Джеймс Олдридж

«Последний дюйм»

Работа в Канаде на стареньком самолёте «ДС-3» дала Бену «хорошую закалку», благодаря которой последние годы он летал на «фейрчайльде» над египетскими пустынями, разыскивая нефть для нефтеэкспортной компании. Чтобы высадить геологов, Бен мог приземлить самолёт где угодно: «на песок, на кустарник, на каменистое дно пересохших ручьёв и на длинные белые отмели Красного моря», каждый раз «отвоёвывая последний дюйм над землёй».

Но сейчас и эта работа закончилась: руководство компании отказалось от попыток найти большое месторождение нефти. Бену исполнилось 43 года. Жена, не выдержав жизни в «чужеземном посёлке Аравии», уехала в родной Массачусетс. Бен обещал приехать к ней, но понимал, что на старости лет он не сможет наняться лётчиком, а «благопристойная и порядочная» работа его не привлекала.

Теперь у Бена остался только десятилетний сын Дэви, которого жена не посчитала нужным забрать с собой. Это был замкнутый ребёнок, одинокий и неприкаянный. Мать им не интересовалась, а отца, резкого и немногословного, мальчик боялся. Для Бена сын был чужим и непонятным человеком, с которым он даже не пытался найти общий язык.

Вот и сейчас он жалел, что взял сына с собой: прокатный самолёт «остёр» сильно мотало, и мальчика тошнило. Взять Дэви на Красное море было очередным великодушным порывом Бена, которые редко кончались добром. Во время одного из таких порывов он попробовал учить мальчика управлять самолётом. Хотя Дэви был сообразительным ребёнком, грубые окрики отца в конце концов довели его до слёз.

На уединённый берег Красного моря Бена привело желание заработать: он должен был снимать акул. Телевизионная компания хорошо платила за метр плёнки с таким фильмом. Сажая самолёт на длинную песчаную отмель, Бен заставил сына смотреть и учиться, хотя мальчику было очень плохо. «Все дело в последнем дюйме», — наставлял лётчик.

Отмель образовывала Акулью бухту, названную так из-за зубастых обитателей. Отдав сыну несколько резких приказов, Бен скрылся в воде. Дэви до обеда сидел на берегу, глядя на пустынное море и думая, что будет с ним, если отец не вернётся.

Хищницы были сегодня не очень активны. Он уже отснял несколько метров плёнки, когда им заинтересовалась кошачья акула. Она подплыла слишком близко, и Бен поспешил выбраться на берег.

Во время обеда он обнаружил, что взял с собой только пиво, — о сыне, который пива не пьёт, он снова не подумал. Мальчик интересовался, знает ли кто-нибудь об этой поездке. Бен сказал, что в эту бухту можно попасть только по воздуху, он не понимал, что мальчик боится не незваных гостей, а остаться один.

Бен ненавидел и боялся акул, но после обеда нырнул снова, на этот раз с приманкой — лошадиной ногой. На деньги, полученные за фильм, он надеялся отправить Дэви к матери. Хищницы собрались вокруг мяса, но кошачья акула бросилась на человека…

Обливаясь кровью, Бен выбрался на песок. Когда к нему подбежал Дэви, выяснилось, что акула почти оторвала Бену правую руку и сильно повредила левую. Ноги тоже были все изрезаны и изжёваны. Лётчик понял, что дела его совсем плохи, но умереть Бен не мог: он должен был бороться ради Дэви.

Только теперь отец попытался найти подход к мальчику, чтобы успокоить его и подготовить к самостоятельному полёту. Поминутно теряя сознание, Бен лёг на полотенце и отталкивался ногами от песка, пока сын тащил его к «остеру». Чтобы отец мог забраться в пассажирское кресло, Дэви сложил перед дверцей самолёта камни и обломки кораллов и втащил отца по этому пандусу. Между тем поднялся сильный ветер и начало темнеть. Бен искренне жалел, что не удосужился узнать этого хмурого мальчика и теперь не может найти нужные слова, чтобы подбодрить его.

Следуя указаниям отца, Дэви с трудом поднял самолёт в воздух. Мальчик помнил карту, умел пользоваться компасом и знал, что лететь надо вдоль морского берега до Суэцкого канала, а затем повернуть к Каиру. Почти всю дорогу Бен был без сознания. Очнулся он, когда подлетали к аэродрому. «Бен знал, что приближается последний дюйм и всё в руках у мальчика». С неимоверными усилиями приподнявшись в кресле, отец помог сыну посадить машину. При этом они чудом разминулись с огромным четырёхмоторным самолётом.

К удивлению египетских медиков, Бен выжил, хотя и потерял левую руку вместе с возможностью водить самолёты. Теперь у него была одна забота — найти путь к сердцу своего сына, преодолеть разделяющий их последний дюйм.

Бен работал в Канаде на самолете «ДС-3», после чего пересел на «фейрчайльд № и летал над египетскими пустынями. Он искал нефть, чтобы высадить геологов, ведь у него получалось посадить самолет где угодно. Но на данный момент работы не было, компания занимающая поисками нефти, решила отказаться от поисков большого месторождения нефти. Бену уже 43 года, а жена, устав от такой жизни в «чужеземном поселке», вернулась в Массачусетс. Бен сказал ей, что вскоре вернется, но он этого не хотел.

Вместе с Беном остался и его десятилетний сын Дэви, жена не захотела его забирать с собой. Мальчик был очень замкнутым и одиноким. Мать им не занималась, а отца он боялся, но Бен и не старался найти с ним общий язык. Бен взял Дэви с собой на Красное море, где он рассчитывал заработать тем, что будет снимать акул. В полете Дэви укачало, и когда Бен сажал самолет, он заставлял сына смотреть, как это делается, не смотря на то, что ему плохо. «Все дело в последнем дюйме», - наставлял лётчик.

Бен оставил Дэви на берегу, а сам отправился в воду снимать акул. Мальчик сидел на берегу и размышлял, что ему делать, если отец не вернется.

В этот день акулы были не очень активными, и лишь одна подплыла так близко, что Бену пришлось вернуться на берег. Позже Бен понял, что взял лишь пиво, а о мальчике не подумал.

Мальчик спросил у отца, знает ли кто-нибудь, что они здесь, на что получил ответ, что сюда можно попасть только по воздуху. Бен не понял того, что мальчик боится не гостей, а остаться один. А Бен мечтал, что на заработанные деньги он отправит мальчика к матери.

Когда Бен отправился в очередной раз снимать акул, кошачья акула набросилась на него. Истекая кровью, он выбрался на песок. Подбежавший к нему Дэви увидел, что акула оторвала отцу правую руку и зацепила левую, а также перекусила ему ноги.

Дэви дотянул отца до самолета, посадил его в пассажирское кресло. Бен в свою очередь жалел, что так и не смог лучше узнать сына и найти с ним общий язык. Дэви слушал указания отца и поднял самолет в воздух. Мальчик хорошо знал дорогу домой и умел пользоваться компасом. Всю дорогу Бен был без сознания. Он пришел в себя, когда подлетали к аэродрому. «Бен знал, что приближается последний дюйм и всё в руках у мальчика». С трудом поднявшись, отец помог сыну посадить самолет.

В свои сорок три года Бен был опытным летчиком, но полеты и до сих пор приносили ему удовлетворения. К сожалению, с этим было покончено: после сорока настоящую летную работу предстояло забыть. К тому же у него не сложились отношения с женой, а десятилетний сын Дэви был чужим и непонятным обоим родителям.

На этот раз Бен, выполняя полет на стареньком «Остере», взял с собой Дэви и вскоре пожалел об этом: самолет, летевший над Красным морем, безжалостно жбурляло в раскаленном воздухе. Но напуганный мальчик держался достойно, и это радовало отца. Все-таки Дэви не выдержал, заплакал, а Бен еще раз подумал о том, что совсем не умеет разговаривать с сыном. Он слишком резко отвечал на вопросы малыша, хотя обещал рассказать ему, как посадить машину.

«Все дело в том, чтобы правильно рассчитать... Когда выравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов... Ровно шесть. Если взять выше, то столкнешься при посадке и повредишь самолет. Низковато - наскочиш в комок и перекинешся. Все дело в последнем дюйме».

Сразу же отец показал мальчику, как это делается, мастерски посадил самолет на берег Акульей бухты, названной так из-за ее «население». Бен и прилетел сюда ради того, чтобы сделать фотографии акул, подобравшись к ним как можно ближе. Попав в бухту, он, казалось, совсем забыл о сыне и только изредка давал ему распоряжения помочь при разгрузке.

«А сюда кто-нибудь когда-нибудь заходит?» - спросил его Дэви.

«Никто,- пришлось ответить Бену.- Сюда можно попасть только на легком самолете».

Приготовив акваланг и фотоаппарат для подводных съемок, Бен вошел в воду. Он еще раз приказал Дэви не подходить к воде, не волноваться о нем и снова почувствовал, что говорит с сыном слишком резко, как с чужим.

Мальчик смотрел на море, поглотившее его отца, и думал, что же с ним будет, если отец так и не вынырнет из морской пучины.

А Бен был увлечен работой. Акул было много, но они держались на расстоянии. Летчик решил приманить их ближе после обеда, чтобы снять фильм про акул, заказанный ему телекомпанией.

Поднявшись на поверхность, он велел ему принести из самолета завтрак, а сам стал готовить аппаратуру для следующего погружения. Поев, прилег и сразу же заснул.

Проснувшись, Бен стал готовиться к новому спуску под воду. А Дэви обеспокоенно смотрел на него и снова принялся расспрашивать, знает ли кто-нибудь, что они здесь, и смогут их найти. Бен понял, что мальчик просто боится остаться один, и попытался успокоить его, пообещав пробыть под водой всего полчаса. Он знал, что ждать акул придется недолго, ведь теперь он прихватил с собой приманку - кусок лошадиного мяса. Акулы бросились прямо к конины. Снимки получались замечательные. Когда пленка уже кончалась, Бен заметил, что его руки и грудь измазанные кровью от конины. Теперь акулы шли прямо на него. Муж проклял свою глупость, но было уже поздно. Страшные резцы схватили его правую руку и прошли по левой, словно лезвие. Что-то резануло по ногам. Вода скаламутилась от крови.

Чудом выбравшись на берег, Бен потерял сознание. Оправившись, он громко позвал сына и через минуту увидел его полна ужаса лицо.

«Что мне делать?» - кричал Дэви. Если бы Бен знал! Руки горели, словно в огне, ноги не двигались, и все плыло, как в тумане.

Летчик знал, что не сможет вести самолет. А это означало гибель и его, и сына. Превозмогая страшную боль, Бен велел Дэви перевязать ему руки, чтобы остановить кровь, взыскать акваланг. Снова теряя сознание, он понял, что для того, чтобы спастись, десятилетнему ребенку предстоит выполнить дело сверхчеловеческой сложности. «Единственная надежда спасти мальчика-самолет, и Дэви придется его вести. Нет ни другой надежды, нет другого выхода... Мальчика нельзя пугать». Напуганный ребенок заплакал, и отец, собрав последние силы, пытался успокоить малыша, а сам тем временем обдумывал план спасения. Последовали новые распоряжения, и Дэви, напрягая все силы, потянул отца к самолету. «Мальчик не должен знать, что машину придется вести ему,- он перепугается насмерть»,- подумал Бен. «Этот маленький «Остер» летает сам,- сказал он.- Стоит только положить его на курс, а это несложно».

Поднялся ветер, а они все собирались по склону вверх. Дэви тянул, а Бен отталкивался пятками, поминутно теряя сознание и медленно возвращаясь в себя. Дважды он срывался вниз, боль пронизывала тело, головокружение участились. И вот и самолет: Бен приказал Дэви наложить камни возле дверцы, чтобы можно было втянуть его в кабину. Дэви принялся за дело. Возле дверцы выросла горка камней. Осталось самое трудное - залезть в кабину. Бен уже не сомневался, что умрет, но будь что будь хотел спасти сына. «Важно дотянуть до Каира и показать мальчику, как посадить самолет. Этого будет достаточно». Только надежда помогла ему вползти к машине, только она, надежда, удерживала угасающую сознание. Теперь надо успокоить напуганную ребенка... Нет, он не сдастся, ни за что! Бен осторожно сказал Дэви, поэтому придется взяться за дело. Мальчик послушно выполнял отцу приказы. А ветер крепчал. «Тяни ручку на себя... Не бойся ветра...» Гул мотора усиливался. И вот они уже в небе. Бен продолжал объяснять, что надо делать, и Дэви, казалось, успокоился. Выровняв самолет, он повел его вдоль берега.

«Он справится!» - устало и примирительно подумал Бен и заснул, полуголый, весь залитый кровью.

А Дэви вел самолет. Один, на высоте в три тысячи футов. Он не плакал более. У него на всю жизнь высохли слезы.

Бен проснулся. «Что ты видишь?» - закричал он сыну.- «Аэродромы и здания Каира».

Последние усилия. Самолет отказывается идти вниз. Мальчик повинуясь отцовской команде, выключает мотор. «Остер» снижается. Новая опасность: с аэродрома стартует большой самолет. Дэви тянет ручку на себя.

«Нельзя! - остановил его Бен.- Гни ее вниз!»

«Ветер!» - В отчаянии закричал мальчик. До посадки оставалась минута. Бен знал, что приближается последний дюйм, и все в руках ребенка.

«Шесть дюймов!» - кричал он Дэви; язык его будто распух от напряжения и боли, а из глаз текли горячие слезы.

«На последнем дюйме он все-таки потерял самообладание, его охватил страх...и он не мог больше ни говорить, ни кричать, ни плакать...»

И вот хвост и колеса «Остера» коснулись земли. Это был последний дюйм. Самолет замер, и стало тихо.

Бен выжил, хотя и потерял левую руку. Но в госпитале он думал не о себе. Все решала встреча с Дэви. Отец знал, что им обоим нужно время. А ему, Бену, теперь понадобится все жизни, все жизни, которое подарил ему мальчик... Он все же доберется до самого сердца мальчика!.. Последний дюйм, который разделяет всех и все, нелегко одолеть. Но он, Бен, был мастером своего дела, совсем неплохим летчиком.

Готовые работы

ДИПЛОМНЫЕ РАБОТЫ

Многое уже позади и теперь ты - выпускник, если, конечно, вовремя напишешь дипломную работу. Но жизнь - такая штука, что только сейчас тебе становится понятно, что, перестав быть студентом, ты потеряешь все студенческие радости, многие из которых, ты так и не попробовал, всё откладывая и откладывая на потом. И теперь, вместо того, чтобы навёрстывать упущенное, ты корпишь над дипломной работой? Есть отличный выход: скачать нужную тебе дипломную работу с нашего сайта - и у тебя мигом появится масса свободного времени!
Дипломные работы успешно защищены в ведущих Университетах РК.
Стоимость работы от 20 000 тенге

КУРСОВЫЕ РАБОТЫ

Курсовой проект - это первая серьезная практическая работа. Именно с написания курсовой начинается подготовка к разработке дипломных проектов. Если студент научиться правильно излагать содержание темы в курсовом проекте и грамотно его оформлять, то в последующем у него не возникнет проблем ни с написанием отчетов, ни с составлением дипломных работ, ни с выполнением других практических заданий. Чтобы оказать помощь студентам в написании этого типа студенческой работы и разъяснить возникающие по ходу ее составления вопросы, собственно говоря, и был создан данный информационный раздел.
Стоимость работы от 2 500 тенге

МАГИСТЕРСКИЕ ДИССЕРТАЦИИ

В настоящее время в высших учебных заведениях Казахстана и стран СНГ очень распространена ступень высшего профессионального образования, которая следует после бакалавриата - магистратура. В магистратуре обучаются с целью получения диплома магистра, признаваемого в большинстве стран мира больше, чем диплом бакалавра, а также признаётся зарубежными работодателями. Итогом обучения в магистратуре является защита магистерской диссертации.
Мы предоставим Вам актуальный аналитический и текстовый материал, в стоимость включены 2 научные статьи и автореферат.
Стоимость работы от 35 000 тенге

ОТЧЕТЫ ПО ПРАКТИКЕ

После прохождения любого типа студенческой практики (учебной, производственной, преддипломной) требуется составить отчёт. Этот документ будет подтверждением практической работы студента и основой формирования оценки за практику. Обычно, чтобы составить отчёт по практике, требуется собрать и проанализировать информацию о предприятии, рассмотреть структуру и распорядок работы организации, в которой проходится практика, составить календарный план и описать свою практическую деятельность.
Мы поможет написать отчёт о прохождении практики с учетом специфики деятельности конкретного предприятия.

Хорошо, если, налетав за двадцать лет не одну тысячу миль, ты и к сорока годам все еще испытываешь удовольствие от полета; хорошо, если еще можешь радоваться тому, как артистически точно посадил машину; чуть-чуть отожмешь ручку, поднимешь легкое облачко пыли и плавно отвоюешь последний дюйм над землей. Особенно когда приземляешься на снег: плотный снег очень удобен для посадки, и хорошо сесть на снег так же приятно, как прогуляться босиком по пушистому ковру в гостинице.

Но с полетами на «ДС-3», когда старенькую машину поднимешь, бывало, в воздух в любую погоду и летишь над лесами где попало, было покончено. Работа в Канаде дала ему хорошую закалку, и не удивительно, что заканчивал он свою летную жизнь над пустынями Красного моря, летая на «Фейрчайльде» для нефтеэкспортной компании Тексегипто, у которой были права на разведку нефти по всему египетскому побережью. Он водил «Фейрчайльд» над пустыней до тех пор, пока самолет совсем не износился. Посадочных площадок не было. Он сажал машину везде, где хотелось сойти геологам и гидрологам, – на песок, на кустарник, на каменистое дно пересохших ручьев и на длинные белые отмели Красного моря. Отмели были хуже всего: гладкая с виду поверхность песков всегда бывала усеяна крупными кусками белого коралла с острыми, как бритва, краями, и если бы не низкая центровка «Фейрчайльда», он бы не раз перевернулся из-за прокола камеры.

Но все это было в прошлом. Компания Тексегипто отказалась от дорогостоящих попыток найти большое нефтяное месторождение, которое давало бы такие же прибыли, какие получало Арамко в Саудовской Аравии, а «Фейрчайльд» превратился в жалкую развалину и стоял в одном из египетских ангаров, покрытый толстым слоем разноцветной пыли, весь иссеченный снизу узкими, длинными надрезами, с потертыми тросами, с каким-то подобием мотора и приборами, годными разве что на свалку.

Все было кончено: ему стукнуло сорок три, жена уехала от него домой на Линнен-стрит в городе Кембридж, штата Массачусетс, и зажила как ей нравилось: ездила на трамвае до Гарвард-сквер, покупала продукты в магазине без продавца, гостила у своего старика в приличном деревянном доме – одним словом, вела приличную жизнь, достойную приличной женщины. Он пообещал приехать к ней еще весной, но знал, что не сделает этого, так же как знал, что не получит в свои годы летной работы, особенно такой, к какой он привык, не получит ее даже в Канаде. В тех краях предложение превышало спрос и когда дело касалось людей опытных; фермеры Саскачевана сами учились летать на своих «Пайперкэбах» и «Остерах». Любительская авиация лишала куска хлеба многих старых летчиков. Они кончали тем, что нанимались обслуживать рудоуправления или правительство, но такая работа была слишком благопристойной и добропорядочной, чтобы подойти ему на старости лет.

Так он и остался ни с чем, если не считать равнодушной жены, которой он не был нужен, да десятилетнего сына, родившегося слишком поздно и, как понимал в глубине души Бен, чужого им обоим – одинокого, неприкаянного ребенка, который в десять лет чувствовал, что мать им не интересуется, а отец – посторонний человек, резкий и немногословный, не знающий, о чем с ним говорить в те редкие минуты, когда они бывали вместе.

Вот и сейчас было не лучше, чем всегда. Бен взял с собой мальчика на «Остер», который бешено мотало на высоте в две тысячи футов над побережьем Красного моря, и ждал, что мальчишку вот-вот укачает.

– Если тебя стошнит, – сказал Бен, – пригнись пониже к полу, чтобы не запачкать всю кабину.

– Хорошо. – У мальчика был очень несчастный вид.

– Боишься?

Маленький «Остер» безжалостно швыряло в накаленном воздухе из стороны в сторону, но перепуганный мальчишка все же не терялся и, с ожесточением посасывая леденец, разглядывал приборы, компас, прыгающий авиагоризонт.

– Немножко, – ответил мальчик тихим и застенчивым голоском, непохожим на грубоватые голоса американских ребят. – А от этих толчков самолет не сломается?

Бен не умел утешать сына, он сказал правду:

– Если за машиной не следить и не проверять ее все время, она непременно сломается.

– А эта… – начал было мальчик, но его сильно тошнило, и он не мог продолжать.

– Эта в порядке, – с раздражением сказал отец. – Вполне годный самолет.

Мальчик опустил голову и тихонько заплакал.

Бен пожалел, что взял с собой сына. У них в семье великодушные порывы всегда кончались неудачей: оба они были такие – сухая, плаксивая, провинциальная мать и резкий, вспыльчивый отец. Во время одного из редких приступов великодушия Бен как-то попробовал поучить мальчика управлять самолетом, и хотя сын оказался очень понятливым и довольно быстро усвоил основные правила, каждый окрик отца доводил его до слез…

– Не плачь! – приказал ему теперь Бен. – Нечего тебе плакать! Подыми голову, слышишь, Дэви! Подыми сейчас же!

Но Дэви сидел опустив голову, а Бен все больше и больше жалел, что взял его с собой, и уныло поглядывал на расстилавшееся под крылом самолета бесплодное пустынное побережье Красного моря – непрерывную полосу в тысячу миль, отделявшую нежно размытые краски суши от блеклой зелени воды. Все было недвижимо и мертво. Солнце выжигало здесь всякую жизнь, а весной на тысячах квадратных миль ветры вздымали на воздух массы песка и относили его на ту сторону Индийского океана, где он и оставался навеки на дне морском.

– Сядь прямо, – сказал он Дэви, – если хочешь научиться, как идти на посадку.

Бен знал, что тон у него резкий, и всегда удивлялся сам, почему он не умеет разговаривать с мальчиком. Дэви поднял голову. Он ухватился за доску управления и нагнулся вперед. Бен убрал газ и, подождав, пока не сбавится скорость, с силой потянул рукоятку триммера, которая была очень неудобно расположена на этих маленьких английских самолетах – наверху слева, почти над головой. Внезапный толчок мотнул голову мальчика вниз, но он ее сразу же поднял и стал глядеть поверх опустившегося носа машины на узкую полоску белого песка у залива, похожего на лепешку, кинутую на этот пустынный берег. Отец вел самолет прямо туда.

– А почем ты знаешь, откуда дует ветер? – спросил мальчик.

– По волнам, по облачку, чутьем! – крикнул ему Бен.

Но он уже и сам не знал, чем руководствуется, когда управляет самолетом. Не думая, он знал с точностью до одного фута, где посадит машину. Ему приходилось быть точным: голая полоска песка не давала ни одной лишней пяди, и опуститься на нее мог только очень маленький самолет. Отсюда до ближайшей туземной деревни было сто миль, и вокруг – мертвая пустыня.

– Все дело в том, чтобы правильно рассчитать, – сказал Бен. – Когда выравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов. Не фут и не три, а ровно шесть дюймов! Если взять выше, то стукнешься при посадке и повредишь самолет. Слишком низко – попадешь на кочку и перевернешься. Все дело в последнем дюйме.

Дэви кивнул. Он уже это знал. Он видел, как в Эль-Бабе, где они брали напрокат машину, однажды перевернулся такой «Остер». Ученик, который на нем летал, был убит.

– Видишь! – закричал отец. – Шесть дюймов. Когда он начинает снижаться, я беру ручку на себя. На себя. Вот! – сказал он, и самолет коснулся земли мягко, как снежинка.

Последний дюйм! Бен сразу же выключил мотор и нажал на ножные тормоза – нос самолета задрался кверху, и машина остановилась у самой воды – до нее оставалось шесть или семь футов.

Два летчика воздушной линии, которые открыли эту бухту, назвали ее Акульей – не из-за формы, а из-за ее населения. В ней постоянно водилось множество крупных акул, которые заплывали из Красного моря, гоняясь за косяками сельди и кефали, искавшими здесь убежища. Бен и прилетел-то сюда из-за акул, а теперь, когда попал в бухту, совсем забыл о мальчике и время от времени только давал ему распоряжения: помочь при разгрузке, закопать мешок с продуктами в мокрый песок, смачивать песок, поливая его морской водой, подавать инструменты и всякие мелочи, необходимые для акваланга и камер.

В свои сорок три года Бен был опытным летчиком, но полеты до сих пор приносили ему удовольствия. К сожалению, с этим было покончено: после сорока о настоящей летную работу предстояло забыть. К тому же у него не сложились отношения с женой, а десятилетний сын Дэви был чужим и непонятным обоим родителям.

На этот раз Бен, выполняя полет на стареньком «Остере», взял с собой Дэви и вскоре пожалел об этом: самолет, летевший над Красным морем, безжалостно швыряло в раскаленном воздухе. Но напуганный мальчик держался достойно, и это радовало отца. Все-таки Дэви не выдержал, заплакал, а Бен еще раз подумал о том, что совершенно не умеет разговаривать с сыном. Он слишком резко отвечал на вопросы малыша, хотя обещал рассказать ему, как посадить машину.

«Все дело в том, чтобы правильно рассчитать … Когда уравниваешь самолет, надо, чтобы расстояние до земли было шесть дюймов. Ровно шесть. Если взять выше, то стукнешься при посадке и повредишь самолет. Низкая — попадешь в комок и перевернешься. Все дело в последнем дюйме ».

Сразу же отец показал мальчику, как это делается, мастерски посадил самолет на берег акульей бухты, названной так за ее «населения». Бен и прилетел сюда ради того, чтобы сделать фотографии акул, подобравшись к ним поближе. Попав в бухту, он, казалось, совсем забыл о сыне и только изредка давал ему распоряжения помочь при разгрузке.

«А сюда кто-нибудь когда-нибудь заходит?» — Спросил его Дэви.

«Никто, — пришлось ответить Бену — Сюда можно попасть только на легком самолете».

Приготовив акваланг и фотоаппарат для подводных съемок, Бен вошел в воду. Он еще раз приказал Дэви не подходить к воде, не волноваться о нем и снова почувствовал, что говорит с сыном слишком резко, как с чужим.

Мальчик смотрел на море, поглотило его отца, и думал, что же с ним будет, если отец так и не вынырнет из морской пучины.

А Бен был увлечен работой. Акул было много, но они держались на расстоянии. Летчик решил приманить их поближе после обеда, чтобы снять фильм об акулах, заказанный ему телекомпанией.

Поднявшись на поверхность, он велел сыну принести с самолета завтрак, а сам стал готовить аппаратуру для следующего погружения. Поев, прилег и сразу же заснул.

Проснувшись, Бен стал готовиться к новому спуску под воду. А Дэви беспокойством смотрел на него и снова принялся расспрашивать, знает ли кто-нибудь, что они здесь, и смогут их найти. Бен понял, что мальчик просто боится остаться один, и попытался успокоить его, пообещав пробыть под водой всего полчаса. Он знал, что ждать акул придется недолго, ведь теперь он прихватил с собой приманку — кусок конины. Акулы бросились прямо к конины. Снимки получались замечательные. Когда пленка уже сакинчувалася, Бен заметил, что его руки и грудь измазаны кровью от конины. Теперь акулы шли прямо на него. Мужчина проклял свою глупость, но было уже поздно. Страшные резцы схватили его правую руку и прошли по левой, как лезвие. То резануло по ногам. Вода возмутилась от крови.

Чудом выбравшись на берег, Бен потерял сознание. Опомнившись, он громко позвал сына и через минуту увидел его полное ужаса лицо.

«Что мне делать?» — Кричал Дэви. Если бы Бен знал! Руки горели, словно в огне, ноги не двигались, и все плыло, как в тумане.

Летчик знал, что не сможет вести самолет. А это означало гибель и его, и сына. Превозмогая страшную боль, Бен велел Дэви перевязать ему руки, чтобы остановить кровь, взыскать акваланг. Опять теряя сознание, он понял, что для того, чтобы спастись, десятилетней ребенку предстоит выполнить дело сверхчеловеческой сложности. «Единственная надежда спасти мальчика-самолет, и Дэви придется его вести. Нет ни другой надежды, ни другого выхода … Мальчика нельзя пугать ». Напуганная ребенок заплакал, и отец, собрав последние силы, пытался успокоить малыша, а сам тем временем обдумывал план спасения. Последовали новые распоряжения, и Дэви, напрягая все силы, потянул отца к самолету. «Мальчик не должен знать, что машину придется вести ему, — он перепугается насмерть», — подумал Бен. «Этот маленький" Остер "летает сам, — сказал он.- Стоит лишь положить его на курс, а это несложно».

Поднялся ветер, а они все собирались по склону вверх. Дэви тащил, а Бен отталкивался пятками, поминутно теряя сознание и медленно возвращаясь в сознание. Дважды он срывался вниз, боль пронизывала тело, головокружение участились. Но вот и самолет: Бен приказал Дэви наложить камней у дверцы, чтобы можно было втянуть его в кабину. Дэви взялся за дело. У дверцы выросла горка камней. Осталось самое трудное — залезть в кабину. Бен уже не сомневался, что умрет, но будь что будь желая спасти сына. «Важно дотянуть до Каира и показать мальчику, как посадить самолет. Этого будет достаточно ». Только надежда помогла ему влезть в машину, только она, надежда, удерживала угасающую сознание. Теперь надо успокоить напуганного ребенка … Нет, он не сдастся, ни за что! Бен осторожно сказал Дэви, поэтому придется взяться за дело. Мальчик послушно выполнял отцу приказы. А ветер крепчал. «Тяни ручку на себя … Не бойся ветра … »Гул мотора усиливался. И вот они уже в небе. Бен продолжал объяснять, что надо делать, и Дэви, казалось, успокоился. Выровняв самолет, он повел его вдоль берега.

«Он справится!» — Устало и примирительно подумал Бен и заснул, полуголый, весь истекая кровью.

А Дэви вел самолет. Один, на высоте в три тысячи футов. Он не плакал больше. У него наэто жизнь высохли слезы.

Бен проснулся. «Что ты видишь? — Закричал он сыну.-« Аэродромы и здания Каира ».

Последние усилия. Самолет отказывается идти вниз. Мальчик повинуясь отцовской команде, выключает мотор. "Остер" снижается. Новая опасность: с аэродрома стартует большой самолет. Дэви тянет ручку на себя.

«Нельзя! — Остановил его Бен.- Гни ее вниз!

«Ветер! — В отчаянии закричал мальчик. До посадки оставалась минута. Бен знал, что приближается последний дюйм, и все в руках ребенка.

«Шесть дюймов!» — Кричал он Дэви; язык его словно распух от напряжения и боли, а из глаз текли горячие слезы.

«На последнем дюйме он все-таки потерял самообладание, его охватил страх … и он не мог больше ни говорить, ни кричать, ни плакать …»

Но вот хвост и колеса «Остера» коснулись земли. Это был последний дюйм. Самолет замер, и стало тихо.

Бен выжил, хотя и потерял левую руку. Но в госпитале он думал не о себе. Все решала встреча с Дэви. Отец знал, что им обоим нужно время. А ему, Бену, теперь понадобится вся жизнь, вся жизнь, которую подарил ему мальчик … Он все же доберется до самого сердца мальчика! .. Последний дюйм, который разделяет всех и все, нелегко преодолеть. Но он, Бен, был мастером своего дела, совсем неплохим летчиком.