Друзья, сегодня у нас редкая рубрика "Абсолютно Мотивирующее Фото", добавьте его в закладки или лучше распечатайте и смотрите на него, когда вам реально, до зубовного скрежета, трудно. На фото чины Корниловского Ударного Полка в высшую минуту отчаяния.

Ударные полки стали формироваться в Русской Императорской Армии с началом разложения фронта после Февральской революции 1917 года. В Ударные Полки записывались добровольцами солдаты, готовые идти на прорыв на самых сложных и опасных участках фронта, с тем, чтобы поднять боевой дух у остальных, потерявших волю к победе частей. Из-за разложения фронта (в войсках уже вовсю работали агитаторы-большевики), ударники зачастую оказывались единственными на своем участке, кто переходил в атаку и прорывал германские линии без всякой поддержки со стороны остальной, не желающей воевать армии.Это были не люди - боги войны, продолжавшие в одиночку воевать со всей германской и австрийской армиями - причем воевать успешно. С началом Гражданской ударники присоединились к Белой Гвардии, став ее стальным скелетом. Даже когда остальные элитные цветные части белогвардейцев отступали, ударники продолжали сражаться, похожие в своих черных униформах на невозмутимых ангелов смерти. С 1917 по 1920 годы русские Мрачные Жнецы выдержали 570 (!!!) боев, собрав богатой урожай душ коммунистов, всегда выходя их боя самыми последними и лишь после многократных требований командования. На груди одного из ударников вы можете видеть знак за Ледовый поход (меч в терновом венце), самую редкую и самую уважаемую награду среди белогвардейцев, означающую, что ее обладатель прошел через Ад и вернулся обратно.

Перед вами не люди - боги войны.

Тем не менее, лица их мрачны и сосредоточены. Почему? Потому что фото сделано в 1920 году в Турции, в Галлиполи, куда из Крыма прибыли 150 000 русских беженцев и остатки Добровольческой армии, вынужденные оставить Россию. Боги войны сделали все, что могли - в частности, окружили и уничтожили до последнего человека равную им по численности красную конную группу Жлобы (совершенно невозможная операция с точки зрения классической военной науки - но в последние дни Белого Крыма слово "невозможно" запретили) - но "всего" оказалось недостаточно. Люди с фото неделю держались против ПЯТИКРАТНО превосходящей Красной Армии, а затем организованно оступили, дав эвакуироваться всем желающим, до последнего патрона удерживая причалы и позволяя спастись как можно большему числу мирных жителей. Они были за пределами мужества и совершенства, но против бесконечных потоков Красной Орды не было приема.

И вот, они в Турции. На чужбине. Только что проигравшие войну. Только что потерявшие Родину. Среди плачущих женщин и детей. Без копейки денег. Без навыков мирной жизни - офицер умеет только воевать. В холоде. В голоде. В старых прогнивших бараках. Их мир рухнул. У них нет будущего. Нет прошлого. Нет настоящего. Нет больше России, за которую погибли тысячи их друзей и товарищей. Нет больше ничего. Они бились, не щадя себя, шесть лет, с 1914 года - и все, что они получили - нары без матраса в турецком бараке. Боги войны. Оставшиеся без войны.

Вглядитесь в полные отчаяния глаза людей, которые презирали смерть и воевали за пределами человеческих возможностей. Почувствуйте всю боль, всю горечь, весь мрак, клубящийся в их душах. Подумайте, насколько ваши проблемы смешны и ничтожны по сравнению с их проблемами. Подумайте, есть ли у вас вообще проблемы по сравнению с несгибаемыми ударниками. Засмейтесь от того, какую незначительную чепуху вы только что считали проблемой и трагедий. Откиньтесь в кресле. Улыбнитесь.

И теперь самая лучшая часть:

Через месяц после эвакуации ("Поплакали и хватит") генерал Кутепов объявил о введении в лагере жесточайшей муштры с постоянными тактическими занятиями и парадами, с суровыми наказаниями за малейшее нарушение дисциплины. "Господа, из армии вас никто не увольнял!". Через два месяца в лагере открылась первая газета, первый театр, первая библиотека, первое юнкерское училище. Через три месяца французские инспекторы с удивлением обнаружили вместо толпы отчаявшихся, потерявших всякую надежду беженцев полностью боеготовую армию, идеально печатавшую шаг, как на парадах перед Государем Императором, а также прекрасно развитую инфраструктуру, включая собственную радиостанцию ("Говорит "Голос Изгнанников": "Мы все еще живы, хотя вам и может казаться иначе!"), гимназию, православный храм, фехтовальную школу, газету со стихами и рассказами, и даже детский сад. Нянечки в полном порядке нянчили русских грудничков, учительницы как ни в чем ни бывало вдалбливали знания в головы гимназистов, офицеры показывали приемы штыкового боя юнкерам, а по вечерам все русское общество собиралось на концерты и футбольные матчи.

Черная меланхолия, пустые глаза, посеревшие лица исчезли: армия свирепо готовилась к новому походу на СССР, женщины с яростью обустраивали быт и культурную жизнь, детям задавали двойные домашние задания ("То, что вы в Турции, молодой человек, еще не повод превращаться в безграмотного люмпена!"), и даже художники разрисовывали печальные бараки сценами русской жизни, сотворив впечатляющую панораму собора Василия Блаженного. Не прошло и трех месяцев, как посреди Турции возникла Маленькая Россия: прекрасно организованная, кипящая лихорадочной деятельностью, готовая к продолжению борьбы. Это было... нет, не чудо. Всего лишь русский характер в действии. Заметив, что местные турки уже начали кланяться генералу Кутепову в пояс и называть его Кутепов-паша, французы заволновались и многократно ускорили переселение русских в дружественные балканские страны - русский лагерь всего лишь в 200 километрах от Константинополя, мало ли...

В Болгарию и Сербию русские отправлялись в полном порядке, с гордо поднятыми головами, с молодецкой выправкой, как и положено отступившей, но не побежденной армии, удивительной силой духа и организации сохранившей себя на чужбине. Мужчины набриолинены, женщины накрашены, дети с мороженым, оркестр играет - так русская эмиграция покидала Галлиполи после совершенно чудовищной зимы, сломившей бы любой другой народ.

А теперь еще раз всмотритесь в лица ударников, в их полные смертельной тоски и отчаяния глаза, потухшие глаза людей, прошедших через Ад и потерявших всё. Через месяц они будут конкурсы стихов устраивать и обсуждать новые планы вторжения в СССР, потому что они... русские.

Какая бы у вас ни была проблема. Какое бы вас не постигло несчастье. Какой бы страшный удар не нанесла вам судьба... если вы настоящий русский, вы справитесь.

(По материалам книги «Корниловский Ударный полк»)

В марте 1917 года Командующим 8-й Армией, действовавшей в Галиции и Буковине, был назначен Генерал Корнилов. Новый Командующий начал с объезда своих войск. Во всех штабах ему докладывали, что власть офицеров парализована комитетами, дисциплина расшатана, боеспособность полков с каждым днем падает. В развале своей Армии Генерал Корнилов убедился, когда стал обходить окопы. Его острые глаза повсюду отмечали беспорядок и распущенность солдат, но то, что ждало его на одном боевом участке, превзошло все. Командующего никто не встретил, солдат не было. В зловещей тишине он шел по пустым окопам, всего в нескольких шагах от неприятельской линии. Корнилов шел и бормотал: «Предатели!.. Изменники!..» Потом обернулся к сопровождавшему его молодому капитану Генерального штаба Неженцеву и сказал: «Какой позор!.. Немцы следят за нами и даже не обстреливают... Точно издеваются над нашим бессилием. Я нисколько не удивлюсь, если сейчас наткнусь на них и они заиграют мне встречный марш...»

«В этих словах Генерала Корнилова было столько горечи, — рассказывал впоследствии капитан Неженцев, — что у меня все перевернулось в груди. Почувствовал я и то, что за Корниловым пойду хоть на край света».

В мае 1917 года для всех здравомыслящих русских людей на фронте стало очевидным, что Армия наша идет по пути разложения все ускоряющимся темпом. Об этом ежедневно доносили командиры частей Армии в высшие штабы, об этом шопотом, чтобы не подслушали «товарищи», говорили между собой боевые офицеры, об этом громко и подчас бурно рассуждали в заседаниях всевозможных комитетов. Между тем, страна, уставшая от трехлетней войны, жаждала скорейшего мира; мир могла дать только решительная победа над врагом, но Армия не желала наступать, а следовательно победа и желанный мир становились недостижимыми. И правители нового типа решили прибегнуть к своему излюбленному приему управления: в Армию со всех сторон потекли агитаторы, в одиночку и группами разъезжавшие на штабных машинах по фронту и говорившие, говорившие без конца... Казалось, Армия превратилась в сплошной митинг, собранный с целью уговорить серую солдатскую массу идти в наступление «во имя свободы и революции» и тем принудить врага к миру «без аннексий и контрибуций».

Но слова оставались только словами. Солдаты, слыша их сегодня,

соглашались с ними, а завтра соглашались со словами другого агитатора, большевистского толка, говорившего диаметрально противоположное, и дело не продвигалось ни на шаг. Естественно поэтому, что внимание командного состава Армии, даже вне зависимости от общего положения в стране, было устремлено на разрешение задачи, как вывести Армию из того состояния прострации, в которое ее повергли наши доморощенные «управители». В это время и зародилась у некоторых из лучших офицеров Армии мысль о сформировании ударных штурмовых частей, составленных из добровольцев. Первый по времени проект подобного рода принадлежит капитану Генерального штаба Митрофану Осиповичу Неженцеву. Ему, как занимавшему в то время должность помощника старшего адъютанта разведывательного отделения штаба 8-й Армии, яснее, чем кому-либо другому была видна картина развала Армии, так как он имел возможность изучать этот процесс не только по нашим источникам, но и по данным противника. Капитан Неженцев был ярким типом офицера-патриота, все силы духа и разумения своего посвятившего военному делу, которое он любил всеми силами своей души. По окончании Академии с началом войны он не идет на службу в штаб, а идет в строй, где в течение одиннадцати месяцев доблестно командует ротой и батальоном, за что награждается всеми боевыми наградами до Георгиевского оружия включительно, а потом и ордена св. Георгия. И если ко времени, о котором идет речь, мы встречаем его в штабе 8-й Армии, то это потому только, что он вынужден был пойти в штаб, чтобы не потерять прав офицера Генерального штаба.

Для более полного освещения личности полковника Неженцева, я привожу данные о нем и из других источников.

Доклад генерала Стогова в Париже в 14-ую годовщину первого боя Корниловцев. Париж, октябрь 1931 года.

«Сегодня, в 14-ую годовщину славного первого боя Корниловцев, наши мысли невольно переносятся к тому страшному в русской истории году, когда рухнула тысячелетняя русская государственность и лучшие представители великого русского народа, соблазненного утопиями и в страшных судорогах начавшейся болезни топтавшего в грязь все свое историческое прошлое, искали выхода в стремлении образумить народ, вдохнуть в него любовь к Матери-Родине и в жертву к вечной любви к родной земле принести свои личные блага и самую жизнь. Одним из этих лучших представителей русского народа был основатель и первый командир Корниловского Ударного полка капитан Генерального штаба Митрофан Осипович Неженцев. Помню его, скромного офицера Генерального штаба, служившего в штабе 8-й Армии сначала помощником адъютанта, ведавшего связью, а затем старшим адъютантом, ведавшим разведкой. И тогда уже капитан Неженцев проявлял свою, я бы сказал, душу. Так, он все время искал способов улучшить то дело, у которого стоял. Он не мог довольствоваться тем, что опыт и знания выработали до него, и плыть, так сказать, по течению, а старался найти что-то новое, что дало бы возможность еще лучше исполнять свой долг на службе Родине. Естественно, что человек с такими наклонностями не мог сидеть спокойно в то время, когда рушились основы Государственности, а русская некогда великая Армия тяжело болела.

Еще в бытность Командующим 8-й Армией генерала Каледина у капитана Неженцева зародилась мысль создать такой отряд, который смог бы показать пример всей Армии и увлечь ее за собой в бой. Но осуществилась эта мысль только тогда, когда во главе 8-й Армии стал Генерал Корнилов. Он с радостью и со свойственной ему живостью ухватился за мысль капитана Неженцева и последним был быстро сформирован Отряд, получивший имя своего Командующего Армией, особую эмблему на рукав в виде черепа и скрещенных костей и девизом Отряда было доведение внешней войны до победного конца путем увлечения за собой всей Армии. Впоследствии Отряд вырос в Полк, а затем, во время Белого Движения, и в Дивизию.

По некоторым чертам своего характера Корнилов был очень схож с Неженцевым. Так, я хорошо помню, как, прибыв на службу в Петроград, в Главное Управление Генерального штаба, я слышал там, что незадолго до того полковник Генерального штаба Корнилов подал рапорт о том, что вследствие отсутствия работы он не считает свое дальнейшее пребывание в Управлении Генерального штаба полезным для Родины и просит дать ему другое назначение. Господа, это не шутка — подать рапорт в мирное время о том, что нечего делать... Но этот же случай показывает, что и начальство, пусть обладавшее многими недостатками, не стерло полковника Корнилова с лица земли за предерзостный поступок, а перевело его никак не на меньшую, а скорее на большую должность военного агента в Китае».

Воспоминания последнего начальника штаба Корниловской Ударной дивизии, ныне профессора военных наук, Генерального штаба полковника Месснера, Евгения Эдуардовича, о знакомстве с полковником Неженцевым.

«Штабс-капитан Неженцев, Митрофан Осипович, уже прошел два курса Императорской Военной Академии, когда был по мобилизации 1914 года, как все слушатели Академии, возвращен в свою часть, — в 58-й пехотный Прагский полк (стоянка в г. Николаеве). Мы. офицеры 15-й артиллерийской бригады, стоявшей в Одессе, не знали офицеров Прагского полка, и познакомился я с Неженцевым уже на походе. Первое впечатление было неблагоприятное: «момент»! («Моментами» строевые офицеры называли тех офицеров Генерального штаба, которые считали себя небожителями по сравнению с неимевшими высшего образования). Мы все, по приказу, надели солдатские гимнастерки и шинели, а Неженцев остался в кителе, а шинель переделал по фигуре. Его франтоватость увеличивалась еще тем, что он носил запрещенное офицерам пенсне (разрешались очки) и говорил растягивая слова и часто — с иронией. Но во всем этом не было ничего напускного, и за всем этим обреталась прекрасная офицерская душа: Митрофан Осипович был храбр, мужествен, твердой воли, но мягок и сердечен в отношении сотоварищей и подчиненных. На походе и в боях я, адъютант артиллерийского дивизиона, часто бывал вместе с ним в колонне, на наблюдательном пункте, в штабной избе, потому что командир полка, полковник Кушакевич, используя его военные познания, назначил его на нештатную должность тактического адъютанта. В этой должности он оказался чрезвычайно ценным; обладая тактическим чутьем, знанием дела, находчивостью, он служил великолепным дополнением к своему полковнику, храбрецу, строевику, но не тактику. Было ясно, что Митрофан Осипович — большой военный талант, для которого боевой участок пехотного полка слишком малое поле деятельности. К лету 15-го года он был переведен в Генеральный штаб и получил штабное назначение. Расставшись с ним друзьями, мы стали изредка переписываться. В начале 17-го года я получил от него письмо: он решил формировать добровольческий ударный отряд в 8-й Армии и рекомендовал мне сделать то же в 4-й. Я ответил, что, хотя я и начальник штаба 15-й дивизии, я никому в Армии неизвестен и потому никто за мной не пойдет. За Неженцевым же пошли, потому что он умел заражать людей своей энергией, своим оптимизмом и своей уверенностью в полезности предпринятого им дела. А дело было, действительно, полезным и необходимым: развивающейся в Армии анархии противопоставить дисциплину, чувство воинского долга и солдатскую волю к победе. Для характеристики Неженцева необходимо привести два эпизода: после боя у Павельче Керенский прислал по пяти крестов на роту, — подполковник Неженцев отказался от них. Предлог отказа — все одинаково отличились, а настоящая причина отказа — презрение к адвокату — военному министру. Второй случай: после боя в Киеве против украинцев и большевиков Корниловский полк выпускают из захваченного красными города, но Неженцев не соглашается уйти с полком до тех пор, пока не было поездами отправлено в Екатеринодар Константиновское военное училище, — оно дралось плечом к плечу с Корниловцами, и Корниловец Неженцев не бросил юнкеров на расправу большевикам.

В первом бою Корниловского Ударного отряда, 25 июня 1917 г., у дер. Павельче, и командир Отряда и Отряд блестяще выдержали экзамен. Отряд был развернут в Полк, самый молодой полк Российской Армии. Через полгода он стал самым старым полком Добровольческой Армии.

Великолепны были верность и преданность Корниловцев Генералу Корнилову в смутные Могилевские дни и в опасные Быховские недели. Это оценил смещенный и арестованный Генерал и, вручая Неженцеву приказ о движении на Дон, благословил своих Корниловцев на ратные подвиги за честь России и Армии. Полковник Неженцев выполнил этот завет до смерти в бою, так же как и тысячи Корниловцев.

Смерть разделила их на одну только ночь: полковник Неженцев был убит 30 марта, а Полководец 31-го, но воинская слава соединила их навеки».

Послужного списка полковник Неженцев не оставил, и я уже в эмиграции обратился к его начальнику штаба отряда при формировании — полковнику Леонтьеву, Константину Ивановичу, — с просьбой помочь мне восстановить точно путь службы Митрофана Осиповича. В ответ на это, в 1965 году он пишет мне: «По этому вопросу я мало что могу сказать, так как из штаба 8-й Армии полковник Неженцев, я и ротмистр князь Ухтомский, Николай Павлович, были временно командированы лишь на формирование Ударного Отряда (в это формирование никто не верил) и для участия с этим Отрядом в прорыве позиций, и на этом заканчивалась наша командировка. В такую краткую временную командировку штаб Армии послужных списков в штаб Отряда не передал. Сам же Митрофан Осипович был по характеру человеком замкнутым и мало говорил о своей службе. Да и времени для этих разговоров не было. Кругом кипела большая подготовительная и созидательная работа по сколачиванию и обучению прибывающих пополнений. В эту работу он был погружен весь без отказа не только в течение дня, но и просиживал ночи за составлением плана занятий на следующий день. Еще с большим вниманием относился он к подготовке офицерского состава. На пополнение Ударного Отряда прибывали почти исключительно молодые прапорщики, мало знакомые с солдатами и еще меньше знавшие боевую работу на фронте. Всю подготовку офицерского состава Митрофан Осипович взял в свои руки, и в этом он достиг больших успехов, что и показало наступление 24 июня. Полковник Леонтьев».

Я продолжаю по книге «Корниловский Ударный полк».

И вот у такого офицера, как капитан Неженцев, проникнутого глубочайшей любовью к Родине, горящего жаждой подвига во славу России и Армии, при виде такого позора и мерзости, которые творятся на фронте, является мысль создать отряд из людей, разделяющих его взгляды, людей с беззаветно мужественными сердцами и глубокопатриотическим чувством, как и у него самого. Его мечтой было во главе этого Отряда прорвать неприятельский фронт и примером своей высокой доблести в неудержимом порыве увлечь за собой ближайшие участки фронта. Под влиянием этой мысли капитан Неженцев представляет 5 мая 1917 года на имя генерал-квартирмейстера штаба 8-й Армии доклад (за № 8) об организации ударных батальонов. Приказом по 8-й Армии от 19 мая 1917 г. Генерал Корнилов разрешил формирование «1-го Ударного Отряда при 8-й Армии». Штаб же 8-й Армии весьма неохотно помогал формированию. Вербовать солдат-добровольцев капитану Неженцеву было разрешено лишь из запасных частей и среди тыловых учреждений, но отнюдь не с фронта. Только после усиленных хлопот капитан Неженцев добился разрешения вызвать с фронта шесть офицеров-добровольцев в чине штабс-капитана. Капитан Неженцев проявлял удивительную настойчивость: он все время обходил запасные батальоны и особенно часто навещал пулеметные курсы, которые находились в Черновицах, при штабе 8-й Армии. Главный состав офицеров Отряда были только что выпущенные прапорщики. Он подолгу беседовал с ними о революции и о Родине, об упадке дисциплины в Действующей Армии и о необходимости во что бы то ни стало поднять ее боеспособность. Сначала вид подтянутого штабного офицера в пенсне не особенно нравился, но потом офицеры прониклись уважением к нему, и к 10 мая к нему записались почти все слушатели курсов, около 25 человек. Набирать же солдат Неженцев предложил молодым прапорщикам. Многие солдаты на все уговоры отвечали: «Вы, господин прапорщик, пороху-то еще не нюхали, вот понюхаете, тогда узнаете, что такое война!» Положение молодых, еще необстрелянных офицеров было пиковым: солдаты при них, не смущаясь и со всей откровенностью, разбирали доводы за и против продолжения войны, но молодые ударники упорно продолжали исполнять порученное им дело, и солдаты стали записываться в Отряд. К половине мая была сформирована почти полностью пулеметная команда. Вокруг этого основного ядра стали быстро формироваться и роты. Когда в ротах было уже по 90 человек, Генерал Корнилов согласился по просьбе капитана Неженцева дать Отряду свое Шефство, после чего он стал посещать своих ударников. Генерал Корнилов был небольшого роста, худощавый. Его черные волосы и смуглое, слегка скуластое лицо напоминали скорее монгола, чем русского. Поражали всех необыкновенная простота Генерала Корнилова и его доверчивая искренность при разговоре. Первое же посещение Командующего до сих пор хранится в памяти тех немногих оставшихся в живых, которые были при этом. В своих записках капитан Шинин вспоминает:

«После речи Генерала Корнилова в тот памятный день меня, как и всех одинаково, охватил форменный энтузиазм. Своим посещением и своими словами Генерал Корнилов забрал все наши души, всю волю, все чувства. За него мы были готовы идти на какие угодно лишения. Теперь, по прошествии стольких лет, я стараюсь уяснить себе, чем мог Генерал Корнилов вызвать такой восторг? Был он замечательным оратором? Нет, не то... Говорил он не плохо, но сила его была не в ораторском искусстве. Его слова об Отечестве? Может быть, да. Но о Родине каждому из нас говорили уже много и много раз, но сердец наших никто так не зажигал. Моя молодость? Но я был тех же 20 лет и при выпуске из школы прапорщиков, и находясь в запасном полку, и при отъезде на фронт, когда слышал такие же речи о Родине... Да, те же речи, но, видно, не такие люди, как Генерал Корнилов, их говорили...»

А другой доброволец из бывших солдат рассказывал:

«До войны я был рабочим, — наборщиком, — и, казалось, я должен был бы остаться у большевиков, а вот увидел Корнилова и пошел за ним в Добровольческую Армию».

У Генерала Корнилова был талант улавливать сердца.

В конце мая к капитану Неженцеву прибыли с фронта шесть штабс-капитанов: Гавриленко, Морозов. Петров, Савков, князь Чичуа и Скоблин. Многие из офицеров полков 8-й Армии стремились попасть в Ударный Отряд, но ограниченное число вакансий предоставляло право на это наиболее отличившимся, как, например, будущему командиру Корниловского Ударного полка, а затем — начальнику Корниловской дивизии штабс-капитану Скоблину. Он в первый же год войны, еще в чине прапорщика 126-го пехотного Рыльского полка был награжден орденом св. Великомученика и Победоносца Георгия и золотым Георгиевским оружием.

С приездом штабс-капитанов Отряд был переведен в Стрелецкие Куты, где закипела работа по его развертыванию, обучению и сколачиванию. Все заняли свои должности, каждый стал совершенствоваться в своей специальности. Одновременно, незаметно для себя, ударники приобщались к соборному действу, и в этом действе сливались со всеми в единое целое, в единый как бы духовный Орден. Ибо воинская часть РУССКОЙ Армии не была сборищем механически спаянных людей, а живым организмом, с единым духом, с единой, ему присущей жизнью. Полк держался духовной скрепой, духовным единомыслием. В полку блюли свои неписанные законы — традиции, свое прошлое — боевую летопись, свое настоящее — наименование и внешние отличия. В полку, как листья на дереве, менялись люди, появлялись новые, обновлялся весь состав, но невидимые корни продолжали его питать живительными соками, соборное действие полка оставалось неизменным.

На фронте полки еще жили, но были уже обречены. И вот в это трагическое время зарождается «1-й Ударный Отряд при 8-й Армии», впоследствии переименованный в Корниловский Ударный полк. Он зародился в пламени революции, когда воздух был насыщен верою в грядущую обновленную Россию, но с первых же дней своей жизни вместе с этой верой Отряд впитывал в себя боевые заветы Императорской Армии, которые ему прививали офицеры старых полков. Первый, непререкаемый завет был «жертвенная любовь к Отечеству», второй — «сам погибай, а товарища выручай!» Насколько капитан Неженцев придавал исключительное значение духовной скрепе между офицерами и солдатами своего Отряда, видно из того, что он писал в приказах:

«Трафаретного отбывания часов на занятиях мне не нужно. От вас, гг. офицеры, я требую, чтобы вы были в полной мере начальниками, но не теми, которые умеют только отдавать сухие приказания. Вы должны быть начальниками, показывающими вашим подчиненным пример воина, человека долга и порядка. Вы должны быть и в часы вашего досуга среди солдат, беседовать с ними, разъяснять все их сомнения, колебания... В Отряде должна быть прочная спайка, достигаемая взаимным доверием, общностью интересов и любовью к тому делу, для которого вы собраны. Пусть вся Россия знает, что у нее есть еще сыны, сказавшие: «Лучше смерть, чем рабство!»

Эти требования капитана Неженцева к офицерам 1-го Корниловского Ударного Отряда дали блестящие результаты, и о них генерал Стогов в своем докладе в октябре 1931 года в Париже, в день первого боя Корниловцев под Ямницей и Павельче, сказал:

«Отметив характерные черты Шефа Корниловского Ударного полка и его первого командира полка капитана Неженцева, я считал бы свою задачу невыполненной, если бы не остановился несколько на том, что же дало, в конце концов, зарождение первого Добровольческого полка и как случилось, что было причиной того, что добровольческие части так доблестно и с таким выдающимся успехом сражались с большевиками. Особенно достойно удивления, если мы припомним, то, что впоследствии, при развитии действий, пополнение добровольческих частей получалось из тех же пленных большевиков. Причина этого, вернее — одна из причин, — доблесть всего офицерского состава, наличие таких частей, как офицерские полки и роты, служившие во всем примером, и наконец особый уклад жизни, до предела сближавший офицера с солдатом, и действительно правы были Корниловцы, когда, вырабатывая правила ношения нагрудного полкового знака, написали в первом параграфе этих правил, что так как офицеры и ударники несли одинаковую службу рядовых бойцов, то и знак утверждается одинаковый как для гг. офицеров, так и для ударников. Вспомним время зарождения Корниловского Ударного полка, вспомним время добровольчества и скажем: «То было такое время, когда только совместная жизнь солдата и офицера давала полную уверенность в безотказной боевой работе».

* * *

Закончил Отряд свое формирование в середине июня. Во главе Отряда, по приказу Генерала Корнилова, стал капитан Неженцев. Собственными усилиями, без какого-то ни было содействия штаба, он подобрал себе ближайших сотрудников среди своих друзей — единомышленников. Начальником штаба Отряда стал полковник Леонтьев, своим помощником назначил гвардии капитана Агапова, адъютантом — поручика князя Ухтомского, Николая Павловича, отбывавшего воинскую повинность в одном из гвардейских полков и призванного из запаса. Ныне князь Ухтомский постригся в монахи и одно время был настоятелем храма-памятника на Шипке («Орлиное Гнездо»), на горе св. Николая, в Болгарии, где доживали свой век многие наши инвалиды, в том числе и Корниловские. Отряд состоял из двух батальонов, по тысяче штыков в каждом, и трех пулеметных команд в 600 человек. (Должен от себя добавить, что от начала и до конца пулеметы были у Корниловцев излюбленным родом оружия и в них была их главная ударная сила). Команда пеших разведчиков была сформирована из пленных добровольцев — чехов, а в конные разведчики пошла сотня донских казаков, бывшая в распоряжении штаба 8-й Армии. Своим переходом в Отряд полковника Неженцева казаки вызвали такое неудовольствие штаба, что у них отняли коней, — идите, мол, пешком. И все-таки казаки ушли под начальством войскового старшины Дударева и войскового старшины Краснянского. При формировании Отряда наиболее тяжелое положение создалось с его продовольствием: штаб Армии категорически отказался снабдить Отряд хозяйственной частью. Капитан Неженцев поехал к Главноуполномоченному Красного Креста при 8-й Армии г. Лерхе, с которым был в хороших отношениях, и просил у него помощи. Лерхе немедленно откомандировал в распоряжение Неженцева санитарную летучку, которая и стала кормить Отряд за счет Красного Креста. Начальником хозяйственной части сделалась сестра милосердия, — пожилая женщина небольшого роста, которую прозвали «Крошка». Она оставалась начхозом вплоть до переформирования Отряда в полк, после чего перешла в полковой околодок.

ралом Корниловым. Трехтысячный Отряд был построен в каре. На всех — стальные каски, черно-красные погоны, а на левом рукаве — суровая эмблема: на щите череп над скрещенными мечами, под ними граната. Череп белый, граната красная, щит темно-синий — национальные цвета России. Прокатилась отрывистая команда, музыка заиграла встречный марш. Смотр начался.

Генерал Корнилов вручил коленопреклоненному капитану Неженцеву

черно-красное Знамя Отряда: полотнище, на котором белели слова «1-й Ударный Отряд». Генерал Корнилов произнес речь. Он сказал:

«Русский народ добился свободы, но еще не пробил час, чтобы строить свободную жизнь. Война не кончена, враг не побежден, под ним еще русские земли. Если Русская Армия положит оружие, то немцы закабалят на долгие годы всю Россию. Нашим детям и внукам придется работать на немцев. Мы должны победить... Победа близка... Австрийцы и немцы устали, уже сколько времени они не переходят в наступление, мы же теперь, как никогда, сильны орудиями и снарядами. Один наш

сильный нажим, и враг будет сломлен. Не напрасны будут все великие жертвы, которые принес русский народ. Правда, устали и наши войска, этим пользуются и их смущают все те, кому не дорога наша Родина, ее честь и слава... Но вы, добровольцы и ударники, поклялись воодушевить всех слабых духом. На ваших рукавах нашит символ смерти — череп на скрещенных мечах. Это значит — победа или смерть. Страшна не смерть, страшны позор и бесчестие».

С этого дня все ударники называли себя «Корниловцами». Это слово они начертали над своей эмблемой.

Боевое крещение КОРНИЛОВЦЕВ

Через несколько дней после смотра капитан Неженцев получил приказ выступить на фронт и, сменив в 12-м корпусе Заамурскую дивизию, которая должна была продвинуться вправо, занять линию Ямница-Павельче с ее укрепленным тет-де поном. Для части ударников фронт был таинственным и страшным местом, о котором знали понаслышке и которое каждый воображал по-своему. На всем пути жадно впитывали в себя прифронтовые картины. Проезжали мимо старых, запущенных окопов, опутанных ржавой, порванной проволокой на покосившихся серых кольях. Смотрели на трупы лошадей, и горячий июньский ветер доносил тошнотворный, сладковатый запах тления. Глубокой ночью Отряд стал сменять Заамурцев. С рассветом огляделись. Окопы были запущены и загажены, накаты со многих блиндажей сняты, бревна расколоты на костры для чая. Немедленно начали приводить все в порядок и строить новые гнезда для пулеметов и бомбометов. Через небольшие щели-бойницы изучали местность. За проволокой противника кое-где струятся столбики дыма. По намеченным целям пулеметы были пристреляны, и горе было той голубоватой фигурке (австрийская форма), которая вдруг показывалась и беспечно маячила. Короткая очередь из пулемета, — и фигурка падала. Был убит человек, но об этом не думалось, как на охоте после удачного выстрела. Однажды где-то впереди коротко прогремело, над головой раздался хлопок, точно кто-то бросил сверху горсть гороха. Прапорщик, стоявший у пулемета, увидел, как унтер-офицер, первый номер на пулемете, на полуслове грузно осел, будто выдернули из него стержень. Насилу подняли страшно тяжелое тело с повисшими руками. Много раз потом ударники видели смерть, свыклись с ней, но первая смерть на войне и в такой непосредственной близости остается в памяти на всю жизнь. По ночам бомбометчики еле подымали тяжелые снаряды и вкладывали их в широкие и короткие стволы. С гулом вылетали снопы красного пламени, с грохотом поднимались над неприятельскими окопами столбы черного дыма. Ударники ходили в разведку, приводили пленных, которые показывали, что у них в полку удивлялись, откуда этих дьяволов принесло на фронт. Из соседних полков приходили комитетчики и с возмущением требовали прекратить стрельбу, грозя выбить Корниловцев из окопов в штыки. Комитетчиков выпроваживали.

Шесть дней провели ударники в окопах и стали уже ворчать на бездействие. Наконец в середине июня было назначено общее наступление 8-й Армии. Согласно данным полковника Леонтьева, начальника штаба 1-го Ударного Отряда, бой у дер. Ямница начался 24 июня 1917 года. Прорвать фронт и нанести главный удар должен был 12-й корпус. Артиллерийская подготовка началась накануне. Впервые ударники услышали одновременный рокот сотен орудий. Казалось, что небо разверзлось непрерывными громовыми раскатами. Холод пробегал по спине, но поднималось и горделивое чувство за свою русскую мощь. Австрийских окопов уже не было видно, — все было застлано клубами пыли и дыма. Загремели и неприятельские батареи, но быстро, одна за другой, замолкали. Только наши артиллеристы никак не могли нащупать тяжелые немецкие батареи. Огромные снаряды сверлили небо и обрушивались то на окопы Корниловцев, то на соседей Заамурцев. Командир 12-го корпуса генерал Черемисов вызвал к себе капитана Неженцева и сказал ему, что по постановлению комитета его корпус не пойдет в атаку до тех пор, пока не будет взята группа тяжелых немецких батарей, скрытых где-то правее деревни Ямница, и что комитет со злорадством заявил — пусть эти батареи возьмут Корниловцы. «Так вот, голубчик, — закончил генерал, не глядя в глаза молодому капитану, — уж вы как-нибудь там постарайтесь...» «Слушаюсь!» — ответил капитан Неженцев.

В книге «Корниловцы», выпушенной в 1967 году к 50-летию Полка, бывший начальник штаба Отряда полковник Леонтьев рассказал, что он присутствовал при этом классическом ответе уже подполковника Неженцева командиру корпуса. Он же отмечает, что как само устное приказание командира корпуса, так и редакция приказа, говорили, что другие части перейдут в наступление «в случае успеха штурм-батальона, то есть Корниловцев». 23-го началась артиллерийская подготовка атаки, 24-го была выслана разведка, установившая, что проволочные заграждения врага и окопы разрушены частично. Тогда Корниловские минометы дополнили работу артиллерии. В 9 часов 45 минут взвилась ракета. «Наступать!» Громче прежнего и торопливей загрохотали орудия, застрочили пулеметы. Никто и не помнит, как окунулся в пороховую мглу и промчался до неприятельских окопов. Атака Корниловцев шла волнами, через каждые 3-5 минут одна команда за другой захлестывали австрийские окопы. Первая волна уже вынеслась на третью неприятельскую линию. Здесь австрийцы пытались перейти в атаку, но Корниловцы опрокинули их штыками и ворвались в последние их основные окопы. Отсюда был уже виден тыл противника. Прапорщик Шинин, командир пулеметного взвода, вдруг заметил в лощине серые пушки. Шинин закричал: «Взвод, живо — по батарее огонь.». Около батареи все смешалось, лошади упали. Корниловцы побежали к батарее. Свою задачу Корниловцы выполнили: они захватили 4 тяжелых орудия и два легких. За два часа боя они прорвали фронт противника глубиной в семь верст и подошли к изгибу железной дороги Калуш-Станиславов. С высокой насыпи Корниловцы увидели, как правее их и сзади продвигались с боем Заамурцы. «Слава Богу, Заамурцы пошли!» — раздавалось всюду. У соседей слева тоже слышалось оживление, — ружейная и пулеметная стрельба. Уже реже, как при затишье грозы, доносились глухие раскаты.

Подполковник Неженцев получил приказание собирать свой Отряд и, укрывшись в ближайшей лощине, составить резерв корпуса. Быстро нашли большую котловину, и в нее со всех сторон стекались Корниловцы. У всех возбужденные, потные лица. Котловина загудела. Каждому хотелось рассказать, что пронеслось перед его глазами. Один все удивлялся австрийским окопам: «Грязи ни-ни, чисто, как в казармах, повсюду бетон... А в офицерских землянках, словно в барской комнате, — кресла, постели с бельем, на стенах портреты...» Наша артиллерия все же отлично справилась со своей задачей: все окопы были разбиты. Офицеры подсчитывали потери и добычу. Кроме орудий и зарядных ящиков, пулеметов и бомбометов, было взято в плен 26 офицеров и 831 солдат. Всем захотелось есть, послали в свои окопы за вещевыми мешками и скоро получили сообщение, что все оставленное имущество «сперли» подошедшие резервы. Выручили захваченные австрийские кухни. Пообедали. Офицеры сидели отдельной группой, ударники разбрелись по лощине и перемешались ротами. Кто лежал, кто переобувался. С нетерпением ждали, скоро ли пойдут на отдых, как обещал командир полка, в только что захваченную деревню Ямница.

Было уже семь часов вечера. Вдруг на фронте впереди Корниловцев сразу все стихло, как отрезало, — ни одного выстрела. Все смолкли, напряженно прислушиваясь. Так же неожиданно тишину разорвал сильнейший пулеметный огонь и ружейные залпы. По верху лощины, мимо Корниловцев стали пробегать солдаты, то в одиночку, то по несколько человек. На все крики они только отмахивались и торопились дальше. Офицеры взбежали наверх. По всей равнине в полном беспорядке отступали наши солдаты, за ними шли в касках сомкнутые цепи немцев со штыками наперевес. Как выяснилось впоследствии, это была «стальная» немецкая дивизия, спешно переброшенная по железной дороге для восстановления положения из фаланги Макензена. Штабс-капитан Скоблин закричал: «Корниловцы, вперед, в атаку!» Не разбираясь по ротам, Корниловцы, все как один, выскочили из котловины. Одни со штыками наперевес, другие с гранатами, все бросились на немцев. Произошло столкновение, и немцы побежали назад. Корниловцы преследовали их до полной темноты. Захватили пулеметы. Сами Корниловцы потеряли около трехсот человек, сто из них были заколоты штыками.

Так произошло первое боевое крещение Корниловцев, их первое соборное действо на фронте. От Командующего Армией была получена телеграмма: «Сердечное спасибо лихим ударникам, на деле доказавшим верность боевым заветам. Счастлив, что они в рядах Армии и горжусь, что они носят мое имя». А 29 июня, перед развернутым Отрядом Генерал Корнилов объявил: военный министр Керенский приказал раздать по пяти крестов на роту и, обернувшись к адъютанту, сказал: «Дайте эти кресты!» Подполковник Неженцев выступил вперед и доложил: «Ваше Превосходительство, Корниловцы отказываются от этих крестов, так как выделить отличившихся нет никакой возможности». «Я так и думал», — промолвил Генерал Корнилов.

Здесь я считаю своим долгам отметить, что в эмиграции, в 1963 году, была сделана попытка в печати развенчать Корниловцев и бой под Ямницей и Павельче приписать другим. Разбор этого вопроса изложен в информационном бюллетене «Корниловцы» № 55, за 1963 год. Париж, стр. 6. Состав «l-го Корниловского Ударного Отряда» перед боем у сс. Ямница и Павельче: Генерального штаба подполковник Неженцев, началь-ник штаба Отряда полковник Леонтьев, 2 войсковых старшин, 2 капитана, 9 штабс-капитанов, 4 поручика, 13 подпоручиков и 55 прапорщиков, 1.763 ударника (штыков в двух батальонах), знаменный взвод, три пу-леметных команды, команда пеших разведчиков, команда конных развед-чиков (сотня донцов), команда связи. Была еще и минометная команда.

При оценке боеспособности «1-го Корниловского Ударного Отряда», а впоследствии Корниловского Ударного полка и дивизии, никогда нель-зя упускать из виду, что они были почти нормального состава. Исключе-нием в гражданской войне были: в 1-м Кубанском Генерала Корнилова походе в Полку был чисто офицерский батальон четырехротного соста-ва, после боев за г. Екатеринодар сведенный в одну офицерскую роту имени Генерала Корнилова. Во 2-м Корниловском Ударном полку сначала была офицерская рота большого состава, а после занятия г. Курска она развернулась в офицерский батальон трехротного состава, доходивший иногда до 750 гг. офицеров и просуществовавший до конца. В 3-ем Корниловском Ударном полку была одна и временами две офицерские роты малого состава. Запасный полк Дивизии имел кадр нормального состава.

Трофеи за бой у Ямницы и Павельче: четыре тяжелых орудия взяла атакой в лоб 7-я рота подпоручика Лахтионова. Два легких орудия, у которых пулеметы прапорщика Шинина перебили лошадей и разогнали прислугу, были взяты 1-й ротой. Обе батареи взяты с зарядными ящика-ми. Помимо этого, взято в плен 26 офицеров и 831 солдат. При отбитии же к вечеру контратаки взято 4 пулемета и до 3 тысяч пленных. По дан-ным начальника штаба Отряда полковника Леонтьева, проживающего в 1969 г. в Аргентине, по донесению подполковника Неженцева в атаке де-ревень Ямница и Павельче трофеями Корниловцев были 14 пулеметов, 4 тяжелых и 2 легких орудия, 10 зарядных ящиков, взято в плен 26 офи-церов и МНОГО СОЛДАТ. Потери Отряда за весь бой: 24 офицера и 506 ударников убитых и раненых.

Тот же полковник Леонтьев свидетельствует о том, что в этом бою Знамя Отряда было пробито осколком снаряда.

Награды только за этот бой: подполковник Неженцев, подпоручик Лахтионов и прапорщик Мазин — орден св. Георгия 4-й степени, 11 офи-церов — орден св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, 1 офицер — орден св. Анны 2-й степени с мечами, 24 офицера — орден св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Все ударники получили Георгиев-ские кресты, и обе сестры милосердия — медали 4-й степ.

Свое описание этого боя в книге «Корниловцы» полковник Леонтьев заканчивает так: «Рожденный в огне первой мировой войны и в море крови революции, он своими подвигами и сказочной храбростью пока-зал, что не перевелись на Руси Суворовские чудо-богатыри. Генерал Кор-нилов и подполковник Неженцев воздвигли себе воистину памятник не-рукотворный. Россия их не забудет! Слава им вовеки!»

Корниловская ударная дивизия

Сформирована 14.10.1919 г. на базе 1-3-го Корниловских ударных полков 1-й пд.

Входила в состав I АК.

01.1920 г. – 2 078 шт. и саб., в т.ч. 415 офицеров.

10.1920 г. – 1 860 шт. и саб.

В боях Большого Токмака дивизия потеряла убитыми и раненными ок. 2 000 чел.

В Каховской операции 1920 г. дивизия потеряла убитыми и раненными 3 200 чел.

Всего в 1917-20 гг. корниловцы потеряли убитыми 14 000 чел., раненными 34 002 чел.

Форма: темно-зеленая фуражка с черным околышем, черные-красные погоны с буквой «К» и белыми выпушками. Нарукавная эмблема – Адамова голова (череп с костями).

1. Начальник: генерал-майор (1919) Николай Владим. Скоблин (с 10.1919) (9.06.1893, Нежин – 1939(?)), сын полковника в отставке. Окончил курс Чугуевского военного училища (1914) – вышел прапорщиком в 126-й пехотный Рыльский полк. Орден Св. Георгия 4-й ст. и Золотое Георгиевское оружие. С 06.1917 г. командир 2-го батальона 1-го Ударного отряда 8-й армии, капитан. В Добровольческой Армии с начала ее формирования. Участник Ледяного похода. С 1.11.1918 г. командир Корниловского ударного полка. Весной 1920 г. заболел брюшным тифом. Затем получил ранение в бою под Рогачиком. Галлиполиец. 06.1921 г. заключил брак с исполнительницей народных песен Н.В. Плевицкой. В ноябре 1921 г. во главе Корниловского ударного полка переехал в село Горно-Паничерово (Болгария). В конце 1922 г. отбыл в отпуск – вместе с женой выступавшей со своими концертами, побывал в Германии, Бельгии, Франции, КСХС, Польше и Прибалтике. За опоздание из отпуска в 1923 г. получил строгий выговор от командира АК Русской Армии генерала от инфантерии Кутепова. 1.05.1924 г. уехал во Францию, затем вместе с супругой посетил США. После возвращения из Америки 05.1927 г. поселился во французском департаменте Вар. К этому времени вместе с женой стал платным агентом ОГПУ (оперативный псевдоним «Фермер»). 9.02.1927 г. приказом начальник РОВС генерал-лейтенанта барона Врангеля освобожден от командования Корниловским ударным полком. 8.07.1928 г. приказом Великого Князя Николая Николаевича по представлению начальнику РОВС генералу Кутепову возвращен на пост командира Корниловского ударного полка.

врио генерал-майор Михаил Алексан. Пешня (ранен 10.1920) (1886 – † 4.12.1937, Париж), из мещан. Окончил гимназию, Виленское военное училище (1907) и Офицерскую гимнастическо-фехтовальную школу (1910). Полковник РИА. В Великую войну командир 73-го пп, Орден Св. Георгия 4-й ст. 09.1918 г. командир 3-го батальона Корниловского ударного полка.

врио генерал-майор Лев Мих. Ерогин (с 27.10.1920) (ум. 1943, Варшава), сын капитана. Окончил 2-й кадетский корпус (1901) и Константиновское артиллерийское училище (1904). Подполковник РИА. В Великую войну командир батареи 18-й арт. бр. Орден Св. Георгия 4-й ст. 12.1917-01.1918 г. командир 3-й офицерской батареи Добровольческой Армии. Участник Ледяного похода – командир 3-й отдельной батареи, затем 1-й батареи 2-й арт. бр. Полковник (утв. 6.11.1919). Командир 2-й арт. бр. Полковник (утв. 6.11.1919). Галлиполиец. 01.1921-1925 г. командир Корниловского артиллерийского дивизиона в Болгарии. Затем переехал в Польшу, начальник местного отдела РОВС.

1. НШ: Генерального штаба (ускоренные курсы Академии Генштаба 1917 г.) подполковник Константин Льв. Капнин (6.11.1919 – 08.1920) (1890 – после 1944), из потомств. дворян. Окончил Сумский кадетский корпус и Александровское военное училище (1909). Капитан РИА. В 1917 г. и.д. обер-офицера для поручений при штабе X АК. Галлиполиец. В 1945 г. захвачен в Праге СМЕРШем и увезен в СССР.

Генерального штаба полковник Е.Э. Месснер (с 08.1920)

3. старший адъютант: Генерального штаба полковник Вячеслав Оржановский, в 1922 г. уехал в Совдепию.

4. адъютант: капитан Копецкий

1-й Корниловский ударный полк

Создан 19.05.1917 г. в составе 8-й армии как 1-й Ударный отряд.

С 1.08.1917 г. ударный полк 4-х батальонного состава.

С 08.1917 г. Славянский ударный полк в составе Чехословацкого корпуса.

10.1917 г. участвовал в боях в Киеве против большевиков.

19.12.1917 г. прибыл в Новочеркасск.

1.01.1918 г. – 50 офицеров, 500 нижних чинов, 4 пулемета.

11-13.02.1918 г. в состав полка в станице Ольгинской вошли Георгиевская рота (100 шт.) и Офицерский отряд полковника Симановского.

02.1918 г. – 1220 шт., в т.ч. около 400 офицеров.

командир: Генерального штаба (1914) подполковник Митрофан Осип. Неженцев (1886 – 30.03.1918, Екатеринодар, убит в бою), сын коллежского асессора. Окончил Николаевскую гимназию и Александровское военное училище (1908). Участник боев в Киеве в октябре 1917 г. 19.12.1917 г. полк в Новочеркасск. Участник 1-го Кубанского (“Ледяного”) похода.

Гвардии полковник (лето 1916) Александр Пав. Кутепов (31.03-12.06.1918) (16.09.1882, Череповец – † 26.01.1930, Париж, убит при попытке похищения), сын лесничего.Окончил 6 классов Архангельской классической гимназии и Петербургское юнкерское училище (фельдфебель, 1904). Вышел в 85-й Выборгский императора Германского Вильгельма II пп. Участник русско-японской войны в команде разведчиков 85-го пп,. Орд. св. Владимира с мечами и бантами. Поручик Л.-Гв. Преображенского полка. В Великую войну штабс-капитан, командир 4-й роты. 20.08.14 ранен в левую ногу около Люблина. 11.1914 г. вернулся в полк. 03.1915 г. ранен в правую ногу. 06.1915 г. ранен в пах под Влодавой. Орден св. Георгия 4-й ст. Георгиевское оружие (лето 1916, за бой в лесу Свинюха на реке Стоход). 02.1917 г. удерживал Литейный пр. и часть Невского, отражая атаки бунтовщиков. Командир полка. С 24.12.17 комендант гарнизона Таганрога. Участник Ледяного похода.

полковник Владимир Ив. Индейкин (12.06.- 31.10.1918) († 31.10.1918 г., убит в бою под Ставрополем), из крестьян ОВД. В Великую войну командир 23-го Сибирского сп. Участник Ледяного похода.

полковник Н.В. Скоблин (с 31.10.1918)

полковник М.А. Пешня (до 14.10.1919)

полковникКарп Павл. Гордеенко (с 14.10.1919) († 29.07.1969, Грасс, Франция). В 1917 г. временный командующий Сибирским сп. С 28.10.1918 г. в рядах Корниловского полка, командир роты имени генерала Корнилова, командир 1-го батальона, ранен 10.1920 г. За время службы в полку получил четыре ранения. Во Франции занимался фермерским хозяйством. Сын – инженер, внучка.

врид подполковник В.В. Челядинов (с 01.1920)

подполковник (1920) Михаил Никит. Дашкевич (01.-02.1920, врид 07.1920) (ум. после 1929), из духовного сословия. Окончил Духовную семинарию. Поручик РИА. Участник 1-го Кубанского (“Ледяного”) похода. С 06.1918 г. командир роты, с 07.1918 г. - 9-й роты Корниловского ударного полка. На май 1920 г. в КСХС. Орд. Св. Николая Чудотворца. На 18.12.1920 г. в штабе Корниловского полка в Галлиполи. Полковник. С 24.12.1921 г. командир 1-го батальона. Осенью 1925 г. в составе полка во Франции. С 1930 г. во французском Иностранном легионе в Индокитае.

врид подполковник Дмитрий Иосиф. Ширковский (с 8.03.1920) († 01.1954, Франция). Штабс-капитан РИА. Участник Ледяного похода. Орд. Св. Николая Чудотворца. Галлиполиец.

полковник Василий Вас. Челядинов (с 08.1920). Штабс-капитан. Участник 1-го Кубанского (“Ледяного”) похода. Орд. Св. Николая Чудотворца. На 18.12.1920 г. в штабе Корниловского полка в Галлиполи, с 24.12.1921 г. помощник командира 1-го батальона. Осенью 1925 г. в составе полка в КСХС.

1. помощник командира: полковник В.И. Индейкин (с 28.03.1918).
2. Генерального штаба (1899) генерал-майор (12.1916) Борис Ил. Казанович (10.07.1871 – † 02.06.1943, Белград), из потомств. дворян. Окончил Могилевскую классическую гимназию и военно-училищный курс Московского юнкерского пехотного училища (1892) - вышел в Туркестанский линейный батальон. Служил в штабе Киевского в.о. Участник русско-японской войны в составе штаба X АК. В Великую войну НШ 31-й пд, с конца 1915 до 03.1916 127-го Путивльского пп, НШ Сибирской сд, командир АК.
3. капитан Федор Георг. Туркин (ум. 8.05.1969, Париж) Прапорщик. Прапорщик РИА. Участник 1-го Кубанского (“Ледяного”) похода. Во ВСЮР и Русской Армии. Подпоручик.На 18.12.1920 г. в пулеметной роте Корниловского полка в Галлиполи. Осенью 1925 г. в составе полка в Болгарии. Затем начальник группы Корниловского полка во Франции, с 1936 г. член НОРР.
4. поручик Ростислав Вячеслав. Толпыго, Толпыга (ум. 14.03.1932, Венгрия).Эвакуирован на о. Лемнос. 16.10.1920 г. выехал в Крым на корабле “Херсон”. Эвакуирован на транспорте “Ялта”.
5. рядовой Алексей Феодор. Акиншин († 6.06.1920, британский лагерь для русских беженцев Телль Алль-Кебир, Египет, 23 года).Юнкер Тифлисского военного училища.
6. рядовой Алексей Терент. Зименко († 5.05.1920, британский лагерь для русских беженцев Телль Алль-Кебир, Египет, 29 лет),из крестьян Таганрогского округа ОВД.
   
   

1-й офицерский батальон

командир: полковник Евгений Гр. Булюбаш (1.09.1873, Полтава – † 2.10.1967, Мартинсбург, Западная Вирджиния, США), из потомств. дворян. Окончил Киевский кадетский корпус (1892), Павловское военное училище (1894) и Академию Генерального штаба (1900). Служил в Лейб-Гвардии в Петроградском полку. Помощник начальника икомандир батальона Павловского военного училища.Командир 151-го пехотного Пятигорского полка (1917). С 3.11.1917 г. начальник гарнизона Новочеркасска. Участник Ледяного похода. Тяжело ранен (12.1918).

капитан М.Н. Дашкевич (10.1918).

подполковник Д.И. Ширковский (07.-08.1920).

2-я рота

командир: капитан Макар Ив. Редько (10.1920) († 21.11.1959, Грасс, Франция). Поручик РИА. Командир взвода 1-го Корниловского ударного полка (09.1919), командир роты (09.-10.1919). Орд. Св. Николая Чудотворца. Галлиполиец. Осенью 1925 г. в составе полка в Болгарии.

3-я офицерская рота

командир: штабс-капитан Р.Ф. Пух.

3-й батальон (кадр Георгиевского полка)

150 чел.

командир: полковник Иван Касьян. Кириенко (1880 – после 1936), окончил Киевский кадетский корпус и Киевское военное училище - вышел в 166-й пехотный Ровненский полк. Участник русско-японской войны в составе 88-го пехотного Перовского полка. Затем снова в 166-м пп. В Великую войну командир роты 310-го пп. Трижды ранен, орден Св. Владимира 3-й ст. с мечами и бантом, орден Св. Георгия 4-й ст. (за бой 16.08.1916). 07.1917 г. начал формировать в Киеве 1-й Запасный Георгиевский полк (создан 1.08.). 3.11.1918 г. прибыл на Дон, вступил в Алексеевскую организацию. Участник Ледяного похода.

полковник В.И. Индейкин (с 12.02.1918)

Пулеметная рота

командир: поручик Матвей Мих. Сумайсторчич (12.1918) († 1919, под Курском, убит в бою) . Подпоручик Австро-Венгерской армии. Участник 1-го Кубанского (“Ледяного”) похода в составе пулеметной роты.

2-й Корниловский ударный полк

Сформирован 12.07.1919 г. из числа офицеров Корниловского ударного полка и пленных махновцев.

09.1919 г. – 2600 шт., 85 пулеметов.

5.10.1919 г. – 1150 шт., 30 пулеметов.

25.10. 1920 г. полк принял пополнение – взвод офицеров, прибывших после выздоровления из Египта.

1. командир:врид полковник В.П. Щеглов (с 24.09.1919).

полковник (8.10.1919) Яков Ант. Пашкевич (05.1919-15.07.1920) († 15.07.1920, убит в бою в селе Большой Токмак, Северная Таврия). (05.1919-15.07.1920) Поручик РИА. В Ледяном походе начальник пулеметной команды Корниловского ударного полка. Орд. Св. Николая Чудотворца 2-й ст.

полковник (06.1920) Михаил Никол. Левитов (с 15.07.1920) (1893 – † 15.12.1982, Париж), из духовного сословия. Окончил Духовную семинарию и Виленское военное училище (1914). Поручик 178-го пп. Участник Ледяного похода. Подполковник (13.03.1920). Орд. Святителя Николая Чудотворца 2-й ст. (1920). 13 раз ранен, из них 6 раз во время Гражданской войны. Галлиполиец. Автор книги «Материалы для истории Корниловского ударного полка» (Париж, 1974).

врид капитан Г.З. Трошин (с 26.10.1920).

2. адъютант: штабс-капитан Анатолий Петр. Гок († 13.12.1963, Брюссель). В эмиграции служил в Бельгийском Конго.

капитан Петр Як. Григуль (1892 – 11.03.1971). Поручик РИА. С 07.1919 г. в офицерском батальоне 2-го полка. Штабс-капитан. Галлиполиец. На 18.12.1920 г. в 8-й ротеКорниловского полка. Окончил Высшие военно-научные курсы генерала Головина в Париже (1-й выпуск). Член правления Общества Галлиполийцев в Париже. Сражался против красных в рядах войск генерала Франко.

3. начальник учебной команды: капитан (26.12.1918) Я.А. Пашкевич

4. комендант: поручик Владимир Егерь (с 07.1919). Подпоручик РИА. С 1932 г. в Казанлыке (Болгария), в 1933 г. переехал из Бургаса в Павликени.

5. полковник барон Сергей Алексан. фон Кальвиш († 15.8.1972, Греция).
6. штабс-капитан Александр Ив. Михалевич († 25.03.1920, 28 лет, Греция).

7. поручик Игошин Иван. Подпоручик РИА. Галлиполиец. В 1932 г. начальник группы полка в Сливене (Болгария).

Офицерский батальон

09.1919 г. – 700 шт.

1-я офицерская рота

командир: капитан Виктор Павл. Иванов (с 09.1919) (ум. после 1970, Нью-Йорк). 08.1919 г. перешел от красных. Курсовой офицер Корниловского военного училища.

1-я офицерская рота

командир: штабс-капитан Федор Плохих († 1920, Крым, убит в бою).

3-я офицерская рота

командир: штабс-капитан Михаил Панасюк († 20.08.1920, убит в бою под Любимовкой у Каховки) . Орден Св. Николая Чудотворца.

2-й батальон

капитан Александр Померанцев († 8.08.1920, умер от ран под Нижним Куркулаком) . Участник Ледяного похода. Орден Св. Николая Чудотворца.

3-й батальон

командир:полковник В.П. Щеглов

полковник Александр Иосиф. Бржезицкий (03.-28.08.1920) (ок. 1883 – †13.04.1971, Грасс, Франция). Командир Кавказского стрелкового полка ВСЮР. 28.08.1920 г. ранен. Эвакуирован на транспорте “Ялта”. На 18.12.1920 г. в 8-й роте Корниловского полка в Галлиполи, с 24.12.1921 г. помощник командира 2-го батальона. Осенью 1925 г. в составе полка в Болгарии. В 1933 г. окончил политехнический институт, инженер. Служил в Русском Корпусе.

капитан Семен Нашивочников († 1.10.1920, убит в бою под Арбузовкой). Народный учитель. Поручик РИА. С 07.1919 г. командир взвода офицерского батальона.

команда разведчиков

эскадрон связи

3-й Корниловский ударный полк

1. командир: есаул (20.08.1919) Николай Вас. Милеев (с 26.07.1919) († 03.1920, Крым, застрелился), оренбургский казак. Окончил университет. В Великую войну подъесаул 6-го Оренбургского казачьего атамана Нагого полка, с 1917 г. в пулеметной роте Корниловского ударного полка. Участник Ледяного похода.

капитан Игнатий Игн. Франц (10.-27.12.1919) († 27.12.1919, убит в бою при переправе через Дон у станицы Александровской), хорват. Подпоручик РИА. 11.1917 г. в Киеве вступил в Корниловский ударный полк. Участник Ледяного похода.

полковник Василий Павл. Щеглов (с 11.1919) (18.11.1883, Тула – 1930, Озуар-ля-Ферье, Франция),из мещан. Окончил Казанское пехотное юнкерское училище (1904). В Великую войну капитан, командир батальона 303-го пп. Участник 1-го Кубанского (“Ледяного”) похода в офицерской роте Корниловского ударного полка, командир батальона. Ранен летом 1918 г. (с 07.1919 г). Орд. Св. Николая Чудотворца. Ранен 28.10/10.11.1920 г. На 18.12.1920 г. в 9-й роте Корниловского полка в Галлиполи, с 24.12.1921 г. командир 3-го батальона Корниловского полка. Осенью 1925 г. в составе полка во Франции.

полковник Роман Филипп. Пух (08.-10.1920) (ум. 17.06.1958, Люксембург). Штабс-капитан РИА. С 11.1917 г. в отряде полковника Симановского Добровольческой Армии, участник Ледяного похода. 09.1918 г. тяжело ранен под Ставрополем. Ранен 10.1920 г. Галлиполиец, с 24.12.1921 г. командир 1-й роты Корниловского ударного полка. Вместе с полком переехал в Болгарию. Начальник Люксембургского подотдела V отдела РОВС. Принял сан священника.

врид полковник (5.11.1919) Михаил Мих. Минервин (с 26.10.1920) (ум. 23.01.1949, Тарбе, Франция). Окончил Сибирский кадетский корпус и Павловское военное училище (1908). В Великую войну капитан 2-го Сибирского сп. Участник Ледяного похода в составе Корниловского ударного полка, командир роты. Ранен под Екатеринодаром. Галлиполиец. На 18.12.1920 г. в 9-й роте, с 24.12.1921 г. командир 12-й рота Корниловского ударного полка. В 1925 г. в Болгарии, затем во Франции.

1. помощник командира: поручик Виктор Петр. Голубятников (с 26.07.1919). Участник Ледяного похода. Галлиполиец. На 18.12.1920 г. в 3-й роте Марковского полка, капитан.

подполковник Р.Ф. Пух

1. адъютант: поручик Евгений Вас. Зюков (с 26.07.1919) (ум. 26.09.1919, убит в бою у с. Никольское). Прапорщик РИА.
2. начальник полевой хозяйственной части: штабс-капитан (25.11.1919) Николай Гр. Ткаченко (1890 – 31.07.1975, США). Окончил курс Алексеевского военного училища – вышел прапорщиком в Лейб-Гвардию в Измайловский полк. Участник Ледяного похода, тяжело ранен – лишился глаза. Затем в Особой офицерской роте Ставки Главнокомандующего Поручик (23.11.1919). Галлиполиец, на 18.12.1920 г. в комендантской команде Корниловского полка. С 1932 г. начальник группы Корниловского полка в США, капитан.
3. подпоручик Петр Игнат. Мещанинов († 31.8.1922, Греция)

запасной батальон

командир: поручик Георгий Адам. Головань (10.11.1892, Варшава – 19.08.1966, Брюссель). Окончил Новороссийскую гимназию и Телавскую школу прапорщиков (1916). С 11.1917 г. в отряде полковника Симановского Добровольческой Армии. Галлиполиец.

3-й батальон

командир: штабс-капитан Василий Алексеев. Скударев (Москва – 3.09.1919, убит в бою под Льговым). Прапорщик РИА. Участник Ледяного похода.

10-я рота

командир: поручик Г.А. Головань

12-я рота

командир: штабс-капитан Реке.

4-й Корниловский ударный полк

Сформирован 12.1919 г. в Азове. Большинство личного состава – шахтеры Донбасса.

Погиб 03.1920 г. в станице Шкуринской Кубанской области.

командир: капитан М.Н. Дашкевич (12.1919).

врид штабс-капитан И.Л. Филипиский (01.1920)

Корниловская артиллерийская бригада

Сформирована 10.11.1919 г. на базе двух дивизионов, развернутых из 2-й Офицерской батареи, 5-й, 6-й и 8-й батарей 1-й арт. бр.

В Галлиполи сведена в Корниловский арт. дивизион.

Форма: темно-зеленая фуражка с черным околышем, черные погоны с красной выпушкой, золотыми перекрещенными орудиями и буквой «К». Нарукавная эмблема – Адамова голова (череп с костями) черного цвета, с артиллерийскими орудиями поверх гранаты.

командир: полковник Л.М. Ерогин (16.10.1919-10.1920)

1-й дивизион

командир: полковник (1918) Федор Павл. Королев (11.1919) (1888 – ок. 1970, СССР). Окончил Тифлисское военное училище (1912). В Великую войну капитан 52-й арт. бр. Орд. Св. Георгия 4-й ст. Участник Ледяного похода в составе 2-й офицерской батареи. Орден Св. Николая Чудотворца 2-й ст. Галлиполиец. 02.1921 г. в 1-й батареи Корниловского артдивизиона. Осенью 1925 г. в составе Корниловского артдивизиона в Болгарии. В 1944 г. захвачен красными и вывезен в СССР.

1-я имени генерала Корнилова батарея

Награждена серебряными трубами с лентами ордена Св. Николая Чудотворца.

командир:полковник Ф.П. Королев (09.1918)

полковник (1920) Антоний Геор. Пио-Ульский (11.1919) (16.07.1894, Ораниенбаум – 20.02.1956, по др. св. 20.03.1956, Нью-Йорк, скончался на рабочем месте), сын генерал-майора Корпуса инженер-механиков Флота профессора Академии Генерального штаба. Окончил 1-й кадетский корпус (1913) и Константиновское артиллерийское училище (1914) – вышел в 18-ю артбригаду. Затем откомандирован в Москву в части тяжелой артиллерии, но вскоре вернулся на фронт. В 1917 г. вступил в ударную часть. Штабс-капитан РИА. В Добровольческой армии с 11.1917 г. Участник Ледяного похода в составе 3-й отдельной батареи. Орден Св. Николая Чудотворца 2-й ст. Галлиполиец. 02.1921 г. в 1-й батареи Корниловского артдивизиона. Осенью 1925 г. в составе Корниловского артдивизиона в КСХС. В 1931 г. начальник группы Общества Галлиполийцев и Корниловской арт. бр. в Белграде. С 1941 г. в Русском Корпусе. Арестован Гестапо, после освобождения ротный фельдфебель 2-го полка. В США работал на фабрике замороженной рыбы, уборщиком в швейной мастерской, затем на спичечной фабрике. Руководитель Объединения корниловцев-артиллеристов в США и Нью-Йоркского отделения Общества Галлиполийцев. Член Нью-Йоркского отдела СЧРК. Жена – Вера Дм.

2-я батарея

командир: полковник Ефим Алексан. Глотов (с 11.1919) († 7.11.1979, Париж). Капитан РИА. С декабря 1917 г. в Добровольческой Армии. Участник Ледяного похода в составе 3-й отдельной батареи. Орден Св. Николая Чудотворца 2-й ст. С 19.09.1920 г. член Кавалерской Думы Ордена Святого Николая Чудотворца. Председатель кадетского объединения во Франции.

2-й дивизион

Участвовал в Бредовском походе, интернирован в Польше.

командир: полковник Соломон Давид. Гегелашвили (с 05.1920) (1.05.1885 – 5.02.1973, Буэнос-Айрес). Окончил Воронежский кадетский корпус (1902) и Михайловское артиллерийское училище (1905). В Великую войну командир артдивизиона 22-й арт. бр. Командир 2-й батареи 2-го легкого артдивизиона ВСЮР. С 12.01.1919 г. командир батареи Учебно-подготовительной артшколы. Затем во 2-й арт. бр. С 22.07.1919 г. командир 3-го дивизиона бригады. Участник Бредовского похода. Галлиполиец. 02.1921 г. в 2-й батареи Корниловского артдивизиона. С 1924 г. в составе Корниловского артдивизиона в Чехословакии. Командир 1-го артполка Чехословацкой армии. Начальник отдела РОВС в Чехословакии. Председатель Общества Галлиполийцев в Праге. В 1944 г. эвакуировался в Германию. Начальник отдела РОВС в Западной Германии. С 1948 г. в Аргентине, помощник начальника, затем начальник отдела РОВС. Председатель Общества Галлиполийцев в Аргентине.

3-я батарея

командир: капитан А.Ф. Шинкевич.

4-я батарея

командир: полковник (28.08.1919) Николай Алексеев. Поспехов (с 3.01.1919). Капитан РИА. Участник Ледяного похода в составе 3-й отдельной батареи. Затем во 2-м легком артидивизионе. Галлиполиец. 02.1921 г. в 2-й батареи Корниловского артдивизиона.

3-й дивизион

командир: полковник Юрий (Георгий) Никол. Роппонет (09.-11.1919) (ум. после 1930, близ Астакоса, Греция). В Великую войну командир 31-й арт. бр. Орден Святого Николая Чудотворца. Галлиполиец.

5-я батарея

1. командир: полковник Яков Мих. Петренко (с 22.07.1919) (ум. после 1930). С 07.1919 г. командир артвзвода. Орд. Св. Николая Чудотворца. Галлиполиец. Осенью 1925 г. в составе Корниловского артдивизиона в Болгарии. В 1931 г. возглавлял группу Корниловской артиллерийской бригады в Клиши (Франция).

2. Старший офицер: подполковник Петр Алексеев. Корбутовский (после 1954), из потомственных дворян. Окончил Богословский ф-т ун-та в Болгарии, работал учителем русского языка и истории в гимназиях. В 1944 захвачен красными и вывезен в СССР. После 10 лет каторжных работ уехал во Францию.

6-я батарея

Награждена серебряными трубами с лентами ордена Св. Николая Чудотворца.

1. командир: полковник Валентин Ив. Гетц (1889 – † 1968). Орден Святителя Николая Чудотворца 2-й ст. (1921).

2. фейерверкер Кудрявченко († смертельно ранен 10.1920, при взрыве гранаты оторваны обе ноги).

4-й гаубичный дивизион

командир: полковник Павел Алексан. Джаксон (11.1919) († 10.08.1949, Франция). Во 2-й арт. бр. ВСЮР с 24.04.1919 г. Галлиполиец. 02.1921 г. в управлении Корниловского артдивизиона.

7-я гаубичная батарея

Награждена серебряными трубами с лентами ордена Св. Николая Чудотворца.

командир: полковник Владимир Геор. Халютин (11.1919) (ум. после 1924). Галлиполиец. 02.1921 г. в 1-й батареи Корниловского артдивизиона. Осенью 1925 г. в составе дивизиона в Болгарии.

8-я гаубичная батарея

командир:полковник П.А. Джаксон (08.1919).

полковник (1919) Николай Алексан. Мальм (11.1919). Галлиполиец. 02.1921 г. во 2-й батареи Корниловского артдивизиона.

отдельный конный генерала Корнилова дивизион

командир: полковник Владимир Ив. Ковалевский (11.1919). Ротмистр РИА. Галлиполиец.

Горско-мусульманский генерала Корнилова дивизион

отдельная генерала Корнилова инженерная рота

командир: подполковник Виктор Вас. Добровольский (03.1920). Окончил Восточный институт (1910). Галлиполиец. На 18.12.1920 г. полковник. Служил в Русском Корпусе.

Запасный полк (до 29.10.1919 батальон)

Библиография

1. Волков С.В. Белое движение. Энциклопедия гражданской войн. СПб: Издательский дом «Нева», Москва: Издательство «ОЛМА-ПРЕСС», 2003.

2. Корниловский ударный полк. Париж, 1936.

3. Левитов М.Н. Материалы для истории Корниловского ударного полка. Париж, 1974.

Как пишет А.Р. Тушнович в «Воспоминаниях корниловца», в сентябре 1917 года Корниловский ударный полк, насчитывающий 3 тысячи бойцов, был переименован в Славянский ударный полк с сохранением эмблемы и знаков различия. В октябре корниловцы противостояли красногвардейцам в уличных боях в Киеве. Затем они перебрались на Дон для вступления в формирующуюся Добровольческую армию Белого движения. В Добровольческой армии, по данным энциклопедии «Революция и Гражданская война в России: 1917-1923 гг.», воевали порядка 600 ударников-корниловцев (по информации А.Р. Тушновича только в течение нескольких месяцев 1918 г. в состав Славянского полка входили более 15 тысяч человек).

Корниловцы принимали участие в Первом и Втором Кубанских походах Добровольческой армии, штурмовали Орел, Ростов-на-Дону и Екатеринодар (при его штурме Л.Г. Корнилов был убит), а также участвовали в других не менее важных сражениях Гражданской войны. Под Каховкой Корниловская ударная дивизия понесла огромные потери. По подсчетам историков, с момента образования ударных частей корниловцев (лето 1917 г.) до эвакуации их остатков из Крыма (ноябрь 1920 г.) эти «берсерки» потеряли убитыми и ранеными порядка 50 тысяч человек.

После эмиграции из советской России объединения корниловцев существовали во Франции и Болгарии. Наиболее примечательна судьба одного из военачальников Корниловского полка генерал-майора Н.В. Скоблина: уже во Франции он был завербован ГПУ и содействовал похищению генерала Е.К. Миллера – лидера эмигрантского Российского Обще-Воинского Союза.