Очень неприятно слышать, когда говоря о Германии Третьего Рейха, говорят Немецка-Фашистская. Неприятно, когда Всех без исключения скинов называют Фашистами. Хотя в это же время, национализм очень успешно путают с расизмом, но не в коем случае не наоборот! Конечно, люди, которые вводят обывателя в заблуждения таких маштабов очень хорошо разбираются в этим понятиях. Но всё же, целью этих овобщей является именно ввести в заблуждение и "дизинформировать" простого человека, так сказать, отвести удар, от своей пейсатой или комунявой морды.
Для начала разберемся с терминами.
Дело в том, что часто национализм смешивают с такими понятиями, как нацизм и фашизм (а иногда – даже с расизмом). Причем – смешивают специально , ибо перепутать эти понятия невозможно.
Расизм - совокупность учений, в основе которых лежат положения о физической и психической неравноценности человеческих рас и решающем влиянии расовых...
В самом деле, что такое фашизм ? Послушаем его родоначальника, Бенито Муссолини: "Если свобода должна быть неотъемлемым свойством реального человека, а не абстрактной марионетки, как его представлял себе индивидуалистический либерализм, то фашизм за свободу. Он за единственную свободу, которая может быть серьезным фактом, именно за свободу государства и свободу индивида в государстве. И это потому, что для фашиста все в государстве, и ничто человеческое или духовное не существует и тем более не имеет ценности вне государства." Из этого следует, что в фашизме первично именно государство, а не нация: "Не нация создает государство, как это провозглашает старое натуралистическое понимание, легшее в основу национальных государств 19-го века. Наоборот, государство создает нацию..." Желающие могут освежить в памяти "Доктрину фашизма" самостоятельно; но процитированного уже достаточно для того, чтобы понять, что фашизм и национализм – далеко не одно и то же.
Частично подобная путаница связана с тем, что во времена Великой Отечественной нашими противниками – так уж получилось – были германские национал-социалисты . А поскольку в СССР тогда был социализм, то было как-то неуместно воевать одним социалистам против других – и национал-социалисты превратились в "немецко-фашистских захватчиков". Более корректно сокращенное название "нацисты ". Термин – неофициальный, поэтому четкого определения его найти невозможно; но для наших целей вполне достаточно того, что нацисты (и это – смысл термина) относили себя к высшей расе, а многие другие национальности считали ущербными a priori.
Не будем сейчас рассуждать об этической (и любой другой) оценке фашизма и нацизма ; в контексте обсуждения важно лишь то, что они отличаются от национализма.
Так что же такое Национал-Социализм и кто такой Национал-Социалист ?
Т.е. Национал-Социализм - это система управления государством, в котором будет удобно жить стержневому населению данной страны.
Характерной формой дискриминации является расизм. Расизм - это сложное социально-психологическое явление, включающее в себя расовые стереотипы, предубеждения, дискриминацию. Обычно под расизмом понимают дискриминационные действия, оскорбляющие людей лишь на том основании, что они являются членами определенной расовой группы.
К расизму близко такое явление, как национализм. Только если в случае с расизмом человек подвергается дискриминации из-за цвета кожи, то национализм выражается в дискриминации людей из-за их национальной принадлежности. Правда, расовая неприязнь, по всей вероятности, укоренена в человеческой психологии глубже, чем национальная, ведь национальность человека не всегда распознается с первого взгляда в отличие от его расовой принадлежности. Поэтому признаки национальности не обязательно воспринимаются как резкие стимулы, вызывающие по крайней мере повышенное внимание и настороженность, а в экстремальных случаях - страх и ненависть, как это имеет место при межрасовых контактах.
Необходимо отметить, что, когда говорят о расизме, обычно имеют в виду так называемый «белый расизм», но расовая дискриминация практикуется всеми расами, поэтому есть основания утверждать, что существует «черный», «желтый» и т. п. расизм.
Почему же в основном говорят о белом расизме? Дело в том, что в период Нового времени именно европейцы, осуществляя беспрецедентную военную, экономическую, религиозную и культурную экспансию, стали доминирующей расой и начали навязывать всем остальным собственные культурные стандарты, моральные и религиозные нормы и ценности, правила поведения и т. д., попутно обеспечив свое могущество за счет эксплуатации других рас. Таким образом, позиция превосходства давала белым возможность рассматривать остальные расы как «отсталые», «недоразвитые», «дикие», «низшие» и т. п., а потому и относиться к ним свысока, пренебрежительно, жестоко. Еще несколько десятилетий назад как в европейских государствах, так и в тех странах, где европейцы доминировали, существовали государственная расистская политика и идеология. Так, например, в Южно-Африканской Республике, где главенствовали выходцы из Европы, вплоть до 1991 г. проводилась расистская политика апартеида, т. е. раздельного проживания белого правящего меньшинства и подавляющего большинства черных африканцев. Правительство ЮАР поощряло пропаганду расизма и запрещало любую его критику. По этой причине там до 1979 г. существовал даже запрет на телевидение. Пример ЮАР можно отнести к разряду крайних, экстремистских, но и в других странах, например в США, также проводилась государственная расистская политика, правда, не в таком тотальном варианте, как на юге Африки.
Однако нельзя не отметить, что сегодня, когда белая раса уже не является доминирующей, все чаще приходится сталкиваться с расизмом других расовых групп. В той же ЮАР в первые годы после отмены апартеида многие экстремистские группировки африканцев выступали под лозунгом «Уничтожим всех белых».
Сегодня, пожалуй, не найти страны, где бы существовал государственный расизм, во всяком случае, провозглашаемый открыто (хотя подстрекательства к нему со стороны государственных деятелей встречаются). Тем не менее даже лишившись институциональной поддержки в виде законов, предписывающих расовую сегрегацию и апартеид, расистской пропаганды и т. п., расизм продолжает существовать на индивидуальном уровне в повседневных бытовых взаимоотношениях.
Американские социальные психологи, которые, наверное, более других демонстрируют озабоченность проблемой расизма и которые, кстати, провели наибольшее количество исследований межрасовых отношений, полагают, что сейчас в США традиционный - откровенный и грубый расизм трансформировался в современный, так называемый символический расизм, который выражается в дискриминации при приеме на работу, при выборе места проживания, при наведении общественного порядка, завязывании социальных отношений и т. д. Следовательно, несмотря на то что Верховный суд США еще в 1954 г. признал незаконной расовую сегрегацию в школах (раздельное обучение черных и белых детей) и подтвердил равные политические и гражданские права всех граждан США независимо от цвета их кожи как в самой стране, так и где бы то ни было, сами американцы продолжают негласно поддерживать социальное разделение между расами.
А поскольку сегодня проявлять откровенный расизм считается предосудительным и даже преступным с точки зрения закона, то современный расизм приобрел более тонкие, замаскированные формы своего выражения.
В России в последние годы, напротив, ранее завуалированные расизм и национализм нередко приобретают открытые формы (действия экстремистских группировок, выступления отдельных политических деятелей и т. п.).
Поскольку в последнее время в американском обществе расовые предубеждения и дискриминация проявляются в смягченной форме, то некоторыми исследователями были предложены альтернативные объяснения расовой неприязни. В частности, Д. Мак-Кирнен и коллеги высказали предположение, что в современной Америке расовые предубеждения возникают из-за различий, но не в цвете кожи, а в культурных ценностях. Другими словами, белые американцы испытывают неприязнь к неграм не из-за того, что те черные, а из-за того, что они разговаривают, ведут себя, одеваются, живут не так, как белые.
Экспериментальная проверка подтвердила эту гипотезу, но ранее (см. раздел II) мы уже отмечали, что реализм бывает экспериментальным и жизненным. Исходя из результатов, полученных в эксперименте Мак-Кирнена, и развивая названную гипотезу, можно было бы предположить, что если негры станут одеваться и разговаривать так же, как белые, то расовая неприязнь исчезнет. Но жизненные реалии таковы, что и те чернокожие в американском обществе, которые целиком и полностью переняли культуру белых, все равно являются жертвами предубеждений и дискриминации.
Морис Олендер
Слово «расизм» - производное от существительного «раса», которое уже довольно давно перестало обозначать во французском языке понятие «род» или «семья». В XVI веке принято было ссылаться на принадлежность к «доброй расе», а также объявлять себя человеком хорошей «породы», «дворянином». Подчеркивание своего происхождения было способом выделиться, показать свою значительность, что было также своеобразной формой социальной дискриминации. Простолюдин, мечтавший о «благородной крови», старался не упоминать имя своих предков. Постепенно «заслуга происхождения» меняет содержание, и в конце XVII века слово «раса» употребляется уже для разделения человечества на несколько крупных родов. Новая трактовка географии представила Землю не только разделенной на страны и регионы, но и населенной «четырьмя или пятью родами или расами, различие между которыми настолько велико, что может служить основанием для нового разделения Земли». В XVIII веке наряду с другими значениями термина, при которых он может иногда означать (например, у аббата Сьейеса) социальный класс, Бюффон в своей «Естественной истории» проводит идею, что расы - это разновидности человеческого рода, в принципе единого. Эти разновидности «являются результатом мутаций, своеобразных искажений, которые передаются от поколения к поколению». Не являются ли, таким образом, лопари «выродившейся из человеческого рода расой»?
С тех пор это слово стало ловушкой для многих поколений исследователей. Не жалея сил, одни старались найти наследственные черты, разделяющие человечество на однородные группы, другие настаивали на том, что понятие «раса» всегда было и остается беспочвенной гипотезой. Так, математик-философ А. О. Курно, который, как и многие другие авторы своего времени, участвовал в исследовании расовой проблемы, утверждал в 1861 году, что «множество трудов, предпринятых в течение века, не завершились даже определением расы». Он добавил также, что не существует «точной характеристики понятия расы, которое служило бы подлинной меркой для натуралиста». Тот факт, что биолог, лауреат Нобелевской премии по медицине Франсуа Жакоб ощутил более века спустя, в 1979 году, необходимость уточнить данные биологии по этому вопросу, объясняется гибельными последствиями расизма, проявившимися в новейшей истории. В конечном итоге, пишет он, биология может утверждать, что понятие расы потеряло всякую практическую ценность и способно лишь на то, чтобы фиксировать наше видение все время меняющейся действительности: механизм передачи жизни таков, что каждый индивидуум неповторим, что людей нельзя иерархизировать, что единственное наше богатство коллективно, и состоит оно в разнообразии. Все остальное от идеологии. Отметим, что расизм не только мнение или предрассудок. И если суффикс «изм» предупреждает, что речь идет о доктрине, расизм в повседневной жизни может проявляться в актах насилия. Отталкивание, унижения, оскорбления, избиения, убийства являются в данном случае и формой социального господства. И тот факт, что биологическая наука приходит к выводу о несостоятельности понятия расы, ровным счетом ничего не меняет. Впрочем, если в один прекрасный день будет объявлено о новом биологическом открытии - существовании гена, управляющего свойством, которое определяет форму таланта или особого недостатка человека,- это ничего не изменит в его праве на признание полноправной личностью в условиях демократии. В Южной Африке демократия подразумевала бы правовое государство, а не общество генетиков, управляющее апартеидом.
Появление терминов «расизм» и «расист» зафиксировано во Франции в «Ларуссе XX века», вышедшем в 1932 году, и обозначают «учение расистов» и национал-социалистской партии Германии, объявляющими себя носителями чистой немецкой расы и исключают из нее евреев и прочие национальности.
Однако не следует забывать, что до своего превращения в политический лозунг расовые теории в середине XIX века были не только составной частью мировоззрения, но и входили зачастую из чистых побуждений в научные труды, где учения о человеке и о природе интенсивно объединялись. Ренан и Ф. М. Мюллер и многие другие европейские ученые пытались понять физическое и метафизическое происхождение человечества. Различные расовые теории - многочисленные и часто противоречащие друг другу - были движимы общим стремлением создать систему объяснений, способную охватить развитие и эволюцию цивилизаций. Пытались, таким образом, изучить и классифицировать языки общества, религии, все культурные и политические, а также военные и юридические учреждения как геологические отложения, зоологические и ботанические виды. «Лингвистическая палеонтология» А. Пикте (1859) хорошо иллюстрирует одно из таких построений, в котором ариец и семит, становясь двумя рабочими понятиями, способствуют основанию новой естественной науки - сравнительной филологии, которая должна показать прошлое, объяснить настоящее, предсказать будущее цивилизаций. В музее понятий колониального Запада, на который провидение возложило двойную - христианскую и технологическую - миссию, идет поиск новых знаний, позволяющих изучать естественный мир, видимый и невидимый, рассказывая историю прогрессирующего человечества.
Те, кто спешит возглавить, таким образом, мыслящее человечество, мечтают стать новыми избранниками изменчивого мира. Идея прогресса выступает необходимым признаком развития теории эволюции. Дарвин и Ф. М. Мюллер воскресили старый спор о том, есть ли у птиц язык, родилось ли человечество с первым криком или благодаря слову. Волнуются теологи, превратившиеся тем временем в деятелей академий и университетов. Они хотят знать возраст человечества, выяснить, на иврите или санскрите говорили Адам и Ева в райском саду, были ли их едва лопочущие предки арийцами или семитами, исповедовали ли они политеизм или верили в единого Бога? Берясь за работу и чувствуя себя вождями человеческого рода, они решаются расслоить его, разделить между тщательно иерархизированными расами.
Но чтобы провести такую расовую классификацию, необходимо было найти критерии, которые очертили бы границы между различными обособленными видами. Чему надо отдать предпочтение: цвету кожи, форме черепа, типу волос, крови или системе языка? Ренан, например, выступая против физической антропологии своего времени, отдает предпочтение «лингвистической расе». Изменить язык, то есть характер и темперамент, человека ничуть не легче, чем позаимствовать у соседа форму черепа. Язык является для Ренана «формой», в которой «отливаются» все черты расы. Недостаточно, таким образом, отказаться от генетического или биологического определения моральных черт, чтобы отгородиться от расового видения истории человечества. Ренан устанавливает систему истории культуры, которая ставит вне цивилизованного человечества Китай, Африку, Океанию и отодвигает семитов в самый низ на шкале западных цивилизаций.
Именно этим характерны расистские теории. Какой бы ни был избран критерий - физический или культурный, опасную эффективность обеспечивает расизму (ведь доктрина - это «совокупность понятий, которые считаются истинными и посредством которых можно якобы истолковывать факты, направлять и руководить действиями») непосредственная связь, которую он якобы устанавливает между видимым и невидимым. Такова, например, связь между анатомическим строением (или языковой артикуляцией) и творческими способностями, которые признаются за определенным сообществом, неизбежно фиксируемым, таким образом, в неизменной форме. Таланты и дефекты такой группы рассматриваются в данном случае как проявление общей, сущностной природы. И действительно, для расистских предрассудков характерно замыкание в один круг всех «других», окружение их магической, непереступаемой чертой. Нельзя избавиться от «расы», если ты к ней причислен. Тогда как в прошлых иерархических классификациях можно было в некоторых случаях наблюдать переход из одной религии в другую или превращение в раба свободного человека, расовое различие рассматривается как свойственное самой природе. Человека иной расы можно даже исключить из числа людей. Мужчина, женщина, старик, ребенок относятся, таким образом, к абсолютно «другому», к чему-то отличному от человека, к чудовищу, которого надо убрать. В такой ситуации, когда расизм становится принципом, объясняющим поведение индивида, утверждается также, что любое из его действий - это проявление «природы», «души», приписываемых сообществу, которому он принадлежит. Двойственность чувств по отношению к «другим» может также вести к расизму, открытые выступления которого преследуют цель своего укрепления, исходя из нормы доминирующей группы. Так, спортивные таланты приписываются одним, экономическое чутье - другим, за третьими признают интеллектуальные или артистические способности, якобы унаследованные от предков, которыми по этому случаю их наделяют.
Множеству утверждений в наши дни, которые можно прочесть в пропагандистских брошюрах или прессе многих стран, питающей расистские течения, генетики не перестают противопоставлять следующее наблюдение: сегодня невозможно установить малейшую причинно-следственную связь, малейшую взаимозависимость между установленными наследственными факторами и специфическими чертами характера (за исключением, может быть, некоторых патологических случаев). И как утверждает этнология, когда речь идет о творческой деятельности в обществе, для объяснения разнообразия культур нет никакой необходимости в расовой гипотезе.
Таковы труды ряда ученых, которые иногда, сами того не желая, придают вид законности расистским насилиям. Таковы «ответы» вчерашних и сегодняшних специалистов. Иногда у одного и того же автора в разных местах его сочинений встречаются оба типа Аргументации, то отвергающие, то допускающие некоторые расовые теории. Таковы, например, Ренан и Ф. М. Мюллер.
Остается загадочный факт, грубая констатация. Расизм не нуждается ни в объяснении, ни в анализе. Его неискоренимые лозунги распространяются, как прилив, который в любой момент может затопить общество. Существование расизма не требует обоснования. Это категорическое утверждение, столь же абсолютное, как и недоказуемое, означает, что расизм имеет все признаки аксиомы. Доступный всем, пусть и не всеми принимаемый, расизм является понятием тем более эффективным, чем более оно смутно, тем более динамичным, чем более оно кажется очевидным. Как навязчивая идея, которая распространяется со скоростью слухов, расизм охватывает человека или группу людей тем быстрее, чем сильнее чувство уязвимости каждого индивида, потерявшего ощущение своего политического, социального, религиозного, экономического «я». Так начинаются неистовые поиски признаков постоянства, гарантий передачи ценностей, которые могут обеспечить устойчивость, отождествляя прошлое с настоящим и обещая наследникам будущее и законность их положения. Но что может лучше защитить доктрину, чем нерушимая вера, возвышающаяся над человеческим разумом? Можно ли мечтать о лучшем хранителе такой убежденности, чем сама природа? «В биологических концепциях живут последние остатки трансцендентности современной мысли», - писал в 1947 году Клод Леви-Строс.
Именно поэтому, наверное, в середине XX века фашистская индустрия расизма стремилась узаконить свою политику геноцида, обращаясь к естественной истории человечества.
Национализм - термин, означающий приоритет национальных (этнических) ценностей как перед личностными, так и перед иными социальными (групповыми, универсальными) ценностями и применяемый для описания политической практики, идеологии и социально-психологической ориентации личности; для обыденного сознания слово «национализм» не имеет нейтрального значения и употребляется как бранное или хвалебное.
В политике национализм - основополагающий принцип государственного устройства абсолютного большинства стран Земли, в которых нация понимается как огосударствленный этнос.
Национализм как политический принцип обусловил распад империй на мононациональные государства и отделение колоний от метрополий; в политике, таким образом, он оказался более сильным фактором, чем мировые религии докапиталистического общества и государственные образования имперского типа в Новое время: в первой таксономии национализм противостоит христианству и космополитизму, во второй - империализму и интернационализму.
Национализм может лежать в основе конкретной политической стратегии любых массовых социальных движений (в масштабах страны или региона) как крайне правых, так и крайне левых ориентаций - от национально-освободительной борьбы в малых колониях (и тогда для успеха националистической программы требуется интернациональная поддержка) до национал-социалистской экспансии (непосредственно смыкаясь с расизмом).
В преимущественно мононациональных государствах национализм определяет направление господствующих политических тенденций в спектре от изоляционизма («албанская модель») до экспансионизма («японская модель»).
Многонациональные страны, живущие под дамокловым мечом конфликта «угнетающих» и «угнетенных» наций (В. И. Ленин), имеют дело с двумя взаимообусловленными видами национализма - «малого» (или «младшего») народа (эмбриональная форма национально-освободительного движения) и «большого» (или «старшего») народа (так называемый шовинизм, эмбриональная форма нацистской агрессии). Национализм в многонациональной стране существует, таким образом, как политическая компенсация неизбежного конфликта между принципами самоопределения наций, с одной стороны, и государственного суверенитета - с другой, имеющими различный статус во внутренней и внешней политике централизованного многонационального государства.
Введение такого универсального этносоциометрического показателя, как национальное насилие (концепция советского этнографа И. Крупника), позволяет обнаружить, что создание на базе многонациональных государств классовых (бесклассовых или иных) образований «наднационального» типа обостряет национализм, переводя его с манифестного на домани-фестный, латентный уровень; в таких государствах общество сначала делается безучастным к судьбам отдельных народов (нацменьшинств), а вслед за тем - неподготовленным к вспышкам национально-освободительных движений, терроризма на национальной почве и т. д. Таким образом, на уровне конкретной политической практики национализм воплощается в широком аспекте административных программ - от программы геноцида до программы федерализации многонациональной страны на основе региональных автономий с сохранением за этническими группами неотъемлемых национально-культурных прав, не зависящих от местопребывания их носителей и структурно изоморфных правам отдельной личности в данном государстве.
Исторические границы национализма как политической практики охватывают эпохи распада империй и создания на их основе многонациональных федераций нового типа. Неравномерность исторического развития в различных регионах планеты делает национализм одной из констант политической реальности последних двух столетий.
Идеология национализма, предстающая «как знамя дурных народных страстей» (Вл. С. Соловьев), состоит в следовании ряду аксиом, важнейшими из которых являются: приоритет национальных (этнических) ценностей перед личностными; приоритет (хотя бы в каких-то отношениях) своей национальной культуры перед другими (особенно такими, которые можно объявить «денационализированными», «космо-политизированными» и т. п.); приоритет государственности перед всеми другими формами социальной самоорганизации этноса; приоритет национального прошлого (отчасти мифологизированного) и чаемого национального будущего перед настоящим, рассматриваемым в рамках идеологии национализма как «вывих» истории; приоритет «народной» жизни и культурной самобытности перед жизненными установками «бездуховной» и «бескорневой» интеллектуальной элиты.
Каждая из указанных аксиом получает тем более широкую философско-художественную разработку, чем глубже национально-государственный кризис (Германия эпохи наполеоневских походов, Франция конца XIX в. и т.п.). Идеология национализма получает развитие в условиях секуляризации политической жизни и становления новых ценностей, ориентированных на достижение социальной однородности через снятие противоречий (методом «обострения классовой борьбы» в сталинском или установления «классового мира» в гитлеровском вариантах). Теоретическое обоснование национализма состоит в том, что «природа» («кровь и почва») объявляется и остается наиболее прочной основой «национальной идеи». В рамках данной таксономии национализм образует динамический связующий узел между патриотизмом и расизмом.
Как «идолопоклонство относительно своего народа» национализм не терпит статики и мирного сосуществования с другими идеологическими системами, претендуя на тотальное господство в массовом сознании и препятствуя консолидации сил, объединяющих народы на началах всечеловеческой солидарности.
Опыт XX в. показал, что в мононациональном государстве национализм может поглотить социалистическую идеологию и в ее сторонниках найти надежную опору для проведения политики геноцида. В многонациональном государстве национализм, будучи, наоборот, поглощен социалистической идеологией, может выступать в парадоксальном «единстве противоположностей» - патриотизма и интернационализма - как любовь к самой могущественной (или большой, или населенной) державе, добившейся самых больших успехов (или понесшей самые большие жертвы, или самой бедной) и согласной лишь на самую главную роль в мире. Этот своеобразный «безнациональный национализм» ставит многонациональные страны перед выбором: распад на ряд мононациональных государств (австро-венгерский вариант) или создание многонациональных федераций (ленинское понимание советского варианта).
Наличие пропагандистских программ-прикрытий камуфлярует национализм под культурно-просветительскую, демократическую и для всех приемлемую политическую идеологию: ее антигуманизм обнаруживается лишь на очень поздней стадии массовых психозов, перерастающих в грубое централизованное насилие и не поддающихся эффективной социальной терапии (нацистское движение и политическая практика 20-30-х годов, сломленные лишь совокупными действиями внешних интернациональных сил; успешные программы депортации народов и кампания «борьбы с космополитизмом» в последние годы сталинского правления и т. п.).
Исключительная привлекательность идеологии национализма для массового сознания объясняется тем, что национализм обеспечивает своих адеп.тов неотъемлемым правом быть кем-либо, не становясь им. Этнос - наиболее прочная референтная группа для индивида, живущего в условиях кризиса общественных институтов (право, экономика, семья), а национализм - самый простой психологический субститут выхода из социальной фрустрации или универсальный метод систематизации всего осознаваемого индивидом поля социальных и личностных проблем. Как социально-психологическая ориентация личности национализм бывает интегральным («свое» не противопоставляется «чужому», но мыслится полноправной частью «целого») и дифференциальным (идея национальной исключительности, «избранности» и т. п.). В условиях нарастания экономического кризиса, усугубляющего социальную фрустрацию, национализм принимает специфическую для нашего времени форму этнического отчаяния: такая ориентация характерна как для целых народов (особенно малочисленных, перенесших геноцид и т. п.), так и для социальных прослоек, профессиональных групп, теснее других вовлеченных в процессы разрушительного взаимодействия с природой или его осмысления.
На всех уровнях - политики, идеологии, личностной ориентации - национализм остается одной из непременных жизненных стихий мирового сообщества, до тех пор пока на Земле существуют и появляются новые этнические группы, не имеющие ни государственности, ни национально-культурной автономии того или иного типа. Национализм как идеология дезинтеграции гражданского общества не может, да и не должен, быть искоренен, ибо даже потенциальная угроза экспансии этой идеологии стимулирует обновление окостеневающих социальных структур. Эффективная борьба с на1 лизмом возможна (как минимизация насилия до спорадических локальных вспышек) лишь в правовом государстве< с развитой социальной инфраструктурой.
Национализм в традиционном понимании представляет собой идеологию, утверждающую, что является наибольшей по значимости ценностью в государстве, поскольку является самым высоким уровнем объединения общества. В национализме такого типа нет ничего плохого, поскольку он всего лишь преследует цель формирования сильного государства, основанного на единстве , приоритете ее интересов, ценности ее истории и культуры.
К сожалению, в современном языке понятие «национализм» все чаще путают с или ксенофобией, которые характеризуются агрессивным отношением к представителям прочих наций. На самом деле, нетерпимость к другим вовсе не является обязательным признаком национализма.
В то время как национализм – это идеология, расизм представляет собой скорее мировоззрение, основной чертой которого является мысль о превосходстве одной расы над другими. Данное превосходство может касаться культурного развития, интеллектуальных или физических способностей представителей расы, нравственных ценностей и моральных норм. Характерным признаком считается утверждение о том, что расы людей изначально были поделены на высшие и низшие.
Политика апартеида
Что касается апартеида, то, в отличие от двух предыдущих понятий, этим словом называют не абстрактную идеологию или комплекс взглядов, а конкретные действия, осуществлявшиеся на территории ЮАР в период с 1948 по 1994 год. Термин «апартеид» в переводе с одного из африканских языков «разделение». Так назывался комплекс мер по созданию системы раздельного проживания белых и чернокожих жителей страны, принятых ЮАР.
В ходе апартеида ЮАР было принудительно перемещено в резервации, общий размер которых составил лишь 30% от той территории, которую изначально занимали чернокожие. Остальная часть страны должна была принадлежать представителям белой расы. Однако политика апартеида не ограничивалась созданием резерваций.
Было принято множество законов, так или иначе ущемлявших права чернокожих, например, закон о запрете смешанных браков, закон , закон о предоставлении раздельных услуг и даже положение, официально разрешившее дискриминацию по расовому признаку при . Организация Объединенных Наций многие годы вела борьбу против правительства ЮАР, пытаясь убедить его отказаться от политики апартеида, однако сделать это удалось лишь в 1994 году под влиянием многочисленных санкций и изменения мировых тенденций.
