План 1. Творчество М. Цветаевой. 2. Тема одиночества поэта в лирике М. Цветаевой. 3. Трагичность образа души поэта в лирике М. Цветаевой. Стихи Марины Цветаевой любимы многими поколениями читателей. Серебряный век русской поэзии немыслим без голоса этой поэтессы. Творческий путь она начала рано, первые стихотворения написаны в возрасте шести лет, первый сборник стихов «Вечерний альбом» – в восемнадцать. Судьба не баловала эту женщину, и стихи ее часто проникнуты печалью и одиночеством. Но любовь к человеку и всему человеческому присуща Цветаевой на всех этапах ее творчества. Бесконечный интерес Цветаевой к человеку, к его душе творит глубокие поэтические образы любви и сострадания. а некоторые ее стихи – это размышления о месте и роли поэта в мире. Человеческая душа – священная обитель духа, «не шутит брашнами» (т. е. хлебами), возвышенные чувства рождаются в душе, и главная задача человека – выпустить на свободу самое лучшее из своей души. Цветаева пишет: «Я одна с моей большой любовью к собственной моей душе» («Солнцем жилки налиты – не кровью…»). И чувство одиночества без близких людей усиливается мыслью об одиночестве каждого человека и в философском смысле. Такое одиночество уже не связано с присутствием или отсутствием кого-либо рядом, это одиночество высшего порядка, которое рождается от невозможности поэта быть понятым. Откол индивидуальной души автора от расхожих убеждений общества как раз и вызывает горечь сожаления, ноты которой слышны сквозь строки: Идите же! – Мой голос нем, И тщетны все слова. Я знаю, что ни перед кем Не буду я права. («Идите же! – Мой голос нем…») Назначение поэта – искать красоту в мире и раскрывать ее перед людьми. Но поэту уготована злая участь – как нет пророка в своем отечестве, так и красота, которую поэт отыскивает своим трудом, оказывается «ненужная семье». Озарения приходят как бы из ниоткуда: «Певцом – во сне – открыты закон звезды и формула цветка» («Стихи растут, как звезды и как розы…»). Поэт настраивает свою душу, как инструмент, чтобы она была созвучна со всей Вселенной, мир сам принимает душу поэта за свои таинственные кулисы, вознаграждая его таким способом за верность и преданность человеческому духу: В щедрое небо рванусь за последним приветом. Прорезь зари – и ответной улыбки прорез… – Я и в предсмертной икоте останусь поэтом! («Знаю, умру на заре! На которой из двух…») Однако поэту суждено быть одиноким и непонятым современниками. Настоящий художник слова осознает свою направленность против злободневности, против рутины. Взгляд в будущее характерен и для Цветаевой, еще в начальном своем творчестве усматривавшей черты конфликта с действительностью и со своим временем. Называя свои стихи «брызгами из фонтана» и «искрами из ракет» поэтесса указывает на их ценность именно спустя года, для последующих поколений: Разбросанным в пыли по магазинам (Где их никто не брал и не берет!) Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед. («Моим стихам, написанным так рано…») Поэзия Цветаевой – великое наследие русской литературы XX века, ценность которого с годами будет неизменно расти. Неповторимое обаяние ее стихов раскроет еще немало тайн перед каждой лирической душой.

Стихи Марины Цветаевой любимы многими поколе-ниями читателей. Серебряный век русской поэзии немыс-лим без голоса этой поэтессы. Творческий путь она начала рано, первые стихотворения написаны в возрасте шести лет, первый сборник стихов «Вечерний альбом» — в во-семнадцать. Судьба не баловала эту женщину, и стихи ее часто проникнуты печалью и одиночеством. Но любовь к человеку и всему человеческому присуща Цветаевой на всех этапах ее творчества.

Бесконечный интерес Цветаевой к человеку, к его душе творит глубокие поэтические образы любви и со-страдания, а некоторые ее стихи — это размышления о месте и роли поэта в мире.

Человеческая душа — священная обитель духа, «не шутит брашнами» (т. е. хлебами), возвышенные чувства рождаются в душе, и главная задача человека — выпус-тить на свободу самое лучшее из своей души. Цветаева пишет: «Я одна с моей большой любовью к собственной моей душе» («Солнцем жилки налиты — не кровью...»). И чувство одиночества без близких людей усиливается мыслью об одиночестве каждого человека и в философском смысле. Такое одиночество уже не связано с присут-ствием или отсутствием кого-либо рядом, это одиночество высшего порядка, которое рождается от невозможности поэта быть понятым. Откол индивидуальной души автора от расхожих убеждений общества как раз и вызывает го-речь сожаления, ноты которой слышны сквозь строки:

И тщетны все слова.

Я знаю, что ни перед кем

Не буду я права.

Назначение поэта — искать красоту в мире и раскры-вать ее перед людьми. Но поэту уготована злая участь — как нет пророка в своем отечестве, так и красота, ко-торую поэт отыскивает своим трудом, оказывается «не-нужная семье». Озарения приходят как бы из ниоткуда: «Певцом — во сне — открыты закон звезды и формула цветка» («Стихи растут, как звезды и как розы...»). Поэт настраивает свою душу, как инструмент, чтобы она была созвучна со всей Вселенной, мир сам принимает душу по-эта за свои таинственные кулисы, вознаграждая его та-ким способом за верность и преданность человеческому духу:

В щедрое небо рванусь за последним приветом.

Прорезь зари — и ответной улыбки прорез...

— Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

(«Знаю, умру на заре! На кото-рой из двух...»)

Однако поэту суждено быть одиноким и непонятым современниками. Настоящий художник слова осозна-ет свою направленность против злободневности, против рутины. Взгляд в будущее характерен и для Цветаевой, еще в начальном своем творчестве усматривавшей черты конфликта с действительностью и со своим временем. На-зывая свои стихи «брызгами из фонтана» и «искрами из ракет» поэтесса указывает на их ценность именно спустя года, для последующих поколений:

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!)

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

(«Моим стихам, написанным

так рано...»)

Поэзия Цветаевой — великое наследие русской лите-ратуры XX века, ценность которого с годами будет неиз-менно расти. Неповторимое обаяние ее стихов раскроет еще немало тайн перед каждой лирической душой.