Социологическое исследование завершается анализом и обработкой полученных данных, получением эмпирически обоснованных выводов и рекомендаций.
Этап анализа представляет собой соотнесение полученной информации об изучаемом объекте с уже имеющимся объемом знаний о нем. Содержание и цель этапа анализа заключается в том, чтобы объяснить смысл отдельных результатов, объединить и выделить обобщающие положения, свести их в одну систему.
Существуют как количественные, так и качественные методы анализа и обобщения информации, полученной в результате социологических исселедований. К количественным методам относятся: группировка, расчет коэффициентов корреляции, факторный анализ. Качественными методами анализа и обобщения являются типологизация, моделирование и создание теорий. Обработка данных включает в себя:
Редактирование и кодирование информации с целью унификации и формализации информации, полученной в ходе исследования.
2. Создание переменных. Собранная на основании анкет информация в ряде случаев прямо отвечает на вопросы, которые необходимо решить в исследовании, поскольку вопросы получили форму индикаторов в процессе операционализации. Необходимо провести обратную процедуру - перевести данные в форму, которая отвечала бы на вопросы исследования.
3. Статистический анализ - самый важный этап в процессе анализа социологических данных. Выявляются статистические закономерности и зависимости, которые позволяют сделать обобщения и выводы.
Для проведения статистического анализа используются различные математические методы, позволяющие всесторонне анализировать собранную информацию.
В зависимости от методов получения первичной информации применяются различные приемы обработки и анализа данных. Например, если информация была получена из документальных источников, то используются два основных метода анализа документов - традиционный анализ и контент-анализ. При обработке и анализе данных, полученных методом опроса, применяются методы ранжирования, шкалирования, корреляции и др.
Ранжирование - процедура установления относительной предпочтительности исследуемых объектов на основе их упорядочивания. Ранг -показатель порядкового места оцениваемого объекта в группе, и других объектов, обладающих существенными для оценки свойствами.
По результатам исследования пишется отчет. В него входит программа исследования, характеристика респондентов, представление, анализ полученных данных, практические рекомендации, выводы, приложения (графики, таблицы, схемы, диаграммы).
Требования к отчету:
1) в отчете должны быть отражены все группы проблем в соответствии с логикой научного поиска, что требует обобщения, анализа результатов;
2) в каждой главе отчета необходимо стремиться выделить две части:
а) проблемы и результаты, б) выводы;
3) для анализа и отчета результаты отдельных анкетных вопросов должны максимально обобщаться;
4) правильное оформление отчета.
Для того. чтобы правильно использовать полученные социологические данные, необходимо учитывать важные методологические положения:
Характер оценки и интерпретации социологических данных большей частью уже предопределен на стадии концептуального оформления исследования, когда выяснились качественные характеристики изучаемого явления;
Интерпретация и логическая обработка полученных данных зависят от глубины знания исследователем объекта и предмета;
Большое значение для интерпретации социологических данных имеет социальный опыт исследователя.
Грамотно проведенный анализ результатов социологических исследований позволяет эффективно использовать их в управленческой деятельности, планировании, прогнозировании социальных процессов.
Важной формой использования является защита результатов исследования пред соответствующими руководителями предприятий. Еще одной распространенной формой использования результатов является публикация материалов социологических исследований в различных сборниках статей, научных журналах, средствах массовой информации.
Наконец наступает момент, когда мы должны составить из отдельных фрагментов единую картину. Насколько мы преуспели в том, чтобы сформулировать именно ту проблему исследования, которую хотели? Что мы обнаружили? Каково значение наших результатов? Как соотносятся эти результаты с нашими ожиданиями? В сущности, к данному моменту мы свели наше исследование к множеству цифр, которые могут отражать, а могут и не отражать статистические соотношения. Мы должны понять, каков вклад любых таких соотношений, а также других фактов, которые мы выяснили по ходу дела, в решение нашей проблемы исследования. Но и это еще не все, поскольку нам следует также критически взглянуть на само наше исследование. Не совершили ли мы в процессе какой-нибудь существенной ошибки, которая могла бы обесценить полученные результаты? Удалось ли нам сохранить тесную связь между теорией и исследованием, с одной стороны, и реальной ситуацией - с другой? На эти вопросы трудно ответить, однако истинный ученый всегда пытается это сделать, поскольку лишь наличие таких ответов позволяет понять, в какой степени можно доверять результатам исследования.
Для того, чтобы использовать полученные в ходе исследования социологические данные, их надо правильно интерпретировать. В социологии термин "интерпретация" (от лат. interpretatio) употребляется в значении истолкования, объяснения, перевода на более понятную форму выражения. Интерпретирование полученных данных требует глубокого знания объекта исследования, высокого профессионализма и опыта, способности анализировать и обобщать обширную эмпирическую информацию, часто носящую мозаичный характер, давать объективное толкование выявленным явлениям и процесса.
На стадии интерпретации наряду с обоснованием репрезентативности социологу необходимо "перевести" полученные данные в показатели (проценты, коэффициенты, индексы и т.п.). Полученные в результате этого количественные величины приобретают смысловое значение, социологическую значимость только путем соотнесения их с замыслами исследователя, целью и задачами исследования, т.е. трансформируются в показатели социальных процессов.
На стадии интерпретации происходит оценка степени подтверждения выдвинутых гипотез исследования. При этом необходимо помнить, что любые цифры и социологические количественные показатели обладают возможностью их различного толкования, порой диаметрально противоположного. Отсюда - возможность их различной интерпретации. В зависимости от позиции исследователя, его должностного положения и ведомственной принадлежности одни и те же показатели могут трактоваться как позитивные, как отрицательные или не выражающие какой-либо тенденции.
Например, в результате одного из многочисленных социологических исследований отношения населения к милиции были получены следующие данные: из числа респондентов 46% обращались в разное время по разным вопросам в органы внутренних дел, а 54% таких контактов не имели. Из числа обращавшихся остались удовлетворены 46%, столько же не удовлетворены, затруднились с ответом 8%. Возникает легкость манипуляции данными исследования. Сторонники радикального реформирования правоохранительной системы будут использовать эти данные как аргумент в пользу своих предложений: "Разве можно и дальше терпеть такую милицию?" Противники реформирования будут упирать на то, что меньше половины респондентов имеют опыт контактов с милицией, а из числа контактировавших более половины (46+8) довольны работой милиции, т.е. результаты удовлетворительные.
При интерпретации полученных результатов социологического исследования важно правильно избрать критерии оценки, то есть признаки, по которым судят об уровне развития исследуемого социального явления или процесса. Ошибка в выборе критерия может повлечь за собой ошибочную интерпретацию полученных результатов.
Например, К. Маркс в качестве всеобщего критерия эволюции общества рассматривал классовую борьбу.
Д. Морено утверждал, что подлинную структуру общества невозможно обнаружить, не попытавшись ее модифицировать на межличностном уровне. Но очевидно, что не все, что "работает" в малой группе, можно распространить на все общество.
С точки зрения современной социологии такими критериями могут быть: социальные, экономические интересы и правовые гарантии их защиты. Каждый из этих критериев включает в себя целую серию подкритериев. Так, в экономические интересы можно включать: материальные условия жизни, распределение материальных благ, насыщенность рынка товарами, доступность цен на товары повседневного спроса, уровень доходов по отношению к черте бедности.
В социальные - уровень безработицы, обеспеченность жильем, медицинское обслуживание, доступность образования и т.д.
К критериям "правовые гарантии интересов" можно отнести равенство перед законом и судом, доступность юридической помощи, равноправие форм собственности, правовая ответственность за ущемление прав, эффективность деятельности правоохранительных органов.
Интерпретация включает в себя также понимание и разъяснение терминологии, толкование дополнительно привлеченной информации, т.е. является своеобразным качественным анализом полученных данных. К ней относятся такие формы анализа, как типологизация, ранжирование, моделирование.
Одним из основных способов интерпретации является соотнесение данных.
Выделяют следующие виды соотнесения данных:
Со знаниями и установками исследователя - оценка исследователя, которая отражает позицию, основанную на знании конкретной обстановки, предыдущем опыте.
Внутреннее соотнесение - сравнение между собой элементов числового ряда по двум или более признакам. Соотнесение заключается в ранжировании групп, то есть расположении величин от большего к меньшему по их значению.
Внешнее соотнесение - сравнение между собой изучаемых групп в соотнесении с некоторыми родственными внешними признаками, факторами признака изучаемого объекта.
Интерпретируя факты, мы предполагаем, что устанавливаем причинно-следственные связи, существующие в реальности. Однако интерпретация может уходить от реальности, поскольку каждый исследователь, трактуя факты и события, привносит в них собственные оценки, суждения и знания, а это иногда мешает отличить главное от второстепенного.
Ошибки в интерпретации часто являются ошибками (или умышленным ходом) лица, принимающего решение, для которого презентация факта оказывается важнее самого факта.
В исследованиях, результаты которых должны стать руководством к действию, очень часто введение понятий запутывает, усложняет процесс понимания. Исследователю далеко не всегда ясно, когда нужно остановиться, а когда переходить на уровень понятий, чтобы не допустить ошибки.
В каждом из нюансов интерпретации и в итоговых объяснениях данных проявляется целостная личность исследователя. Он выступает не в роли узкого профессионала, функционирующей электронно-вычислительной машины, но как теоретик и практик, как ученый и гражданин, общекультурный кругозор которого сочетается с богатством ассоциаций и активной гражданской позицией.
"Дайте мне точку опоры - и я переверну землю!" - говорил Архимед. Примерно о том же всегда мечтают радикальные деятели многих времен и народов. Есть ли у них в современной, тревожной и кризисной России подобная "точка опоры", обоснованны ли тревоги насчет "повторения 17-го года"? На эти вопросы попытались ответить социологи. Институт социологии РАН (Центр комплексных социальных исследований) начал самое масштабное исследование за всю историю последних десятилетий и представил итоги I этапа общероссийского мониторинга из пяти плановых "волн".
Опрос был по-настоящему массовым: вместо стандартных полутора тысяч в нем участвовали 4 тысячи человек. Данные подкреплялись также статистикой, экспертными оценками, анализом официальных документов, СМИ, интернет-источников и пр. Слова "уникальная методика" звучат как привычный штамп - однако в данном случае она действительно такой получилась. На редкость обширным был и круг затронутых проблем - от бытовых мелочей до вечных ценностей. Небывало большое количество респондентов позволило социологам сделать выводы на порядок точнее обычного.
Главный вопрос: ну и как, можно ли сейчас, как сто лет назад, "поставить страну на дыбы"? Есть ли в России революционная ситуация в ее классическом варианте из советских учебников? Когда "верхи не могут, низы не хотят", бедствия народных масс дошли до предела, люди активно выходят на улицу и тут-то, в довершение ко всему, "есть такая партия!". Кошмарное видение: вот уже вместо Эрмитажа у нас снова Зимний дворец, в Смольном опять нет места благородству и хорошим манерам, зато полно солдат и матросов... Но вдруг страшный сон и правда окажется вещим? Люди опасаются, а социологи дают ответы.
Тревога, а не ужас
Кризис есть кризис. За год резко (на целых 25%) выросло число россиян, уверенных, что ситуация в России меняется к худшему. На сегодня мнения разделились пополам. 45% граждан отмечают, что в стране немало позитивных перемен, 43% - что преобладает негатив.Треть россиян (33%) называют сейчас обстановку "нормальной, спокойной". Однако больше половины (53%) уверены, что на дворе кризис, 6% считают, что дела близки к катастрофе. 8% ответа не дали.
Считается, что в больших городах жизнь более сытая и богатая. Но и нервная, как выяснилось, тоже. Больше всего обеспокоены нынешней ситуацией жители мегаполисов: только 27% из них считают ситуацию нормальной. В общем-то это объяснимо: когда есть, что терять, будущее неопределенно, а благополучие хрупко, любому станет не по себе. В селах люди намного спокойнее - оптимистов там 36%. Правда, негативные оценки все равно преобладают - их высказывают в среднем почти две трети населения.
Две сферы, в которых, по мнению большинства россиян, ситуация постепенно налаживается, - это борьба с терроризмом и "состояние экономики в целом". Здесь положительные оценки преобладают над отрицательными почти вдвое. А вот оценки уровня жизни расходятся полярно - 37% опрошенных уверены, что он за последние 10 лет повысился, 30% - что упал. Неоднозначно оценивают граждане и ситуацию в области прав и свобод человека, развитие демократии, борьбу с коррупцией, утверждение законности и порядка. Больше половины вообще не заметили изменений. Состояние морали и нравов в обществе россияне чаще оценивают со знаком минус. Хуже всего с межнациональными взаимоотношениями: негативные оценки перемен вдвое превышают позитив.
Прогнозы на будущее не слишком радужные, но и не трагические. Четверть россиян уверена, что принципиально не переменится ничего, столько же полагают, что страна станет развиваться успешно, 49% - в ожидании "трудных времен". Впрочем, любые прогнозы приходится "примерять на себя". И здесь важно, есть у тебя хоть какая-то страховка от возможных невзгод.
Бедные, но гордые
По данным опроса, средняя планка (медиана) ежемесячного дохода в российских домохозяйствах по состоянию на октябрь 2014 г. - 14 тысяч рублей на человека. В номинальном выражении доходы с послекризисных времен сильно выросли: в начале 2010 г. показатель составлял 7,5 тысячи. Даже с поправкой на инфляцию это говорит о росте реальных доходов населения, как "семейных", так и единоличных. Правда, оговариваются социологи, цифры могут расходиться с данными государственной статистики: Росгосстат утверждает, что медианный доход в этот период составлял около 19 тысяч рублей, среднестатистическая цифра - 25 646,6 рубля на человека в месяц.
Но как обычно - средняя температура по больнице штука лукавая. Для анализа процессов, происходящих в обществе, гораздо важнее то, что в последние годы увеличился разрыв между доходами самых бедных и самых богатых россиян. В октябре 2014 г. даже между 10% нижних и верхних групп в массовых слоях населения он составлял 4,3 раза. Получается, что "низы" в России получали лишь от 400 до 2500 рублей в месяц, а "верхи" - по 67-200 тысяч. Если же сравнивать не "верхние и нижние" 10 процентов населения, а полюса его богатства и бедности, разница будет уже 40-кратной. Дикая цифра на самом-то деле.
Величина официального прожиточного минимума в России составляла 8192 рубля. При этом почти 60% населения страны ежемесячно получали меньше двух таких минимумов. Другими словами, две трети граждан живут сейчас без малейшей "подушки безопасности" и запаса прочности не имеют вовсе. Резко различаются и доходы обитателей мегаполисов и других населенных пунктов. В больших городах "золотая середина" - 25 тысяч рублей в месяц на душу. В областных центрах - уже 15 тысяч, в райцентрах - 12 тысяч, в селах 10 тысяч. Рассчитывать на доход "от земли" людям тоже сложно: больше половины сельских жителей России не имеют сейчас никакого подсобного хозяйства, использует его только треть (32%), причем не для продажи, а сугубо "для пропитания". В крупных городах 17% граждан имеют дачу или участок, которые их сильно выручают. В этом смысле "стирание различий" между городом и деревней налицо.
Не хлебом единым
А на что наши люди вообще живут? Подавляющее большинство (77%) "работают трудным трудом" и получают зарплату. Около трети (34% - это очень много) существуют за счет пенсий, пособий и прочих трансфертных выплат. Причем постоянно растет число так называемых домохозяйств, все члены которых (в среднем это 3 человека) ни на что, кроме пособий и пенсий, рассчитывать уже не могут. Две трети домохозяйств, где есть пенсионеры или социально незащищенные люди, зарплатных источников средств не имеют. Не случайно с возрастом число людей, считающих свою жизнь "хорошей", падает почти вдвое, с 45% у молодежи до 25% в старшей группе.
Каждый пятый россиянин (22%) рассчитывает на подсобное хозяйство или дачу, 15% имеет разовые приработки, 7% россиян совмещают два места работы или больше, столько же получают помощь от родственников или друзей. Рантье, которые сдают в аренду собственность и имущество или получают проценты по вкладам, в России очень мало, - всего 4%. Собственный бизнес открыли и того меньше - трое из каждых ста граждан. Мегаполисы, заметили социологи, чаще дают своим обитателям возможность найти приработок или сдать жилье в аренду. Но в больших городах больше и "иждивенцев", которых содержат друзья или родственники.
Поводов для тревоги горожанам хватает. 40% трудящихся россиян вполне допускают, что в ближайший год работу могут потерять. Только 16% абсолютно уверены, что этого не случится. Еще 44% думают, что такой исход маловероятен. Очень неуверенно себя чувствуют люди из малых городов или, наоборот, крупных, но не мегаполисов (250-500 тысяч населения). Больше всего беспокоятся работники торговли, технический персонал офисов. Уверены в себе в основном руководители и профессионалы высокого класса - но их не столь уж много. Самые нервозные топ-менеджеры живут в больших городах: там конкуренция выше.
Постепенно сокращается число занятых в госсекторе. Вроде бы и хорошо: рыночная экономика на марше, оптимизация, удаление лишних звеньев... С другой стороны, в частном секторе зарплаты (в отличие от 90-х гг.) не выше, а вот Трудовой кодекс и прочие нормы социальной защиты из собственников-хозяев работникам порой приходится буквально вытрясать.
Но - удивительная вещь. В целом, несмотря на все эти тревожные ожидания и реальные невзгоды, россияне по большей части ставят своей жизни в целом оценки "удовлетворительно" (59%) и "хорошо" (36%). "Плохо", по собственному признанию, живет лишь каждый двадцатый (5%). Даже в группах с крайне низкими доходами число людей, считающих свою жизнь в целом "хорошей", превышает количество пессимистов, которым "плохо" (29% и 19% соответственно). В чем тут дело?
Социологов не проймешь рассуждениями о "загадочной русской душе" или "твердом российском характере". Все объяснимо. Жизнь для большинства из нас не сводится к сугубо материальным вещам, даже если остро не хватает денег. Главное для россиян - отношения в семье и с друзьями, здоровье, достойный статус в обществе, уровень личной безопасности. В материальном же плане наш "базовый пакет" соответствует минимальному стандарту: нормальное питание, возможность купить себе качественную (не роскошную, просто удобную и красивую) одежду и обувь, приличное жилье, где на каждого человека приходится более 12 кв. м площади. Если нет даже этого - начинаются проблемы. Если есть - "жить можно, перетерпим".
Важен и уровень притязаний - пресловутое "у кого щи пустые, а у кого жемчуг мелкий". Опросы показали, что сплошь и рядом люди, чей уровень жизни объективно неплох, хотят большего - и чувствуют себя несчастными, когда что-то не удалось. А другие живут по принципу "не жили хорошо, и привыкать не надо", радуются той малости, которая у них есть. Это не то чтобы хорошо - но в этом, возможно, тоже "национальный характер".
Подобный оптимизм - наше главное достижение за последние 20 лет. В 1994 г. лишь каждый пятый говорил, что его жизнь в целом удалась, в "тучном" 2008-м - 30%, сейчас - 37%.
За последний год чувство беды, тревоги мы стали испытывать чаще - от 37% в 2013-м до 46% сейчас. Но все же 48% чувствуют себя спокойно, а 6% граждан ощущают даже "эмоциональный подъем". Запас прочности у нас велик. Озлобления и отчаяния нет. Ужаса тоже. Есть - готовность к трудным временам. А "большевиков ХХI века" россияне просят не беспокоиться.
"Аврора" промолчит
Граждане "выходят на площадь", начинают революции или бунты, когда окончательно теряют доверие к власти. Собственно говоря, так оно и получилось почти век назад. История не повторяется. По данным массового исследования, уровень доверия к властным структурам (причем политическим, а не общественным) в России сейчас очень высок. Президенту доверяют 78%, вооруженным силам - 62%, правительству - 56%. Ровно половина граждан расписалась в доверии к православной церкви, что для светской многонациональной страны весьма существенно. Верят люди, но уже намного меньше региональным руководителям (49%) и местной власти (34%). А вот политические партии шансов на "взятие Зимнего" не имеют. Им доверяет 17% граждан. Нижняя точка рейтинга.
При этом россияне вовсе не инертны, не пассивны. Наоборот - исследование зафиксировало рост людей, которые за последние годы стали "самодостаточными". Таких в России 44%. Их главное желание - чтобы власть им "хотя бы не мешала", а со своими проблемами они как-нибудь справятся. Если же говорить о "жизненной позиции" людей, то 40% относятся к "активному" типу, 37% - к "инертному", 23% - к смешанному.
Активные граждане - это, как правило, молодежь до 30 лет (57% в этой группе), люди с высшим образованием (47%), специалисты высокого уровня (53%), жители крупных городов (44%). В пассив больше склонны уходить люди старшего поколения (62% тех, кому за шестьдесят), те, у кого за плечами только среднее образование (41%), мелкие служащие (39%) и, как ни странно, люди из мегаполисов (44%).
Чего же россияне хотят от власти? Во главу угла все без исключения ставят социальную справедливость. Люди считают необходимым возвращение к национальным традициям и авторитету великой державы, соблюдение прав человека и демократии. За сильную жесткую власть выступает четверть активных и треть инертных граждан. А вот за свободный рынок и частную собственность респонденты выступали гораздо реже. "Государственнические взгляды", "державность" в массовом создании преобладают (59%), а либеральные ценности куда менее популярны (разделяют подобные взгляды всего 8% опрошенных).
Ради того, чтобы обеспечить безопасность страны и ее суверенитет, россияне готовы пойти на достаточно серьезные жертвы. С ужесточением правил регистрации и прописки смирились бы 55% опрошенных, с контролем за въездом в Россию иностранных граждан - 66%, с контролем выезда граждан РФ в другие страны - 39%. Однако любые ограничения прав и свобод имеют предел. Только треть (34%) допустили бы в интересах государства запреты или сокращение возможности проводить массовые акции. Лишь четверть согласилась бы на отмену выборов. Только 12% одобрили бы право граждан владеть огнестрельным оружием. Спокойнее люди относятся к цензуре в СМИ: ее счел бы уместным 41%, жесткий "пригляд" за деятельностью неправительственных организаций и прессы с иностранным участием - 51%. Не в восторге были бы россияне от усиления роли православной церкви в принятии государственных решений (за - 25%).
Главный вопрос в любую эпоху перемен: правильным ли путем мы идем, господа-друзья-товарищи-сограждане? Россияне отвечают на него без особых колебаний. Большинство граждан (80% активных и 69% инертных) считает, что путь, по которому идет сейчас страна, в будущем даст положительные результаты. Лишь каждый пятый активист и 31% пассивных думают, что движемся мы в тупик. 68% политически и социально активных россиян полагают, что Россия сейчас возвращается в число мировых держав, несмотря на все санкции и кризисы. С ними согласны 54% "пассива".
В такой ситуации некий пламенный оратор может, конечно, влезть на броневик и сказать оттуда пламенную речь. Даже, быть может, сорвет аплодисменты. Но не более того. Нет у россиян желания разрушать все "до основанья" и слушать залпы "Авроры". Пережить кризис, вернуть стабильность, достичь справедливости - вот она, программа-минимум и ориентиры-максимум одновременно. Вполне, кстати, достойные и в общем-то вполне реальные. Не для революций - для нормальной, хорошей и спокойной, долгой и счастливой жизни.
Насколько результаты социологических опросов могли предопределить итоги губернаторских выборов, почему в избирательные бюллетени не стоит возвращать графу «Против всех», как дальше будет развиваться технология опросов и смогут ли роботы заменить живых людей? На эти и другие вопросы «Известий» ответил глава ВЦИОМ Валерий Федоров.
- Как за время обсуждения пенсионной реформы изменилось отношение к ней россиян?
Как и прежде, многие соотечественники негативно относятся к повышению пенсионного возраста. Внесенные поправки и коррективы поддерживаются людьми, но это не меняет их общего отношения к реформе. Изменений следует ожидать не раньше, чем реально начнут действовать новые правила выхода на пенсию, то есть уже после 1 января.
- Какие настроения в регионах фиксирует ВЦИОМ после выборов?
Отмечу, что выборы носили региональный и местный характер и отражали не столько общефедеральную, сколько локальную повестку. Поэтому в абсолютном большинстве регионов кандидаты, поддержанные президентом, одержали победу. Исключением стали те территории, где власть не сумела или не захотела измениться и адекватно ответить на новый общественный запрос.
Вы проводили электоральные опросы перед единым днем голосования? Было ли из них понятно, в каких регионах есть запрос на кандидатов от оппозиции?
Конечно. Было три проблемных точки - Хакасия, Владимирская область и Хабаровский край. В них и проводилось большое количество исследований. Относительным сюрпризом стало только Приморье. Было видно, что Тарасенко пользуется ограниченной поддержкой граждан, но не было ощущения, что он не сможет преодолеть 50-процентный барьер. Вероятно, сработали те факторы, которые социологическими методами исследовать сложно: раскол элит, неудачные политико-технологические решения. Шанс победить у Тарасенко был, но реализовать его он не смог.
Во всех трех регионах кандидаты – действующие губернаторы были изначально весьма непопулярны. Они не смогли выстроить эффективную кампанию, продемонстрировать избирателям свою нацеленность на перемены. Причем сам по себе стаж пребывания во власти - не приговор: удалось же весьма эффектно победить и Сергею Собянину в Москве, и Андрею Воробьеву в Подмосковье.
В отличие от них Орлова, Зимин и Шпорт вместо «губернаторов надежд» выглядели как «губернаторы разочарований». Они обещали продолжать то, что делали прежде, но людей это не вдохновляло. С 2017 года доминирующий общественный запрос - не на стабильность, а на перемены, на прорыв к новому уровню и качеству жизни. Все хотят жить лучше! Убедить людей в том, что именно они способны сделать лучше нашу жизнь, проигравшие губернаторы не смогли. И мнимые достоинства их оппонентов тут роли уже не играли - голосовали не за них, а за перемены в целом.
- То есть в обществе был запрос на обновление губернаторского корпуса?
Из новых губернаторов все, кто был предложен президентом, - за исключением Тарасенко - прошли. И прошли с солидным результатом, минимум 53%, а где-то получили и по 70-–80%. Причем в самых сложных регионах. Вспомним Сергея Цивилева в Кемерово, Станислава Воскресенского в Иванове, Сергея Носова в Магадане.
Экономический фронт, безусловно, сейчас главный. Но если ты губернатор, ты не можешь быть просто эффективным управленцем или экономистом - ты должен быть еще и политиком, уметь и любить взаимодействовать не только с элитами, но и с обществом.
Против всех - это путь в никуда. Нужно продолжать обновление и омоложение губернаторского корпуса. Чтобы эффективно управлять регионом долгое время, нужно постоянно быть в форме, не «бронзоветь», сохранять чуткость к потребностям и настроениям людей, готовность меняться. А это - на длинной дистанции - далеко не каждому дано. Даже Аман Тулеев, самый долгоживущий губернатор, к концу своей карьеры «потерял форму».
Также надо усилить внимание к политическим качествам новых выдвиженцев. Сейчас уже недостаточно быть просто эффективным бюрократом. Нужно уметь говорить с людьми на их языке, уважать их, интересоваться их проблемами, вместе с ними искать решения. Иначе получается, что экономика отдельно, а люди - отдельно. Но зачем людям такая экономика?
Еще одна задача - повысить качество кандидатов от системных оппозиционных партий. Если не хотим, чтобы регион доставался техническому кандидату, значит, кандидат со стороны оппозиционной партии не должен быть техническим. Гарантии от проигрыша на выборах нет, но должна быть гарантия от катастрофы, которая может случиться с регионом, если во главе его встанет кандидат, не подготовленный к управлению.
- Вы проанонсировали глобальное обновление ВЦИОМ. Какие изменения ждут центр?
Мы сейчас разрабатываем программу «Цифровой ВЦИОМ», которая охватит период с 2019 по 2024 годы. Хотим максимально технологизировать свою работу и меньше полагаться на человеческий фактор. Например, мы уже начали проводить роботизированные опросы, но роботов тоже надо учить, иначе респондент быстро распознает, что с ним говорит не человек, и бросает трубку. Через какое-то время наши роботы поумнеют, и тогда мы сможем доверить им большую часть нашей работы - они сделают ее быстрее, дешевле и с меньшим количеством ошибок. А люди сосредоточатся на действительно творческой работе, где замены им нет и в обозримом будущем не предвидится.
Также активно вкладываемся в интернет-опросы. Сейчас старшая возрастная группа не готова отвечать на наши вопросы в интернете, только молодежь. Пока практикуем комбинированные опросы, но стремимся максимально уйти от личных интервью «глаза в глаза», хотим, чтобы они превратились в дорогостоящий и редкий эксклюзив, как это уже произошло на Западе. Пока через интернет мы проводим только 8–10% интервью, но в горизонте четырех-пяти лет стремимся к 35–40%.
- А как убедить человека пройти опрос? Захочет ли он потратить свое свободное время на это?
С каждым годом это всё сложнее и сложнее. Растет цена времени, а вероятная польза от участия в опросе для людей всё менее очевидна. Выход видим в расширении практики «опросов без опросов». Можно ведь получать с согласия человека информацию о нем и его поведении, не задавая ему вопросов. Это можно сделать через датчики, технические устройства. Через программу, установленную на вашем смартфоне или «умных часах», к примеру.
Также мы можем с вашего согласия получить информацию о вас из различных баз данных. Так, сейчас, чтобы получить информацию о состоянии здоровья человека, достаточно доступа к его электронной медицинской карте. Времени на такой способ извлечения информации тратится меньше, а ее объем - существенно больше, точность - кратно выше. Конечно, если вы - наш респондент - на это готовы. Наша миссия здесь - убедить вас, что это поможет обществу и, в конечном счете, вам.
- Но должны же быть темы, на которые отвечают охотно?
Скорее назову то, о чем в России не любят говорить - о доходах и о сексе. В православном обществе тема секса весьма личная. А о доходах не хотят говорить, чтобы не привлекать излишнего внимания налоговых органов или «лихих людей». В каждой стране - свои табу. В Америке, к примеру, довольно свободно говорят на сексуальные темы, но под запретом вопросы этнических и расовых отношений. Человеческих обществ без табу не существует, вся наша культура построена на табу.
- Если подвести итоги работы за 15 лет, что означает ваше назначение?
Прошедшие 15 лет - это уже «третья жизнь» ВЦИОМ. Первая была во времена перестройки и связана с именами Татьяны Заславской и Бориса Грушина. Тогда казалось, что у нашего социализма еще есть время обрести лицо, что советская страна быстро вольется в мировое сообщество, что мы все сможем жить как при капитализме, а работать как при социализме. Это был короткий, но счастливый период абсолютного творчества, надежд и иллюзий.
«Вторая жизнь» ВЦИОМ приходится на 1990-е - годы болезненных, травматичных реформ, становления «дикого капитализма» и нового российского государства. Когда госфинансирование сократилось до нуля, а филиальная структура за пределами России рухнула, перевести центр с государственных на коммерческие рельсы, не дать ему погибнуть - было подвигом. Этот подвиг совершили Юрий Левада и его команда, они сумели сохранить центр в самых неблагоприятных условиях, превратить его из бюджетного учреждения в коммерческую компанию. Низкий им поклон.
«Третья жизнь» ВЦИОМ началась, когда ситуация в стране начала стабилизироваться, государство укрепилось и стало разбираться со своими активами. Наша служба вновь оказалась востребована и сегодня работает как один из главных исследовательских центров в интересах администрации президента, правительства, министерств, региональных администраций. Наши проекты - весьма сложные и интересные, потому что государству нужны надежные данные, на основании которых можно принимать умные и быстрые решения. Велика и цена ошибки, которая может стать ошибкой государства.
Обработка полученных данных (или интерпретация результатов) напрямую связана с процедурами проверки рабочих гипотез. Для этого используются обычно два вида процедур – дескриптивные и аналитико-экспериментальные. К первым относятся группировка, классификация и типологизация. Ко второй – установление связей-зависимостей при анализе взаимодействий социальных факторов и социальный эксперимент .
Группировка есть упорядочение данных, предваряющих их анализ. Данная процедура позволяет выявлять виды социальных явлений, их структуру и зависимости. Признак группировки определяется в результате теоретического анализа проблемы. Различают простую и сложную группировки. В простой группировке обобщение проводится по одному признаку; в сложной – по двум и более признакам. Группировка может производиться как по качественному (атрибутивному), так и количественному признакам.
Классификация – это распределение множества данных на классы но определенному, общему для каждого класса признаку. Полученная на этапе сбора эмпирических фактов классификация является необходимым условием целостного научного описания объекта. Данная процедура приводит сырой массив первичных данных к виду, в котором он становится доступен теоретическому анализу. Распространенным способом классификации социологических фактов выступают статистические группировки. Соответственно выделяют типологическую, структурную и аналитическую группировки.
Типологизации связана с дифференциацией данных по типу социальных связей. Различают эмпирическую и теоретическую типологизации). При эмпирической типологизации осуществляют сравнение (перебор) многих признаков и определяют устойчивые сочетания их, отражающих целостность объекта. Однако познавательный смысл такой процедуры достаточно низок. Его широкое использование стало возможным лишь в связи с развитием информационных технологий. При теоретической типологизации обобщение признаков производится па основе идеальной теоретической модели или в соответствии с научно обоснованными критериями.
Связи-зависимости дифференцируют на функциональные и статистические. Под функциональной зависимостью между переменными понимается такая связь, которая может быть выражена для каждого случая вполне определенно с помощью какой-либо формулы. Здесь каждому значению одной величины соответствуют одно или несколько определенных значений другой величины (скажем, закончившие среднюю школу могут поступить или не поступить в какой-либо институт). Для массовых социальных явлений характерны статистические зависимости. В них связь между переменными проявляется не в каждом отдельном случае, а обнаруживается как тенденция, характеризующая всю совокупность анализируемых случаев (более высокий уровень образования обычно дает более высокую правовую культуру).
Социальный эксперимент (лат. experimentum – опыт, проба) – это такой метод изучения объекта, когда исследователь активно воздействует на него путем создания искусственных условий, необходимых для выявления соответствующих свойств. Утверждение экспериментального метода в науке – это длительный процесс, протекающий в острой борьбе различных научных школ. Что же касается современной социологии, то без эксперимента ее развитие просто немыслимо. В настоящее время экспериментальное исследование стало настолько значимым, что уже рассматривается как одна из основных форм научной и практической деятельности.
Социальный эксперимент дает возможность, во-первых, изучать явление в "чистом" виде, избегая воздействия на него посторонних влияний; во-вторых, воспроизводить это явление сколько угодно раз; в-третьих, исследовать его в экстремальных условиях, планомерно изменяя протекание процесса, выясняя закономерную зависимость от этих условий.
Смысл социального эксперимента состоит в том, чтобы практически использовать какое-либо управленческое новшество в ограниченном масштабе с целью проверки его пригодности для широкого применения. Назначение эксперимента в получении той информации о возможностях предлагаемого новшества, которую невозможно получить посредством предварительных прогнозов, сколь бы совершенны они ни были.
Необходимо, однако, заметить, что производимая в эксперименте изоляция обусловливает некоторую ограниченность и односторонность получаемого результата, вследствие чего эти результаты не могут механически переноситься в сложную обстановку жизни без учета влияния и переплетения в ней многообразных обстоятельств.
В общественных науках значение эксперимента ограничено двумя причинами. Во-первых, людей и их отношения нельзя делать объектом всевозможных экспериментов, так как последние предполагают возможность изменения условий жизни в разных направлениях, а в общественной жизни необходимо стремиться к изменению условий только в благоприятном, лучшем для людей направлении. Во-вторых, выделение существенных, необходимых, закономерных связей в обществе и выяснение их особенностей невозможно производить с помощью каких-либо приборов и аппаратов и вообще посредством каких-либо искусственных практических мер по изоляции одних общественных отношений от других.
Следовательно, социальный эксперимент выполняет две основные функции: проверка научных гипотез и достижение эффекта в практически-преобразовательной деятельности. Логика экспериментального анализа была предложена Дж. С. Миллем еще в XIX в. и с тех пор не претерпела существенных изменений. Она реализуется в натурном и мысленном эксперименте. Натурный эксперимент предполагает создание экспериментальной ситуации, вмешательство исследователя в естественный ход событий; мысленный эксперимент заключается в манипулировании информацией о реальных объектах.
Таким образом, собранный материал должен быть проанализирован и приведен в соответствие с выбранной (заданной) проблемой, послужившей толчком к исследованию. Работа эта не из простых. Собственно, именно здесь как раз и начинаются трудности, поскольку одни аспекты проблемы оказались вполне изученными. Они могут быть обобщены и представлены в виде фрагментов намечаемой частной теории. А другие требуют еще дополнительного изучения. Их следует или как-то по совокупности обобщить или законсервировать на последующие исследования.
Написание отчета по результатам исследования, который представляется обычно заказчику (заказавшему и оплатившему намечаемые расходы). Он содержит объяснение природы исследования и обоснование сделанных выводов. Структура отчета чаще всего соответствует логике научного поиска и найденным результатам.
Первый раздел отчета, как правило, содержит краткое обоснование актуальности изучаемой социальной проблемы, характеристики параметров исследования (методы, техника, процедуры, выборка, количество участников, сроки проведения работы и т.п.). Во втором разделе даются описания объекта и предмета исследования по социально-демографическим признакам, излагаются разработки исследовательского проекта. В третьем разделе даются сведения о проведенном исследовании, интерпретации результатов и выводы относительно тех идей, которые были сформулированы в гипотезах. Последующие разделы включают поиск ответов на выдвинутые в программе цели и задачи.
Разделы (или главы) отчета при необходимости могут быть разбиты на параграфы. Каждый раздел целесообразно завершать выводами. Заключение отчета лучше всего давать в виде практических рекомендаций, базирующихся на общих выводах. Объем отчета зависит от объема материала, целей и задач социологического исследования. Рекомендуется давать к отчету различные приложения, которые обычно содержат все методологические и методические документы исследования (программу, инструментарий и др.), а также таблицы, графики, схемы, которые нс вошли в отчет. Заказчику это приложение, как правило, нс нужно, но исследователям оно может пригодиться для использования при подготовке программы нового исследования .
Исследовательский отчет следует опубликовать в виде журнальной статьи или книги. Они позволят ознакомиться с этой работой другим работникам государственного управления, социологам и социальным психологам. Большинство отчетов выявляет массу вопросов, оставшихся без ответа, предлагая тем самым проведение дальнейших исследований.
- Ядов В. А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. Самара, 1995. С. 202.
- Социология: учебник для вузов / под ред. Η. Н. Лавриненко. М., 2000. С. 383.
