Введение

Русские отчества - особая форма именования лица по отцу, обязательная для официального (паспортизированного) выделения личности. Современное русское отчество употребляется во всех юридических документах, определяющих статус личности, а также в официальных указах о награждении, в приказах о кадровых назначениях, в списках избирателей, часто в именовании третьих лиц. В значительной степени отчества уменьшают свою активность в сфере неофициального общения, особенно в сфере общения детей и молодежи, в разговорах в семейном и узком дружеском кругу. Так как основную функцию представления лица выполняет у русских фамилия, то имена и отчества могут и в официальных записях обозначаться не полностью, а инициально. Такое разнообразие в использовании форм отчества объясняется их длительной историей формирования, развития и социального функционирования.

История происхождения русских отчеств

История русских отчеств неразрывно связана с историей становления общественных, социальных и государственных отношений в русском обществе. На начальной стадии формирования древнерусского государственного устройства система выделения лица среди ему подобных могла быть обеспечена многочисленным арсеналом прозвищных личных имен, подчеркивавших в дохристианский период какие-либо внешние, духовные, тотемные и другие признаки именуемого: Нечай, Пятой, Головня, Худоща, Лихач, Коновал, Щука и др.

После принятия христианства введение строгого нормированного использования христианских личных имен с обязательной привязкой конкретного личного имени для новорожденного, с рекомендательным списком в «святцах» привело к значительному сокращению числа употребляемых в древнерусском обществе имен. Появление в связи с этим большого числа тезок стало создавать определенные трудности. В таких случаях в дофамильный период при персонификации лица стали использовать как равноправные христианские (канонические) и мирские (прозвищные) личные имена. Ср., например, запись в «Родословной книге» (начало XVII в.): «Князь Костянтин Юрьевичъ Фоминской: а у него три сына, и вси Федоры, а прозвища им были: большому Красной, а среднему Слепой, а третьему Меншой» (Временник имп. Моск. общ. истории и древностей российских. Т.X.М., 1851. С. 106).

Использование только христианских и прозвищных имен без других антропонимических компонентов не отражало преемственной связи в установившейся родовой или семейной наследственности, что было необходимо в условиях формирования юридических норм права наследования. Вводимая в древнерусском обществе патронимическая форма именования (именование лица по имени отца) в сочетании с личными христианскими и прозвищными личными именами как раз и стала удобной антропонимической моделью в дофамильный период, которая не только отражала уважение к памяти родителей, но и выступала юридически закрепленным знаком своеобразного права на имущественное, духовное и другое наследование от своего отца. Отчества в большинстве случаев указывали на отношение детей к родителям по линии ближайшего кровного родства, но известны случаи, когда после усыновления (удочерения) чужих детей последние получали новое отчество, закрепляющее отношения между отцом и детьми вне кровного родства, но с правом наследования.

В своем употреблении отчества более консервативны, чем личные имена и фамилии. Несмотря на определенные ограничения в выборе личных имен, все же они имеют норму выбора, в то время как отчество предопределяется только наличием, имени отца. В отличие от фамилий отчества не наследуются, поэтому могут обслуживать лицо только при его жизни.

Все эти специфические признаки отчества в древнерусском обществе позволили им в сочетании с личными именами выступать как социально идентифицирующий признак выделения личности в пределах одного поколения. В дофамильный период древнерусские отчества не только указывали на патронимическую связь в пределах одной семьи, подчеркивая тем самым родство братьев и сестер, что свойственно и современным русским отчествам, но и в значительной степени расширяли свою социальную функцию. Древнерусские отчества нередко служили основой для образования родовых и фамильных прозваний, могли обозначать совокупность родственников, родичей, в некоторых случаях выступали в качестве элемента наследственного значения при именовании внуков, правнуков.

До XII в. формы древнерусских отчеств встречаются в письменных источниках редко. Даже для представителей правящего княжеского рода Рюриковичей в летописных записях той поры чаще используется одно личное имя. С XII в. употребление отчеств встречается не только при обозначении представителей княжеских родов, но и при именовании лиц других высших сословий: «1127 г. Иванко Вячеславль, тысяцкий Туровский», «1146 год. Иван Халдеевич, воевода Киевский», «1170 год. Коснятин Хотович, воин русский» и др.

Встречались случаи, когда при развернутом антропонимическом именовании лица делалась попытка сохранения не только отчества, указывающего на родство в первом колене, но и на имена деда, прадеда и др. В летописной записи под 1176 г. записано: «Князь Владимир Святославич, внук Всеволож, правнук Ольгов, праправнук Святославль, прапраправнук Ярославль, пращур Великого Владимира». Но подобные родословные именования использовались редко и только для именования правящего княжеского рода.

При образовании древнерусских отчеств основной моделью стало патронимическое именование, при этом признак притяжательности, принадлежности в значительной степени уменьшался, что постепенно привело к самостоятельному субстантивированному употреблению форм отчеств, тем самым противопоставляя в языке формы «мамин» (чей?) и «Мамин» (кто?), «алмазов цвет» и «Алмазов сын».

В русской традиции закрепились отчества от имен отца. Матронимы (указание на имя матери в системе непосредственного ближайшего кровного родства), встречающиеся в летописных списках, были в русском обществе скорее исключениями, отступлениями от признанных норм: «Дмитрий сын Марфин, Новгородский боярин, 1471»; «Васко Варварин, крестьянин, 1495»; «Данило Катюшин, крестьянин, 1539» и др. Матроним в именовании лица мог указывать и на незаконное происхождение ребенка. Например, в Ипатьевской летописи под 1187 г. записано: «Олег Настасьич, сын Ярослава Галицкого и его любовницы Анастасии».

В истории развития русских отчеств отчетливо прослеживаются два периода: а) дофамильный, т.е. до XVII-XVIII вв., и б) современный, в основном XIX-XX вв. Социальная значимость русских отчеств в дофамильный период была более заметной.

До XVII в. русские отчества могли свободно образовываться не только от канонических христианских личных имен, но и от прозвищных, которые использовались при именовании лица как равнозначные («в крещении Иосиф, а мирьски Остромир», 1056; «во свои си приятелях именем Милонег, Петр по крещению», 1199). Тем не менее, между отчествами, образованными от христианских личных имен (собственно отчествами) и отчествами от прозвищных личных имен существовали принципиальные различия, которые повлияли в дальнейшем на функции отчеств. Различие было на словообразовательном уровне. «Собственно отчества» образовывались от христианских личных имен при помощи суффиксов -jь, -ин, -ов/ев, -ович/евич, -ич (Мирославль, Петров, Сергеев, Кирин, Демидович, Алексеевич, Кузьмич), в то время как для «прозвищных отчеств» были характерны суффиксы -ов/ев, -ин (Волков, Окунев, Палкин), реже суффиксы -ого/его, -ово/ево (Дурново, Толстого), которые не встречаются у собственно отчеств. Прозвищные отчества могли не согласовываться с личным именем и иметь форму родительного падежа на -а (Иван Федоров сын Сабуров, но и Иван Федоров сын Сабурова), в то время как собственно отчества всегда согласуются с личным именем (Иван Петров, Иван Петрович).

Прослеживается строгая закономерность в расположении собственно отчеств и прозвищных отчеств при официальном именовании лица. Если собственно отчество всегда стоит за личным именем (христианским или прозвищным), то прозвищное отчество при наличии в именовании собственно отчества всегда следует только за собственно отчеством: Иван Перепеча Мартемьянов (1526), но его сын Борис Иванов сын Перепечин (Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XVI вв. Ч. 1. М., 1951. С. 143).

При именовании лица двухкомпонентной антропонимической моделью (личное имя + патроним) собственно отчества и прозвищные отчества различались только значением своей производящей основы, совпадая структурно и функционально во всем остальном. Например, в «Книге ключей и долговой книге Иосифо-Волоколамского монастыря XVI в.» (М.; Л., 1948) встречаются в равной степени собственно отчества («Михаилу Васильеву сыну, порука отец его Василий», «Худяк Ермолин, порука отец его Ермола») и прозвищные отчества («Грише Болдину, порука отец его Болда», «Данилку Курышкину, порука по нем отец его Курышка»),

Прозвищные отчества в дофамильный период стали выступать дополнительным различительным признаком именуемого, позволяя передаваться по наследству и обслуживать два и более поколений, что в значительной степени сближает прозвищные отчества с современными русскими фамилиями. Именно прозвищные отчества на начальном этапе формирования русских фамильных прозваний в XVII-XVIII вв. легли в основу современных фамилий. Провести четкую границу между прозвищными отчествами и первыми русскими фамильными прозваниями сложно. В известном «Словаре древнерусских личных собственных имен» Н.М. Тупикова, изданном в 1903 г., все патронимические формы отнесены к отчествам, хотя в трехкомпонентном именовании они могли выступать и в функции фамильных прозваний.

Формальным показателем отчества могли выступать уточняющие слова сын, дочь, дети, в использовании которых не было строгого единообразия. Уточняющее слово сы могло стоять перед отчествами, особенно образованными при помощи суффикса -jь (Брячислав сын Изяславль, 1021). В отчествах на -ов/ев и -ин уточняющее слово сын могло стоять как перед отчеством (Алекса сын Лазорев, 1125), так и после него (Семка Григорьев сын Говорухина, 1569). Обычно в двухкомпонентных антропонимических именованиях слова сын и дети могли отсутствовать, хотя морфологически второй компонент в форме патронима оформлялся (Воин Ушаков, 1589; Ивашко Двойнин, 1696; Иван Гутенев, 1678). Реже уточняющее слово сын отсутствует в трехчленных антропонимических именованиях (Кузьма Остафьев Дурной, 1495; Василь Пантелеев Деревяжкин, 1495; Андрей Иванов Дедешин, помещик, 1610). В XVIII-XIX вв. уточняющие слова как бы усиливали противопоставление форм полуотчеств (Петр Алексеев сын) полным формам отчеств на -ович/евич (Александр Сергеев сын Пушкин и Александр Сергеевич Хвощинский).

На начальном этапе появления фамилий у русских при развернутом именовании лица могли указываться не только собственно отчества именуемого, но и отчество его отца, как правило в прозвищной форме. Ср. записи в «Актах...»: у волостного Семена Якшилова (1499) сын записан как «Неклюд Семенов сын Якшилов» (1506) или «Се яз Юрьи да яз Федор Борисовы дети Перепечина» (1519), у которых отец Борис Иванов сын Перепечин, а дед Иван Перепеча Мартемьянов сын Посульщикова (Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XVI вв. С. 51, 143). У Федора Папа сына Семена Вислоуха Ивановича Сабурова его дети были записаны какГригорий да Степан Папины дети Вислоухова (Тысячная книга 1550 г. М.; Л., 1950).

Появление фамильных прозваний в русском обществе нейтрализовало самостоятельные признаки у отчеств, постепенно отчества стали переходить в разряд уточняющих компонентов при именовании лица. В это же время заметно активизировалась функция отчества как знака социального расслоения в Русском государстве. В первую очередь это закрепилось в противопоставлении использования полных отчеств с суффиксами -ович/евич, -ич, -вич по отношению к так называемым гтолуотчествам с суффиксами -ов/ев, -ин. Длительное время правом именоваться полным отчеством в официальных документах пользовались только представители правящей княжеской знати и лица высшего сословия, которым это право было определено как царская милость. При этом передавать по наследству право именоваться полным отчеством не разрешалось. В русской истории известны случаи законодательного закрепления права пользования полным отчеством отдельным лицам. В 1692 г. царь принял указ, по которому «имена дьяков в боярских книгах и списках ныне и впредь писать по прежнему и по сему своему Великих Государей указу с отчествы» (Полн. собр. законов, № 1436). В Указе 1685 г. записано: «Будет кто напишет думного дворянина жену без -вича, и им на тех людех Великие Государи и сестра их Великая Государиня, благородная Царевна указали за то править безчестие» (Полн. собр. законов, № 1106). Традиция пожалования права величаться полным отчеством продолжалась и при Петре I, который в 1697 г. специальным указом разрешил князю Долгорукому писаться с -вичем, а в 1700 г. наделил такой же милостью именитого купца Григория Строганова.

В XVIII веке при Екатерине II устанавливается строгая нормированность употребления отчеств при именовании лиц различных классов и сословий. В известных «Чиновних росписях» только представители «особ первых пяти классов следует писать полным отчеством; лиц от шестого до восьмого классов включительно - полуотчеством, а всех остальных - без отчества, только по имени» (Карнович Е. П. Родовые прозвания и титулы в России... СПб., 1886. С. 37). Это означает, что в официальной записи полным отчеством могли именоваться, кроме царской семьи и канцлера, действительные тайные, тайные, действительные статские и статские советники, генералы - от генерал-фельдмаршала до генерал-майора. Полковники, подполковники и капитаны вместе с коллежскими, надворными советниками и коллежскими асессорами могли записываться только с полуотчеством (Петр Иванов или Петр Иванов сын), а штабс-капитаны, поручики, титулярные советники и губернские секретари должны быть записаны только по имени и фамильному прозванию. Такие правила последовательно соблюдались царскими канцеляристами и в XIX в. при оформлении различных юридических и нотариальных документов: купчие крепости, документы о разделе имущества, о продаже крепостных крестьян. Крестьяне же и городские мещане не могли претендовать на запись с отчеством, они нередко записывались только по имени. В «Крепостной книге» за 1812 г. записано: «Подполковник Иван Васильев сын Греков продал сотницкой вдове Ульяне Гладилиной купленных им в 1812 году у камергера князя Сергея князь Яковлева сына Гагарина крепостных Дениса Михайлова с женой Еленой и детьми» (цит. по: Щетинин Л. М. Слова, имена, вещи. Ростов н/Д, 1966. С. 44).

Более активно, без учета классово-сословных особенностей, использовалась полная форма отчества на -ович/евич в устном общении с оттенком уважительности к именуемому, что и закрепилось в содержании русской пословицы: «По имени называют, по отчеству величают». Кроме сочетания с личным именем, русские отчества могли употребляться и самостоятельно в номинативной функции. Эта традиция известна с древних времен. В сфере бытового общения обращение только по отчеству было распространенным явлением. Например, в XVII веке дворянка А. С. Маслова в письме мужу писала: «Государю моему Дмитрию Ивановичу женишка твоя Агафьица много челом бьет... да пожалуй Иванович купи мне тилагрею тонкого... да пожалуй Иванович били челом крестьяне, чтоб ты пожаловал купить книгу Минею...» (Источники по истории русского народно-разговорного языка XVII - начала XVIII в. М., 1964. С. 92).

В крестьянской среде, среди слуг употребление отчества стало выполнять функцию возрастной характеристики. В русской литературе XVIII-XIX вв. имеется много примеров именования таких лиц только одним отчеством: пожилая няня Еремеевна в «Недоросле» Д.И. Фонвизина, нянька Татьяны Лариной Филипьевна в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина, дворовый Калиныч в «Записках охотника» И.С. Тургенева, крестьянка Федосеевна в рассказе И.А. Бунина и др.

В дворянской же среде начиная со второй половины XVIII в. обращение к лицу только по отчеству считалось признаком дурного тона. Известен случай, когда императрицу Елизавету Алексеевну по ее прибытии в Германию встречавшие немцы в угоду ей приветствовали только по отчеству. «Странно было для русского уха слышать,- писал сопровождавший императрицу адмирал Шишков,- что в сей речи громогласно и с восторгом произносилось одно только отечественное имя ее: Алексеевна! виват, Алексеевна! Они думали подделаться этим под русский язык, потому что у них отечественное имя не в употреблении, но того не могли знать, что без приложения к нему собственного имени оно дико и только о простых и пожилых женщинах говорится» (Морошкин М. Славянский именослов. СПб., 1867. С. 8).

русский отчество суффикс сокращение

Отчества - форма именования лица по отцу, обязательная для официального определения личности, является распространенной у славянских народов , стран бывшего СССР. Отчество на данном этапе употребляется во всех документах, определяющих положение личности, а также в официальных указах о награждении, в приказах о кадровых назначениях, в списках избирателей, часто в именовании третьих лиц.

Использование отчества в сфере неформального общения очень ограничено, отчествами редко пользуются близкие между собой люди и родственники. Стоит отметить, что при оформлении документов ключевым идентификатором является фамилия , потому отчество и имя может обозначаться в виде инициалов, тогда как фамилия указывается в полном виде всегда.

Если оценивать развитие практики применения отчеств в славянской культуре, то в первую очередь нужно рассматривать этот вопрос в контексте русской культуры, потому как именно она долгое время, впрочем, как и сейчас, оставалась доминирующей среди славянских культур.

Важно отметить то, что развитие и укрепление применения отчеств связано с эволюцией общественных и государственных отношений. Кода формирование русского общества только набирало обороты, идентификация лица в обществе имела совсем иной вид, нежели теперь, широко применялись различные прозвища .

Прозвища имели отношение в первую очередь к некоторым отличительным чертам из носителя, тем самым они подчеркивали его неповторимость и уникальность. Важно отметить, что не все прозвища были приятными для их носителя, потому как выбирались не им самим, а иными людьми.

Будет уместным отметить отдельные важные этапы в развитии использования отчеств, это прежде всего дофамильный , то есть до XVII-XVIII вв., и современный , в основном XIX-XX вв. Социальная значимость русских отчеств в дофамильный период была более заметной. С появление фамилий отчество стало нести иные функции, стало в некотором роде классовым показателем.

Довольно продолжительное время право иметь отчество принадлежало исключительно представителям знати и правящей верхушки общества. Кроме того, право именоваться по отчеству могло быть получено законодательным путем, однако на практике это было не очень распространено. Только с 1692 года царский указ дозволил «имена дьяков в боярских книгах и списках ныне и впредь писать по прежнему и по сему своему Великих Государей указу с отчествы» .

С принятием христианской веры, широкое распространение получили имена святых, что стало причиной появления множества людей с одинаковыми именами. Для того, чтобы сохранить способность идентифицироваться по имени люди стали шире использовать различные прозвища.

Из-за ситуации описанной выше полное имя уже не несло такой информации о связи человека с его родом. Использование отчеств стало важной вехой, это позволило сохранить точность идентификации лица, в то же время, наделяя полное имя более точной информацией о родовой связи человека. Кроме того, важно обратить внимание на то, что не все отчества отражали связь родственную, потому как в некоторых случаях при усыновлении ребенку давали отчество нового приемного родителя.

С XVIII века Екатерина II установила четкие нормативы использования отчеств для разных сословных групп . Таким образом, было законодательно ограничено использование отчеств для более низких сословий.

Годами позже крестьянской среде и среди слуг употребление отчества стало выполнять функцию возрастной характеристики. В русской литературе XVIII-XIX веков имеется много примеров именования таких лиц только одним отчеством: пожилая няня Еремеевна в «Недоросле» Д. И. Фонвизина, нянька Татьяны Лариной Филипьевна в «Евгении Онегине» А. С. Пушкина, крестьянка Федосеевна в рассказе И. А. Бунина. В дворянской же среде начиная со второй половины XVIII в. обращение к лицу только по отчеству считалось признаком дурного тона.

В XIX веке после того как за фамилией закрепилась основная функция официальной персонификации лица снизилась социальная роль отчества . Как и на западе, в России нормой при официальной записи лица становится обозначение титула, чина, должности и фамилии, реже имени и фамилии. Получило распространение использование инициалов вместо полного имени и отчества. Только в конце века в документах, удостоверяющих личность, запись отчества становится обязательной. Эта традиция сохранилась до наших дней.

На характер человека влияет множество разнообразных факторов, в том числе и его отчество. Люди с одинаковым отчеством в некоторых ситуациях себя ведут похожим образом. По мнению некоторых ученых, отчество заключает в себе генную информацию, заложенную самой природой, это некий генный код, передаваемый из поколения в поколение. Отчество выражает принадлежность человека к определенному роду и дает ему дополнительное имя - имя по отцу.

Отчество дополняет психологическую картину имени человека , разнообразит его новыми красками. Отчество как бы дополняет сложившийся портрет. Оно изменяет его коренным образом, а уточняет, делает мягче или обостряет некоторые грани, делает их более явными.

Проведенные исследования позволяют сделать вывод о том, что обладателям более грубых отчеств, твердой артикуляции приходится в жизни не так просто, как их тезкам с отчествами более мягкими, спокойными. Характер обладателей менее грубых отчеств гораздо более покладист.

В паспорте каждого россиянина стоит ставшее привычным антропонимическое, то есть, обозначающее имя человека, сочетание слов: фамилия - имя - отчество. Каждое слагаемое, каждый составляющий эту формулу элемент имеют свое значение. Фамилия человека служит знаком принадлежности к той или иной семье, роду, именем собственным его называют друзья и близкие. Отчество же является символом связи человека с ближайшим кровным родственником - отцом.

В старину на Руси отчеств не было. Часто встречающиеся в старинных книгах и летописях слова, образованные с помощью суффикса -ич, имели несколько иное, нежели определение отчества, значение. Княжий сын - княжич, сын матери - мамич, сын господина - господинич. Можно заметить, что суффикс -ич служил, скорее, для определения молодого возраста и, в какой-то степени, присущей ему ребячливости. С помощью этого суффикса названия получали и детеныши разных зверей и птиц: лев - львич, медведь-медведич, сокол - соколич.

Обыкновенно употребляемые сегодня суффиксы -онок, -енок возникли в русском языке только в XVI веке и постепенно заменили привычный -ич в определениях"звериного "родства" - львенок, медвежонок. А суффикс -ич, сочетаясь с личным именем, приобрел значение отчества.

В артефактах древней письменности можно встретить традиционное присоединение суффикса -ич к личным именам для обозначения родственной связи: Стрибожич -Стрибогов сын. Но, поскольку слова с суффиксом -ич часто были одновременно и нарицательными именами - стрибожич, братич, княжич, точное установление времени превращения слов на -ич в отчества не представляется возможным.

Встречающиеся слова с окончаниями -евич, -ович тоже не являлись отчествами. Происхождение этих нарицательных слов обычно связано с традицией именовать детей: у короля - королевич, у попа - попович, у царя - царевич. Зачастую данный суффикс использовался для словообразования от личных прозвищ или имен -Дорогомилович, Хадеевич, подчеркивая определенное родство. Порядок слов служит косвенным подтверждением этой связи - Хадеев сын Иван - Иван Хадеевич. Закрепление в русском языке имен собственных с суффиксами -евич, -ович в качестве отчеств произошло позднее.

Примечательна древняя традиция "власть имущих" на Руси не допускать никакой удельной независимости. Поэтому русские государи считали своих подданных не достойными уважения, которое могло быть выражено применением отчества.

В дальнейшем, произошло непреднамеренное "разрядное" деление отчеств. Дворовым людям отчество не полагалось. Знатные могли иметь неполное отчество - Осип Петров Васильев. А употребление в отчестве суффикса -ич указывало на принадлежность своего носителя к наивысшему, аристократическому сословию. Буквосочетание -ич стало синонимом высокородности, избранности, принадлежности к верхушке сословного общества, подобно иностранным приставкам "фон", "де" и "ван", применяемых для указания высокого происхождения, соответственно, в немецком, французском и голландском языках. Суффикс -вич стал своеобразной наградой, которую русские цари жаловали как "монаршую милость".

Законом различные формы отчества были приняты в России только во время царствования Екатерины II. Составленная ею по образцу "Табели о рангах" Петра I "Чиновная роспись" указывала на особенности применения отчеств в соответствии с чином. Полные отчества с окончанием на -вич позволялись "особам первых пяти классов", особы " до восьмого класса" носили полуотчество на -ев, -ов, а прочий народ имел только собственные имена.

И все же полуотчество в России XIX века встречалось в основном, в официальных речах и документах. В обыденных, бытовых ситуациях народ предпочитал употребление полных имен с отчествами. Кроме ставших сегодня привычными форм отчества с суффиксами -евич(-евна), -ович(-овна), -ич(инична) использовались и просто отчества, без имен собственных. Такое обращение, хорошо сохранившееся и сейчас, употреблялось для выражения особой приязни, уважения, любви к человеку.
Что же касается самого обозначения понятия "отчество", то впервые оно появилось в русской письменности только в XVII веке. А понятный всем нам и привычный смысл этот термин получил при Петре I, в первой половине XVIII века.

В Древней Руси имя было одно даже у властителей (Рюрик, Олег, Игорь, Ольга), отчество появилось лишь несколько столетий спустя. Правда, применительно к властителям более употребительны были не отчества, а прозвища, возникавшие главным образом в память военных побед (Александр Невский, Дмитрий Донской), но некоторые прозвища образовывались не только от военных побед: Всеволод Большое гнездо, Иван Калита (калита – мешок или пояс с деньгами), Василий Темный, Иван Грозный...

Однако в свете господства структуры патриархата в средневековой Руси все большее распространение получало отчество. Повсеместно господствовала краткая форма прилагательного от имени отца: Петров, Матвеев, Ильин, Никитин. И тогда «Иван Петров» означало «Иван, сын Петра», а не сочетание имени и фамилии (последней еще и не было). При безотцовщине и еще при каких-то обстоятельствах, выдвигающих на первое место мать, появлялись как бы матриархатные названия: Марьин, Надеждин, Марфин. Однако в некоторых случаях вторым элементом оказывалось не отчество, а именно прозвище: Даниил Заточник, Дмитрий Шемяка, Иван Можайский, Никита Кожемяка... Постепенно краткие формы отчеств и прозвища укоренялись и переходили в название потомков, т. е. превращались в будущем в фамилии. Растянувшиеся на несколько столетий образование и укоренение фамилий вызывало много изменений. Краткие отчества оказывались рядом с прямыми прозвищами, и тогда получались как бы две фамилии. В жизни духовных учебных заведений вошло в привычку «банальные» фамилии учащихся (главным образом крестьянские) переделывать на более «возвышенные», взятые из религиозной области: отсюда пошли Рождественские, Пасхаловы, Крестовоздвиженские, Троицкие и т. п. Но не обязательно из религиозной жизни. Отец В. Г. Белинского имел фамилию Трифонов, но был в семинарии переименован в Белынского (по родному селу Белынь), а сыну эта фамилия, видимо, показалась неблагозвучной, и он заменил «ы» на «и». Редко, но встречались персональные, именные заимствования: мой минский коллега А. Л. Ренанский рассказывал, что его дед-семинарист очень увлекался чтением трудов Ренана и отсюда получил свое прозвание. Происхождение некоторых фамилий загадочно: моего отца в 1884 г. крестил священник А. Гибралтарский (как связать жителя уездного города Балашова со знаменитым проливом?!). С середины XIX века массовые перемены фамилий были запрещены, но фактически они продолжались до XX века включительно: во время Первой мировой войны немало немцев меняло свои фамилии на русские, в советские годы то же можно сказать о значительной группе еврейской интеллигенции. Все эти пертурбации делали в России фамилию весьма ненадежным историческим источником (чрезвычайная легкость перемен всех элементов «тройчатки» в первом советском десятилетии, как и придумывание новых «идейных» имен, часто приводило к совершенно анекдотическим сочетаниям: у моего отца была студентка Баррикада Ивановна Лепешкина).

А превращение кратких форм прилагательных в полные создавало третий (по счету он второй) элемент имени: «нормальное» отчество, стоящее между именем и фамилией. Полные формы отчества на - ович, - евич, - ич (Петрович, Матвеевич, Ильич) и на соответствующие женские суффиксы, видимо, естественно появлялись в верхних социальных слоях средневекового русского общества как подражание западным славянским (главным образом, польским) конструкциям, а также, психологически, как

Более солидная и уважительная форма наименования. Для возможности употреблять полные формы отчества в следующих социальных слоях (придворные, чиновники, богатые купцы и промышленники) требовались специальные персональные указы. Тогда к понятию «величание» (восхваление, возвеличивание) прибавилось еще одно добавочное значение: называние не только по имени, но еще и по отчеству.

Простым мещанам и крестьянам полного отчества не полагалось, и лишь с постепенным закреплением фамилий и с постоянно возникавшими путаницами из-за частого сходства форм краткого отчества и фамилии (Иван Петров Максимов) полное отчество проникло без всяких указов и в простонародный мир нового времени, но все-таки оно употреблялось избирательно: применительно к почтенным старикам, зажиточным людям, в особых ритуальных случаях (например, называние молодых на свадьбе), обычные же граждане именовались по первому имени, да еще часто с уменьшительным суффиксом - к-. В. Г. Белинский в известном письме к Гоголю возмущался этими суффиксами, видя в их употреблении неуважение бар к простому народу или даже самонеуважение: «... люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками». «Неистовый Виссарион» преувеличил: суффикс - к - при назывании имени характеризует в народном быту не презрение, а скорее признак близкого знакомства и относительного равенства или старшинства по возрасту (молодой человек не мог старика назвать Ванькой). Характерно, что в школьном (и даже в вузовском) быту России до сих пор употребляются уменьшительные имена по отношению к товарищам.

Забавный случай недавно был обнародован в «Российской газете». К интервью В. Выжутовича с замечательным нашим танцором Н. Цискаридзе приложена следующая врезка: «Однажды Цискаридзе шел по коридору Большого театра со своим педагогом Мариной Тимофеевной Семеновой. И какой-то артист кордебалета окликнул его: “Колька!”. Семенова остановилась и спросила своего воспитанника: “Как твое отчество?” Тот сказал. Тогда она обратилась к его коллеге (он был старше Цискаридзе на десять лет): “Запомните: этого человека зовут Николай Максимович. Он ведущий солист Большого театра. И для вас он не Колька”. “А потом, - вспоминает Цискаридзе, - она мне прочитала большую лекцию о театральной субординации. Никогда, - говорила она, - не позволяй артистам кордебалета разговаривать с тобой запанибрата. Ты солист, у тебя другое положение. На улице - пожалуйста: Коля, Сережа... А в театре должна быть дистанция”»5.

Учительница при справедливом возмущении амикошонством явно пытается возродить дореволюционную сословную субординацию, и сама как бы демонстрирует свою принадлежность к иерархическому миру: она обращается на «ты» к не очень близкому ученику (не знает его отчества!). Расширенное «тыканье» - укоренившийся отголосок раннего советского обычая нарочито противостоять «буржуазным» вежливости и неравенству; об этом у нас еще пойдет речь ниже. (Совершенно дикие обращения к незнакомым людям: «Мужчина!», «Женщина!», получившие широкое распространение в последние годы, я объясняю тоже подспудным протестным противопоставлением всем прежним обращениям: и дореволюционному «господин», и советским «гражданин» и «товарищ»).

Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » Возникновение имени-отчества на Руси . И в закладках появилось готовое сочинение.

Фамильярное обращение порождает пренебрежение. А.В.Суворов.

Происхождение отчества

В сказках к человеку часто обращаются с вопросом: «как звать – величать тебя, добрый молодец»? Величать – называть кого-либо почтительно, выражая уважение, звать по имени, отчеству, званию.

Отчество – часть родового имени, примечательный компонент русской системы имен. Не все народы пользуются патронимическими именами, и не в каждом языке принято называть человека по личному имени отца.

Применяющееся именование людей по формуле: фамилия, имя, отчество, используется с начала восемнадцатого века. Обращение по имени-отчеству подчеркивает уважительное отношение к человеку.

В Древней Руси властителей называли по имени: Рюрик, Олег, Игорь, Ольга. Отчество появилось несколько столетий спустя. Применительно к властителям более употребительны не отчества, а прозвища, возникшие в память военных побед: Александр Невский, Дмитрий Донской.

В документах, датированных 945 годом, историки обнаружили в списках русских послов не только имена, но и отчества. Это первый письменный источник, подтверждающий существование и применение отчества. Написание отчества отличалось от употребляемого в наше время, например, Олег сын Василия. Окончания в отчестве -ович, -евич для того периода не свойственны.

Становление отчества, как неотъемлемой части имени, происходило в течение нескольких веков. Предпринимались попытки присоединить к личному имени имя отца, а также деда, прадеда и прапрадеда.
Древнерусских князей величали по отцу, упоминали также деда, прадеда, прапрадеда. Древностью рода гордились. Потомок знатного рода носил в своем имени родословное древо.

Киевского князя Владимира называли: князь Владимир сын Святослава, внук Всеволода, правнук Олега, праправнук Святослава, прапраправнук Ярослава, пращур великого Владимира.

В устной речи отчество древних людей соответствует современному произношению, например, Владимир Святославич.

Отчество присваивалось по имени отца, который был единственным кормильцем и главой семьи. Истории известны отчества, образованные от материнского имени. В конце двенадцатого века в Галиции правил князь по имени Олег Настасьевич.

Отличительные личные знаки прочно вошли в обиход в двенадцатом веке. Христианство сузило перечень используемых имен, что отразило в святцах. Потребовались дополнительные опознавательные знаки для правильной идентификации личности.

Отчество образовывалось при помощи суффиксов. Иногда писали по старинке, например, Алексей Александра сын. Впоследствии слово «сын» отбрасывалось, и использовалась сокращенная форма: Александров, Алексеев, Сергеев, что напоминает современные фамилии.

Появились современные формы отчества с суффиксами -евич, -ович, -ич. Использовался старинный суффикс -ль, вышедший из употребления. В современном русском языке сохранился в названиях некоторых городов, например, Переяславль, Ярославль.

Незнатные люди стремились включить в собственное имя имена своих отцов и дедов.
Обращению к человеку по отцу придавалось важное значение, и простолюдинам попросту запретили им пользоваться. Бояре имели исключительное право на родословную. Незнатным по рождению людям государь жаловал отчество за особые заслуги.

Екатерина Вторая навела порядок в дискриминационной системе. Согласно правительственному приказу представители первых пяти рангов имели право писать полное отчество с прибавлением суффиксов -ович, -евич.

Особы шестого-восьмого рангов использовали менее почетное «полуотчество», оканчивающееся на суффиксы -ов, -ев, -ин. Весь прочий люд официальной документации записывали только по имени и фамилии.

В устной речи по отчеству называли и простых крестьян. Использовали не имя-отчество, а только отчество: Ильич, Петрович, подчеркивающее уважительное отношение к собеседнику. В конце восемнадцатого века такое обращение считали дурным тоном.

Во второй половине девятнадцатого века государство обязало указывать в официальных документах отчество.