100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

«Природа - вечный образец искусства, а величайший и благороднейший предмет в природе - человек. А разве мужик - не человек? - Но что может быть интересного в грубом, необразованном человеке? - Как что? - его душа, ум, сердце, страсти, склонности, словом, все то же, что и в образованном человеке» белинский

В 1847 г. в «Современнике» вышел очерк «Хорь и Калиныч», легший в основу «Записок». Он имел успех и потому Тургенев стал писать подобные очерки, которые в 1852 г. вышли отдельной книгой. В «Хоре и Калиныче» Тургенев выступил как новатор: он изобразил русский народ как великую силу, страдающую от крепостничества. Николай I был в бешенстве, когда увидел книгу – когда очерки публиковались отдельно, было нормально, но когда автор расположил их в книге в строгом порядке, они приобрели антикрепостнический характер.

Общие сведения . «Записки охотника» представляют собой цикл, состоящий из двадцати пяти небольших прозаических произведений. По своей форме это очерки, рассказы и новеллы. Очерки («Хорь и Калиныч», «Однодворец Овсяников», «Малиновая вода», «Лебедянь», «Лес и степь»), как правило, не имеют разработанного сюжета, содержат в себе портрет, параллельную характеристику нескольких героев, картинки быта, пейзаж, зарисовки русской природы. Рассказы («Мой сосед Радилов», «Контора», «Гамлет Щигровского уезда» и др.) построены на определенном, иногда очень сложном сюжете. В «Моем соседе Радилове» действие основывается на непонятной, замаскированной от читателя активности Хищницы Ольги, рушащей семью этого «славного» помещика. Наконец, в манере обостренной по действию новеллы выдержаны «Ермолай и мельничиха», «Бирюка и особенно «Стучит!». В этих произведениях сюжет основан на острых и неожиданных происшествиях. Весь цикл рассказан охотником, который повествует о своих наблюдениях, встречах и приключениях. Гуманность рассказчика накладывает на повествование «Записок охотника» характерный для этого писателя мягкий оттенок.

Страстно любивший природу, Тургенев широко пользовался в «Записках охотника» описаниями природы, которые составляют ярчайшие страницы в истории русского литературного пейзажа. Тургенев относился к природе, как к стихийной силе, живущей самостоятельной жизнью. Пейзажи Тургенева поразительно конкретны и вместе с тем овеяны переживаниями рассказчика и действующих лиц, они динамичны и тесно связаны с действием.

Отличительной особенностью многих рассказов из «Записок охотника» являлась искусно развернутая в них «эзоповская манера» письма, выражавшаяся во всякого рода недомолвках и иносказаниях. Чтобы обмануть подозрительную цензуру, Тургенев пользовался двусмысленным выражением, тонко употребленным намеком, подчас даже композиционной перестановкой событий. Замечательным образцом такой «обманной» манеры является новелла «Ермолай и мельничиха», в которой история несчастной Арины намеренно «запрятана» в середину, казалось бы, обыкновенного очерка на охотничью тему. «Эзоповская манера» письма помогла «Запискам охотника» пройти сквозь преграды цензуры. Тем большим было ее бешенство после выхода «Записок» в свет. Цензор, пропустивший книгу в печать, был отстранен от должности.

Влияние «натуральной школы» на автора «Записок» . В отношении принадлежности Тургенева к числу писателей «натуральной школы» не лишним будет отметить тот факт, что довольно сильное влияние оказал на него реализм Гоголя. Тургенев вслед за создателем «Мертвых душ» нарисовал типы провинциальной России, помещиков-степняков, одаренных, смышленых крестьян, лишь эпизодически воспроизводимых Гоголем. Но у Тургенева мужики предстали как «живые души», подлинная опора нации, резко противостоящие миру господ. Заметно влияние Гоголя и в отдельных художественных приемах: в шаржированном описании гостей-монстров, собравшихся в имении помещика Александра Михайлыча Г***, в сцене трепетного ожидания «важного сановника» («Гамлет Щигровского уезда»). Или, например, в юморе, с которым описывается бесшабашный удалой нрав Чертопханова и кроткий облик его смиренного подопечного Санчо-Недопюскина. Но искрометность стиля, особый - трагической окраски - лиризм Гоголя были чужды Тургеневу. Как заметил В. Кулешов, - «его стиль - прозрачно-спокойный».

С «натуральной школой» Тургенева роднит, в первую очередь, обостренное внимание к простому человеку, характерное для Гоголя, «отца школы». Крестьянина как личность автор «Записок охотника» открывает одновременно с Д. В. Григоровичем и Н. А. Некрасовым. Тургенев использовал жанр «физиологического очерка» для создания образов крестьян и провинциальных помещиков, и в этом отношении пошел дальше «натуральной школы», в основном - урбанистической, которая прежде всего интересовалась жизнью городской бедноты, дворников, шарманщиков, обитателей «петербургских углов».

О жанре «Записок охотника» . С появлением «Записок охотника» можно сказать, что традиционный для русской прозы 40-х годов жанр Тургенев преобразовал в рассказ, долгое время, однако, носивший в себе черты «физиологического очерка». Потому Белинский не раз говорил, что «настоящий род таланта Тургенева физиологический очерк разных сторон русского быта и русского люда». Автор «Записок охотника» с полным основанием был причислен к писателям «натуральной школы»: он сам хотел непременно участвовать в некрасовских сборниках. Сохранился черновой прозаический набросок, из которого ясно, что Тургенев намеревался описать гавань и другие уголки Петербурга. Через «физиологический очерк» прошел и молодой Л. Н. Толстой («Рубка леса», 1853). Некрасов писал Тургеневу 18 августа 1855 года: «В IX номере «Современника» печатается посвященный тебе рассказ юнкера «Рубка леса»... Это очерк разнообразных солдатских типов... то есть вещь доныне небывалая в русской литературе...».

«Записки охотника» возникли в атмосфере обозначившегося в ряде европейских литератур широкого движения к «низам», к народу. Принято считать, что тургеневский цикл перекликается с крестьянскими рассказами «Чертова лужа», «Маленькая Фадетта» Ж. Санд.

Художественный принцип «физиологического очерка» - подчеркнутая достоверность изображения - совпадал с самой природой таланта Тургенева: рисовать с натуры. Его образы большей частью имели реальные прототипы, их отдельные черты автобиографичны, в языке множество этнографических отступлений, то есть областных, профессиональных слов, речений, которые писатель сам тут же пояснял.

Казалось бы, такое «приземление» грозило снижением художественных достоинств произведений, и многие «физиологические очерки» действительно остались достоянием сравнительно узкого круга историков литературы. Но Тургенев знал меру опоры на «голый» факт, служивший ему лишь отправным пунктом. И это не противоречило гоголевской манере - отталкиваться от живой действительности, не боясь гиперболизации и заострений. Вспомним: самые причудливые сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ» не выдуманы, это реальные случаи, которые рассказал Гоголю Пушкин, сам слышавший их от других.

«Натуральная школа» исследовала факты не ради них самих: она была воодушевлена великой идеей общедоступности искусства. Рассказ становился вызывающе демократическим жанром, который властно вторгался в самые разнообразные сферы жизни.

В этом смысле Тургенев - творец «Записок охотника» - нашел новый типологический принцип, создал характеры, которые в дальнейшем образовали как бы внутренний психологический стержень героев его прославленных идеологических романов. Это типы рационалиста, мыслителя-скептика близкого к природе.

Так, например, в рассказе «Хорь и Калиныч» решались те же задачи, которые ставились авторами «натуральной школы», но решались другими художественными средствами.

С первой же страницы читатель вовлекается в, казалось бы, привычное для «физиологического очерка» рассуждение о том, чем отличается мужик Орловской губернии от мужика Калужской губернии. Автор специально сопоставляет два основных психологических типа - и именно это делает сюжетом очерка. Мужики предстают здесь как некие объекты изучения, достойные самых скрупулезных, детализированных описаний (внешность, уклад жизни и т. д.).

«На пороге избы встретил меня старик - лысый, низкого роста, плечистый и плотный - сам Хорь... Склад его лица напоминал Сократа»,- так пишет автор, подчеркнуто возвышая тем самым героя и ставя его в ряд великих характеров, достойных памяти целых поколений людей. «Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист...» - замечает далее Тургенев.

Такими же смелыми, неожиданными красками, хотя и с помощью совершенно другого сравнения, обрисован Калиныч - человек мечтательный, идеалист, исполненный врожденной любви к прекрасному. Он приходит к своему Другу Хорю с пучком земляники, как «посол природы». (Известно, что в первой публикации рассказа Калиныч уподоблялся романтическому Шиллеру, а Хорь - более «земному» Гете.) И хотя герои рассказа - типы противоположные, тем не менее «они составляют единство, которому имя - человечество». Впервые в мировой литературе крестьяне выступают как носители лучших черт национального характера.

Общее своеобразие «Записок охотника» . Какова же общая философская настроенность «Записок охотника»? Кажется, здесь все герои порождены самой природой, ее нерушимыми законами, а не порочным обществом. «Записки охотника» начинаются с «физиологической» констатации разницы между типами мужиков соседних уездов, заканчивается же цикл своего рода типами русской природы, гимном во славу ее, символическим рассказом «Лес и степь».

Для Тургенева природа - главная стихия, она подчиняет себе человека и формирует его внутренний мир. Русский лес, в котором «лепечут статные осины», «могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы», да необозримая степь - это главные стихии, определяющие в «Записках охотника» национальные черты русского человека. Это совершенно соответствует общей тональности цикла. Подлинным спасением для людей оказывается природа. Если и первом очерке-прологе повествователь просил обратить внимание на мужиков, то заключительный рассказ является лирическим признанием автора в любви к природе, «fur sich», как он сам шутливо говорит, прощаясь с читателем.

Образ рассказчика в «Записках охотника», очень нужный и активный, выступает в нескольких обликах. То как охотник, сталкивающийся с интересными лицами, когда вовсе не важна его принадлежность к привилегированному сословию, - это вариант «естественности» встречи и разговора (таковы его отношения с Ермолаем). То он случайный зритель или невольный свидетель встречи, разговора («Свидание», «Контора»). То чувствуется сословная дистанция: он - барин, встречающийся с господами, вспоминает о прежних встречах с лицами, проливающих свет на происходящее («Ермолай и мельничиха»). То рассказчик как бы совершенно растворяется в повествовании («Певцы»). Но он всегда симпатичен, благороден, стоит ближе к крестьянам-праведникам, чем к господам. Он даже берет сторону угнетенных: уговорил Бирюка помиловать крестьянина, брезгливо относится к Пеночкину и ему подобным. Это, несомненно,- просвещенный «друг человечества» в духе сороковых годов, проповедующий социальное равенство, видящий пороки крепостнической системы, угнетающей униженных и оскорбленных.

Итог: с «натуральной школой» Тургенева роднит, в первую очередь, обостренное внимание к простому человеку, характерное для Гоголя, «отца школы».

Используя жанр «физиологического очерка» для создания образов крестьян и провинциальных помещиков, Тургенев пошел дальше Гоголя, тем самым продолжив и развив, выдвинутые им, идеи «натуральной школы». До Тургенева русская реалистическая литература прежде всего интересовалась жизнью городской бедноты, дворников, шарманщиков, обитателей «черной», невидимой невооруженным глазом стороны Петербурга. Тургенев обратил внимание на, ранее не тронутую пером художника, сторону российской жизни - на провинцию, ее обычаи, нравы, на русского «мужика».

Сатирическое изображение отрицательных явлений крестьянского и помещичьего быта - еще одна связующая нить Тургенева с гоголевским реализмом.

С появлением «Записок охотника» можно сказать, что традиционный для русской прозы 40-х годов жанр Тургенев преобразовал в рассказ, долгое время носивший в себе черты «физиологического очерка». Рассказ становился демократическим жанром, который властно вторгался в самые разнообразные сферы жизни. В этом смысле Тургенев - творец «Записок охотника» - нашел новый типологический принцип, создал новые характеры, которые в дальнейшем образовали как бы внутренний психологический стержень его героев (типы рационалиста, мыслителя-скептика, близкого к природе). Так, например, в рассказе «Хорь и Калиныч» решались те же задачи, которые ставились авторами «натуральной школы», но решались другими художественными средствами. С первой же страницы читатель вовлекается в, казалось бы, привычное для «физиологического очерка» рассуждение о «статусе» мужиков соседних губерний (Орловской и Калужской). Автор специально сопоставляет два основных психологических типа - это и становится сюжетом очерка.

Художественное новаторство Тургенева с наибольшей силой проявилось в образах крестьян. Никогда ранее они в таком изобилии не выводились на страницах реалистических произведений. Тургенев приближает своих «мужиков» к читателям, он делает их главными героями всего цикла. Крестьянскими образами «Записок охотника» Тургенев осуществил то, к чему призывал русских писателей Белинский: «…чтоб изобразить жизнь мужиков, надо уловить… идею этой жизни.

Достаточно свежим в русском реализме является образ природы, нашедший живое отражение в «Записках охотника». Для Тургенева природа - главная стихия, она подчиняет себе человека и формирует его внутренний мир.

Художественный мир «Записок охотника».

Сколько вы ни пишите еще по­вестей и драм, вы не опередите вашей Илиады, ваших «Записок охотника»: там нет ошибок, там вы просты, высоки, классичны, там лежат перлы вашей музы.

«Записки охотника» явились переходом от на­чального периода творчества И. С. Тургенева, в те­чение которого он создал множество стихотворе­ний и поэм, к новому этапу творчества, к реалистической прозе. И. С. Тургенев, поставив­ший перед собой новые творческие задачи, обра­тился для их воплощения и выражения к расска­зам-очеркам, которые характерны для писателей «натуральной школы». Обращение к этому жанру позволило Тургеневу почти с документальной точ­ностью описывать нелегкую жизнь крестьян, нравы и быт помещиков; однако повествование лишено сухости, так как во всех рассказах при­сутствуют лирические пейзажные зарисовки, в которых сказалось своеобразие тургеневской ма­неры.

«Записки охотника» состоят из двадцати пяти рассказов, представляющих собой отдельные за­конченные произведения, разнообразные по со­держанию и художественным особенностям. Одна­ко при чтении «Записок охотника» создается впечатление целостности, чувствуется внутреннее единство рассказов. Это единство объясняется прежде всего близостью тематики, общностью со­держания (правдивое, реалистичное изображение жизни крестьян и помещиков) и идейной целе­устремленностью рассказов, их антикрепостни­ческой направленностью. Кроме идейного единст­ва рассказов «Записок охотника», важную роль играет художественная канва, поэтичность и эмо­циональность рисунка.

В основе художественной стройности «Записок охотника» - образ рассказчика (охотника), от лица которого ведется повествование. Рассказчик обычно принимает непосредственное участие в описываемых событиях и не скрывает своего отно­шения к ним. Он слушает (или подслушивает, как в «Конторе» и «Свидании») разговоры действую­щих лиц, иногда вмешиваясь в беседу, или специ­ально расспрашивает их о жизни, попутно сооб­щая читателю уже известные сведения об этом лице. Можно отметить и другую особенность «За­писок охотника». Рассказчик часто обращается к читателю, активно привлекая его к восприятию происходящего. «Дайте мне руку, любезный чита­тель, и поедемте вместе со мной», - так начина­ется рассказ «Татьяна Борисовна и ее племян­ник». Рассказчик ведет непринужденную, живую беседу с читателем: «Вечером мы с охотником Ермолаем отправились на «тягу»... Но, может быть, не все мои читатели знают, что такое тяга. Слу­шайте же, господа» («Ермолай и мельничиха»). Далее рассказчик опять адресуется к читателю: «Итак, мы с Ермолаем отправились на тягу; но извините, господа: я должен вас сперва познако­мить с Ермолаем». Кроме того, рассказчик вежлив и ненавязчив. Вот как заканчивает он рассказ «Однодворец Овсяников»: «Но, может быть, чита­телю уже наскучило сидеть со мною у однодворца Овсяникова, и поэтому я красноречиво умолкаю».

Так же трогательно Тургенев заканчивает «За­писки охотника», произнося в заключительном рассказе «Лес и степь» теплые, дружеские слова: «Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль... Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия». В этом рассказе с особенной отчетливостью видна глубокая и неж­ная любовь Тургенева к природе, его проникно­венная наблюдательность.

Обилие и яркость используемых рассказчиком эмоциональных эпитетов, сравнений, метафор, восклицательных предложений передают его вос­торженное отношение к природе. Он хочет увлечь читателя, о чем говорят постоянные обращения, призывы, направленные на то, чтобы разбудить воображение и чувства читателя, заставить его ощутить переживания автора.

В других рассказах описания природы создают лирическое настроение, готовят читателя к вос­приятию дальнейшего повествования (если они расположены в начале рассказа). Например, в рас­сказе «Бежин луг» удивление и тайное беспокой­ство охотника, заблудившегося и попавшего в не­знакомые места под спускающимся покровом ночи, настраивает читателя на необычный, таин­ственный рассказ. Белые камни в лощине в виде котла («...казалось, они сползлись туда для тайно­го совещания...»); неожиданно открывшаяся под ногами охотника «страшная бездна», ночной сум­рак и туман, гробовая тишина - все это подготав­ливает читателя к страшным историям о всякой «нечисти»: русалках, домовых, леших, оборот­нях, покойниках и даже об антихристе (Триш­ка - «удивительный, лукавый человек»).

Эти истории рассказывают мальчики в ночном у костра, к которому вышел из леса охотник. С большим вниманием и любовью Тургенев описывает крестьянских детей, метко выделяя индиви­дуальные черты каждого мальчика. Наиболее вос­торженно писатель говорит о Павлуше: «Что за славный мальчик!» Автор восхищается его «сме­лой удалью и твердой решимостью», с какой он, безоружный, ночью, «нимало не колеблясь, по­скакал один на волка...». Рассказчик сразу заметил одаренность Павлуши: «...глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила». Павел, смышленый, умный мальчик, только слушает истории о «нечисти», сам же рассказывает о реальных событиях, происходивших в его деревне во время солнечного затмения. Однако темнота и необразованность берут свое: Павлуша верит при­метам, он суеверен, как все крестьянские дети и взрослые, крепостные крестьяне. Природные спо­собности, не получив развития, увядают или вос­принимаются окружающими как ненормальность.

Так, в рассказе «Касьян с Красивой Мечи», кучер Ерофей презрительно говорит об умном, грамотном Касьяне, что тот «чудной человек: как есть юродивец», «неабнакавенный», «непостоян­ный такой, несоразмерный даже». Ерофей от­носится к очень распространенному типу людей, которые воспринимают все им неизвестное, выхо­дящее за узкие рамки их мышления как несерьез­ное и ненужное. Касьян вылечил Ерофея от золо­тухи, но все равно он «глупый человек, как есть», по заключению Ерофея. Глубоко верующий в Бога, Касьян живет в единении с природой: он перекликается с птицами, собирает разные травы, осуждает рассказчика-охотника за то, что тот убил птицу: «...великий грех показать свету кровь, великий грех и страх...» Пешком Касьян исходил половину страны и узнавал новые места с радостью и любовью: «...ходил на Окукормилицу, и на Цну-голубку, и на Волгу-матушку, и много людей видал, добрых хрестьян...» Он верит в древнюю легенду о теплом далеком крае, «где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости...». Касьян верит в этот рассказ, отражающий мечту простого народа о рае и «царствии Божием на земле».

Человеком, близким к природе, был и Калйныч, не любивший рассуждать и веривший всему слепо. Он «принадлежал к числу идеалистов, ро­мантиков, людей восторженных и мечтатель­ных...». Калиныч благоговел перед своим бари­ном, прислуживал ему и «наблюдал, как за ребенком». В рассказах охотника о загранице ро­мантическую натуру Калиныча «трогали описа­ния природы, гор, водопадов, необыкновенных зданий, больших городов».

В гармонии с природой доживает свой век па­рализованная Лукерья из рассказа «Живые мощи». Стараясь не думать о своей беде, абсолют­но беспомощная и тяжело больная, Лукерья вся превращается в зрение и слух и умиленно наблю­дает за семьей ласточек, за случайно заскочившим зайцем, напомнившем ей важного офицера; за «курочкой-наседочкой» с цыплятами; слушает, как жужжат пчелы, воркует голубок, чувствует запахи с полей и из сада. Темной зимой Лукерья рада трескотне сверчка или возне мышей. Смирен­но перенося страдания, Лукерья возвысилась душой и сняла все грехи не только с себя, но и с покойных своих родителей. Ее посещали вещие сны: о том, как уводит ее в рай Христос, оставляя ее болезнь на земле; как сама смерть назначает ей срок. Умирая, «она все слышала колокольный звон», шедший, как она говорила, «сверху».

Тургенев показал и других крестьян, отдаляю­щихся от природы, пытающихся обустроиться в обществе в новых условиях. Рассмотрим один из таких персонажей: «Хорь был человек положи­тельный, практический, административная голо­ва...» У него крепкое хозяйство, большая семья; он «ладил с барином и прочими властями. Его познанья были довольно, по-своему, обширны», од­нако «водились и за ним многие предрассудки и предубеждения». «Баб он, например, презирал от глубины души», считал, что «баба - мужику слуга». Хорь был человек, который знал свое место (он не хотел, например, откупиться от поме­щика) и «действительно понимал свое положе­ние», чего нельзя сказать о бурмистре из одно­именного рассказа.

Имея в своих руках власть, бурмистр Софрон разбогател на торговле и притеснении крестьян подчиненной ему деревни. Однако «стариков-то, что побогаче да посемейнее, не трогает», а обирает и закабаляет бедных, чем-либо не угодивших ему мужиков, не имеющих права голоса. Лютым зве­рем предстает он перед крестьянами, а перед по­мещиком - исполнительным слугой, пекущимся о благе крестьян и порядке в его деревне, где он своевольно правит, исправно посылая барину оброк. Барин же этот (Пеночкин) считает себя отцом крестьян и совершенно не вникает в управ­ление отдаленной деревней. Напротив, он считает Софрона «государственным человеком, молод­цом». Пеночкин старается предстать перед рас­сказчиком гуманным и хорошим хозяином, но «случайные неприятности» (сцена с ненагретым вином, с жалобой крестьян) выдают его деспотич­ную, жестокую натуру.

В «Записках охотника» встречаются разные образы помещиков. Например, сумасбродный Чертопханов, ставший гордецом и забиякой после того, как получил (вместо ожидаемого богатого) нищее наследство. Он «неслыханно дерзко обра­щался со всеми, даже с установленными властя­ми». Однако Чертопханов обладал добрым и бла­городным сердцем и помог выйти застенчивому, кроткому, слабому Недопюскину из неприятной ситуации, после чего они не разлучались, жили вместе, и «неограниченная благодарность Недопюскина скоро перешла в подобострастное благо­говение».

В рассказе «Конец Чертопханова» последний спасает незнакомого ему человека от смерти, за что тот достает Чертопханову великолепного коня, ставшего последней утехой и радостью не­счастного помещика.

Несчастен также и безымянный «Гамлет Щигровского уезда». Обедневший помещик не может найти себе применения, оказывается беспомощ­ным и не приспособленным к жизни из-за своей бесхарактерности и, как он говорил, «неориги­нальности».

Невозможно охватить всего многообразия че­ловеческих характеров, представленных в «Запис­ках охотника». Это и талантливый Яков («Певцы»), спивающийся в кабаке; и правдоиска­тель Митя («Однодворец Овсяников»), заступаю­щийся за крепостных; и лесник Бирюк («Би­рюк»), ответственно несущий свою службу, и многие другие: крестьяне, помещики, дворяне, фабричные рабочие, купцы.

Своеобразен и язык повествования. Помимо бесспорного умения писателя передавать индиви­дуальные черты в речи самих действующих лиц и очень точно подбирать эпитеты, выделять мелкие, но очень выразительные детали, хочется отметить умение Тургенева использовать необычные, очень живые сравнения. Например, осенний «чрезвычайно мелкий и холодный дождь... не хуже старой девки, неугомонно и безжалостно приставал» к охотнику. Или: дом Чертопханова «торчал на голом месте, в полуверсте от деревни, как говорит­ся, «на юру», словно ястреб на пашне». Еще одно интересное сравнение: «...староста отвечал... как-то вяло и неловко, словно замороженными паль­цами кафтан застегивал».

Для кого-то могут показаться странными выра­жения, которые употребляет Тургенев, описывая уставшую в жару собаку, которая «в ответ на уко­ризны своего господина униженно виляет хвостом и выражает смущение на лице...». Однако тому, кто по-настоящему любит и понимает этих умней­ших животных, такая фраза близка.

Богатый художественный мир «Записок» на­полнен любовью автора к родной природе и к людям, живущим рядом, наполнен особой, турге­невской, атмосферой и творческим увлечением, которое «неотразимо овладевает симпатией чита­теля, с первой страницы приковывает к рассказу мысль его и чувство... И пройдет много време­ни - читатель может забыть ход рассказа, поте­рять связь между подробностями происшествий, упустить из виду характеристики отдельных лиц и положений, может, наконец, позабыть все про­читанное, но ему все-таки будет памятно и дорого то живое, отрадное впечатление, которое он испы­тывал при чтении рассказа» (Н. А. Добролюбов).

Сколько вы ни пишите еще по­вестей и драм, вы не опередите вашей Илиады, ваших «Записок охотника»: там нет ошибок, там вы просты, высоки, классичны, там лежат перлы вашей музы.

«Записки охотника» явились переходом от на­чального периода творчества И. С. Тургенева, в те­чение которого он создал множество стихотворе­ний и поэм, к новому этапу творчества, к реалистической прозе. И. С. Тургенев, поставив­ший перед собой новые творческие задачи, обра­тился для их воплощения и выражения к расска­зам-очеркам, которые характерны для писателей «натуральной школы». Обращение к этому жанру позволило Тургеневу почти с документальной точ­ностью описывать нелегкую жизнь крестьян, нравы и быт помещиков; однако повествование лишено сухости, так как во всех рассказах при­сутствуют лирические пейзажные зарисовки, в которых сказалось своеобразие тургеневской ма­неры.

«Записки охотника» состоят из двадцати пяти рассказов, представляющих собой отдельные за­конченные произведения, разнообразные по со­держанию и художественным особенностям. Одна­ко при чтении «Записок охотника» создается впечатление целостности, чувствуется внутреннее единство рассказов. Это единство объясняется прежде всего близостью тематики, общностью со­держания (правдивое, реалистичное изображение жизни крестьян и помещиков) и идейной целе­устремленностью рассказов, их антикрепостни­ческой направленностью. Кроме идейного единст­ва рассказов «Записок охотника», важную роль играет художественная канва, поэтичность и эмо­циональность рисунка.

В основе художественной стройности «Записок охотника» - образ рассказчика (охотника), от лица которого ведется повествование. Рассказчик обычно принимает непосредственное участие в описываемых событиях и не скрывает своего отно­шения к ним. Он слушает (или подслушивает, как в «Конторе» и «Свидании») разговоры действую­щих лиц, иногда вмешиваясь в беседу, или специ­ально расспрашивает их о жизни, попутно сооб­щая читателю уже известные сведения об этом лице. Можно отметить и другую особенность «За­писок охотника». Рассказчик часто обращается к читателю, активно привлекая его к восприятию происходящего. «Дайте мне руку, любезный чита­тель, и поедемте вместе со мной», - так начина­ется рассказ «Татьяна Борисовна и ее племян­ник». Рассказчик ведет непринужденную, живую беседу с читателем: «Вечером мы с охотником Ермолаем отправились на «тягу»... Но, может быть, не все мои читатели знают, что такое тяга. Слу­шайте же, господа» («Ермолай и мельничиха»). Далее рассказчик опять адресуется к читателю: «Итак, мы с Ермолаем отправились на тягу; но извините, господа: я должен вас сперва познако­мить с Ермолаем». Кроме того, рассказчик вежлив и ненавязчив. Вот как заканчивает он рассказ «Однодворец Овсяников»: «Но, может быть, чита­телю уже наскучило сидеть со мною у однодворца Овсяникова, и поэтому я красноречиво умолкаю».

Так же трогательно Тургенев заканчивает «За­писки охотника», произнося в заключительном рассказе «Лес и степь» теплые, дружеские слова: «Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль... Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия». В этом рассказе с особенной отчетливостью видна глубокая и неж­ная любовь Тургенева к природе, его проникно­венная наблюдательность.

Обилие и яркость используемых рассказчиком эмоциональных эпитетов, сравнений, метафор, восклицательных предложений передают его вос­торженное отношение к природе. Он хочет увлечь читателя, о чем говорят постоянные обращения, призывы, направленные на то, чтобы разбудить воображение и чувства читателя, заставить его ощутить переживания автора.

В других рассказах описания природы создают лирическое настроение, готовят читателя к вос­приятию дальнейшего повествования (если они расположены в начале рассказа). Например, в рас­сказе «Бежин луг» удивление и тайное беспокой­ство охотника, заблудившегося и попавшего в не­знакомые места под спускающимся покровом ночи, настраивает читателя на необычный, таин­ственный рассказ. Белые камни в лощине в виде котла («...казалось, они сползлись туда для тайно­го совещания...»); неожиданно открывшаяся под ногами охотника «страшная бездна», ночной сум­рак и туман, гробовая тишина - все это подготав­ливает читателя к страшным историям о всякой «нечисти»: русалках, домовых, леших, оборот­нях, покойниках и даже об антихристе (Триш­ка - «удивительный, лукавый человек»).

Эти истории рассказывают мальчики в ночном у костра, к которому вышел из леса охотник. С большим вниманием и любовью Тургенев описывает крестьянских детей, метко выделяя индиви­дуальные черты каждого мальчика. Наиболее вос­торженно писатель говорит о Павлуше: «Что за славный мальчик!» Автор восхищается его «сме­лой удалью и твердой решимостью», с какой он, безоружный, ночью, «нимало не колеблясь, по­скакал один на волка...». Рассказчик сразу заметил одаренность Павлуши: «...глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила». Павел, смышленый, умный мальчик, только слушает истории о «нечисти», сам же рассказывает о реальных событиях, происходивших в его деревне во время солнечного затмения. Однако темнота и необразованность берут свое: Павлуша верит при­метам, он суеверен, как все крестьянские дети и взрослые, крепостные крестьяне. Природные спо­собности, не получив развития, увядают или вос­принимаются окружающими как ненормальность.

Так, в рассказе «Касьян с Красивой Мечи», кучер Ерофей презрительно говорит об умном, грамотном Касьяне, что тот «чудной человек: как есть юродивец», «неабнакавенный», «непостоян­ный такой, несоразмерный даже». Ерофей от­носится к очень распространенному типу людей, которые воспринимают все им неизвестное, выхо­дящее за узкие рамки их мышления как несерьез­ное и ненужное. Касьян вылечил Ерофея от золо­тухи, но все равно он «глупый человек, как есть», по заключению Ерофея. Глубоко верующий в Бога, Касьян живет в единении с природой: он перекликается с птицами, собирает разные травы, осуждает рассказчика-охотника за то, что тот убил птицу: «...великий грех показать свету кровь, великий грех и страх...» Пешком Касьян исходил половину страны и узнавал новые места с радостью и любовью: «...ходил на Окукормилицу, и на Цну-голубку, и на Волгу-матушку, и много людей видал, добрых хрестьян...» Он верит в древнюю легенду о теплом далеком крае, «где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости...». Касьян верит в этот рассказ, отражающий мечту простого народа о рае и «царствии Божием на земле».

Человеком, близким к природе, был и Калйныч, не любивший рассуждать и веривший всему слепо. Он «принадлежал к числу идеалистов, ро­мантиков, людей восторженных и мечтатель­ных...». Калиныч благоговел перед своим бари­ном, прислуживал ему и «наблюдал, как за ребенком». В рассказах охотника о загранице ро­мантическую натуру Калиныча «трогали описа­ния природы, гор, водопадов, необыкновенных зданий, больших городов».

В гармонии с природой доживает свой век па­рализованная Лукерья из рассказа «Живые мощи». Стараясь не думать о своей беде, абсолют­но беспомощная и тяжело больная, Лукерья вся превращается в зрение и слух и умиленно наблю­дает за семьей ласточек, за случайно заскочившим зайцем, напомнившем ей важного офицера; за «курочкой-наседочкой» с цыплятами; слушает, как жужжат пчелы, воркует голубок, чувствует запахи с полей и из сада. Темной зимой Лукерья рада трескотне сверчка или возне мышей. Смирен­но перенося страдания, Лукерья возвысилась душой и сняла все грехи не только с себя, но и с покойных своих родителей. Ее посещали вещие сны: о том, как уводит ее в рай Христос, оставляя ее болезнь на земле; как сама смерть назначает ей срок. Умирая, «она все слышала колокольный звон», шедший, как она говорила, «сверху».

Тургенев показал и других крестьян, отдаляю­щихся от природы, пытающихся обустроиться в обществе в новых условиях. Рассмотрим один из таких персонажей: «Хорь был человек положи­тельный, практический, административная голо­ва...» У него крепкое хозяйство, большая семья; он «ладил с барином и прочими властями. Его познанья были довольно, по-своему, обширны», од­нако «водились и за ним многие предрассудки и предубеждения». «Баб он, например, презирал от глубины души», считал, что «баба - мужику слуга». Хорь был человек, который знал свое место (он не хотел, например, откупиться от поме­щика) и «действительно понимал свое положе­ние», чего нельзя сказать о бурмистре из одно­именного рассказа.

Имея в своих руках власть, бурмистр Софрон разбогател на торговле и притеснении крестьян подчиненной ему деревни. Однако «стариков-то, что побогаче да посемейнее, не трогает», а обирает и закабаляет бедных, чем-либо не угодивших ему мужиков, не имеющих права голоса. Лютым зве­рем предстает он перед крестьянами, а перед по­мещиком - исполнительным слугой, пекущимся о благе крестьян и порядке в его деревне, где он своевольно правит, исправно посылая барину оброк. Барин же этот (Пеночкин) считает себя отцом крестьян и совершенно не вникает в управ­ление отдаленной деревней. Напротив, он считает Софрона «государственным человеком, молод­цом». Пеночкин старается предстать перед рас­сказчиком гуманным и хорошим хозяином, но «случайные неприятности» (сцена с ненагретым вином, с жалобой крестьян) выдают его деспотич­ную, жестокую натуру.

В «Записках охотника» встречаются разные образы помещиков. Например, сумасбродный Чертопханов, ставший гордецом и забиякой после того, как получил (вместо ожидаемого богатого) нищее наследство. Он «неслыханно дерзко обра­щался со всеми, даже с установленными властя­ми». Однако Чертопханов обладал добрым и бла­городным сердцем и помог выйти застенчивому, кроткому, слабому Недопюскину из неприятной ситуации, после чего они не разлучались, жили вместе, и «неограниченная благодарность Недопюскина скоро перешла в подобострастное благо­говение».

В рассказе «Конец Чертопханова» последний спасает незнакомого ему человека от смерти, за что тот достает Чертопханову великолепного коня, ставшего последней утехой и радостью не­счастного помещика.

Несчастен также и безымянный «Гамлет Щигровского уезда». Обедневший помещик не может найти себе применения, оказывается беспомощ­ным и не приспособленным к жизни из-за своей бесхарактерности и, как он говорил, «неориги­нальности».

Невозможно охватить всего многообразия че­ловеческих характеров, представленных в «Запис­ках охотника». Это и талантливый Яков («Певцы»), спивающийся в кабаке; и правдоиска­тель Митя («Однодворец Овсяников»), заступаю­щийся за крепостных; и лесник Бирюк («Би­рюк»), ответственно несущий свою службу, и многие другие: крестьяне, помещики, дворяне, фабричные рабочие, купцы.

Своеобразен и язык повествования. Помимо бесспорного умения писателя передавать индиви­дуальные черты в речи самих действующих лиц и очень точно подбирать эпитеты, выделять мелкие, но очень выразительные детали, хочется отметить умение Тургенева использовать необычные, очень живые сравнения. Например, осенний «чрезвычайно мелкий и холодный дождь... не хуже старой девки, неугомонно и безжалостно приставал» к охотнику. Или: дом Чертопханова «торчал на голом месте, в полуверсте от деревни, как говорит­ся, «на юру», словно ястреб на пашне». Еще одно интересное сравнение: «...староста отвечал... как-то вяло и неловко, словно замороженными паль­цами кафтан застегивал».

Для кого-то могут показаться странными выра­жения, которые употребляет Тургенев, описывая уставшую в жару собаку, которая «в ответ на уко­ризны своего господина униженно виляет хвостом и выражает смущение на лице...». Однако тому, кто по-настоящему любит и понимает этих умней­ших животных, такая фраза близка.

Богатый художественный мир «Записок» на­полнен любовью автора к родной природе и к людям, живущим рядом, наполнен особой, турге­невской, атмосферой и творческим увлечением, которое «неотразимо овладевает симпатией чита­теля, с первой страницы приковывает к рассказу мысль его и чувство... И пройдет много време­ни - читатель может забыть ход рассказа, поте­рять связь между подробностями происшествий, упустить из виду характеристики отдельных лиц и положений, может, наконец, позабыть все про­читанное, но ему все-таки будет памятно и дорого то живое, отрадное впечатление, которое он испы­тывал при чтении рассказа» (Н. А. Добролюбов).

«Записки охотника», анализ которых мы проведем, - книга совсем не об охоте, а, как сказал сам Тургенев, «о русском народе, самом странном и самом удивительном народе, какой только есть на... свете».

В 1852 г. «Записки...» пришли к читателю и сразу выяснилось, что власть их появление совсем не обрадовало. Цензора, допустившего выход книги, тут же освободили от должности. Но зато у читателей, не обличённых властью, и в России, и за рубежом (после 1854 г.), книга вызвала глубочайший интерес. Почему же такими разными были реакции? Почему власть так испугалась «Записок охотника» Тургенева?

Ответ мы находим в словах критика В. Белинского. Он точно заметил, что Иван Сергеевич «зашёл» к народу «с такой стороны, с какой до него никто не заходил».

Открыл новую Россию

Это означало, что он открыл читателю новую Россию, ту, которую никто не знал. Тургенев увидел и показал в мужике, задавленном крепостничеством, человека. Уже в первом рассказе «Записок охотника» «Хорь и Калиныч» он многозначительно заметил: «Калиныч был человек...» И что примечательно, Тургенев не просто описывает крестьянский люд - это делали и до него — он сумел заглянуть в душу своих героев. И оказалось, что все они очень разные люди и у каждого, несмотря на общую долю крепостных, неповторимая душа.

Тургенев любит своих героев. Но любовь его не слепая. Он хорошо видит, как хватающая за душу песня («Певцы») перерастает в обыкновенную пьянку, видит, как воруют мужики, как не хотят работать, как вечно ждут подачек, как готовы расправиться с тем, кто мешает, например, воровать. Они погрузились в разруху и пьянство и, похоже, не собираются оттуда выходить.

В чём дело? Почему происходит это разложение личности? Тургенев во всём винит крепостное право. Оно — главное зло в обществе. И развращает оно не только крестьян, которые уже привыкли не принадлежать себе, но и их хозяев.

Есть свидетельства, указывающие на то, что император Александр II («освободитель») приветствовал «Записки охотника». В 1864 г. И. Тургенев был приглашён на празднование третьей годовщины отмены крепостного права. В официальном слове было прямо сказано, что государь лично объявил о влиянии на его решение отменить крепостное право «Записок охотника» Тургенева.

«Любовная книга»

Писатель Б. Зайцев - автор книги «ЖизньТургенева» - назвал «Записки охотника» «любовной книгой». Так оно и есть. Иван Сергеевич написал о любви к родине - её лугам, лесам, полям, земле и небу, человеку, которого он любит, жалеет и желает ему лучшей доли. Писатель очень надеялся, что читатели почувствуют его любовь к родной земле. И они почувствовали. Сохранилось воспоминание художника Д. Бенуа о его настроении перед эмиграцией из России: «Накануне мучительной разлуки с родиной я именно благодаря Тургеневу еще раз увидел ее всю...»

Может показаться странным, но «Записки охотника» были написаны вдали от родины, за границей. Более того, Тургенев считал, что дома ничего подобного он написать не смог бы. В книге мало охотничьего, но много человеческого.

Этот сборник, который только при жизни писателя переиздавался около 120 раз, состоит из 25 произведений. Кстати, название «Записки охотника» принадлежит писателю И. Панаеву, опубликовавшему в 1847 г. первый рассказ Ивана Сергеевича.

Основные особенности «Записок охотника» Тургенева :

• лирические рассказы с элементами социальной сатиры;
• место действия — сельская Россия;
• главный герой «Записок...» - крестьянство;
• сквозной образ охотника-рассказчика;
• поэтический образ природы;
• антикрепостническая идея;
• патриотическая тема как главная.

​ ​

“Записки охотника” – шедевр художественного повествования.

И.С. Тургенев был, как известно, выдающимся стилистом. По красоте и изящности словесной живописи ему не было равных среди современников, и лишь А.П. Чехов и И.А. Бунин в полной мере освоили мастерство ажурного словотворчества, умение вместить огромный художественный смысл в небольшом пространстве красиво соединенных слов. Мы привыкли думать, что язык прозы Тургенева гармоничен в тщательно продуманном и согласованном многообразии грамматических форм и значений. В целом это так и есть. Но порой писатель шел на бесстрашные эксперименты со словом.

В каждом из рассказов “Записок охотника” есть та неповторимость речи и смысла, которая делает его рассказ законченными прекрасным в своей отдельности. Но, любуясь матовой белизной крупной жемчужины, мы все же помним о том, что красота жемчужной нити есть та завершенность неведомого нам и прекрасного замысла, в котором нет и не должно быть видимого истока и предела. Но за правдой факта и наблюдения в рассказах Тургенева всегда присутствует то, без чего немыслимо художественное повествование: воображение, поэтическое одухотворение мира видимого, слышимого и осязаемого. Художественная мысль писателя творит пространство смысла, в котором люди, животные, деревья и предметы вовлечены в бесконечный поток развивающейся жизни 37 .

“Записки охотника” именно потому и отнесены временем и людьми к шедеврам художественного повествования, что в каждом из рассказов есть то неповторимое соединение “силы”, “воображения” и “выдумки”, которое извлекает поэзию из обыденного, неповторимое – из заурядного. А сами “Записки охотника”, то есть заметки, обрывки воспоминаний из отрывочных наблюдений бывалого охотника стали теми художественными “растениями”, которые бесконечно долго живут в историческом времени.

Главная тема “Записок охотника”, сквозной мотив, пронизывающий все повествование – это мотив жизни.

Философия художественной мысли И. С. Тургенева такова, что она чутко улавливает основное, первородное противоречие жизни – ее связь со смертью. Как день предвещает ночь, так торжествующий восход солнца несет в себе неизбежность заката и наступления тьмы, так и рождение, начало жизни тут же, сразу определяет ее меру и предел.

В этом смысле род тургеневского рассказа неслучаен и принципиально важен. Охотник – может быть единственный человек на земле, кому дано постичь полноту и радость жизни “через” отъятие жизни другой. Иначе говоря, через чужую смерть.

Если воспринимать охоту именно таким образом, то есть как преднамеренное и искусно подготовленное убийство беззащитных существ, то фигура охотника выглядит непривлекательно.

“Записки охотника” – не о смерти животных, хотя об этом постоянно упоминается в рассказах, то книга о жизни людей, об их мужестве. Спор о том, является ли охота убийством или развлечением, – давний, и, похоже, никакие, самые, что ни на есть “зеленые” охранители природы не приведут мир к тому благостному состоянию, когда от человека перестанет исходить угроза умышленной смерти живому.

Цветовая гамма поражает разнообразием у утонченностью: приветно-лучезарный, лиловый блеск кованого серебра, золотисто-серый, бледно-лиловый. Звуков никаких мы не слышим. Природа царственна и благосклонна…Человека в пейзаже нет, он не властен управлять этой мощью и красотой, а лишь с восторгом взирает на Божие творение 38 .

Вдруг все меняется: краски, звуки, запахи, микрообразы второй части экспозиции (небо, облака, солнце, лучи - земля, бездна, пустота..) противопоставлены элементам пейзажа июльского дня.

Мы видим, что при описании картин природы Тургенев пользуется такими художественными приемами, как: эпитеты («солнце светлое и приветно лучезарное… мирно всплывает, свежо просияет», «неприятная, неподвижная сырость», «пустынное поле»….; сравнения: облака, подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы,… почти не трогается с места..»; метафоры: «утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем»; «солнце… мирно всплывает»; «хлынули играющие лучи»; «трава... белела ровной скатертью»; «даже с вышины лилась темнота»; олицетворения: «заснувшие верхушки леса»; «звездочки зашевелились»; «жидкий, ранний ветерок уже пошел бродить над землею» 39 .

И.С.Тургенев пережил период довольно сильного увлечения сравнениями. Особенно ярко это проявилось в "Записках охотника", в которых иногда можно насчитать по три-четыре сравнительных оборота на одной странице. Порой несколько таких конструкций оказываются в рамках одной фразы. Сравнения с союзом "как" обычно короткие, состоят из двух-трех слов. Зато ситуативные обороты с союзами "словно", "точно", "как бы", "как будто" и вводным словом "казалось" нередко превращаются в развернутые. Есть и общеязыковые сравнения, но преобладают авторские.

Несмотря на изобилие сравнений, они не привлекают особого читательского внимания, поскольку в основном выполняют традиционные, локальные функции и становятся как бы приметой художественной "обработанности" текста, знаком его литературности.

В то же время, по крайней мере - применительно к "Запискам охотника", эти формы отражают состояние рассказчика, знакомящегося с народной жизнью, не очень ему известной, и потому прибегающего к предположительным, неуверенным интонациям, пытающегося не слишком известное и не слишком, быть может, понятное пояснить сравнениями с известным.

В «Записках охотника» И. Тургенева, замечательного колориста, мы находим точные натурные наблюдения относительно влияния освещения на цвет. Зрительные впечатления писателя отчетливы, как у живописца 40 . Он рассказывает, как от зари до позднего вечера бродил с ружьем за плечами. Ранним утром – «зеленой чертой ложится след ваших ног на побелевшей траве»; днем – «кусты раскаляются и словно желтеют на солнце»; вечером – «вдали ложится мягкий пар, теплый на вид; вместе с росой падает алый блеск на поляны, еще недавно облитые потоком жидкого золота». А ближе к ночи – «Вон над черными кустами край неба смутно яснеет… Что это? – пожар? Нет, это всходит луна…» Пар, «теплый на вид», – это точное определение качественного своеобразия цвета. Кусты – то «словно желтеют», то «черные», поляны – то облиты «потоком жидкого золота», то «алые», цветовой образ меняется, и этим передается состояние природы.

«Записки охотника» явились переходом от на­чального периода творчества И. С. Тургенева, в те­чение которого он создал множество стихотворе­ний и поэм, к новому этапу творчества, к реалистической прозе. И. С. Тургенев, поставив­ший перед собой новые творческие задачи, обра­тился для их воплощения и выражения к расска­зам-очеркам, которые характерны для писателей «натуральной школы». Обращение к этому жанру позволило Тургеневу почти с документальной точ­ностью описывать нелегкую жизнь крестьян, нравы и быт помещиков; однако повествование лишено сухости, так как во всех рассказах при­сутствуют лирические пейзажные зарисовки, в которых сказалось своеобразие тургеневской ма­неры.

«Записки охотника» состоят из двадцати пяти рассказов, представляющих собой отдельные за­конченные произведения, разнообразные по со­держанию и художественным особенностям. Одна­ко при чтении «Записок охотника» создается впечатление целостности, чувствуется внутреннее единство рассказов. Это единство объясняется, прежде всего, близостью тематики, общностью со­держания (правдивое, реалистичное изображение жизни крестьян и помещиков) и идейной целе­устремленностью рассказов, их антикрепостни­ческой направленностью. Кроме идейного единст­ва рассказов «Записок охотника», важную роль играет художественная канва, поэтичность и эмо­циональность рисунка 41 .

В основе художественной стройности «Записок охотника» – образ рассказчика (охотника), от лица которого ведется повествование. Рассказчик обычно принимает непосредственное участие в описываемых событиях и не скрывает своего отно­шения к ним. Он слушает (или подслушивает, как в «Конторе» и «Свидании») разговоры действую­щих лиц, иногда вмешиваясь в беседу, или специ­ально расспрашивает их о жизни, попутно сооб­щая читателю уже известные сведения об этом лице.

Можно отметить и другую особенность «За­писок охотника». Рассказчик часто обращается к читателю, активно привлекая его к восприятию происходящего. «Дайте мне руку, любезный чита­тель, и поедемте вместе со мной», – так начина­ется рассказ «Татьяна Борисовна и ее племян­ник». Рассказчик ведет непринужденную, живую беседу с читателем: «Вечером мы с охотником Ермолаем отправились на «тягу»... Но, может быть, не все мои читатели знают, что такое тяга. Слу­шайте же, господа» («Ермолай и мельничиха»). Далее рассказчик опять адресуется к читателю: «Итак, мы с Ермолаем отправились на тягу; но извините, господа: я должен вас сперва познако­мить с Ермолаем». Кроме того, рассказчик вежлив и ненавязчив. Вот как заканчивает он рассказ «Однодворец Овсяников»: «Но, может быть, чита­телю уже наскучило сидеть со мною у однодворца Овсяникова, и поэтому я красноречиво умолкаю».

Так же трогательно Тургенев заканчивает «За­писки охотника», произнося в заключительном рассказе «Лес и степь» теплые, дружеские слова: «Однако пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль... Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия». В этом рассказе с особенной отчетливостью видна глубокая и неж­ная любовь Тургенева к природе, его проникно­венная наблюдательность.

Обилие и яркость используемых рассказчиком эмоциональных эпитетов, сравнений, метафор, восклицательных предложений передают его вос­торженное отношение к природе. Он хочет увлечь читателя, о чем говорят постоянные обращения, призывы, направленные на то, чтобы разбудить воображение и чувства читателя, заставить его ощутить переживания автора.

В других рассказах описания природы создают лирическое настроение, готовят читателя к вос­приятию дальнейшего повествования (если они расположены в начале рассказа). Например, в рас­сказе «Бежин луг» удивление и тайное беспокой­ство охотника, заблудившегося и попавшего в не­знакомые места под спускающимся покровом ночи, настраивает читателя на необычный, таин­ственный рассказ. Белые камни в лощине в виде котла («...казалось, они сползлись туда для тайно­го совещания...»); неожиданно открывшаяся под ногами охотника «страшная бездна», ночной сум­рак и туман, гробовая тишина – все это подготав­ливает читателя к страшным историям о всякой «нечисти»: русалках, домовых, леших, оборот­нях, покойниках и даже об антихристе (Триш­ка – «удивительный, лукавый человек»).

Эти истории рассказывают мальчики в ночном у костра, к которому вышел из леса охотник. С большим вниманием и любовью Тургенев описывает крестьянских детей, метко выделяя индиви­дуальные черты каждого мальчика. Наиболее вос­торженно писатель говорит о Павлуше: «Что за славный мальчик!» Автор восхищается его «сме­лой удалью и твердой решимостью», с какой он, безоружный, ночью, «нимало не колеблясь, по­скакал один на волка...».

Рассказчик сразу заметил одаренность Павлуши: «...глядел он очень умно и прямо, да и в голосе у него звучала сила». Павел, смышленый, умный мальчик, только слушает истории о «нечисти», сам же рассказывает о реальных событиях, происходивших в его деревне во время солнечного затмения. Однако темнота и необразованность берут свое: Павлуша верит при­метам, он суеверен, как все крестьянские дети и взрослые, крепостные крестьяне. Природные спо­собности, не получив развития, увядают или вос­принимаются окружающими как ненормальность.

Так, в рассказе «Касьян с Красивой Мечи», кучер Ерофей презрительно говорит об умном, грамотном Касьяне, что тот «чудной человек: как есть юродивец», «неабнакавенный», «непостоян­ный такой, несоразмерный даже». Ерофей от­носится к очень распространенному типу людей, которые воспринимают все им неизвестное, выхо­дящее за узкие рамки их мышления как несерьез­ное и ненужное.

Касьян вылечил Ерофея от золо­тухи, но все равно он «глупый человек, как есть», по заключению Ерофея. Глубоко верующий в Бога, Касьян живет в единении с природой: он перекликается с птицами, собирает разные травы, осуждает рассказчика-охотника за то, что тот убил птицу: «...великий грех показать свету кровь, великий грех и страх...» Пешком Касьян исходил половину страны и узнавал новые места с радостью и любовью: «...ходил на Окукормилицу, и на Цну-голубку, и на Волгу-матушку, и много людей видал, добрых хрестьян...» Он верит в древнюю легенду о теплом далеком крае, «где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости...». Касьян верит в этот рассказ, отражающий мечту простого народа о рае и «царствии Божием на земле».

Человеком, близким к природе, был и Калиныч, не любивший рассуждать и веривший всему слепо. Он «принадлежал к числу идеалистов, ро­мантиков, людей восторженных и мечтатель­ных...». Калиныч благоговел перед своим бари­ном, прислуживал ему и «наблюдал, как за ребенком». В рассказах охотника о загранице ро­мантическую натуру Калиныча «трогали описа­ния природы, гор, водопадов, необыкновенных зданий, больших городов».

В гармонии с природой доживает свой век па­рализованная Лукерья из рассказа «Живые мощи». Стараясь не думать о своей беде, абсолют­но беспомощная и тяжело больная, Лукерья вся превращается в зрение и слух и умиленно наблю­дает за семьей ласточек, за случайно заскочившим зайцем, напомнившем ей важного офицера; за «курочкой-наседочкой» с цыплятами; слушает, как жужжат пчелы, воркует голубок, чувствует запахи с полей и из сада.

Темной зимой Лукерья рада трескотне сверчка или возне мышей. Смирен­но перенося страдания, Лукерья возвысилась душой и сняла все грехи не только с себя, но и с покойных своих родителей. Ее посещали вещие сны: о том, как уводит ее в рай Христос, оставляя ее болезнь на земле; как сама смерть назначает ей срок. Умирая, «она все слышала колокольный звон», шедший, как она говорила, «сверху».

Тургенев показал и других крестьян, отдаляю­щихся от природы, пытающихся обустроиться в обществе в новых условиях. Рассмотрим один из таких персонажей: «Хорь был человек положи­тельный, практический, административная голо­ва...» У него крепкое хозяйство, большая семья; он «ладил с барином и прочими властями. Его познанья были довольно, по-своему, обширны», од­нако «водились и за ним многие предрассудки и предубеждения». «Баб он, например, презирал от глубины души», считал, что «баба – мужику слуга». Хорь был человек, который знал свое место (он не хотел, например, откупиться от поме­щика) и «действительно понимал свое положе­ние», чего нельзя сказать о бурмистре из одно­именного рассказа 42 .

Имея в своих руках власть, бурмистр Софрон разбогател на торговле и притеснении крестьян подчиненной ему деревни. Однако «стариков-то, что побогаче да посемейнее, не трогает», а обирает и закабаляет бедных, чем-либо не угодивших ему мужиков, не имеющих права голоса. Лютым зве­рем предстает он перед крестьянами, а перед по­мещиком - исполнительным слугой, пекущимся о благе крестьян и порядке в его деревне, где он своевольно правит, исправно посылая барину оброк. Барин же этот (Пеночкин) считает себя отцом крестьян и совершенно не вникает в управ­ление отдаленной деревней.

Напротив, он считает Софрона «государственным человеком, молод­цом». Пеночкин старается предстать перед рас­сказчиком гуманным и хорошим хозяином, но «случайные неприятности» (сцена с ненагретым вином, с жалобой крестьян) выдают его деспотич­ную, жестокую натуру.

В «Записках охотника» встречаются разные образы помещиков. Например, сумасбродный Чертопханов, ставший гордецом и забиякой после того, как получил (вместо ожидаемого богатого) нищее наследство. Он «неслыханно дерзко обра­щался со всеми, даже с установленными властя­ми». Однако Чертопханов обладал добрым и бла­городным сердцем и помог выйти застенчивому, кроткому, слабому Недопюскину из неприятной ситуации, после чего они не разлучались, жили вместе, и «неограниченная благодарность Недопюскина скоро перешла в подобострастное благо­говение».

В рассказе «Конец Чертопханова» последний спасает незнакомого ему человека от смерти, за что тот достает Чертопханову великолепного коня, ставшего последней утехой и радостью не­счастного помещика.

Несчастен также и безымянный «Гамлет Щигровского уезда». Обедневший помещик не может найти себе применения, оказывается беспомощ­ным и не приспособленным к жизни из-за своей бесхарактерности и, как он говорил, «неориги­нальности».

Невозможно охватить всего многообразия че­ловеческих характеров, представленных в «Запис­ках охотника». Это и талантливый Яков («Певцы»), спивающийся в кабаке; и правдоиска­тель Митя («Однодворец Овсяников»), заступаю­щийся за крепостных; и лесник Бирюк («Би­рюк»), ответственно несущий свою службу, и многие другие: крестьяне, помещики, дворяне, фабричные рабочие, купцы.

Своеобразен и язык повествования. Помимо бесспорного умения писателя передавать индиви­дуальные черты в речи самих действующих лиц и очень точно подбирать эпитеты, выделять мелкие, но очень выразительные детали, хочется отметить умение Тургенева использовать необычные, очень живые сравнения. Например, осенний «чрезвычайно мелкий и холодный дождь... не хуже старой девки, неугомонно и безжалостно приставал» к охотнику. Или: дом Чертопханова «торчал на голом месте, в полуверсте от деревни, как говорит­ся, «на юру», словно ястреб на пашне». Еще одно интересное сравнение: «...староста отвечал... как-то вяло и неловко, словно замороженными паль­цами кафтан застегивал».

Для кого-то могут показаться странными выра­жения, которые употребляет Тургенев, описывая уставшую в жару собаку, которая «в ответ на уко­ризны своего господина униженно виляет хвостом и выражает смущение на лице...». Однако тому, кто по-настоящему любит и понимает этих умней­ших животных, такая фраза близка.

«Богатый художественный мир «Записок охотника» на­полнен любовью автора к родной природе и к людям, живущим рядом, наполнен особой, турге­невской, атмосферой и творческим увлечением, которое «неотразимо овладевает симпатией чита­теля, с первой страницы приковывает к рассказу мысль его и чувство... И пройдет много време­ни – читатель может забыть ход рассказа, поте­рять связь между подробностями происшествий, упустить из виду характеристики отдельных лиц и положений, может, наконец, позабыть все про­читанное, но ему все-таки будет памятно и дорого то живое, отрадное впечатление, которое он испы­тывал при чтении рассказа» 43 .