Пифагор)
Прекраснейшая музыка души - это доброта. (Ромен Роллан)
Тот, кто делает добро другому, делает добро себе. (Эразм Роттердамский)
Принимающий
зло без сопротивления, становится его
пособником. (Мартин Лютер Кинг)
Умереть с голоду ― событие маленькое, а утратить мораль ― большое. (Конфуций ― Кун-Цзы)
Путем зла не доходят до добра. (Вильям Шекспир)Чтобы поверить в добро, надо начать делать его. (Л.Н. Толстой)
Только сойди с пути добра - и не успеешь опомниться, как завязнешь в зле. (Л.Н. Толстой)
Величие мира всегда находится в соответствии с величием духа, смотрящего на него. Добрый находит здесь на земле свой рай, злой имеет уже здесь свой ад. (Генрих Гейне)Доброта - это единственное одеяние, которое никогда не ветшает. (Генри Дейвид Торо)
Для того чтобы иметь много денег, не надо иметь много ума, а надо не иметь совести. (Шарль Морис де Талейран-Перигор)
Так как невозможно избежать результатов наших поступков, давайте делать добрые дела. (Будда Шакьямуни)
Поединок Добра и Зла происходит каждую секунду в сердце каждого человека, ибо сердце и есть поле битвы, где сражаются ангелы и демоны. На протяжении многих тысячелетий бьются они за каждую пять, и так будет продолжаться до тех пор, пока один из противников не уничтожит другого. (Пауло Коэльо)
Тут
дьявол с богом борется, а поле
битвы - сердца людей. (Ф.М. Достоевский)
Лишь малое знание уводит нас от Бога, большое вновь возвращает нас к Нему (Исаак Ньютон)
