«Это что за невидаль: „Вечера на хуторе близ Диканьки“? Что это за „Вечера“? И швырнул в свет какой-то пасичник! Слава богу! еще мало ободрали гусей на перья и извели тряпья на бумагу! Еще мало народу, всякого звания и сброду, вымарало пальцы в чернилах! Дернула же охота и пасичника потащиться вслед за другими! Право, печатной бумаги развелось столько, что не придумаешь скоро, что бы такое завернуть в нее».
Гоголя является единственным в России. Экспозиция музея начинается на первом этаже особняка. Дверь - это шкаф, где украинский слуга Семен ждал приказа своего хозяина. Он также был покрыт цилиндром и чемоданом, в котором писатель вырезал предметы первой необходимости - полотенца, украшенные украинскими народными украшениями, историю Малой России, как ее называли Украина, палестинскую карту, письма.
Вся окружающая среда восстанавливается на основе современных описаний писателя: мебель из красного дерева, призыв к слуге, 243 книги и часы, показывающие третий час ночи. Гоголя многие из них были переданы матери писателя и остались в тесте матери в музее Васильевки. Реконструкция и развитие музея заняли около четырех лет. Каждый номер имеет свой собственный стиль и цвет. Гоголь провел последние часы жизни, был бледно-серым. Гоголя, напоминая ему о его склонности к мистицизму. Рабочий стол писателя превратился в алтарь.
Слышало, слышало вещее мое все эти речи еще за месяц! То есть, я говорю, что нашему брату, хуторянину, высунуть нос из своего захолустья в большой свет – батюшки мои! Это все равно как, случается, иногда зайдешь в покои великого пана: все обступят тебя и пойдут дурачить. Еще бы ничего, пусть уже высшее лакейство, нет, какой-нибудь оборванный мальчишка, посмотреть – дрянь, который копается на заднем дворе, и тот пристанет; и начнут со всех сторон притопывать ногами. «Куда, куда, зачем? пошел, мужик, пошел!..» Я вам скажу… Да что говорить! Мне легче два раза в год съездить в Миргород, в котором вот уже пять лет как не видал меня ни подсудок из земского суда, ни почтенный иерей, чем показаться в этот великий свет. А показался – плачь не плачь, давай ответ.
Гоголь, каба, сделавший свою собственную молитву Марии и полупрозрачный стакан розового цвета, вырезал лестницу к небу. Гоголь всегда писал свои романы. Когда она спала, сидя, она только заправила постельные принадлежности, чтобы слуга казался в постели. И вот печь, в которой он сожгла второй том «Мертвых душ» за десять дней до его смерти. Лестница в комнате памяти тоже сама по себе. Слова Гоголя были «Лестницы, дайте мне лестницу», - объяснил один из гидов, украинский.
Гоголя бесплатно, в часы работы музея, были в основном украинцами. Большинство московских музеев считали, что лучше «гоголистов» не найти нигде, кроме Украины. В настоящее время в Украине есть четыре музея Гоголя, Киев, Полтава, Васильевка и деревня Великие Сорочинцы, где родился автор. В первые дни апреля специалисты из этих музеев посетили столицу России и раскрыли некоторые тайны, воплощающие личность таинственного писателя и драматурга.
У нас, мои любезные читатели, не во гнев будь сказано (вы, может быть, и рассердитесь, что пасичник говорит вам запросто, как будто какому-нибудь свату своему или куму), – у нас, на хуторах, водится издавна: как только окончатся работы в поле, мужик залезет отдыхать на всю зиму на печь и наш брат припрячет своих пчел в темный погреб, когда ни журавлей на небе, ни груш на дереве не увидите более, – тогда, только вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брезжит огонек, смех и песни слышатся издалеча, бренчит балалайка, а подчас и скрипка, говор, шум… Это у нас вечерницы! Они, изволите видеть, они похожи на ваши балы; только нельзя сказать чтобы совсем. На балы если вы едете, то именно для того, чтобы повертеть ногами и позевать в руку; а у нас соберется в одну хату толпа девушек совсем не для балу, с веретеном, с гребнями; и сначала будто и делом займутся: веретена шумят, льются песни, и каждая не подымет и глаз в сторону; но только нагрянут в хату парубки с скрыпачом – подымется крик, затеется шаль, пойдут танцы и заведутся такие штуки, что и рассказать нельзя.
Гоголь был сильно убит, сжигая второй том «Мертвых душ», а Толстой утверждал, что он смутил работу ненужными бумагами, волокно которых лежало рядом. «Дьявол ввел меня в заблуждение», - процитировали слова руководства гида. Не случайно, что часы закрывались в 3 часа одновременно на одном и том же участке, и в то время именно в огне находилось произведение искусства, которое должно было стать литературным шедевром. Гоголь не умер и заснул во время отпуска сна, украинцы спешили опровергнуть. Человек, который сделал лицемерную маску Гоголя, сказал, что от него уже очень приятный запах, и его тело начинает ломаться.
Но лучше всего, когда собьются все в тесную кучку и пустятся загадывать загадки или просто нести болтовню. Боже ты мой! Чего только не расскажут! Откуда старины не выкопают! Каких страхов не нанесут! Но нигде, может быть, не было рассказываемо столько диковин, как на вечерах у пасичника Рудого Панька. За что меня миряне прозвали Рудым Паньком – ей-богу, не умею сказать. И волосы, кажется, у меня теперь более седые, чем рыжие. Но у нас, не извольте гневаться, такой обычай: как дадут кому люди какое прозвище, то и во веки веков останется оно. Бывало, соберутся накануне праздничного дня добрые люди в гости, в пасичникову лачужку, усядутся за стол, – и тогда прошу только слушать. И то сказать, что люди были вовсе не простого десятка, не какие-нибудь мужики хуторянские. Да, может, иному, и повыше пасичника, сделали бы честь посещением. Вот, например, знаете ли вы дьяка диканьской церкви, Фому Григорьевича? Эх, голова! Что за истории умел он отпускать! Две из них найдете в этой книжке. Он никогда не носил пестрядевого халата, какой встретите вы на многих деревенских дьячках; но заходите к нему и в будни, он вас всегда примет в балахоне из тонкого сукна, цвету застуженного картофельного киселя, за которое платил он в Полтаве чуть не по шести рублей за аршин. От сапог его, у нас никто не скажет на целом хуторе, чтобы слышен был запах дегтя; но всякому известно, что он чистил их самым лучшим смальцем, какого, думаю, с радостью иной мужик положил бы себе в кашу. Никто не скажет также, чтобы он когда-либо утирал нос полою своего балахона, как то делают иные люди его звания; но вынимал из пазухи опрятно сложенный белый платок, вышитый по всем краям красными нитками, и, исправивши что следует, складывал его снова, по обыкновению, в двенадцатую долю и прятал в пазуху. А один из гостей… Ну, тот уже был такой панич, что хоть сейчас нарядить в заседатели или подкомории. Бывало, поставит перед собою палец и, глядя на конец его, пойдет рассказывать – вычурно да хитро, как в печатных книжках! Иной раз слушаешь, слушаешь, да и раздумье нападет. Ничего, хоть убей, не понимаешь. Откуда он слов понабрался таких! Фома Григорьевич раз ему насчет этого славную сплел присказку: он рассказал ему, как один школьник, учившийся у какого-то дьяка грамоте, приехал к отцу и стал таким латыньщиком, что позабыл даже наш язык православный. Все слова сворачивает на ус. Лопата у него – лопатус, баба – бабус. Вот, случилось раз, пошли они вместе с отцом в поле. Латыньщик увидел грабли и спрашивает отца: «Как это, батьку, по-вашему называется?» Да и наступил, разинувши рот, ногою на зубцы. Тот не успел собраться с ответом, как ручка, размахнувшись, поднялась и – хвать его по лбу. «Проклятые грабли! – закричал школьник, ухватясь рукою за лоб и подскочивши на аршин, – как же они, черт бы спихнул с мосту отца их, больно бьются!» Так вот как! Припомнил и имя, голубчик! Такая присказка не по душе пришлась затейливому рассказчику. Не говоря ни слова, встал он с места, расставил ноги свои посереди комнаты, нагнул голову немного вперед, засунул руку в задний карман горохового кафтана своего, вытащил круглую под лаком табакерку, щелкнул пальцем по намалеванной роже какого-то бусурманского генерала и, захвативши немалую порцию табаку, растертого с золою и листьями любистка, поднес ее коромыслом к носу и вытянул носом на лету всю кучку, не дотронувшись даже до большого пальца, – и всё ни слова; да как полез в другой карман и вынул синий в клетках бумажный платок, тогда только проворчал про себя чуть ли еще не поговорку: «Не мечите бисер перед свиньями»… «Быть же теперь ссоре», – подумал я, заметив, что пальцы у Фомы Григорьевича так и складывались дать дулю. К счастию, старуха моя догадалась поставить на стол горячий книш с маслом. Все принялись за дело. Рука Фомы Григорьевича, вместо того чтоб показать шиш, протянулась к книшу, и, как всегда водится, начали прихваливать мастерицу хозяйку. Еще был у нас один рассказчик; но тот (нечего бы к ночи и вспоминать о нем) такие выкапывал страшные истории, что волосы ходили по голове. Я нарочно и не помещал их сюда. Еще напугаешь добрых людей так, что пасичника, прости господи, как черта, все станут бояться. Пусть лучше, как доживу, если даст Бог, до нового году и выпущу другую книжку, тогда можно будет постращать выходцами с того света и дивами, какие творились в старину в православной стороне нашей. Меж ними, статься может, найдете побасенки самого пасичника, какие рассказывал он своим внукам. Лишь бы слушали да читали, а у меня, пожалуй, – лень только проклятая рыться, – наберется и на десять таких книжек.
Итак, какой сон может быть языком, - сказал путеводитель Александр из Полтавского музея. Многие писатели и драматурги приехали в Москву, чтобы не только посмотреть на музей, но и принять участие в чтениях произведений писателя, посмотреть спектакли. Гоголя «Ревизорий». Затем, со своим поэтом, за ним последовали около 30 ближайших друзей и знакомых. Сегодня концерты привлекают тысячи поклонников в крупнейших театрах Москвы.
В комнате - только история первого акта. Конечно, наши главные друзья - украинцы. Как писатель в собственном доме. В планах - Санкт-Петербург и Италия. Гоголь умер до достижения 50-летнего возраста, но провел три из десяти лет своего путешествия. Поэтому символично, что музей заканчивается смертью автора и в комнате для путешествий.
Да, вот было и позабыл самое главное: как будете, господа, ехать ко мне, то прямехонько берите путь по столбовой дороге на Диканьку. Я нарочно и выставил ее на первом листке, чтобы скорее добрались до нашего хутора. Про Диканьку же, думаю, вы наслышались вдоволь. И то сказать, что там дом почище какого-нибудь пасичникова куреня. А про сад и говорить нечего: в Петербурге вашем, верно, не сыщете такого. Приехавши же в Диканьку, спросите только первого попавшегося навстречу мальчишку, пасущего в запачканной рубашке гусей: «А где живет пасичник Рудый Панько?» – «А вот там!» – скажет он, указавши пальцем, и, если хотите, доведет вас до самого хутора. Прошу, однако ж, не слишком закладывать назад руки и, как говорится, финтить, потому что дороги по хуторам нашим не так гладки, как перед вашими хоромами. Фома Григорьевич третьего году, приезжая из Диканьки, понаведался-таки в провал с новою таратайкою своею и гнедою кобылою, несмотря на то что сам правил и что сверх своих глаз надевал по временам еще покупные.
Гоголя - русских правителей, рядовых украинских жителей, джентльменов, дьяволов. Камбрии, как две капли воды, похожие на персонажей «Бабо» или «Мертвые души». Реалистичные эпизоды из путешествий автора в Европу брошены среди известных персонажей. Особое внимание уделяется Италии и Риму, любимому городу писателя.
В настоящее время существует множество бюрократических препятствий для открытия музея в Санкт-Петербурге. Гогольская комедия «Ревизорий». Гоголю, со своими свидетельствами, был Рим. Гоголь живет в поместье Александра Толстого в Москве. Гоголь сжигает второй том «Мертвых душ».
Цикл повестей « Вечера на хуторе близ Диканьки» - представляет во всей красе живописную картину украинской жизни 17-18 веков. Период, в который Гоголь создавал свой шедевр, был самым счастливым в жизни автора, полного впоследствии воплотившихся грандиозных литературных планов. Наряду с всенародным признанием, цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки» получил высокую оценку гениального литератора современности - Александра Сергеевича Пушкина.
История создания
Детство Гоголя прошло в одном из живописнейших мест Украины - на Полтавщине, в селе Диканька. С давних времен об этом месте ходило множество фантастических слухов и легенд. Отголоски детских впечатлений во всей полноте отразились в ряде повестей Гоголя, составивших собою единый цикл «Вечера на хуторе близ Диканьки». В 1829 году автор начал работу над произведением, а в 1831-1832 годах цикл был издан и высоко оценен литературным сообществом. Отдельные повести цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» претерпели множество театральных постановок и экранизаций.
Анализ произведения
Описание произведения
Каждая из частей предваряется ироничным повествованием мнимого автора - пасечника Рудого Панька.
Сорочинская ярмарка. Повесть о смекалистом щеголеватом хлопце Грицке, который завоевал право жениться на богатой панночке Параске своей хитростью и находчивостью. Действие сопровождается красочным описанием ярмарки и отличается особым сатирическим живописанием образов некоторых героев.
Вечер накануне Ивана Купала. Жутковатое повествование, окутанное мистическим колоритом, гласит о том, что неправедно добытое богатство не приносит счастья его обладателю.
Майская ночь или Утопленница. Эта повесть отчасти перекликается сюжетом с «Сорочинской ярмаркой». У молодого козака Левка есть возлюбленная девушка Ганна. Чтобы воссоединиться с будущей невестой, хитрому парубку приходится обращаться к помощи мистической девушки - утопленницы Панночки.
Пропавшая грамота. Повесть пронизана фантастическим колоритом с элементами живого гоголевского юмора. Дед, у которого украли грамоту, деньги, коней и шапку, с помощью крестного знамения выигрывает краденое в карты у ведьмы.
Ночь перед Рождеством. И снова история женитьбы простого и смекалистого хлопца на прекрасной панночке. Кузнец Вакула добивается любви богатой сельской красавицы Оксаны. Свое счастье они обретают не без помощи нечистой силы. Тронутая простодушием кузнеца, царица, дарит вожделенные черевички для будущей невесты кузнеца.
Страшная месть. Рассказ, написанный в эпическо-повествовательном стиле. Жуткая история козацкого атамана Данилы Бурульбаша и его жены Катерины, вынужденной сделать страшный выбор в отношении своего отца-чародея. В финале повести колдун сполна расплачивается за свои страшные злодеяния.
Иван Федорович Шпонька и его тетушка. Единственная чисто бытовая сатирическая зарисовка о мелком помещике, пытающемся заполучить свое наследство. Единственная незавершенная повесть гоголевского цикла.
Заколдованное место. Рассказ о злых шутках нечистой силы. Фантасмагорическая история о поисках и обретении «клада» в заколдованном месте.
Главные герои
Герои цикла делятся на несколько групп:
- молодые парубки, обладающие как простодушием, так хитростью и смекалкой - Грицко, Левко и Вакула;
- прекрасные панночки, родители которых очень придирчиво относятся их будущим женихам - Параска, Ганна, Оксана;
- комические персонажи показанные во всей полноте гоголевского юмора - Пацюк, Чуб, Шпонька и др.;
- нечистая сила, проделки которой часто наказывают героев некоторых рассказов цикла(Петрусь, Дед из последней повести) за их страсть к богатству, а иногда нечисть становится помощником хитрых и смекалистых персонажей в достижении их цели.
Структура произведения
Композиционно произведение представляет собой 8 повестей, расположенных в двух книгах (по 4 повести в каждой). Введением в красочный мир украинской жизни является предисловие мнимого издателя Рудого Панька, которое предваряет каждую из книг.
Подлинная поэзия, увиденная автором в жизни и преданиях украинского народа, разворачивается в самых разнообразных ее проявлениях: бытовые сцены современной жизни, исторические предания и фантастические народные легенды. Обилие фантасмагорических сцен призвано придать большую контрастность добру и злу, борьбе христианского начала и чертовщины.
Итоговый вывод
Творчество Гоголя представляет собой особую ценность - описанная с большой любовью личность простого человека ничуть не умаляется присутствием сатиры. Многие герои описаны с изрядной долей доброго юмора, почерпнутого автором в реальной жизни украинских крестьян того времени. Самобытность стиля, поэтический талант к живописанию природных красот малороссийского села, лиричность и добрый смех делают гениальный цикл молодого писателя подлинным шедевром мировой литературы
