Николай Некрасов
Посвящается З-н-ч-е
Раз у отца, в кабинете,
Саша портрет увидал,
Изображен на портрете
Был молодой генерал.
"Кто это? - спрашивал Саша.
Кто?.." - Это дедушка твой.
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
"Что же не вижу его я?"
Папа ни слова в ответ.
Внук, перед дедушкой стоя,
Зорко глядит на портрет:
"Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он... жив? говори!"
Вырастешь, Саша, узнаешь.
"То-то... ты скажешь, смотри!.."
"Дедушку знаешь, мамаша?"
Матери сын говорит.
Знаю, - и за руку Саша
Маму к портрету тащит,
Мама идет против воли.
"Ты мне скажи про него,
Мама! недобрый он, что ли,
Что я не вижу его?
Ну, дорогая! ну, сделай
Милость, скажи что-нибудь!"
Нет, он и добрый и смелый,
Только несчастный. - На грудь
Голову скрыла мамаша,
Тяжко вздыхает, дрожит
И зарыдала... А Саша
Зорко на деда глядит:
"Что же ты, мама, рыдаешь,
Слова не хочешь сказать!"
Вырастешь, Саша, узнаешь.
Лучше пойдем-ка гулять...
В доме тревога большая.
Счастливы, светлы лицом,
Заново дом убирая,
Шепчутся мама с отцом.
Как весела их беседа!
Сын подмечает, молчит.
Скоро увидишь ты деда!
Саше отец говорит...
Дедушкой только и бредит
Саша, - не может уснуть:
"Что же он долго не едет?.."
Друг мой! Далек ему путь!
Саша тоскливо вздыхает,
Думает: "Что за ответ!"
Вот наконец приезжает
Этот таинственный дед.
Все, уж давно поджидая,
Встретили старого вдруг...
Благословил он, рыдая,
Дом, и семейство, и слуг,
Пыль отряхнул у порога,
С шеи торжественно снял
Образ распятого бога
И, покрестившись, сказал:
Днесь я со всем примирился,
Что потерпел на веку!..
Сын пред отцом преклонился,
Ноги омыл старику;
Белые кудри чесала
Дедушке Сашина мать,
Гладила их, целовала,
Сашу звала целовать.
Правой рукою мамашу
Дед обхватил, а другой
Гладил румяного Сашу:
Экой красавчик какой!
Дедушку пристальным взглядом
Саша рассматривал, - вдруг
Слезы у мальчика градом
Хлынули, к дедушке внук
Кинулся: "Дедушка! где ты
Жил-пропадал столько лет?
Где же твои эполеты,
Что не в мундир ты одет?
Что на ноге ты скрываешь?
Ранена, что ли, рука?.."
Вырастешь, Саша, узнаешь.
Ну, поцелуй старика!..
Повеселел, оживился,
Радостью дышит весь дом.
С дедушкой Саша сдружился,
Вечно гуляют вдвоем.
Ходят лугами, лесами,
Рвут васильки среди нив;
Дедушка древен годами,
Но еще бодр и красив,
Зубы у дедушки целы,
Поступь, осанка тверда,
Кудри пушисты и белы,
Как серебро борода;
Строен, высокого роста,
Но как младенец глядит,
Как-то апостольски-просто,
Ровно всегда говорит...
Выйдут на берег покатый
К русской великой реке
Свищет кулик вороватый,
Тысячи лап на песке;
Ровная гладь за рекою
Нивы, покосы, леса.
Легкой прохладою дует
С медленных, дремлющих вод...
Дедушка землю целует,
Плачет - и тихо поет...
"Дедушка! что ты роняешь
Крупные слезы, как град?.."
Вырастешь, Саша, узнаешь!
Ты не печалься - я рад...
Рад я, что вижу картину,
Милую с детства глазам.
Глянь-ка на эту равнину
И полюби ее сам!
Две-три усадьбы дворянских,
Двадцать господних церквей,
Сто деревенек крестьянских
Как на ладони на ней!
У лесу стадо пасется
Жаль, что скотинка мелка;
Песенка где-то поется
Жаль - неисходно горька!
Ропот: "Подайте же руку
Бедным крестьянам скорей!"
Тысячелетнюю муку,
Саша, ты слышишь ли в ней?..
Надо, чтоб были здоровы
Овцы и лошади их,
Надо, чтоб были коровы
Толще московских купчих,
Будет и в песне отрада
Вместо унынья и мук.
Надо ли? - "Дедушка, надо!"
То-то! попомни же, внук!..
Озими пышному всходу,
Каждому цветику рад,
Дедушка хвалит природу,
Гладит крестьянских ребят.
Первое дело у деда
Потолковать с мужиком,
Тянется долго беседа,
Дедушка скажет потом:
"Скоро вам будет не трудно,
Будете вольный народ!"
И улыбнется так чудно,
Радостью весь расцветет.
Радость его разделяя,
Прыгало сердце у всех.
То-то улыбка святая!
То-то пленительный смех!
Скоро дадут им свободу,
Внуку старик замечал.
Только и нужно народу.
Чудо я, Саша, видал:
Горсточку русских сослали
В страшную глушь, за раскол.
Волю да землю им дали;
Год незаметно прошел
Едут туда комиссары,
Глядь - уж деревня стоит,
Риги, сараи, амбары!
В кузнице молот стучит,
Мельницу выстроят скоро.
Уж запаслись мужики
Зверем из темного бора,
Рыбой из вольной реки.
Вновь через год побывали,
Новое чудо нашли:
Жители хлеб собирали
С прежде бесплодной земли.
Дома одни лишь ребята
Да здоровенные псы,
Гуси кричат, поросята
Тычут в корыто носы...
Так постепенно в полвека
Вырос огромный посад
Воля и труд человека
Дивные дивы творят!
Всё принялось, раздобрело!
Сколько там, Саша, свиней,
Перед селением бело
На полверсты от гусей;
Как там возделаны нивы,
Как там обильны стада!
Высокорослы, красивы
Жители, бодры всегда,
Видно - ведется копейка!
Бабу там холит мужик:
В праздник на ней душегрейка
Из соболей воротник!
Дети до возраста в неге,
Конь хоть сейчас на завод,
В кованой, прочной телеге
Сотню пудов увезет...
Сыты там кони-то, сыты,
Каждый там сыто живет,
Тесом там избы-то крыты,
Ну уж зато и парод!
Взросшие в нравах суровых,
Сами творят они суд,
Рекрутов ставят здоровых,
Трезво и честно живут,
Подати платят до срока,
Только ты им не мешай.
"Где ж та деревня?" - Далеко,
Имя ей "Тарбагатай",
Страшная глушь, за Байкалом...
Так-то, голубчик ты мой,
Ты еще в возрасте малом,
Вспомнишь, как будешь большой...
В 70-е годы Некрасов много и плодотворно работает в лироэпическом роде - жанре поэмы. Он продолжает начатое еще в предыдущий период свое крупнейшее произведение - «Кому на Руси жить хорошо», создает поэмы о декабристах - «Дедушка» и «Русские женщины», пишет сатирическую поэму «Современники». Первым по времени в ряду этих произведений была поэма «Дедушка».
Толчком для создания «Дедушки» послужило более раннее событие. В 1856 г. был объявлен манифест ссыльным декабристам. Воспользоваться императорской милостью спустя 30 лет после восстания смогли немногие. В их числе был бывший генерал Сергей Григорьевич Волконский - человек большого благородства и обаяния. В какой-то мере С. Г. Волконский был прототипом главного героя «Дедушки», хотя, разумеется, сходство этого героя с прототипом не следует преувеличивать. Образ дедушки предстает через строгую чистоту детского восприятия:
Раз у отца в кабинете,
Саша портрет увидал.
Изображен на портрете
Был молодой генерал.
«Кто это?» - спрашивал Саша,
Кто?.. Это дедушка твой.-
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
………………………………………
«Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он... жив? Говори!»
- Вырастешь, Саша, узнаешь.
«То-то... ты скажешь, смотри!..»
«Вырастешь, Саша, узнаешь!» - слышит мальчик и от матери. И вот дедушка появляется в родительском доме - несмотря на годы бодрый, красивый, с твердой поступью. Начинается знакомство и сближение деда и внука. В этих сценах в полной мере обозначен важнейший мотив поэзии Некрасова - чувство ответственности (не только личной, но и сословной) за судьбы народа, чувство вины и покаяния лучших людей привилегированного класса, побудивших их к открытому протесту и возмущению.
Порядочный человек не может быть счастлив, если вокруг него несчастны другие люди, особенно, если он сознает себя живущим за их счет - это настроение сближало «кающихся дворян» разных поколений, и связь поколений проявляется в страстном желании дедушки передать внуку выстраданный им опыт, свой самый заветный принцип - всегда дорожить честью.
В воспоминаниях дедушки важное место занимает рассказ о тарбагатайском «чуде» (заимствованный Некрасовым из «Записок декабриста» А. Е. Розена). Горсточку русских крестьян, старообрядцев сослали «в страшную глушь», таким парадоксальным образом предоставив самим возможность распоряжаться своей судьбой, не мешая им. Через год уже здесь стояла деревня (получившая название Тарбагатай), мужики запаслись «зверем из темного бора, рыбой из вольной реки», начали собирать хлеб с прежде бесплодной земли.
Та же идея преемственности различных поколений интеллигенции прослеживается и в «Русских женщинах». Недаром поэма «Княгиня М. Н. Волконская» имеет подзаголовок «Бабушкины записки» и адресована внукам:
Я им завещаю железный браслет...
Пускай берегут его свято:
В подарок жене его выковал дед
Из собственной цепи когда-то...
Так вновь возникает образ героя предыдущей поэмы, «дедушки».
Источник (в сокращении): Русская литературная классика XIX века: Учебное пособие / Под ред. А.А. Слинько и В.А. Свительского. - Воронеж: Родная речь, 2003
Поэма «Дедушка» написана Некрасовым в 1870 г. Она описывает приезд старого декабриста в усадьбу сына. Начало действия поэмы относится к 1856 году, когда был издан манифест, возвращавший декабристов из ссылки.
Образ дедушки собирательный. Прототипом считают Сергея Волконского, вернувшегося 68-летним стариком, всё ещё красивым и статным. Разжалованный генерал Волконский любил беседовать с мужиками, а крестьянские дети звали его дедушкой. Прототипом считается также темпераментный Михаил Бестужев, с которым Некрасов общался в 1869 г.
Поэма посвящена З-н-ч-е (Зиночке), то есть Зинаиде Николаевне Некрасовой, гражданской жене Некрасова.
Литературное направление, жанр
«Дедушка» - реалистическая поэма. По цензурным соображениям Некрасов не говорит прямо, что дедушка - декабрист. Герой мечтает о свободе и богатстве народа, обещая крестьянам, солдатам, что скоро им будет жить легче (намёк на реформы Александра ІІ).
Образ главного героя
Читатель видит дедушку глазами внука. Сначала Саша замечает портрет молодого генерала (очевидно, войны 1812 года). Затем узнаёт от родителей, что дедушка окружён какой-то печальной тайной. Потом мамаша открывает Саше, что дедушка добрый, смелый и несчастный. Приехав издалека, дедушка объявляет, что со всем примирился. Но дальнейшие события позволяют предположить, что это не так. Дедушка живёт мыслью о мести, призывает Сашу дорожить честью и отомстить за обиды. Он подобен библейскому герою, пострадавшему за народ: сын падает ему в ноги, мать Саши расчёсывает седые кудри, Саша спрашивает о ранах на руке и ноге.
Портрет описан с помощью эпитетов: «Древен годами, но ещё бодр и красив». У дедушки целые зубы, твёрдые поступь и осанка, белые кудри, серебряная борода, святая улыбка.
Библейскую природу образа дедушки подчёркивают перепевы героем библейских фраз: «Имеющий уши да слышит, имеющий глаза да видит».
На родине дедушка гуляет с внуком, восхищается природой, сравнивая её с глухой, унылой, безлюдной природой места ссылки, «гладит крестьянских ребят», толкует с мужиками. Он не может сидеть без работы: пашет, копает гряды, переплетает, тачает.
Дедушку приближает к народу песня. Он поёт о декабристах, об их ссылке. Некрасов тоже пел «о Трубецкой и Волконской»: его поэма «Дедушка» открывала цикл поэм о декабристах.
Сокровенные мысли Некрасов доверил дедушке: успешна та страна, в которой населению присуща не тупая покорность, а сила, единодушье и разум. Некрасов словами дедушки взывает к читателю: «Горе стране разорённой, горе стране отсталой».
Отрицательные образы поэмы
Чиновники и господа давят из народа сок (метафора), подьячие подлые (эпитет), выходят в поход против войска, казны и народа (метафора), алчная стая хищников (метафора и эпитет) готовит гибель отчизне, «стоны рабов заглушая лестью да свистом бичей» (метафора). Военный начальник зверствует, душу вколачивает в пятки, так что зубы сыплются градом, даже дышать в строю не позволяет (гиперболы).
Тема, основная мысль и композиция
Тема поэмы – передача новым поколениям истинных, с точки зрения автора, ценностей (свобода и счастье народа, процветание страны).
Основная мысль: дело декабристов не погибло. Его продолжат следующие, правильно воспитанные, поколения.
Поэма состоит из 22 главок, многие заканчиваются рефреном: «Вырастешь, Саша, узнаешь...». Другие – риторическими вопросами: «Кто же имеющий душу мог это вынести? Кто?»
Действие поэмы занимает несколько лет. Оно начинается с вопроса маленького Саши о портрете дедушки. Дедушка рассказывает внуку о произволе помещиков былых времён (очевидно, до восстания декабристов), обобщая его: «Зрелище бедствий народных невыносимо, мой друг». Заканчивается поэма готовностью Саши узнать печальную быль. Ему хватает и знаний, и сердечного расположения: «Глупых и злых ненавидит, бедным желает добра». У поэмы открытый финал.
Во вставных эпизодах дедушка рассказывает Саше историю об утопическом поселении, которое он встретил в Сибири, в Тарбагатае. Раскольников сослали в пустынное место, и уже через год там стояла деревня, а через полвека вырос целый посад: «Воля и труд человека дивные дивы творят».
Размер и рифмовка
Поэма написана трёхстопным дактилем. Рифмовка перекрёстная, женская рифма чередуется с мужской.
- «Душно! Без счастья и воли…», анализ стихотворения Некрасова
- «Прощанье», анализ стихотворения Некрасова
- «Надрывается сердце от муки», анализ стихотворения Некрасова
Дедушка
Дедушка. Николай Алексеевич Некрасов
Посвящается З-н-ч-е
Раз у отца, в кабинете,
Саша портрет увидал,
Изображен на портрете
Был молодой генерал.
«Кто это? — спрашивал Саша.
Кто?..» — Это дедушка твой.
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
«Что же не вижу его я?»
Папа ни слова в ответ.
Внук, перед дедушкой стоя,
Зорко глядит на портрет:
«Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он… жив? говори!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь.
«То-то… ты скажешь, смотри!..»
«Дедушку знаешь, мамаша?»
Матери сын говорит.
— Знаю, — и за руку Саша
Маму к портрету тащит,
Мама идет против воли.
«Ты мне скажи про него,
Мама! недобрый он, что ли,
Что я не вижу его?
Ну, дорогая! ну, сделай
Милость, скажи что-нибудь!»
— Нет, он и добрый и смелый,
Только несчастный. — На грудь
Голову скрыла мамаша,
Тяжко вздыхает, дрожит
И зарыдала… А Саша
Зорко на деда глядит:
«Что же ты, мама, рыдаешь,
Слова не хочешь сказать!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь.
Лучше пойдем-ка гулять…
В доме тревога большая.
Счастливы, светлы лицом,
Заново дом убирая,
Шепчутся мама с отцом.
Как весела их беседа!
Сын подмечает, молчит.
— Скоро увидишь ты деда!
Саше отец говорит…
Дедушкой только и бредит
Саша, — не может уснуть:
«Что же он долго не едет?..»
— Друг мой! Далек ему путь!
Саша тоскливо вздыхает,
Думает: «Что за ответ!»
Вот наконец приезжает
Этот таинственный дед.
Все, уж давно поджидая,
Встретили старого вдруг…
Благословил он, рыдая,
Дом, и семейство, и слуг,
Пыль отряхнул у порога,
С шеи торжественно снял
Образ распятого бога
И, покрестившись, сказал:
— Днесь я со всем примирился,
Что потерпел на веку!..
Сын пред отцом преклонился,
Ноги омыл старику;
Белые кудри чесала
Дедушке Сашина мать,
Гладила их, целовала,
Сашу звала целовать.
Правой рукою мамашу
Дед обхватил, а другой
Гладил румяного Сашу:
— Экой красавчик какой!
Дедушку пристальным взглядом
Саша рассматривал, — вдруг
Слезы у мальчика градом
Хлынули, к дедушке внук
Кинулся: «Дедушка! где ты
Жил-пропадал столько лет?
Где же твои эполеты,
Что не в мундир ты одет?
Что на ноге ты скрываешь?
Ранена, что ли, рука?..»
— Вырастешь, Саша, узнаешь.
Ну, поцелуй старика!..
Повеселел, оживился,
Радостью дышит весь дом.
С дедушкой Саша сдружился,
Вечно гуляют вдвоем.
Ходят лугами, лесами,
Рвут васильки среди нив;
Дедушка древен годами,
Но еще бодр и красив,
Зубы у дедушки целы,
Поступь, осанка тверда,
Кудри пушисты и белы,
Как серебро борода;
Строен, высокого роста,
Но как младенец глядит,
Как-то апостольски-просто,
Ровно всегда говорит…
Выйдут на берег покатый
К русской великой реке
Свищет кулик вороватый,
Тысячи лап на песке;
Барку ведут бечевою,
Ровная гладь за рекою
Нивы, покосы, леса.
Легкой прохладою дует
С медленных, дремлющих вод…
Дедушка землю целует,
Плачет — и тихо поет…
«Дедушка! что ты роняешь
Крупные слезы, как град?..»
— Вырастешь, Саша, узнаешь!
Ты не печалься — я рад…
Рад я, что вижу картину,
Милую с детства глазам.
Глянь-ка на эту равнину
И полюби ее сам!
Две-три усадьбы дворянских,
Двадцать господних церквей,
Сто деревенек крестьянских
Как на ладони на ней!
У лесу стадо пасется
Жаль, что скотинка мелка;
Песенка где-то поется
Жаль — неисходно горька!
Ропот: «Подайте же руку
Бедным крестьянам скорей!»
Тысячелетнюю муку,
Саша, ты слышишь ли в ней?..
Надо, чтоб были здоровы
Овцы и лошади их,
Надо, чтоб были коровы
Толще московских купчих,
Будет и в песне отрада
Вместо унынья и мук.
Надо ли? — «Дедушка, надо!»
— То-то! попомни же, внук!..
Озими пышному всходу,
Каждому цветику рад,
Дедушка хвалит природу,
Гладит крестьянских ребят.
Первое дело у деда
Потолковать с мужиком,
Тянется долго беседа,
Дедушка скажет потом:
«Скоро вам будет не трудно,
Будете вольный народ!»
И улыбнется так чудно,
Радостью весь расцветет.
Радость его разделяя,
Прыгало сердце у всех.
То-то улыбка святая!
То-то пленительный смех!
— Скоро дадут им свободу,
Внуку старик замечал.
Только и нужно народу.
Чудо я, Саша, видал:
Горсточку русских сослали
В страшную глушь, за раскол.
Волю да землю им дали;
Год незаметно прошел
Едут туда комиссары,
Глядь — уж деревня стоит,
Риги, сараи, амбары!
В кузнице молот стучит,
Мельницу выстроят скоро.
Уж запаслись мужики
Зверем из темного бора,
Рыбой из вольной реки.
Вновь через год побывали,
Новое чудо нашли:
Жители хлеб собирали
С прежде бесплодной земли.
Дома одни лишь ребята
Да здоровенные псы,
Гуси кричат, поросята
Тычут в корыто носы…
Так постепенно в полвека
Вырос огромный посад
Воля и труд человека
Дивные дивы творят!
Всё принялось, раздобрело!
Сколько там, Саша, свиней,
Перед селением бело
На полверсты от гусей;
Как там возделаны нивы,
Как там обильны стада!
Высокорослы, красивы
Жители, бодры всегда,
Видно — ведется копейка!
Бабу там холит мужик:
В праздник на ней душегрейка
Из соболей воротник!
Дети до возраста в неге,
Конь хоть сейчас на завод,
В кованой, прочной телеге
Сотню пудов увезет…
Сыты там кони-то, сыты,
Каждый там сыто живет,
Тесом там избы-то крыты,
Ну уж зато и парод!
Взросшие в нравах суровых,
Сами творят они суд,
Рекрутов ставят здоровых,
Трезво и честно живут,
Подати платят до срока,
Только ты им не мешай.
«Где ж та деревня?» — Далеко,
Имя ей «Тарбагатай»,
Страшная глушь, за Байкалом…
Так-то, голубчик ты мой,
Ты еще в возрасте малом,
Вспомнишь, как будешь большой…
Ну… а покуда подумай,
То ли ты видишь кругом:
Вот он, наш пахарь угрюмый,
С темным, убитым лицом,
Лапти, лохмотья, шапчонка,
Рваная сбруя; едва
Тянет косулю клячонка,
С голоду еле жива!
Голоден труженик вечный,
Голоден тоже, божусь!
Эй! отдохни-ко, сердечный!
Я за тебя потружусь!
Глянул крестьянин с испугом,
Барину плуг уступил,
Дедушка долго за плугом,
Пот отирая, ходил;
Саша за ним торопился,
Не успевал догонять:
«Дедушка! где научился
Ты так отлично пахать?
Точно мужик, управляешь
Плугом, а был генерал!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь,
Как я работником стал!
Зрелище бедствий народных
Невыносимо, мой друг;
Счастье умов благородных
Видеть довольство вокруг.
Нынче полегче народу:
Стих, притаился в тени
Барин, прослышав свободу…
Ну а как в наши-то дни!
………………………………………………..
Словно как омут, усадьбу
Каждый мужик объезжал.
Помню ужасную свадьбу,
Поп уже кольца менял,
Да на беду помолиться
В церковь помещик зашел:
«Кто им позволил жениться?
Стой!» — и к попу подошел…
Остановилось венчанье!
С барином шутка плоха
Отдал наглец приказанье
В рекруты сдать жениха,
В девичью — бедную Грушу!
И не перечил никто!..
Кто же имеющий душу
Мог это вынести?.. кто?..
Впрочем, не то еще было!
И не одни господа,
Сок из народа давила
Подлых подьячих орда,
Что ни чиновник — стяжатель,
С целью добычи в поход
Вышел… а кто неприятель?
Войско, казна и народ!
Всем доставалось исправно.
Стачка, порука кругом:
Смелые грабили явно,
Трусы тащили тайком.
Непроницаемой ночи
Мрак над страною висел…
Видел — имеющий очи
И за отчизну болел.
Стоны рабов заглушая
Лестью да свистом бичей,
Хищников алчная стая
Гибель готовила ей…
Солнце не вечно сияет,
Счастье не вечно везет:
Каждой стране наступает
Рано иль поздно черед,
Где не покорность тупая
Дружная сила нужна;
Грянет беда роковая
Скажется мигом страна.
Единодушье и разум
Всюду дадут торжество,
Да не придут они разом,
Вдруг не создашь ничего,
Красноречивым воззваньем
Не разогреешь рабов,
Не озаришь пониманьем
Темных и грубых умов.
Поздно! Народ угнетенный
Глух перед общей бедой.
Горе стране разоренной!
Горе стране отсталой!..
Войско одно — не защита.
Да ведь и войско, дитя,
Было в то время забито,
Лямку тянуло кряхтя…
Дедушка кстати солдата
Встретил, вином угостил,
Поцеловавши как брата,
Ласково с ним говорил:
— Нынче вам служба не бремя
Кротко начальство теперь…
Ну а как в наше-то время!
Что ни начальник, то зверь!
Душу вколачивать в пятки
Правилом было тогда.
Как ни трудись, недостатки
Сыщет начальник всегда:
«Есть в маршировке старанье,
Стойка исправна совсем,
Только заметно дыханье…»
Слышишь ли?.. дышат зачем!
А недоволен парадом,
Ругань польется рекой,
Зубы посыплются градом,
Порет, гоняет сквозь строй!
С пеною у’ рта обрыщет
Весь перепуганный полк,
Жертв покрупнее приищет
Остервенившийся волк:
«Франтики! подлые души!
Под караулом сгною!»
Слушал — имеющий уши,
Думушку думал свою.
Брань пострашней караула,
Пуль и картечи страшней…
Кто же, в ком честь не уснула,
Кто примирился бы с ней?..
«Дедушка! ты вспоминаешь
Страшное что-то?.. скажи!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь,
Честью всегда дорожи…
Взрослые люди — не дети,
Трус, кто сторицей не мстит.
Помни, что нету на свете
Неотразимых обид!..
Дед замолчал и уныло
Голову свесил на грудь.
— Мало ли, друг мой, что было!..
Лучше пойдем отдохнуть.
Отдых недолог у деда
Жить он не мог без труда:
Гряды копал до обеда,
Переплетал иногда;
Вечером шилом, иголкой
Что-нибудь бойко тачал,
Песней печальной и долгой
Дедушка труд сокращал.
Внук не проронит ни звука,
Не отойдет от стола:
Новой загадкой для внука
Дедова песня была…
Пел он о славном походе
И о великой борьбе;
Пел о свободном народе
И о народе-рабе;
Пел о пустынях безлюдных
И о железных цепях;
Пел о красавицах чудных
С ангельской лаской в очах;
Пел он об их увяданье
В дикой, далекой глуши
И о чудесном влиянье
Любящей женской души…
О Трубецкой и Волконской
Дедушка пел — и вздыхал,
Пел — и тоской вавилонской
Песенку вызнал свою?
Ты повтори мне куплеты
Я их мамаше спою.
Те имена поминаешь
Ты иногда по ночам…»
— Вырастешь, Саша, узнаешь
Всё расскажу тебе сам:
Где научился я пенью,
С кем и когда я певал…
«Ну! приучусь я к терпенью!»
Саша уныло сказал…
Часто каталися летом
Наши друзья в челноке,
С громким, веселым приветом
Дед приближался к реке:
— Здравствуй, красавица Волга!
С детства тебя я любил.
«Где ж пропадал ты так долго?»
Саша несмело спросил.
— Был я далеко, далеко…
«Где же?..» Задумался дед.
Мальчик вздыхает глубоко,
Вечный предвидя ответ.
«Что ж, хорошо ли там было?»
Дед на ребенка глядит:
Глухо, пустынно, безлюдно,
Степь полумертвая сплошь.
Трудно, голубчик мой, трудно!
По году весточки ищешь,
Видишь, как тратятся силы
Лучшие божьи дары,
Близким копаешь могилы,
Ждешь и своей до поры…
Медленно-медленно таешь…
«Что ж ты там, дедушка, жил?..»
— Вырастешь, Саша, узнаешь!
Саша слезу уронил…
«Господи! слушать наскучит!
«Вырастешь!» — мать говорит,
Папочка любит, а мучит:
«Вырастешь», — то же твердит!
То же и дедушка… Полно!
Я уже вырос — смотри!..
(Стал на скамеечку челна)
Лучше теперь говори!..»
Деда целует и гладит:
«Или вы все заодно?..»
Дедушка с сердцем не сладит,
Бьется, как голубь, оно.
«Дедушка, слышишь? хочу я
Всё непременно узнать!»
Дедушка, внука целуя,
Шепчет: — Тебе не понять.
Надо учиться, мой милый!
Всё расскажу, погоди!
Пособерись-ка ты с силой,
Зорче кругом погляди.
Умник ты, Саша, а всё же
Надо историю знать
И географию тоже.
«Долго ли, дедушка, ждать?»
— Годик, другой, как случится.
Саша к мамаше бежит:
«Мама! хочу я учиться!»
Издали громко кричит.
Время проходит. Исправно
Учится мальчик всему
Знает историю славно
(Лет уже десять ему),
Бойко на карте покажет
И Петербург, и Читу,
Лучше большого расскажет
Многое в русском быту.
Глупых и злых ненавидит,
Бедным желает добра,
Помнит, что слышит и видит…
Дед примечает: пора!
Сам же он часто хворает,
Стал ему нужен костыль…
Скоро уж, скоро узнает
Саша печальную быль…
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке http://сайт/ Приятного чтения!
http://buckshee.petimer.ru/ Форум Бакши buckshee. Спорт, авто, финансы, недвижимость. Здоровый образ жизни.
http://petimer.ru/ Интернет магазин, сайт Интернет магазин одежды Интернет магазин обуви Интернет магазин
http://worksites.ru/ Разработка интернет магазинов. Создание корпоративных сайтов. Интеграция, Хостинг.
http://filosoff.org/ Философия, философы мира, философские течения. Биография http://dostoevskiyfyodor.ru/
сайт http://petimer.com/ Приятного чтения!
Круглые электронные часы возле гастронома показывали без четверти четыре. Славка просил позвонить до четырёх — он как раз всё разузнает про гуппёшек для аквариума. Алёша подошёл к жёлтой будке автомата, нащупал в кармане двушку, гулко бухнул дверью, быстро набрал Славкин номер.
Короткие противные гудки. Занято... Алёша ещё раз набрал тот же номер. Опять гудки. «Болтун несчастный!» — почему-то со злостью подумал Алёша.
Если бы не рыбки, Алёша с этим Славкой и связываться не стал. Какой-то он, этот Славка... Вот скоро и у него, у Алёши, гуппёшки будут, и если мальки появятся — так он их просто так дарить будет, не как Славка этот.
Алёша набрал Славкин номер в третий раз — снова занято. Надо ждать. Набирать и ждать, что же остаётся делать!
Вся внутренняя железная стенка будки была исписана номерами телефонов, крупно и помельче, карандашом, гвоздём... Вот здесь, кажется, губной помадой... Надо же!
От нечего делать стал Алёша рассматривать эти номера. Зачем надо людям, чтобы все знали, куда они звонили? Один номер был процарапан чем-то острым, проржаветь уже успел. А вот этот написан аккуратненько, не торопясь. Каким-то особым карандашом, жирной чёрной линией. Почему-то в стороне от всех остальных. Кажется, такими карандашами пользуются художники.
Славкин номер снова отозвался короткими гудками. И тогда, сам не зная зачем, Алёша вдруг набрал тот, чёрный номер со стенки. Просто так, потому что...
Длинные гудки. Где-то там, неизвестно где, зазвонил телефон. Никто не берёт трубку, очень долго никто не берёт трубку. Алёша совершенно успокоился. Ну и что же, что позвонил? А там никого нет, никто не будет волноваться: кто звонил да зачем? Никто даже и не узнает...
Ещё можно было, ни слова не говоря, быстро нажать на рычаг, и тот человек стал бы думать, что кто-то ошибся номером, не туда попал... Но было в этом голосе что-то такое, что Алёша неожиданно для себя произнёс:
Невидимый человек совсем не удивился, даже наоборот. Голос его как-то сразу потеплел, стал звонче. Или это только показалось Алёше?
— А, малыш! Здравствуй, малыш!.. Очень я рад, что ты позвонил. Я ждал твоего звонка, малыш. Ты как всегда торопишься, да?
Алёша не знал, что ответить. Тот человек, конечно, принял его за кого-то другого, надо было немедленно как-то сказать ему об этом, извиниться.
— Да что ж, дело молодое, я всё понимаю и не жалуюсь... Как... папа? — Голос почему-то немножко запнулся перед словом «папа». — У него как, всё в порядке?
Алёша представил своего папу, сильного, красивого, молодого папу. Скоро он вернётся с работы.
— Да-а, — сказал Алёша в трубку.
Человек на другом конце провода как-то неопределённо хмыкнул, секунду помолчал, будто что-то обдумывая, потом снова заговорил:
— Ну а в школе у тебя как? — Человек, видимо, что-то почувствовал, голос его снова стал таким же хриплым, как и в начале разговора. — Да что ж я, старый, заболтался? Ты, наверное, сейчас в бассейн? Или в студию? Бежишь, да? Ну, беги! Спасибо, что позвонил. Я ведь каждый день жду, ты же знаешь.
— До свидания, — сказал Алёша и нажал рукой рычаг.
Медленно, на ватных ногах вышел Алёша из жёлтой будки, прислонился затылком к холодному стеклу. Откуда-то из-за угла дома выбежала маленькая грязная собачонка. Наверно, бездомная или потерявшаяся. В зубах собачонка тащила огромный надкушенный беляш — то ли выронил кто, то ли стащила — добыча немалая. Собачонка остановилась невдалеке от Алёши, тоже спрятавшись за будку, чтобы не затоптали ненароком вместе с беляшом. С ног до головы оглядела случайного соседа: мол, кто ты такой, беляш у меня не отберёшь? Подозрительно оглядела, но и по-домашнему как-то, зла на людей, видно, не успела накопить.
— Да не отберу, не бойся, — устало сказал Алёша и побрёл к дому.
Весь следующий день Алёша думал о том человеке, чей номер телефона написан жирным чёрным карандашом на стенке жёлтой будки. Странно думать о человеке, про которого совершенно ничего не знаешь. Только слышал его тихий хриплый голос. Да, он старый, он очень ждал звонка какого-то «малыша» — и это всё. Кажется, у него что-то произошло с отцом «малыша». А может, и нет. И кто написал его номер телефона на стенке будки? «Малыш»! Но зачем? На стенках обычно царапают те, кто узнаёт номер через справочное. «Малыш», наверно, хорошо знает человека, даже бывал у него, если тот ждёт его звонка!
Алёша зачем-то представил себе будку, стенку, исписанную номерами. Тот номер он видел совершенно отчётливо, во всех подробностях, каждую цифру. И он решил позвонить ещё раз. Рассказать всё, как было, обязательно рассказать. А там — будь что будет!
Он отправился снова к той жёлтой телефонной будке. Все нацарапанные номера были на месте. И тот, написанный необычным карандашом, так же чернел в стороне от других. Ни в одной цифре Алёша не ошибся, когда представлял его утром. На этот раз трубку взяли сразу.
— Здравствуй, малыш!.. Я почему-то был уверен, что ты сегодня позвонишь мне! Молодец, не забываешь деда!
— Я... — начал было Алёша, но человек перебил его:
— Знаю, знаю, что занят! Читал в «Вечёрке» про твою выставку, молодчина, так держать! Это для деда главное! Ведь и школа ещё, и бассейн, в твои-то годы! После выставки-то посвободней стал, может, забежишь когда?
Вот сейчас Алёша просто должен был сказать, что он — это не он, то есть, конечно, он, но совсем не «малыш», вернее, не тот, за кого его принимают.
Но человек понял молчание Алёши по-своему.
— Папа, да? Ты знаешь, я ведь почти не выхожу. Раны мои, будь они неладны! Вот перебрался поближе к телефону, как почувствовал.
— Раны? — ужаснулся Алёша.
— Я ж тебе рассказывал, малыш. Ты тогда, правда, совсем крохой был, позабыл всё, наверное? Я ещё когда в «Ильюхе-горбатом» летал, были дела. Да вот ты позвонил, и мне легче. Мне совсем хорошо...
Алёша вдруг понял, что он просто не может сказать этому старому, израненному в боях человеку, что он, Алёша, обыкновенный обманщик.
— Ты опять торопишься, малыш? Молодость всегда торопится, надо успевать, а как же! Ну беги, заболтался дед твой. Звони, малыш!
Алёша на этот раз даже не успел сказать «до свидания», трубка по-комариному запищала. Не больно- то разговорчив, видно, этот самый «малыш», если дед почти на полуслове заканчивает вдруг разговор!
Алёша нажал на рычаг, но потом снова поднёс трубку к уху. Как такая простая мысль не пришла ему в голову раньше?! Ведь есть же справочное, 09!
А зачем Алёше номер телефона, когда он и так его хорошо знает?
Вечером, когда папа читал газеты, Алёша как бы случайно, вскользь спросил у него:
— Папа, а что такое «Ильюха-горбатый»?
— «Ильюха-горбатый»? — Папа очень удивился, даже газеты отложил. — А почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно.
— Это самолёт такой был. Грозный самолёт, штурмовик Ил-2, во время войны. Немцы его страшно боялись, называли «чёрной смертью».
— А наш дедушка воевал на «Ильюхе-горбатом», да, папа?
Папа посмотрел на Алёшу очень долгим взглядом, потом совсем убрал газеты и наконец ответил:
— Нет, Алёша. Я же тебе рассказывал. Наш дедушка был танкистом... Он и погиб в танке. Геройски погиб, в бою, прямое попадание.
— На «тридцатьчетвёрке»?
— На английском танке «Матильда».
— Почему на английском?
— Англичане поставляли нам эти танки, вот дедушка и воевал на нём.
— Хорошие были танки?
— Не знаю, Алёша. Я ведь тогда совсем мальчишкой был. Намного меньше, чем ты теперь. Деда нашего броня не спасла.
— Папа, а вот если бы... если бы у нас сейчас был дедушка, мы бы...
— Что, Алёша?
— Мы бы ходили к нему? Хотя бы изредка.
— Алёша!.. — Папа положил свою сильную руку Алёше на плечо. — Если бы мой отец был жив... — И он ничего больше не сказал, большой и сильный человек.
А Алёша подумал, что вот так мог погибнуть на своей страшной «чёрной смерти» и дед этого неизвестного «малыша». Но «малышу» удивительно,
просто невероятно повезло. И надо обязательно, просто необходимо позвонить тому человеку.
— Ну, малыш, у меня теперь каждый день праздник! Тётя Маша только что ушла, прибралась тут у меня, я подсел к телефону, думаю: позвонишь — не позвонишь? Как дела, малыш?
— Нормально! — неожиданно для себя ответил Алёша. — А ты-то как, расскажи поподробнее, пожалуйста.
Никогда раньше не смог бы Алёша так вот просто обратиться на «ты» к совершенно незнакомому человеку, который к тому же намного был его, Алёши, старше. Старик очень удивился. Видимо, не привык, чтобы его делами кто-нибудь интересовался.
— А что ж тебе рассказать? У меня ведь всё по-прежнему. Дела-то стариковские.
— А ты знаешь, был в войну такой танк — «Матильда»?
— «Матильда»? Знаю. Я их с воздуха прикрывал. Эх, малыш, было дело... — Голос старика стал звонким, молодым и весёлым. Казалось, он сидит в тесной кабине своего грозного самолёта, а не в пустой стариковской квартире. И бой вокруг, на земле и в небе. И далеко внизу идёт на врага крохотный, как букашка, танк «Матильда», и только он, пилот «чёрной смерти», «Ильюхи-горбатого», ещё может спасти эту малявку от прямого попадания...
Дядя Володя, Алёшин сосед с девятого этажа, работал в милиции. В милиции знают всё.
— Мы знаем всё, — подтвердил дядя Володя, но когда узнал, чего хочет от него Алёша, нахмурился и отказал твёрдо и официально: — Не положено! — Должно быть, вид у Алёши был при этом какой-то необычный, такой, что суровый дядя Володя не смог сразу закончить разговор и уже другим тоном сказал: — Вижу, что надо. Сделаем. — И на следующий день принёс Алёше маленькую бумажку с адресом и фамилией.
Жил лётчик не очень далеко, за вокзалом, остановок шесть на автобусе. Но вот что вдруг неожиданно вспомнил Алёша: ведь он до сих пор не знал не только фамилии, но даже и имени-отчества этого человека.
Старенький трёхэтажный домик с одним-единственным подъездом стоял в глубине запущенного то ли парка, то ли сада. Алёша подошёл к подъезду, было уже довольно темно, и в крайнем окошке, которое, безо всяких сомнений, принадлежало лётчику, горел свет.
«Да он же почти не выходит из дому!» — подумал Алёша.
Теперь надо только подняться, позвонить. Или постучать. Алёша даже представить себе не мог, что произойдёт после этого. А что?
Алёша ещё раз взглянул на окно. Легонько дрогнула занавеска, будто кто-то аккуратно поправил её. Алёша быстро шагнул в сторону, под громадное дерево. Надо хотя бы сначала предупредить, мягко и деликатно, а там уж... В темноте телефонной будки диска почти не было видно, и Алёша с трудом, чуть ли не на ощупь набрал знакомый номер. Длинные гудки. Значит, там, на втором этаже, сейчас вовсю трезвонит телефон. Но никто не поднимал трубку.
Его просто нет дома, он куда-нибудь вышел. Сердце Алёши начало гулко колотиться в грудную клетку, так, что слышно было, наверное, и на соседней улице. Свет! Ведь он же своими глазами видел свет в квартире лётчика! Значит, никуда он не вышел, он там!
Он там, израненный старый человек, один! Что-то случилось, и надо бежать, не разбирая дороги, стучать во все двери, потому что что-то случилось с Алёшиным дедушкой, бывшим военным лётчиком, которого он, Алёша, никогда раньше не видел!..
— Это ты?.. — сказал в трубке тихий хриплый голос. — Я сразу понял, что это ты... Ты звонишь из того автомата, что внизу?.. Поднимайся, я открыл дверь. Будем знакомиться, внук...
