Нодар Владимирович ДУМБАДЗЕ
АСТВАЦ, ИНЧУ АМАР!
Рассказ
Перевод З. Ахвледиани
Дядя Геворк умер неожиданно. Сперва он встал, поднес левую руку к виску и произнес пропавшим вдруг голосом:
Потом сел, поднял вверх лицо с расширенными от изумления глазами, "Аствац, инчу амар!" - проговорил по-армянски, уронил седую голову на шахматную доску и... кончился с зажатой в руке моей черной ладьей.
Дяде Геворку было лет сорок, сорок пять. Жил он в нашем дворе, в одной комнате, с женой и дочерью. Дочь его, писаную красавицу Нелли, в послевоенный год увел Трубка-Гогия из Сванетского квартала. По воскресеньям Нелли навещала родителей. Весь день бабка Анетта и дед Геворк наслаждались, лаская внучка. Вечером Нелли возвращалась к мужу.
Мы с мамой поддерживали с дядей Геворком более чем доброе соседство. Дело в том, что когда Трубка-Гогия похитил Нелли, никто, кроме меня, не заступился за нее, не погнался за похитителем. Обошлось мне это в добрый синяк на глазу да в два унизительных пинка в нашем же дворе, но зато я навсегда заслужил любовь, доверие и симпатию дяди Геворка и тети Анетты. Симпатия эта со стороны дяди Геворка выражалась в том, что ни с кем, кроме меня, он в шахматы не играл. Турнир устраивался почти ежедневно и протекал по установленному порядку: белыми играл я, проигравший выставлял две бутылки "саперави" и закуску, в которой, как правило, доминировала красная редиска. Возвратясь с работы, дядя Геворк обедал, затем устраивал "мертвый час", потом, облачившись в пеструю арестантскую пижаму, выходил во двор и, задрав вверх голову, звал мою маму:
- Глубокоуважаемая сударыня, почтенная Анико, вернулся ли с лекций ваш чокнутый Капабланка?
- Вернулся, вернулся, - отвечала мама.
- В таком случае, если он не занят, как обычно, творческим трудом, передайте ему, что ваш сосед Ботвинник просит его оказать честь, уделить из золотого фонда своего драгоценного времени несколько минут и...
- Ладно, ладно, отсохни твой язык! Чем трещать и мудрствовать по-грузински, выучил бы, несчастный, хоть одно армянское слово, был бы человеком, а то не поймешь, кто ты! Ни то ни се! - отвечала мать, потом звала меня: - Спускайся вниз, приглашает твой свистун!
Не было на свете человека сладкоречивее и рассказчика интереснее дяди Геворка. В шахматы мы играли во дворе, у самых дверей его комнаты. Я спускался вниз, подсаживался к шахматной доске с расставленными уже фигурами и протягивал руку дяде Геворку:
- Баров!*
Дядя Геворк не отвечал. Он дожидался моего первого хода, затем делал ответный ход, записывал его и лишь после этого здоровался со мной за руку:
- Здравствуй. Дав-давбасэ** идет?
_______________
* Б а р о в! - от армянского "барев" - здравствуй!
** Д а в-д а в б а с э - удвоение, утроение ставки при игре в
нарды.
- Нет!
- Соседи, будьте свидетелями, дав-давбасэ не идет! - обращался дядя Геворк к занятым своими делами соседям во дворе. Те равнодушно кивали головой. Прежде, бывало, соседи роились, словно пчелы, вокруг нас, но потом им надоели наши бесконечные споры и препирательства, и они постепенно охладели к нашим шахматным баталиям. Теперь я и дядя Геворк пользовались во дворе полной автономией, и это доставляло нам удовольствие.
- Товарищ Геворк Артавазович, почему вы записываете ходы? - начинал я придирки.
- Так положено!
- Я ведь не записываю?
- Должен!
- А я не умею.
- Значит, ты неуч. Дай-ка я запишу твой ход, а ты поставь крестик или же приложи отпечаток пальца.
- Какой еще отпечаток? Что я, заключенный? - слово "заключенный" я произношу с ударением - дядя Геворк в свое время побывал в плену и напоминание о тех днях расстраивает ему нервы. Но делаю я это не со зла волнуясь, дядя Геворк начинает допускать ошибки, и у меня появляются шансы на выигрыш.
- Но, но, сопляк, без намеков! Я ведь не напоминаю тебе о двойках по политэкономии, планированию, статистике, праву и диалектическому материализму. - Дядя Геворк по пальцам пересчитывает предметы университетского курса.
- Ты, что ли, учишься вместо меня? Как же я перехожу с курса на курс?
- Вот именно - как? - смеется дядя Геворк.
- Где это ты получил такое образование? Не в плену ли? - щурю я глаза.
- В каком еще плену? - цедит дядя Геворк сквозь зубы и испуганно оглядывается.
- А в таком! От Навтлуги до самого Ростова с поднятыми руками кто вместо "ура" орал "хайль Гитлер"? Не ты?
- Геворк, ты человек мудрый. Не обращай внимания на этого сопляка, иначе схлопочет он от тебя пощечину, а это не к лицу тебе, - предупреждает дядя Геворк сам себя и делает ход, от которого меня бросает в жар.
- Ва-а-а, вот это ход! - хватаюсь я за голову.
- Армянский ход! - уточняет дядя Геворк.
- От изменника Родины иного я и не ожидал.
- Слушай, парень, почему я изменник Родины? - встает дядя Геворк.
- Потому, что сдался Гитлеру!
- Я один, да?
- А ты на других не кивай!
- Так я же был вместе с другими! Шах! Что же мне оставалось делать? Убери руку, это моя фигура!
- А ты вышел бы и заявил: "Товарищ Гитлер, я не могу быть заодно с этими трусами!" Почему не объявляешь "гардэ"?
- Болван, королю "гардэ" не объявляют... Хорошо, а что дальше? - Дядя Геворк садится.
- Да, так и сказал бы: "Я не могу быть заодно с ними, я свою цветущую, красивую..."
- Знаешь что? Я помню тебя вот с такого возраста, - дядя Геворк показывает кончик мизинца, - и всегда ты был обезьяной, ничего в тебе не изменилось. Плевал я на Дарвина и его эволюционную теорию! Человека из тебя не получится! Вот ты здесь, наглядное пособие. Какая же тут эволюция! Тьфу!
- Значит, ты не изменник Родины? - не отстаю я.
- Я был бы таковым, если отвел бы Гитлера в сторону и шепнул бы ему, как Иуда: "Товарищ Гитлер, товарищ Сталин скрывается в Гефсиманском саду!"
- Где, где?! - удивляюсь я.
- Эх ты, одноклеточное! - сокрушенно качает головой дядя Геворк.
- И дивизии своей ты не изменял?
- Нет!
- Ни полку, ни батальону, ни взводу? - допытываюсь я.
- Слушай, человек, что ты ко мне привязался? Если я изменял кому, так это моей Анетте, и то раз в жизни, и то в командировке, и то в Кутаиси, и то с двадцатилетней официанткой, понятно тебе?
- Нет, непонятно! - упорствую я.
- Анетта, - кричит дядя Геворк, - пока я не взял греха на душу и не раздавил, как клопа, этого мерзавца, вынеси две бутылки и авоську!
- Опять проиграл? - смеется в комнате тетя Анетта.
- Смейтесь, смейтесь, будет и на моей улице праздник! - грожусь я.
- Ну, а до праздника, дорогая Анетта, положи ему в авоську две бутылки.
- Хоть две, хоть пять - денег у меня нет! - предупреждаю я дядю Геворка и собираюсь встать.
- Сиди-и-и, - дядя Геворк кладет мне на голову свой огромный кулак, хочешь, чтобы я пошел под суд именно за убийство?
- Ва, нет денег у меня! Ты что, не человек? Нет у тебя ни сердца, ни детей?
- Такое, как ты, дитя я убивал бы три раза в день... Анетта, одолжи-ка этому недоноску еще одну десятку за мой счет... Редиска - на улице Клары Цеткин, хлеб - на 25 февраля, хлеб возьми мой любимый "Отелло", дешево и вкусно... Вино - "саперави"...
- Что ты сказал? - появляется в дверях подбоченившаяся тетя Анетта.
- Ничего, Анетта-джан, одолжи, говорю, ему десять рублей... За мой счет... - Голос дяди Геворка заметно ослабевает.
- Прохвосты, жулики! Решили околпачить Анетту Георгобиани? Ну-ка, проваливайте отсюда, иначе напьетесь у меня стрихнина и сулемы! Ишь ты, сговорились, аферисты! Да этот вислоухий уже задолжал мне сто двадцать рублей за твой счет!
- Что ты, дорогая, в чем ты нас обвиняешь? - удивляется дядя Геворк.
- В том! Почему хоть раз не выиграл он и не потел за вином ты? вопрошает со злорадством тетя Анетта.
- Ва, а какая разница? Ну, скажем, проиграл я и я же пошел за вином, деньги-то все же отдашь ты? - объясняет дядя Геворк.
- У кого только повернулся язык назвать тебя армянином, человеком расчетливым, знающим цену деньгам?! Что же это получается? Деньги - мои, бутылки - мои, закуска - моя, и вино разливать мне же! А вы будете угощаться, да? - Тетя Анетта кладет на стол приготовленную заранее десятку и авоську с бутылками и взирает на нас уничтожающим взглядом - точно таким, каким контролер в трамвае взирает на безбилетных пассажиров.
Я и дядя Геворк стыдливо опускаем головы.
- Иди скорей, пока она не передумала! - шепчет мне дядя Геворк.
Вино мы пили всегда дома. И вот что странно: хотя об этом мы не договаривались и никто нас к тому не обязывал, но как только в руках у нас появлялись стаканы с кровавого цвета жидкостью, всякое балагурство и сквернословие как рукой снимало и наша беседа настраивалась на грусть, откровенность, юмор, мечтания и любовь.
Первый тост, конечно, произносился за тетю Анетту и мою мать, следующий - за родных, затем - за Грузию и сразу же - за Армению. О Грузии дядя Геворк говорит странно и удивительно:
- Ваша Грузия, дорогой мой Мито, похожа на красивого, породистого скакуна под золотым седлом... К вашему несчастью, отведено этому скакуну место на таком красивом лугу, да к тому же такое видное, что каждому прохожему хочется сесть на него и погарцевать с видом военачальника. Так было испокон веков. Слава всевышнему, нрав скакуна разборчивый и гордый сажает на себя не каждого подонка, а лишь людей достойных. А если кому изменит чувство меры, тотчас же сбросит его наземь... Ты еще ребенок, многое тебе невдомек, а мне на своем веку пришлось повидать таких... Да, удивительная страна ваша Грузия, выпьем за нее!
А что же я? Ведь я не тварь бессловесная? Я - человек, существо мыслящее и говорящее, и я обязан сказать дяде Геворку что-то приятное про Армению. Но что, я не знаю, и потому начинаю, заикаясь:
- Дядя Геворк, на свете нет страны лучше Армении...
- Вот сукин сын! Откуда тебе об этом известно, ведь ты ни разу не был в Армении, - улыбается дядя Геворк.
- Ну и что? Зато я читал и слышал... Один Эчмиадзин чего стоит! И потом - вторую свою жизнь человечество начало с горы Арарат... - Голубые глаза дяди Геворка наполняются слезами и блестят, словно изумруд. - В общем, если б не один недостаток...
- Какой недостаток? - настораживается дядя Геворк и ставит на стол стакан.
- Моря у вас нет, дядя Геворк, моря! - произношу я трагически.
- Да, что правда - правда, - вздыхает он.
- Но ничего, есть ведь у вас Севан! Чем не море? - ободряю я дядю Геворка.
- Какое это море - без единого порта.
- А вы постройте порт и назовите его Севанстополем! Вот и все! смеюсь я.
- Ну-ка, без балагурства! - предупреждает дядя Геворк, от души смеется и произносит очередной тост.
Я готовился к сессии и поэтому виделся с дядей Геворком редко, а последний месяц - то ли по моей невнимательности, то ли по причине его занятости - вообще не встречался с ним. Говоря откровенно, я был так обременен собственными заботами, что и не вспоминал о нем.
В тот день я сидел дома и конспектировал земельное право. Мать хлопотала на общем балконе, обмениваясь с соседками последними дворовыми новостями. Вдруг до меня донесся голос дяди Геворка, зовущего маму. Было около часу дня - в это время ему полагалось находиться на работе. Я прислушался.
- Уважаемая Анико, ваш Митуша дома?
- Дома, Геворк, занимается.
- Скажите ему, пусть спустится на минуту, когда освободится, попросил дядя Геворк.
- Ступай вниз, что-то с Геворком неладно, - заглянула в комнату мама.
- Почему ты так думаешь? - спросил я, вставая.
- Слишком уж серьезно и жалобно он со мной разговаривал...
Я сбежал по лестнице и, не постучавшись, вошел в комнату дяди Геворка. Он сидел за столом, у шахматной доски с расставленными фигурами. Теги Анетты не было видно.
- Баров, дядя Геворк! - приветствовал я соседа с наигранной веселостью.
- Здравствуй, дружок! Садись! - отвечал он с улыбкой.
Я сел.
- Сегодня буду играть с тобой белыми. На коньяк. Выиграю, проиграю коньяк покупаю я. Согласен? Хочу напиться! - не дожидаясь ответа, он сделал первый ход.
- Согласен! - ответил я и передвинул фигуру.
- Ну, как ты, как твоя сессия?
- Готовлюсь... Сессия еще не началась.
- Ну и какие у тебя виды на нее?
- Знаешь ведь мой девиз, дядя Геворк: тройка и здоровье...
- Правильно...
- Э, дядя Геворк, почему не записываешь ходы? Разучился, что ли, писать? И почему ты решил напиться именно коньяком? "Саперави" тебя уже не берет? - решил подурачиться, но, взглянув на дядю Геворка, осекся: он был бледен и хмур.
- Нет смысла записывать, - насилу улыбнулся он, - а напиваюсь коньяком потому, что коньяк - зелье от сатаны, оно память у человека отшибает, а вино... Вино - напиток благородный, божественный...
- Верно! Вино и коньяк - что небо и земля! - подтвердил я.
- Не то говоришь, сынок! Между небом и землей, как и между телом и одеждой, нет ни разницы, ни расстояния... Небо - одежда земли, небо вселенная. И земля наша - в том же небе, то есть во вселенной. А вселенная - это божество. А что такое божество? Это - вечность, в которой пребывает все земное и все то, в чем овеществлено само божество. Понятно тебе? - спросил дядя Геворк и погладил меня по голове.
Я весь напрягся. Столь непонятным и умным я видел и слышал дядю Геворка впервые.
- Нет, ничего я не понял, дядя Геворк! - признался я.
- Сейчас поймешь! - сказал он, и не успел я моргнуть, как мой слон исчез с доски.
- Дядя Геворк, верни слона! - взмолился я.
- Ладно, возвращаю! Сегодня день помилования! - Дядя Геворк поставил слона на место и вдруг запел вполголоса:
Чичинадзе, жизнь ты нам расстроил.
Для чего, зачем ЗАГЭС построил?
Темных улиц в городе не стало.
Девки, поцелуи - все пропало.
Он пел так сладко и приятно, так легко и красиво, что я даже рот разинул от удивления. Впервые я видел поющего дядю Геворка.
- Ва-а-а! - вырвалось у меня.
- Что, понравилось? - спросил довольный дядя Геворк.
- Поешь, как бог, дядя Геворк! Чего же ты до сих пор таился?
- Вот это ты хорошо сказал - "как бог!". Гм, а кто ее слышал - песню бога?
- А вправду, поет ли бог? - подумал я громко и сам же ответил себе:
- Впрочем, для кого ему петь, когда его же прославляет и воспевает весь свет.
- Бог, если и поет, то всей вселенной! - сказал дядя Геворк.
- Как?
- А так - за пятак! Если бог создал мир, то и должен петь для своего детища. Нельзя ведь растить дитя без колыбельной? - рассмеялся дядя Геворк. - А мне как теперь быть, взять твою глупую королеву или подарить ее тебе?
- Дядя Геворк, ты куда сегодня ходил - на работу или в церковь?
- А что? - нахмурился дядя Геворк.
- Больно ты сегодня мудрый и грустный.
Дядя Геворк закурил и долго молчал, наблюдая, как вьется и рассеивается голубой дымок. Докурив папироску и погасив окурок в пепельнице, он заговорил:
- Сегодня опять меня вызывали.
- Куда, дядя Геворк?
- Туда, - вскинул он голову, - по поводу плена.
- Да ты что, не кончилось это? - огорчился я.
- Видать, не кончилось.
- Что же ему нужно от тебя?
- Он предъявляет мне два, вернее - три обвинения. Первое - почему и как я попал в плен, второе - почему я не покончил с собой, и третье почему я пел в ансамбле песни...
- В каком еще ансамбле? - удивился я.
- А черт его знает! Когда мы, еле волоча ноги, возвращались с каменного карьера, я и один русский парень, Костя Суворов, старались развлечь изможденных ребят, Костя играл на балалайке, я пел:
Гей-гоп, гей-гоп,
мадам попугай,
гей-гоп, гей-гоп,
один рубль дай...
Это я пел для русских, а для грузин - ту самую песенку, про ЗАГЭС. Вот те крест, видит бог, для немцев я не пел никогда и ничего! Сами они, сволочи, распевали нашу "Сулико"... А теперь этот бессовестный тип пристает ко мне - почему я услаждал немцев!.. Как я попал в плен? Будто знаю и скрываю! Посадили нас в товарные вагоны, повезли куда-то. А спустя три дня - пожалуйста, вылезайте, а кругом - немцы! Вот и объясни теперь ему, как это случилось! Почему не застрелился! А было у меня оружие? И разве так просто - застрелиться? - Дядя Геворк закурил снова. Рука у него дрожала. - Спрашиваю, сколько тебе лет, сынок...
- Кого спрашиваешь?
- Да этого следователя, будь он неладен...
- Как его фамилия?
- Дай вспомнить... Такая, знаешь, имя и фамилия вместе...
- Алекси-Месхишвили?
- Нет...
- Гогисванидзе?
- Нет... Да, вспомнил! Гигиберия!.. Спрашиваю, сколько тебе лет, сынок, такой ты скорый и строгий... Не твое, говорит, это дело! Через три дня не получу исчерпывающего ответа, потом пеняй, говорит, на себя!
- Ты тоже хорош! Что ты мне все это рассказываешь? Рассказал бы ему!
- Гм, расскажешь, когда на лбу у него вот такими буквами написано: "Входа нет!"
- В следующий раз, когда он вызовет тебя, возьми меня с собой! потребовал я. Дядя Геворк рассмеялся. - Да ты не смейся, я говорю серьезно - возьми меня с собой!
- Ладно, сынок, возьму, только коня и ладью поставь на место - они оба твои, как же ты их берешь?
- Ну и черт с ними, не твое дело! - сказал я в сердцах и смешал фигуры. Дядя Геворк спокойно разложил их по местам.
- Что, видишь, что моя берет, и на попятную? Играй, не вешай носа, у нас впереди целых три дня! - Дядя Геворк сделал ход и записал его. Видишь, записал, чего же ты ждешь?
Дядя Геворк как будто ожил, лицо у него порозовело, в голосе появились озорные нотки.
- Ну-ка, расскажи, как это было, на экзамене? "Кто перевел на грузинский язык "Капитал" Маркса"? И что ты ответил? "Энгельс"? Расскажи, расскажи!
Дядя Геворк встал, поднес левую руку к виску и произнес пропавшим вдруг голосом:
- Слышь, Мито, со мной, кажется, все...
Потом сел, поднял вверх лицо с расширенными от изумления глазами, "Аствац, инчу амар!" - проговорил по-армянски, уронил седую голову на шахматную доску и... кончился...
Дядю Геворка похоронили в первый вторник июня 1950 года. Уже к двенадцати часам дня вся улица Ниношвили, все перекрестки были забиты народом.
На Дезертирском базаре я накупил много белых роз и с огромным букетом в руках вошел в комнату, переполненную родными и близкими покойного. Сперва они не узнали меня - из-за букета не было видно моего лица. Но когда я подошел к гробу, положил букет у ног дяди Геворка и выпрямился, в комнате раздались такие вопли, что сердце у меня дрогнуло и я разревелся, как побитый ребенок.
- Папочка, дорогой, видишь, как тебя Митуша любил, сколько роз он тебе принес... - запричитала Нелли.
- Подойди, подойди к нему, бедный мой неудачник, - присоединилась к ней, раздирая лицо, тетя Анетта, - не было никогда у тебя стипендии, не выигрывал ты никогда в шахматы, а теперь не стало и твоего дорогого дяди Геворка... Некому больше сказать тебе "шах!"... Встань, Геворк, встань и спроси у него - на какие деньги он накупил столько роз, я ведь знаю - по три рубля штука на базаре... Расскажи, парень, расскажи своему дяде Геворку, не стесняйся...
Я обнял Нелли, тетю Анетту и вышел во двор с распухшими глазами.
В три часа народ зашевелился. В дверях показался дядя Геворк, поднятый так высоко, что казалось - не несут его, а сам он шагает по воздуху.
- Не уходи, папочка! - умоляла Нелли.
- Не покидай меня, Геворк! - вторила ей тетя Анетта.
Процессия свернула налево, миновала вендиспансер. В начале улицы Конституции вдруг раздался протяжный милицейский свисток. Процессия остановилась.
- В чем дело? - спросил удивленно Валерьян Габисония, отставной полковник, руководивший похоронами.
- Куда вы идете? - спросил в свою очередь молодой, безусый милиционер (как потом выяснилось - новичок).
- Не будь здесь народа, я объяснил бы тебе все как следует, дурак ты этакий!.. На свадьбу мы идем!..
Новичок смутился. Он понял, что сморозил глупость, спросив "куда" вместо "по какой улице", но отступать не стал.
- Закройте сейчас же! - распорядился он.
- Что?! - взбесился Габисония.
- Закройте гроб! - повторил милиционер, положив руку на пустую кобуру.
- Закройте, закройте, Геворку легче будет расставаться с милой жизнью! - сказал один. Другой громко расхохотался, - к нему обернулась вся процессия.
- Ничего, это истерика, пройдет! - успокоил народ третий.
- Ладно, пусть сойдет тебе сегодняшний день, а завтра потащу к полковнику Челидзе, собственными руками сдеру с тебя погоны, оборву уши и вырву язык. Запомни! - пригрозил Валерьян Габисония милиционеру.
Побледнев то ли от обиды, то ли от испуга, милиционер молча повернулся и ушел.
Гроб закрыли. Мы направились к Кукийскому кладбищу.
В те годы духовой оркестр и венки на похоронах в Тбилиси выходили из моды. Поэтому в процессии, среди уймы цветов, был лишь один-единственный венок-исполин, который несли сразу же за гробом двое рабочих. На венке красовалась душераздирающая надпись:
"Дорогому Геворку Артавазовичу от женщин улицы Ниношвили".
Дяде Геворку была оказана достойная честь. В последний путь - с улицы Ниношвили до Кукийского кладбища гроб с прахом покойного несли на руках.
На могиле остались трое - я и два могильщика. Покончив с делом, они смотали и завязали веревку, вскинули на плечи лопаты и кирку и собрались уходить.
- Задержитесь на минуту! - попросил я их и присел у могилы. Могильщики переглянулись, сложили свой инструмент и молча уселись напротив меня.
Я достал из сумки колбасу, черный хлеб, две бутылки коньяка и маленький граненый стаканчик.
- Ты кто будешь? - спросил один из могильщиков.
- Секретарь комсомольской организации четвертого курса экономического факультета Димитрий Владимирович Дарчия, - ответил я с улыбкой.
- Я не про то. Кем ты приходишься покойному?
Я молча откупорил бутылку и наполнил стакан.
- Сын?
- Нет.
- Племянник?
- Нет.
- Пасынок?
- Да никто, просто сосед, должник...
- Видать, здорово ты ему задолжал - жена с дочерью ушли, а ты остался, - сказал второй могильщик.
- Да, я перед ним в неоплатном долгу, и последний мой проигрыш - вот эти две бутылки коньяка. Не успел расплатиться, скончался он за игрой в шахматы... Как тебя зовут?
- Меня - Арташ, его - Тедо.
- Так вот, прошу вас как своих братьев - помогите мне выплатить долг.
- Поможем, конечно, но две бутылки коньяка - это много, опьянеем. Выпьем одну, другую разольем на могиле, - сказал Тедо.
- А ему-то какая от этого польза? - спросил я.
- Будет польза... Ну-ка, подай бутылку! - Он взял бутылку и опрокинул ее на могилу. - Как звали покойного?
- Дядя Геворк.
- За упокой твоей души, дядя Геворк, и прими этот коньяк от Димитрия... - Золотистая жидкость с бульканьем выливалась из бутылки, и свеженасыпанная земля быстро впитывала ее. - Гляди, как охотно он принял твой долг. - Довольный Тедо возвратил мне бутылку.
- Теперь выпьем, - предложил я, поднимая стакан. - Я вам сказал, что в неоплатном долгу перед этим человеком. Не подумайте только, что я задолжал ему деньги...
- А что же? - удивился Тедо. - Что ты ему должен?
- Любовь, вот что!
- Вот ты и платишь любовью... - сказал задумчиво Арташ. - Эх, мне бы так отплатили...
- За дядю Геворка! - сказал я и быстро выпил. Потом снова наполнил стакан.
- Дай бог ему покоя! - произнесли могильщики разом, перекрестились и выпили по очереди.
- Арташ, - обратился я к могильщику, - имя да и лицо у тебя армянское. А армянским языком ты владеешь?
- Какой же я иначе армянин? - ответил он удивленно. - Не только я, вот и Тедо знает армянский.
- Тогда, будь другом, скажи мне - как по-армянски будет "бог"?
- Эх, комсомол, хватит вам и того, что вы по-грузински поносите бога, теперь захотели ругать его и по-армянски? - ответил Арташ с наигранной улыбкой.
- Да нет, не то. Когда дядя Геворк умирал, мне послышалось, что он что-то сказал богу...
- А что он сказал? - Заинтересованный Арташ привстал на коленях.
- Аствац, инчу амар!
- Так и сказал? - спросил удивленный Арташ и переглянулся с не менее удивленным Тедо.
- Что, что это значит? - В ожидании ответа у меня сперло дыхание.
- Боже, за что?! - прошептал Тедо...
Если кто-то с места сдвинется,
На него котенок кинется.
Если что-нибудь покатится,
За него котенок схватится.
Прыг-скок! Цап-царап!
Не уйдешь из наших лап!
Представить невозможно!
Поверить нелегко!
Жуёт корова сено
А дарит молоко!
Ты куда спешишь, лошадка?
У меня с утра зарядка!
Тороплюсь я в чисто поле,
Чтобы там побегать вволю!
Мимо нас прошли овечки,
Не сказали ни словечка..
Неужели у овечек
Не нашлось для нас словечек?
Приходите к нам, барашки,
Мы расчешем вам кудряшки.
Нет спасибо, бе-бе-бе,
Расчешите их себе.
Непослушная коза
Смотрит прямо мне в глаза!
Сильно упирается…
Ей сарай не нравится.
Пушистые крольчата —
Весёлые ребята.
Их лакомство — морковка,
грызут её крольчата ловко.
Бело-рыжий хомячок
Привалился на бочок.
Под щёчки спрятаны орешки,
И хомячок их ест без спешки.
Стихи о диких животных
Бобр бобрятам строит дом
Под березовым бревном
В тихой реченьке за бором.
В хатке будут жить бобрята
Очень дружно и богато!
Олененок
Среди кустов зеленых
У речки серебристой
Гуляет олененок —
Теленочек пятнистый.
Он ходит по опушке
В лесной своей сторонке,
И у него веснушки —
Совсем как у девчонки…
С малых лет ребят пугают,
Что волчок их покусает,
Ночью из лесу придет
И с собою унесет.
Только взять не могут в толк,
Что ни разу серый волк
Ни к кому не прибегал
И детишек не кусал!
В рыжем платьице из ситца
раскрасавица лисица.
Хвостик - с белым кончиком,
краска, что ли, кончилась?
Смотрит заинька в окно –
За ночь снегу намело…
Во дворе снеговики
Чинят лыжи и коньки,
С гор несутся сани…
— Зайка, едем с нами!
Пчелы гонятся за Мишкой.
«Жу-жу-жу, не будь воришкой!
Меда нашего не трогай,
Проходи своей дорогой!»
Мишка мчится без оглядки,
Лишь в траве мелькают пятки.
Вместо меда будут шишки
На носу воришки мишки.
Наигравшись в прятки,
Рыжие бельчатки
Шишку шустро потрошат
И орешками шуршат.
Ёжик маленький, колючий
Увидал на небе тучи:
— Не хочу мочить я ножки!
Где лежат мои галошки?
Возле топкого болота
На большого бегемота
Накатила вдруг зевота:
Назеваться хочет всласть,
Распахнул пошире пасть.
Не спеши в нее попасть.
Бурундук
Маленький бурундучок
Зацепился за сучок:
Он сорвать пытался шишку.
Помогите снять малышку!
С длинной шеей, весь пятнистый,
На высоких ножках,
Шел красивый, мускулистый
Жираф по дорожке.
Он из Африки, где жарко,
Переехал навсегда
И теперь по зоопарку
Он гуляет иногда.
Знают взрослые и дети:
Я люблю скакать, как ветер,
И всегда ношу матроску
В черно-белую полоску.
Кенгурятам на прогулке
Так уютно в мягкой сумке.
— Мама, мама, ты вези
С ветерком нас, как такси.
Джунглей царь и царь зверей,
Всех сильней и всех мудрей.
Но не бойся его крошка,
Лев — всего лишь только кошка.
Тренируется лосенок,
Набирается силенок,
Возле дома спозаранку
Бегая через полянку,
Чтобы даже волк не мог
Укусить его за бок!
Чистят ушки, моют рожки
Очаровашки — носорожки.
Чистоту проверит строго
Утром мама носорога.
Обезьянка
Обезьянке в высоте
Так удобно на хвосте
По ветвям качаться –
К фруктам подбираться.
Ночью, путник, берегись
На лесной дорожке:
На охоту вышла рысь –
Не встречайся кошке!
До чего ж огромен слон,
Но совсем не злобен он.
Нас на хоботе качает
И бананом угощает.
Слон шагает по дороге.
Отчего он босоног?
На свои большие ноги
Он сапог
Найти не мог!
Сонный слон
Динь-дон. Динь-дон.
В переулке ходит слон.
Старый, серый, сонный слон.
Динь-дон. Динь-дон.
Стало в комнате темно:
Заслоняет слон окно.
Или это снится сон?
Динь-дон. Динь-дон.
Ирина Токмакова
Лапой мяч отправил ввысь
Полосатый футболист.
Очень любят игры
Маленькие тигры!
Свои первые стихи про животных для детей, как и многих других жизненно важных вещах и явлениях, ребенок впервые слышит во чреве матери, когда та нежным голосом, наполненным любовью к нему, начинает монолог великой материнской любви, обращенный к единственному для нее слушателю – ее ребенку: «Спи, мой мальчик, птички спят, накормили львицы львят…»; «Спи, мой мальчик маленький, спи мой сын…». Родители упускают очень много в развитии ребенка, если не разговаривают с ним и не поют ему колыбельных песен с момента зачатия ребенка. До его рождения эта песня звучит на уровне внутреннего общения.
Песня исполняется тихим убаюкивающим голосом только после рождения ребенка. Текст колыбельной песни может быть народным или написанным талантливыми писателями. Важно не это. В свою песню мать, как в магический заговор, берет в помощники саму всесильную природу. Авторитет природы складывается из стереотипа ее поведения, который ребенок начинает впитывать с первого источника, нежного голоса матери.
Стихи про животных для детейрассказывают еще не родившемуся человеку голосом матери о рыбках, птичках, зайчиках, тигрятах. Поэтому совершенно не случайно эти более ассоциативные, чем реальные знания составляют в последующей жизни человека глубокую внутреннюю память. Она очень важна. Например, великий писатель, Михаил Юрьевич Лермонтова, который в 3-х летнем возрасте потерял мать, слышал ее нежный голос всю жизнь.
Любимые колыбельные песни с участием животных
Самые первые стихи про животных младенец слышит в нежной колыбельной песне:
«Баю-баюшкки-баю,
Не ложися на краю.
Придет серенький волчок
И ухватит ха бочок».
Колыбельные бывают народными или написанными любимыми детскими писателями. Целые поколения детей выросли на этих высоких поэтических творениях, сотканных из материнской любви. Колыбельная песня – это и есть стихи про животных для детей, положенные на музыку в эксклюзивном исполнении матери.
«Колыбельная медведицы» (поэт Юрий Яковлев, композитор Евгений Крылатов), где укладывая свое дитя, она призывает в помощники белых и звездных медведей;
Колыбельная песня «Спят усталые игрушки» (поэт З.Петров, композитор А. Островский), в которой много животных в виде детских игрушек живет в песне, а в середине этого чудесного мира – сказочная жар-птица;
Колыбельная песня «Спи, моя радость, усни» (поэт С. Свириденко, композитор В А. Моцарт). В ней ребенку в пример мать приводит уснувших рыбок, птичек и мышку, являющихся в этом случае непререкаемым авторитетом для ребенка;
В колыбельной о месяце, светящем над нашей крышей, (поэт М. Исаковский, композитор М. Блантер) мать называет своего малыша воробышком и орленком;
В колыбельной песне «Сверчок» (поэт Аспазия, композитор Р.Паулс) мать называет своего сыночка сверчком, и обещает, что котик увезет его с мамой к звездам на санках;
Колыбельных песен очень много. Не в каждой живут маленькие друзья детей, животные, но в ней всегда созданы образы, связанные со счастливым будущим ребенка.
Стихи про животных сопровождают их до самого взросления, а потом мир животных, созданный поэтами для детей, остается в памяти, как воспоминания детства, и переходит по наследству от родителей к следующему поколению детей. Отражение в жизни ребенка находят самые разные животные и, даже такие, которых нет в природе: они живут только в воображаемом мире авторов: Чебурашка, Мурзилка.
Через образы, которые описывают стихи про животных для детей, малыши познают разнообразные миры природы: морской, поднебесный, лесной, степной, мир пустынь, гор, джунглей, саванн.
К самым любимым детским поэтам, пишущим о животных, относятся:
- С. А. Есенин
- Агния Барто
- С. Я. Маршак
- Э. Успенский
Этот список очень длинный. Его можно продолжать очень долго, и этот факт радует: в книгах собран по крупицам опыт писателей и поэтов всего мира, призванный принять участие в воспитании и развитии маленького человека. Это очень гуманный и добрый мир. Он играет большую роль в формировании и развитии ребенка. В доме, где растет ребенок, необходимо сформировать библиотеку детского чтения о животных.
Сценарии игр - занятий для детей 3- 5 лет
«Истоки диалога»
Подготовила и провела
Пугач О Н.
Воспитатель МКДОУ
«Солнышко»
2014-2015 уч год.
«Бывает- не бывает»
Цель : Побуждать детей вступать в диалог со взрослым, рассуждать, аргументировать своё мнение, налаживать эмоционально-практическое общение со сверстниками, побуждать к играм со словами, звуками, рифмами. Развивать речевое внимание, артикуляционный аппарат.
Материал . Картинки: игрушки – слон, зебра, детские туфельки, тельняшка .
Содержание.
Часть первая .Воспитатель ( расставляя с помощью детей стулья полукругом ).Пожалуйста, рассаживайтесь.Я вам прочту смешные стихи из английской народной поэзии.
Я видел озеро в огне
Собаку в брюках на коне,
На доме шляпу вместо крыши,
Котов, которых ловят мыши
Я видел утку и лису,
Что пироги пекли в лесу,
Как медвежонок туфли мерил
И как дурак всему поверил!
Скажите, почему поэт назвал дураками тех, кто всему поверил? Чего не мог мальчик видеть? Почему? (Ответы. Педагог серьёзно не «разбирает» каждую путаницу. Дети говорят только о том, что сами подметили)
Вот второе стихотворение.
Даю вам честное слово:
Вчера в половине шестого
Я встретил двух свинок
Без шляп и ботинок.
Даю вам честное слово!
Бывает ли так на самом деле? А могло ли случится такое, о чём нам рассказал поэт Гиви Чичинадзе?
Слон шагает по дороге.
Отчего он босоног?
На свои большие ноги
Он сапог найти не мог!
Почему вы думаете, что не мог? (ответы ) А таких коняшек вы могли увидеть? Как их называют?
Что за коняшки-
На всех тельняшки.
Правильно, эти коняшки- зебры. Они полосатые. На них полоски, как на тельняшках. Что такое тельняшки? Это нательные рубашки в полоску. Носят их моряки.(Показ )
Сейчас мы с вами разыграем игру, изображая слонов и зебр. Слоны обычно трубят вот так:ы-ыы, а зебры ржут: и-иии.
Давайте изобразим слонов. Шагаем тяжело и трубим: ы-ыы. А теперь мы как будто бы зебры. Зебры обычно ретиво скачут и ржут:и-иии. (игра повторяется 3-4 раза )
Часть вторая . Воспитатель Послушайте смешную загадку:
Иголки лежали, лежали,
Да под стол убежали.
Могли убежать иголки под стол? (ответы .) Кто это весь в иголках? Правильно, ёжик. А какие у ежа иголки? Конечно острые. А вот это стихотворение про слона написал Самуил Яковлевич Маршак.Слушаем!
Дали туфельку слону.
Взял он туфельку одну
И сказал:
- Нужны пошире,
И не два, а все четыре!
Хотите разыграть такую сценку? Кто исполнит роль слона?
Игра- драматизация по стихотворению «Слон» разыгрывается 2-3 раза.
«Отгадай загадку
Цель. Побуждать детей поддерживать диалог с воспитателем; составлять небольшие описания по картинке; вступать в игровое взаимодействие со сверстниками. Закрепить знания глаголов, образованных от звукоподражательных слов: кукарекает, чирикает, пищит, гогочет, крякает ; существительных, обозначающих наименования детёнышей : утята, гусята, воробьята . Развивать речевое внимание, фонематический слух, речевое дыхание.
Материал . Картинки, изображающие петушка, гуся, утку, воробья; круглый карандаш.
Содержание
Часть первая. Воспитатель (внося в группу кузовок с картинками). Я вам что то принесла в кузовке. Прочту загадку, а вы догадайтесь: кто это?
Встаёт на заре,
Поёт во дворе,
На голове гребешок.
Кто же это?
Конечно, петушок.Как поёт петушок? Правильно, ку-ка-ре-ку .(Вынимает из кузовка и выставляет на стол картинку.) А как называют деток петушка? (ответы ) Кто скажет, кукарекают ли цыплята? А что они делают? Правильно, пищат. Вот так: пи – пи – пи.(Если дети самостоятельно не называют слово « пищат», воспитатель подсказывает только начало слова.)
Часть вторая . Воспитатель . Послушайте и скажите, кого характеризует эта загадка.
Шипит, гогочет
Ущипнуть хочет.
Я иду, не боюсь.
Кто же это?
Молодцы, конечно, это гусь. Как подаёт голос гусь? Правильно, га-га-га. (Выставляет на стенде картинку .) Как мы называем деток гуся? Правильно, гусята. Что делают гусята? Правильно, гогочут.
Часть третья. Воспитатель . Кого изображает эта загадка?
Чик- чирик!
К зёрнышкам прыг!
Клюй, не робей!
Кто это?
Правильно, воробей.Воробей прыгает с ветки на ветку, зовёт своих деток: чирик- чирик. Кто скажет, что он делает? Правильно, чирикает. А деток воробья как мы называем? Конечно, воробьята.
Сейчас мы с вами поиграем.Договоритесь между собой, кого кто будет изображать: воробьят, петушков или гусят. Итак, воробьи и воробьята зачирикали, петухи, закукарекали, гуси и гусята загоготали. Теперь присядем и отдохнём.
Часть четвёртая. Воспитатель . Послушайте ещё одну загадку.
Пестрая крякушка
Ловит лягушек.
Это…утка.( Показ картинки .) Как мы называем деток утки. Правильно, утята. Что они делают? Крякают. Утята крякают тихонечко: кря-кря-кря. А их мама утка подаёт голос: кра-кра-кра. Представим себя утками.Поплыли утки и громко крякают: кра-кра-кра. Приплыли утки к берегу.(Дети разыгрывают действие .) А теперь вы как будто утята. Поплыли утята, тихо крякают: кря- кря- кря. Приплыли к берегу.(Упражнение повторяется 3-4 раза.)
Часть пятая. Воспитатель . Предлагаю вам вместе со мной прочитать стихотворение-путаницу Корнея Ивановича Чуковского. Будете мне помогать. (стихотворение читается 2 раза.)
Замяукали котята:
« Надоело нам мяукать!
Мы хотим, как поросята,
Хрюкать!»
А за ними и утята:
« Не желаем больше крякать!
Мы хотим, как лягушата,
Квакать!»
Свинки замяукали: мяу- мяу!
Кошечки захрюкали: хрю- хрю-хрю!
Уточки заквали: ква- ква –ква!
Курочки закрякали:
Кря-кря-кря
Воробышек прискакал и коровой замычал:
Му-ууу!
Прибежал медведь и давай реветь
Ку-ка-ре-ку!
А ребятки надули щёки и стали дуть:
Фу-уууу! Вот так! (Показ.Кладёт карандаш на стол и дует, побуждая детей повторить за ним действие. Упражнение повторяется 3-4 раза)
Теперь поиграем. Я опишу картинку. Ваша задача- догадаться, кого я загадала.Слушайте! Он маленький, серенький, клюёт мошек, чирикает: «Чик-чирик!» Итак, кто это? Правильно, воробей.(Аналогично педагог описывает другие картинки. Упражнение повторяется 5-6 раз.)
