Помню день, когда деревню заняли немцы. Хатынь: история трагедии белорусской деревни. Истинно чешская тщательность

Жительнице Ячево Серафиме Светош 92 года. В деревне её знают как бабу Сару. В 15 лет она пережила фашистскую оккупацию. О том, что произошло с жителями Ячево во время войны, о зверствах фашистов и о том, как ей удалось выжить, баба Сара рассказала в интервью «Кур"еру».

Вечером 21 июня 1941 года семиклассница Серафима с друзьями гуляла по Ячево. Домой вернулась в два часа ночи, а рано утром проснулась от гула самолётов, которые летали над городом и деревней.

— Звук был очень громкий. Мы не поняли, что происходит. Все стали выбегать на улицу, смотреть в небо. Слуцк уже горел. Бомба попала и в Ячево. Тогда сгорели четыре дома. Было страшно, мы плакали. Я помню, как в 6 часов утра по радио передали, что началась война, — вспоминает баба Сара.

В родительском доме, кроме семьи Светош, жила сестра матери с семьёй. Детей в доме было пятеро. В то утро Серафиму отправили вместе с другими детьми в соседние Лесуны за семь километров.

В тот же день началась мобилизация. Отца Серафимы не успели призвать, потому что в мобилизационный пункт попала бомба и многие призывники разбежались и спрятались. Из семьи Светош призвали только дядю Никодима и двоюродных братьев Ивана и Николая. Они не вернулись с войны.
Серафима Светош, 92 года, жительница деревни Ячево. Фото: Ольга Глазунова

Про немцев

На следующий день пришли немцы. Сначала в деревню въехали мотоциклисты. Следом пришла пехота. Многих солдат расселили в домах по 7−8 человек. Они отгораживали себе спальные места досками, стелили солому, набивали мешки сеном и клали вместо подушек, укрывались шинелями. В деревне солдаты пробыли восемь дней.

— В наш дом тоже поселили солдат. Среди них был Лёва, он говорил на нашем языке. Мать у парня была русская, а отец — немец. Мы их не боялись, потому что они были обычными людьми. Детей наших жалели, улыбались им, обнимали. Помню, как Лёва плакал и рассказывал, что дома осталась семья и двое детей. Другие солдаты тоже плакали и не хотели воевать, — вспоминает баба Сара.

Немцы ходили по дворам со словами «яйки-куры» и забирали всё, что им выносили. В то время родители Серафимы держали корову, три свиньи, домашнюю птицу и жеребёнка Зорьку. За всю войну к ним в дом немцы приходили за едой один раз. Несмотря на войну, люди сажали огороды, сеяли зерно и работали в колхозе.

Примерно через месяц после начала войны как-то ночью немцы стали врываться в дома и забирать девушек. Восемнадцать человек отправили на работу в Германию. После войны они вернулись домой. А в другой раз забрали восемь мужчин, домой они так и не вернулись. Серафима вместе со старшей сестрой во время таких облав всегда пряталась в сене на чердаке дома.

Люди поговаривали, что немцы точно знали, в каком доме есть то, что им нужно. Об этом им сообщал местный житель Гаврила Пупкевич. Он служил при немцах полицейским и жил в деревне. Кто-то сам шёл в полицию. Но были и те, кого брали принудительно с 22 лет.

Серафиму с сестрой забрали на работу в Слуцк. Девушка разгружала торф на электростанции, а сестра была разнорабочей. Серафима выгружала торф из вагонов в тачки и возила его к приёмнику в три смены. Ей выдали рабочую карточку, которая гарантировала, что человека не угонят в Германию. Отца Серафимы забрали кочегаром на паровоз, мама работала в колхозе.
Жители разрушенной деревни живут в землянке. Фото: Яков Рюмкин

Про евреев

Всех евреев сгоняли в Слуцкое гетто. Им выдавали одежду с нашивкой в виде звезды Давида.

— Евреям запрещали ходить по тротуару. Их селили на ограниченной территории и выводили на работу под конвоем. Солдаты на улице останавливали мальчиков и заставляли снимать штаны — смотрели, обрезан ли ребёнок, — вспоминает Серафима Ильинична.

Немцы в закрытых грузовиках вывозили полные машины людей, пускали внутрь угарный газ, чтобы те задохнулись. Полуживых вывозили в урочище Гореваха, в берёзовую рощу. Там складывали рядами людей в большую яму и расстреливали. Затем пересыпали землёй и снова расстреливали.

— Полицейские рассказывали, что, после того как в яму закапывали, земля шевелилась и были слышны крики, — говорит Серафима.

Осенью 1943 года в ночную смену она с другими работниками слышала жуткие крики людей. Позже стало понятно, что это кричали евреи. Немцы подожгли гетто, и люди сгорели в нём заживо.

Про партизан

В 1942 году немцы повесили на столбах на улице Ленина 17 человек. Среди них была беременная женщина. И только через два часа, когда по улице шла немецкая пехота, тела сняли.

— Больше всего немцы ненавидели партизан, которые минировали дороги и мосты. Приказывали нашим мужчинам запрягать лошадей в борону и идти впереди солдат. Так один мужчина из Козловичей подорвался на мине, — рассказывает баба Сара.

Партизаны часто приходили в сёла и забирали еду у местных жителей, ведь в лесах жили целыми семьями и нужно было питаться. Из Ячево в партизанах была одна семья. Но про это все молчали. Немцы грозились расстреливать по 5 домов, если узнают.

В наказание немцы не только расстреливали людей, но и сжигали заживо, загоняя целыми деревнями в сараи и дома. Так было с Хатынью. Люди боялись ходить по улицам, опасаясь жестокой расправы, ведь стрелять могли просто так.

Однажды ранили 18-летнего парня, который бежал на работу на электростанцию. Его отправили в военный госпиталь, который находился в 1-й гимназии. Тогда немецкие и белорусские врачи работали вместе. Парню сделали операцию, но он не выжил.
Фото: waralbum.ru

Про мобилизованных в немецкую армию

— Помню, как в 1943 году немцы из полицейских сформировали белорусско-немецкую армию. С нашей деревни туда попало пять человек. Когда закончилась война, они вернулись. Но наши власти арестовали их и отправили в лагерь на 10 лет. А когда Сталин умер, люди вернулись назад. Вместо того, чтобы помочь, в лагеря отправили, — говорит баба Сара.

Про наших

Когда наши войска гнали немцев из Слуцка, город и Новодворцы горели. Отец Серафимы запряг лошадь в повозку, нагрузил еды, зерна и поехал с семьёй прятаться в хутора. Рядом бежал 2-месячный жеребёнок.

Через железную дорогу немцы бежали, некоторые босиком, полураздетые отстреливались и прятались в жито.

Наш солдат выпряг из повозки лошадь и застрелил жеребёнка, который побежал за кобылой.

— Когда нам объявили, что война окончена, вся деревня вышла на улицу. Как мы плакали, как плакали… Все обнимались и радовались, что всё закончилось. Но было страшно, ведь после горе снова пришло с похоронками, — рассказывает баба Сара.

После войны

Серафима вышла замуж за водителя санитарной машины, родила четверых детей.

Самыми тяжёлыми для семьи стали послевоенные годы. Засуха 1947 года привела к повальному голоду.

Баба Сара вспоминает, как сама от безысходности однажды своровала у соседа три варёные картошины и принесла их своему сыну.

— В тот год была сильная засуха. Я вместе с другими ячевцами закупала зерно на клецком рынке. Покупали по 2−3 пуда, кто сколько мог унести, и шли до станции. Ехали в Падерь или Огородники на мельницу и мололи зерно в муку. Мама пекла нам хлеб, резала на семь частей и выдавала пайками, — говорит Серафима.

Благодаря этим пайкам семье бабы Сары удалось выжить.

Для одного ВАКовского журнала предложили написать статью по истории Крыма. Я решил для этого вытащить свои материалы по "депортации татар", под условным названием, как Сталин спас крымских татар.

Не знаю, опубликуют или нет?
Но в связи с этим хотел коснуться темы близкой, но по определённым причинам ВООБЩЕ не затронутой.
Теме депортации немцев после разгрома Германии.

Впервые о ней я услышал из интервью А. Меркель накануне большой политической конференции в Гданьске 2009 года по случаю начала Второй мировой войны. И там германский канцлер затронула эту тему, обронив, что из 13 млн. депортированных 2 млн. были по ходу депортации убиты. С. Качиньский по этому поводу сразу начал привычно вонять. Типа, это - провокация и попытка бросить тень на германо-польскую дружбу.

Но факт прозвучал. И я время от времени к нему возвращался.
А сегодня хочу выставить об этом статью, рассказывающую о том, как поляки, чехи и венгры в "маршах смерти" в Германию из 14 млн. депортированных по пути уничтожили 2 млн. немцев только за то, что они немцы. Об этом в статье "Изгнаны и убиты" , опубликованной в "Эксперте" в 2008 г.

14 миллионов немцев были выгнаны из своих домов в Польше, Чехии, Венгрии и других странах Восточной Европы после окончания войны. Лишь 12 миллионов сумели добраться до Германии живыми. Трагедия изгнания немецкого гражданского населения не осознана соседями Германии до сих пор.

«Бреслау, Оппельн, Глейвиц, Глогау, Грюнберг - это не просто названия, но воспоминания, которые будут жить в душах не одного поколения. Отказ от них - предательство. Крест изгнания должен нести весь народ», - эти слова, обращенные в 1963 году к изгнанным из стран Восточной Европы немцам, принадлежат канцлеру ФРГ Вилли Брандту.

Символично, что, перечисляя города, из которых было жестоко изгнано немецкое население, Брандт называет и Глейвиц - маленький городок на старой границе Германии и Польши, с немецкой провокации в котором началась Вторая мировая война.

Так или иначе, по завершении войны самую горькую чашу предстояло испить не начавшей ее военной верхушке, а этническим немцам, проживавшим на территории стран Восточной Европы. Несмотря на то что действовавшая на тот момент Гаагская конвенция 1907 года прямо запрещала отчуждение собственности гражданского населения (ст. 46), а также отрицала принцип коллективной ответственности (ст. 50), почти полтора десятка миллионов немцев, преимущественно женщин, стариков и детей, в течение трех лет были изгнаны из родных мест, а их собственность - разграблена.

Изгнание немцев из Восточной Европы сопровождалось масштабнейшим организованным насилием, включая конфискацию имущества, помещение в концентрационные лагеря и депортацию - даже несмотря на то, что уже в августе 1945 года статут международного военного трибунала в Нюрнберге признал депортацию народов преступлением против человечества.

Польская катастрофа

Наибольших масштабов изгнание немцев достигло в Польше. К концу войны на территории этой страны проживало свыше 4 млн немцев. В основном они были сконцентрированы на германских территориях, переданных Польше в 1945 году: в Силезии (1,6 млн человек), Померании (1,8 млн) и в Восточном Бранденбурге (600 тыс.), а также в исторических районах компактного проживания немцев на территории Польши (около 400 тыс. человек). Кроме того, более 2 млн немцев проживало на территории Восточной Пруссии, переходившей под советское управление.

Уже зимой 1945 года, ожидая скорого прихода советских войск, проживавшие в Польше немцы двинулись на запад, а местное польское население приступило к массовому насилию по отношению к беженцам. Весной 1945 года целые польские деревни специализировались на грабежах бегущих немцев - мужчин убивали, женщин насиловали.

Уже 5 февраля 1945 года премьер-министр временного правительства Польши Болеслав Берут издал указ о переводе под польское управление бывших немецких территорий к востоку от линии Одер-Нейсе, что было откровенным притязанием на переустройство границ после окончания войны.

2 мая 1945 года Берут подписал новый указ, согласно которому вся брошенная немцами собственность автоматически переходила в руки польского государства - таким образом предполагалось облегчить процесс переселения на запад страны населения с восточных территорий, частично отходивших Советскому Союзу.

Параллельно польские власти подвергали оставшееся немецкое население гонениям по образцу тех, что практиковались в нацистской Германии в отношении евреев. Так, во многих городах этнические немцы были обязаны носить на одежде отличительные знаки, чаще всего белую повязку на рукаве, порой со свастикой. Навешиванием на немцев опознавательных знаков, однако, дело не ограничилось.

Уже к лету 1945-го польские власти начали сгонять оставшееся немецкое население в концентрационные лагеря, обычно рассчитанные на 3–5 тыс. человек. В лагеря отправляли только взрослых, детей при этом отнимали у родителей и передавали либо в приюты, либо в польские семьи - в любом случае их дальнейшее воспитание проводилось в духе абсолютной полонизации. Взрослые же использовались на принудительных работах, причем в зиму 1945/1946 года смертность в лагерях достигала 50%.

Эксплуатация интернированного немецкого населения активно осуществлялась вплоть до осени 1946-го, когда польское правительство решило начать депортацию выживших немцев. 13 сентября был подписан декрет об «отделении лиц немецкой национальности от польского народа». Впрочем, продолжение эксплуатации заключенных концентрационных лагерей оставалось важной составляющей экономики Польши, и депортация немцев все откладывалась, несмотря на декрет. В лагерях продолжалось насилие над немецкими заключенными. Так, в лагере Потулице в период между 1947-м и 1949 годом от голода, холода, болезней и издевательств со стороны охранников погибла половина заключенных.

Окончательная депортация немцев с территории Польши была начата только после 1949 года. По оценкам Союза изгнанных немцев, потери немецкого населения в ходе изгнания из Польши составили около 3 млн человек.

Истинно чешская тщательность

Второй страной после Польши по масштабности решения «немецкого вопроса» оказалась Чехословакия. В довоенной Чехословакии немцы составляли четверть населения страны. В основном они были сконцентрированы в Судетах - здесь проживало 3 млн немцев, что составляло 93% населения региона. Значительная доля немцев присутствовала и в Моравии (800 тыс. человек, или четверть населения), большая немецкая община имелась в Братиславе.

В 1938 году, получив на конференции в Мюнхене одобрение глав правительств Великобритании, Франции и Италии, нацистская Германия оккупировала Судеты, присоединив к своей территории районы проживания немцев. В 1939 году немецкие войска оккупировали оставшуюся часть Чехословакии, основав на территории Чехии так называемый протекторат Богемия и Моравия, а на территории Словакии - марионеточную Словацкую республику. Правительство же Чехии выехало в Лондон.

Именно в Лондоне чешское правительство в изгнании впервые сформулировало планы массовой депортации этнических немцев после окончания войны. Хуберт Рипка, ближайший советник президента Эдварда Бенеша, мечтал о массовом изгнании немцев уже в 1941 году, рассуждая на страницах газеты Čechoslovak - официального органа чешского правительства в изгнании - об «организованном применении принципа переселения народов».

Взгляды своего советника полностью разделял и президент Бенеш. Осенью 1941-го и зимой 1942 года Бенеш опубликовал две статьи в журналах The Nineteenth Century and After и в Foreign Affairs, где развивал концепцию «перемещения населения», которое должно будет помочь упорядочить послевоенную Европу. Не будучи уверенным в том, удастся ли убедить англичан в реализации планов депортации трехмиллионного немецкого населения, чешское правительство в изгнании на всякий случай начало аналогичные переговоры с представителями советского руководства.

В марте 1943 года Бенеш встретился с советским послом Александром Богомоловым и попросил о поддержке своих планов этнических чисток послевоенной Чехословакии. Богомолов уклонился от обсуждения планов, однако Бенеш был неутомим и уже во время поездки в США в июне 1943-го смог убедить как американское, так и советское руководство поддержать планы депортации немцев. Получив эту поддержку, чешское правительство приступило к разработке подробного плана этнических чисток. Первый рабочий вариант депортации немцев был представлен правительством Бенеша союзным державам уже в ноябре 1944 года. Согласно меморандуму Бенеша, депортация должна осуществляться во всех районах, где чешское население составляет меньше 67% (две трети), и продолжаться до тех пор, пока немецкое население не сократится до уровня ниже 33%.

К реализации этих планов чешские власти приступили сразу же после освобождения Чехословакии советскими войсками. Уже весной 1945 года по всей стране начались массовые насильственные акции против этнических немцев.

Главным мотором насилия выступила добровольческая 1-я чехословацкая бригада под командованием Людвика Свободы - так называемая Армия Свободы. Людвик Свобода имел давние счеты с этническими немцами. В 1938 году, после присоединения Судет к Германии, Свобода стал одним из создателей «Защиты нации» - партизанской чешской повстанческой организации. Теперь 60 тыс. чешских солдат под командованием Людвика Свободы получили возможность отомстить ставшему беззащитным немецкому населению.

Вырезать под корень

Целые деревни и города, заселенные немцами, испытали на себе безнаказанное насилие чехов. По всей стране из немецкого населения формировались маршевые колонны, людям не давали собрать практически никаких вещей - и без остановок гнали к границе. Отставших или упавших зачастую убивали прямо на глазах у всей колонны. Местному чешскому населению было строго запрещено оказывать любую помощь депортируемым немцам.

В ходе только одного такого «марша смерти» - изгнания 27 тыс. немцев из Брно - на дистанции в 55 км погибло, по разным оценкам, от 4 до 8 тыс. человек.

На границе изгоняемые немцы подвергались процедуре «прохождения таможни», в ходе которой у них зачастую отбирали даже те немногочисленные вещи, которые они вынесли на себе. Но те, кому удавалось добраться до оккупационных зон на территории бывшей Германии - даже ограбленными, - завидовали соотечественникам, оставшимся под властью Бенеша.

17 мая 1945 года отряд чешских военных вошел в городок Ландскрон (сегодня Ланшкроун) и устроил «суд» над его жителями, в ходе которого в течение трех суток к смерти приговорили 121 человека - приговоры приводились в исполнение немедленно. В Постельберге (сегодня Постолопрты) в течение пяти дней - с 3 по 7 июня 1945 года - чехи замучили и расстреляли 760 немцев в возрасте от 15 до 60 лет, пятую часть немецкого населения города.

Один из самых чудовищных случаев произошел в ночь с 18-го на 19 июня в городе Прерау (сегодня Пржеров). Там чешские солдаты, возвращавшиеся из Праги с торжеств, посвященных окончанию войны, встретились с поездом, перевозившим немецкое население, которое в конце войны было эвакуировано в Богемию и теперь депортировалось в советскую оккупационную зону. Чехи приказали немцам выйти из поезда и начать рыть котлован для братской могилы. Старики и женщины с трудом выполняли приказ солдат, и могила была готова только к полуночи. После этого чешские солдаты под командованием офицера Карола Пазура расстреляли 265 немцев, среди которых было 120 женщин и 74 ребенка. Самому старшему из убитых гражданских было 80 лет, а самому младшему - восемь месяцев. Закончив расстрел, чехи разграбили вещи, принадлежавшие беженцам.

Десятки подобных случаев происходили весной-летом 1945 года по всей Чехословакии.

«Спонтанные акции возмездия» достигли своего пика в июне-июле 1945 года, когда по всей Чехии сновали вооруженные отряды, терроризировавшие немецкое население. Для поддержания градуса насилия правительство Бенеша даже сформировало специальный орган, занимавшийся этническими чистками: в министерстве внутренних дел был организован отдел по осуществлению «одсуна» - «изгнания». Вся Чехословакия была поделена на 13 районов, во главе каждого стоял ответственный за изгнание немцев. Всего в отделе МВД по вопросам изгнания работало 1200 человек.

Такая стремительная эскалация насилия заставила союзников выразить свое недовольство этими акциями, что немедленно вызвало резкое недовольство чехов, рассматривавших убийства и изгнание немцев как свое естественное право. Результатом недовольства чехов стала нота от 16 августа 1945 года, в которой чешское правительство ставило вопрос о полной депортации оставшихся 2,5 млн немцев. Согласно ноте, 1,75 млн человек должны были переселиться в американскую оккупационную зону, а 0,75 млн - в советскую. Около 500 тыс. немцев к этому моменту уже были изгнаны из страны. Итогом переговоров чехов с союзными державами стало разрешение депортировать немецкое население, но в организованном порядке и без эксцессов. К 1950 году Чехословакия избавилась от немецкого меньшинства.
Европа без немцев

Проявившееся в Польше и Чехии насилие в отношении этнических немцев в той или иной степени наблюдалось и в других странах Восточной Европы. В Венгрии конфликт венгерских властей с немецким меньшинством ярко проявился еще до войны. Уже в 1920-е годы, сразу после образования национального венгерского государства, страна начала проводить политику жесткой дискриминации немецкого меньшинства. Закрывались немецкие школы, этнические немцы вычищались из органов власти. Человеку с немецкой фамилией была заказана любая карьера. В 1930 году приказ министра обороны обязал всех офицеров, носящих немецкие имена и фамилии, поменять их на венгерские - или уйти в отставку.

Положение немцев заметно улучшилось после превращения Венгрии в сателлита нацистской Германии, но мало кто из проживавших в Венгрии немцев сомневался в том, что с уходом немецких войск их положение очень серьезно ухудшится. Именно поэтому в апреле 1944 года немецкие войска предприняли ряд безуспешных попыток эвакуации этнических немцев из Венгрии.

Гонения начались еще в марте 1945 года. 15 марта новые венгерские власти приняли проект земельной реформы, согласно которой можно было конфисковать землю как у немецких организаций, так и у немцев - частных лиц. Однако даже безземельные немцы оставались бельмом для венгерских властей. Поэтому к декабрю 1945 года был подготовлен указ о депортации «изменников и врагов народа».

Под эту категорию подпадали не только участники немецких военных формирований, но и лица, вернувшие себе в период с 1940-го по 1945 год немецкую фамилию, а также указавшие в переписи 1940 года своим родным языком немецкий. Все имущество депортируемых подлежало безоговорочной конфискации. По разным оценкам, депортация затронула от 500 до 600 тыс. этнических немцев.

Нетеплый прием

Вероятно, наиболее мирно депортация немцев проходила в Румынии. Здесь на момент окончания войны проживало около 750 тыс. немцев, многие из которых были централизованно переселены в Румынию в 1940 году с территорий, занятых советскими войсками (переселение немцев в Румынию из советской Молдавии регулировалось договором между СССР и Германией от 5 сентября 1940 года).

После капитуляции правительства Антонеску и прихода советских войск новое румынское правительство воздержалось от политики притеснения немецкого меньшинства. Хотя в районах компактного проживания немцев был введен комендантский час, а у жителей были конфискованы автомобили, велосипеды, радиоприемники и другие предметы, рассматривавшиеся как опасные, в Румынии практически не было зарегистрировано ни спонтанных, ни организованных случаев насилия против немецкого населения. Постепенная депортация немцев из страны продолжалась до начала 1950-х годов, причем в последние годы немцы сами добивались разрешения выехать в Германию.

К 1950 году население вначале советской и западных оккупационных зон, а затем ГДР и ФРГ увеличилось за счет прибывших беженцев на 12 млн человек. Изгнанные из стран Восточной Европы немцы были распределены практически по всем регионам Германии, в некоторых районах, например в Мекленбурге на северо-востоке страны, беженцы составляли 45% местного населения. Мало в каком из регионов Германии на принятых беженцев приходилось менее 20% населения.

Между тем, несмотря на значительную долю беженцев, проблема изгнания немцев из стран Восточной Европы долгое время оставалась запретной темой как на востоке, так и на западе страны. В западных оккупационных зонах - а впоследствии и в ФРГ - изгнанным немцам вплоть до 1950 года было запрещено организовывать любые союзы. По мнению историка Инго Хаара, занимающегося проблемами изгнанных немцев, только начало Корейской войны и обострение отношений с Советским Союзом заставило западных политиков признать страдания немецкого народа и легализовать упоминания изгнания немцев из Польши, Чехословакии и других стран.

В ГДР события замалчивались вплоть до конца 1980-х как способные серьезно осложнить отношения с коммунистическими ЧССР и ПНР. Сегодня тема изгнания немцев из Восточной Европы все еще остается одной из самых болезненных проблем во взаимоотношениях Германии с Польшей и Чехией. Согласно социологическим опросам, более половины немцев до сих пор воспринимают Силезию и Померанию как немецкие территории - хотя и не стремятся вернуть их в состав Германии.

Поляки же не перестают выражать свое отношение к деятельности немецкого Союза изгнанных, помещая на обложки журналов коллажи, изображающие лидера Союза Эрику Штайнбах в эсэсовской форме. Протесты польского правительства вызвало и открытие в этом году в Берлине информационного центра, посвященного депортации немцев из Польши. Даже сегодня боль от преступлений полувековой давности и взаимные обиды заставляют соседствуюшие народы с опаской относиться к малейшим попыткам вспомнить произошедшее в 1945 году.

А еще об этом на Западе вышла книга.

«Около 12 млн. немцев, в основном женщин и детей, были депортированы из Восточной Европы в 1945 году, что представляло собой одобренную союзниками этническую чистку», - пишет в своей рецензии на книгу Р.М. Дугласа «Упорядоченно и гуманно: депортации немцев после Второй мировой войны» обозреватель The Wall Street Journal Эндрю Стуттафорд.

«24 апреля 1942 года в 5 часов утра прибывшим из гор. Смоленска карательным отрядом в количестве до 400 человек, дер. Александровское была оцеплена, потом гестаповцы обошли все дома и всех жителей деревни, как русских, так и цыган, выгнали полураздетыми из домов и погнали на площадь к озеру. Немецкий офицер, владевший русским языком, достал из кармана список жителей деревни, взятый им у старосты, и стал из толпы вызывать граждан, сортируя их на русских и цыган. После сортировки русские были отправлены домой, а цыгане оставлены под усиленной охраной. Потом офицер из оставшейся толпы выделил физически крепких мужчин, им выдал лопаты и в 400 метрах от деревни предложил вырыть две ямы. Когда мужчины были отправлены рыть ямы, туда же немцы погнали женщин, детей и стариков, избивая их прикладами, палками и плетками. Перед расстрелом осужденные были подвергнуты осмотру, женщин и мужчин раздевали, и все, кто имел смуглую кожу, были расстреляны. Расстрел был осуществлен так: вначале расстреляли детей, грудных детей живыми бросили в ямы, потом расстреляли женщин. Отдельные матери, не выдерживая дикого ужаса, заживо бросались в яму. Трупы расстрелянных закопали мужчины, потом они сами были расстреляны и немцами закопаны во вторую яму. Лучшую одежду расстрелянных, а также различные ценности немцы увезли с собой в Смоленск. Всего было в тот день расстреляно 176 человек».

«Запретить неарийское потомство»

Это всего лишь одно сухое сообщение — из тысяч подобных свидетельств очевидцев массовых убийств. По разным подсчётам, на оккупированной нацистами территории СССР в 1941-1944 гг. было уничтожено до 50 процентов цыганского населения: жителей городов, колхозов и просто «вольных таборов». Всем в мире известно слово Холокост, но мало кто знает о Поражмос (это выражение в цыганском означает одновременно «резня» и «разрушение»). Нацистская Германия целенаправленно убивала цыган в той же степени, что и евреев. Идеологи Третьего рейха вскоре после прихода Гитлера к власти постановили: «рома» (самоназвание цыган) представляют угрозу «расовой чистоте арийской нации, представляя собой результат смешения с низшими расами мира». С 1935 года «чуждый народ» начали помещать в специальные «лагеря принудительного содержания», обнесённые колючей проволокой. На время праздников или спортивных состязаний (например, после старта Олимпийских игр в Берлине) все цыгане, даже оседлые, поголовно высылались из городов. С 1936 года цыганам (как и евреям) запретили вступать в браки с немцами и участвовать в выборах, их официально лишили гражданства Третьего рейха. 8 декабря 1938 года появилось одно из самых отвратительных распоряжений главы МВД Германии, рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера — о принудительной стерилизации цыган, «во избежание появления неарийского потомства». Стерилизовали (и взрослых женщин, и несовершеннолетних девочек) одним методом — укол в матку грязной иглой. Зачастую такие действия приводили к воспалению, заражению крови и сепсису — от «эксперимента» умерли сотни молодых цыганок. К сожалению, это было не худшее, что пришлось пережить «рома».

Расстреливали целые ансамбли

С 27 апреля 1940 года цыган из стран Европы начали депортировать в Польшу — в основном, их селили отдельными кварталами в еврейских гетто, как в польском городе Лодзь. А вот целенаправленно убивать «рома» нацисты принялись именно на территории СССР. Например, в Литве и Эстонии (при весьма активном содействии «полиции порядка» из местных жителей) были уничтожены практически все цыгане, включая женщин и младенцев. Весь декабрь 1941 года проходили казни цыган в занятом немцами Крыму — нацистам было всё равно, жили люди в таборах, городах, и кем они работали — сжигались здания цыганских театров, целиком расстреливали цыганские ансамбли, убивали актёров. Весной 1942 года «рома» масштабно вывозят из СССР в «лагеря смерти» — Освенцим, Майданек, Треблинку. Как правило, сразу после прибытия на поезде людей под видом «помывки» в душе отправляли в газовую камеру. Иногда немцы не утруждали себя транспортировкой — объявляли в местах проживания цыган всеобщий сбор для «переезда», просили обязательно взять ценные вещи, а затем расстреливали.

«Это было в Псковской области. Мы жили все вместе — все мои родные: мать, отец, бабушка Авдотья, дедушка Александр , дядя Григорий и его дети Таисия и Иван , дядя Василий и его дочери Валя и Анна . И пришла нам повестка, чтобы на три дня брали продукты, а если есть, например, корова, то с собой не брать. Хоть отец мой был и неграмотный, но мужик был дальновидный. Цыган собралось очень много, все спрашивают: „Куда нас?“. А немцы говорят: „Мы отправим вас в Бессарабию, вы же цыгане“. Ну, цыгане поверили. А отец мой говорит: „Какая Бессарабия? Куда они нас погонят, если везде бомбят, дорог нету, поезда не ходят? Пойдете вы землю есть, всех расстреляют, как собак! У меня есть лошадь, сажайте детей и едем в лес скрываться. Убьют что в затылок, что в лоб“. А цыгане темные, всему верят. Ну, мой батя забрал мать, нас — детей, сказал: „Если что, помирать вместе будем“. И осталась в живых только одна семья — наша, всех остальных немцы под конвоем, с собаками, увели. Всех расстреляли. Недалеко от Новоржева есть лесок, там ямы были вырыты. Всех бросили в эти ямы, кровь наружу сквозь землю выходила. Многих зарыли живьем. Целую деревню там оставили. Только моих родственников девять человек там погибло». (Александр Степанович Степанов , цыган из деревни Бернгардовка, из книги «Цыгане под свастикой»).

Цыганский рейд. 1937 г. Фото: Commons.wikimedia.org / German Federal Archives

«Кричали днём и ночью»

Вскоре разразилась и массовая бойня цыган и в остальной Европе — во Франции, Югославии, Венгрии и Румынии. Убивали не только немцы — и «усташи» в Хорватии, и пронацистская «милиция» во Франции. Вариантов для «рома» было два — либо расстрел на месте, либо концлагерь с газовыми камерами. С 1943 года даже цыган, служивших в вермахте и имевших боевые награды, забирали с фронта, и отправляли в лагеря. Историки до сих пор не могут прийти к точному числу погибших из народа «рома». Низшая цифра — 220 тысяч убитых, высшая — 800 тысяч: учитывая, что тогда в государствах Европы (включая и Советский Союз) проживало около миллиона цыган. Из 23 000 цыган, посланных в Освенцим, за три года 19 000 умерли от жутких условий содержания и рабского труда.

«Я один раз видела прелюдию к их убийству, — вспоминала женщина по фамилии де Виек , сидевшая в концлагере вместе с посмертно известной благодаря своему дневнику еврейской узницей Анной Франк . — Цыганских девочек, совершенно обнажённых, провезли мимо — прямо к крематорию. Анна смотрела, как их отправляют, и плакала».

Гиммлер предложил сохранить немного цыган для «показательных образцов неарийской нации», но рейхсляйтер Мартин Борман ответил — «Нет... мы уничтожим их всех». На цыганских детях в Освенциме ставил чудовищные медицинские опыты и врач-изувер, гауптштурмфюрер СС Йозеф Менгеле . Он замораживал людей заживо, колол прямо в глаз краску, чтобы изменить цвет, делал инъекции в организм химикатов. Узница Вера Александер из Освенцима рассказала, как доктор Менгеле однажды сшил (!) двух цыганских девочек спиной друг к другу — «Их звали Гвидо и Ина , им было всего-навсего четыре годика. Они кричали, не прекращая, днём и ночью. Их мать достала где-то смертельную дозу морфина, и положила конец страданиям своих детей».

Западная Германия официально признала геноцид цыган только в 1982 году. Жертвы Поражмоса не получили никаких выплат и других финансовых компенсаций. Министр внутренних дел земли Вюртемберг и вовсе заявил — «Это не было преступлением на расовой почве, цыган уничтожали за их вовлечение в преступность». Группенфюрер СС Отто Олендорф , руководитель «айнзатцгруппы Д», осуществлявших казни десятков тысяч мирных жителей на территории СССР, сказал на суде — «такие вещи оправданы, ведь цыган убивали и во время Тридцатилетней войны». Олендорф был повешен, а вот те люди, которые вынесли для Германии вердикт — избавиться от «расы бродяг», наказания не понесли. Впрочем, в дальнейшем им не повезло. Психолог Роберт Риттер , чьи рекомендации по «цыганскому вопросу» привели к попытке уничтожения целого народа, в 1951 совершил самоубийство. Эва Юстин , нацистский «расовый антрополог» (и заместитель Рихтера ), публиковала исследования, что «из цыганских детей невозможно воспитать полноценных членов немецкого общества, так как им свойственна природная лень, слабоумие, склонность к бродяжничеству, инцесту и воровству». Нацисты присвоили ей степень доктора философии, а цыганские дети (41 мальчик и девочка), чьё конкретно поведение она исследовала, были отправлены в Освенцим и там убиты. После войны Юстин работала в Германии детским психологом (!). В 1966 году, в возрасте 57 лет, она умерла от рака после долгих мучений. Да, справедливость иногда торжествует.

03 Mar 2015

72 года назад, в мартовские дни 1943 года, при отступлении, происходили наиболее массовые сожжения гитлеровцами деревень моей родной Смоленщины. Многие сжигались вместе с людьми. Так, была сожжена деревня Гаврилки (Вяземский, а тогда – Тумановский район), в 4 километрах от родной деревни моих деда и бабушки. Там погибла жена бабушкиного брата, вместе с пятью детьми и родителями. Там погибли и другие наши родственники. Из всей деревни случайно выжили 3 человека.

Этот пост - дань памяти всем заживо сожженным, расстрелянным, выгнанным в холодные февральские и мартовские дни из своих домов и погибшим от голода, холода, бомбёжек и артобстрелов, в память об угнанных и не вернувшихся из немецкого рабства.

Это список деревень Смоленской области, сожженных вместе с людьми. Список очень и очень неполный, но дающий представление о том, что тогда происходило. Составлен на основании данных Смоленского областного центра героико-патриотического воспитания молодёжи «Долг». Всего на Смоленщине за время оккупации уничтожено полностью или частично вместе с жителями свыше 300 деревень. Всего сожжено около 5000 деревень. Считается, что за время войны погиб каждый третий из жителей Смоленщины. Но некоторые исследователи считают, что погибло гораздо больше. Численность довоенного населения не восстановлена до сих пор.

Вяземский район.

Деревня Дебрево. 13 января 1942 г. Немцами в местной школе обнаружен подпольный госпиталь. Те из раненых, кто мог двигаться, расстреляны в овраге близ деревни. Остальных оставили в школе, двери которой забили и подожгли. Всего расстреляно и сожжено 67 человек.

Деревня Пастиха. В начале февраля 1942 г. более 30 жителей деревни расстреляно. Деревня сожжена.

Деревня Пекарево. 5 февраля 1942 г. каратели полностью сожгли деревню, состоявшую из 26 дворов, вместе с жителями. Выжило 2 человека.

Деревня Никольское. В деревне находился подпольный госпиталь. В марте 1942 г. каратели повесили и сожгли здесь 26 партизан, взятых в плен (большинство – раненые). Было расстреляно 10 местных жителей за связь с партизанами. Деревня сожжена.

Местечко Крутицы Исаковского сельсовета. До войны здесь находился дом инвалидов. Эвакуировать его не успели. Кроме того, численность его значительно возросла за счет беженцев из западных районов области (в основном женщин и детей) и раненных. 14 июля 1942 г. каратели оцепили его территорию и подожгли постройки. Немощные люди, не способные самостоятельно передвигаться, погибли в огне. Остальных расстреляли на улице, возле силосной ямы. Сначала расстреливали детей, на глазах у матерей, потом взрослых. Погибло, по разным данным, от 130 до 200 человек.

Деревня Чёртковка. 7 марта 1943 г., при отступлении, гитлеровцы расстреляли и сожгли здесь 480 жителей этой и окружающих деревень.

Деревня Гаврилки. 8 марта 1943 г., при отступлении, сожжена полностью вместе с жителями. В огне погибло более 180 человек. Выжило 3 человека.

Деревня Песочня (рядом с Вязьмой). В ночь с 11 на 12 марта, перед отступлением, гитлеровцы сожгли в Песочне 135 человек, преимущественно женщин и детей.

Гагаринский район.

В марте 1943 г. сожжены полностью вместе с людьми:

Деревня Драчево (свыше 200 человек из деревень Драчево, Злобино, Астахово, Мишино).
Деревня Куликово (62 человека).
Деревня Тарарыкино (число погибших неизвестно).
Деревня Федяево (число погибших неизвестно).
Деревня Колесники (число погибших неизвестно).

Глинковский район.

Деревня Ляхово – 14 апреля 1943 г. Погибло 384 человека.
Деревня Шилово – 27 марта 1943 г. Погибло 112 человек.
Деревня Мончино – 1942 г. Погибло около 300 человек.

Демидовский район.