Кто такой ф лагарп. Лагарп фридрих цезарь. Великий князь Александр - Ф

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ

Эдмунд Бёрк -английский парламентарий, политический деятель, публицист эпохи Просвещения, идейный родоначальник британского консерватизма.

Вопрос. Политические взгляды Э.Бёрка.Возникновение консерватизма

Термин "идеология" древнегреческого происхождения и буквально означает "учение об идеях", поскольку состоит из двух слов "идея" и "логос". В научный оборот он был введен Антуаном Дестюбом де Траси, одним из представителей позднего поколения французских просветителей. В своем труде "Этюд о способности мыслить" он использовал термин идеология, чтобы охарактеризовать науку об идеях.

Политические взгляды Бёрка наиболее последовательно отразились в его памфлетах против Великой французской революции. Бёрк первым подверг идеологию французских революционеров систематической и безжалостной критике. Корень зла он видел в пренебрежении традициями и ценностями, унаследованными от предков, в том, что революция бездумно уничтожает духовные ресурсы общества и накопившееся столетиями культурно-идеологическое наследие. Радикализму французских революционеров он противопоставлял неписаную британскую конституцию и её основные ценности: заботу о политической преемственности и естественном развитии, уважение к практической традиции и конкретным правам вместо абстрактной идеи закона, умозрительных построений и основанных на них нововведениях. Бёрк полагал, что общество должно принять за должное существование иерархической системы среди людей, что ввиду несовершенства любых человеческих ухищрений искусственное перераспределение собственности может обернуться для общества катастрофой.

Консерватизм – это конгломерат весьма различных общественно-политических учений, которые с течением времени эволюционировали и видоизменялись. Поэтому консерватизм – это не какое-либо конкретное политическое учение, а «умонастроение», комплекс неких базовых мировоззренческих принципов, роднивших все консервативные концепции. Впервые эти консервативные принципы были чётко сформулированы в работе Эдмунда Бёрка, который считается, поэтому, основателем консерватизма.

Э. Бёрк (1729 - 1797) – английский мыслитель и политический деятель. В 1790 г. он издал памфлет «Размышления о революции во Франции», ставший с тех пор «библией» классического западного консерватизма.

В «Размышлениях…» Бёрк противопоставлял Британию как идеал общественно-политического устройства и революционную Францию как нежелательный, пагубный альтернативный вариант политического развития.

Сравнивая Англию и Францию, Э. Бёрк не просто сравнивает две страны или два национальных характера – он формулирует основные постулаты консерватизма (присущие, по его мнению, англичанам) в противовес революционными принципами (которые «исповедают французы»).

Итак, каковы же основные революционно-консервативные контрадикции (противопоставления) Э. Бёрка?

Во-первых, для революционера, полагает Э. Бёрк, абстракция (обобщение, продукт спекулятивного размышления) выступает как мотив и план переустройства общества и государства. Революционеры готовы ради умозрительной идеи, ради мечты разрушить существующую социально-политическую систему и на её руинах создать новую. Этому революционному принципу политического действия Бёрк противопоставляет консервативный постулат: практика (а не абстракция) должна являться источником политических мероприятий. Только практика, практические потребности страны должна ставить цели перед политиками. Уважение существующего порядка вещей – долг политиков.

Во-вторых, Э. Бёрк доказывает, что революционеру свойственен абстрактный индивидуализированный рационализм. Этому принципу мышления Э. Бёрк противопоставляет традицию, которая является, по его мнению, квинтэссенцией практического опыта многих поколений. Английский мыслитель разрабатывает т.н. «апологию предрассудков», защищая традиционные нормы, которые французские революционеры «легкомысленно и самодовольно» третировали как невежество, предрассудки. Традиция для Э. Бёрка – продукт коллективного разума, проверенный на практике; тогда как индивидуальный разум не чужд заблуждениям, причём, порой весьма опасным заблуждениям (что Бёрк и демонстрировал на примере Франции). Традиция, кроме того, - это способ связи между поколениями, средство накопления позитивного опыта. Традиция трансформируется в череде поколений, каждое из которых проверяет действенность её норм на практике.

В-третьих, Э. Бёрк указывает, что революционному способу развития свойственно разрушение преемственности между различными этапами, уничтожение старых форм жизни ради реализации абстрактного идеала. Э. Бёрк противопоставляет революции эволюцию, которую он называет «медленный прогресс». Консерватизм, подчёркивает английский мыслитель, не отвергает изменений как таковых, но с точки зрения консерватизма они возможны лишь тогда, когда практически необходимы. «Медленные прогресс» предполагает преемственность – заимствование всего самого лучшего из предшествовавшего этапа, отдельные реформы и т.п. Критерием прогрессивности изменений для консерватора является практика, а не степень близости к абстрактному идеалу (как для революционера). Верность же традициям – это именно тот якорь, который не позволяет обществу и государству соскользнуть к абстрактным революционным экспериментам.

В-четвёртых, Э. Бёрк полагает, что революционеры ошибочно отождествляют равенство и справедливость, призывая к максимальному равенству как к естественному положению вещей. Для консерватора, пишет Э. Бёрк, очевидно, что общество невозможно без иерархии. Естественный порядок вещей, по Бёрку, - не абсолютное равенство, а иерархия, где каждый человек занимает положенное ему место в соответствии с его способностями, энергией, волей, капиталами и происхождением. Люди не равны от природы: уравнять их – это значит дать одним (худшим из людей) то, чего они не заслуживают, и отнять у других (лучших) то, что им принадлежит по праву.

В-пятых, с точки зрения революционера, свобода – это ценность внеисторическая и универсальная, к которой стремятся все люди и народы во все времена, вне зависимости от уровня развития и культурных традиций. Э. Бёрк полагает такой подход неверным. Свобода, по его мнению, - не некий абсолютный идеал, а историческое состояние, подходящие для одних народов в одни времена, и не подходящее (или даже вредное) для других народов в другие эпохи.

Наконец, в-шестых, Э. Бёрк порицает революционеров за презрение к государственной власти как угрозе для свободы. Для Э. Бёрка государство – гарант свободы в рамках правового поля. Государство – носитель традиции, выразитель коллективного разума народа. Государство должно обладать силой принуждения, чтобы иметь возможность пресекать устремления отдельных людей и групп изменить существующий порядок вещей. Консерваторы испытывают уважение к государственным институтам, стабилизирующим общество и подавляющим «неадаптивные элементы».

Таким образом, изложенные постулаты легли в основу консерватизма. Консерватизм оказался чрезвычайно гибким (несмотря на своё название). Конкретное содержание консервативных теорий менялось, конкретно-практические политические программы консерваторов постоянно переписывались, но консервативный подход к осмыслению общественно-политических проблем оставался прежним и основывался на идеях Э. Бёрка. У этих идей обнаружилось одно важное достоинство – их мировоззренческий, а не конкретно-политический характер. Консерватизм, существенно изменившийся, до сих пор остаётся влиятельным общественно-политическим течением.

В завершении необходимо предостеречь от смешения (и тем более отождествления) рафинированного модернизированного (если угодно – «буржуазного») западного консерватизма со средневековым и (или) азиатским традиционализмом.

(1729-1797)
Когда со скамьи оппозиции английского парламента поднималась коренастая фигура Эдмунда Берка, то уже после первых его слов, произнесенных с неисправимым ирландским акцентом, зал застывал в напряженной тишине. Бывало, она сохранялась до конца выступления, но гораздо чаще ее сменял возмущенный ропот сторонников правительства, а то и крик негодования, сопровождаемый топаньем ног. Однако никому и никогда не удавалось остановить оратора. В его темных глазах вспыхивала ярость, голос звенел все громче, несколько неуклюжая жестикуляция становилась все энергичнее, а слова катились грохочущим камнепадом. Случалось, его соседи по скамье, замечая, что неудержимый поток красноречия вот-вот покинет русло парламентской лексики, осторожно тянули говорившего за полы платья, призывая к благоразумию. Но что поразительно, как только речь появлялась в печати, становилось ясно - это не экспромт, не плод бурных эмоций, а изумительное по стилю и глубине мысли философское произведение.

Удивительна и противоречива судьба этого человека. В политике он был плоть от плоти сыном своего века - века Просвещения; в философии - всю жизнь боролся с просветительскими идеалами. Как государственный деятель, несмотря на самоотверженные усилия, он проиграл все свои крупные политические баталии; как мыслитель не только превзошел большинство современников, но и надолго пережил свою эпоху. Итак, кто же такой Эдмунд Берк? Родись он лет на пятьдесят раньше, разве удалось бы сыну малоизвестного дублинского адвоката, да к тому же еще ирландцу, стать одним из самых выдающихся государственных мужей Великобритании? Едва ли. Такую возможность ему дал XVIII век, когда талант и трудолюбие начали цениться порой не меньше знатности и богатства. Эдмунду исполнилось 27 лет, когда отец лишил его материальной поддержки, узнав, что сын, отправленный в Лондон изучать право, избрал для себя литературную стезю. Выпущенные в 1756-1757 годах и не раз переиздававшиеся потом на разных языках первые философские сочинения Берка принесли автору некоторую известность, но не дали достатка. Пришлось почти на девять лет уйти в тень и зарабатывать на хлеб, став журналистом, а потом личным секретарем члена парламента У.Гамильтона, человека богатого и знатного, но, увы, ленивого, недалекого и самоуверенного. В конце концов после ссоры с патроном Берк, имевший весьма независимый характер, предпочел уйти, хотя и остался из-за этого без средств к существованию. Ситуация, что и говорить, незавидная. Ему уже под сорок, а у него еще нет ни прочного положения, ни постоянного дохода, ни громкого имени. И тут фортуна улыбнулась ему. В 1765 году Берк получает место личного секретаря главы правительства, маркиза Рокингема, одного из лидеров партии вигов. Это открыло ему и путь в парламент. В том же году Бека избирают членом палаты общин.

В 60-е годы ХVIII века некогда могущественная партия вигов являла собой довольно жалкое зрелище. Она распалась на несколько враждующих фракций, возглавлявшихся крупными аристократическими кланами. Раскол был вызван не какими-либо принципиальными расхождениями, а исключительно конкуренцией лидеров фрак-ций, добивавшихся государственных постов для себя и своей клиентеллы, что нередко вело к образованию са-мых причудливых коалиций и к непредсказуемым зигзагам в политике. Эти противоречия умело использовал в своих целях властный и решительный король Георг III (правил с 1763), мечтавший возродить былое значение монархии и стремившийся подчинить себе парламент. Он открыто покупал голоса многих депутатов, раздавая им пенсии и синекуры. Опираясь на сложившуюся в парламенте "партию двора", Георг мог сместить фактически любого неугодного ему премьера. Вот и кабинет Рокингема продержался всего полгода. Вместе с патроном перешел в оппозицию и Берк.

Благодаря уму и недюжинной энергии он быстро становится главным идеологом и организатором (по парламентской терминологии - "кнутом") фракции Рокингема. Уже в первых выступлениях он предложил и развил новую для того времени концепцию парламентской партии, ставшую позднее общепринятой. Политики, считал он, должны объединяться не вокруг лидеров, а вокруг принципов. Наличие общей программы позволит определять политическую ли-нию, исходя из соображений национальной выгоды, а не групповой корысти, утверждал Берк. Воплощению этого принципа он и посвятил последующие 30 лет своей деятельности.

Как политический мыслитель Берк резко выделялся среди современных ему философов. Получив еще в детстве хорошее религиозное воспитание, Берк до конца дней своих сохранил христианское восприятие мира как обители добра и зла, тесно соседствующих и неразрывно связанных между собой. Свой нравственный долг он видел в том, чтобы по мере сил творить добро и оставить после себя этот мир, хоть немного более открытым для счастья. В то же время он прекрасно понимал, что люди не в силах полностью избавиться от пороков и создать абсолютно совершенное общество (абсолютно совершенно лишь Царство Божие). Погнавшись за манящим, но несбыточным идеалом, они со своим ограниченным знанием природы и общества способны по неведению причинить зло, намного превосходящее то, которое хотели исправить. Вот почему Берк категорически не принимал модный в ту пору призыв просветителей подвергнуть все на свете суду разума и искоренить то, что будет признано "неразумным". Нельзя, считал он, подходить к жизни с отвлеченными представлениями о должном, надо идти от реальности, сложившейся в результате длительного исторического развития. Далеко не все в сформировавшихся за века традициях понятно современному человеку, но это не значит, что они плохи. Традиции и вера хранят мудрость многих поколений, и относиться к ним надо бережно. "Что стало бы с миром, когда выполнение всех моральных обязанностей, все общественные ус-тои зависели от того, насколько их смысл понятен и доступен каждому человеку?!" - взволнованно спрашивал Берк.

Общество, убеждал он, - это сложный организм, развивающийся по установленным свыше законам, которые столь же мало зависят от воли людей, как и законы естественного мира. Религия и неразрывно связанная с ней мораль дают представление о существующем во Вселенной Божественном порядке. Передаваемые из поколения в поколение нравственные нормы гарантируют преемственность в развитии общества. Нельзя, чтобы люди считали себя вправе вершить историю исключительно по собственному усмотрению. Каждый человек несет за свои действия моральную ответственность перед жившими до него и перед теми, кто будет жить после. Только осознавая это, можно очень осторожно совершенствовать хрупкий социальный механизм, который так легко сломать, но крайне трудно восстановить.

Берк решительно отвергал как нелепую абстракцию "естественные права" человека - излюбленную тему философии Просвещения. Люди, заявлял он, имеют лишь те права, которые гарантирует им общество. Берк высоко ценил и уважал исторически приобретенные вольности англичан и, не жалея сил, боролся за их сохранение и углубление. Он яростно защищал свободу печати, когда "партия двора" попыталась преследовать редакторов газет за публикацию отчетов о парламентских заседаниях, требовал смягчить предусмотренные законом наказания для несостоятельных должников и для гомосексуалистов, горячо призывал к отмене работорговли и протестовал против притеснения евреев. Но все это - лишь отдельные штрихи его многосторонней деятельности. Главными же ее событиями были пять великих битв за свободу, в которых он сыграл одну из ведущих ролей.

Первым таким сражением оказалась американская война за независимость. С самого начала кризиса Берк вошел в меньшинство сторонников компромисса. Да, формально вы вправе требовать от американцев повиновения, обращался он к депутатам, но преодоление разногласий и сохранение единства империи требуют осторожных и взвешенных решений. Истинная государственная мудрость, убеждал он коллег, состоит в способности найти взаимовыгодный компромисс. Америка связана с Англией тесными узами общего языка, культуры, традиций, экономики - надо лишь суметь договориться. Миротворческие усилия Берка принесли ему столь широкую популярность, что в 1774 году жители крупного торгового порта Бристоль, известной вотчины тори, избрали его, вига, своим депутатом на новых парламентских выборах. Это был несомненный успех, но Берк отнесся к нему весьма сдержанно. Когда ликующая толпа горожан пригласила его возглавить триумфальную процессию, он отказался поддержать "столь глупое выражение раболепия". Жизнь показала, что восторги и в самом деле были преждевременными. В парламенте большинство получили приверженцы жесткой линии. Берк и его единомышленники потерпели поражение. Вспыхнула война. Раскол стал неизбежен. Англия навсегда потеряла американские колонии.

Вторая битва за свободу - это попытка ограничить власть короля в самой Англии. Еще продолжалась война, когда Берк выдвинул в 1780 году законопроект, предлагавший ликвидацию многочисленных синекур, раздавая которые монарх подкупал депутатов. Однако лишь в 1782 году, после того как неразбериха, вызванная военным поражением, позволила Рокингему вновь возглавить правительство, этот закон прошел, правда, в сильно урезанном виде. Берк жаждал развить успех, но смерть Рокингема от гриппа перечеркнула все надежды. Король призвал нового премьера, который поспешил избавиться от реформаторов.

Вновь очутившись в оппозиции, Берк начал третью великую баталию. При поддержке своего друга и нового лидера вигов Чарлза Фокса он потребовал привлечь генерал-губернатора Индии Уоррена Гастингса к суду за многочисленные злоупотребления. Тори, имевшие с 1784 года подавляющее большинство в палате общин, пытались устроить Берку обструкцию, но он, перекрывая крики и топот ног, вещал подобно библейскому пророку: "Гнев Небес рано или поздно падет на страну, позволяющую таким правителям безнаказанно угнетать слабых и невинных". Раз за разом взывал он к совести депутатов, приводя все новые факты жестокого обращения с индийцами всесильного наместника. И его настойчивость увенчалась успехом. В 1787 году депутаты приняли постановление об импичменте Гастингсу. Однако слушание дела затянулось на долгие восемь лет. Только 28 мая 1794 года Берк начал свою заключительную речь, ставшую шедевром ораторского искусства. Целых восемь дней звучали под сводами Вестминстер-холла слова горечи и гнева: "Нет, это не обвиняемый стоит перед судом, это вся британская нация предстала перед судом других народов, перед судом нынешнего поколения и многих, многих поколений потомков..." Казалось, он способен расстрогать даже камни. Однако прошло еще 11 месяцев, и вот наконец Гастингс последний раз появился в зале, чтобы услышать приговор, но какой! "По всем статьям обвинения не виновен!" Берк опять проиграл...

Проиграл так же, как и четвертое сражение, за Ирландию. С болью в сердце Берк видел, как страдает его родина под гнетом Англии. Однажды он признался, что, если его когда-либо сочли бы достойным награды за государственную деятельность на благо Великобритании, он просил бы парламент только об одном: "Сделайте что-нибудь для Ирландии! Сделайте же что-нибудь для моего народа, и я буду более чем вознагражден!" На протяжении всей своей парламентской карьеры он непрестанно боролся за отмену ограничений в правах ирландских католиков. Хотя сам Берк принадлежал к англиканской церкви, с детских лет он проникся царившим в его семье духом религиозной терпимости. Отец и братья Берка были так-же протестантами, но мать и сестра - католичками. Маленький Эдмунд хо-дил сначала в католическую школу, затем - в квакерскую. Очаровательная Джейн Ньюджент, брак с которой составил счастье всей его жизни, выходя замуж, сменила католическое вероисповедание на англиканское. Не удивительно, что воинствующая нетерпимость к иноверцам, отличавшая многих простых англичан, глубоко огорчала Берка, и он страстно убеждал их отказаться от дискриминации католиков. Это было далеко небезопасно. Когда правительство, похоже, уже склонялось к уступкам, в Лондоне начались массовые демонстрации против католиков, вылившиеся 5 июня 1780 года в кровавый бунт. Пьяные толпы громили и жгли дома, лавки, церкви. Особенно жаждали они расправиться с "главным защитником католиков" Берком, которому пришлось искать убежище у друзей.

Большие надежды на облегчение участи соотечественников Берк связывал с назначением в 1794 году вице-королем Ирландии лорда Фицуильяма, племянника покойного Рокингема. Вдохновляемый Берком, он попытался ограничить власть правивших в Дублине ставленников английского двора, но уже через полгода поплатился за это своим постом. С того-то момента ирландское национальное движение и попало под влияние ультрареволюционных экстремистов. Рухнула мечта Берка о мирном освобождении родины.

Наконец, пятое и, пожалуй, наиболее знаменитое из великих сражений Берка - его поход против Французской революции. Многие англичане ликованием встретили весть о падении "деспотизма" по другую сторону Ла-Манша.

Однако Берк не разделял их восторгов. Да, он прекрасно знал о пороках старого порядка. Еще в 1773 году посетил он "столицу мира" Париж, беспечно предававшийся развлечениям и разврату. В скромной, темной одежде приходил Берк в блистающие роскошью салоны французской знати и горячо внушал их легкомысленным завсегдатаям, что разложение христианской нравственности ведет Францию к пропасти. Его с любопытством слушали, восхищаясь красноречием и дивясь как на заморскую диковину. Благодаря Берку, остроумно заметил один современник, христианство чуть было не вошло здесь в моду. Но предостережениям его не вняли... И разразилась катастрофа. Впрочем, столь наглядное доказательство собственной правоты не принесло ему радости. Резким диссонансом хору ликующих голосов, восхвалявших триумф "французской свободы", прозвучало лучшее произведение Берка - "Размышления о революции во Франции" (1790). Опомнитесь, обращался он к соотечественникам, чему вы радуетесь?! Французы разрушили прежний общественный порядок, пусть несовершенный, но все же действовавший, чтобы построить, согласно умозрительным планам их философов, некое идеальное сооружение. Но из ничего ничего не появится! Хрупкие абстракции рассыплются, едва их перенесут на почву реальности, а на обломках иллюзий возникнет страшный деспотизм, какого еще не знала история. И ведь такая опасность угрожает не только французам. Их революция - это "революция доктрины и теоретической догмы", фанатики которой неизбежно попытаются обратить в свою безбожную веру и другие народы. Вот почему англичанам надо оставить восторги и готовиться к тяжелой борьбе не на жизнь, а на смерть.

Пророчество Берка публика восприняла с недоумением. События во Франции вроде бы вовсе не давали оснований для такого пессимизма, и вожди вигов поспешили отмежеваться от Берка. Но тот стоял на своем. В мае 1791 года он объявил в парламенте о разрыве со своим старым другом и соратником по борьбе Фоксом из-за расхождений во взглядах на революцию. "Конечно, в любое время, а особенно в моем возрасте, - говорил Берк, - неосторожно давать друзьям повод тебя покинуть, и все же долг перед обществом и благоразумие заставляют меня сказать последнее сло-во: бегите прочь от Французской революции!" На глазах у Фокса выступили слезы. Прерывающимся от волнения голосом он воскликнул: "Но ведь это не конец дружбы?!" Берк побледнел как полотно, однако ответил твердо, будто отрезал: "Мне жаль, но это так! Я выполняю свой долг ценой потери друга". В зале стояла мертвая тишина. Это был не только конец многолетней дружбы двух выдающихся людей. Это означало раскол прежней партии вигов. На одной стороне - Берк, на другой - все остальные.

Почти год Берк провел в полном одиночестве. Бывшие соратники избегали встреч с ним. Не считая себя вправе получать, как раньше, денежную помощь от вигов-аристократов, хотя они и настаивали на ее сохранении, Берк оказался в тяжелейшем материальном положении, что, впрочем, не мешало ему отдавать последние деньги бедствовавшим эмигрантам из Франции. А между тем события на континенте неопровержимо подтверждали его правоту. Революция уносила все новые жертвы. Ей уже стало тесно в одной стране, и тогда ее вожди провозгласили поход против "деспотов" всего мира. Пламя войны охватывало все новые государства. В феврале 1793 года Французская республика бросила вызов и Англии. Предсказания Берка сбывались с пугающей точностью. Теперь уже большинство вигов приняло его сторону, благодаря чему им и тори удалось, отбросив прежние разногласия, сформировать коалиционное правительство национальной обороны.

Неужели настал момент, когда старый боец сможет наконец почить на лаврах заслуженной славы?! Нет, уже смертельно больной, зная, что у него рак желудка, Берк снова бросается в бой, выпуская за короткий срок ряд блестящих памфлетов, где доказывает: эта война не похожа на все предыдущие, ее цель - не новые территории, а уничтожение власти революционной утопии, угрожающей всему человечеству. Однако еще потребуется время, чтобы призыв Берка был по достоинству оценен и воплощен в практическую политику. Увы, сам он до этого не дожил. Он ушел из жизни с грустной уверенностью в том, что и эта битва им проиграна.

Узнав о смерти Берка, один из друзей покойного написал: "Его способности были сверхъестественными, и лишь недостаток осторожности и благоразумия в политике уравнивал его с прочими смертными". Но именно "непрактичность" Берка-политика, не желавшего жертвовать принципами ради сиюминутных выгод, обернулась триумфом Берка-мыслителя, чьи труды доныне остаются неиссякаемым источником государственной мудрости.

"То, что уважает закон, должно быть священно для меня. Если бы границы закона были нарушены по соображениям выгоды, пусть даже общественной выгоды, у нас не осталось бы больше ничего надежного".

Э.Берк "Речь о примирении с колониями"

ЭДМУНД БЁРК
У.А. Даннинг

В возрасте пятидесяти девяти лет, после долгой и трудной политической карьеры в партии вигов, Берк столкнулся в 1789 г. с необходимостью судить о революционных преобразованиях во Франции. Многие французы и многие согласные с ними англичане верили, что принципы и цели Национальной ассамблеи в Париже одинаковы с теми, что и у парламента в Лондоне, совершившего сто лет назад революцию. По этой причине, виги, похвалявшиеся тем, что являются главными носителями доктрин и традиция «Славной революции» 1688, вполне естественным образом подозревались в симпатиях к новому порядку во Франции. Берк, тем не менее, был встревожен и принципами и практикой французов. Он видел, что их догмы соответствуют, скорее, левеллерам 1649 г., чем вигам 1688; а предпринятое ими безжалостное уничтожение старинных институтов, политических, религиозных и экономических, наполняло его аристократическую душу жуткими предчувствиями о демократии. Англия была охвачена беспокойством и агитацией, симпатизирующей французским принципам, общества, пропагандирующие эти идеи, демонстрировали высокую активность. Презрение и ненависть, с которыми Берк смотрел на них, привели его к энергичной борьбе против них. Сначала он произнес обличительную речь в парламенте, затем пишет свои знаменитые эссе, в которых анализирует в целом историю и философию революции, как он их понимает. Главной работой были «Размышления о революции во Франции», напечатанные в 1790 г., а вторая по важности работа – с точки зрения политической философии, первая – «Обращение старых вигов к новым», напечатанная в 1791 г. Ни одна из них не является систематическим изложением единой политической теории. Обе в значительной части состоят из яростных нападок на то, что Берк, часто вовсе необоснованно, считал политикой и результатом французской революционной партии. Яркий свет его красноречия несколько заслоняет последовательность его рассуждений, тем не менее, задача реконструкции философии, которая лежит в основе его чувств, не так уж сложна. Враждебность Берка по отношению к революции направлена одновременно и против ее характера в целом, и против ее специфического содержания. Что касается революции в целом, он с негодованием восстает против стремления математически точно описать права человека и социальный строй. Твердая логика, утверждает он не играет решающей роли в объяснении политической жизни. Гордость французской философии относительно сведения всей науки управления к кратким формулам писаной конституции есть, с точки зрения Берка, величайшая глупость. «Декларация прав человека» есть систематически изложенные правила анархии, «наплевательское отношение к общепризнанным правилам, достойное непослушных школьников». Именно в той мере, в которой эти догмы верны логически и метафизически, они являются ложными в моральном и политическом смысле. Политика – доказывает Берк – есть хитроумное искусство обеспечивать запросы людей после того, как общество переросло свои абстрактные права. Достижение этой цели требует точного расчета относительно средств, а организация этих средств есть конституция государства, а абстрактные рассуждения об условиях до-государственного состояния не имеют никакого значения. Для чего обсуждать – спрашивает он абстрактное право больного на лечение? Позовите на помощь ему врача, а не профессора философии. Нетерпимость к философствованию отчетливо продемонстрирована Берком в анализе теории общественного договора. Здесь он успешно избегает необходимости быть точным и внутренне согласованным, что обычно дается ему с трудом. В работах Берка рассматриваются обе концепции, которые мы обозначили как договорную теорию [Имеются в виду точки зрения, согласно которым 1) возникновение государства происходит в результате договора между людьми и 2) в любом государстве существует негласное соглашение между подданными и правительством об условиях, на которых они готовы к мирным отношениям друг с другом – Прим.перев.]. Он обсуждает и соглашение, в результате которого возникает общество, и соглашение между монархом и подданными. В обоих случаях он с полной определенностью выступает против выводов, которые делают из договорной теории революционеры. Опасная ясность, с которой Гоббс, Руссо и их последователи описали общественный договор, не имеет в глазах Берка никакого очарования. Он принимает сторону Болингброка и других английских публицистов и размытому облику общественного договора, который рисуют они, противопоставляет свое ослепительное в своей непоследовательности красноречие:
«Государство это, и правда, договор, но государство не должно рассматриваться как что-то такое, что не хуже и не лучше соглашение партнеров в деле торговли перцем или кофе... которое заключается на короткий срок и расторгается по произволу сторон. Это сотрудничество во всех науках, искусствах и добродетелях. Поскольку целей такого партнерства нельзя достичь и за многие поколения, оно становится партнерством не только живых людей, но живых, тех, кто уже не живет и тех, кто еще не родился. Каждый договор, создающий государство, есть договор о вечном союзе, связывающий низшую и высшую природу, видимый и невидимый мир, в соответствии с актом нерушимой клятвы, удерживающей всю физическую и нравственную природу на положенном месте».

Берк, возможно, чувствовал уверенность, что революция после такой его вдохновенной речи не сможет сделать логику своим орудием. В своем «Обращении старых вигов к новым» Берк обязан был разделаться и с доктринами революционной партии. На «Размышления» откликнулась целая толпа остроумных критиков (наиболее остроумным был Томас Пейн в его «Правах человека») и принудила его к большей точности и в нападении и в защите. Берк противопоставил догмы революционной партии и основы своей веры. Тому, что суверенитет постоянно и неотъемлемо принадлежит народу, что люди по своей воле могут законно сменять правительство, что арифметическое большинство есть бесспорный орган народной воли, что признание за любым личным мнением равного веса есть требование политической справедливости, что народ не имеет конституции, пока некий формальный документ не будет утвержден всенародным голосованием – все эти догмы, которые, согласно Берку, составляют суть философии его оппонентов, Берк отвергает с огромной энергией. Им он противопоставляет следующий взгляд:
Политическое общество и правительство могут иметь источник в виде согласия и договора индивидов. В этом смысле, воля народа является источником власти, а народ может называться сувереном. Но за пределами этой ситуации, в корне не правильно было бы рассматривать индивидуальную волю или любое их число как наивысший авторитет. Человек рождается в уже установившемся обществе и с рождения обязан уважать его установления. Утверждать, что он может отбрасывать их по своему произволу, значит утверждать принципы анархии. Долг следует признать стоящим выше, чем воля. Долг существует вне зависимости от формального согласия с ним. Без этого общество невозможно. Отношения детей и родителей не произвольны – это точно в отношении ребенка и очень вероятно в отношении родителя, а моральные обязательства, вытекающие из них, сущностно важны для социального развития. Таким образом, политические и социальные условия, в которых рождается человек, не есть предмет его выбора, напротив, он имеет по отношению к ним обязанности.
«Ни один человек и никакое число людей (за исключением необходимости, которая выше закона) не может освободить себя от изначальной вовлеченности в общество с его договорами, поскольку он рожден на свет своими родителями и является плотью от их плоти. Место каждого человека в обществе определяет его обязанности».
Эту остроумную и мощную атаку против догматов народного суверенитета Берк подкрепляет не менее энергичной отповедью против мнения, что арифметическое большинство распоряжается народным суверенитетом. Коротко говоря, его доводы, состоят в том, что при установлении государства, как показывают защитники народного суверенитета, необходимо единодушие, а после того, как государство установлено, народ перестает существовать в качестве массы отдельных друг от друга единиц, его сменяет организация и отношения, установленные общественным союзом; следовательно, ни до установления государства, ни после этого, правлению большинства нет места.
Предположению, что управление при помощи большинства голосов предписано условиями договора, Берк противопоставляет свою доктрину, согласно которой любое государство, следующее природе, аристократично
То, что совместно должны действовать люди, в разной мере одаренные, по Берку, предполагает, что лидерство должно принадлежать более мудрым и опытным. Только так можно достичь целей, ради который создается союз. Это характерно уже для естественного состояния, которое предшествует установлению правительства. «Естественная аристократия» наблюдается в каждом правильно организованном сообществе. Для нации это та ее часть, которая, благодаря своему происхождению, богатству или интеллекту обладает особыми способностями к общественному служению – люди светлого ума, люди выдающиеся. Растворить их в массе и дать им силу, равную одному голосу, значит совершать насилие над природой и устанавливать царство анархии.
Что касается теории конституции, Берку здесь нечего предложить читателю, кроме хвалебного описания английской конституции. В ней он видит правильную, простую и естественным образом эффективную работу социальных и политических сил. Органы правительства – король, парламент и суд – получают свою власть от закона и обычая страны, которые образуют основной конституционный договор. Жизнь, свобода и собственность гарантированы не потому, что этого требует абстрактная философия, а потому, что они воплощены в законах. Основой политики является удобство, а не абстрактные формулы. Свобода и власть правильно отрегулированы. «Вся схема нашего смешанного правления направлена на то, чтобы любой из ее принципов не превратился в теоретический». Сущность системы в сдержках и противовесах. Каждая часть выполняет свои цели и контролирует другие. «В британской конституции действует постоянный договор и компромисс, иногда явно, иногда незаметно». В этом, как в противоположности требования, чтобы каждый принцип действовал в виде логического совершенства, Берк видит особое достоинство и философское оправдание конституции. Из изложенного ясно, что Берк по духу, скорее, государственный муж, чем философ. В фокусе его внимания текущие дела государства, а не чисто рациональные концепции. Опыт человечества и институты, в котором нашла свое выражение человеческая природа, это то, из чего должны выводиться политические принципы. Отстаивая эту идею, Берк противопоставляет себя мыслителям, сформировавшим историческую школу в политической науке. Его восхваление Монтескье иллюстрирует тип его философии тем, что выражается в яростным атакам против Руссо. Берк, отрицая метафизическую и априорную политику, и сам не избегает определенных теоретических допущений, подобных тем, что отвергает. Он не однозначный эмпирик. Когда он устанавливает утверждает, что политическая философия не должна идти в своем исследовании дальше установленных действующими институтами границ, когда он объявляет новаторский дух угрозой, он говорит от имени естественного и божественного порядка, определяющего людские дела. За действующими политическими системами, по Берку, стоит моральный принцип, установленный высшим разумом и требующий почтительного отношения к нему. Этот мистический настрой мысли виден в разных местах, но он не настолько ясен, чтобы ему можно было дать определение. У других представителей антиреволюционных теорий этот настрой приобретает характер явного обскурантизма.

(Burke, Edmund)

(1729-1797), английский государственный деятель, оратор и политический мыслитель, известный прежде всего своей философией консерватизма. Родился в Дублине 12 января 1729 в семье судебного поверенного, протестанта; мать Берка исповедовала римско-католическую веру. Был воспитан в духе протестантизма. Получил образование в Баллиторском интернате, а затем в Тринити-колледже в Дублине. Первоначально намеревался пойти по судебной линии и в 1750 переехал в Лондон, чтобы поступить в школу барристеров "Миддл темпл". О первых годах пребывания Берка в Англии известно мало. Мы знаем, что он потерял интерес к юриспруденции, решил не возвращаться в Ирландию и посвятил себя литературному труду. Первое его сочинение, В защиту естественного общества (A Vindication of Natural Society, 1756), было пародией на произведения виконта Болингброка, однако выдавалась за посмертно опубликованное эссе последнего. Берк хотел показать, что мысли Болингброка о естественной религии носят поверхностный характер и при их применении к политическим вопросам приводят к абсурдным следствиям. Эссе является важной вехой в развитии Берка как писателя и мыслителя, но само по себе малоинтересно. Философское исследование происхождения наших идей о высоком и прекрасном (A Philosophical Enquiry into the Origin of Our Ideas of the Sublime and Beautiful, 1757) - более серьезная работа, до сих пор привлекающая внимание эстетиков. В свое время она произвела впечатление на Д.Дидро, И.Канта и Г.Э.Лессинга и создала автору репутацию среди литераторов, а также сыграла важную роль в его политической карьере. Наиболее значительным достижением Берка в эти годы был выпуск, совместно с издателем Робертом Додсли, "Годового регистра" ("Annual Register", 1758). Берк никогда не признавал публично, что является редактором этого журнала, однако, по всей вероятности, написал большую часть помещенных в нем статей, включая известные статьи по истории. Он занимался журналом вплоть до 1765, затем за дело взялись другие сочинители, и сегодня трудно с уверенностью сказать, какие именно статьи принадлежат Берку, а какие - другим авторам. По некоторым данным, он оставался "главным дирижером" до 1780, а так как пять других авторов, личности которых удалось установить, были его учениками, нет сомнения, что он продолжал влиять на содержание ежегодника на всем протяжении своей жизни. Занявшись политикой, Берк не сразу отказался от литературных амбиций. Но его сочинения почти не приносили дохода; кроме того, в 1757 Берк женился на Джейн Мэри Наджент и вскоре стал отцом двоих сыновей. Поэтому в 1759 он поступил на службу личным секретарем к Уильяму Джерарду Гамильтону. Когда Гамильтон стал главным секретарем лорда-наместника Ирландии, Берку пришлось провести зимы 1761 и 1763 в Дублине, где он приобрел первый политический опыт. В 1765 последовала жестокая ссора с Гамильтоном. В тридцать семь лет Берк оказался не у дел, и доходы его упали до 100 фунтов в год, которые он получал, работая над Годовым регистром. Тем не менее он воспринял без энтузиазма предложение стать личным секретарем молодого маркиза Рокингема, который в июле 1765 стал первым лордом казначейства (по сути дела, премьер-министром). С этого времени началась политическая карьера Берка. В конце 1765 с помощью графа Вернея он стал членом палаты общин от округа Уэндовер. Первые его речи в начале 1766 имели необычайный успех. За несколько недель Берк завоевал репутацию одного из ведущих парламентских политиков. Рокингем ушел в отставку в июле 1766, однако оставался лидером влиятельной группировки т.н. "вигов Рокингема", находившейся в оппозиции в течение последующих шестнадцати лет. Берк выступал от имени этой группировки в парламенте, а также в своих сочинениях. В основе его влияния - успех как оратора. Не отличаясь чувством такта и гибкостью, присущей великим мастерам риторики, Берк тем не менее стремился получить полную информацию об обсуждаемых вопросах, был способен к упорядочению большого количества материала и умел развлекать слушателей. Репутация того или иного члена парламента примерно соответствует общему количеству его выступлений. За двадцать восемь лет в палате общин Берк всегда был в числе двух-трех самых популярных ораторов. Кроме того, Берк служил своей партии как автор памфлетов и речей, выходивших в печатном виде. Первый успех на этом поприще он завоевал памфлетом Мысли о причине нынешнего недовольства (Thoughts on the Cause of the Present Discontents, 1770) - декларацией политических принципов вигов Рокингема. Этот документ содержит известную дефиницию политической партии и защиту ее роли в государственном правлении. Рассуждения о "двойном кабинете" и вообще о деятельности "друзей короля", как называли политиков, находившихся под контролем Георга III, историки двадцатого столетия расценивали как нереалистичные. Первые две полностью напечатанные речи Берка были посвящены проблемам колоний: О налогообложении в Америке (On American Taxation, произнесена в апреле 1774 и опубл. в 1775) и Примирение с колониями (On Moving His Resolutions for Conciliation with the Colonies, произнесена и опубл. весной 1775). Та же тема обсуждалась в его известном Письме к шерифам Бристоля о положении дел в Америке (A Letter to the Sheriffs of Bristol, on the Affairs of America, 1777). Рассуждения Берка об Америке носили прагматический и консервативный характер. Проблема, с его точки зрения, состояла не в том, как уладить конфликты с колониями по вопросам "права на налогообложение" или "представительства", а в том, как удержать колонии в подчинении у Великобритании. Это можно сделать, полагал он, только изучая особенности местной политической жизни и соответствующим образом выстраивая политическую линию. Англия, писал Берк, очень много получила от торговли с Америкой, и она будет получать не меньше, даже если не возьмет с нее ни одного шиллинга в виде налогов. Эта политическая философия не смогла убедить английский парламент того времени, хотя в 19 и 20 вв. многие исследователи восхищались проницательностью Берка. Активность Берка в парламенте, его интерес к коммерции и несогласие с правительственной политикой в отношении колоний произвели впечатление на купцов из Бристоля, которые в 1774 избрали его своим представителем в палате общин. Берку было лестно быть членом парламента от второго по значению английского города, и он стремился в меру сил выполнять наказы избирателей-коммерсантов. Впрочем, его рвение перестало нравиться бристольцам, когда он начал высказывать идеи о необходимости послаблений в правилах торговли с Ирландией, о реформе законов о несостоятельности и о терпимости к католикам. Берк потерял место в парламенте от Бристоля в 1780 и в дальнейшем представлял округ Малтон, находившийся под контролем лорда Рокингема и графа Фицуильяма. Испортившиеся отношения с Бристолем не повредили репутации Берка, достигшей небывалых высот в последние годы Американской революции. То были годы теснейшего сотрудничества с Чарлзом Джеймсом Фоксом - вместе они вели непрестанную словесную войну с премьер-министром лордом Нортом. Берк также играл важную роль в организации графских петиций 1779 и 1780 и в движении за экономическую реформу, направленную главным образом на то, чтобы ограничить власть короля и степень его влияния на парламент. Оппозиция, редко достигавшая успеха, тем не менее отличалась активностью и умела заставить себя слушать. Частную жизнь Берка в эти годы также нельзя назвать неудачной. Он продолжает общаться с Сэмюэлем Джонсоном, Оливером Голдсмитом, Дейвидом Гарриком и Джошуа Рейнолдсом, дружит с учеными и художниками, поддерживает Фанни Берни и открывает Джорджа Крабба. Его семейная жизнь сложилась необычайно счастливо. Усадьба в Биконсфилде была для него источником радости. Он любил гостей и отдыхал от политики, занимаясь сельскохозяйственным трудом. После 16 лет в оппозиции группировка Рокингема в марте 1782 пришла к власти. Берк был назначен не членом кабинета, а главным военным казначеем. Эта должность была гораздо менее доходной, чем до реформ, которым Берк сам же способствовал. Но даже то немногое, что давал этот пост, было потеряно со смертью Рокингема в июле 1782. Положение Берка в партии пошатнулось. Он поддержал Фокса в его шагах, направленных на отставку правительства лорда Шелбурна, и вступил в неудачный союз с лордом Нортом, что, впрочем, позволило ему на короткое время вернуть себе должность военного казначея. Когда Георг III и Уильям Питт Младший в 1784 добились успеха в борьбе с коалицией, Берк вернулся в ряды оппозиции. Теперь Фокс был реальным, а герцог Портлендский - номинальным главой партии, в которой Берк постепенно терял влияние. Его главные усилия в 1780-х годах были направлены на расследование деятельности Ост-Индской компании, что привело к отставке в 1787 генерал-губернатора Бенгалии Уоррена Гастингса и продолжавшемуся семь лет судебному разбирательству. Сам Берк много раз повторял, что "индийские" труды - главное дело его жизни. Однако современных историков этот этап его политической деятельности занимает в меньшей степени, чем другие ее аспекты. Общепризнано, что Берк был крайне несправедлив к Гастингсу. Но время диктовало свои условия. Необходимо было привлечь внимание общества к моральным проблемам имперского правления, и только требование об отставке могло как-то способствовать реформе. И если британское правление в Индии в 19 в. стало более щепетильным, чем в 18 в., то в этом отчасти заслуга Берка. В разгар индийской кампании во весь рост встал другой, более важный политический вопрос, касавшийся Французской революции 1789. Одним из первых Берк почувствовал чрезвычайную важность событий во Франции. В ноябре 1790, когда симпатии англичан все еще оставались на стороне революционеров, он опубликовал свои Размышления о революции во Франции (Reflections on the Revolution in France), памфлет объемом более 400 страниц, в котором разбирал главные политические принципы революции. Берк был слабо информирован о том, что происходило во Франции; в любом случае его заботило прежде всего воздействие "французских принципов" на английских граждан. Опасность революции Берк видел в ее слепой приверженности теории, предпочтении абстрактных прав традиционным институтам и обычаям, в ее презрении к опыту. Сам Берк верил в классические традиции, идущие от Аристотеля, и в христианские традиции, представителем которых считал английского теолога Ричарда Хукера. Взгляды Берка вряд ли можно назвать систематически проведенным прагматизмом, однако он с глубоким недоверием относился к "метафизическим спекуляциям" неопытных государственных мужей. Развивая идеи своих ранних сочинений и речей об Америке и даже еще более ранней работы В защиту естественного общества, Берк выступил против принципов Века Разума - или по крайней мере против высокомерия тех, кто верил, что с помощью разума можно проникнуть в последние тайны бытия. Он полагал, что только действием божественного провидения можно объяснить великие исторические перемены. Размышления выполнили свою непосредственную задачу и привлекли общественный интерес к идеям и событиям Французской революции. Книга вызвала многочисленные споры и отклики, среди которых наиболее известен памфлет Томаса Пейна Права человека (1791-1792). Однако значение книги Берка этим не ограничивается. Несмотря на шероховатости стиля и фактические ошибки, Размышления являются наиболее важным сочинением Берка. В нем с наибольшей полнотой выражена философия консерватизма, которая является вкладом Берка в мировую политическую мысль. Размышления также - главная победа, одержанная его красноречием. Книга вызвала на редкость широкий отклик. Во времена, когда не было угрозы войны и вторжения, она породила ощущение кризиса, которое возникает обычно только в периоды катастроф. Книга посвящена конкретным событиям, однако отличается широтой и глубиной, присущей выдающемуся произведению литературы. Уильям Хэзлитт, Мэтью Арнолд и Лесли Стивен в один голос называют Берка мастером английской прозы. Размышления являются наиболее ярким проявлением его таланта. Последние годы жизни Берка были наполнены тревогой и разочарованиями. Спустя шесть месяцев после опубликования Размышлений, в мае 1791, он окончательно и публично порвал с Фоксом из-за расхождений в оценке Французской революции. На какое-то время этот разрыв привел к изоляции Берка в партии вигов; он опубликовал Обращение новых вигов к старым (An Appeal from the New to the Old Whigs) в августе 1791, чтобы доказать, что его позиция вытекает из традиционных принципов партии. Дальнейшие события подтвердили правоту Берка, во всяком случае, привлекли на его сторону партийную верхушку и общественное мнение. Но даже война с Францией, начавшаяся в январе 1793, не была крестовым походом против якобинцев, к которому призывал Берк. Он не переставал напоминать правительству и общественности о необходимости более решительных, согласованных с другими европейскими державами действий, которые могли бы устранить опасность распространения революции. Отставка Берка в июне 1794 не привела к покою в его душе. Личная трагедия - смерть единственного сына Ричарда в августе 1794 - повергла Берка в отчаяние, его горе было усугублено ощущением надвигающейся национальной и мировой катастрофы. Он болезненно воспринял решение об оправдании Уоррена Гастингса в 1795. Берка тревожило развитие событий в Ирландии, и он считал, что предотвратить революцию в этой стране могут только значительные уступки католическому большинству. Берк поддерживал соответствующие меры графа Фицуильяма как лорда-наместника и чувствовал себя ответственным за срыв этого процесса, когда Питт, в качестве премьер-министра, дезавуировал действия Фицуильяма. Ошибки, совершенные европейской коалицией в отношении Франции, привели его в отчаяние. Но отчаяние не означало сдачи позиций. Хотя Берк считал себя после смерти сына конченым человеком, он продолжал помогать советами и поддерживать своих друзей и учеников: Фицуильяма, Портленда, Уильяма Уиндема, а также ирландских патриотов и французских беженцев. Переписка Берка в эти годы более интенсивна, чем в любой другой период его жизни. Те, кто считал его выбывшим из игры, ошибались. Молодой герцог Бедфордский в конце 1795 недружественно отозвался в палате лордов о Берке и размере назначенной тому пенсии. Своим ответом - знаменитым Письмом к благородному лорду (Letter to a Noble Lord) - Берк нанес герцогу сокрушительный удар. Это письмо некоторые историки считают "самым восхитительным ответным ударом в истории английской литературы". Имелся и более серьезный повод для того, чтобы высказать свои мысли о происходящем. Война с Францией проходила без особых успехов, и, разумеется, в Англии были люди, желавшие переговоров и мира. Для Берка ничто не могло быть более позорным. Он считал всех французских лидеров "грабителями и убийцами" - равно Дантона, Робеспьера и Директорию. Полагать, что с такими людьми можно договориться, считал Берк, значило заниматься самообманом. В конце 1795, спровоцированный мирными настроениями, которые были выражены в памфлете его старого друга лорда Окленда, Берк начал первое из своих Писем о мире с цареубийцами. Эта работа так и не была завершена, но в качестве фрагмента была опубликована после смерти Берка. В Трудах (Works) Берка первое письмо расположено на четвертом месте. Письма, которые сегодня называют первым и вторым (в действительности две части единого целого), были опубликованы осенью 1796 под названием Два письма, адресованные члену нынешнего парламента по поводу предложений о мире с Директорией цареубийц (Two Letters... on Proposals for Peace with the Regicide Directory of France). Письмо, называемое сегодня третьим (написанное последним), подобно четвертому, носит характер фрагмента и было опубликовано в 1797 после смерти автора. Третье письмо так и не было закончено. Умер Берк в Биконсфилде (графство Бакингемшир) 9 июля 1797.
ЛИТЕРАТУРА
Берк Э. Размышления о революции во Франции. М., 1993

• - бельгийский психолог. Биография...

  Большая психологическая энциклопедия

• - - американский педагог, журналист. Президент нормальных школ г. Сан-Франциско...

  Педагогический терминологический словарь

• - «Arleigh Burke» эсминец УРО » Водоизмещение: 8534 тонны. Размеры: 142,1 м х 18,3 м х 9,1 м. Силовая установка: трехвальная, газовые турбины. Вооружение: ракеты «Harpoon» и «Tomahawk», 127-мм орудие. Максимальная скорость: 30 узлов...

  Энциклопедия кораблей

• - Эдмунд - англ. политич. деятель и публицист. С 1766 Б. - член парламента, вскоре выдвинулся в ряды руководящих деятелей партии вигов...

  Советская историческая энциклопедия

• - д-р мед., р. 1843...
• - врач, р. 1863...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Эдмунд – англ, государственный деятель и эстетик. С консервативных позиций критиковал Франц. революцию...

  Философская энциклопедия

• - село в деп. Па-де-Кале, в 2 верстах от моря и в 5 от железнодор. станции Вертон линии Париж-Булонь...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - Ильхан, турецкий поэт. Окончил французское отделение Анкарского педагогического института Гази. Был преподавателем...
• - I Роберт О"Хара, английский исследователь Австралии. В 1860 возглавил экспедицию по изысканию трассы для трансавстралийского телеграфа...

  Большая Советская энциклопедия

• - Берк Ильхан, турецкий поэт. Окончил французское отделение Анкарского педагогического института Гази. Был преподавателем. Входил в литератуную группу «Треножник», выступавшую против оторванности поэзии от жизни...

  Большая Советская энциклопедия

• - Ликок Элинор Берк, американский этнограф и социолог. Автор историко-этнографических и сравнительно-социологических исследований, в которых активно выступает против расизма и буржуазных социологических теорий...

  Большая Советская энциклопедия

• - Эдмунд, английский публицист, политический философ. Один из первых идеологов консерватизма. Защищал исконные традиции и социальные институты...

  Современная энциклопедия

• - ЭДМУНД БЁРК, английский государственный деятель, оратор и политический мыслитель, известный прежде всего своей философией консерватизма. Родился в Дублине 12 января 1729 в семье судебного поверенного, протестанта...

  Энциклопедия Кольера

• - Бёрк Эдмунд Английский публицист, политический деятель. Родился 12 января 1729 в Дублине, Ирландия, в семье дублинского юриста. Учился в квакерской школе и в Тринити-колледже в Дублин...
• - публицист, философ, историк Богу было угодно даровать человечеству энтузиазм, чтобы возместить отсутствие разума. Быть интересным - первая обязанность малоизвестного автора...

  Сводная энциклопедия афоризмов

"БЕРК Эдмунд" в книгах

Бёрк

Бёрк Эдмунд Бёрк (1729–1797) – английский публицист и философ. Предусмотрительность – мать безопасности. Чёткий порядок – основа всякого успеха. Тот, кто вступает с нами в поединок, закаляет наш характер и совершенствует наше мастерство. Наш противник есть наш

Какое преступление совершили Бёрк и Хей?

Какое преступление совершили Бёрк и Хей? Мужчина не имеет права жениться, не изучив предварительно анатомии и не сделав вскрытия хотя бы одной женщины. Оноре де Бальзак Убийство.В первые годы XIX века резко возросло число студентов, желавших изучать анатомию.

БЁРК