Кто много думает – у того короткие руки.
Кто много думает – тот мало делает.
Кто не спешит – опоздает.
Кто много думает – тот мало на что годится.
Вывод: нехрен думать – это вредно.
Нехрен думать – это неэффективно.
Нехрен думать – учитесь делать.
А для воодушевления расскажу я вам одну очень странную сказку из очень древних времен. Эта сказка – о репутации.
Было это в те далекие‑далекие времена, когда халифы были еще мудрыми, воины – отважными, женщины – скромными и преданными, земледельцы – трудолюбивыми. В те далекие‑далекие времена халифат распространялся во все стороны стремительно, все новые и новые народы становились под его зеленые знамена. Однажды войска халифата захватили один город. Тогда мусульмане были гуманны, они не проявили никакой жестокости, а просто оставили в городе гарнизон в пятьдесят воинов, которых жители города должны были содержать и кормить, взяли двадцатую часть казны и двинулись дальше.
Но через некоторое время жители города взбунтовались и перебили всех мусульман.
Тогда халиф вернулся под стены города с огромной армией. Горожане содрогнулись от ужаса, увидев несметное количество всадников и осадных машин. Но халиф сказал: «Мы не будем штурмовать город. Мы не будем убивать никого из местных жителей. Нам нужно только одно – отпустите всех мусульман, которые есть в вашем городе. И тогда мы уйдем и не тронем вас».
На что старейшины города ответили халифу: «В этом городе нет больше мусульман».
Халиф очень удивился и сказал: «Зачем нужен город, в котором нет мусульман?»
И отдал приказ своим воинам захватить город.
Воины халифа захватили город и убили всех жителей, включая женщин, стариков и детей. Воины халифа зарезали весь скот, который был у этих жителей. Воины халифа разрушили все строения в этом городе, не оставив ни одного. Ни один воин халифа не взял из этого города ни одной медной монеты. Они разрушили все городские стены, оставив лишь один огромный кусок стены. И на этом куске стены воины халифа выбили три слова: «Мусульман убивать нельзя».
Этот кусок стены стоял посреди пустыни как вечное назидание всем. И еще очень долго ни у кого и нигде не возникало даже мысли о сопротивлении халифату, завоевывающему все новые и новые территории.
Вот, дорогие друзья, что такое репутация. Репутация, которую в свое время сделал халиф.
А теперь вы подумайте, как вам создать свою репутацию. И приложите усилия, поработайте над своей репутацией. После того, как вы сделаете себе репутацию и поработаете на нее, репутация будет работать на вас очень долго.
А стена та простояла несколько веков, до третьего крестового похода. И только потом была разрушена крестоносцами.
Теперь вы получили все необходимые знания, дорогие друзья. А потому в завершение задание для вас будет такое: за полгода совершить прорыв, настоящий прорыв в вашей жизни – материально‑имущественный, социальный, а главное – прорыв в степени вашей осознанности. Увеличивайте как можно больше уровень ваших доходов и взбирайтесь на новые социальные высоты.
С новой жизнью вас и с рождением нового Я! Мир вам и милость Создателя. Да пребудет с вами Его сила и вера.
Тренинг «Пять погружений силы»
Это упражнение, о котором я сейчас расскажу, предназначено для того, чтобы тренировать героев. «Тренер героев» – так я подписываюсь на форумах в интернете. «Тренер героев» – так называют меня те, кто учился у меня и стал героем.
Это упражнение предназначено для того, чтобы создавать героев. Для того, чтобы пробудить героя – истинного, настоящего – в каждом человеке. Пять ступеней силы. Пять ступеней воина. С первобытных времен и до звездных войн. Вы пройдете сейчас эти пять ступеней. Пять ступеней истины, пять ступеней силы. Пять ступеней воина.
Сядьте свободно. Добейтесь полного расслабления. Установите ровное, свободное дыхание. И мы с вами начинаем первое погружение. Первое погружение… Ровное, свободное дыхание. Представьте себе, что вы уснули. Вы спите и видите сон. И во сне вы стоите перед группой людей. Вокруг вашего пояса обернута шкура. В руке вашей копье с костяным наконечником. Люди… вокруг их поясов тоже обернуты шкуры, и в руках у них копья с каменными наконечниками. Они смотрят на вас, в их взгляде недоумение. В их взгляде страх и сомнение. Но вы начинаете говорить. Вы говорите о том, что в ваш лес пришли чужие. Они могут быть добрыми, могут быть злыми – это неважно. Они – чужие, и поэтому должны умереть. Потому что этот лес – ваш, и никто не имеет права входить в него, кроме вас. Это – ваш лес.
Вы говорите, и лица людей начинают меняться. Вы говорите, и лица людей становятся наполнены силой и мрачной решимостью. Вы говорите, и начинаете отстукивать – отстукивать ритм, ритм, ритм – тупым концом копья о землю. И повторяете как заклинание, и повторяете как заклинание – «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», и люди начинают отстукивать ритм тупыми концами копий о землю. Они стучат и повторяют: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», они пританцовывают и ударяют тупыми концами копий о землю, и повторяют вслед за вами – «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». И глаза их разгораются тусклым багровым светом: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». Вы разворачиваетесь и бежите в лес, и люди бегут за вами. И ваши босые ноги отстукивают по лесной тропинке один и тот же ритм: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». Вы бежите через лес долго, долго, а в головах стучит, в висках стучит, во всем теле стучит: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». Вот перед вами поляна. Вы делаете взмах рукой вправо и влево, и люди, бегущие за вами, рассыпаются и окружают эту поляну. На поляне в землю воткнуты шесты, на них натянуты шкуры. Это хижины, это хижины чужих. Они виноваты в том, что они пришли в ваш лес, и за это они будут уничтожены. Вы огибаете с разных сторон поляну и продолжаете отстукивать тупым концом копья в землю – тихо, едва слышно, и в голове у каждого стучит: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». Вот окружение завершено, и люди смотрят, и вы видите, как горят тусклым багровым светом глаза тех, кто стоит на другой стороне поляны. И тогда вы издаете долгий и протяжный клич, и с ревом бросаетесь сквозь кустарник на поляну, и со всех сторон бросаются те, кто пришел с вами. Удары копий сбивают с ног чужих. Вы не щадите никого – ни мужчин с оружием, ни женщин, ни детей, ни стариков – все падают под ударами ваших копий. Они чужие, а потому им – смерть. А в головах стучит, мощно стучит пульс – стучит, и проговариваются одни и те же слова: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». Красная пелена, красная пелена перед глазами: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». И вот падает последний враг, и вы вскидываете обе руки и разражаетесь ревом, победным ревом. Вы собираете копья, шкуры, вы забираете своих убитых и раненых и возвращаетесь обратно, а в голове медленно стихает гул – гул и удары пульса: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем». Этот лес – ваш, и никто не имеет права входить в этот лес, пока в нем живете вы. Вы отстояли свой лес, но как только над вами нависнет угроза, в любой момент вы услышите, как бьется пульс в ваши виски, и рвется наружу ритм: «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем», «Убьем, всех убьем».
Медленно и плавно возвратитесь и почувствуйте реальность происходящего, но не открывайте глаза, потому что сейчас мы с вами начнем второе погружение. Второе погружение…
Вы стоите на ровной дороге, вы стоите на ровной дороге, на левой руке у вас круглый щит, в правой – короткий прямой меч. Вокруг вас люди, их лица испуганы, в их глазах страх и овечья покорность. У них тоже небольшие круглые щиты и тоже острые короткие мечи. Но это – не воины. Это – люди, наполненные овечьим страхом. И тогда вы начинаете говорить. Вы говорите, что вы и так и так умерли, вы и так и так погибли, но погибнуть можно по‑разному. Можно погибнуть, как баран на бойне, а можно погибнуть, сражаясь как герой. И так и так – вы погибли, ибо враг не щадит никого. Ибо враг силен. Вы говорите людям, что врага можно побеждать, врага можно бить. Сомнение, неверие, страх на их лицах постепенно сменяются мрачной решимостью. Мрачная решимость делает черты их лиц более жесткими, а в глазах разгорается тусклый багровый огонь. И тогда вы ударяете мечом в щит, и тогда вы ударяете мечом в щит, и тогда вы начинаете бить мечами в щиты, и люди вокруг вас ударяют мечами в щиты, мечами в щиты, мечами в щиты. Вы выстраиваете их в несколько рядов и делаете шаг вперед. И они шагают за вами. Не сговариваясь, они шагают в ногу, и под каждый шаг, под каждый шаг ударяют мечом в щит, мечом в щит, мечом в щит, мечом в щит. Ударяют под каждый шаг. Каждый шаг делает вас сильнее, каждый удар меча в щит делает вас сильнее. И вот вдали появляются клубы пыли. «Враг, враг, враг, враг, враг, – ударяют мечи в щиты, – враг, враг, враг, враг». Вы идете вперед с лязгом, лязгом мечей в щиты. С лязгом мечей в щиты вы идете вперед. И клубы пыли превращаются в отряд всадников. Они показывают на вас пальцами и презрительно смеются. Они выдергивают копья и сабли. Они не верят в возможность сопротивления. Но вы ведете людей, которые совсем иные, чем были совсем недавно. Потому что лица их исполнены мрачной решимости, а в глазах горит тусклый багровый огонь. Лязг мечами в щиты, мечами в щиты, мечами в щиты. Вот враги приблизились к вам, и тогда вы стремительно бросаетесь вперед. Мечи уже лязгают не по вашим щитам, а по доспехам врагов. Вы подрубаете ноги коням, сбиваете врагов с ног и рубите их, и перешагиваете через коней и людей, шагаете дальше. Дальше, дальше. Лязг оружия, лязг оружия, лязг оружия, и падают, падают один за другим всадники, ваши враги. Падают, падают, падают, падают, падают. Вот падает последний враг. И вы вскидываете руки кверху, и меч и щит в каждой из ваших рук. Меч и щит в ваших руках, и вы вскидываете руки вверх и разражаетесь долгим протяжным криком. И кричат люди, победившие вместе с вами. Вы сделали их сильными. Вы создали в них мрачную решимость. Вы сделали их победителями. Потому что победитель – вы. Вы остаетесь в этом состоянии и ощущаете вновь реальность происходящего. Но ощущаете, оставаясь в этом состоянии. Медленно, плавно, дайте ему отпустить себя. Потому что сейчас мы с вами уходим в третье погружение.
Вы стоите в оборванной одежде. В руках у вас тяжелое громадное неуклюжее ружье. И вокруг вас стоят люди. На них тоже оборванная одежда. У них такие же тяжелые неуклюжие ружья в руках, и такие же тяжелые неуклюжие пистолеты за поясом, как у вас. И такие же легкие, острые как бритва сабли на боку, как у вас. И вы начинаете говорить. Вы говорите, что бежать уже некуда, а позади вас – скалы. И выход у вас один – разбить врагов и пройти сквозь их строй. Люди слушают вас, и усталость и отчаяние на их лицах сменяет победоносная мрачная решимость. Глаза их разгораются тусклым багровым огнем. Вы достаете мешочек пороха и высыпаете заряд в ствол ружья. Вы закатываете комок войлока и трамбуете его шомполом. Вы отстегиваете от пояса мешочек и закатываете из него тяжелую пулю в ствол. И вновь забиваете войлочный пыж. Кладете ружье перед собой. И вы видите, что рядом с вами положили ружья, уже снаряженные ружья те люди в оборванной одежде, босые, которые были вместе с вами. Которые и есть вместе с вами, которые и будут вместе с вами. Вы достаете тяжелый неуклюжий нелепый пистолет и засыпаете в него порох, и забиваете войлочный пыж, и закатываете тяжелую свинцовую пулю, и еще раз забиваете войлочный пыж.
Вы видите клубы пыли впереди. Это идут ваши враги. Их много, их много, их очень много, гораздо больше, чем вас. Но лица людей, находящихся рядом с вами, исполнены мрачной решимости, а глаза горят тусклым багровым огнем. Вы говорите им, вы говорите, что когда вы будете стрелять, вы должны быть спокойны, как гранитная глыба, а когда вы броситесь вперед с саблями в руках, с визгом и яростным криком, вы должны быть взвинчены до предела. А сейчас – спокойствие гранитной глыбы. Вы разжигаете фитиль, и разжигают фитили люди вокруг вас. Вы поднимаете ружье, вы ловите на мушку самого могучего из идущих впереди врагов. Задерживаете дыхание и подносите фитиль к боку ружья. Грохот вашего ружья превращается в треск, долгий и протяжный. Это стреляют ружья всех, кто стоит рядом с вами. Первые ряды врагов падают. Вы поднимаете тяжелый неуклюжий пистолет и подносите фитиль к нему. Грохот выстрела превращается в долгий треск. Это грохочут пистолеты каждого, кто стоит рядом с вами. И тогда вы выдергиваете из ножен саблю, и дикий визг оглашает все вокруг. И вы бросаетесь вперед, и вы бежите вперед, и рядом с вами бегут люди. И обрушиваются сабли на головы ваших врагов. Неимоверная ярость, подхватившая вас подобно смерчу и вихревому потоку, несет вас вперед, и вы рубите, рубите, рубите, рубите. И вот упал последний враг. Вы вскидываете обе руки к небу и издаете долгий протяжный крик, и кричат люди вокруг вас. Победители! Теперь вы возьмете одежду врагов, теперь вы возьмете оружие врагов. И, главное, вы свободны, вы можете идти. Вы можете пройти сквозь лежащих на земле врагов. Ибо вы теперь свободны.
Вы сохраняете в себе это состояние, вы удерживаете его. Вы возвращаетесь вместе с ним в реальность. На некоторое время вы задерживаетесь в реальности, а затем мы с вами начинаем четвертое погружение.
Вы стоите на широкой площадке. На вас камуфляжная форма, на голове стальная каска. На груди автомат. За спиной – плоский ранец. Вы стоите перед группой людей. У них такие же автоматы на груди, как у вас, такие же ножи висят на поясах. Вы стоите перед ними и что‑то говорите. Затем вы заставляете их попрыгать, и прислушиваетесь, не звенит ли какой‑нибудь предмет. Нет, ничего не звенит. Вы усмехаетесь этим людям, вы говорите им что‑то ободряющее. Вы знаете каждого из этих людей, его сильные и слабые стороны, потому что это – ваши, ваши люди. Вы отходите немного в сторону, вы просовываете руку к уху и произносите несколько слов. «Первый, как слышишь?». «Отлично», – слышите вы. «Второй?» – «Отлично». «Третий?» – «Отлично». «Четвертый?» – «Отлично». У вас есть связь со всеми командирами, а на боку висит тяжелый прямоугольник – станция дальней связи. «Пора», – говорите вы. И, ухмыльнувшись, произносите: «По коням». Ровным мерным шагом вы выходите на вертолетную площадку. Вы садитесь в два вертолета. Едва вы успеваете сесть, и вертолеты взмывают в небо. Вы сидите, и напротив вас сидят люди. Вы видите второй вертолет, он летит тем же курсом. Вы что‑то говорите, смеетесь. Хлопаете ладонью о ладонь сидящего напротив вас, он тоже что‑то говорит вам и смеется. Вы верите в каждого, в каждого из этих людей. Вы верите в их силу, гордость, умение.
И вот звучит короткая команда, и вертолет движется очень низко, над самой землей. И вы выпрыгиваете из вертолета. Земля ударяет вас по ногам, вы пружините и, кувыркнувшись, отбегаете в сторону. На это место уже прыгает из вертолета второй, третий, четвертый, прыгают все. От второго вертолета тоже отделяются точки – прыгают, прыгают, прыгают на землю, пружиня ногами, кувыркаясь, откатываясь в сторону. Вы проводите быструю перекличку. Вертолеты уже взмыли в небо и ушли. Все на месте, все здесь. И тогда вы даете короткую команду, и люди бегут вслед за вами. Вы бежите вперед размеренным, мерным бегом. Вы не устаете, нет усталости. Бег этот привычен вам, как ходьба. Вы бежите мерным бегом долго, долго, долго. Солнце успевает изменить свое положение на небе, а вы все бежите. И вот вы поднимаете руку, и все переходят на шаг. Теперь вы уже не бежите, вы крадетесь. Вы крадетесь среди скал и ущелий. И вот вы поднимаетесь на один из склонов, и внизу видите огороженную площадку – естественную, огороженную глыбами и скалами площадку. Вы пробираетесь между камней. Над этой площадкой натянута маскировочная сеть, а там, внизу, люди в камуфляже немного другого цвета. Там, внизу, люди в чужой военной форме. Там, внизу, люди другие, немного отличающиеся от вас. Вы всматриваетесь в них и, молча, показываете пальцами в разные стороны. И, разделившись, четыре командира уводят людей в разные стороны. Возле вас остается несколько человек. Вы показываете на стоящего человека в камуфляже. У него в руках винтовка. Слегка касаетесь плеча припавшего к земле рядом с вами человека и показываете на него пальцем. И проводите своим указательным пальцем по горлу. Человек ухмыляется и скользит вперед между камней. А вы всматриваетесь – на противоположной стороне – такой же с винтовкой, и там, там тоже кто‑то скользнул вперед. На мгновение за силуэтом появился еще один силуэт, а потом оба силуэта исчезли. Чисто. «Первый?», – спрашиваете вы. «Чисто» – ответ в ухе. «Второй?» – «Чисто». «Третий?» – «Чисто». «Четвертый?» – «Чисто». Вы усмехаетесь, хищная усмешка скользит по вашим губам. И вы произносите: «Начали! Пошли!» И летят гранаты, и вспышки озаряют все вокруг. И рвется маскировочная сеть, и кричат и начинают бегать люди. Но вы начинаете уже стрелять от плеча и с бедра из автомата, заливая все огнем. И вновь летят гранаты, и вновь огонь автоматов накрывает все вокруг. Вы перемещаетесь вперед, вы уже не слышите ни криков, ни выстрелов в ответ. Их и так почти не было. Никто ничего не успел сообразить. Вы идете вперед, и там, где вы слышите стон или шевеление, вы стреляете, вы стреляете, а идущий рядом с вами взмахивает длинным острым клинком. Вы прошли вдоль и поперек, вы несколько раз нажимали курок, идущий рядом с вами несколько раз взмахнул клинком. «Отходим», – говорите вы. «Первый?» – «Выполняю». «Второй?» – «Выполняю». «Третий?» – «Выполняю». «Четвертый?» – «Выполняю». «Отходим». Вы отходите. Вы отходите все дальше и дальше от уничтоженного объекта. Все дальше и дальше. И вот вы достаете прямоугольник дальней связи и произносите: «В квадрате!» Вам что‑то говорят в ответ, но вы уже перешли на мерный бег. Вы бежите, вы бежите, вы должны появиться одновременно с вертушками, одновременно или чуть раньше. Вы слышите гул, вертушки опускаются. Перед тем, как зайти, вы осматриваете еще раз каждого. Раненых нет, убитых нет, все на месте. Все на месте. И чувство гордости, гордости и силы переполняет вас. Вы выполнили задачу, вы победили. Вы ухмыляетесь и что‑то произносите входящему в вертолет Четвертому. Четвертый тоже ухмыляется. Вы садитесь в вертолет, задраиваете люки, и вертолеты взмывают в небо. Вы выполнили задачу. Вы – лучшие, и нет равных вам, ибо вы – лучшие. И чувства силы и гордости переполняют вас. Сохраните в себе это ощущение силы и гордости, и удержите его, потому что сейчас мы с вами начнем пятое погружение!
Сохраняете в себе чувство силы и гордости… Сохраняете в себе чувство силы и гордости… Мы входим с вами в пятое погружение.
Вы сидите за огромным экраном. Перед вами пульт. Вы произносите: «Пилот?» «На месте», – слышен ответ. «Оружейник?» «На месте», – раздается голос откуда‑то сбоку. «Навигатор?» – «На месте!» «Тактик?» – «На месте!» «Механик?» – «Работаю». Вы смотрите на экран, и мимо вас со страшной скоростью несутся звезды. Вы смотрите на экран, и звезды несутся мимо вас, и вы знаете, что сейчас Навигатор лихорадочно вычисляет курс, прокладывает новый курс. Пилот держит руки на штурвале. Тактик в последний раз проверяет оружие. Оружейник еще раз обходит по периметру сверхбомбу. А механик думает, как ему выжать все из двигателей корабля. Вы летите сквозь пространство и время, и звезды мчатся мимо вас на экране. Звезды мчатся мимо вас на экране… И вот одна звезда становится все более и более яркой. Это мишень, это цель. Вокруг звезды вращаются планеты, и с одной из планет вспыхивающие точки устремляются к вам. «Навигатор?» – говорите вы. «Рассчитал!» – отвечает голос. «Пилот?» – «Выполняю!» «Тактик?» – «Готов!» «Оружейник?» – «Готов!» «Механик?» – «Работаю!» И ваш корабль, скользнув мимо светящихся точек, уходит к этой звезде. Вы видите, как эти светящиеся точки начинают вспыхивать и исчезать одна за другой. Вы усмехаетесь. Это тактик, тактик, который сейчас уничтожает их. Вы пролетаете над самой звездой. «Оружейник. – говорите вы. – Пуск!». Вы видите, как маленькая точка отделилась от вашего корабля и устремилась к этой звезде. Корабль содрогнулся и, став легче, рванулся в сторону. «Навигатор?» – «Прокладываю обратный курс!» «Пилот?» – «Ложусь на расчетную траекторию!» «Тактик?» – «Готов!» «Механик?» – «Делаю все возможное!» И корабль, огибая светящиеся точки, уносится обратно. А позади вас разбухает и ослепительно яркой становится звезда, многократно увеличиваясь в размерах, поглощая все планеты, поглощая светящиеся точки. Вы уничтожили звездную систему, вы уничтожили звезду и планеты! Неимоверно яркий свет, ослепительно яркий свет вокруг вас. Но вы возвращаетесь обратно. «Пилот?» – «На месте!» «Навигатор?» – «Курс проложен, отдыхаю». «Тактик?» – «Целей нет!» «Оружейник?» – «В отсеке пусто!» «Механик?» – «Двигатели в порядке!» И вы улыбаетесь. Вы – лучшие. Здесь, на этом корабле, собраны лучшие из лучших. И вы тоже лучший. Вы выполнили задачу, которую, кроме вас, не мог бы выполнить никто. Вы победили.
Долгий глубокий вдох… А на выдохе проведите ладонями по лицу, потрите виски, глаза… Пять ступеней, пять движений… «Убьем, всех убьем»…
Часть II
ТСП – тактико‑специальная подготовка
Эта часть книги – только для тех, кто освоил все стадии работы с психикой, как они преподаны в первой части. Только для тех, кто четко следовал всем инструкциям, и теперь находится в состоянии готовности, самодисциплины, кто закалил клинок Духа и избавился от страхов. Эта часть книги – для бесстрашных и свободных Героев. Тех, у кого хватило воли и смелости не просто прочитать книгу, но с ее помощью стать Героями и победителями.
А если вы не стали такими – то вторая часть вам ничем не поможет. Потому что, будь вы хоть до зубов вооружены, вы не выйдете победителем даже из схватки с подростком, если ваш Дух не готов, если и у вас нет куража и самодисциплины, если вас одолевают страхи и сомнения.
Тем, кто не чувствует себя готовым, – добро пожаловать снова осваивать первую часть книги, и на этот раз делать это с полной отдачей и самодисциплиной, без лени и разгильдяйства.
Тем же, кто готов, здесь предложены техники действий с предметами, не предназначенными для убийства. Я подчеркиваю – не предназначенными для убийства.
Потому что первое, что вы должны знать и понимать: убивать соотечественников нехорошо. И я вас призываю в любых стычках и конфликтах никогда не использовать предметы, специально предназначенные для убийства.
Да в этом и нет никакой необходимости. Всегда можно использовать то, что находится в рамках законодательства страны, на территории которой вы находитесь. Множество предметов, имеющих хозяйственно‑бытовое назначение, могут стать эффективным и страшным оружием в умелых руках.
Мы сейчас рассмотрим несколько таких «мирных» предметов, очень мной любимых, которые с помощью минимальных усилий можно превратить в то, что я называю допустимым оружием и которые рекомендую вам всегда носить с собой.
Второе, что я прошу вас усвоить: информация, данная в этой части, дается вам не для того, чтобы вы немедленно применяли ее на практике, а именно – в столкновениях с себе подобными.
Пожалуйста, воспринимайте эти упражнения больше как тренировочные, данные вам для того, чтобы вы на них могли разбудить и отточить свою силу, оттренировать состояние готовности и уверенности.
Знайте: чем больше в человеке силы, тем реже ее приходится применять.
Оттренировав данные здесь навыки, будьте готовы к тому, что применять их вам не придется – потому что любой встречный, даже с самыми злобными намерениями, собачьим нюхом будет чуять, что с вами лучше не связываться.
Так работает Сила, так работает готовность, так работает самодисциплина, так работает отточенный клинок Духа.
Так пусть эти техники будут тем оселком, на котором правится ваша Сила.
Мы с вами разберем боевые техники на случай, если вы втянуты в физический конфликт или вас атакуют. Это техники работы с шилом или отверткой, с дубинкой (стальным или деревянным прутом), ножами, не являющимися холодным оружием (хозяйственными и для резки гипрока), с шариком в крепком носочке. Также мы с вами разберем работу с травматическим оружием.
Шило и отвертка
Берем специально заточенную отвертку или шило (рис. 1). Это предметы хозяйственно‑бытового назначения, для убийства не предназначенные. То же шило с двенадцатисантиметровым жалом предназначено для протыкания твердых поверхностей. Оно легко и свободно входит в древесину, а также в любое мясо. Нож на такую глубину не загнать.
Рис. 1. Колющее оружие – заточенная отвертка
Проникающее ранение тонкой заточенной отвертки длиной двенадцать‑пятнадцать сантиметров вызывает внутреннее кровотечение, то есть снаружи кровь практически не течет, вся кровь скапливается внутри организма; если удар нанесен в брюшную полость или в грудную клетку, то – там. Эти внутренние кровотечения куда более опасны, чем открытые, то есть рана от точечного удара колющим оружием куда опаснее, чем рана от широкого лезвия. Колющее оружие – заточенная отвертка или шило – позволяет уничтожить любой биологический объект. Если длина инструмента двенадцать‑пятнадцать сантиметров, то от правильно нанесенного удара не спасет ничто: ни толстая тяжелая одежда, ни другие защитные приспособления.
В первую очередь нужно освоить оптимальные хваты этого шила. Их два.
Первый оптимальный хват: шило торчит между средним и указательным пальцем, ручка упирается в мякоть ладони (рис. 2 а, б).
Рис. 2. Хват между средним и указательным пальцем
Второй оптимальный хват – между указательным и большим пальцем (рис. 3 а, б).
Рис. 3. Хват между указательным и большим пальцем
Ни в коем случае колющим или режущим оружием нельзя угрожать. Оружие появляется только в момент начала действий. Избегать конфликта, не обнажая оружия, до последнего – вот истинный путь воина. Вы можете просить прощения, жаловаться на трудное детство, плохое воспитание, очень просить вас отпустить. Но если в отношении вас продолжается агрессия, вот тогда перехватываете шило в боевую позицию (рис. 4) и делаете одно‑единственное движение, после этого стремительно осуществляете отход.
Рис. 4. Перехват шила в боевую позицию
Сейчас мы рассмотрим удары отверткой по наиболее уязвимым точкам противника. Все движения колющим оружием наносятся полукруговой линией (рис. 5, 6, 7, 8, 9), единственное – тычковый удар под лопатку (рис. 10) наносится с распрямления руки.
Рис. 5. Тычковый удар вперед
Рис. 6. Круговой удар обратным хватом.
Рис. 7. Круговой удар в живот
Рис. 8. Круговой удар в затылок и шею
Рис. 9. Круговой удар в пах, верхнюю часть бедра
Рис. 10. Тычковый удар под лопатку
Заточенную отвертку можно крепить в специальных петельках на одежде и всегда носить с собой. Легкая ручка, легкое тонкое колющее лезвие не отягчат одежду. Сделав специальную петельку, ее можно носить на пиджаке, на свитере, даже на брюках, на рукаве, на напульснике. Чтобы не пораниться самому, можно защитить кончик шила с помощью колпачка от ручки. Обычной пишущей ручки. Легко и свободно надевается на шило, и так же легко и свободно снимается.
Таким образом, даже без оружия вы превращаетесь в человека, который всегда вооружен.
И помните, что никто в этом мире не может победить вас до тех пор, пока вы сами не признали себя побежденным!
Этот маленький ножик с лезвием в два сантиметра предназначен для разрезания кожи, гипрока и других предметов (рис. 11, а, б, в). Ничей воспаленный ум никогда не примет его за оружие. Тем не менее, этот предмет великолепно годится как оружие. Оружие, не предназначенное для того, чтобы убивать.
Рис. 11. Нож для разрезания гипрока
Или можно использовать и такой вот инструмент хозяйственно‑бытового назначения – круто изогнутый нож грибника с лезвием в семь сантиметров (рис. 12). Под таким названием вы можете купить его в магазине.
Рис. 12. Нож грибника
Этот предмет, не предназначенный для убийства, великолепно поможет вам в любой стычке. Особенно если наличие короткого режущего предмета сочетается у вас с тяжелой подходящей обувью, которой можно наносить высокоэффективные удары.
Кстати, здесь на снимке (рис. 13) – стойка самураев. Ни в коем случае в боевых условиях так не вставайте, оставьте это боевикам‑искусникам.
Рис. 13. Стойка самураев
Когда вы делаете движение рукой, нож должен становиться видимым в самый последний момент (рис. 14 а, б, в, г, д, е).
Рис. 14. Извлечение ножа
Делаете им быстрое простое движение, рассекающее ткани. Для этого используются секущие движения руки сверху и снизу (рис. 15 а, б, в).
Рис. 15. Изготовка к секущему удару
Секущий удар по рукам используется в качестве контратаки (рис. 16 а, б).
Рис. 16. Секущий удар по рукам
На рисунке 17 (а, б, в, г, д, е, ж) показан порядок исполнения силовой акции.
Рис. 17. Исполнение силовой акции
Завершается выполнение силовой акции толчком в плечо.
Удары ногами
Удары ногами, особенно в тяжелой обуви, сослужат вам добрую службу практически в любой драке. Их же можно применять в качестве вспомогательных приемов при работе с ножом (или шилом и отверткой). Коротко рассмотрим основные удары ногами. Их всего три – больше их нет. Эти все три удара взяты из движения с мячиком. Не надо ничего придумывать, все придумано уже до нас. В далеком нашем детстве.
Движение должно начинаться от самого носка стопы, от пальцев. В отличие от каратеков Японии, мы три четверти времени в году ходим по обледенелому асфальту, и не босиком, а в тяжелой обуви. Поэтому удары ногами, которые обычны для каратеков, у нас совершенно не будут эффективными. Наш коронный удар – обутой ногой, а в основе его лежит естественное «футбольное» движение человека, поймавшего мячик. Мы начинаем его подачу и наносим свой удар.
Нога должна делать очень короткое движение. Удар наносится в пределах от голеностопа до паха. Если мы поднимаем ногу выше, она проходит траекторию слишком долго. Этому движению необходимо быть максимально коротким, поэтому целиться следует не выше колена.
Итак, номер 1: «футбольный» удар ногой вперед в голень (рис. 18).
Рис. 18. Прямой «футбольный» удар ногой в голень
Два основных движения следуют одно за другим: подъем стопы, удар по футбольному мячу. Удар обутой ногой вперед, на высоту не выше колена, легкий и свободный, но сокрушительный для того, по кому он придется.
Номер 2: внутренний удар в голень (рис. 19).
Рис. 19. Внутренний удар в голень
Наконец, номер 3: боковой «футбольный» удар в колено (рис. 20). Свободное движение, без замахов и подготовки. Все делается мгновенно, быстро и точно. Со сломанным коленом ни один герой драться не сможет.
Рис. 20. Боковой «футбольный» удар в голень
Дубинка
Итак, короткая дубинка. Я обычно использую телескопическую дубинку, которая в сложенном виде компактна и малозаметна (рис. 21 а, б, в). Очень удобная вещь.
Рис. 21. Телескопическая дубинка в сложенном и раскрытом виде
Но вы можете превратить в дубинку любой подходящий предмет, например, короткий стальной прут или деревянную палку. Дубинка не предназначена для того, чтобы убивать, она предназначена, чтобы нейтрализовать атакующего вас противника и локализовать конфликт.
Надо освоить всего четыре движения дубинкой: слева, справа, сверху, снизу. Все остальное – модификации этих четырех движений. Любое движение должно выполняться мягко, быстро и с оттяжкой. Только так можно нанести действительно серьезный удар. Вспомните казачью или татарскую рубку саблями. Точно так же делается удар дубинкой. Все движение делается только кистью – легко, свободно. Сила здесь не нужна.
Главное, чтобы дубинка появлялась в поле зрения противника неожиданно. До последнего она скрывается. И появляется в руке – для противника – только одновременно с ударом.
Области, по которым наносят удары дубинкой, это, во‑первых, ноги: передняя поверхность бедра, колено, паховая область (рис. 22 а, б, в, г).
Рис. 22. Удары дубинкой по ногам
Можно нанести удар по голове или шее (рис. 23, 24).
Рис. 23. Удар дубинкой по голове
Рис. 24. Удар по шее
Возможны и тычковые удары дубинкой (рис. 25).
Рис. 25. Тычковый удар в живот
Я не люблю тычковые удары, потому что обычно использую телескопическую дубинку.
Дубинку можно использовать с противником, вооруженным ножом (рис. 26 а, б, в). Бьем по руке, плечу, по голове – вы имеете преимущество за счет большей длины вашего оружия.
Рис. 26. Дубинка против ножа
К сожалению, или к счастью, резиновые дубинки, принятые в рядах МВД, не обеспечивают того, что может обеспечить стальная или деревянная дубинка. Дубинкой можно действовать против группы людей. Если попытка уйти от конфликта не приводит ни к каким позитивным результатам, ваши действия становятся предельно простыми: выщелкиваете дубинку, нейтрализуете одного, нейтрализуете второго противника, и отходите. Можете добить, если это необходимо. Если необходимости добивать нет, прочтите им лекцию о правилах хорошего тона и уходите.
Вы должны внушать себе каждый день: ваши мышцы – крепкие как железо. Ваша воля – твердая как сталь. Ваша вера – это вера в себя. Ваша сила – это сила духа. Вы – великий герой.
Шарик в носке
То, чем прославились шлахтеровцы. Шарик в носке. Этому приему лет тридцать назад в учебно‑производственном комбинате меня научил один старый работяга.
Все знают эти игрушечные шарики – стальные, легкие, но достаточно удобные (рис. 27).
Рис. 27. Для начала берем стальной шарик…
С тем же успехом можно использовать горсть мелочи, гаек или дроби (рис. 28).
Рис. 28. Можно взять горсть дроби
Берется крепкий носок, в него вставляется шарик (рис. 29 а, б, в, г, д, е). Этот носок засовывается в другой носок, для крепости.
Рис. 29. Изготовление оружия под названием «шарик в носке»
Получается великолепное оружие, которое можно всегда носить с собой. И никто и никогда не сочтет это оружие за боевое. Хотя одним ударом можно одеть шляпу на плечи самому могучему богатырю. Один удар по коленке, и любой Джеймс Бриггс, Майк Тайсон или другой могучий богатырь примет горизонтальное положение. Удар по голове – и даже великий мастер хрен‑киндо, разбивающий головой кирпичи, ляжет в больницу на некоторое время. Это оружие не предназначено для того, чтобы убивать. Оно предназначено для того, чтобы воспитывать в людях вежливость и культуру поведения.
Готовясь к драке, вы можете еще в кармане обернуть носок один или два раза вокруг указательного и среднего пальцев, прижав большим пальцем к указательному открытый конец носка. Затем одним движением носок выдергивается из кармана и круговым движением направляется в боковую часть головы, в затылок, в лоб, в колено или бедро противника. В крайнем случае, допустим удар сверху в ключицу или в грудную клетку. Но это уже нужно иметь достаточно сильный и поставленный удар, чтобы пробить, скажем, тяжелую одежду. Этот удар приводит, будучи направленным в голову, к тяжким повреждениям, а может быть, и к летальному исходу.
Итак, ударов всего два.
В горизонтальной плоскости слева направо и справа налево (рис. 30) и в вертикальной – сверху вниз (рис. 31).
Рис. 30. Удар в горизонтальной плоскости
Рис. 31. Удар в вертикальной плоскости
Никакая сила не нужна. Легкий свободный расслабленный удар. Движение короткое. Хотя положить в больницу совершенно нетрудно любого Арнольда Шварценеггера или Брюса Ли.
Тренируйтесь, отработайте до совершенства, чтобы атака ваша была легкой, свободной и расслабленной. Особенно – удар по низкому уровню на высоте колена. Со сломанным коленом ни один герой не сможет драться.
Запомните: где бы вы ни оказались, люди везде вам будут пытаться навязать свои правила. Если вы их признаете, вы становитесь слугой этих правил. Если вы их не признаете – создавайте свои правила. Помните: вы – сила. И никто и ничто в этом мире не должно быть способно встать над вами. Вы – сила.
Боевые танцы
В давние времена у многих народов были боевые танцы. Их танцевали только мужчины. Они были предназначены для того, чтобы сделать людей сильнее, чтобы люди могли эффективно и мощно воевать, охотиться, побеждать, справляться со всеми врагами, со всеми опасностями, со всеми трудностями жизни.
Сейчас боевые танцы сохранило только очень малое количество народов. В их числе зулусы. Они танцуют вокруг костра со словами: «Зулум бангам манилле», «зулум бангам манилле», «зулум бангам манилле» . Перевести это можно примерно так: «Зулусы имеют всех».
Боевые танцы сохранились у вайнахов. Это группа кавказских народов – чеченцы, ингуши, акинцы. Они двигаются с оружием вокруг костра, повторяя на арабском: «Нет Бога кроме Бога», «Нет Бога кроме Бога» – «ля аллах иль аллах» – повторяют они, танцуя с оружием.
Боевые танцы танцуют гурхи. Они их танцуют со словами: «Гурхутэ антри хохой» , что примерно в переводе означает: «Небо над гурхами». То есть над всеми остальными, в их понимании, неба нет.
Боевые танцы накачивают силой. Боевые танцы накачивают верой. Боевой танец можно танцевать как одному, так и с группой. С группой – куда эффективнее, потому что идет взаимная индукция.
Боевой танец с движениями ног, с движениями клинка, с оружием делает воина более сильным и стойким.
Выучите боевой танец. Возьмите для него какой‑то мощный девиз. Можно взять девиз «Я всегда побеждаю». Можно взять девиз «Нет Бога кроме Бога». Можно взять девиз «Бог превыше всего», можно взять любой другой девиз. Боевой танец – это то, что дает нам настоящую, истинную силу, то, что поднимает нас над всем миром.
Помните: всегда и везде вы должны твердо и ясно знать: вы – сила. Вы всегда побеждаете. Вы верите в себя. Над вами высшая сила вселенной. Вы – сила и нет силы в мире, способной противостоять вам.
Люди часто тренируют тело, забывая о том, что прежде всего надо тренировать волю, дух и внутреннюю готовность побеждать.
Аттар Фарид-ад-дин Мохаммад бен Ибрахим ан-Нишабури (1148/51-1220 гг.)
Знаменитый персидский поэт-мистик. Родился в селении Кадхан около г. Нишапура. Аттар пошел по стопам своего отца, занявшись аптечным делом и врачебной практикой. К идеям мистицизма приобщился еще в юности. Аттар погиб в Илмапуре во время первого нашествия монголов на Иран.
Произведения Аттара свидетельствуют о большой эрудиции автора, поражающего замечательным талантом рассказчика. Поэмы Аттара Мантик ат-тайр, Илахи-наме и Мусибат-наме стали образцовыми для суфийской литературы. Автор агиографических очерков Тазкират ал-аулийа (Жизнеописание святых) и мистической поэмы «Беседа птиц». Всего написано 66 сочинений.
ШЕЙХ САНАН
Эхо Феано - сказка из поэмы «Беседа птиц
»
Не каждый раз возможно взять, что надлежит,
Из этой сказки… и глубокой и широкой,
Но каждый раз душою светлой, многоокой
Суфийский Шейх через нее на мир глядит...
На Аравийских землях в древнем граде Мекке
Суфийский Шейх благочестивый мирно жил.
Полсотни лет он людям искренне служил,
Источник веры сохраняя в человеке.
Светил он жаждущим духовного Пути,
И по ночам в смеренном таинстве молитвы
Он постигал основы мира, ритмы битвы
Добра со Злом, и помогал другим идти...
А днем паломников по городу водил,
Когда они святое место посещали,
И ко Всевышнему молитвы обращали.
Санан любому утешенье находил...
Так были преданны ему ученики,
Что, укротив свои желания и волю,
Оставив семьи, да избрав иную долю,
Любой приказ его исполнить бы могли.
Однажды снится Шейху сон,
Как будто он,
Слепому идолу поклоны отдает,
Во граде Руме византийском у ворот,
Да повторяться стал ночами этот сон...
Предупреждением о будущем событии
Воспринял сон Санан и выяснить решил,
Чем провинился он пред Богом, согрешил,
Пусть не в делах, а только в мысленном забытьи...
Собрался в Рум Санан, а часть учеников
Сопровождать благочестивого хотели,
И настояли на своем, согласно вере
И всем обычаям тех праведных веков...
Хотя Учитель говорил, что трудным будет
То путешествие, и легче одному
Ему испытывать суровую судьбу,
Что он их верность и в разлуке не забудет...
Но все ж Санан с учениками...
В дождь и в зной,
И днем и ночью совершают трудный Путь,
Без слез и жалоб, что им негде отдохнуть,
И без надежды на последующий покой...
Все в этой сказке старой, сотканной веками,
Напоминает о движенье Вечной Мысли,
Соединяющей узором наши жизни,
И управляющей земными полюсами...
Вот, наконец, к предместьям Рума подошли...
И возле Храма разбрелись, осознавая,
Что цель близка и дерзновенно уповая
На то, что нечто долгожданное нашли...
Тут вдруг услышал Шейх нежнейший в мире голос,
Что легче перышка, и мягче ветерка
Любовной песней взволновал уж старика,
И сердце дрогнуло, как переспевший колос...
Увидел он сквозь приоткрытое окно,
Как молодая христианка напевала...
Второй этаж у Храма словно б освещала
Златыми кудрями.... И было ей дано...
Пленять красою, грациозностью и взглядом,
И формой нежных губ и девичьим лицом,
И незатейливым ромашковым венцом,
И развивающимся в кружевах нарядом...
Окаменев, застыл он прямо под окном.
Завороженный... Шейх не мог пошевельнуться,
Не в силах взгляд свой отвести иль обернуться,
И только сердце билось гулко, словно гром.
В одно мгновение разбито сердце было...
Дрожа всем телом, он на землю тихо сел,
И зашептал молитву, словно бы запел -
О, что со мною, что мой разум погубило.
Великий Господи! Внутри меня огонь
Лишил всего, что раньше знал я и любил...
Кто я, откуда, и зачем... Я все забыл...
И только девушка излечит эту боль...
Но вскоре девушка вспорхнула и исчезла,
Не замечая причитаний старика...
Ученики, увидев все издалека,
Лишь удивлялись, (удивление полезно)...
Нет ничего, что без причины появилось,
И нет причины без последствий в этом мире
И, пусть Источник укрывается в эфире,
Но этим светом чье-то сердце засветилось...
Предположив, что преходяще состоянье,
Они пытались Шейха словно б разбудить,
То тормоша, то предлагая старцу пить,
Но было тщетно все: и просьбы и, стенанья...
Он, в опустевшее окно направив взор,
Ждал надвигающейся ночи без надежды,
Что доживет он до утра, и вновь, как прежде,
Увидит пленником любви "свой приговор".
Тоска усилила кровоточенье сердца,
Он словно в землю врос, от стонов и от слез,
И бесконечно длилась ночь без ложных грез,
И без привычных звуков внутреннего скерцо...
Свечой сгорающей он чувствовал себя...
Не доживу я до восхода в этой тьме.
Нет ни терпения, ни разума во мне,
И нет надежды, уцелеть в пылу огня...
Раздавлен в прах я тяжкой ношею любви...
Где мои руки, что б себя похоронить,
Где мои ноги, что б с любимой рядом быть?
И нет друзей, что б мне забыться помогли...
Нет ничего, чтобы осталось у меня,
Я отдал все в ее грабительские руки -
Любви безумной, обреченной на разлуки... -
Так говорил Санан в пылу того огня
Ученики вокруг проплакали всю ночь
Не оттого, что горе Шейха понимали,
Из сострадания ему они внимали,
Не представляя, как Учителю помочь...
Так, без ума, Санан влюбился в христианку...
Не существует больше мир вокруг него!
Нет даже прошлого, водой в песок ушло,
Лишь мир Незнаемый, как небо наизнанку.
Вторая ночь пришла потоком исступленья,
А к одержимому все шли ученики,
Пытаясь старца от безумия спасти,
Но попадая в сеть его оцепененья...
Забудь о девушке, очисти душу верой,
И мы отправимся на родину домой.
А Бог простит тебя, ты Шейхом был. Омой...
Свое лицо, и мы пойдем дорогой смелой!
- Я омовенье кровью сердца совершил,
Теперь раскаялся, что Шейхом был я прежде.
Молюсь о девушке, все помыслы - в надежде!
И сожалею лишь, что раньше не любил...
А что же люди скажут? Шейх благочестивый
С Пути божественного сбился?
- Пусть они
Любой ярлык повесят, коль они слепы,
Но я свободен, словно ветер легкокрылый!
Вокруг тебя друзья, кем раньше дорожил,
Да разве ты не понимаешь, Как нам больно!
- Есть лишь Она, Она мой мир, и мне довольно!
Какая разница, с кем раньше я дружил...
Давайте все вернемся в Мекку и забудем
Об этом странном путешествии, друзья...
- Моя Кааба - это девушка моя,
А Мекка - Храм, где с нею счастливы мы будем...
Пора одуматься, ты стар уже и сед,
Тебе открыты были, вспомни, двери рая!
Ты сможешь вечно жить, блаженство постигая.
- Зачем мне тот, когда есть этот рай! - в ответ...
Но где же стыд пред Всемогущим? Столько лет
Он был единственною страстью и любовью!
Ты не искупишь свой позор потом и кровью!
- Веленьем Бога отвечаю вам я - Нет!
Попал в ловушку я поставленную Богом...
Мы обращаемся последний раз к тебе!
Не оставляй нас одинокими в судьбе,
И, ради Бога, удовольствуйся уроком...
- Не обращайтесь с просьбой этою ко мне,
Оставив Веру, богохульство я избрал!
И нет возврата, коль однажды утерял
Все то, что было уготовано в судьбе...
Увидев всю бесплодность просьб своих, они
Решили ждать неподалеку - Шейх прозреет,
И лишь надежда наши души отогреет!
Итак, остались рядом с ним ученики...
А Время шло, и утекало без возврата...
Среди собак бродячих жил наш Шейх Санан,
Забыв все прошлое, и свой высокий сан,
Все в ожидании, с рассвета до заката,
Что раскрасавица заметит старика,
Она же, мимо пробегая, не смотрела
Ни на кого, а, может, просто не хотела,
Иль торопилась, словно горная река...
Не зная имени Возлюбленной, назвал
Ее он так, как подобало - Солнца Светом!
И сочинял стихи, хоть не был он поэтом,
Да потихоньку их с любовью распевал.
Забыв о сне и о еде, он как собаки
Питался тем, что им бросали на еду,
Не замечая грязь и стужу на беду,
И то, что ум его, как будто бы, во мраке...
Но все же девушка заметила однажды
В пыли сидящего благого старика,
И в удивлении тот час же подошла...
- Ты почему среди собак, и нет ли жажды?
И где твой дом, и для чего ты здесь сидишь?
Счастливый Шейх ответил: - Я не знаю сам!
Влюблен в тебя и вот, покорный небесам,
Я жду, когда меня ты счастьем одаришь...
Тут Солнца Свет, услышав глупые слова,
Расхохоталась: - И не стыдно ли тебе,
Подумай сам, ведь ты в деды годишься мне...
А я красива, молода, да и умна!
И жду я юношу прекрасного в судьбе!
Но отвечал старик: - Нет возраста в Любви!
Не важно, молод или сед я, посмотри,
Дарю я Преданность великую тебе.
Красноречиво Мастер деве говорил,
И о Любви, и о носимой сердцем боли,
О том, что жить ему теперь всегда в неволе,
И, постепенно, Санан деву убедил...
Тогда она сказала так: - Коль правда это,
То докажи, и в нашу Веру перейди,
Свое писание священное - сожги!
И пусть увидят это все, средь бела света...
На ужасающее требование он
Совсем спокойно отвечал: - Любовь всегда
Течет в препятствиях, как горная река,
Любовь и есть Святая Вера, царский трон...
И только истинно Влюбленный все поймет.
Не существует осужденья для него!
Любовь - вершина, выше нету ничего!
А испытания он все переживет...
((()))
Как византийские священники узнали,
Что Шейх суфийский о Любви своей сказал -
Великий Мастер Веру запросто… отдал! -
Они, публично обсуждая, ликовали!
И вот свершается значительный обряд...
В огонь бросает Шейх Коран и одеянье...
И христианское приемлет покаянье...
Но, Боже правый... сам Санан обряду рад:
- Я стал Ничем, ради волшебницы Любви...
Унижен я в Любви, но Истины никто
Не может видеть... Лишь Влюбленному дано
Ее глазами постигать Ее Пути...
Во время этого обряда стены боли
Упали словно бы в сердца учеников.
Страшнее не было в их жизни даже снов!
Страдали души в созерцанье этой роли...
Санан же преданно во всем повиновался,
Внимая каждому желанью дивной девы:
- Чем я могу еще служить для Королевы?
И вот еще один каприз ее сказался...
- Ты должен тратить на меня свои монеты.
Хочу я золота и всяких украшений.
А, если нет их у тебя для развлечений,
То убирайся с глаз долой в свои тенеты!
Шейх отвечал: - Теперь мне некуда идти...
Я потерял себя в Тебе, и здесь мой Храм...
И, кроме сердца, что Тебе я отдал сам,
Я не имею ничего в моем Пути...
А для разлуки хватит мужества ли мне?
На все готов я, лишь бы рядом быть с Тобою...
Она задумчиво качает головою:
- Тогда прими мои условия тебе...
Ты поухаживай за свиньями моими,
И, коль прилежен будешь, ровно через год
Женой твоею стану... - и закрыла рот,
Скрывая истину словами холостыми...
Санан же с радостью в свинарнике остался.
С любовной нежностью за свиньями смотрел.
А о презрении к свиньям вспомнить не хотел,
Хоть мусульманином он прежде назывался...
В великой горечи пришли ученики.
И стали спрашивать: - Что делать нам теперь?
Сменить ли Веру, как и ты, на «век потерь»...
Или за свиньями смотреть и мы должны?
Я ничего от вас, поверьте, не хочу...
И вы должны идти лишь собственным Путем.
А, если люди будут спрашивать о том,
То говорите только правду! Я - молчу...
Теперь Нет Времени, ступайте же домой...
И те в слезах вернулись в Мекку и укрылись
От любопытных глаз и будто затаились...
А в тот момент вернулся самый молодой.
Тот ученик не знал об этом злоключении.
И стал расспрашивать про Мастера у них,
И те поведали о странствиях своих,
О том, как Шейх остался в месте заключенья...
Когда закончен был рассказ, он разрыдался...
- Какие ж вы ученики! И где Любовь?
Где ваши клятвы, освящающие кровь!
Должно быть стыдно вам! Коль Мастер отказался...
Вернуться в Мекку и суфийский сбросил плащ,
Должны вы сделать то же самое! И с ним
Пасти свиней, хотя безумством бы иным
То показалось... и хотя б вас ждал палач...
Вот то, что требует воистину Любовь!
А вы осмелились винить... Кто дал вам право?
Советы Шейху подавать, как те приправы,
Что отравляют жизнь, как яд святую кровь?
И те, пристыженные, молча удалились
В уединение короткого поста.
Да сорок дней не ели вовсе, и тогда
Их лица снова благодатно засветились...
В последний день ученику, что предан был,
Пришло виденье, будто тучи темной пыли
От Бога Мастера любимого закрыли,
Затем, исчезли вмиг, и Светом золотым...
Объят стал Шейх! А сверху голос произнес: -
В Огне Любви сгореть достойно лишь тому,
Кто для Возлюбленной отдаст себя, судьбу,
Чей Дух до вечного сознания дорос!
Ни положение, ни имя не имеют
Глубинной ценности в Учении Любви...
Существованья пыль, как с зеркала сотри,
И лишь тогда в нем отражения сумеют...
Лицо Возлюбленной явить перед тобой!
И ученик друзьям виденье рассказал,
И те слова, что он душою воспринял,
А так же то, что Свет зовет их за собой.
Незамедлительно отправились назад.
И вот уж в Рум пришли они, и вот пред ними
Санан склоняется молитвами своими...
Вне христианства, вне ислама, вне наград...
Лишенный всех своих привязанностей прежних,
Свободный даже от себя, стоит Санан,
Соединенный с Светом, словно Океан
С своей Возлюбленной сливаясь в токах нежных...
Глаза светились тайной радостью, известной
Лишь тем, кто Истинной Возлюбленною жив,
И кто, сгорев в Огне, от Истины испив,
Сумел достичь Ее Обители небесной!
Ученики вокруг Учителя собрались,
И Мастер вновь соединил прекрасный Круг.
И снова в Мекку их повел их лучший Друг.
Они в Пустыне Странствий снова оказались...
Какие силы Океаном управляют -
То заштормит, а то спокоен, словно сон,
То поглотит, а то извергнет Бездны стон...
Так Боги Вечные людьми повелевают!
((()))
А, между тем, давайте вспомним Солнца Свет -
Такое имя дал Санан прекрасной деве -
Ей снится сон, как будто девушка на бреге,
И сам Господь явился Солнцем ей в ответ!
Она, упав на землю, плача, закричала: -
О, как невежественен, кто Тебя не видел!
Как я потеряна была... И кто обидел
Меня незнанием Тебя! - и замолчала...
Затем опять: - О, укажи мне верный Путь
Теперь, когда Твою я знаю красоту!
Я без Тебя, поверь, прожить уж не смогу -
В таком безумье содрогалась девы грудь...
Но, наконец, раздался сильный Божий Глас:
- Иди же к Шейху! Он покажет Путь тебе -
И босиком она помчалась... Так судьбе
Угодно было наказать ее сей раз.
Из Рума девушка в пустыню побежала,
Но опоздала... Караван уже ушел,
А ветер все следы замел, чтоб не прочел
Непосвященный письмена его кинжала...
И день, и ночь бежала дева босиком,
И без еды и без питья, а слез водица
В сухой песок втекала, склеив ей ресницы.
Так увлажнялся след, прикрытый ветерком...
Ее отчаяние достигло сердца Шейха.
Каким - то чувством он увидел сразу все!
Она Возлюбленного ищет своего,
Покинув мир, принадлежащий ей до шельфа...
Санан поведал все своим ученикам,
Да попросил их отыскать в пустыне деву...
И, разыскав, они приносят королеву,
Едва живую, к ожидающим очам...
Увидев Мастера, она к Нему взмолилась:
- Учитель мой! О, помоги... Ты знаешь сам...
Вверяю я себя всецело небесам! -
Все тело девушки мгновенно осветилось...
Я от Любви сгораю... Где найти Его?
Где мой Возлюбленный, я ждать уж не могу,
Мои глаза во тьме, душа горит в аду,
Соедини меня для блага моего...
И, нежно руки взяв ее, Шейх посмотрел
В глаза любимые, ведя ее до Бога,
Своей душой, соединенной у порога
С душою девушки, как Бог ему велел...
Я не могу терпеть разлуку, - прошептала
Последним вздохом дева - Мастер мой, прощай! -
Душа к Возлюбленному влилась, словно в рай...
Слова же эхо по пустыне повторяло...
Застыл Санан над телом девы бездыханной.
Обеспокоились опять ученики -
Не помешался бы Учитель от тоски,
Иль от Любви, или от девы безымянной...
В конце концов, он взгляд направил снова вдаль.
И произнес: - Блаженны те, кто завершают
Свой Путь в Возлюбленном, свободу принимают
В Единстве с Богом. Остальных же просто жаль...
Они должны оставить это состоянье
Соединения с Всевышним существом,
И в разделенности идти в Небесный дом
Во имя цели высшей Веры и познанья!
Какая жизнь без осознания ее!
Любой живущий мыслит рамками Времен,
И постигает, как умеет, тот Закон,
Что управляет, порождая Бытие...
"Парламент птиц"
Подобна сказочной луне была Принцесса,
И красотой своей пленяла всех вокруг.
Однажды, дервиш увидал ее средь слуг,
И вдруг застыл, хлеб уронив в немом эксцессе...
Она же, мимо проплывая, улыбнулась,
При этом дервиш чувств лишился от любви...
А хлеб упавший оставался в той пыли,
Где он... семь лет провел. И вот чем обернулась...
Его безумная любовь... Однажды, слуги
Убить решили бесполезного глупца!
Тогда Принцесса призвала к себе слепца:
- Тебя убьют, забыв про прошлые заслуги!
Беги из города, несчастный человек!
А он ответил: - С той поры, как я тебя
Увидел, дивная красавица моя,
Я потерял и жизнь, и разум свой навек...
Но, только ты мне объясни, ради чего...
Коль ты причина моей гибели, Зачем?
Своей улыбкою взяла меня ты в плен?
- Ты был... смешон и жалок! Только и всего...
Уж, если Бога любишь ты, тогда узнай,
Что твое сердце - это зеркало лица...
Смотря в него, ты видишь только лик Отца.
Там, во Дворце, твой Царь.
Смотри, воспоминай...
Все то, что Богом ты зовешь, не Он, а ты...
В любом названии и имени - мечты...
Костер горит, сжигая сам себя, ведь он
Любовью истинною, божеской пленен...
Любое сущее, что сжечь себя стремится,
С Первопричиною своей соединится...
Ты ничего не потерял, так не ищи...
Того, о чем ты говоришь, в помине нет...
Все то, о чем мечтаешь ты - твой сущий свет.
Узнай Себя, и многократностью взыщи...
Коль человек достиг желаемого, он
Уж не стремится ни к чему... и спит, как слон...
Нет ни на суше, ни на море драгоценней
Твоей умеренности, отрок мой бесценный...
Сидят в засаде ложь и страсть, высокомерье,
И сластолюбие, и жадность, да и гнев,
Каприз и ненависть, и сеют свой посев...
Объединившись, чтобы стать горой плененья...
Любовь влюбленного - огонь, а Разум - дым...
Когда придет Любовь, то Разум отлетает...
Несведущ он в делах любви, и ум весь тает,
Но сам влюбленный остается молодым.
((()))
P.S.
Так, значит, Разум - есть последствия Любви?
Что на планете в атмосфере оказалась...
На Солнце дыма нет... Любовь образовалась
В Момент возжжения из Тьмы, как луч Зари...
И, если Разум - дым, то разуменье - тьма?
Во Тьме всех знаний возжигается Любовь...
И обращает токи мысленные в кровь...
Пришли из этой Тьмы... Пространства и Века...
(Декабрь 1999)
ГОРОД ШАХА
Аттар мне сказку рассказал, а я же вам
Сюжет поведаю, и вновь в моря отдам.
Достопочтенный Пир Аттар повествовал...
О том, что где-то некий Город он видал...
Там десять лет Великий Шах ведет правленье.
Работа сложная, что требует терпенья.
Но через этот срок меняются основы
Воззрений общества, и Шах приходит новый...
Того ж... сажают на корабль, да прямо в море
Везут до острова пустынного, где горе...
И нет припасов пищи, слуг, да и дворца!
Там ожидает Шах несчастного конца...
А новый Шах уж занимает снова трон,
И срок свой царствует в союзе всех сторон.
К его услугам - Визирь, слуги и Шахиня -
Умна да ласкова, красива, как богиня.
Все начинают с новым Шахом ту игру,
Что заповедана нам в Граде наяву...
И через десять лет, всему наперекор...
Его свергают, как случалось до сих пор...
Сажают снова на корабль, да отправляют
В пустынный край, где эти Шахи... умирают...
Случилось так, что новый Шах был умудрен!
Лучистым взглядом, мягким сердцем наделен.
При нем и звери были робки и покорны,
Луна и Солнце к Шаху стали благосклонны.
Призвал он Визиря, и так сказал: - Разумный!
Благой совет от сердца дай мне, златорунный...
О сроке том печалюсь я уже сейчас...
Что посоветуешь ты мне на этот раз?
И отвечал тот: - О, Владеющий сим миром!
Пошли стрелков собрать народ и Мастеров,
Чтоб новый Город возвести среди песков,
Ты попадешь в него, и править будешь Пиром!
Там сердце Радостью наполнится твое,
Ты станешь царствовать свободно и без срока.
Нет там запретов, нет законов, нет оброка,
Там, на Всевышнем Троне, ты отыщешь Все...
Тут замолчал Аттар, а я… затрепетала
От нетерпения спросить - сей Град - наш мир?
Но прочитал вопрос в моих глазах сам Пир,
И продолжал: - Все в этой сказке лишь Начало...
Твоя душа в том Граде - Шах, а чувства - Войско,
Народ - труды твои, таланты - Мастера.
Порядок в мире этом - только зеркала,
Пройди сквозь них, да прояви свое геройство...
На троне тела Шах - душа воображает,
Что срок велик, и опасаться ни к чему...
Но! Если Город - толпы Шахов ко двору
Приходят каждый день и срока ожидают...
Душа спускается во Град не для правленья,
Хотя на трон она взлетает каждый день.
Она лишь “гостья на два дня”, лишь чья - то тень,
Но может многое успеть в трудах и бдении...
Когда ж закончит здесь земной, короткий срок,
Души расточек с тела словно б улетает,
И на корабль своей могилы прибывает...
Плывет он морем Бытия, через порог.
Да на пустынном бреге Инобытия
Душа окажется, не помня ничего...
Но и ее не вспоминают уж давно.
Так ветер пыль сдувает, так... исчезнет “я”.
О, сколько душ, подобье Шахов, уходило
От Града этого бесследно, навсегда.
Круговорот Времен, как вечная река...
Но ты - тот Шах, а разум - Визирь и Светило!
Он молвил: - Пусть, мой Шах, тебя не ослепят
Ни этот свет, ни тронный зал, ни толпы слуг.
Сместят тебя с престола в срок! Не будь ты глуп.
Пошли же за море богатства, что хранят...
Когда ж ты с этой половиною богатств
Придешь туда, куда заранее послал,
То Вечный Трон и обретешь! - так он сказал -
И без нужды тебе богатства низших царств...
И тут осмелилась сказать ему я вслух:
- Благодарю тебя, Аттар! Но, как Ты смог...
Перелететь через невидимый порог?
- Умеют те, чье сердце легко, словно пух...
Мои Слова, что ты читаешь в редких книгах,
Не так уж ценны, как ты думаешь, пойми...
Они - помощники всего лишь... Обрети
Свое течение души в прекрасных мигах...
Теченье это и умножит те богатства,
Что создаешь ты на песчаном берегу.
Я этой сказкою тебе лишь помогу...
Но ты сама... построишь все Основы Царства!
НАЧАЛО
Давным - давно, ну так давно...
Что даже я уже не помню...
Какое именно кольцо
Времен Земли замкнулось болью...
Шел нищий Странник. На Пути
Ему предстал богатый остров.
И Бог велел ему зайти
К купцу аптекарю, не просто...
Купец доволен был судьбой,
Своим доходом и товаром...
И вдруг - пред ним стоит босой,
Богат лишь пылью да загаром...
И стало тягостно купцу...
Комок в груди образовался.
- Да что за вздор! Я наглецу
Скажу, чтоб тотчас же убрался!
Подумал так, да не сказал...
А Странник мысль его услышал,
И головою покачал,
И молвил тихо, будто свыше:
Я, без сомнения, уйду.
И от тебя, и от земного
Пути нелегкого. Найду
То, что утешит боль любого...
А как же сможешь ты уйти,
Когда вокруг тебя богатство
Стоит преградой на Пути?
Так не достигнешь двери Царства...
Сказал, и след его простыл...
И тут... кольцо Времен замкнулось!
Аттар суфийский Путь открыл.
Его душа к Себе вернулась...
Аттар - романтик, суфий, посвященный.
Вся жизнь его, как розовый букет.
Он мудростью вселенской вдохновленный
Пролил на многих спящих чистый Свет.
Вся жизнь и даже смерть его - весомы.
Аттар ушел из Времени Земли.
Когда уж Чингиз Хановские орды,
Всю Персию в руины погребли.
Вот, в плен Аттар попал - старик глубокий -
Он в жизни сделал много важных дел...
Но кто-то щедрый жест, да жест широкий...
Изволил проявить: - Лета - предел!
Зачем же убивать? Возьмите выкуп,
Я тысячу серебряных монет
Отдам за старика! - Но тот открыто
Советовал сказать владельцу «Нет».
Добавив, что другой заплатит больше!
Монгол поверил... Хитрость в том была -
Аттар решил - не станет жить он дольше,
Закончены здесь, на Земле, дела...
И вот, охапку сена предложили
За пленного седого старика...
Улыбка лик его преобразила:
- Единственная, верная цена!
Всякую букву Писания
Идолом можно назвать.
И, несомненно, признать
Идол завесою Знания.
Мною Вселенная нынче полна,
Я же в Ней скрыт. Может быть,
Мне без сокровищ Ее и не жить?
Скрыта во мне вся Она!
Если желаемой цели достиг,
То от незнанья довольствуйся этим.
Что же искать еще, что не заметил?
Нет оживленья - засохнет родник.
Нет ни на суше, ни на море
Богатства большего, чем то,
Чья суть умеренность. Но что
Ты ищешь: счастье или горе…
Когда разумный не мешал,
То был в руках моих как воск
Невежественный, да и взрос
Он до ума, что мир вмещал…
Всемогущего Бога Дауд вопросил:
- Что за мудрость в явлении этом:
Человек, не рожденный поэтом…
- Чтобы скрытое Нами в себе воскресил!
Я восхваляю только мудрость. Без нее
Моей душе не нужно вовсе ничего.
В науке спора проявляется Она:
Принцесса Истина. А кто владеет Ею?
Осведомленные наукою своею.
А опыт жизни не заменит труд ума.
В кругу суфийском много разных мудрецов:
Гигантов знания, привратников у Бога,
Любви приверженцев, хранителей святого…
А остальные - вне названий, без концов…
На дне находится твой клад.
А мир подобен талисману.
Я волшебством, как песня, стану -
Исчезнет внешний маскарад…
Найдешь сокровища тогда,
Как талисман исчезнет твой,
И ты сольешься с той волной,
Что поглотит его до дна…
Не в себе, а в Нем Самом познавай Его.
Не от разума твой путь к Богу, от Него.
- Сказки Аттара , 113 Kб
Аттар Фаридуддин
Персидский поэт. Полное имя – Абу Хамид Мухаммад ибн Ибрахим; прозвище Аттар (Аптекарь) восходит к профессии отца, которую он унаследовал. Аттар родился в Нишапуре во второй половине 12 в. Совершил паломничество в Мекку, путешествовал по Сирии и Египту. Автор Жизнеописания святых (Тазки-рат-уль-аулия). Аттар известен своими поэтическими произведениями, особенно аллегорической поэмой Беседа птиц (Мантик-ат-тайр), в которой рассказывается о странствии искателей-птиц в поисках своего царя Симурга. О высшей цели мистического опыта – растворении личности в Боге – Аттар повествует красочным и образным языком.
Аттар Фарид-ад-дин Мохаммед бен Ибрахим (родился около 1119 – год смерти неизвестен), персидско-таджикский поэт-мистик. Утверждал в стихах идеи дервишской, суфийской морали (см. Суфизм). Широко образованный человек, А. собрал в своих произведениях множество интересных рассказов, почерпнутых из восточного фольклора. Основное произведение – поэма «Беседа птиц» (написана около 1175), в которой отразилось влияние «Трактата о птицах» Газали. Один из крупнейших литературных памятников суфизма, поэма пользовалась огромной популярностью и вдохновляла многих поэтов, в том числе Навои. А. принадлежат также: «Мухтар-наме», «Книга назидания», «Книга восхождения», антология «Жизнеописание шейхов» и др.
Словно дождевое облако над океаном, отправляйся в путь,
Ибо без путешествия ты никогда не станешь мужчиной! (2, 707)
Так говорит Аттар, которого многие исследователи считают величайшим мастером маснави во всей истории персидской мистической поэзии.
Сана"и был духом, а Аттар – его очами,
Мы же пришли после Сана"и и Аттара, -
Говорит Джалалуддин Руми, желая подчеркнуть, сколь многим он обязан двум великим наставникам. В своих произведениях он очень близко следовал образцам, заданным этими мистиками восточного Ирана, его собственного родного края.
Если Сана"и отличался трезвостью ума и заключал свои мысли в короткие, острые, порой резкие аллегории, то Аттар, писавший веком позднее, был прирожденным рассказчиком. Можно представить себе, как Аттар сидит в своей аптечной лавке (его прозвище «Аттар» означает «продавец благовоний»), беседует с людьми, лечит их, размышляет на мистические темы, а затем заносит итоги этих размышлений на бумагу в своем неподражаемом стиле, красивым и ясным языком.
Фаридуддин родился в Нишапуре, там же он и умер, скорее всего в 1220 г., в весьма преклонном возрасте. Поздняя мистическая традиция включает Аттара в список мучеников любви, ставших жертвами ортодоксов или, как в его случае, неверных за чрезмерную любовь к Богу. На самом деле точно неизвестно, был ли он действительно убит вторгшимися в Иран монголами, но сам факт существования этой истории свидетельствует о том высоком ранге, которого он удостоился в духовной традиции Ирана.
Аттар демонстрирует свой необыкновенный талант рассказчика как в лирике, так и в многочисленных эпических произведениях; этот талант проявляется также в его собрании биографий святых – Тазкират ал-аулийа. Агиография была для него лишним способом рассказывать истории о почитаемых им учителях; его повествовательный и даже драматический талант прекрасно представлен в Тазкират. Однако, если нас интересуют фактические детали, эту книгу следует сопоставлять с другими, более приземленными источниками. Многие анекдоты из Тазкират ал-аулийа были включены в поэтические произведения Аттара. Вообще все его книги – сокровищницы анекдотов и живых зарисовок.
Одним из примечательных аспектов его эпических произведений является суровая критика мирских правителей. Старинный суфийский идеал бедности в его произведениях обретает практический смысл – разве дервиш не богаче и не выше царя? Царь повсюду домогается денег; дервиш же не просит ни у кого. Часто социальная критика вкладывается в уста лунатика – у Аттара можно встретить целую группу этих умственно неполноценных людей, которые борются и с Богом, и с земными властителями. Старая женщина – другой персонаж, с помощью которого правитель-тиран призывается к ответу. Истории о справедливом правлении иногда напоминают подобные анекдоты, встречающиеся в «зерцалах царевичей» – литературном жанре, который снискал большую популярность в Иране конца XI в. Аттар не только рассказывает истории, он часто сам их интерпретирует, не оставляя этой работы на долю читателя.
Хельмут Риттер, посвятивший свою блестящую книгу «Океан души» мистицизму Аттара и его поэтическому мастерству, выделяет в жизни поэта три периода. В первый период Аттар проявил себя как рассказчик; именно тогда он, должно быть, создал свои шедевры – Мантик ат-тайр, «Беседу птиц», Илахинаме, «Историю царя и его шестерых сыновей», и Мусибатнаме, «Книгу печали». Во второй период внешняя форма отходит на задний план, и цепи анафор становятся все более длинными: Аттар часто впадает в экстаз и пытается выразить Божественные тайны посредством длинных цепочек повторяющихся восклицаний или других слов; опьянение уводит его от логического построения повествования. Для этого периода весьма знаменателен факт, что герой Уштурнаме – кукольник, вокруг которого концентрируется действие поэмы, – кончает жизнь самоубийством в мистическом экстазе. Раньше бытовало мнение, что в третий период жизни Аттар стал ревностным шиитом. Риттер доказал, что эта точка зрения ошибочна: произведения, которые отмечены сильным шиитским влиянием и до сих пор считались принадлежавшими Аттару, теперь приписываются другому поэту с тем же именем.
Поэмы Аттара, особенно Мантик ат-тайр, стали нормативными произведениями суфийской литературы, из которых черпали вдохновение целые поколения мистиков и поэтов. Его влияние на мистическую литературу еще в полной мере не изучено. Но достаточно упомянуть его сюжет о шейхе Сан"ане, который влюбился в девушку-христианку и «сменил четки на пояс неверного» (17,77 слл.). Эта история проникла даже в кашмирскую и малайскую литературы.
Ираки писал:
На этом Пути из-за любви к одной газели
Святейший человек не постеснялся уподобиться свинье.
Имя Сан"ана встречается в народной турецкой мистической поэзии, равно как и в синдских суфийских песнях. Он стал одним из самых известных символов самоотдачи истинно любящего, которая не признает ни религиозных традиций, ни заботы о своей репутации, добром имени или славе.
Один из наиболее впечатляющих аспектов мистицизма Аттара, как, впрочем, и старшего его современника Рузбихана Бакли, – особое отношение к Халладжу. Духовный Халладж благословил его вступление на мистический Путь. Созданная Аттаром биография этого мистика-мученика относится к числу наиболее волнующих разделов Тазкират ал-аулийа; она повлияла на восприятие образа Халладжа всеми последующими поколениями. Именно у Халладжа Аттар научился мистицизму страдания, а в постоянной боли стал видеть средство исцеления:
Боль любви стала лекарством для каждого сердца,
Ни с одним затруднением не справиться без помощи любви (27, 346).
Более чем всякий другой мистический поэт Ирана Аттар может быть назван «голосом страдания» (17, 287), тоски и поисков. Посредством разнообразных аллегорий его произведения описывают непрерывное движение души к своему истоку и цели. Мусибатнаме – это история суфийских поисков Абсолюта: в ней объективируется опыт сорокадневного затворничества, когда мистик совершает странствие сквозь мир сотворенного бытия, начиная от Божественного духа и до самой нижайшей твари. Путник вслушивается в лисан ал-хал, «язык состояния» земли и ветра, огня и моря; он слышит бесконечные жалобы всех созданий, которые страстно желают возвращения к родному дому. Мистик рассказывает о своих беседах с сорока сотворенными существами пиру, который дает им толкование. В конце концов ищущий, ведомый самим пророком Мухаммадом, находит путь к океану собственной души, где завершаются все поиски. Но даже союз с океаном души не есть конец пути, ибо, когда душа заканчивает свой путь к Богу, начинается ее путешествие в Боге (состояние, которое мистики называют бака, пребывание в Боге). Душе предстоит пройти сквозь новые бездны непостижимого Божественного бытия, описать которые человеческий язык бессилен.
Подобно Руми и Сана"и, Аттар знал, что такое постоянное движение свойственно не только человеческой душе, но всему сотворенному миру (27, 63). Прежде чем появится один прекрасный цветок или Совершенный Человек, должны пройти бесконечные периоды развития – периоды, отмеченные смертями и уничтожением сотен тысяч низших существований. В свою очередь эти существования могут однажды достичь состояния, с которого начнется их восхождение (ср.: 17, 234). Ибо:
Путешествие каждого человека направлено к его совершенству;
Близость каждого к Богу соответствует его «состоянию» (17, 232).
Неуспокоенность мироздания – тема, часто звучавшая в поздней персидской поэзии; среди позднесредневековых поэтов ей отдал дань Бедиль, индийский поэт-мистик (ум. 1721); в наше время таким поэтом был Мухаммад Икбал, никогда не устававший описывать долгий путь развития от капли к океану, от спермы к человеку и, в конечном счете, к Совершенному Человеку – венцу и вершине творения.
Мотив подобного путешествия нашел свое воплощение в знаменитой эпической поэме Аттара «Беседа птиц» (название ее содержит аллюзию на коранический образ Соломона – идеал мистического наставника, который был способен беседовать с птицей души на тайном языке). Это эпическое произведение представляет собой наиболее совершенную поэтическую интродукцию к мистическому Пути, пролегающему через семь долин; оно знакомит со всеми трудностями, какие душа встречает по дороге. Уравнение «птица = душа» известно всему свету: оно обнаруживается во множестве примитивных религий, а кое-где дожило и до наших дней. Так, в Турции до сих пор можно услышать выражение джан кушу учту, «птица его души улетела», означающее, что кто-то умер. Персидская поэзия переполнена подобными образами. Они встречаются у Авиценны, а Газали написал Рисалат ат-тайр, «Трактат о птицах», по содержанию сходный с поэмой Аттара. Как бы там ни было, Аттар придумал для своей истории замечательный мистический конец: тридцать птиц, которые предприняли утомительное путешествие в поисках Симурга, царя птиц, в конце концов понимают, что именно сами они – си мург, «тридцать птиц», – суть Симург. Это один из самых оригинальных каламбуров в персидской литературе, превосходно выражающий тождество души с Божественной сущностью.
После Аттаровой Мантик ат-тайр, ставшей одной из любимых книг в персидской литературе, «птичья» образность разрабатывалась все далее и далее. Всякий, кто знаком с персидской поэзией хотя бы по переводам, знает о соловье, который тоскует о розе. На мистическом языке это душа, тоскующая о вечной красоте, как объяснил Рузбихан. Соловей неустанно восхваляет розу, повествует о своем томлении, распевает стихи из Корана розы (т. е. ее лепестков), без единой жалобы переносит страдания от уколов шипов. Икбал истолковывал песнь соловья в контексте своей философии неосуществленного единения и желания – только желание дает птице-душе способность петь, вдохновляя ее на создание прекрасных мелодий. Страстное желание – высшее состояние, которого может достичь душа, ибо оно выливается в творчество, тогда как достижение единения влечет за собою покой и самоуничтожение.
Одна из птиц, описанных в Мантик ат-тайр, – сокол, белая царская птица, которая стремится вернуться на руку своего хозяина. Сокол, или белый ястреб, прекрасно описанный у Аттара в Уштурнаме, стал одним из любимых символов Руми. Руми часто говорит о душе как о соколе, изгнанном в ссылку к воронам, или как о соловье, окруженном воронами, или как о газели в ослином стойле (14, 5:833- 838). И подобно тому как Аттар создал каламбур из имени Симурга, Руми употребляет каламбур, основанный на слове «сокол», баз, – птица получила это имя, потому что всегда стремится «вернуться», баз, на грудь своего султана. Как трогательна его образность, когда он описывает гордую птицу, возвращающуюся на звук соколиного барабана из своего земного изгнания! Сокол садится на плечо хозяина, трется головкой о его грудь – так потерянная и смущенная душа однажды вернется с миром к своему Господу (8, 1353). В волшебном космосе Аттара и его последователей на мистическом Пути каждая птица, каждый зверь имеет свое собственное место. Так, Сана"и создал литанию птиц. Голубь, например, постоянно повторяет ку ку, ибо спрашивает о дороге к своей возлюбленной: ку ку означает «где, где?». А аист, лак-лак, получил свое имя, ибо все время благочестиво свидетельствует: ал-мулк лак, ал-амр лак, ал-хамд лак, «Твое это царство, Твой порядок, Тебе хвала». Утка символизирует человеческое существо, которое наполовину привязано к земле, а наполовину живет к океане Бога; ворона же всегда ассоциируется с неприглядным зимним ландшафтом земной юдоли.
Цитаты Фарид ад-Дин Аттар:
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о добре:
Будь добрым к тем, кто от тебя зависит.
Этими словами персидский поэт-суфий Фарид ад-Дин Аттар (Абу Хамид Мухаммед ибн Аби Бакр Ибрахим) призывает нас быть добрыми к тем, кто от нас зависит.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о лени и унижении:
Всегда вослед за ленью
Приходит униженье.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о любви и разуме:
Любовь влюблённого – огонь, разум – дым.
Когда придёт любовь, разум покидает влюблённого.
В данном случае Фарид ад-Дин Аттар имеет в виду, что как из-за пламени в костре исчезает дым, так и из-за любви пропадает разум.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о разуме и любви:
Разум несведущ в делах любви,
Любовь не есть дело врождённого разума.
Этими словами персидский поэт-суфий Фарид ад-Дин Аттар (Абу Хамид Мухаммед ибн Аби Бакр Ибрахим) хотел сказать, по моему мнению, что любовь и разум в одном человеке не могут существовать одновременно.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о мире, душе и чуствах:
Мир – это город, твоя душа – шах,
Внешние и внутренние чувства – войско.
Этими словами персидский поэт-суфий Фарид ад-Дин Аттар хочет сказать, что внешние и внутренние чуства человека под руководством его души призваны защищать мир в нём самом.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о вражде:
Огонь вражды, сынок,
Гаси, пока он мал,
Пока – помилуй Бог! -
Пожаром он не стал’.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о нравах:
С людьми нам жить;
они – непримиримы,
И, если им не нравится наш нрав,
К их нраву приспособиться должны мы,
В себе своё злонравье обуздав.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о болезнях:
Скрывать не надо своего недуга
От двух людей: от лекаря и друга.
Цитата Фарида ад-Дин Аттара о нашем мире:
Тот мир, где мы живём,
Лишь сумрачный кабак.
Но светом знанья в нём
Рассеять можно мрак.
Мне кажется, что в данном случае персидский поэт-суфий Фарид ад-Дин Аттар (Абу Хамид Мухаммед ибн Аби Бакр Ибрахим) хотел сказать, что в нашем обществе царят человеческие недостатки и зло, но исправить их можно при помощи знаний.
Аттар мне сказку рассказал, а я уж вам
Сюжет поведаю, и вновь в моря отдам.
Вскипает пенная волна за облака,
И с тучкой странствует, дорога не легка,
Но интереснее не сыщете вы в мире,
Клянусь Богами, что сияют нам в эфире!
Достопочтенный Пир Аттар о неком Граде
Мне говорил, да о неведомой преграде...
Там десять лет Великий Шах ведет правленье.
Работа сложная, что требует терпенья.
Но через долгий срок меняются основы
Воззрений общества, и Шах приходит новый.
Того ж сажают на корабль, да прямо в море
Везут до острова - пустыня на просторе..
И нет припасов пищи, слуг, да и дворца!
Там ожидает Шах несчастного конца...
А новый Шах уж занимает снова трон,
И срок свой царствует в союзе всех сторон.
К его услугам Визирь, стража и Шахиня -
Умна да ласкова, красива, как богиня.
Все начинают с новым Шахом ту игру,
Что заповедана в том Граде и миру.
И через десять лет, всему наперекор,
Его свергают, как и было до сих пор...
Сажают снова на корабль, да отправляют
В пустынный край, где Шахи эти умирают...
Случилось так, что новый Шах был умудрен,
Лучистым взглядом, мягким сердцем наделен.
При нем и звери робки были да покорны,
Луна и Солнце, звезды к Шаху благосклонны.
Призвал он Визиря, и так сказал:
- Разумный!
Благой совет от сердца дай мне, златорунный...
О сроке том печалюсь я уже сейчас...
Что посоветуешь ты мне на этот раз?
И отвечал тот:
- О, Владеющий сим миром!
Пошли стрелков собрать народ и Мастеров,
Чтоб новый Город возвести средь тех песков,
А попадешь в него, так править будешь Пиром!
Там сердце радостью наполнится твое,
Ты жить останешься свободно и без срока.
Запретов ветхих нет в том Граде и оброка,
Там, на Всевышнем Троне, ты отыщешь все...
Тут замолчал Аттар, а я… затрепетала
От нетерпения спросить:
- Сей Град - наш мир?
Но прочитал вопрос в моих глазах сам Пир,
И продолжал:
- Все в этой сказке лишь Начало...
Твоя душа в том Граде - Шах,
А чувства - Войско,
Народ - труды твои, таланты - Мастера.
Порядок в мире этом - только зеркала,
Пройди сквозь них, да прояви души геройство...
На троне тела Шах-душа воображает,
Что срок велик, и опасаться ни к чему...
Но! Если Город - толпы Шахов ко двору
Приходят каждый день и срока ожидают...
Душа спускается во Град не для правленья,
Хотя на трон взлетает смело каждый день.
Она лишь “гостья на два дня”, лишь чья-то тень,
Но может многое успеть в трудах и бдении...
Когда ж закончит путь земной, короткий срок,
Души расточек с тела птицей улетает,
И на корабль своей могилы прибывает...
Плывет он морем бытия, как чрез порог.
Да на пустынном бреге Инобытия
Душа окажется, не помня ничего...
Да и ее не вспомнят, прошлое темно.
Так ветер пыль сдувает, так... исчезнет “я”.
О, сколько душ, подобье Шахов, уходило
От Града этого бесследно, навсегда.
Круговорот Времен, как вечная вода...
Но ты - тот Шах, а разум - Визирь и Светило!
Он молвил:
- Пусть, мой Шах, тебя не ослепят
Ни этот свет, ни тронный зал, ни толпы слуг.
Сместят тебя с престола в срок! Не будь же глуп.
Пошли же зА море богатства, что хранят!
Когда ж ты с этой половиною богатств
Придешь туда, куда заранее послал,
То вечный Трон и обретешь! - так он сказал, -
И без нужды тебе богатства низших царств...
И тут осмелилась задать вопрос я вслух:
- Благодарю тебя, Аттар! Но, как Ты смог...
Перелететь через невидимый порог?
Умеют те, чье сердце легко, словно пух...
Мои сюжеты, что читаешь в редких книгах,
Не так уж ценны, как ты думаешь, пойми,
Они помощники всего лишь... Обрети
Свое течение души в часах и мигах...
Часы в года перелетят, мгновенья в вечность,
Коль ты сияешь в них любовью, добротой,
Полет над временем ведет тебя Домой,
Дома созревших душ - серебреная млечность!
Теченье в духе умножает те богатства,
Что создаешь ты на песчаном берегу.
Я этой сказкою тебе лишь помогу...
Но ты сама... построишь все основы царства!
Извечная сома, великая тайна,
Рождая желанья, миры воскрешает,
Кипит, как пульсар, неземная окраина,
Силы Творца пеной звезд освещая!
Сказки Аттара в ритмах вошли в книгу "Беседы птиц", серия Сказки Мудрецов.
Приобрести или почитать книги серии Сказки Мудрецов можно в Читальном Зале
библиотеки проекта Галактический Ковчег
http://kovcheg.ucoz.ru/index/knigi/0-31
Из биографии Аттара
НАЧАЛО
Давным - давно, ну так давно...
Что даже даты не припомню...
Судьбою было решено
Перерожденье духа болью...
Шёл нищий странник. На пути
Ему предстал богатый город.
И Бог велел ему зайти
К купцу аптекарю, что молод,
И жил, доволен сам собой,
Доходом звонким и товаром...
И вдруг - пред ним стоит босой,
Богат лишь пылью да загаром...
Тут стало тягостно купцу...
Комок в груди образовался.
- Да что за вздор! Я наглецу
Скажу, чтоб тут же он убрался! -
Подумал так, да не сказал...
А странник мысль его услышал,
И головою покачал,
И молвил тихо, будто свыше:
Я, без сомнения, уйду.
И от тебя, и от земного
Пути нелегкого. Найду
То, что утешит боль любого...
А как же сможешь ты уйти,
Когда вокруг тебя богатство
Стоит преградой на пути?
Ты достигнешь двери Царства...
Сказал, и след его простыл...
И тут... кольцо Времен замкнулось!
Аттар суфийский путь открыл.
Его душа к Себе вернулась...
КОНЕЦ
Аттар - учёный, суфий, посвящённый.
А жизнь его, как сказочный сюжет.
Он мудростью вселенской вдохновлённый
Пролил на многих спящих ясный Свет.
Вся жизнь и даже смерть его - весомы.
Аттар ушёл из времени Земли,
В те дни, где Чингизхановские орды
Всю Персию в руинах погребли.
Вот в плен Аттар попал - старик глубокий -
Он много в жизни сделал важных дел...
Был узнан соплеменником с востока,
Что выкупить из рабства захотел.
К торговцу подошёл: - Возьмите выкуп,
Я тысячу серебряных монет
Отдам за старика! - Но тот открыто
Советовал сказать владельцу «Нет».
Добавив, что другой заплатит вдвое!
Монгол поверил...
Хитрость в том была -
Аттар решил, не станет жизнь в неволе,
Коль главные окончены дела...
И вот, охапку сена предложили
За пленного седого старика...
Улыбка лик его преобразила:
- Единственная, верная цена!
