Гроза
Вокруг стало темней. По степи прошла тень, и воцарилась странная, ничем не нарушаемая тишина. С запада медленно, словно подкрадываясь, поползли грязно-желтые тучи, вдали негромко погромыхивал гром. Все вокруг настороженно примолкло, ветер как будто обессилел, а издалека, с запада, завихрился по дороге странно позолоченный огромный столб пыли. Издали казалось, что этот столб двигался неторопливо, но даже на расстоянии чувствовалось в этом движении какое-то сверхъестественное напряжение.
Внезапно вверху завыло, засвистело, откуда-то налетел бешеный порыв ветра, напрочь сметая все. Трудно было стоять на ногах; пыль, словно взбешенная, залепляла глаза, набивалась в рот. Громадные клубы ее, спеша куда-то, неслись между шахтой и сторожкой, перебегали наискось рельсы и исчезали за балкой. Вдруг резко блеснула молния, через мгновение с оглушительным, прерывистым треском пронесся гром и с глухим грохотом скатился в шахту.
Дождь хлынул крупный, частый.
(По В. Вересаеву)
II. Жаркий июльский полдень. На дубровинской барской усадьбе словно все вымерло. Не только досужие, но и рабочие люди разбрелись по углам и улеглись в тень. Собаки раскинулись под навесом громадной ивы, стоящей посреди красного двора, и слышно, как они хлопают зубами, ловя в полусне мух. Даже деревья стоят понурые и неподвижные, точно замученные. Все окна, как в барском доме, так и в людских, отворены настежь. Жар так и окачивает сверху горячей волной; земля, покрытая коротенькой, опаленной травою, пылает; нестерпимый свет, словно золотистою дымкой, задернул окрестность, так что с трудом можно различить предметы. И барский дом, когда-то выкрашенный серой краской, а теперь побелевший, и маленький палисадник перед домом, и березовая роща, отделенная от усадьбы проезжей дорогой, и пруд, и крестьянский поселок, и ржаное поле, начинающееся сейчас за околицей, - все тонет в светящейся мгле. Всякие запахи, начиная с благоуханий цветущих лип и кончая миазмами скотного двора, густою массой стоят в воздухе. Ни звука. Только с кухни доносится дробное отбивание поварских ножей, предвещая неизменную окрошку и битки за обедом.
(М. С.-Щедрин)
III. Погода переменилась. Метель из влажной, декоративной переходила в сухую, мороз набирал силу. Начинается это красиво, кончается страшновато. Редкий влажный снежок, поначалу почти отвесно слетавший на высоты и курганы, все подсушивался и подсушивался, все сильнее косил, будто кто его швырял из-за горизонта. Степь постепенно принимала вид ткацкого станка, на котором со все усиливающимся посвистом натягиваются туго скрученные нитки. Все злее и напористее задувал ветер. Вдобавок к падающему он срывал на сугробах старый снег, выпавший раньше, взвихривал его, перемалывал в муку тончайшего помола. Прошел час, другой, и уже не видели мы собственных валенок, словно брели по колено в белой кипящей воде. И наконец степь одичала совершенно, зашипела, как рассерженная гусыня, завыла разбойно, перемешала небо с землей. Ничего не разобрать и не различить. Ни шинели, ни ватники тепла не держат, оно выдувается, выбивается ветром...
Часть третья
ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ ДИКТАНТЫ-ТЕСТЫ
Диагностический диктант-тест 1
Нет ничего приятнее для путника в жаркий июльский полдень, как погрузить разгорячённое лицо в прохладную струю шаловливой деревенской речонки или напиться студёной воды из ключа, бьющего в неглубоком, но широком ущелье.
Поднялись вы давно, ещё на рассвете, побродили в березняке, ельнике и в гуще осиновых рощ, на ходу старательно высматривая всевозможные дары леса: цветы, ягоды, грибные шляпки и заполняя ими объёмистую свою корзину.
Вскоре корзина ваша доверху наполняется лисичками, подосиновиками, соцветиями целебных трав - всем, что попадалось вам по дороге. Вы нетерпеливо шагаете узкой межой вдоль овсяного поля с единственным желанием: вам хочется поскорее добраться до спасительной реки.
Вот она блещет вдали серебряной полосой и манит своей прохладой. «Какое блаженство искупаться! - думаете вы. - Полжизни готов отдать за речную свежесть».
Вокруг беспредельная сушь. Всё дышит раскалённым зноем. Полуденное солнце, готовое, кажется, поразить вас каждым своим лучом, безжалостно печёт темя. На небе ни облачка. Ясное и спокойное, оно равнодушно отражает нестерпимо знойные солнечные лучи.
Нигде ни единого звука, ни единого живого существа. Не слышно кузнечиков, не видно птиц - завсегдатаев здешних мест. Лишь изредка где-то в отдалении, за едва заметной глазу придорожной полосой кустов, на мгновение нарушая воцарившееся безмолвие, протянет овсянка одну из своих грустных песен, - и снова тишь.
Наполненная до краёв корзина оттягивает плечо. Путь кажется бесконечным. Ещё осталось пересечь одно только пастбище с лениво пасущимися на нём коровами и овцами, - и цель достигнута.
Бесшумно струится в низких берегах реки кристально чистая влага, беззвучно приглашающая усталого путника освежить истомлённое зноем тело в прохладной глубине. Разве тут сдержишься! Прячьте куда-нибудь корзину, киньте в траву платье и прямо с берега бросьтесь вниз, в прозрачную глубь. Как бич, хлестнёт жгучая струя, и через мгновение поплывёте вы размашистыми сажёнками к песчаной отмели, где любо будет вам поваляться на горячем песке. ( 283 слова) (По Д.Э. Розенталю )
Диагностический диктант-тест 2
Жаркий июльский полдень. На барской усадьбе словно всё вымерло, (:) оттуда не доносится ни звука. Все, по-видимому, разбрелись по углам и улеглись в тень. Собаки раскинулись под навесом громадной ивы, стоящей посреди барского двора, и слышно: они хлопают зубами, ловя в полусне мух. Даже деревья в течение всего дня стоят понурые и неподвижные, как будто замученные. Все окна и в барском доме, и в людских растворены настежь. Жар по-прежнему так и окачивает сверху горячей волной; земля, покрытая коротенькой опалённой травою, пылает; нестерпимый свет, словно золотистой дымкой, задёрнул окрестность, так что с трудом можно различать предметы. И барский дом, когда-то выкрашенный серой краской, а теперь побелевший, и маленький палисадник перед домом, и берёзовая роща, отделённая от усадьбы проезжей дорогой, и пруд, и крестьянский посёлок, и ещё не кошенное ржаное поле, начинающееся за околицей, - всё тонет в светящейся мгле. Всякие запахи, начиная с благоухания цветущих лип и заканчивая густым запахом акаций, густой массой в продолжение многих часов стоят в воздухе. Только с кухни как ни в чём не бывало доносится дробное стучание поварских ножей, предвещая неизменную окрошку и битки за обедом.
Внутри господского дома примерно с одиннадцати часов царит бесшумная тревога: (;) все словно затаились и ждут чего-то ужасного. И сама барыня, и две молодые девушки сидят в столовой и, не притрагиваясь к вязанью, брошенному на столе, точно застыли в ожидании. В девичьей две женщины занимаются приготовлением горчичников и примочек, и мерное звяканье ложек, подобно крику сверчка, откуда ни возьмись прорезывается сквозь общее оцепенение. В коридоре осторожно двигаются босоногие девчонки, перебегая по лестнице с антресолей в девичью и обратно. Наконец слышится скрип тяжёлых шагов по лестнице (,) и в столовую входит полковой доктор. Доктор - человек высокий, широкоплечий, с крепкими румяными щеками, которые так и прышут здоровьем. Это франт в полном смысле этого слова, несмотря на свои пятьдесят лет; (,) франт, который не отступал и долго ещё не отступит ни перед каким объедением. Невзирая на жару (,) одет он не по-летнему.(323 слова)(По М.Е. Салтыкову-Щедрину )
Диагностический диктант-тест 3
Рано утром за сквозной решёткой ограды парка слышен был тихий разговор. Молодой человек, спавший в северной угловой комнате, проснулся в тот момент, когда короткий выразительный крик женщины заглушил чириканье птиц.
Проснувшийся некоторое время лежал в постели; услышав быстрые шаги под окном, он встал, откинул гардину и никого не заметил. Всё стихло, и ничего не было слышно, кроме шума ветра. Раннее холодное солнце падало своими лучами в аллеи, длинные росистые тени лишь немного оживляли полусонное царство парка, газоны дымились, тишина казалась дремотной и неспокойной.
«Это мне приснилось», - подумал молодой человек и лёг снова, пытаясь уснуть.
Так он дремал с открытыми глазами минуть пятнадцать-двадцать, размышляя о близком своём отъезде. Вставали полузабытые воспоминания; в утренней тишине они, кажется, приобретали трогательный оттенок снов, волнующих его своей неосязаемой беглостью и невозвратностью.
Обратившись к действительности, Никита пытался некоторое время во что бы то ни стало превратить свои неполные двадцать лет хотя бы в двадцать один. Вопрос о совершеннолетии, по всей видимости, стоял для него ребром; очень молодым людям, когда они думают жениться на очень молодой особе, принято чинить разные препятствия. К сожалению, это всегда было так, несмотря на то, в какие времена происходило. Никита обвёл глазами прекрасную обстановку комнаты, светлой и просторной, в которой он жил в течение месяца. Её солидная роскошь была чем-то вроде надписи, вывешенной над конторкой владельца отеля.
Юноша повернулся на другой бок, перевернул горячую подушку, - и сна не стало совсем. Некоторое время душа его, видимо, лежала под прессом уязвлённой гордости. Вслед за этим, стряхнув неприятную тяжесть, Никита очень непоследовательно улыбнулся. Интимные воспоминания для него, как и для всякой простой души, были, к счастью, куда убедительнее выкладок своеобразной общественной математики. Медленно шевеля губами, он повторил вслух некоторые слова, сказанные вчера вечером, слова, перелетевшие из уст в уста, подобно птицам, спугнутым на заре и пропавшим в тревоге сумерек. Никита засмеялся, запрятав рот в одеяло, потянулся и услышал, как в дальней комнате повторился одиннадцать раз быстрый звон часов.
( 327 слов) (По А. С. Грину )
Диагностический диктант-тест 4
Однажды, часов в одиннадцать утра, я лежал под деревом и представлял в мельчайших подробностях путь на Чёрное озеро. Мне казалось, что не может быть в жизни большего счастья, чем опять увидеть эти места и пройти по ним, забыв обо всех жизненных драмах, заботах и невзгодах, слушая, как легко стучит в груди сердце.
В этих своих мечтах, лёгких и невесомых, я всегда выходил из деревенского дома ранним утром и шёл по песчаной улице мимо старых изб. Возле колодца, где весь день, кроме позднего вечера, гремят вёдрами босоногие болтливые девчонки в ситцевых или шёлковых выгоревших платьях, надо лишь свернуть в проулок, который по-местному называется прожог. В этом переулке, тихом и малолюдном, у крайней избы, живёт известный на всю округу петух. Он часто стоит на одной ноге на самом солнцепёке и пылает своим оперением, как будто груда рдеющих углей.
За петухом избы кончаются, и тянется, заворачивая плавной дугой в глубь леса, игрушечное полотно узкоколейки. Удивительно, что на придорожных откосах растут совсем не те цветы, что вокруг. За полотном узкоколейки непроходимым частоколом стоят заросли берёзовых рощ и сосновых чащ. Непроходимыми они кажутся только издали, и дремучесть их во много раз преувеличена. Сквозь них всегда можно продраться, но, конечно, маленькие сосенки исколют вас иголками и оставят на пальцах липучие пятна смолы.
За сосняком начинается высокий бор, по краю которого идёт сплошь заросшая крапивой, неезженая дорога. Под первой раскидистой сосной хорошо упасть, лечь навзничь и отдохнуть от духоты чащ, воздух которых пахуч и свеж. Лечь на спину, почувствовать через тонкую рубаху прохладную землю и смотреть в небо.
И, может быть, удастся даже уснуть, потому что белые, сияющие своими краями облака нагоняют дремоту.
Лес на холмах светлый, в нём далеко видно, потому что он залит солнцем. Лес тянется неширокой полосой, а за ним открывается песчаная равнина, где зреет, поблёскивая и волнуясь под ветром, приклоняясь к земле, рожь. За этой равниной тянется бор. Всё, что я мысленно представил себе сейчас, только преддверие настоящих лесов, и настоящие леса ещё только колышутся вдали.
( 324 слова) (Текст взят из сборника диктантов Учебного центра довузовской подготовки «Азъ». ГУУ. Москва, 2002. С. 120 )
Диагностический диктант-тест 5
Прошло четыре года. В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже и потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками; (,) возвращался же он поздно ночью. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, так как страдал одышкой и полнота мешала ему передвигаться. И его кучер Пантелеймон тоже пополнел, и чем он больше рос в ширину, тем печальнее вздыхал и жаловался, что езда одолела и что отдохнуть некогда.
Старцев бывал в разных домах и встречался с разными людьми, но ни с кем не сходился близко. Обыватели своими разговорами и взглядами на жизнь раздражали его. Опыт научил его мало-помалу, что когда с обывателем играешь в карты или закусываешь, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек. Но стоит заговорить с ним о чём-нибудь несъедобном, о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остаётся только рукой махнуть и отойти. Когда Старцев пытался заговорить с обывателем, например, о том, что человечество идёт вперёд и что со временем оно будет обходиться без паспортов и без смертной казни, то обыватель спрашивал: «Значит, тогда всякий может резать на улице кого угодно?»
А когда Старцев в обществе говорил о том, что нужно трудиться и что без труда жить нельзя, то всякий принимал это за упрёк и начинал сердиться или назойливо спорить. При всём том обыватели не делали ровно ничего и не интересовались ничем, и никак нельзя было придумать, о чём же говорить с ними. И Старцев избегал разговоров, а только закусывал и играл в карты, и когда заставал в каком-нибудь доме семейный праздник и его приглашали откушать, то он садился и ел молча, глядя в тарелку. И всё, что в это время говорили, было неинтересно, несправедливо, глупо; он чувствовал раздражение, волновался, но молчал. И за то, что он всегда сурово молчал, его в городе прозвали «поляк надутый», хотя он никогда поляком не был.
У него всё больше портился характер, а занятия становились всё примитивнее.
( 328 слов) (По А.П. Чехову )
Диагностический диктант-тест 6
Я не знаю, мне кажется, было что-то больше охоты на этой странной и капризной реке. Она такая извилистая, что местами из излучины до излучины через разделяющий их берег можно было веслом достать. Я плыву на челноке по течению, правлю веслом, чтобы не уткнуться в болотистый берег, подгребаю, завёртываю. Впереди виднеется церковь, и кажется, что она очень недалеко, но вдруг река завёртывает в противоположную сторону, церковь исчезает, и через долгое время, когда я снова завёртываю, село оказывается от меня много дальше, чем было вначале. Слышно, как где-то молодой пастух учится играть на берестяной дудочке; звуки то слышнее, то тише, но слышны мне - всё тот же пастух, та же мелодия, те же ошибки. К обеду я подплываю, но село оказывается не близко от берега, а метрах в четырёхстах- пятистах от него, да и мне идти туда незачем и некогда.
Я отдыхаю на берегу. Пастух перестал играть свою безыскусную песенку. А потом я удаляюсь вперёд по реке, и пастух снова меня преследует со своей игрой в течение многих часов, до самого вечера. Только уже когда садилось солнце и на западе догорала заря, мне была дарована милость: река выпрямилась, увела меня от села далеко-далеко, и в крутых берегах, за зарослями плакучих ив, пение птиц перебило оставшееся в ушах воспоминание неверной мелодии. Вода очень быстро несёт меня, только держи крепко-накрепко весло в руке. Я не пропускаю глазами ничего: ни проплывающую в воде невдалеке от меня щуку, ни семью куликов на гнилом краю затонувшего челнока, ни сверкающий в лучах вечернего солнца широкий лист водяного растения, ни поклоны провожающих меня тростников и рогоза, колеблющихся на трепетной струе.
Какой бесплодный день на реке и несмотря на это - какое очарование: никогда не забуду и не перестану любить.
( 277 слов) (По М.М. Пришвину )
Диагностический диктант-тест 7
Ещё только одиннадцатый час на исходе, а уже никуда не денешься от тяжёлого зноя, каким дышит июльский полдень. Раскалённый воздух едва-едва колышется над немощёной песчаной дорогой. Ещё не кошенная, но уже наполовину иссохшая трава никнет и стелется от зноя, почти невыносимого для живого существа. Дремлет без живительной влаги зелень рощ и пашен. Что-то невнятное непрестанно шепчет в полудремоте неугомонный кузнечик. Ни человек, ни животное, ни насекомое - никто уже больше не борется с истомой. По-видимому, все сдались, убедившись в том, что сила истомы, овладевшей ими, непобедима, непреодолима. Лишь одна стрекоза чувствует себя по-прежнему и как ни в чём не бывало пляшет без устали в пахучей хвое.
На некошеных лугах ни ветерка, ни росинки. В роще под пологом листвы так же душно, как и в открытом поле. Вокруг беспредельная сушь, а на небе ни облачка.
Но отправиться купаться не хочется, да и незачем: после купания ещё больше распаришься на солнцепёке. Одна надежда на грозу: лишь она одна может разбудить скованную жарой природу и развеять сон.
И вдруг что-то грохочет в дали, неясной и туманной, и гряда тёмных туч движется с юго-восточной стороны. В продолжение очень короткого времени, в течение десяти-пятнадцати минут царит зловещая тишина, и вдруг всё небо покрывается тучами.
Но вот откуда ни возьмись в мёртвую глушь врывается резкий порыв ветра, который, кажется, ничем не сдержишь. Он стремительно гонит перед собой столб пыли, беспощадно рвёт и мечет древесную листву, безжалостно мнёт и приклоняет к земле полевые злаки. Ярко блеснувшая молния режет синюю гущу облаков. Вот-вот разразится гроза и на обнажённые поля польётся освежающий дождь. Хорошо бы укрыться от этого совсем нежданного, но желанного гостя. Добежать до деревни не удастся, а усесться в дупло старого дерева может только ребёнок.
Гроза надвигается: (,) вдалеке вспыхивают молнии, слышится слабый гул, постепенно усиливающийся, приближающийся и переходящий в прерывистые раскаты, обнимающие весь небосклон.
Но вот солнце выглянуло в последний раз и скрылось. Вся окрестность вдруг изменилась, приняла мрачный характер, и гроза началась.
(315 слов) (По Д.Э. Розенталю )
Диагностический диктант-тест 8
Щербатова сидела в коляске, прикрыв глаза, закутав голову. После разлуки с Лермонтовым она, по-видимому, не могла смотреть ни на степь, ни на людей, ни на попутные сёла и города. Они, по всей вероятности, заслоняли воспоминания о нём, тогда как всё её сердце принадлежало только ему. Всё, что не было связано с ним (расстались они с Лермонтовым несколько часов тому назад), могло бы совсем не существовать на свете.
С детских лет она слышала разговоры, что любовь умирает в разлуке. Какая ложь! Только в разлуке бережёшь, как драгоценность, каждую малость, если к ней прикасался любимый. Вот и сейчас к подножке коляски прилип листок тополя. Когда Лермонтов, прощаясь со Щербатовой, вскочил на подножку коляски, он наступил на него.
Щербатова смотрела на этот листок, трепещущий от ветра, и боялась, что его оторвёт и унесёт в поле. Но он, к её радости, не улетал. Лист оторвался и улетел только на третий день, к вечеру, когда из-за круч ударил в лицо грозовой ветер и молнии, обгоняя друг друга, начали бить в почерневшую воду.
Гроза волокла над землёй грохочущий дым и ликовала, захлёстывая поля потоками серой воды. Кучер привстал и повернулся к видневшейся вдалеке деревне. Испуганные кони скакали, прижав уши, косясь на раскаты грозы, обгонявшие коляску то справа, то слева.
Щербатова сбросила с плеч прекрасную шёлковую шаль. Тополиного листка на подножке не было. Гром расколол небо над головою. «Зачем я не бросила всё, - подумала с тоской Щербатова, - и не поехала с ним на Кавказ?»
Ничего не нужно сейчас: ни покоя, ни прочности жизни. Только бы увидеть его, взять за руки и знать, что он здесь и что никакая сила не сможет теперь оторвать их друг от друга.
( 271 слово) (По рассказу К.Г. Паустовского «Разливы рек» )
Диагностический диктант-тест 9
Открыли огонь зенитные батареи на Каменном острове. Уж думалось, что дальше некуда: и так уж земля и небо дрожали от этого грома и грохота, а тут вдруг оказалось, что всё это были пустяки, что до сих пор было даже очень тихо и что только теперь- то и началась настоящая музыка воздушного боя.
Ничего не скажу (-) : было страшно. Особенно страшно стало тогда, когда в воду повсюду: спереди и сзади, справа и слева от лодки - начали падать осколки. Мне приходилось уже не раз и не два бывать под обстрелом, но всегда это случалось со мной на земле, на суше. Там, если даже рядом и упадёт осколок, то его не видно. А тут, падая с шипением в воду, эти осколки поднимали за собой целые столбы воды. Это было красиво, похоже на то, как играют дельфины в тёплых водах, но если бы это были дельфины!
Женщины в лодке уже не кричали. Перепуганные донельзя, они сбились в кучу, съёжились, пригнули как можно ниже головы. А многие из них даже легли на дно лодки и защищали себя руками, как будто можно уберечь себя от тяжёлого и раскалённого металла! Но ведь известно: в такие минуты человек не умеет рассуждать. Признаться, мне тоже хотелось нагнуться, зажмуриться, спрятать голову. Но я не мог сделать этого: передо мной сидел мальчик. Ни на один миг он не оставил вёсел. Так же уверенно и легко, как и до обстрела, вёл он своё маленькое судно, и на лице его я не мог прочесть ни страха, ни волнения. Он только посматривал изредка то направо, то налево, то на небо, потом переводил взгляд на своих пассажиров и усмехался. Мне даже стыдно стало, я даже покраснел, когда увидел эту улыбку на его губах.
«Неужели он не боится? - подумал я. - Неужели ему не страшно? Неужели ему не хочется бросить вёсла, зажмуриться, спрятаться под скамейку?»
Канонада ещё не окончилась, когда мы пристали к берегу. Не нужно было никого подгонять. Через полминуты в лодке уже никого не было.
(320 слов)(По Леониду Пантелееву )
Диагностический диктант-тест 10
Нет более трудной задачи, чем рассказать о запахе речной воды или о полевой тишине. И притом рассказать так, чтобы собеседник явственно услышал этот запах и почувствовал тишину.
Чем удивительнее явление, чем оно великолепней, тем труднее рассказать о нём нашими обычными словами.
Такой прекрасной и во многом необъяснимой нашей русской действительностью является также поэзия и жизнь Александра Блока.
Он слился для многих из нас с необыкновенными людьми, (-) героями общечеловеческих легенд.
Тембр голоса у Блока был глухой, отдалённый, равномерно- спокойный. Но голос доходил даже до его современников, как будто из близкой дали. Было в нём нечто магическое, настойчивое, как гул долго затихающей струны.
Тот Блок, о котором я говорю, крепко существует в моём сознании, в моей жизни. Я провёл с ним в молчании много ночей.
Таким он вошёл в мою жизнь ещё в далёкие юные годы, таким он остался и сейчас, в мои зрелые трудные годы.
Оборванная жизнь необратима, Блока мы не воскресим и никогда не увидим в нашей повседневной жизни. Но в мире есть одно явление, равное чуду, попирающее все законы природы, и потому утешительное, - это искусство. Оно может создать в нашем сознании всё и воскресить всё, что бы мы ни пожелали. Я уверен: любовь к Блоку и тоска по Блоку так велики, что рано или поздно он возникнет в какой-нибудь поэме или повести, совершенно живой, сложный, пленительный, испытавший чудо своего второго рождения. Я верю в эту поэму: (,) ведь страна не оскудела талантами, а сложность человеческого духа ещё не свелась к одному знаменателю.
(243 слова)(По К.Г. Паустовскому )
