Характер польского режима не был демократическим. Главные его признаки — авторитаризм с оккупационными особенностями управления. Также на Галичину переселяли польских ветеранов, которым за несколько лет передали 12% всех земельных угодий.
В публицистике нередко прослеживается ностальгия по «цивилизованному европейскому миру», созданному польской властью после Первой мировой и уничтоженному советской в 1939-1941 годах.
Доходит даже до утверждений о положительном результате польского господства в регионе в течение 1918-1939 гг, отрицается его оккупационный характер, мол, присоединила Западную Украину (Восточную Галицию и Западную Волынь) не Польша, а Совет послов Лиги Наций [международная организация, возникшая после Первой мировой войны во главе с победителями — Британией, Францией, Италией и Японией — ИП] в 1923 г., а поляки развили города, обеспечили экономическое и культурное развитие.
Усиливают такие утверждения бытующее во Львове анекдоты о «первых советах», которые в унитазах мыли руки, а жены комиссаров в пеньюарах ходили в Оперу.
Однако характер польского режима не был демократическим. Главные его признаки — авторитаризм с оккупационными особенностями управления.
Характер оккупационной власти историки определяют по следующим критериям:
— установление контроля над территорией путем военной интервенции;
— проведение политики (в сферах политической, экономической, культурной жизни) на захваченных землях в интересах оккупационных властей;
— подавление национальных выступлений местного населения на оккупированной территории силовыми методами (создание оперативных спецподразделений, использование регулярной армии, сети спецучреждений пенитенциарной системы);
— целенаправленная политика национальной ассимиляции;
— ограничение доступа жителей оккупированной территории к высшим государственным должностям;
— депортации местного населения оккупированных территорий;
— привлечение местного населения к службе в вооруженных силах государства-оккупанта.
Отличие 36-го пехотного полка за участие в «руськой» (т.е. польско-украинской) войне 1918-1919 гг Фото: www.znak-auction.ru
Итак, рассмотрим ситуацию по указанным пунктам.
1 ноября 1918 года на руинах Австро-Венгерской империи в Львове возникло украинское государство — Западно-Украинская Народная Республика, которая в свой день рождения начала войну против поляков, хотевших взять под контроль Галицию.
Польское восстание во Львове получило поддержку от правительства новосозданной Второй Речи Посполитой Польской и переросло в межгосударственное войну.
Эта война продолжалась до лета 1919 г. и завершилась поражением Украинской Галицкой Армии от Армии Галлера [польское войско численностью около 80 тысяч солдат, сформированное на территории Франции усилиями Антанты и США для войны против большевистской России — ИП].
После этого правительство ЗУНР выехал за границу, УГА отступила за Збруч на помощь Действующей армии УНР в войне с большевиками, а польские войска оккупировали Западную Украину.
После советско-польской войны в 1921 г. Лига Наций, следуя пунктам премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойд Джорджа, пошла на уступки председателю Комитета политической эмиграции Костю Левицкому (бывшему руководителю правительства ЗУНР) и согласилась определить международно-правовой статус Галиции в 1922 году.
Речь шла о проведении референдума в регионе по вопросу его статуса и о предоставлении политической автономии краю в составе Польши. Однако в 1923 г. Совет послов утвердил восточную границу Польши без референдума с предложением польскому правительству предоставить автономию Галиции, которую последнее отвергло.
Несмотря на то, что статус Западной Украины в составе Польши до 1923 г. не был определен, а сам край находился под протекторатом Лиги Наций, польские власти чувствовали себя здесь хозяином.
Инкорпорационные процессы ширились и сопровождались притеснениями во всех сферах деятельности.
В 1918 г. была ликвидирована политическая автономия края — Галицкий краевой сейм и Краевой Выдил (местный бюджет) были отменены.
В сфере образования от 16 августа 1919 года был внедрен запрет учиться в университетах Львова украинской молодежи, которая приняла польское гражданство, но не отбыла воинской службы в польском войске.
В 1920 г. польской властью была проведена нелегитимная перепись населения Западной Украины с целью призыва украинцев в 1921 г. на службу в Войско Польское.
С марта 1920 года в официальное делопроизводство был введен термин «Малопольске Всходне» и запрещено употребление названия Западная Украина.
Также вместо этнонима «украинец» ввели древнее определение времен Речи Посполитой — «русин», «русски» и «русинськи».
В органах местного самоуправления путем усложнения процедуры выборов согласно закону от 23 марта 1933 года было ограничено количество украинцев.
Наложен запрет и ограничения на деятельность украинских общественно-политических, культурно-образовательных и спортивных организаций и обществ: «Пласт» запретили в 1928 г. на Волыни, а в 1930 г. — в Галичине, общество «Сич» — в 1924 г., деятельность «Сокола» — ограничили только территорией Галичины.
Состоялись многочисленные погромы «Просвіти» во время политики пацификации [дословно «умиротворения» — ИП] 1930 г., установлен жесткий контроль за деятельностью образовательного общества «Рідна школа».
В системе исполнительных органов государственной власти руководящие должности занимали исключительно поляки, а в законодательных органах польской власти (сейме и сенате) участие украинцев затрудняла новая конституция Польши от 1935 года.
Между тем, это происходило при заключении политического мира между польским правительством и Украинским национально-демократическим объединением [ — украинская легальная партия, единственная парламентская, ее депутаты представляли интересы украинцев в Сейме] — т.н. политики «нормализации».
Отдельным средством утверждения оккупационного режима служила разветвленная система государственной полиции. К ее правоохранительным функциям добавились и функции политического давления: с 1921 г. полиция расследовала политические дела, ежеквартально готовила отчеты о настроениях украинского населения, давала характеристику политическим и общественным организациям.
Шло слежение за украинскими служащими, отчеты содержали информацию о конкретных лицах, их национальном и социальном происхождении, членстве в политических и общественных организациях и «степень опасности», которую они представляют для польской власти.
Например, вот что писали об украинце, который работал на львовской почте в июле 1931 года: «Костышин — русин, занимал должность в Украинской раде в 1919 г. во времена украинской войны, руководитель отдела писем. Находится в контакте с украинскими организациями. В предвоенное время известен как ярый гайдамака [сторонник независимого украинского государства — автор]. Необходимо его выслать на пенсию».
Подобный надзор был установлен даже за членами вышеупомянутой УНДО.
В штате государственной полиции была введена должность «конфидента» — тайного агента, задачей которого было снабжение полиции информацией об антигосударственных действиях.
Его работа сводилась к наблюдению и описанию украинских национальных празднований, в частности, Праздники героев (чествования могил Сечевых стрельцов, сопровождавшиеся панихидами и патриотическими выступлениями).
Конфидент Скварецкий запротоколировал 11 июня 1923 года украинский «религиозно-манифестированный поход», который прошел 23 мая 1923 года.
В этом протоколе, кроме описания самой акции, ее участников и краткого содержания их речей, была оценка ситуации в среде украинской общественности: политические взгляды, методы реализации этих взглядов, активные и влиятельные украинские организации.
Агент констатирует разделение украинской интеллигенции на две части.
Первая из них «подвержена мирному сосуществованию с польской общиной в пределах Польского государства», а вторая часть, будучи значительно активнее, действует в направлении «создания независимой Украины». Участниками последней группы являются преимущественно молодая украинская интеллигенция, которую возглавляют священники.
А уже в 30-х годах полиция от протоколов и увольнений переходит к решительным действиям по разгону мирных демонстраций с помощью конной муниципальной полиции.
В государственной полиции были созданы специальные отделы (2-й и 4-й отделы), задачей которых было подавление выступлений против польской власти.
Второй отдел, т.н. «двуйка», был контрразведывательным и направлял свою деятельности против Коммунистической Партии Западной Украины («пятая колонна» СССР). IV отдел Главной комендатуры государственной полиции (Vydział IV Głównej Komendy Policiji Państwowej) — преимущественно направлял следственную деятельность против Организации Украинских Националистов, которая имела целью создание независимого украинского государства.
Следует отметить, что в уголовном кодексе тогдашней Польши не существовало понятия политического преступления, так как это было в советском (особая часть УК УССР — «контрреволюционные преступления» с печально известной 54-й статьей). Однако во внутренней документации полиции применялся термин «антигосударственный».
При арестах польская полиция отмечалась грубостью и применением физических пыток к арестованных украинцам. Весной 1931 года арестованного краевого лидера Степана Охримовича подвергнут следствию с применением пыток. В результате С. Охримович умер от побоев.
Юлиан Головинский (1894-1930) — краевой комендант Украинской Военной организации и командир «Летучей бригады» УВО (1924-1926), краевой руководитель ОУН (1930). Фото 1920-х гг
Но были и беспрецедентные случаи: в 1930 г. арестованного Юлиана Головинского [на фото вышe], краевого руководителя ОУН, полицейские вывезли из Львова в Бибрки и без суда и следствия расстреляли, прикованного к дереву. Официальная версия: убит при попытке к бегству.
Чтобы защитить украинцев, 22 марта 1932 года Юрий Березинский убил во Львове подкомиссара Эмилиана Чеховского, руководителя бригады по борьбе против антигосударственных преступников, который отмечался грубым поведением на допросах и не гнушался избиением молодых девушек, которые распространяли оуновские листовки.
Еще с 1919 г. на Западной Украине было введено чрезвычайное положение (постоянная готовность армии к подавлению восстаний, ограничения в передвижении, комендантский час). Особая активность силовиков была в 1923 г. — готовились к подавлению восстания против решения Совета послов Лиги Наций.
А в сентябре-ноябре 1930 г. в печально известной «зачистке» (унижении на национальной почве, запугивании, избиении, обкрадывания украинского населения с целью уменьшить его политическую и национальную активность и поддержку ОУН) было задействовано около 2000 полицейских и несколько уланских эскадронов 6-го корпуса Войска Польского.
Для проведения судопроизводства в Польском государстве было введено несколько видов судов.
С 1918 г. существовали чрезвычайные военно-полевые суды (sąd doraźne), по тогдашней терминологии их называли «наглыми судами» (быстрыми судами).
«Наглые суды» просуществовали до 1934 г. Рассматривали дела и выносили приговоры в течение 12 часов, а апелляцию можно было подать в течение 24 часов (в Великопольше — в течение 48-ми).
Этим судам в 1920 году было предоставлено право выносить смертные приговоры, и именно такой суд в 1932 году приговорил к смертной казни через повешение украинских националистов Василия Биласа и Дмитрия Данилишина. В апелляции было отказано.
Вообще польская система судопроизводства была активно вовлечена в политические репрессии в регионе: «наглые суды» рассматривали дела против политических противников польской власти. Другой вид гражданских судов — окружные — рассматривали дела «преступлений» следующего характера: тиражирование и распространение нелегальной литературы или листовок антипольского содержания.
Для изоляции и перевоспитания «опасных украинцев» из ОУН в 1934 г. был создан концлагерь для политических заключенных в городке Береза-Картузька (теперь пгт. Береза в Беларуси).
Одним из первых его узников был Дмитрий Грицай — будущий генерал УПА и шеф Главного Военного Штаба УПА. Среди известных заключенных лагеря были , Иван Клымив и многие другие. Концлагерь планировался как временный (на один год), однако выгодность его существования обеспечила деятельность концлагеря до конца Второй Речи Посполитой.
Для изоляции опасных существовала тюрьма-монастырь Святой Крест (Свента Кжиж, 1884-1939). Сюда на пожизненное заключение отправили в 1936 г. Степана Бандеру и Николая Лебедя.
Интересно, что бывшие боевики Польской Социалистической партии, соратники маршала Пилсудского по революционной борьбе, пришлют тогдашнему президенту Польши Мосцицкому телеграмму с просьбой «помиловать во имя человеческих принципов трех украинцев, осужденных наглым судом во Львове к смерти и которые в своем убеждении боролись за волю своего народа».
Помилуют только Жураковского — ему дадут 15 лет. Биласа и Данилишина повесят 23 декабря 1932 года, и они стараниями пропагандистов ОУН станут иконами для украинской молодежи Галичины.
Польская политика вмешивалась и в церковные дела, особенно на Холмщине, где распространена была православная церковь. Не имея протекции, она стала удобной мишенью.
К 1938 году около 150 православных церквей были закрыты, а церковные земли конфискованы. Зато строили польские костелы.
Не помогло и заступничество митрополита Украинской греко-католической церкви Андрея Шептицкого, который обращался в Ватикан с требованием прекратить окатоличивание (= полонизацию) края. Часть церквей, перешедших под юрисдикцию УГКЦ, были спасены.
Украинское образование тоже понесло значительные потери. Во Львовском университете были отменены преподавания украинских студий, которые существовали еще во время австрийского господства. Количество студентов-украинцев было ограничено.
С 1930-х гг началось наступление на среднее образование — гимназии, где активно вводилось преподавание предметов на польском языке. Происходил строгий надзор за деятельностью учителей.
Польская власть проводила активные ассимиляционные процессы, начав т.н. политику Осадничества. В Западную Украину направляли семьи польских военных, преимущественно ветеранов польского-украинской войны 1918-1919 гг, где им предоставлялись (забирая у прежних собственников) земли для создания колоний со всеми социальными выгодами.
Такая политика порождала жестокое социальное неравенство и коррупцию, поскольку украинцы на своих этнических землях оказались в угнетенном положении.
На 1938 год было создано 35 000 хозяйств осадников (все на Тернопольщине и Волыни), которым принадлежало 12% всех земельных угодий.
Депортации украинцев в указанный период не проводились, однако в 1930-х в среде польских национал-демократов были настроения осуществить и такой план. Эти намерения были отражены в тайном постановлении Совета министров от марта 1939 года о депортации украинцев с этнических земель в Западной Польше.
Что лучше: Москва и Санкт-Петербург — вопрос почти риторический. В столице официальной больше денег и возможностей, зато нет питерского очарования. Провинциалы больше любят город на Неве, так как его неспешность ближе к маленьким городам, чем к столице. Мы решили узнать, что думают сами жители столиц.
О транспорте
Петербуржец о Москве
В первую очередь удивляют московские вокзалы. Они уже немного облагородились, но всё равно очень похожи на привет из девяностых. Там стоят смешные ларьки, много аляповатых вывесок, ходят попрошайки, спят бомжи.
Метро тоже поражает взгляд. Оно больше и монументальнее, чем петербургское, однако и старее. Станции в центре города обветшавшие, стены покрыты потёками. В московском метро пахнет грязью и, простите, метро - незабываемый запах из детства, который в питерской подземке почти исчез.
С пригородным транспортом беда. Нигде, наверное, нет таких грязных и переполненных электричек, как в Москве. И уж, конечно, их давно нет в Санкт-Петербурге.
В московских поездах самого «рабочего» направления ехать неприятно: стоит вонь. Запах старого белья, потных ног и немытых голов. Сами составы тоже не новые. А ещё там постоянно разговаривают по телефону. Между собой люди мало общаются. В отличие от жителей Ленобласти, которые часто болтают с соседями по вагону, москвичи и обитатели Подмосковья едут молча и говорят только в пределах своей компании. Или по телефону: в электричке они решают все свои дела. Один обсуждает по работе доставку окон, другой обзванивает газетные объявления, часто встречаются в вагонах риелторы. Человек, едущий в грязной электричке до города Металлострой, продаёт квартиру за тридцать миллионов и выторговывает себе комиссию в семьсот тысяч.
Общественный транспорт в Петербурге привлекательнее московского, зато частный заставляет плакать. Удивительно, но в Москве очень вежливые водители и наглые хамоватые пешеходы. В столице ездят тихо, аккуратно, пропускают всех подряд и даже научились, как в Европе, приветствовать друг друга рукой. Пешеходы при этом постоянно перебегают дорогу на красный свет или вообще в местах без светофора. Люди, снующие туда-сюда через Варшавское шоссе, - норма. Москвичи - непуганые пешеходы. В Петербурге всё наоборот: люди ходят строго на зелёный, только группами и всегда пропускают автомобилистов. А те в ответ ездят по тротуарам и паркуются на газонах. В городе маршрутка и даже автобус могут разогнаться до девяноста километров в час.
Москвич о Санкт-Петербурге
Капитальности питерского метро можно позавидовать, а «антизайцевые» стенки в вестибюлях — это вообще что-то из разряда фильмов про американские тюрьмы, при том что у нас на многих станциях вообще нет выходных турникетов и количество проскакивающих зайцев крайне невелико. Никогда не поверю, что в Питере народ хуже и все норовят пролезь задаром.
Поначалу мы думали, что питерские водители невежливые и никогда никого не пропускают. Особенно если учесть, что у нас были московские номера. Потом мы, наоборот, поняли, что всё подчинено структуре и логике. Если машины съезжают на какой-то поворот - они строго становятся в один ряд и никто не пытается из левого или трёх рядов повернуть направо, как это бывает в Москве. Здесь все едут по-европейски.
Про людей
Петербуржец о Москве
Люди в утренние часы едут в Москве смиренные и серьёзные. Нет расслабленных лиц и улыбок, не встретишь человека, который бы радовался предвкушению нового дня. В целом кажется, что пассажиры столичного метро беднее питерцев. Может быть, они и зарабатывают больше, но очевидно, что свободных денег у пассажиров московского метро остаётся меньше: они хуже одеты, у них не такие хорошие стрижки и не очень здоровая кожа.
Мало кто в поездах читает. Чаще играют на смартфонах в игры. На ленинградских электричках пассажиры любят раскладывать пасьянс, а в подмосковных - гоняют по экрану шары или складывают тетрис. Но в Ленобласти всё же больше читают.
Москвич о Санкт-Петербурге
Из ярких проявлений русского менталитета для Питера в особенности пригодны три: «Нет таких трудностей, которых мы не могли бы себе создать для их преодоления», «Догоним и перегоним» и «Авось пронесет». Скажите на милость, какая была необходимость строить город на непролазном болоте, зная, что этот город регулярно будет затоплять? Однако построили: авось да не затопит. Причем построили не просто город, а такой, чтоб всем на зависть, – столицу.
Про еду, кафе, клубы и бары
Петербуржец о Москве
В Петербурге всё очень хорошо с общепитом. Там много кафе и столовых, в которых красиво, вкусно и дёшево. Питерские столовые - городская достопримечательность, потому что они уютные, отлично оформленные и чистые. Многие заведения держат открытую кухню или ставят в поварской панорамное окно. Можно заглянуть и убедиться, что на столах опрятно, а работают в перчатках. В Москве готовят чаще голыми руками. И без гида там в центре кафе с доступными ценами не найдёшь. В самом центре столицы в принципе очень мало дешёвых кафе. Есть только рестораны. Самое бюджетное заведение около Кремля - столовая ГУМа. Салат, второе и чай - около семисот рублей. И меню отвратительное: свёкла с майонезом, кисели, картофельное пюре. Московские рестораны и кофейни в пределах Садового кольца - это сплошное горе. Хотя цены там упали, они все ещё очень не соответствуют качеству.
В Москве как массовое явление отсутствует шаверма, которая на самом деле давно стала метафорой для качественного стрит-фуда. В Петербурге шаверму делают при тебе, в перчатках, овощи нарезают маленькими порциями и не хранят в контейнерах дольше получаса. Шаверму на тарелке подают в одноразовой посуде, а чай, как правило, в картонных или бумажных стаканчиках.
В Москве шаверма встречается в разы реже, чем в Петербурге. Она называется шаурма, готовится почему-то в шаурмичных и подаётся на обычной посуде. Перчаток у тех, кто эту, с позволения сказать, шаурму в Москве крутит, как правило, нет.
А ещё по сравнению с Петербургом в столице очень мало мест, где бы готовили вегетарианскую еду, разные эко-, био- и прочие органик-блюда. Это отдельная проблема. Москва очень любит мясо. Фалафель, сыроедческие кафе и кришнаитские рестораны в таком избытке, какой сложился в Петербурге, для столицы скорее явления из области фантастики, а для Питера - норма.
Пока в городе не снесли ларьки, в них продавали веганский фастфуд, смузи из экологически чистых овощей и коктейли с пророщенным зёрнами пшеницы. Но и без ларьков осталось много мест, где современные молодые люди готовят здоровую вкусную еду. Ещё одна питерская особенность - здесь в ресторанный бизнес идут молодые, модные и, главное, местные. Поэтому меню, интерьеры, подача в их кафе очень отличаются от московских. Складывается впечатление, что в Москве заведения открывают люди более старшего возраста и в основном мигранты.
Москвич о Санкт-Петербурге
Если пить в Петербурге действительно дешево и как-то душевнее, то вот танцевать лучше в Москве. Заведения по-прежнему ориентируются на условную «Солянку», которая закрылась, напомню, в 2014 году. Я не очень поняла, где водится молодая кровь, передовые 20-летние, так как почти везде мы наблюдали либо состоятельную и состоявшуюся публику, либо студентов-технарей, которые идут в «Мишку» или на концерт «Помпеи» по инерции, потому что это было модным когда-то. Возможно, нам не повезло или наш маршрут просто не включил точки, которые будут актуальны не только сегодня, но и завтра. А возможно, Петербург - это барный город. Но не тусовочный.
Про город
Петербуржец о Москве
В Москве стало приятно гулять. Да, этих слов никак не ожидали от петербуржцев, но Москва действительно европеизировалась. Широкие тротуары, ровные дороги, хорошее освещение, упорядоченные вывески, красивые витрины, ресторанные веранды. В столице наконец появился вкус. Исчезли ларьки с мочалками и стихийные рынки.
Странное дело: пока петербуржцы вслед за экзальтированными москвичами панически кричали о разрушении Москвы и градостроительном вандализме, Москва преобразилась до неузнаваемости. А Петербург, увы, остался таким же, как и пятнадцать лет назад: культурный, доступный и немного запущенный.
Москвич о Санкт-Петербурге
Для нас, москвичей, этот город немножечко «иностранный»: нам в диковинку равновысокие здания, выстроенные по линейке, в гармонии которых нет ничего от стилевой разноголосицы Москвы. Нам интересно кататься на теплоходике по речкам, каналам и канавкам, где порой приходится нагибать голову, проезжая под мостом, необычны скамейки, подвешенные на цепях в темных скверах. Даже язык здесь немного иной: не сразу привыкаешь уточнять в булочной, что тебе нужно – «хлеб» или «булку», или называть тротуар поребриком. Доходит до того, что привычная нам шаурма здесь называется шавермой.
Бывает, что дух захватывает от красоты, когда в лучах заходящего солнца жаркой медью загораются ростральные колонны перед стройным зданием Биржи, и я понимаю мою тетю, пережившую блокаду, когда она говорит: «Иду по набережной и думаю: какое счастье, что я здесь живу!».
Иллюстрации: «Поребрик из бордюрного камня» Ольга Лукас
Конфронтация москвичей и петербуржцев - тема вечная и благодатная для споров. Мы решили сопоставить стереотипные образы жителей этих двух больших городов и выискать их основные отличия
Есть ли существенная разница между петербуржцами и людьми из столицы - вопрос вроде «что было раньше: курица или яйцо». Однозначного ответа не знает никто, но спорить, отстаивая свою точку зрения, будет каждый.
Речь: поребрик vs. бордюр
Именно о различиях в речи почему-то всегда вспоминают в первую очередь, когда говорят о разности жителей Петербурга и Москвы. На просторах безграничного Интернета можно найти сколько угодно статей о том, что петербуржцы называют бордюр поребриком, подъезд - парадной, шаурму - шавермой, гречку - гречей, сквер - садом, батон - булкой, курицу - курой и т. п. Ясное дело, что и в произношении слов тоже разница имеется: петербуржцы четче выговаривают «ч», тверже «ж», а в московской речи часто слышится типичное «аканье».
Темп жизни: размеренность vs. суета
Петербуржец, который приезжает в Москву, долго ужасается скорости, с которой большинство жителей столицы привыкли жить и работать. Точно так же себя чувствуют и москвичи в городе на Неве, которых раздражает медлительность и несосредоточенность местных. Все эти особенности нам кажутся очень естественными, ведь сложно найти хоть одну столицу мира, жизнь в которой не бурлила бы сильнее, нежели в остальных городах страны. В Москву приезжают за деньгами, а они, как известно, сами себя не заработают, потому и приходится вертеться как белка в колесе.
Фото: shutterstock.com
3
Здоровье: простуды vs. стрессы
В условиях постоянного холода и сырости сложно не поддаваться простудным заболеваниям. Насморки, гаймориты и чиханье - вечные спутники Северной столицы. В Москве с климатом получше, но и там есть свой бич - хроническая усталость, стрессы и неврозы. Такие болезни обусловлены всё тем же быстрым темпом, большими нагрузками и объемами поступающей извне информации.
Одежда: элегантность vs. экстравагантность
Тут с нами снова будут спорить и с пеной у рта доказывать, что автор нисколько не разбирается в том, о чем говорит (мы с этим давно уже смирились). Однако нельзя игнорировать существование стереотипа о том, что жители Петербурга предпочитают более элегантный и минималистичный стиль в одежде, чем москвичи. Последние, согласно многим мнениям, одеваются броско, экстравагантно, не боятся экспериментировать с цветами, фасонами и текстурами. При этом всём в Москве вы встретите на улицах намного больше людей с брендовыми вещами классов премиум и люкс.
Фото: shutterstock.com
5
Досуг: пешие прогулки vs. элитные клубы
Не секрет, что досуг жителей двух столиц тоже существенно отличается. Петербуржцы любят проводить время за длительными беседами, прогуливаясь пешком и любуясь красотами своего города. Вечерами они часто собираются небольшими компаниями в каких-нибудь уютных и камерных местах. Вместо стадионного концерта петербуржец скорее пойдет на тихий квартирник или литературный вечер, а андеграундный бар предпочтет дорогому ночному клубу. В Москве тоже есть люди, которые развлекаются подобным образом, но большинство гонится за статусом и престижем. Открылся новый дорогой ресторан? Москвич обязан там побывать. Вся элита ходит в определенный клуб? Москвич должен тусоваться там же. Жителям Белокаменной некогда долго болтать и тратить время на пешие прогулки, они даже обеденный перерыв используют как время для бизнес-ланча, а по вечерам выбирают шумные места и масштабные вечеринки.
Темперамент: меланхолик vs. холерик
Типичный петербуржец - это персона меланхоличная, часто интровертивная и пассивная, проводящая в раздумьях большую часть своей жизни. Ему свойственна некая леность, расслабленность и сдержанность в эмоциях. Москвичи же, напротив, активны, пассионарны, собраны, конструктивны и экстравертивны. Их темперамент скорее описывает тип холерика или сангвиника. Конечно, это не значит, что мы меряем всех под одну гребенку - изложено стереотипное представление о среднестатистических жителях двух главных городов России. Подтверждать или развенчивать мифы мы не беремся, оставляя это дело социологам и прочим исследователям.
Фото: shutterstock.com
7
Взгляды: консерватор vs. либерал
Город на Неве всегда был консервативным, тогда как столице больше приписывали либерализм. Стоит иметь в виду, что эта черта прослеживается скорее в ценностях, чем в каких-либо общественно-политических взглядах. Санкт-Петербург находится ближе к Европе, что отражается на векторах мышления горожан, которые тем не менее более сложно принимают новшества, оставаясь верными традициям. Москвичи, как любые жители столиц, либеральны в силу разношерстности своего общества. В Белокаменной происходит такое смешение культур разных национальностей, что о консерватизме можно забыть. В целом жителям Москвы приходится быстро адаптироваться к прогрессивным технологиям, более пристально следить за трендами и хорошо воспринимать новаторские идеи.
Культура: андеграунд vs. поп
Петербуржцы чтят не только классику, развлекаются не только в музеях и библиотеках, а объясняются не только высокопарным слогом. Всё это присутствует в жизни местных жителей, однако они еще и заядлые любители андеграундного течения в культуре. Попса, к примеру, здесь никогда не пользовалась огромным спросом, что стало благодатной почвой для роста и развития многих рок-музыкантов. Любой начинающий поэт или художник в Санкт-Петербурге имеет больший шанс найти свою аудиторию. Москвичей в этом смысле отличает стремление следовать трендам и популярным направлениям в любых видах искусства. Еще раз подчеркнем, что это вовсе не означает отсутствия в столице приверженцев антимейнстримного движения.
Фото: shutterstock.com
Население Санкт-Петербурга на сегодняшний день составляет более 5 миллионов. А сколько из них могут назвать себя коренными петербуржцами?
Откуда взялись петербуржцы?
Изначально население Петда ежегодно приезжали до 24 тысяч работных людей, в основном крестьян. Однако, отработав на строительстве в тяжелых условиях два-три месяца, они возвращались в свои деревни. Кем же было заселять новую столицу? В 1710-х годах вышел ряд новых указов, согласно которым в Петербург «на вечное житье» переселялись тысячи представителей ремесленного, купеческого и даже дворянского сословия из Москвы, Киева, Казани, Архангельска и других городов. Хотя прибывали туда и иностранные специалисты (в основном из Германии). В период с 1869-го по 1910 годы, когда регулярно проводились городские переписи, доля русского населения в Петербурге стабильно составляла 82-83%. Кроме русских на рубеже XIX–XX веков значительную часть этнического населения северной столицы составляли украинцы, белорусы, поляки, евреи, эстонцы, латыши, финны, немцы. Например, перепись от 1897 года насчитала здесь целых 60 этнических групп.
Уничтожение «Европы в миниатюре»
Между тем специалист по этнодемографии и генеалогии И. В. Сахаров утверждает, что «коренному населению города в целом, потомственным петербуржцам, к каким бы этническим группам или религиозным общинам они ни принадлежали, оказались присущи особый петербургский дух, своеобразный петербургский менталитет, специфическое мироощущение». Увы, полагает исследователь, после революции «сложившийся здесь мир «Европы в миниатюре» был безжалостно уничтожен, общеевропейский дух сломлен, и о них стали напоминать лишь внешняя архитектурная оболочка да немногие пережившие революцию, массовые репрессии и блокаду коренные петербуржцы – уцелевшие носители добрых старых культурных традиций».
В ХХ веке произошли три самых больших спада численности населения Петрограда – Ленинграда – Санкт-Петербурга. Так, за годы Гражданской войны, с 1917-го по 1920-й, количество жителей города упало с 2,5 миллиона до 720 тысяч человек. За период Ленинградской блокады - с 3,4 миллиона до 560 тысяч. И, наконец, население Петербурга значительно сократилось после распада Советского Союза, правда, уже не в таких масштабах: с 5 миллионов в 1990 году до 4,8 миллиона в 1996-м. Кто-то эмигрировал за рубеж, кто-то уехал искать лучшей доли в других регионах страны. Всякий раз восстановление численности населения происходило за счет мигрантов.
Согласно работе исследовательницы Н. И. Гайдуковой, к началу 90-х годов прошлого столетия состав населения Ленинграда был таков: родились в городе 52% жителей, приехали туда до войны 4%, после войны – 44%. Что же касается коренных жителей в полном смысле этого слова, то есть тех, у кого и мать и отец родились в этом городе, на тот момент их оставалось не более 10%.
Итак, современные петербуржцы являются в основном мигрантами или же потомками мигрантов. Хотя все-таки сохранился небольшой процент тех, у кого несколько поколений предков родились и выросли в Петербурге.
Как вычислить «коренных петербуржцев»?
Многие считают, что им свойственные следующие черты.
Они вежливы, уважают чужие границы, в транспорте, например, обязательно подвинутся, чтобы освободить место.
Они никогда не употребляют слова: «Питер» или «питерцы», только «Санкт-Петербург», «петербуржцы» или даже «Ленинград» и «ленинградцы».
Они одеваются скромно, но очень чисто и опрятно. Здесь не считается зазорным носить одежду, купленную с секонд-хенде. Если вы встретили на улице человека, разодетого в пух и прах, – это, скорее всего, приезжий.
Они предпочитают покупать ржаной хлеб и городские соленые батоны. При этом коренной петербуржец никогда не скажет «белый хлеб» или «батон», а только «булка» или «булка хлеба».
Большинство коренных петербуржцев предпочитают собак кошкам. Их держат дома, прикармливают во дворах. Петербуржец даже может перестать общаться с человеком, не любящим этих четвероногих.
К особе женского пола коренной петербуржец, скорее, обратится «дама» или «барышня», а не «женщина», «девушка» или «сударыня».
Среди «настоящих» петербуржцев практически не встречаются «крутые» бизнесмены и олигархи. Как правило, все местные представители этого сословия не являются коренными жителями города. Коренные петербуржцы не суетливы и редко стремятся к высокому материальному и социальному статусу, даже если их предки были аристократами.
От редакции «Леди Mail.Ru». Наша страна так велика, что жизнь в разных ее уголках может порой кардинально отличаться. В Петербурге, Дагестане и Калмыкии представления о моде, красоте и женском предназначении неизбежно будут разными. Об этих особенностях — иногда забавных, иногда трогательных — мы и хотим вам рассказать в нашей новой серии материалов о женщинах из разных регионов России.
О жителях Петербурга сложилось немало стереотипов. Как на самом деле выглядит типичная жительница культурной столицы России, мы решили узнать у 26-летней Ании Батаевой, тележурналистки и коренной петербурженки.
Ания — коренная петербурженка
«Я не сноб и не считаю себя культурнее остальных только потому, что я родилась и выросла в «культурной столице». Хотя такой стереотип в обществе существует. Многие почему-то думают, что настоящая петербурженка должна каждые выходные ходить в музей или театр, по вечерам читать Достоевского, во всех непонятных ситуациях быть вежливой и воспитанной, а своим внешним видом воспроизводить какой-то художественный образ. Это далеко от истины. Сейчас мне кажется, что приезжие девушки больше ориентированы на культурное развитие: постоянно ходят на выставки, в музеи, театры. А нас этим немного «перекормили» в детстве. Более-менее регулярно я хожу только в театр.
По погоде и по случаю
В вопросах моды петебурженки практичны и всегда выбирают, что надеть, исходя из того, какая погода за окном. У меня, например, есть шуба из мутона, длинная и теплая. Но в основном я ношу , если температура около нуля, и пуховик, если холодно. Уверена, что меня хорошо поймут москвички: несмотря на многолетнее противостояние двух столиц, в одежде мы стали очень похожи. И там, и тут доминирует повседневная мода casual — простая и удобная одежда.
Я работаю телевизионным журналистом, и мне приходится очень много времени проводить на улице. Период с ноября по март — настоящая катастрофа . Когда я выезжаю на событие, а на улице -2 °С, снег с дождем и ветер с Финского залива, то приходится думать не только о том, как выглядеть в кадре во время записи стендапа, но еще и о том, как не подхватить воспаление легких. В таких ситуациях не обойтись без крепких ботинок, я предпочитаю Ecco и Timberland, хороших джинсов и теплой верхней одежды, о которой я уже говорила.
Петербурженки выбирают наряд прежде всего по погоде
Конечно, есть у меня одежда и для особых случаев. Например, для похода в театр. Если билеты куплены заранее, а в Петербурге иначе на приличную постановку не попасть, то наряд можно спланировать заранее. В джинсах в театр я никогда не пойду — это некультурно . Да и хочется иногда почувствовать себя леди, тем более что место соответствует. Поэтому в театр я всегда иду в платье и туфлях, зимой их можно взять с собой.
Кстати, часто девушек из провинции, приехавших в Петербург, можно «вычислить» по одежде. Многие из них наряжаются чересчур пестро, неумело смешивают одежду разных стилей. А еще забывают про погоду. Это сразу бросается в глаза.
Одежда должна быть не просто модной, но и защищать от холода и ветра
Ненависть к подделкам
Я стараюсь покупать только качественные вещи, но на распродажах, так выходит дешевле. А подделки я просто ненавижу. Несколько лет назад в петербургском метро можно было часто встретить девушек с сумочками L ouis Vuitton . Спрашивается, если у тебя есть 50 или 100 тысяч рублей на сумку, почему на тебе линялый плащ или застиранная ? Не знаю, где они покупали эти подделки, но выглядело это пошловато. Хорошо, что эта мода прошла, правда, началась новая — теперь в фаворе сумочки как бы от Michael Kors.
Вообще мода творит с людьми странные вещи. Какое-то время назад все как будто помешались на уггах, а ведь это дико неудобные сапоги на тонкой подошве, которые промокают уже после первой лужи. Для Петербурга эта обувь совершенно не подходит, но многие упорно их покупали. То же самое с модой на резиновые сапоги, которые некоторые умники и умницы даже летом в жару носили, хотя известно, что резиновая обувь вредна для ног, и обувать ее стоит, только когда в этом есть нужда. Если это называется модой, то я себя модницей не считаю.
Раньше я очень любила петербургские секонд-хенды, там можно было купить за 200 рублей приличную вещь от Calvin klein, просто порывшись в куче тряпья. Сегодня это большая редкость. Продавцы «секондов» научились разбираться в одежде и делают внушительные наценки на известные бренды, поэтому проще пойти на распродажу. Денег, конечно, потратишь больше, но зато вещь будет новая.
Естественность как тренд
В Петербурге достаточно возможностей для того, чтобы выглядеть ухоженно, и цены, по сравнению с московскими, более адекватные. Но у большинства наших девушек есть чувство меры, им нравится выглядеть естественно и не стремиться к «красивости». В последнее время многие петербурженки отказываются от использования декоративной косметики и не красят волосы. Для нас это очень актуальный тренд наравне с вегетарианством и одеждой unisex. Не вижу в этом ничего плохого: у меня самой аллергия на обычную косметику, а минеральная стоит дорого. Приходится мучиться, так как в кадр я не могу выйти без макияжа. Сейчас вот сделала себе перманент — это выход из ситуации. Но не думаю, что когда-нибудь женщины полностью перестанут краситься, ведь косметика делает их привлекательнее и увереннее в себе. Главное, чтобы это не превращалось в паранойю, вроде «без косметики я как голая».Я хожу на курсы самообороны, и там очень много девушек. Надеюсь, это не из-за того, что на них часто нападают .
Никаких бадлонов
Петербурженку, пожалуй, можно «вычислить» по речи. Но только потому, что говорит она правильно и красиво, не тараторит и не «окает». Обычно все пишут о специфических петербургских словечках и характерной манере произношения отдельных слов. Конечно, «парадная» и «поребрик» у нас действительно говорят, но крЭм, рЭльсы — это из области фантастики. А уж слово бадлон () я слышу только когда кто-то просит написать текст про петербургский лексикон . Интересно, остались люди, которые так говорят? Я не встречала! Так вот, запомните: никаких бадлонов ! Мы уже давно носим . Я люблю — с оленями».
